Текст книги "Порочные намерения (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Когда я наконец вижу квадратное отверстие, через которое вошла, и ночное небо, сверкающее звездами за ним, восторг захлестывает меня, как лесной пожар.

Моя кожа наэлектризована. Все чувства обострены. Каждый нерв – фейерверк.

Я непобедима. В эйфории.

Живая.

Ухмыляясь как сумасшедшая, я вываливаюсь из воздуховода и бегу через сад бабочек. Mini все еще припаркован там, где я его оставила. Я жму на газ и мчусь по переулку к своему убежищу. Холодный ветер треплет мои волосы, а в венах бурлит горячая кровь победителя.

Я сделала это! Сделала! У меня действительно получилось!

Я на максимальной скорости заворачиваю за угол, но тут же вынуждена остановиться, визжа дымящимися покрышками, потому что улица передо мной перекрыта вереницей полицейских машин.

У меня замирает сердце. Подступает тошнота. В голове пусто, кроме одного имени, которое повторяется снова и снова.

Рейнард.

Моя поимка равносильна его смертному приговору.

Перед шеренгой черно-белых машин стоит крупный мужчина, расставив ноги и скрестив руки на груди. Я не могу разглядеть, кто это, потому что у всех полицейских машин включены фары и аварийное освещение, но затем он делает шаг вперед, и его лицо выходит из тени.

Всё, на чём я могу сосредоточиться, – это его улыбка.

Его идеальная, самодовольная американская улыбка.

Внутри меня вспыхивает ярость, словно сверхновая звезда, взрывающаяся в космосе.

– СУКИН СЫН…

– Вообще-то, я фермер, выращивающий персики. Райан наклоняется, чтобы посмотреть на меня, его голубые глаза сияют от радости. – Но ты, наверное, и так это знала, не так ли, Ангел?

Он протягивает руку через открытое окно и крепко сжимает мое запястье.

ШЕСТНАДЦАТЬ

Райан

Тот, кто придумал фразу «Если бы взгляды могли убивать», мог бы придумать что-то гораздо хуже смерти, если бы увидел выражение лица Марианы прямо сейчас.

Ее взгляд не просто убийственный. В ее глазах полыхает ад. Планеты разрушаются. Целые вселенные сгорают от жара, силы и масштабов ее ярости.

Это так мило, что я хочу ее поцеловать.

Я открываю дверь и вытаскиваю ее из машины, слушая, как она бормочет: – Ты лживый, коварный, ненадежный придурок!

Я усмехаюсь.

– Кто бы говорил. По крайней мере, я не отравил твой апельсиновый сок.

Ее спина так напряжена, что, кажется, вот-вот сломается. Белки ее глаз светятся вокруг зрачков. Она изо всех сил вырывается из моих рук, но она никуда не денется.

По крайней мере, без меня.

Я наклоняюсь к ее уху.

– Кстати, мне нравится этот наряд. Это прям героиновый шик. Приятные детали: грязная толстовка с капюшоном и испачканное лицо. Ты, должно быть, отлично ладишь со всеми наркоманами и бедняками в том захудалом мотеле, где ты пряталась всю прошлую неделю, пока планировала задание, да?

Она издает звук, который я однажды слышал от мужчины, как раз перед тем, как он выстрелил в меня. От этого шипения волосы встают дыбом, оно злобное до невозможности, как у какого-то нечестивого гибрида барсука, гремучей змеи и вампира на охоте.

В ее исполнении оно обжигает, как ролл с хабанеро.

Если бы мне не нужно было сейчас притворяться, что я ничего не замечаю, я бы затащил ее в кусты и сделал бы с ней всё, что хочу, будь проклята ее грязная одежда и пятна на лице.

Когда она говорит, в ее голосе слышится неприкрытая боль от предательства.

– Ты только что убил его, знаешь ли! Надеюсь, ты гордишься собой. Надеюсь, ты будешь спать спокойно, зная, что твои руки в крови Рейнарда, бессердечный…

– О, маловерная. – Я щиплю ее за нос. – А ну тихо, женщина. Твоему мужчине нужно работать.

Выражение ее лица бесценно. Жаль, что у меня нет фотоаппарата. Это стоило бы запечатлеть.

Ухмыляясь, я поворачиваюсь обратно к патрульным машинам и кричу: – Мистер Цукерман! Идите сюда и познакомьтесь с моей коллегой! Я же говорил, что она справится!

Мариана обмякает в моих руках. Она издает тихий звук, похожий на тот, с которым кошка пытается отрыгнуть комок шерсти.

