Текст книги "Убийство Короля Нага (ЛП)"
Автор книги: Джессика М. Батлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Киллот сжал губы в плотную линию.
Взгляд Хотаха сузился.
– Ответь на вопрос.
На его губах появилось рычание.
– Они ищут тех, кто пал, и возвращают их в безопасное место.
– Не всем повезло, как твоей суженой, иметь таких друзей или родственников, как эти двое. – Хотах указал на Тиеро и Рею. – Уже сейчас десятки и сотни людей умирают от облучения, голода и жажды. Неужели вы действительно верите, что этим Вавтрианам нужна исключительная задача – заботиться о вашей возлюбленной в дополнение к спасению всех остальных?
Киллот стиснул зубы еще сильнее, его взгляд теперь был прикован к стене, а не к лекарю.
– Я понимаю.
– Хорошо.
Рея подошла ближе, ее щеки все еще пылали от смущения.
– Простите меня, – прошептала она. – Я не думала…
Он покачал головой.
– Это не твоя вина. Я мог бы сказать тебе то, что собирался, но не сказал.
– Я останусь с ней столько, сколько смогу, – прошептала она. – Как только Тиеро вернется и будет в безопасности. Но они говорят, что больше ничего нельзя сделать. Они даже не слышат нас, когда мы говорим. Но, может быть, она проснется…
– Никто еще не проснулся, – резко сказал Киллот. Его лицо оставалось нарисованным. – Мы не знаем, что они могут слышать или чувствовать в данный момент, а что нет.
Правда. Она опустила голову, отстраняясь. Не стоит пытаться лгать Нейебу, чтобы успокоить его. Ей следовало бы знать лучше. Можно ли еще найти способ усложнить этот день?
Она тяжело вздохнула и вернулась к Тиеро:
– С тобой все в порядке?
– Мне не нравится оставлять ее там, – прошептал он. – Только не тогда, когда приближается Ки Вало Накар.
– Нет. Но нам нужно отвести тебя в безопасное место, потому что нападения будут повторяться.
Хотах начал записывать на блокноте. Два других сопровождающих вернулись к своим делам.
Киллот снова подошел к нему.
– Я прошу прощения за свою недальновидность, – сказал он, заговорив более четко. – Сейчас странные времена.
– Действительно, – Хотах милостиво кивнул в ответ, его тон стал более мягким. – И мы все понимаем, как вам всем тяжело. Надеюсь, вы понимаете, что мы должны соблюдать законы Нейеба. Даже несмотря на то, что это должно быть трудно, особенно в вашей ситуации.
– Я уверен, что все мы понимаем, насколько это непросто. Вы и ваши люди так много времени уделяете заботе об остальных. Это необыкновенно.
– Мы – одни из мастеров исцеления. Это наш долг, данный Элонумато… – Он бросил на Киллота почти жалостливый взгляд. – Иди и отдохни, Нейеб. Если хочешь, можешь остаться со своими друзьями. Будем надеяться, что твоя возлюбленная скоро проснется и ваши узы станут всем тем, на что ты надеешься, и даже больше.
– Я полагаю, что за время вашего пребывания здесь вам пришлось внести множество изменений и поправок, – продолжал Киллот, и его легкий кивок был единственным свидетельством того, что он услышал его слова. – Компромиссы и тому подобное.
Рея подняла бровь. Ей не очень нравилось, когда его голос был направлен на нее. А вот наблюдать за его действиями против кого-то другого было очень интересно.
Хотах поднял голову, продолжая делать пометки, но тростниковое перо царапало по бумаге, оставляя за собой след темно-красных чернил.
– Разумеется.
– Тогда вы поймете, что в данном случае это приемлемый компромисс, если я буду находиться у постели моей возлюбленной. Традиция или нет.
Хотах вздохнул. Он наморщил лоб, прекратив писать.
– Мы договорились соблюдать…
– Да. Но в данном случае это может стать разницей между ее жизнью и смертью. Неужели традиции важнее этого? Я один из самых могущественных представителей своего рода. Я умею преодолевать барьеры. Я могу связаться с ней и узнать, что происходит в ее сознании. Дать ей надежду. Напомнить ей, что она не забыта. И это может оказаться бесценным. Вы сказали, что не знаете, что именно чувствуют сейчас эти люди. Вы не знаете, что они испытывают во тьме своего разума, помимо каких-то смутных предположений, сделанных несколько дней или даже недель назад. Разве не было бы полезно, если бы у вас была информация?
