Текст книги "Убийство Короля Нага (ЛП)"
Автор книги: Джессика М. Батлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Авторы: Джессика М. Батлер
Книга: Убийство Короля Нага
Серия: от Смертельных Врагов до Возлюбленных Монстра (книга 4)
Любви всей моей жизни, которая, услышав, о чем я собираюсь написать, сказала «Змеи… почему это должны быть именно змеи?».
Я, конечно же, ответила: «Я знаю».
А когда он спросил меня, почему не что-то более реалистичное, я сказала самым грубым и серьезным голосом, на который была способна: «Я писатель романтического фэнтези, Джим, а не реалист».
И если вы поняли эти отсылки к фильмам, то вы – мой тип людей, и поэтому эта книга также посвящена вам.
P.S. Вариации этой цитаты – буквально единственный раз, когда я называю своего мужа Джимом. Он полностью Джеймс.
1. Отчаянные Времена
Сможете ли вы обогнать кошмар?
Или унести любимого человека с его пути?
Скорее всего, нет. Но вы всегда можете побежать ему навстречу. Или постараться подготовиться к его приходу. Особенно если он приходит каждую ночь, чтобы мучить тех, кого ты любил.
Рея заметила длинную косую дорожку оранжевого света, пробивавшуюся сквозь ветви дуба над окнами их крошечного дома на дереве.
До следующего нападения оставалось меньше шести часов.
Если только время не изменится.
Пожалуйста, взмолилась она, пусть время не изменится. Ни продлить, ни добавить. Если что, оно может просто исчезнуть.
Она поправила грубый лист бумаги на низком столике и продолжила делать наброски. Усталость жгла ей глаза. Чего бы она только не отдала за ночь и день покоя. Этот бешеный темп только усиливался. Это не могло продолжаться вечно.
Но никто – ни они, ни старейшины, ни Пары, ни все лидеры миров вместе взятые – не приближался к разгадке.
Она потерла лоб и уставилась на темные линии на странице. Они слегка колебались, некоторые из них были менее четкими, чем другие.
Обычно рисование успокаивало ее. Но сейчас она чувствовала лишь желание закончить иллюстрации, чтобы сдать их заказчикам и получить деньги. Она покачала головой. Жалкие покупки. Несомненно. Но на жалость можно было купить еду, как и на любые другие деньги.
Это казалось такой мелочью. Как будто она просто отводила им место, чтобы выжить. Чтобы пройти через это. Чтобы дать Тиеро и Саланке, ее духовной семье, время отдохнуть и, надеюсь, побороть эту психическую чуму или проклятие.
Карандаш скользнул между пальцами.
Справиться… как долго?
До конца месяца?
До конца года?
До конца их жизни?
Она сжала челюсти, крепче вцепившись в бледное дерево. Грифель неровно скользил по странице, когда она заставляла себя рисовать быстрее. Не было способа узнать наверняка. А ей нужно было что-то сделать, найти какой-то способ надеяться. Она должна была что-то сделать, иначе сама сойдет с ума. И тогда какой от нее будет толк?
Большая твердая рука схватила ее за плечо.
– Ты должна сейчас отдыхать, – сказал Тиеро, его голос был хриплее обычного.
Она не отрывала взгляда от страницы, хотя знала, что увидит, если поднимет глаза: прямые фиолетово-черные волосы спутались и растрепались на его опиленных рогах, аметистовые глаза налились кровью и стали водянистыми, а черные орлиные крылья плотно прилегали к спине и еще хранили следы линьки. Она подавила в себе гнев по поводу сложившейся ситуации. Это не принесет ничего хорошего.
– Мне кажется, ты спал недостаточно долго.
– Забавная штука – сон. Когда хочешь, он никогда не приходит. – Он снова подтолкнул ее, затем отступил назад. – Ты должна хотя бы ненадолго закрыть глаза.
– Если я сейчас отдохну, то не успею все сделать. Если я не закончу их, то не смогу передать их клиентам. Если я не доставлю их своим клиентам, мы не получим денег. Если нам не платят, мы не можем позволить себе еду. Если мы не можем позволить себе еду, нам приходится охотиться или заниматься собирательством. В этом случае никто из нас тоже не будет спать. А поскольку рисование значительно безопаснее охоты, я думаю, это лучший выбор.
