Текст книги "Устранение (ЛП)"

Автор книги: Джеймин Ив

Соавторы: Эверли Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Капли кислоты попадают мне на плечо, прожигая платье. Когти рвут мне волосы. Тёплая струйка крови говорит о том, что моё левое ухо порезано и кровоточит. Другое плечо горит.

Вой боли Жнеца пронзает меня сильнее, чем любая агония, которую я испытываю. Я поворачиваюсь к ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как она бросается передо мной, чтобы остановить поток кислоты, брызнувший мне на спину.

Кислота попадает ей в плечо, и она падает на землю.

Мои руки взлетают вверх.

Поток тьмы срывается с кончиков моих пальцев, моя сила кошмаров формируется из остатков моей энергии, вырываясь из меня в последней попытке защитить нас.

Поляну заполняет тьма, более гнетущая, чем ночь. В ней мерцают глаза летучих мышей. Их крылья бьются медленнее, но, кажется, страшная тьма придаёт им сил.

Они собираются вокруг нас в замкнутый круг, их пасти открыты, зубы оскалены, от их криков у меня звенит в ушах.

У меня замирает сердце. Я думаю, они питаются ночными кошмарами.

Крик ярости вырывается из моего горла, я надеюсь, что Крона услышит меня сквозь то проклятие, которое она наложила на этих тварей, чтобы заставить их объединиться против меня.

– Да пошла ты, Крона!

В ответ летучие мыши сходятся, и секунды тянутся мучительно долго.

Жнец прыгает вверх, разрывая их когтями и зубами. Я бью так сильно, как только могу, не в силах избежать кислоты, которая режет мою кожу – лицо, грудь, спину, – пока не начинаю кричать, вынужденная упасть на землю рядом с Жнецом.

Она прижимается ко мне всем телом, её фиалковые глаза сверкают напротив моих, жесткий взгляд, но её рычание в моей голове пугает меня.

– Крона пожалеет, что связалась с ним.

С ним… с кем?

Я всё ещё перевариваю заявление Жнеца, когда в воздухе надо мной проносится волна силы, приближающаяся, как раскат грома, который становится всё громче и громче, а затем взрывается светом.

В течение долгого времени покрытые шерстью тела летучих мышей и кожистые крылья освещаются ярким светом, и видна каждая деталь – от землисто-коричневых прядей меха до стеклянных чёрных зрачков. Энергия пронизывает их насквозь, отрывая от меня, поднимая и подвешивая над нами, чтобы они с визгом закручивались в спираль.

Я тянусь к Жнецу, желая убедиться, что она в безопасности, пока сила растёт, почти поднимая меня вместе с собой, но, к моему удивлению, она отступает от меня. Её мех забрызган кислотой, но жидкость, похоже, не попала на кожу, за исключением одного обожжённого места на плече, которое она получила, защищая меня раньше.

Издав низкое горловое рычание, она отступает, не сводя с меня глаз. Три следа от когтей на её правом глазу светятся ярче в свете силы, удерживающей кричащих летучих мышей над нами.

– Теперь ты в безопасности, Нова, – говорит она.

Я тянусь к ней, но мои руки не слушаются моих команд. Всё моё тело онемело, и это не предвещает ничего хорошего. Прямо сейчас мне должно быть мучительно больно.…

Моя вытянутая рука цепляется за пепел, когда я пытаюсь пошевелить им. Я сгибаюсь, моё тело слишком тяжёлое, чтобы держаться прямо.

Буря света, разрастающаяся надо мной, теперь слишком яркая, чтобы на неё смотреть, и я опускаю голову на пепел, а крики летучих мышей затихают в…

Ни в чём.

В абсолютной тишине. Будто… они просто перестали существовать.

Когда свет меркнет, возвращается темнота. Поляна сожжена дотла, деревья расколоты и согнуты, листва опадает, а пепел падает, как снег.

Прежде чем темнота поглотит меня, чья-то рука касается моей щеки, глаза штормового зелёного цвета встречаются с моими, и Роман заключает меня в объятия.

– Я держу тебя, Нова, – его голос доносится до меня глубоким рокотом, когда мои глаза закрываются и всё, наконец, исчезает. – Спасибо, чёрт, что я нашёл тебя.