Хотах сузил глаза. Ловушка была уже расставлена. Даже если Киллот еще не закончил свое выступление.
– Есть и другие Нейебы…
– Нет таких, как я, как нет таких, как Саланка. И я не думаю, что у вас в отряде или команде остался хоть один такой. У вас заканчиваются люди, способные позаботиться об этих жертвах. Позвольте мне помочь ей, и я помогу вам со всеми вашими пациентами. Я поделюсь с вами всеми знаниями, которые найду, и это, в свою очередь, может помочь вам хотя бы обеспечить их реальные потребности, а не оставлять вас в догадках. Самое главное, что законы, запрещающие взаимодействие пары нулаамедов, запрещают контакт «кожа к коже», а также другие особые требования, которые я могу поклясться, что не нарушу.
Хотах закрыл глаза, словно обдумывая сказанное, затем вздохнул.
– Ты можешь поклясться, что не будешь к ней прикасаться?
– Мне не нужно к ней прикасаться. Все, что мне нужно, – это быть достаточно близко, чтобы почувствовать присутствие нападения на нее. Пожалуйста. Я не умоляю. Но я умоляю вас, благородный лекарь. Позвольте мне быть в ее присутствии и помогите ей найти дорогу к нам.
– Будет лучше, если этот человек не задержится здесь дольше, чем нужно, – сказала одна из лекарей, ее голос был спокойным и ясным, когда она подошла к Рее и Тиеро. – Он выглядит не очень хорошо.
Нет. У Тиеро немного позеленели глаза, а бледность усилилась.
– Как будто теперь это имеет какое-то значение… – Он попытался улыбнуться.
Рея обернулась к Киллоту, ее рука все еще сжимала рукав Тиеро.
– Ты…
Киллот отмахнулся от нее.
– Ты сделала все, что могла… – Его лицо напряглось, когда он встретился взглядом со слугами. – Прошу. Покажите мне Саланку. Я клянусь, что после этого останусь здесь столько, сколько потребуется, чтобы помочь каждому пациенту в этом месте.
– Очень хорошо. Но ты ответишь за любой вред, причиненный ей, и если твои люди будут возражать против этого…
Киллот покачал головой.
– Сомневаюсь, что многие из них в состоянии сделать что-либо подобное, – пробормотал он.
Рея подняла руку, чтобы помахать ему, а затем вновь обратила внимание на Тиеро:
– Готов?
Он указал на Киллота, который уже начал спускаться по коридору.
– Настолько, насколько это вообще возможно в этом месте.
10. Опасное Предложение
Они вовремя вернулись в гостевой дом, но Тиеро как никогда мучился от кошмаров. Рея доводила себя до слез, просто слушая его. Вместе с этим усиливалось чувство безнадежности и беспомощности.
Когда он проснулся, она вытерла глаза и заплакала от облегчения. Затем она дала ему черный чай с медом и корицей. По крайней мере, он собирался еще какое-то время оставаться в сознании. По крайней мере, она не собиралась терять всю свою семью разом. Хотя сейчас ей казалось, что это неизбежно.
Он пересел с кровати на небольшой диванчик в восточном углу комнаты. На деревянный пол легло еще несколько темных перьев. Вдоль крыльев на нескольких участках образовались лысые пятна. Он больше не ходил так легко и уверенно. Его левая нога тоже подкашивалась.
Она провела рукой по его руке.
– Чикади…
Он натянуто улыбнулся в ответ.
– Просто чувствую тяжесть нападения. Все в порядке. Это пройдет. Всегда проходит.
Пока в какой-то момент не пройдет.
В горле у него клокотало, словно он тоже думал о Саланке.
Она положила руку ему на плечо.
– Она выкарабкается. Ты же знаешь. И Киллот поможет ей. Если кто-то и сможет найти выход, то, я уверена, это он.
Он слабо кивнул и сделал глоток чая.