Он пошатнулся и зацепился за грубую стену.
Ее внимание переключилось на него.
– Становится хуже?
Он прикрыл глаза рукой. Его рот дергался.
– Просто неуклюж.
Она стиснула зубы. Ему приходилось бороться не только с кошмарами, но и с мигренозными аурами1 и двоением в глазах. Все стало настолько плохо, что с прошлой недели он не мог летать.
Отложив карандаш и бумагу, она встала.
– Если ты не будешь осторожен, то упадешь с этого дерева. И где ты тогда окажешься?
– Скорее всего, на земле, – сухо ответил он. – Падение с такой высоты никого не убьет. Разве что на нож. Или на бесреда. Ты же не хранишь этот маленький клинок в своей рубашке? Может, стоит достать его на случай падения?
Конечно, хранит. Она всегда хранила это маленькое лезвие для заточки карандашей. Оно было обмотано резиной и висело у нее между грудей, но никогда не рисковало уколоть ее. А если бы и укололо, то не причинило бы особого вреда.
– По крайней мере, мы живем не на Экекоме, где даже камни хотят тебя съесть. – Она попыталась улыбнуться, но улыбка дрогнула. – Думаю, нам нужно поговорить о переезде, Тиеро.
Они потратили все свои сбережения, чтобы переехать в эту маленькую хижину, расположенную среди деревьев в часе ходьбы от Дохахти и любого другого места с людьми и торговлей. И все это в отчаянной надежде, что удаленность от других пси-рас защитит их. Но этого не произошло.
И если Тиеро и Саланка пойдут по пути многих других представителей своих рас до них, наступит момент, когда они не смогут проснуться от кошмаров. Они просто окажутся в ловушке. Насколько ей было известно, никто еще не очнулся от этой комы. Возможно, они никогда и не проснутся. Если падет один, она, возможно, сумеет сохранить ему жизнь. Но если падут оба?
Он не поднимал на нее глаз.
Она заставила свой голос стать тверже.
– Я думаю, нам нужно вернуться туда, где есть люди, которые могут нам помочь. В одиночку мы не справимся.
Тиеро напрягся. Он расправил плечи и улыбнулся ей самой непринужденной улыбкой, на которую только был способен.
– Все будет хорошо, Банни2. Мы найдем способ. Я не собираюсь падать в ближайшее время. Этот дом для тебя. Чтобы убедиться, что ты не останешься ни с чем.
Под ее ногами заскрипели половицы. Все для нее. Часть ее ненавидела этот маленький домик, хотя и знала, что они хотели его получить из лучших побуждений.
– Я знаю, что ты беспокоишься о…
Он насмехался.
– Нет. Дело не в этом. – Его глаза метнулись к ней, выражение лица стало слегка виноватым, словно он пытался выдумать плохую полуправду. – Я не войду в это место, пока у меня не останется выбора. Я не приближусь к нему, пока не останется выбора. Я даже предпочту умереть. Если я упаду здесь, я упаду. Ты мне ничего не должна. Я не жду, что ты потащишь мою коматозную шелуху к их двери. – Когда его слова стали резче, он поморщился. – Прости, – сказал он, на этот раз мягче. – Просто паранойя.
Потирая затылок, она старалась казаться такой же спокойной и уверенной, как прежде. Он никогда не был параноиком или подозрительным, но, несмотря на это, она не могла винить его за страх перед Дохахти. В карантинной каюте для экстрасенсов было неприятно находиться любому. Ее собственный пульс учащался от страха при мысли о том, что ей придется спускаться так далеко под землю вместе со столькими людьми. Но она была уверена, что его реакция объясняется тем, что он не хотел, чтобы у нее отняли этот дом. Переезд в Дохахти и оплата жилья, скорее всего, потребовали бы потери этого дома, каким бы маленьким он ни был. И тогда она останется без крова и перспектив, как только Тиеро и Саланка отправятся в свои важные путешествия. Оба отправятся к великим целям и планам, а она останется слоняться без дела.