Глава 19

Я просыпаюсь в тишине, нарушаемой лишь редким тихим потрескиванием – может быть, поленьев, горящих в камине?

Моё лицо опухло, а веки слишком тяжёлые, чтобы сразу их открыть, но я многое могу различить и без зрения.

Мне не больно. Воздух, которым я дышу, чистый и слегка тёплый, но не слишком, аромат кедра наполняет мои чувства. Я лежу на животе. Мягкий кокон из какого-то материала окутывает моё тело от шеи до кончиков пальцев ног, а руки покоятся по бокам. Моя правая щека прикрыта подушкой, так как моё лицо повёрнуто в сторону.

Когда я, наконец, пытаюсь открыть глаза, комната то появляется, то исчезает из поля зрения.

Роман сидит в кресле лицом ко мне, придвинувшись так близко, что его колени упираются в край кровати, на которой я лежу.

Его глаза закрыты. Он слегка откинулся назад, положив одну руку на живот, а другую – на бок, как будто заснул, несмотря на все попытки бодрствовать.

Мне приходит в голову, что я никогда не видела его без эмоциональной и физической защиты. Никогда не видела его спящим. Я не была уверена, что ему вообще нужно спать.

Он для меня загадка. Я мельком увидела некоторые стороны его натуры – его способность манипулировать другими с помощью спокойного внушения; его способность создавать руны, которые дают ему крылья, броню и оружие; его физическую силу и ярость, когда он уничтожил группу демонов Страйка на территории вампиров в Вегасе. Я знаю, что он мог бы сразиться с моим отцом за корону, но вместо этого предпочёл управлять зверями Мортема.

Я знаю, что он умеет скрывать от меня свои эмоции.

Большинство из того, что я знала о нём, касалось его влияния на других – манипулирования, магии, смерти. Даже в тот краткий миг, когда мы покинули территорию орлов-оборотней, и он сказал мне, что его мать была демоном… даже тогда он не дал мне ни малейшего представления о том, кто он на самом деле.

Я слишком плотно закутана, чтобы делать резкие движения, но я проверяю, какой кокон вокруг меня, что-то вроде шёлкового одеяла, которое мерцает, когда я делаю глубокий вдох.

Я внимательно наблюдаю, как цвет материала меняется с каждым моим вдохом и выдохом, цвета реагируют на каждое малейшее движение, сменяясь красными, розовыми, пурпурными оттенками, а затем снова становясь розовыми и красными. Это успокаивает и, кажется, не представляет для меня угрозы.

Комната, в которой я нахожусь, оформлена в деревенском стиле. Я представляю себе уютную хижину в лесу именно так. Слева от неё стена с книгами, над которыми расположены два высоких окна.

В стене, к которой я обращена, горит камин, поленья, которые, кажется, горели несколько часов, мягко тлеют. Вокруг расставлены стол и несколько стульев.

Кажется, что на каждой поверхности что-то есть, будь то книги, миски или другие предметы, которые я не узнаю.

Моё внимание возвращается к Роману, к его тёмным ресницам, лежащим на щеках, к непокорным прядям его тёмно-русых волос и едва заметной поросли на его волевом подбородке. На нём больше нет доспехов, он одет в старую серую футболку и выцветшие джинсы, на одном бедре которых что-то похожее на пятна автомобильного масла, как будто он целыми днями чинит машины, а не наводит ужас на других демонов.

Я уже собираюсь прошептать его имя, когда он открывает глаза. Медленно. Они поразительно чёрные, и на несколько ошеломляющих мгновений я вижу в них своё отражение: мои фиолетовые волосы разметались по подушке, дымчато-серые глаза широко раскрыты. На моей щеке темнеет синяк, чего, наверное, следовало ожидать. Я не могу представить, как выглядит всё остальное моё тело.

Как только Роман видит, что я проснулась, он сразу же настораживается. Его глаза проясняются, снова приобретая цвет морской волны, и он наклоняется вперёд, осторожно убирая прядь волос с моего лица.

– Нова? – его голос звучит как низкий рокот. Он внимательно изучает меня, бросает короткий взгляд на ровную цветовую гамму ткани, а затем снова на меня, проводит большим пальцем по моей щеке, ожидая ответа.