– Конечно. – Он потрепал ее по подбородку, и его улыбка дрогнула. – Ты знаешь, смогу ли я присоединиться к своей содиве или со мной случится что-то еще, я не собираюсь забывать тебя. Неважно, как долго или мало. Ты всегда будешь моей сестрой.
Нет, они не собирались говорить о смерти. Это было то, к чему все шло.
Она заставила себя улыбнуться и постаралась, чтобы ее голос звучал легко.
– Да. А ты всегда будешь моим братом. – Она откинула прядь его волос и заправила ее за ухо. – И ты отправишься в свою содиву. Ты научишься быть одним из лучших иллюзионистов, которые ходили или плавали в любом из миров.
Он попытался улыбнуться.
– Странно, что это мое умение, и все же… во сне оно бесполезно. А ведь обычно это не так.
Он никогда не рассказывал о кошмарах подробно. А она лишь однажды попыталась спросить.
Откуда-то вернулась смелость спросить. Она прикусила нижнюю губу.
– Когда ты погружаешься в сон во время приступов… что происходит?
Он заколебался, затем растянулся на черном диване, погрузившись в тяжелые подушки.
– Сначала было много всего. Почти слишком много. А сейчас? Это тьма. Самая страшная тьма. Тьма настолько густая, что ты слышишь собственное сердце и чувствуешь собственную кровь. И ты знаешь, что твое время на исходе. Нет связи. Нет пути. Просто… другие кошмары легче, чем этот. Потому что тогда хотя бы есть что-то. Есть, чего бояться. Когда наступает темнота, ты не знаешь, сидишь ты или стоишь, падаешь или… что угодно. Ты даже не можешь сформировать образы, формы или очертания более чем на несколько секунд. И твой собственный голос… твой собственный голос – не твой. Я знаю, что это всего лишь несколько минут, но они тянутся так, словно это вечность.
Она задрожала. Страх был ужасен. Но небытие – это было не менее ужасно. Возможно, даже хуже.
Подняв одеяло, она обернула его вокруг плеч и прислушалась. Тишина становилась все тяжелее.
Его взгляд упал на стену. Мышцы на его челюсти напряглись.
– В конце концов, это не столько страх смерти. Смерть может принести облегчение. И это не просто тьма. Это тьма с пониманием. Пониманием того, что я в ловушке. В ловушке тьмы. И кричу. Иногда нет ничего, кроме темноты. Иногда я словно осознаю, что надо мной светит солнце, обжигая мою плоть. Затем я осознаю его отсутствие. Иногда меня жалят. Но я никогда… никогда не вижу. И не слышу. Мои уши заложены. Это постоянный тупой рев с давлением, которое не ослабевает, и от этого ощущение, что кто-то постоянно находится рядом.
– Кто-нибудь всегда рядом? – прошептала она.
Он покачал головой, затем сделал паузу. Его веки сомкнулись.
– Иногда раздается голос. Он говорит, что здесь мой конец и что все меня забыли. Что все мы всегда умираем в одиночестве, и в конце концов почти все оказываются забыты по эту сторону реальности.
Она нахмурилась, встревоженная холодными словами и болью в его голосе.
– Там… там темно.
Какая проницательная мысль. А она даже не знала, что предложить.
Она сглотнула, надеясь, что следующие слова будут более утешительными.
– Но это не совсем так. Иногда люди умирают в кругу семьи и друзей.
– В конце концов, мы остаемся одни, но, что еще важнее, когда этот голос говорит, я не сомневаюсь, что он говорит правду. Что именно здесь я окажусь. Потому что когда он говорит, он как будто говорит почти полную правду.
– Почти?
– Настолько, что я должен отнестись к этому серьезно, – ответил он. – Я даже не знаю, как можно защитить себя от подобной участи. Возможно, это произойдет в ближайшем будущем. Возможно, позже. Но… я не могу придумать более сильных мучений, чем это. И как бы я ни старался, я не могу найти способ нарушить монотонность и муки этой тьмы. Кажется, что прошла целая вечность. Если оставить там надолго, это разрушит рассудок любого человека.
– Думаешь, это то, что сейчас испытывает Саланка? Это больше похоже на ночные кошмары и плохие вещи.
– Не знаю. Надеюсь, что нет. Когда ты бежишь, спасая свою жизнь, по крайней мере, есть шанс куда-то сбежать или найти облегчение. Есть чем заняться. Во тьме – в этой тьме – нет ничего, кроме печали и скорби. Даже молитва кажется бесполезной, потому что само время там ничего не значит.