Мне приходится прикусить губу, чтобы не расхохотаться вслух.

Пухлый, потный, лысый мужчина средних лет в сером костюме, который хорошо сидел на нем футов тридцать назад, проталкивается мимо полицейских, толпящихся вокруг патрульных машин, и с робкой улыбкой направляется к нам. Он слегка машет Мариане.

– Что. За. Черт, – бормочет она.

Улыбаясь приближающемуся Цукерману, я отвечаю себе под нос.

– Просто спасаю твою задницу, милая. Ты сможешь поблагодарить меня позже. У меня есть несколько действительно хороших идей, как это сделать.

– Мисс Лейн!

От восторга Цукерман чуть не падает на Мариану. Он хватает ее за руку и трясет.

– Я так рад с вами познакомиться! – Он нервно смеется, его щеки заливает румянец. – Я знаю, что, наверное, не должен радоваться тому, что у вас всё получилось, но я уже много лет твержу совету директоров, что нам нужно обновить протоколы безопасности. И теперь у меня есть доказательство, благодаря вам! Мы обязательно получим финансирование, на которое я подал заявку!

В ответ Мариана слабо хрипит.

– Почему бы нам не зайти куда-нибудь и не выпить кофе? – предлагаю я. – Тогда мисс Лейн может проинформировать вас и вашего начальника службы безопасности о том, какие дыры вам нужно заделать в вашей системе, хорошо?

– О да, определенно, я хочу услышать всё об этом! – радостно говорит Цукерман. – О боже. Надеюсь, я получу повышение по службе. Вы гений, мисс Лейн. Когда мистер Маклин обратился к нам на этой неделе со своим предложением провести тест на проникновение, я должен признать, что у меня были сомнения в том, что подобные вещи действительно работают, но я так рад сообщить, что ошибался!

Он хлопает в ладоши, слегка подпрыгивая.

Мариана выглядит так, словно ее ударили электрошоком.

Цукерман машет нам в сторону патрульной машины.

– Пусть кто-нибудь из парней высадит нас у главного входа. Я ненавижу ходить куда-либо пешком, а вы? – Он разворачивается и начинает неторопливо удаляться, но останавливается, когда я зову его.

Цукерман поворачивается ко мне.

– Да, мистер Маклин?

– Вы ничего не забыли?

Он моргает, как птенец. Затем вскидывает руки.

– О боже! Ха-ха! Какой же я дурак! Как я мог забыть? – Он спешит к нам и говорит, прикрывая рот рукой. – Только не говорите совету директоров, что я забыл попросить вернуть бриллиант. С меня шкуру спустят!

Улыбаясь, он протягивает руки к Мариане.

Когда она не двигается, я беру у нее рюкзак – срываю его с ее плеч, когда она сопротивляется, – и передаю его Цукерману.

– Тяжелый! – восклицает он, широко раскрыв глаза.

– Инструменты, – говорит Мариана таким тоном, каким кто-то мог бы сказать: «Пристрелите меня».

– Мы будем ехать прямо за вами, мистер Цукерман. Показывайте дорогу! – Я обнимаю ее за плечи, игнорируя поток проклятий, которые она отпускает себе под нос.

***

Тридцать минут спустя мы уже в кабинете Цукермана вместе с главой службы безопасности и секретарем Смитсоновского института. Обоих вызвали из дома, где они крепко спали.

Они чертовски злы. И, очевидно, не были в курсе идеи с тестированием на проникновение.

Цукерман, тем временем, сияет так, словно его жена только что родила ему первенца.

Что касается меня? Я наслаждаюсь тем, что можно назвать лучшим временем в моей жизни.

Мариана всё еще хочет отрезать мне яйца и засунуть их мне в глотку, но ее ярость превратилась из термоядерной в просто атомную. Она взглянула на меня всего один раз с тех пор, как села в кресло напротив стола Цукермана. Я протянул ей кофе, и она послала мне взгляд, способный расплавлять сталь.

Когда я подмигнул ей в ответ, воздух вокруг нее замерцал.

Почти уверен, что ей не понравилось подмигивание.

– Как, черт возьми, вы прошли мимо биометрического сканера отпечатков пальцев на двери компьютерного зала? – рявкает глава службы безопасности, мужчина по несчастливой случайности по фамилии Баттс¹⁷. Он крупный парень с большим животом. Его раздутое эго с трудом принимает правду: женщина пробралась на его территорию и похитила самый известный в мире бриллиант.

Если бы он не был таким высокомерным придурком, я бы почти пожалел его.