– Где я? – хрипло спрашиваю я.

Он выдыхает, как будто рад, что я заговорила.

– Это мой дом. Здесь ты в безопасности.

Я ещё раз быстро осматриваюсь. Не уверена, что когда-нибудь мечтала, что буду в безопасности в доме Руна.

– Во что я завёрнута? – спрашиваю я, и мой голос становится яснее, когда я им пользуюсь. Я изо всех сил пытаюсь пошевелить руками внутри кокона, чувствуя себя почему-то более уязвимой, чем когда мне было больно.

Он кладёт руку мне на плечо, и давление его ладони ощущается даже сквозь толстый материал.

– Остановись, – он понижает голос. – Пожалуйста.

Я немного удивлена его тихой просьбой, так непохожей на закаленного воина, которого он изобразил в Зилроне.

Он ждёт, пока я успокоюсь, прежде чем сказать:

– Я владею искусством смерти и боли, но не исцеления. Этот кокон не такой прочный, как другие мои руны. Он хрупкий, но он справляется с ядом и заживляет твои раны.

– А цвета?

– Они показывают твоё сердцебиение, дыхание и температуру, – говорит он, проводя кончиками пальцев по моему лбу, прежде чем слегка прижать к нему тыльную сторону ладони. – Сейчас ты намного прохладнее, но мне нужно осмотреть твои раны.

Я сглатываю. Мой голос звучит тихо. Я чертовски беспокоюсь о том, что скрывается под этим коконом, но стараюсь этого не показывать.

– Я не чувствую никакой боли. Это плохо?

Он качает головой.

– Это хорошо. Если бы яд и кислота всё ещё действовали, ты бы сейчас мучилась.

В то время как меня переполняет облегчение, Роман сжимает челюсти.

– Летучие мыши нападают только тогда, когда чувствуют угрозу для своих детёнышей. Проклятие Кроны лишило их разума.

Жнец сказала то же самое – что им не следовало нападать на нас.

Голос Романа становится всё более резким, но он сдерживает его, медленно выдыхая.

– Но магический след в её проклятии позволил мне найти тебя.

Я помню, как трудно нам было выследить Коду на Земле – потому что элитных демонов, таких как я, невозможно отследить, а щиты вокруг наших эмоций защищают нас от того, чтобы их почувствовали.

Роман тянется к краю кокона и медленно отрывает полоску материи. Она исчезает, как только он вынимает её. Единственное, что остаётся, – слабое магическое пятно.

– Крона хочет моей смерти, – говорю я.

Роман коротко кивает мне, аккуратно снимая ещё одну полоску. Каждая из них такая тонкая, что, похоже, он будет снимать их часами.

– В этих испытаниях шансы не в твою пользу, Нова.

Я пытаюсь выровнять своё прерывистое дыхание, но затем меня пронзает дрожь, и от осознания этого замирает сердце.

– Подожди… – мой взгляд мечется по комнате, пытаясь определить время суток по яркости за окнами. – Сколько времени прошло?

Несмотря на его твердую ладонь на моем плече, я пытаюсь вырваться из кокона, внезапный страх охватывает меня.

– Ты исцелялась больше суток, – говорит он, сжимая меня обеими руками.

– Больше суток? Мне нужно двигаться. Мне нужно вернуться…

– Арга уже вернулся.

Моё сердце останавливается. Комната плывёт.

– Что? – несмотря на шок, я пытаюсь сосредоточиться на Романе. – Нет.

Роман опускается на колени рядом с кроватью, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

– Он вернулся за несколько минут до того, как я обнаружил тебя.

Вопль боли срывается с моих губ. Я ещё сильнее прижимаюсь к кокону, мне хочется ударить по чему-нибудь. Пнуть. Кричать.

– Мои сёстры!

– Они в безопасности. Крона не сможет прикоснуться к ним, пока они в тюрьме. Ноги её там не будет. Королевских особ тоже.

– А мои волки?

– Я отвёл твоих волков в безопасное место за пределами города, – встревоженный взгляд Романа скользит по мне, когда по кокону пробегает чёрная рябь. – Нова, тебе нужно перестать двигаться.