– Я не знаю, чем помочь, – прошептала она.
Он рассмеялся, его гравийный голос стал еще ниже, когда он снова прикрыл глаза рукой.
– О, Банни, ты ничего не можешь с этим поделать. Не думаю, что кто-то может с этим что-то поделать, кроме, может быть, Элонумато. Даже Пары.
– Я бы не стал заходить так далеко. – Темная голова высунулась в окно. Киллот поднялся на ноги.
– Ты не стучишь? – спросил Тиеро, приподняв бровь.
– На традиционных путях слишком много беспокойных людей. – Киллот сел на подоконник. Он тоже заметно побледнел, контраст между волосами и обычно загорелой кожей стал разительным.
– Саланка… – Рея пыталась подобрать слова.
Киллот покачал головой.
– Еще чаю? – Он оттолкнулся от подоконника и легко приземлился. Его сапоги издавали лишь слабый стук при приземлении.
– Киллот? – Ее голос дрожал.
Он подхватил чайник и налил себе маленькую черную кружку, не добавляя ни меда, ни специй.
– Она… она не отвечает. Я не смог до нее докричаться. Совсем.
– Ты чувствовал то, что чувствовала она…? – Тиеро откинулся на спинку дивана, тело его напряглось, словно он уже приготовился к правде.
– Она боится. – Киллот молчал еще несколько вдохов, тяжесть в его словах усиливалась с каждой секундой. – В ужасе. Что бы это ни было, она в ловушке. Я не могу пробиться сквозь эту стену. Я даже не могу напомнить ей, кто она и кто ее народ.
– Она даже не чувствует связи со своим народом? – Рея в шоке уставилась на него.
Это было еще хуже, чем то, чего она боялась. Еще хуже, чем мысль о том, что коматозные медиумы своим присутствием передают остальным свои кошмары, потому что тогда это означало, что хорошие связи не могут присутствовать даже на заднем плане. Как такое возможно? Разве это не мучение само по себе? Она часто завидовала той связи, которая была у Нейеба с их народом. Тому, как они могли утешаться, зная, что есть и другие, такие же, как они, – несколько ласковых или сострадательных слов всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Иметь это и потерять? Может быть, это было хуже, чем вообще не иметь.
– Но их так много. Они совсем не чувствуют друг друга? Ни капельки?
Киллот покачал головой.
Тиеро поклялся, но это больше походило на слабый крик. Он крепко сжал руки на груди, и его темные крылья тоже опустились. Одно перо упало на свободу.
– Это ужасная и проклятая болезнь. Что бы ни вызвало ее, это должно быть зло.
– И никто из них – совсем никто? Хотах сказал…
– С Саланкой случилось что-то, что еще больше изолировало ее. Возможно… возможно, какие-то другие ее занятия.
– Запретные Искусства? – предположил Тиеро. – То, что мы сделали…
Киллот взмахнул рукой, словно отгоняя слова.
– Возможно. Но не обязательно. Кто знает? Не в этом дело! – Его дыхание участилось. Он снял с плеча сумку и положил ее на стол. – Что сделано, то сделано. Это может быть что-то другое, я в этом уверен. И сейчас это не имеет значения. Просто… – Он провел руками по волосам и встал. – Я должен быть невосприимчив к этому по какой-то причине… – Он ударил руками по столешнице. – Невосприимчив и неспособен. Так что вам придется поверить мне, когда я скажу, что это необходимо.
– Ты хочешь что-то сделать с Запретными искусствами, – догадался Тиеро.
Киллот достал простую бронзовую чашу и два пузырька с жидкостью – один темно-фиолетовый, другой черный. – Нет. Но это основа того, что было сделано раньше.
– В чем же тогда риск? Почему ты так взволнован? – потребовал Тиеро.
– Это не запрещено, но не лишено риска. И, Рея… Рея, мне очень жаль. Я не знаю другого способа сделать это.