Мариана спокойно делает глоток кофе. Несмотря на то, что она одета в рваные джинсы и грязную толстовку с капюшоном, она не может скрыть элегантность каждого своего движения. Она откидывает прядь волос с лица, и это выглядит как произведение искусства.

Мне приходится сосредоточиться на отвратительном натюрморте с гниющими фруктами на стене, чтобы отвлечься от нарастающего возбуждения.

– Сканер представляет собой датчик, соответствующий шаблону, – говорит Мариана. – Самый простой из всех биометрических устройств, представленных на рынке. Алгоритм сравнивает основные шаблоны отпечатков пальцев в виде дуги, завитка и петли между сохраненным шаблоном и изображением, прижатым к стеклу. В отличие от ультразвуковых или емкостных моделей, для разблокировки не требуется живой трехмерный палец, поэтому единственное, что мне нужно было, чтобы обмануть его, – это ксерокопия отпечатка зарегистрированного пользователя.

– И как вы это получили? – спрашивает Баттс с сомнением в голосе.

– Несколько дней назад я совершила экскурсию по музею и последовала за одним из охранников в мужской туалет рядом с комнатой отдыха для сотрудников, – отвечает Мариана. – Он оставил идеальный отпечаток большого пальца на металлической кнопке на входной двери. Я сняла его с двери с помощью пластилина, а затем сделала цифровой снимок с высоким разрешением. Я распечатала изображение на фотобумаге, и вуаля.

Когда все смотрят на нее с изумлением, она закатывает глаза.

– Не удивляйтесь так, ребята. Это основы воровства. Существует столько же способов снять отпечаток с гладкой поверхности, сколько и способов обмануть сканеры. Я могла бы использовать силиконовый гель для изготовления формы, вытравить отпечаток на меди фоточувствительной печатной платы, да что угодно. Единственный вид биометрической идентификации, с которым у меня могли бы возникнуть проблемы, – это активный емкостный датчик, который использует цикл зарядки для подачи напряжения на живую кожу. Для этого мне понадобился бы настоящий палец.

Поскольку мне самому любопытно, я говорю: – Расскажите им, что бы вы сделали в таком случае, мисс Лейн.

Она смотрит на меня и серьезно отвечает.

– Взяла бы заложника.

Я хмуро смотрю на нее.

– Это не смешно.

В ответ она просто улыбается.

– Значит, несколько дней назад ваше лицо было на камере, – резко говорит Баттс. – Это просто глупость! Если бы кто-нибудь просмотрел наши записи с камер видеонаблюдения и увидел, как вы следуете за охранником в запретную зону…

– Никто никогда не просматривает отснятый материал, если только не сработает сигнализация. Правильно?

Он пристально смотрит на нее, и его шея покрывается румянцем.

Мариана сама отвечает на свой вопрос.

– Правильно. Даже если по какой-то невероятной причине записи были просмотрены, ваша система наблюдения была установлена десятилетия назад. Качество не самое лучшее. И тогда, и сейчас моя голова была покрыта. Кроме того, я была в толстых очках. Вам было бы чертовски сложно опознать меня по вашим дерьмовым устаревшим камерам.

Ее губы растягиваются в улыбке, которая вполне подошла бы серийному убийце.

– Кроме того, – тихо говорит она, глядя на Баттса ядовитыми глазами. – Я уверена, что вы бы все равно искала мужчину, верно?

Сидя за своим столом, Цукерман радостно смеется. Баттс начинает расхаживать, как зверь в клетке, уперев руки в бока, время от времени бросая на Мариану убийственный взгляд.

Я вытираю рот рукой, чтобы скрыть улыбку.

– Итак, подводя итог, вы использовали самодельную смесь обычной поваренной соли и серной кислоты, жидкости, содержащейся в автомобильных аккумуляторах, для коррозии отверстия, достаточно большого, чтобы вы могли пролезть в боковую часть отопительного канала.

Начиная выглядеть измученной, Мариана кивает.

– Этот раствор отлично подходит для работы с алюминием, но малоэффективен при работе с другими металлами и совсем бесполезен при работе со стеклом. Я бы, наверное, использовала лазерный резак, если бы устройство было стальным, но он более громоздкий, а свет мог бы привлечь ко мне внимание.

Я киваю, очарованный и, честно говоря, чертовски впечатленный.

– Не могли бы вы объяснить, почему выбрали генератор звуковых волн, чтобы разбить защитное стекло на витрине с бриллиантом?

Она сдувает прядь волос со лба и делает еще глоток кофе, прежде чем ответить.