Мои зубы заостряются, а когти вонзаются в материал, становясь достаточно острыми, чтобы пробить его.

– Не говори мне остановиться, когда я не смогла защитить свою семью!

Вместо того, чтобы попытаться успокоить меня, Роман опускается на кровать рядом со мной, притягивает меня к себе и обхватывает обеими руками, словно коконом, закидывает свою ногу поверх моей, крепко прижимая меня к себе. Моя голова покоится на изгибе его шеи, поддерживаемая его плечом, а его подбородок упирается в мой лоб. Я учащённо дышу ему в шею, издавая болезненный свистящий звук, пока борюсь с желанием встать. Двигаться.

И… Пока я борюсь с воздействием его объятий на меня.

Откуда этот демон знает, как обнимать подобным образом?

Каждое прикосновение его рук, ног и ладоней, поглаживающих мою спину, несмотря на плотный кокон – я чувствую всё это, и это чертовски помогает. Слишком, чёрт возьми, сострадательный для такого демона, как он.

– Я знаю, как сильно ты любишь свою семью, – говорит он хриплым голосом. – Если бы у меня была семья, я бы хотел, чтобы они были такими же, как у тебя. И я бы, чёрт возьми, убил, чтобы защитить их.

Мои глаза широко раскрываются, когда он продолжает.

– Твои сёстры умны. Сильны. Они будут оберегать друг друга. Я беспокоюсь о твоей жизни, Нова.

Я теряю дар речи, но не могу позволить себе сосредоточиться на его заботе обо мне. Непрошеные слёзы наворачиваются на глаза, и я ненавижу себя за то, что показываю, насколько уязвимой я себя сейчас чувствую. Я так чертовски боюсь за своих сестёр и своих волков. Моё тело, вероятно, в полном беспорядке под этим коконом. Моё сердце разрывается на части, и я не могу доверять ничему, что вижу.

– Я не могу оставить их.

– Я понимаю твою боль, – говорит он. – Но, если ты вернешься сейчас, раненная, Крона воспользуется этим. Она устроит тебе ещё одно испытание, с намерением сломить тебя.

Он немного отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Крона не может продолжать Устранение, пока ты не вернёшься или пока не будет доказано, что ты мертва. Сейчас все козыри на твоих руках. Ты можешь использовать это время, чтобы подлечиться. Ты можешь использовать это время для планирования.

Я смотрю ему в глаза.

– Ты хочешь сказать, что эта Крона теперь вынуждена ждать меня?

Он кивает, но он и раньше вводил меня в заблуждение, и я не могу перешагнуть через стену недоверия, которую сама же и возвела вокруг себя.

– Как я могу тебе верить, если ты обманул меня относительно того, кто ты есть – относительно того, кто я есть? – спрашиваю я. – Ты мог бы быть в сговоре со Кроной, удерживая меня здесь, пока остальные заканчивают этот чёртово Устранение без меня. В конце концов, это место полно иллюзий.

– Твоё недоверие справедливо, и я его заслуживаю, – говорит он, ни на секунду не отводя взгляда. – Я не буду пытаться оправдать свои действия, потому что знаю, что мог бы поступить по-другому. Я не готов был открыть тебе правду о том, кто я такой. Или свои подозрения о том, кто ты такая, – он качает головой. – Я никому не доверяю.

Мой голос застревает у меня в горле, как твёрдый ком. Я не знаю, что бы я делала без моих сестёр, которым, я знаю, я могу доверить свою жизнь. Я не знаю, была ли у Романа семья. Я имею в виду, что у него, должно быть, были родители, но я ничего о них не знаю. Что я точно знаю сейчас, так это то, что я не в состоянии никуда идти. Не раньше, чем я смогу выяснить свои оставшиеся травмы.

– Хорошо, – шепчу я. – Я пока останусь здесь. Но я имею в виду – пока. Я не могу обещать, что останусь после того, как ты вытащишь меня из этого дела.

Он наклоняет голову, прежде чем осторожно убрать руку из-под меня, снова укладывая меня на подушку, на этот раз лицом вверх.

Не говоря ни слова, он продолжает снимать полоски материи, пока кокон вокруг меня не становится прозрачным. При беглом взгляде на своё тело я морщу лоб.