– Тогда нет, – огрызнулся Тиеро. – Одна сестра уже в ловушке и близка к смерти. Почему…
– Это решение Реи, и речь идет не только о Саланке, – ответил Киллот, его голос тоже стал резче. – Связь, которую создала Саланка, – если она настоящая, то это ее укрепит. Это даст Рее ясность и поможет ей понять, как связаться с этим человеком. Возможно, даже ответит на вопрос, как вообще возникла такая сильная связь. Если же она ненастоящая, то ты окажешься в ловушке. Ты окажешься в такой же ловушке, как и они. Но я смогу тебя вытащить. Клянусь, что смогу, Рея. Тебе может показаться, что ты находишься там очень долго. Это может показаться таким же реальным, как сейчас. Но ты не останешься в стороне.
– Все не так просто… – Тиеро встал. – Если этот Цикори – иллюзия, то она может оказаться в ловушке с ним на целую жизнь. Ее мысли могут разрушаться. Мир может рухнуть. Он может расколоть ее сознание! Она может оказаться в ловушке и думать, что это реальность, пока это не уничтожит ее. Это не игра. Это не сон. Мы разваливаемся на части, а ты посылаешь ее туда…
– У меня больше ничего нет! – Киллот ударил рукой по столу.
Тиеро уставился на него.
– Это не оправдание. Ты понимаешь, о чем просишь? Ты подвергаешь ее риску. Я практически потерял одну сестру и сам близок к инвалидности. Но но ты просишь взять ту, что осталась, и пожертвовать ее разумом?
Киллот уперся локтями в колени.
– Если с этой чумой не разобраться, она заберет и тебя, и Саланку, и тысячи, миллионы других. И, честно говоря, меньше чем через три дня вы, вероятно, окажетесь в ловушке в том же самом месте, если только вам очень, очень повезет. Так что да. Я прошу твою вторую сестру пожертвовать собой, чтобы этого не случилось. Я бы и сам это сделал, но не могу. Я даже не понимаю всей природы связи между ней и этим Цикори. И мы не можем попробовать что-то новое.
– Кроме того, – мягко сказала Рея. – Это мой выбор. И я его приму. Все в порядке, Тиеро.
– Мы не знаем, кто этот мужчина, с которым ты говоришь. Даже с какой частью его разума ты разговариваешь. Он вполне может быть чудовищем или лжецом. Или и то, и другое. – Тиеро махнул рукой в сторону окна, а затем в сторону Киллота. – За все дни, что я изучаю иллюзии, плетение снов, хождение мыслей и все остальное, я ни разу не слышал, чтобы что-то подобное прошло так гладко и просто. Саланка хотела использовать то, что относится к категории Запретных Искусств. Теперь вы хотите сделать то же самое.
– На самом деле это не запрещено. Просто предостерегают от использования без крайней осторожности и крайней необходимости, и мы выполнили это требование, – холодно ответил Киллот.
– Нет, но это означает, что есть риск. Насколько нам известно, то, что сделала Саланка, – причина, по которой вы не можете связаться с ней сейчас, но можете связаться с другими Нейеб, – резко ответил он. – Я люблю ее. Очень сильно. Но она поступила по-своему.
– Теперь наша единственная надежда – покончить с этим. Или найти путь, чтобы положить этому конец. У нас нет других вариантов.
– Я согласна… – Рея потянулась к Тиеро и взяла его за руку. – Пожалуйста… – Она чуть было не использовала его детское прозвище, но остановилась. – Тиеро, пожалуйста. Ради нее, тебя и даже меня. Я могу это сделать. Я сделаю это… – Ее пальцы впились в его рукав. – Ты не оставишь Сал. И я не могу… не могу остаться в стороне и потерять вас обоих. Тем более когда от меня требуется так мало. Кроме того, я могу раз и навсегда выяснить, существует ли Цикори. И если да…
Тиеро сжал ее лицо ладонями.
– Если да, и он может сделать тебя счастливой, я благословлю его, но только если это не ранит тебя. Мысль о том, что ты застряла в собственном разуме, мне невыносима… – Ужас застилал его глаза белой пеленой, но он прижал ее к себе, а потом отступил. – Но это твой выбор. В конце концов, что бы я ни думал, это твой выбор. Все, что я могу сделать, чтобы помочь тебе, я сделаю.
– Тогда пойми, что я должна это сделать… – Она взяла пузырек и уставилась на темную жидкость. Ей нужно было спасти их всех, и если это поможет… – Что от меня требуется?