– Если ты хочешь остаться в Дохахти, это неплохая идея, – продолжил он. Тиеро перешел к потрескавшемуся тазу в дальнем конце комнаты. Небольшое место для приготовления пищи было достаточно маленьким, и если бы он расправил крылья, то легко бы его заполнил. – Я могу позаботиться об этом доме. Ты могла бы подумать о том, чтобы взять кредит на мое имя. Если они дадут его.
– Я не оставлю ни одного из вас, если только не сделаю что-нибудь полезное. Но у них там есть лекарства и врачи, которые могли бы облегчить твое состояние.
– Облегчение не стоит риска, – сказал он. – Запомни мои слова. Мы войдем туда. Выйдут только некоторые из нас. Остальные, скорее всего, будут разорваны на куски.
– Они бы так не поступили…
– Никто из нас не знает, что бы они сделали. Есть истории. Некоторые из них правдивы. И для этого достаточно одного или двух. – Он провел рукой по лицу, затем медленно моргнул. С содроганием вздохнув, он поднял приземистый каменный чайник и проверил воду в нем. – Мы не узнаем, пока не станет слишком поздно. Мы просто… мы должны найти другое решение. И мы его найдем, Банни. Но это не будет связано с продажей этого дома. Этот дом принадлежит нам – тебе.
Если она не волновалась раньше, то теперь будет волноваться. Он использовал их детские прозвища только тогда, когда был глубоко озабочен.
Она обхватила себя руками, пальцы загибались на ее коралловой тунике.
– Есть ли что-нибудь, что мы могли бы сделать, чтобы в Дохахти все было хорошо и этот дом сохранился?
Он горько усмехнулся.
– Если бы все было так просто.
Слабая улыбка его губы. Она даже близко не коснулась его глаз.
– Все будет хорошо. Я обещаю. Мы найдем решение. Пары, совет и все остальные что-нибудь придумают. Все равно прошло уже несколько недель. Возможно, они уже близки к разгадке. – Он провел большим и указательным пальцами на расстоянии друг от друга. – Просто подожди и увидишь, Банни. Все хорошо.
Ее сердце оборвалось.
– Хорошо, Чикади3.
Его улыбка стала чуть шире, когда он ставил чайник на плиту.
Слезы навернулись на глаза, и она медленно вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
– Наверное, они не будут называть тебя так, когда ты присоединишься к своему новому содива. Эта содива была особенно элитной и занималась повышением мастерства всех своих членов.
– Если…
– Нет никаких «если». – Фыркнув, она провела рукой по глазам, а затем подошла к шкафу. На глубоких полках стояло множество глиняных горшков, корзин и тонких банок. – Нам обоим не помешает чай. И Саланке тоже, когда она вернется.
Он выглянул за меховые занавески, которые были задернуты на оконной раме, чтобы впустить воздух.
– Ее слишком долго нет. Должна была вернуться больше часа назад.
– Она сказала, что вернется не раньше. Возможно, она просто идет по следу.
Покачав головой, он крепко сжал ручку чайника.
– И все же… если она не вернется в течение часа, мы должны пойти и найти ее.
– Перестань волноваться. – Саланка протиснулась в дверь, ее походка была неровной на протяжении двух шагов, а обручальное ожерелье Нейеба перекосилось. Она бросила на него почти игривый взгляд, хотя ее лицо было бледным и покрытым бисером пота. Ее длинная коричнево – черная коса была влажной, а на щеках проступили сильные красные полосы. – Если бы я собиралась умереть, то сделала бы это с большим достоинством и меньшим драматизмом.
– Или и то, и другое. – Рея поспешила к ней.
Эти двое, с трудом держащиеся на ногах и борющиеся с приступами головокружения, вызывали у нее еще меньше желания оставаться в доме на высоте тридцати футов над землей.
Отпихнув Рею, Саланка покачала головой, и ее тяжелый серый плащ покачнулся от движения и заиграл узорами с вышивкой и бисером.
– Сегодня не нужно умирать, мои любимые. У меня есть все, что нам нужно. Теперь все будет хорошо.
Рея поджала губы, не будучи уверенной, что верит в это. Саланка постоянно придумывала безумные планы и странные затеи того или иного рода.