– Я что, голая под этим?

– Твоя одежда прилипла к коже, – говорит он, выражение его лица омрачается, его руки замирают надо мной. – То платье теперь превратилось в пепел.

Скатертью дорога. Но это значит, что Роману пришлось снимать его с меня. Я на мгновение закрываю глаза, не уверенная, должна ли я испытывать шок от того, насколько близка была к смерти, или уязвимость от того, что он раздел меня.

Тени исчезают с его лица, когда он смотрит на меня, и я уверена, что не скрываю переполняющих меня эмоций. В уголках его рта появляется тихая улыбка.

– Не волнуйся, я могу сделать тебе руну на любой одежде, которая тебе понравится.

– Было бы неплохо надеть какое-нибудь нижнее белье, пожалуйста, – огрызаюсь я, и мои щеки вспыхивают, когда он снимает ещё одну полоску с моих бёдер, и контуры моего тела становятся видны как на ладони.

– Очень хорошо, – говорит он, и его улыбка становится ещё ярче, так что его глаза становятся ещё ярче, подчеркивая оникс, скрывающийся под морской зеленью. – Если ты уверена, что оно тебе нужно.

Кончики его пальцев скользят по запястью, прежде чем он применяет свою магию, и мерцающий свет окутывает мою грудь и таз. Я пока не могу разглядеть, что именно он мне подарил, но на ощупь оно мягкое и удобное. И идеально сидит.

Когда он снимает предпоследний слой заживляющего материала, начиная с пальцев ног и продвигаясь к шее, я наконец вижу, что мои раны зажили.

Я облегченно выдыхаю, не боясь этого показать.

С плеч Романа, кажется, тоже спадает напряжение, его челюсть расслабляется, а складка на лбу разглаживается.

– Сработало, – говорит он немного удивлённо. Я думаю, он был серьёзен, когда сказал, что не уверен в своих целительских способностях.

Пока он продолжает снимать этот слой, я быстро замечаю, что его представление о нижнем белье не совсем совпадает с моим. Белые кружевные трусики едва прикрывают мой таз под последним прозрачным слоем, а нежный белый кружевной бюстгальтер раскрывает каждый изгиб моей груди.

Я лежу очень тихо, пока он снимает последний слой заживляющего материала, его лёгкие прикосновения к моей коже. Теперь, когда стало ясно, что я исцелилась, он, кажется, расслабился ещё больше, удивляя меня, когда растягивал моменты, снимая последний слой, щекоча мои пальцы на ногах и почти заставляя меня смеяться; растирая своды моих стоп, так что мне приходилось сдерживать вздохи; осматривая мои икры и бёдра, кончики его пальцев скользили по моей коже вверх, к бёдрам. Я уверена, что он, должно быть, нанёс на свои руки какую-то руну, чтобы это прикосновение так сильно успокаивало и дразнило меня.

К тому времени, как он достигает моих плеч, мне становится тепло и даже слишком уютно. Я всё ещё лежу на толстом одеяле-коконе, но оно полностью разошлось по бокам, так что я уверена, что смогу просто встать с него.

Когда последний кусочек распадается в волшебном сиянии, кончики его пальцев легко ложатся мне на плечо.

– Прямо сейчас я бы хотела джинсы и футболку, – говорю я.

– Если хочешь.

Я решительно киваю ему.

– Хотелось бы.

Он чертит руну на запястье, на этот раз более сложную, она поднимается в воздух, прежде чем распространиться по моему телу и осесть на коже. Я задыхаюсь, когда ощущаю покалывание, такое явное, как будто он провёл кончиками пальцев по каждому дюйму моего тела.

Я очень старалась выбросить из головы те моменты в отеле Вегаса, но они возвращаются ко мне как молния.

Прежде чем я успеваю сделать что-нибудь необдуманное – например, взять его за руку и притянуть к себе, – он отворачивается, задавая мне вопрос в ответ.

– Что бы ты хотела съесть? Я могу предложить тебе всё, что захочешь.

Я пользуюсь моментом, чтобы переодеться в свою новую одежду: мягкую тёмно-синюю рубашку и эластичные джинсы, прежде чем подумать о еде.