Тиеро отошел подальше, скрестив руки на груди, но других возражений не высказал.
Киллот кивнул в ее сторону, а затем жестом указал на кружку, стоящую на столе.
– Выпей. А потом уснешь. Это произойдет довольно быстро. Ты будешь чувствовать себя не очень хорошо. Твои чувства будут гораздо острее. Если он реален и если он проснется, то на короткое время ты даже сможешь увидеть его глаза. Но ты получишь ответы. Хотя, возможно, ему будет трудно их дать. Если все это реально, то это будет тяжелым испытанием и для его разума.
– А как это – попасть в ловушку или… – Она обняла себя за плечи. – Как я могу с этим справиться?
– Если это ложь, то ты рухнешь в созданную тобой реальность, – сказал Киллот. – Это будет своего рода конец. Вывод, если хотите. Иногда неприятно. Но я доберусь до тебя. И если это реальность, ты узнаешь. Тебе нужно будет записать все возможные детали. Если ты сможешь определить местоположение, мы сможем попросить Туэ-Ра отвести нас туда. Даже если оно не очень точно говорит, ты можешь показать ему образ.
– Мне это не нравится, – ответил Тиеро. – Рея…
– Я знаю. Но для меня это тоже важно. Мне нужно знать, существует ли Цикори. И если я могу чем-то помочь тебе, Саланке и всем остальным, то да, я сделаю это.
Киллот уже начал готовить смесь. Он двигался быстро, его руки слегка дрожали, когда он наливал две склянки в кружку. Затем он высыпал туда что-то похожее на корицу, но пахнущее скорее мятой, и размешал.
– Тебе, вероятно, следует выбрать место, где ты хочешь отдохнуть. Оно быстро нападает.
Она сняла туфли и села, вытянув ноги перед собой, на мягкий матрас. Здесь все еще приятно пахло, и кровать, по крайней мере, была удобной.
Взяв кружку, она взглянула на Тиеро:
– Со мной все будет в порядке. Как и с тобой.
– Именно этого я и боюсь, – пробормотал он.
– Что бы ни случилось, с ней можно связаться, – вмешался Киллот. Он присел рядом с ней. – Я никогда не встречал Авдаума, в чьем разуме я не мог бы ориентироваться. Я разрешаю тебе оставаться здесь не более тридцати минут. Потом я приду за тобой. Договорились?
– Хорошо.
Она выпила темную смесь. На вкус она тоже напоминала малину, но неприятного послевкусия не было. Только что-то больше похожее на бузину и сливу. Даже намека на мяту не было.
Она моргнула.
Мир начал кружиться. Она едва успела передать кружку Тиеро, как рухнула в мягкую постель.
11. Истина или Заблуждение
Рея медленно моргнула, пытаясь сориентироваться. Воздух вокруг нее дышал и жил, цвета были куда более насыщенными, чем хотел воспринять ее разум.
Спальня вернулась, но ее запах стал гораздо более пьянящим и сильным. Как и прежде, здесь были жасмин, зеленый чай, мускус, камень и пот, а также тонкие нотки землистого бахура и нежной амбры. Даже стены стали более интересными, каждая крупинка и прожилка была причудливо прорисована. Если она задерживала на них внимание, то хотела прикоснуться к ним.
Но здесь был только один мужчина, которого она хотела видеть.
Она снова повернулась к кровати. Крупная фигура Цикори под простынями была почти невидима на мягкой постели. Он сел, как будто она позвала его по имени.
– Солт-Свит.
В горле у нее застрял комок эмоций. Его имя так и вертелось у нее во рту. Вот он. Вот он!
Он смотрел на нее в благоговейном ужасе.
– Солт-Свит, что случилось? Ты… ты изменилась. Что случилось?
Что-то изменилось. Как будто их связь стала намного сильнее. Как будто она действительно сидела здесь, рядом с ним.
– Я действительно вижу тебя. Ты здесь. – Все ее тело задрожало.
Все ее органы чувств ожили, вбирая в себя каждую крупицу информации. Это было реально. Это должно было быть реальностью. Она провела кончиками пальцев по шелковому покрывалу. Оно было мягче и глаже, чем все, что она когда-либо здесь делала. Тепло охватило ее.