– Как? – потребовал Тиеро, все еще держа руку на чайнике.
Саланка схватила Рею за плечо, ее глаза налились кровью и казались почти полностью красными.
– Пары, совет, старейшины – никто из них не делает ничего путного. Это лишь вопрос времени, когда болезнь заберет всех, включая их самих. Они эвакуируют города уже сейчас, и всех перевертышей попросили отправиться на поиски павших и доставить их в лечебные учреждения.
– Я не спрашивал, почему мы должны что-то делать, – проворчал Тиеро.
Рея попыталась оттащить ее к шкурам для сна на противоположной стороне маленького домика. Тонкие лоскутные занавески, обеспечивавшие небольшое уединение, были почти полностью отодвинуты.
– Давай немного отдохнем перед ночью, хорошо?
Саланка крепче вцепилась ногами в деревянный пол.
Тиеро подошел и поднял ее, обхватив за талию.
– Ты ничего не исправишь, если будешь болеть еще сильнее.
– Не поднимай меня, ты, большая ворона. – Она шлепнула его по руке. – Ты что, не понимаешь? На самом деле у меня есть решение. Нам нужно помечтать и поразмышлять. Но для этого понадобятся все трое. Вы оба должны мне помочь.
Нахмурившись, он усадил ее в центре комнаты на край тканого красного ковра.
– Что? Куда именно ты отправилась?
– Ах, ах. У меня есть свои секреты, и не просто так. – Саланка погрозила ему пальцем, но все же улыбнулась. Потянувшись к плащу, она достала из глубокого кармана справа два предмета. Приземистый флакон с темно-фиолетовой жидкостью и чаша из черного стекла с рядом странных знаков, выгравированных на ней. – Я нашла заклинание, которое можно применить в сочетании с хождением по снам и проецированием мыслей. Мы попросим показать нам либо источник, либо решение проблемы.
– И то, и другое? Почему не одно? – спросил Тиеро, нахмурившись еще сильнее. – Разве это не приведет нас в замешательство?
– Потому что мы не знаем, что связано или не связано с другим человеком. Должен быть кто-то, к кому мы обратимся за помощью. К тому же, как трудно будет разобраться, кто из них кто? Так безопаснее. Поверьте мне. Я все продумала. Вы просто должны делать то, что я говорю.
Рея обняла себя за плечи, чувствуя неловкость. Саланке никогда не требовалась помощь в чтении мыслей. Ее способности к хождению по снам и плетению снов были настолько глубоки еще в детстве, что старейшина Нейеба с любовью называл ее Тапиром, когда привел в дом. За последние месяцы Саланка улучшила эти навыки, перейдя к более арканным занятиям.
По позвоночнику Реи пробежала волна беспокойства.
– Что именно мы будем делать?
– Отличный вопрос. – Саланка отодвинула стол в конец комнаты и откинула ковер в сторону. – Все очень просто. Мы подготовимся и выпьем специальную сыворотку, которая усилит наши способности. Я установлю связь и направлю нас к источнику или решению проблемы. Тиеро усилит его, заземлит и спроецирует в сознание Реи, а Рея вступит в контакт с тем, кто это, и вернет отчет.
– Саланка, мы понятия не имеем, где находится этот человек и существует ли он вообще, – ответил Тиеро. – И если это так просто, то почему это не сделали Пары или даже Совет Старейшин?
– Потому что у них не было этого. – Она постучала пальцами по чаше из черного стекла. – Доверьтесь мне. Хорошо? Кроме того, потребуется время, чтобы доставить его им, а потом, ты знаешь, сколько времени уйдет на то, чтобы они определили, что и как можно сделать и будет ли это разумно. Не знаю, как ты, Тиеро, а я не хочу возвращаться в те сны.
– Я тоже не хочу, – жестко сказал он, – но я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал. Это подвергает Рею огромному риску. Она – единственная, чей разум будет связан с этим человеком.