– Представьте себе высокотехнологичную версию оперной певицы, использующей свой голос, чтобы разбить бокал с вином. У любого стекла есть естественный резонанс, частота, на которой оно вибрирует. Защитное стекло белого цвета, установленное компанией Diebold для защиты бриллианта, ничем не отличается. Остекление и ламинация усложняют задачу, но при воздействии сложной звуковой ударной волны амплитуда достаточна для образования трещин. А трещины – это всё, что мне было нужно.

Секретарь, худощавый мужчина с копной седых волос и мутными голубыми глазами, выглядит совершенно подавленным.

– Но как вы узнали данные для входа в компьютер? Как вы поняли, как перемещаться по вентиляционным шахтам? Как вы узнали, куда идти и какие повороты делать, чтобы добраться до цели?

Мариана пожимает плечами.

– Интернет.

Он издает пронзительный звук, похожий на свист проколотой шины, и широко распахивает налитые кровью глаза.

– Почти всё в мире доступно в интернете, – объясняет она. – Нужно только знать, где искать. Данные для входа были найдены на рынке даркнета, где кто-то – я предполагаю, что это был недовольный сотрудник, – разместил ссылку на программное обеспечение для поддержания безопасности вашего внутреннего сервера. Поскольку пароли здесь менялись еженедельно, они также обновлялись в интернете. Это обошлось довольно дорого, но, очевидно, оно того стоило. Что касается вентиляционных отверстий, то это были архитектурные чертежи из архивов строительного инспектора округа Колумбия.

Цукерман, секретарь, и Баттс переглядываются. Кажется, они без слов договорились, что кому-то надерут задницу, но не могут решить, кому именно.

Я пользуюсь паузой в разговоре.

– Уже поздно. Мы все устали. Почему бы нам не собраться снова через несколько дней, после того как у мисс Лейн будет возможность составить подробный письменный отчет со своими выводами и нашими предложениями о том, как Metrix может в дальнейшем помочь Учреждению с его потребностями в области безопасности? Мистер Цукерман, вы знаете, как со мной связаться.

Не дожидаясь, пока кто-нибудь заговорит, я поднимаю Мариану на ноги, беря ее под мышку, и направляюсь к двери.

– Еще один вопрос, прежде чем вы уйдете, мисс Лейн.

Мы с Марианной останавливаемся и оборачиваемся. Цукерман стоит за своим столом, промокая влажный лоб сложенным носовым платком.

– А что это за рисунок со стрекозой?

Черт. Моя рука рефлекторно сжимается вокруг ее руки. Это защитная реакция, но она спокойно стряхивает меня и даже издает тихий невеселый смешок.

– О, это просто внутренняя шутка. Когда мы проводим такие тесты высокого уровня, мы всегда притворяемся, что мы какие-то известные воры. Похоже на ролевую игру. – Она тычет в меня большим пальцем. – Этот всегда притворяется Бутчем Кэссиди¹⁸. В детстве хотел быть ковбоем.

Цукерман сияет.

– Как забавно! Что мистер Маклин оставляет после себя, игрушечный пистолет?

– Пластмассового ослика. – Когда все трое мужчин хмурятся, Мариана невозмутимо отвечает. – Потому что он осел.

– Ну разве она не прелесть, ребята? – Моя улыбка растягивается так широко, что я не чувствую своих губ. – Ну, мы поехали. Увидимся через несколько дней!

Я поворачиваюсь и тащу ее к двери.

По крайней мере, по пути к выходу я слышу от нее мрачный смешок.

***

Мариана молчит до тех пор, пока мы не садимся в грузовик, который я арендовал, когда приехал в округ Колумбия. Как только она захлопывает за собой дверь, то сразу поворачивается ко мне и резко говорит: – Назови мне хоть одну вескую причину, по которой я не должна вонзить нож тебе в грудную клетку.

Я завожу машину, даю двигателю прогреться и включаю заднюю передачу.

– Какой нож? Стилет в заднем кармане, танто за поясом или выкидной нож в ботинке?

Я срываюсь с места на парковке у музея под визг шин и рычание женщины.

– Как ты узнал, что я собираюсь проникнуть музей? – спрашивает она.

– Я установил прослушку в магазине Рейнарда, как только вошел туда на прошлой неделе.

Она ахает, и я ухмыляюсь.

– Ты упомянула округ Колумбия и самый большой в мире голубой бриллиант. Два плюс два равно четырем и так далее. Да, у вас был очень интересный разговор после того, как я ушел, а ты выскочила из своего укрытия. Если мне не изменяет память, ты назвала меня великолепным. Нет, подожди. Ты сказала кое-что получше.