Он так уверенно отвечает на мои запросы, что я начинаю его допытывать.

– Креветки по-каджунски с коричневым рисом.

– Твои любимые, – он одаривает меня улыбкой. – Я помню.

Он рисует в воздухе руну, казалось бы, не задумываясь. Надпись ложится на единственное свободное место на столе возле камина, и появляется большая миска, от которой поднимается пар. Воздух наполняется ароматом специй, и мой желудок урчит, как у голодного зверя. Когда я проверяю свои ноги– с радостью обнаруживаю, что мне требуется всего несколько шагов, чтобы восстановить равновесие, – я обнаруживаю, что на краю чаши есть даже приготовленная на пару зелёная фасоль.

Как только я сажусь за стол, моё внимание привлекает отблеск света.

В отличие от других загромождённых поверхностей вокруг меня, на каминной полке над камином всего три предмета, и все они мне знакомы. Это разобранные части оружия, которые привели нас сюда: рог, застёжка и камень.

Они – мой путь к спасению из Пира-Мортема.

Глава 20

Я застываю в нерешительности, ощущая необходимость собрать фрагменты, пока они прямо передо мной.

Роман пообещал мне, что отдаст мне это оружие, как только закончится отбор и откроются врата. Прямо сейчас вера в его обещание может стать величайшим испытанием доверия между нами.

– Ты пока не можешь использовать оружие, – говорит Роман, стоя ближе ко мне, чем секунду назад, и в его голосе снова слышится напряжение.

Я выпрямляюсь и смотрю ему в лицо, расправляя плечи.

– Я понимаю, но ты должен знать, как трудно доверить тебе жизни моих сестёр.

Он молчалив. Что удивительно.

– Я нечасто даю обещания. Мне нужно, чтобы ты знала, что я всегда их выполняю. Оружие ангелов – в твоём распоряжении. Но пока врата не откроются, это самое безопасное место для его хранения.

– Потому что это твой дом, – вспомнив, что сказала Жнец о Запретных Землях, я продолжаю. – Потому что эти земли принадлежат тебе, не так ли? И… любой, кто придёт сюда, не уйдёт целым и невредимым.

Это скорее утверждение, чем вопрос, но он сурово кивает мне.

– Ты будешь первым демоном, который покинет мой дом живым.

Я ещё мгновение рассматриваю лежащее на каминной полке оружие, прежде чем заставляю себя не думать об этом.

– Тогда я верю, что ты отдашь мне оружие, когда оно мне понадобится.

Он снова кивает.

Опускаясь на стул, я больше не могу сдерживать чувство голода. Когда я принимаюсь за еду, появляется стакан с водой, и Роман придвигает стул поближе ко мне.

Пока я ем, в голове всплывает вся информация, которую дала мне Жнец.

– Крона жаждет власти, не так ли? – спрашиваю я.

На лице Романа снова появляется напряжение.

– Арга станет её марионеткой, хотя он слишком самонадеян, чтобы понять это. Крона организует его победу в Устранении, и тогда он будет у неё в долгу.

Ранее я спрашивала Романа, не думает ли он, что Кода как-то причастен к исчезновению моего отца, но становится всё яснее, что у Кроны больше мотивации, чем у кого-либо другого.

– Ты думаешь, Крона причастна к исчезновению моего отца?

Роман откидывается на спинку стула.

– Я не смог найти прямой связи или каких-либо веских доказательств её причастности. Сначала я должен найти твоего отца. Только он сможет мне сказать.

Если бы Роман смог найти моего отца, то не было бы необходимости продолжать Устранение.

– Ты сказал, что искал его повсюду в Мортеме, даже в Бедствии, но на Земле у тебя ничего не вышло. У тебя есть какие-нибудь другие предположения, где он может быть?

– На Центруме есть потайные карманы, где он мог затаиться. Но, кроме этого, есть Стелла-Аструм.

– Царство ангелов? – я издаю смешок. – Вряд ли это подходящее место для того, чтобы спрятаться демона, не так ли?

Роман выдыхает и снова наклоняется вперёд.

– К тому же, это лучшее место для укрытия, потому что там его никто не будет искать.

Моя улыбка увядает. Не думаю, что у демона есть большие шансы выжить в царстве ангелов.