– Если возникнут проблемы, она сможет прервать связь, и мы вернем ее обратно. Мы вернем ее обратно, несмотря на то, что это займет слишком много времени. – Она положила ладонь на его руку, ее пальцы обвились вокруг его темно-зеленого рукава. – Единственная причина, по которой это не опасно, – сочетание наших особых способностей. Благодаря тебе у нас гораздо больше силы и сосредоточенности. Именно этого хочет от тебя твоя новая содива, верно? Благодаря мне эта сила и сосредоточенность могут быть направлены в нужное место. А благодаря Реи мы сможем видеть за завесой и понимать, что происходит, не ослабляя ни одного из наших фокусов. Это так прекрасно. Как будто мы были предназначены для этого.
Рея крепко сжала руки на груди.
– Это ведь не часть Запретных Искусств?
– Хождение по снам и проецирование мыслей лежат в основе многих традиций Нейеба и Тиабло, – ответила Саланка. – Без них мы лишились бы большинства наших способностей. Нет ничего запретного в их использовании.
– Но что будет, если Рея раскроет себя и будет связана с какиим-то злодеем? – огрызнулся Тиеро. – Мы с тобой будем в безопасности. Только ее увидят. Мы слишком многого не знаем. Мои силы и сосредоточенность ослабевают.
– Это лучше, чем ничего, – ответила Саланка.
– Это может повредить или убить вас! Любого из вас. А что, если ответ нам не по силам? Что, если мы выйдем за пределы моей способности заземляться, а твоей – направлять? Я скорее умру, чем увижу, что кто-то из вас пострадал.
– Тиеро… – начала Саланка, сжимая переносицу, словно не зная, с чего начать.
Если это не остановить, однажды ее семья рухнет и больше никогда не проснется.
Рея крепче обняла себя за плечи.
– Я сделаю это.
– Вот видишь! – Саланка жестом указала на нее, лицо ее просветлело, хотя выражение лица казалось довольно безумным из-за налитых кровью глаз. Она отодвинула низкий столик и взялась за подушки сиденья. – Теперь ты должен помочь, Тиеро. Будет гораздо опаснее, если мы останемся вдвоем с Реей.
У него подскочил мускул на челюсти, когда он посмотрел между ними, сложив руки на груди.
– Хорошо. Но без лишнего риска.
Саланка насмешливо хмыкнула, как будто такое было немыслимо. Затем она велела им помочь ей передвинуть мебель, чтобы в центре комнаты осталось достаточно места. После этого они разложили на полу подушки для сидения треугольником, и каждый сел.
Она откупорила пузырек с фиолетовой жидкостью и протянула его Рее.
– Каждый из нас должен выпить это. Оно усиливает наши способности.
Стеклянный флакончик тяжело лег в руку Реи. Она перевернула ее, наблюдая за тем, как темная жидкость плещется внутри. Она пахла терпкой малиной.
– Ты помнишь, как разорвать связь между сном и мыслепроекцией, да? – Тихо спросил Тиеро, не сводя с нее взгляда. – Всегда ищи стены.
Она кивнула. Одно из преимуществ того, что у нее есть сестра-дух Нейеба и брат-дух Тиабло.
– Я помню.
Вдохнув полной грудью, она сделала глоток. Сначала вкус был похож на малину. Потом он стал мутным. Потом снова малина, а в конце – что-то более кислое, похожее на горькое красное вино.
Она скривилась. Во рту уже нестерпимо пересохло.
– Полагаю, больше мы ничего не можем выпить? – Вытерев рот, она передала его Тиеро.
– Боюсь, что нет. – Саланка протянула руку, когда Тиеро сделал глоток и изобразил на лице возмущенное выражение. – Не будь таким ребенком.
– Это отвратительно. – Но он все равно протянул ей бутылку.
Саланка подняла емкость, словно поднимая тост, и опрокинула полный стакан в рот. Покачав головой, она вылила остатки в чашу из черного стекла. Яркий сладкий аромат наполнил воздух.
– На самом деле это не так, если учесть, для чего это требуется.
Осторожно поставив чашу между ними, она вынула кинжал из ножен на поясе.
Рея открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова остались у нее на языке. Делала ли она то, что думала?