Я делаю вид, что размышляю, хотя на самом деле думаю об этом уже семь дней подряд.

– Красивый? Нет. Великолепный? Нет – о да! Прекрасный.

Я бросаю на нее взгляд. Она смотрит на меня в безмолвной ярости, ее ноздри раздуваются, а руки сжаты в кулаки.

– Ты назвала меня прекрасным, Ангел, – тихо говорю я. – Многие женщины называли меня по-разному, но так впервые. – Я снова улыбаюсь, и улыбка становится в два раза шире. – Естественно, я должен был последовать за тобой через Атлантику, чтобы ты сказала это мне в лицо. Кстати, ты очень ловко выбралась из дома Рейнарда через китайскую прачечную в квартале отсюда. Полагаю, там есть туннели?

Она прикусывает внутреннюю сторону щеки. Ее пальцы сгибаются. Ей не терпится обхватить ими рукоять одного из своих ножей и нарезать меня, как мясной деликатес.

– Рейнард…

– Он в безопасности.

– Откуда ты знаешь?

– Как ты думаешь, откуда я знаю?

Еще одно рычание. Мариана начинает походить на гризли.

– Может быть, сейчас он в безопасности. Но когда я не появлюсь с этим бриллиантом, человек, который приказал мне достать его, убьет Рейнарда! И он не будет торопиться, потому что причинять боль – его страсть!

– Я знаю, что это так. Читал об этом парне. И представь, как разозлился бы Винсент Морено, если бы ты подарила ему фальшивый бриллиант.

Она качает головой, быстро моргая.

– Чтоооо…

Это так забавно, что я чуть не начинаю смеяться.

Но я этого не делаю, потому что знаю, что она на волосок от того, чтобы сделать меня похожим на дуршлаг.

– Бриллиант, выставленный в Смитсоновском институте, – подделка, Ангел. Существует с семидесятых годов, когда он была украден неизвестной группой воров, которые выдавали себя за туристов, затем спрятались в подсобном помещении после закрытия музея и протаранили стену хранилища вилочным погрузчиком, прихваченным с погрузочной платформы. Их так и не поймали. Здесь замешано много политики и что-то насчет сомнительного страхового полиса, но итог истории таков: власть имущие в то время решили, что для Смитсоновского института будет финансовой и пиар-катастрофой, если станет известно, что банда грабителей украла бриллиант Хоупа, поэтому вместо этого они поставили на его место точную копию, и это то, что демонстрировалось последние сорок лет.

– Это один из самых тщательно охраняемых секретов в мире, наравне с рецептом KFC. О краже знали лишь несколько высокопоставленных сотрудников института, и все они, кроме двоих, уже мертвы. Даже Цукерман и секретарь ничего не знают.

Я слишком резко поворачиваю, но Мариана даже не замечает этого. Она просто продолжает смотреть на меня широко раскрытыми глазами, приоткрыв рот. Наконец она спрашивает: – Откуда ты знаешь?

– Потому что, как я уже говорил тебе раньше, я тот еще засранец, детка.

Мы мчимся по темным улицам, мимо проносятся деревья и фонари, и на протяжении многих миль не слышно ничего, кроме шума двигателя и тихого радио. После паузы она снова заговаривает.

– Откуда ты знаешь о Капо?

Я тяжело вздыхаю.

– Сколько раз мне нужно тебе сказать, что я действительно хорошо справляюсь со своей работой, чтобы ты мне поверила?

Мариана откидывается на спинку кресла, закрывает лицо руками и делает долгий, медленный вдох. Проходит несколько минут, прежде чем она снова заговаривает, и когда она это делает, ее голос звучит так тихо, что я почти не слышу его.

– Так что… по сути… ты только что спас мне жизнь.

– И Рейнарду, – замечаю я, стараясь не выглядеть самодовольным, но у меня это совершенно не получается.

– Но… – Она опускает руки и безучастно смотрит в лобовое стекло. – Я не могу вернуться с пустыми руками. Если я вернусь к Капо ни с чем…

– Ты никогда не вернешься к нему, Мариана, – резко перебиваю я. Она смотрит на меня, выглядя смущенной. – Ты позволишь своему мужчине разобраться с этим, слышишь меня? А теперь, тебе нужно что-нибудь забрать в твоем захолустном убежище, прежде чем мы отправимся в Нью-Йорк?

Она издает тихий, невнятный звук, выражающий потрясение.

Я принимаю это за отказ и жму на газ, двигаясь к федеральной автостраде.

И направляюсь домой.