– Откуда ты знаешь, что он не умер?

Роман проводит рукой по груди, и в кончиках его пальцев появляется фиолетовый камень – тот самый, который Кода использовал, чтобы наделить его силой кошмаров нашего отца.

– Потому что этот камень разбился бы, если бы его владелец был мёртв.

Облегчение, которое я испытываю от этого, удивляет меня саму – не потому, что найти моего отца означает вернуть Мортем к стабильности, а потому что… в глубине души… Мне нужно с ним встретиться. Мне нужно знать, кто он такой и почему он сделал тот выбор, который сделал до и после моего рождения.

Я заканчиваю трапезу и чувствую себя намного лучше, о чём и говорю, но решение о немедленном возвращении давит на меня.

Теперь, когда я проиграла первое испытание моя сделка со Кроной расторгнута. Мои сёстры останутся в тюрьме, пока я не найду другой способ вызволить их оттуда. Часть меня – очень сильная часть – хочет вернуться в Зилрон и вызволить их оттуда прямо сейчас. Но другая часть меня согласна с Романом в том, что для того, чтобы пережить оставшиеся испытания, мне нужно осознать свою силу. И прямо сейчас у меня есть для этого время, потому что Крона должна меня ждать.

Роман кладёт руку на стол рядом с моей, как будто хочет дотянуться до меня, но передумывает.

– Нова, как только ты вернёшься, мне придётся отойти от тебя, и – чёрт возьми! – раньше было трудно сохранять дистанцию, – говорит он. – Я просто убью себя, если сделаю это снова. Мне многое нужно тебе рассказать. Ты хотела, чтобы я многому научил тебя в этом мире. Это твой шанс, – он встречается со мной взглядом, бурные зелёные искорки в его радужках привлекают моё внимание. – Останься со мной. Здесь. На несколько дней. Недель. Даже на месяц.

Его просьба звучит так заманчиво. Он говорит так, будто я могу никогда не возвращаться.

– На несколько дней, – с трудом выговариваю я. – Я не могу оставить своих сестёр надолго.

Произнося эти слова, я испытываю лёгкое удивление. Роман вызывает у меня те же чувства, как будто никто из нас не ожидал, что я соглашусь. Возможно, это говорит о том, как редко я позволяю себе выбирать лёгкий путь в жизни. В обычной ситуации я бы боролась за то, чтобы вернуться и ударить Крону по её злобному лицу, одновременно гарантируя, что моя стая будет в безопасности от любых дальнейших махинаций.

Но, когда я сижу в уютном, неброском, но абсолютно идеальном домике Романа в Дебрях, меня охватывает непреодолимое желание подарить этот момент себе. Нам обоим, правда. Нужно поверить в его обещание, что мои сёстры в безопасности, но мои чувства говорят мне, что это правда. Что у меня есть время, если оно мне понадобится.

Проклятье, я действительно этого хочу.

– Мне нужно использовать это в своих интересах, – говорю я. – Я не могу позволить Кроне снова застать меня врасплох. С этого момента я должна быть на два шага впереди неё.

Роман медленно улыбается, и я чувствую его одобрение.

– Тебе нужно тренироваться, и я могу тебе в этом помочь.

Несмотря на то, что я спокойно отношусь к этому решению, я осознаю, что мои цели меняются. Мне нужно выжить в Устранении, но мне также нужно избежать победы в нём. Если не…

Впервые я заставляю себя взглянуть в лицо возможности того, что выживание и победа могут идти рука об руку. Что я, возможно, не смогу достичь одного без другого.

Я высказываю свои мысли вслух, но осторожно.

– Если я выиграю Устранение и стану Королевой Мортема, у меня будет полная власть даровать свободу моим сёстрам. Не будет никакого риска, что мы не сможем выбраться, используя оружие. Я могу отправить их домой, и никто не сможет меня остановить.

В тот момент, когда я говорю, по моей коже пробегают мурашки беспокойства. Королева Мортема… Мне это не нравится, не в последнюю очередь потому, что это означало бы спасти моих сестёр, но только для того, чтобы быть оторванной от них, когда мне придётся остаться здесь или рискнуть нарушить Равновесие.