Снаружи раздались тяжелые удары, возвещавшие о том, что что-то близко. Чешуя почти сонно шевелилась на ткани, хотя она не видела ничего, что могло бы издать такой звук. Сколько же у них времени?
Он встал с кровати и подошел к ней.
– Посмотри на себя, – вздохнул он. – Просто посмотри на себя. Но ты все еще сон.
– Цикори, это реальность. Ты реален. Я реальна!
Она прикусила губу, а потом рванулась вперед и схватила его за запястья. У нее вырвался восторженный и испуганный вздох. Да! Да, каким-то образом это сработало! Он имел вес, форму и тепло. Это была правда. Все! Все хорошее и все плохое.
Он моргнул, его рот раскрылся. Затем он вырвался и крепко сжал ее руки.
– Я не… – Он покачнулся на ногах. – Тогда ты в опасности, Солт-Свит. Ты должна уйти. Это место – оно такое плохое. И с каждым днем становится все хуже. Я не могу его исправить. Но ты можешь сбежать.
– Нет. Ты скажешь мне, где ты. Никто не слышал о твоем мире. Скажи мне, как его найти. Он связан с Туэ-Ра?
– Они пытались заблокировать его. Это небезопасно. – Он поднял ее на руки, сжал рукой ее затылок и заглянул ей в глаза. – Это не так… Солт-Свит, я могу навсегда застрять здесь с тобой.
Она задохнулась, пораженная его силой и реальностью его тела, прижатого к ее. Его пальцы легонько впились в ее голову, вызывая дрожь удовольствия. Он ощущался даже лучше, чем она ожидала.
– У нас мало времени. Мы должны сосредоточиться. Цикори, твой мир – один из Отделенных Миров или он вообще связан с Туэ-Ра?
– Мне нужно вспомнить тебя, – хрипло сказал он, и его взгляд искал ее лицо. – Если ты настоящая – если все это реально, – то ты – Солт-Свит… – Его лицо исказилось, а бровь глубоко прогнулась. – Ты в опасности. Ты будешь… ты… – Он моргнул, с трудом подбирая слова, и наклонил голову вперед. Его макушка прижалась к ее щеке.
– Цикори, со мной все в порядке, но со многими другими людьми – нет. Ты находишься у источника или у решения проблемы. В любом случае, мы должны добраться туда. Кто-то должен заставить это прекратить. Сейчас тысячи людей умирают.
– Я найду способ все исправить, – резко ответил он. – Я еще не нашел ответа, но я найду. Я клянусь тебе, что найду.
– Тебе нужна помощь. Я приведу своих друзей. Мы расскажем Паре. Мы можем послать армию…
– Нет! – Он отпустил ее, и на его лице отразился ужас. – Ты не можешь этого сделать. – Он прижал руки к вискам, запустив пальцы в темно-русые волосы. Бусины звенели друг о друга. – Ты не понимаешь. Что они сделают…
– Они не…
– Ты не понимаешь, – повторил он, на этот раз более жестко.
– Тогда помоги мне понять. Мне осталось недолго. Скажи мне, что здесь происходит, потому что люди умирают. Моя сестра заперта в психической коме, как и тысячи других. Мы уже говорили об этом. Ты помнишь что-нибудь из этого?
– Да. Немного. – Он провел языком по губам, глядя на потрескавшийся потолок. – Я знаю, знаю, что это вышло из-под контроля. Они не хотели этого. Ты должна это понять. И смерть – это слишком.
– Для кого? – Она обхватила ладонями его лицо и вернула его взгляд к своему. – Сосредоточься. Пожалуйста.
Его веки тяжело опустились на глаза.
– Это произошло так быстро. Как приливная волна. Некоторые попали в его тиски. Я не мог им помочь. Оно накрыло нас всех. Но… это только начало. – Он споткнулся на словах, вынуждая их произнести.
– Пришли наги? Я видела нага перед большим фиолетовым разломом.
– Разлом был тем местом, откуда он пришел. – Его веки сомкнулись, и он крепче прижал ее к себе. – Он пожирает, но не заполняется. Не могу закрыть его. Мы продолжаем вливать в него энергию. Но они говорят, что кровь – это то, что ему нужно.