Саланка провела линию по ладони, затем капнула темной кровью в чашу. Отложив нож, она достала из кармана темно-синей юбки небольшой мешочек. Их содержимое она тоже высыпала в чашу. Травы. Волосы. Измельченная кора.
– Что ты делаешь? – Глаза Тиеро расширились. Он поднял руку. – Ты сказала, что это не из Запретного Искусства.
– Не все. – Саланка прикусила нижнюю губу, выливая кровь в чашу. – Большая часть вообще не принадлежит. Так что даже не беспокойся об этом. Единственная причина, по которой эта крошечная часть запрещена, – боль и вред для меня, но я более чем готова заплатить за это. Все не так плохо, как ты думаешь.
Рея открыла рот, чтобы заговорить, и волосы на ее затылке зашевелились. Запретные Искусства были запрещены из-за их опасности и потому, что они основывались на боли и страданиях других людей.
– На чьих страданиях все происходит? – спросила она, с трудом подбирая слова.
– Только мои. Я знаю, что делаю. Но не тратьте мое время на лишние вопросы. Это наша единственная возможность. Я заплачу за это любую цену. Давайте хотя бы попытаемся решить эту проблему, хорошо? Если ты не будешь делать то, что тебе говорят, ты сделаешь это опасным для всех нас.
В глазах Тиеро вспыхнули растерянность, гнев и страх. Потянувшись, он взял Рею за руку и крепко сжал ее.
Край ее зрения уже начал расплываться, а в ушах стоял сильный гул, такой сильный, что казалось, будто он хочет втянуть ее в пол и спустить под землю.
Смутно она услышала, как он что-то сказал. Слова плясали в ее сознании. Сухость во рту и ощущение ваты в ушах настолько поглотили ее внимание, что она едва почувствовала, как Саланка взяла ее за руку. Внутри нее поднялась смутная паника. Цвета вокруг нее усилились, перетекая в черноту, поглотившую все ее зрение.
Струны заплясали перед ее лицом, то натягиваясь, то ослабевая. Ветер зашелестел, а затем загудел вокруг нее. Он трепал ее волосы, едва не вырывая их из застежек.
Она плыла во тьме, но струны пощипывали. Они пели, издавая негромкие крики и приглушенный шепот. Где-то вдалеке шумела вода, струилась и плескалась – одновременно громко, как будто она стояла на пути океанского прилива, и в то же время тихо, как будто за лесом и на холме журчал маленький ручеек.
Теперь ничто не держало ее за руки. Она свободно парила в воздухе, моргая и пытаясь сосредоточиться. Хотя она не могла видеть, но знала, что движется. Каким-то образом. Куда-то.
Справа от нее разбилось стекло. Камни трещали и ломались. Она повернулась, волосы хлестнули ее по лицу. Сверкнула энергия, прогремел гром. Что-то похожее на молнию пронзило воздух, осветив огромную пещеру.
Воздух изменился, на мгновение став холодным.
Вокруг нее замерцал фиолетовый свет, яркий и волнистый. Более насыщенный оттенок, чем те клубы тумана, которые появлялись над Тиеро и Саланкой, когда кошмары затягивали их в ловушку.
Что-то потянуло ее прочь, с открытого воздуха на черный камень. По стенам и потолку расходились прожилки того же фиолетового света, переливающиеся и пульсирующие неровной энергией.
Неужели это и было причиной нападений? Чума? Проклятие?
По мере того как она удалялась от него, он выглядел как настоящий разрыв в воздухе. Фиолетовый свет, переливающийся голубыми и серебряными прожилками, вытягивался с интервалами, словно биение умирающего сердца и бушующая гроза одновременно. Под ним бурлила и клокотала масса фиолетового света с аметистовыми и серебряными прожилками.
Где это вообще находится? Какие черты этой пещеры она могла вспомнить?
Она вытянула руку и открыла рот, чтобы позвать Тиеро и Саланку, но голос застрял в горле. Они были близко, но она каким-то образом переместилась за их пределы. Завеса, о которой они говорили – что бы это ни было, – была плотной. Воздух тоже стал плотнее, все звуки и энергия гудели в ушах, словно тысячи пчел сгрудились вокруг ее головы.
Но она была не одна. Воздух сжимался вокруг нее, потрескивая от энергии и напряжения.