Я потираю лоб, чувствуя, что мой выбор невозможен.

Какая бы улыбка ни появлялась на прекрасном лице Романа, она исчезла.

– Политика этого мира уничтожит тебя, Нова. Должен быть другой способ, но пока я его не найду, мне нужно, чтобы ты играла роль соперницы и оставалась в живых как можно дольше.

Кивнув, я складываю руки на груди. Я говорю себе, что мой предыдущий план по-прежнему верен: найти способ пережить Устранение, не принимая на себя ответственность Королевы Мортема, и использовать оружие, чтобы сбежать вместе с моими сёстрами.

Получив моё согласие, Роман встаёт, и я следую его примеру, протягиваю руку за своей миской, намереваясь убрать за собой, но он смахивает пустую тарелку потоком энергии рун.

Когда я встречаюсь с ним взглядом, я замечаю, что они зеленее, чем когда-либо, когда он говорит:

– Я бы хотел позаботиться о тебе, пока ты здесь, Нова. Позволь мне оказать тебе гостеприимство в моём доме.

Выражение его лица серьёзное, и это вызывает во мне бурю эмоций. Желание настолько сильное, что, если бы я не умела контролировать свои физические потребности, оно могло бы поставить меня на колени. Его гостеприимство – лишь малая толика того, чего я хочу от него, но я должна сосредоточиться на самом важном: научиться использовать свою силу кошмаров и подготовиться к следующему испытанию.

Роман подходит на шаг ближе, и зелень в его глазах превращается в черноту, я узнаю в нём бурлящую демоническую энергию. Я внезапно осознаю, что мой взгляд задержался на его губах, когда он обольстительно произносит моё имя.

– Нова.

Сейчас он так близко от меня, его взгляд сосредоточен на моём лице. Воздух между нами мерцает, и я отчаянно хочу поцеловать его. Мы настолько близки, что наши силы вспыхивают, и во мне пульсирует потребность соединиться с ним.

Как только Роман тянется ко мне, снаружи хижины раздаются завывания.

Я резко поворачиваю голову вправо, следуя за звуками.

Демоны-волки? Я узнала бы этот вой где угодно. Я бросаюсь к двери, не задумываясь ни на секунду, но как раз в тот момент, когда я собираюсь распахнуть её, Роман встаёт между мной и дверью, заслоняя меня своим телом.

– Эта земля не для непосвященных, – грубо предупреждает он меня. – Никогда не открывай эту дверь без меня.

Часть меня возмущается этой архаичной, чрезмерно заботливой чушью, но большая часть достаточно логична, чтобы увидеть смысл в том, что он говорит. Я понятия не имею, что может ждать меня за пределами этой хижины, и то, с чем я сталкивалась до сих пор, едва не убило меня.

– Мы всё ещё в Запретных Землях? – спрашиваю я.

Он качает головой.

– Мы в Дебрях.

Он медленно открывает дверь.

Несмотря на его ответ, я почти ожидаю увидеть тёмную и серую обстановку, которая до сих пор была моим единственным знакомством с дикой природой, но вместо этого моё поле зрения заполняет множество сочной зелени, мягко освещённой солнечным светом. Что ж, то маленькое видение, которое я вижу вокруг крупной фигуры Романа.

Затем он отходит в сторону, и я тихо вскрикиваю, мои глаза уже наполняются слезами, когда я падаю на колени.

Мои четыре демона-волка почти атакуют меня, подталкивая локтями и облизывая, их мохнатые тела натыкаются на мои.

– Сюрприз, – тихо произносит Роман, и я интересуюсь, хотел ли он сначала открыть дверь, чтобы сообщить о присутствии моих волков. Хотя я чувствую, что его предупреждение слишком серьёзно.

– Ты сказал, что за пределами города они в безопасности? – выдыхаю я.

Его смех низкий и тёплый.

– Нигде ты не чувствуешь себя в большей безопасности, чем со мной. Было непросто держать их подальше, пока ты исцелялась, но я не мог допустить, чтобы они вмешались в мою рунную магию.

Я слегка откашливаюсь, поскольку Лука доказал в Вегасе, насколько успешно он может снять обездвиживающую руну, которую Роман наложил на меня.