– Чья кровь? И кто такие «они»? Наги?
– Наги. Наги, и костоправы, и минотавры, и огненные кости, и кислотные укусы, и другие. – Он вздрогнул, затем напрягся и снова схватил ее за руку. Его глаза потемнели, когда он прижал ее к себе так крепко, что стало больно. – Ты должна уйти. Ты не можешь вернуться в это место. Даже если ты не настоящая. Даже если ты сон, я не хочу, чтобы ты страдала. Голод никогда не кончится. Безумие. Слезы. Разрыв. Агония. Я сдерживал их так долго. Они не… они не зашли слишком далеко. Но у нас почти ничего не осталось. Ничего стоящего.
Дверь со скрипом открылась. Не рядом с ней. Она была по ту сторону его мира бодрствования. Его протяжный скрипучий голос пронзил ее сознание.
Ее охватил ужас. Воздух вокруг нее завибрировал. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Цикори, – сказала она так строго, как только могла, даже не задаваясь вопросом, откуда она это знает. – Ты должен проснуться. Кто-то пришел, чтобы убить тебя.
Он моргнул, его дыхание стало более неровным.
– Солт-Свит…
Он начал исчезать, его тело стало угасать.
Слова Киллота прозвучали в ее голове. Она протянула руку и схватила его за запястье. Его лицо исказилось, но она держалась.
Ее разум взорвался. Жгучая боль пронзила руку, пронзила шею, пронзила глаза, обдав жаром. И вдруг она, моргая, уставилась в потолок. Потолок, очень похожий на тот, что был во сне. Только трещина была гораздо больше, и от нее расходилось множество трещин. Воздух был резким и горьким на вкус, от него исходил неприятный мускусный запах, напоминающий тиловый ладан и янтарную смолу.
Затем над ней нависло зеленое рептилоидное лицо. Блестящие янтарно-зеленые глаза светились, ромбовидные зрачки были полны намерения.
Голос Цикори гремел вокруг нее, отдаваясь эхом в ушах и пульсируя в крови.
– Стелтро…
Нага зарычал, обнажив длинные изогнутые клыки, и его зеленый плащ вспыхнул.
– Если единственная возможность для них умереть – это твоя смерть, то так тому и быть, король! Я буду править вместо тебя. Я могу сделать то, что должно быть сделано. – Клинок сверкнул.
Глубокая жгучая боль ударила ее в плечо и часть груди, словно копье пронзило ее. Она вскрикнула и, пытаясь удержаться, попятилась.
Цикори!
Он был мертв?
Смертельно ранен?
Ее зрение затуманилось. Она пыталась запомнить все возможные детали, но, кроме зеленовато-голубого цвета нага в тусклом свете, ничего не было понятно.
Темнота поглотила ее, а сознание улетучилось. Вместе с ним исчезала и боль.
Что-то коснулось ее лица. Голос тихо позвал ее. Она потянулась к Цикори, но голос стал настойчивее и потянул ее назад.
– Рея.
Она вздрогнула от резкого света факела, когда ее веки открылись.
Киллот склонился над ней и провел рукой по лицу.
– Рея, ты вернулась. – Он вздохнул с облегчением.
Негромкий вздох с другой стороны комнаты и шмяканье подушек подтвердили, что Тиеро тоже почувствовал облегчение.
Энергия бурлила в ней, хотя тошнота подкатывала к животу.
– Я должна идти! – крикнула она. Она поднялась так быстро, что ее голова ударилась о дно верхней койки. В голове все сложилось. Она точно знала, что ей нужно делать. – Я видела его. Он настоящий! Все это реально. – Она перекинула ноги через край кровати и встала. – Все до мельчайших подробностей.
– Да? – Лицо Киллота засветилось. Он сжал ее руку в своей и рассмеялся. – Ты видела? Это было на самом деле. Это место действительно существует? И ты его видела?
Она пошатнулась и ухватилась за раму кровати. Все вокруг по-прежнему казалось ярким и живым, воздух пульсировал возможностью. Ответ действительно существовал с самого начала.
Именно поэтому заклинание сначала показало ей нага.
Это должен был быть король нагов.
– Да! Цикори и наги. Я должна идти. Я убью короля нагов! Так мы покончим с этим проклятием!