Это должен быть источник. Но есть ли и решение?
Преступник, – она отступила назад.
Подождите. Нет.
Он стоял… ну, не совсем. Он был наполовину змеей. Правда, больше чем наполовину, судя по длине этих витков. От пояса он выглядел как человек. В руках у него было какое-то длиннорукое оружие, и он раскачивался взад-вперед, а черты его лица расплывались в массе индиго, бирюзы, зелени и лазури. Нага?
Он с рычанием бросился на что-то в тени.
Все вокруг потемнело.
2. В Его Сознании
Рея медленно огляделась вокруг, когда темнота отступила, и моргнула, чтобы увлажнить пересохшие глаза. Даже сейчас они немного горели. Где бы она ни находилась, она прибыла к источнику или к тому, кто мог помочь его устранить.
Мутная тяжесть все еще заполняла ее уши, не такая интенсивная, как раньше, но все же более убедительная. Чем больше она прислушивалась к нему, тем сильнее он гудел, убаюкивая ее, умиротворяя, заставляя забыться и просто существовать в этом месте.
Где бы оно ни находилось.
Она на мгновение зажмурила глаза. Нет. Никакого убаюкивания. Пора разобраться, что происходит. Она могла это сделать.
Она была здесь, чтобы найти источник или решение. Саланка установила связь. Тиеро укреплял ее. Ей оставалось только понаблюдать и вернуться.
Она приоткрыла веки и попыталась воспринять все происходящее.
Хм… Не совсем то, что она ожидала.
Она больше не парила в пещере. Нет, теперь она находилась в сравнительно небольшой, но роскошной комнате. На полосатых коврах лежали толстые атласные подушки бирюзового цвета. Небольшие скульптуры стояли на полках, врезанных прямо в стену. Каждый раз, когда она пыталась сосредоточиться на маленьких резных фигурках, они словно растворялись или перемещались. Темный камень стен казался то фиолетовым, то темно-серым, то угольным. Иногда индиго, если она совсем не сосредотачивалась на них.
Шкаф со змеями, драконами и другими существами, вырезанными на его раме в мельчайших деталях, занимал еще одну нишу, вырезанную прямо в стене. Пол был из гладкого темного камня.
Повернувшись, она увидела прижатую к стене большую кровать с яркими шелковыми простынями, мягкими одеялами и толстыми подушками.
Хорошо. Значит, это была спальня. Что дальше? Она прищурилась. Здесь вообще кто-нибудь есть?
Одеяла на кровати зашевелились. Затем мужчина сел и, нахмурившись, посмотрел на нее.
– Привет?
О.
Действительно, привет. У нее пересохло во рту, пока она пыталась подобрать слова. Не то чтобы она никогда не видела мужчин без рубашки или полуобнаженных красавцев, но от одного его вида у нее перехватило дыхание. Его мощные плечи и рельефный живот не оставляли сомнений в его силе. Однако его лицо превосходило их по выразительности, а смелые черты еще больше подчеркивались извилистыми линиями на лбу и щеках, а также на бицепсах и плечах, словно черные тигриные полосы. Его волосы были насыщенного синего цвета, где-то между кобальтом, индиго и черным. Большая часть волос была собрана в косу, в которую были вплетены серебряные бусины и крупные синие и бирюзовые перья.
А вот его глаза. Они полностью поглотили ее – глубокие нефритово-зеленые, с золотистым оттенком вокруг зрачков, испещренные крапинками индиго и пятнами светлого перидота. Сложная смесь настороженности, грусти, печали и одиночества, омраченная тяжелыми бровями. За годы работы она набросала, написала и нарисовала множество портретов и часто приходила в восторг от изображения глаз, запечатлевая личность и характер в одном неподвижном образе. Его взгляд бросил бы вызов мастеру-художнику.
Мужчина достал из-под подушки охотничий нож, откинул толстые блестящие одеяла и, нахмурившись, поднялся с кровати. Его длинные бирюзовые брюки задрались на правой ноге, обнажив дополнительные полосы вдоль лодыжки и икры.
– Кто ты?
– Ты меня видишь? – Она сложила руки на груди, внезапно почувствовав себя неловко. Она не задумывалась о том, видит ли ее кто-нибудь. – Ты меня слышишь? Я здесь, чтобы помочь, а не навредить.
– Да, – медленно произнес он. Он опустил нож, и выражение его лица стало менее враждебным. – В какой-то степени. Ты как бриллиант света. Кто ты?
Саланка говорила, что будет очевидно, кто является источником или решением проблемы. Что же она упустила? Возможно ли, что он был чем-то другим?
Она прижала руки к сердцу, и мысль, не успев оформиться, слетела с ее губ.
– Думаю, у тебя большие проблемы.
Он насмешливо хмыкнул, но на его полных губах появилась слабая улыбка.
– Ты думаешь?
– Ну, многие так думают. Это какая-то чума, проклятие или нападение, которое постоянно происходит. Она разливается по мирам. И что-то положило этому начало. Мы с семьей использовали… нечто, чтобы найти источник или решение этой проблемы, и прежде чем оно привело меня сюда, оно показало мне нага.
Страшного нага. Она читала о них в сказках. Ее пробрала дрожь.
– А потом оно привело меня сюда. Значит, вы как-то связаны. И моя интуиция подсказывает мне, что у тебя тоже проблемы.
– Твоя интуиция. – Он медленно моргнул, затем сел на изножье кровати. Его черная рама упиралась почти в пол, достаточно низко, чтобы она не смогла просунуть под нее ботинок. – Это… довольно запутанно. Я с трудом справляюсь. Я ненавижу нагов. И змей. Давай вернемся к предыдущему вопросу. – Он сжал руки в кулаки и жестом указал на нее. – Кто ты?
Она придвинулась к нему ближе, ее пульс участился.
– Просто Авдаум. Художник. Художник из племени Авдаумов.
Его улыбка вернулась, на этот раз более широкая. О. Сердце у нее заколотилось, а когда она дошла до его глаз, они засияли насыщенными зелеными глубинами, в которых она могла бы заблудиться, если бы не обратила на них внимания. Слава Элонумато, он не мог видеть ее выражение лица.
– Авдаумы не могут такое сделать, – сказал он, его тон стал гораздо более дружелюбным. – Только если что-то изменилось.
– Обычно нет. Но в моей семье есть одаренные Нейеб и Тиабло.
Один из них получил доступ к чему-то арканному, что, вероятно, относилось к Запретным Искусствам и, вероятно, собиралось доставить всем им немало проблем.
– Так что это немного меняет дело, – сказала она.
– И ты пришла сюда…
– Чтобы получить ответы.
Он провел тыльной стороной костяшки пальца по щеке.
– У меня их нет. Я так же запутался, как и ты.
– Начнем с того, как тебя зовут и где ты живешь? Название твоего мира? Где мы находимся?
Он снова нахмурился, потом покачал головой.
– Нет. Даже если это всего лишь сон, некоторые вещи слишком опасны. В именах заключена сила, и я не могу гарантировать, что нас не подслушают.
Она села на другой конец кровати.
– Хорошо. Но нам все равно нужно будет как-то называть друг друга. Как мне тебя звать?
Он снова насмешливо хмыкнул, в его голосе появились чуть более веселые нотки.
– Даже не знаю. Горечь. Или, может быть, Кислый.
– А как насчет Цикори4?
Он рассмеялся.
– Почему?
Потому что его глаза были цвета нефритового цикория.
Она пожала плечами, потом поняла, что он, возможно, не видит движения.
– Потому что цикорий может быть горьким, но он все равно важен.
Левая сторона его рта подрагивала.
– Что ж, полагаю, это не так уж плохо. Кроме твоего имени, которое ты не должна говорить мне в таком месте, как это, как мне вас называть? Может быть, Сладкая5?
Она сморщила нос.
– Нет. На самом деле я не такая уж Сладкая. И не Сахарная. Или Медовая.
Единственная причина, по которой она терпела Банни от своей семьи, заключалась в том, что они называли ее так, когда были детьми. Или же они были Киллотами, которым просто удавалось сделать так, чтобы это казалось очаровательным, а не оскорбительным.
