Текст книги "Брошенные тела"

Автор книги: Джеффри Дивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

– И что ты собираешься предпринять по этому поводу? – спросила она.

Грэм пожал плечами и откинулся на спинку дивана.

– У меня был порыв поговорить с ним. Но я решил предоставить все Бринн. Пусть разбирается сама.

– Но ведь это не дает тебе покоя, как я заметила. Во время шоу Дрю Кейри [12]12
  Американская комедийная актриса, ведущая популярной телепередачи.


[Закрыть]ты даже ни разу не рассмеялся.

– Если это случилось однажды, значит, вполне возможно, бывало и раньше. Как вам кажется?

– Более чем вероятно. Уж у меня-то есть опыт общения с детьми. – Анна имела право на такое утверждение. У Бринн были старший брат и младшая сестра – учитель и продавщица в магазине компьютеров соответственно. Приятные, добрые, легкие в общении люди. Но самые обыкновенные. Бринн проявляла гораздо большую амбициозность.

Анна Маккензи окончательно отбросила манерность персонажей семейных сериалов телеканала «Холмарк», которую в случае необходимости набрасывала на себя как камуфляж. Тон ее разительно изменился:

– Я давно хочу тебе сказать. Ты никогда не наказываешь его, Грэм.

– После Кейта я не всегда знаю, как себя с ним вести.

– Но ты ведь не Кейт, слава богу. Тебе не о чем беспокоиться.

– Бринн мне не разрешает. Или, по крайней мере, так я ее понимаю. И я не настаиваю. Не хочу подрывать ее авторитет. Он же ее сын.

– Не только, – поспешила возразить Анна. – Теперь он и твой сын тоже. Женившись, ты получил полный комплект, куда входит еще и вредная старушенция, на что ты явно не рассчитывал.

Он рассмеялся:

– Поймите, я просто стараюсь быть осторожным. Джоуи… Я знаю, как тяжело он переживал развод родителей.

– Так бывает со всеми. Это жизнь. Не причина, чтобы вести себя с ним излишне робко.

– Возможно, вы и правы.

– Я права на все сто. Отправляйся наверх и поговори с ним. Сейчас же! – добавила она. – Быть может, оно и к лучшему, что Бринн сегодня уехала по вызову. У вас двоих появилась возможность побеседовать без помех.

– А что я ему скажу? Я уже пытался что-то придумать. Выходит как-то глупо.

– Следуй своему инстинкту. Если чувствуешь себя правым, значит, так оно и есть. Я всегда поступала со своими детьми подобным образом. И во многом оказывалась права. Хотя и неправа бывала тоже. Возможно.

Последнее слово она произнесла с нескрываемым сомнением.

– Вы так считаете?

– Да, я так считаю. Кто-то должен стать в этом доме главным. Мы не можем допустить, чтобы им оказался он. А Бринн… – Старой женщине нечего было к этому добавить.

– Не дадите еще какой-нибудь совет?

Анна рассмеялась:

– Он ребенок, а ты – взрослый.

«Потрясающе мудрое замечание, – подумал Грэм, – но толку от него мало».

Она увидела его замешательство и сказала:

– Просто старайся действовать по обстановке.

Грэм вздохнул и стал подниматься по лестнице, ее ступеньки постанывали под тяжестью рослого мужчины. Он постучал в дверь и тут же вошел, не дожидаясь приглашения, чего не делал никогда прежде.

Джоуи пришлось оторвать свое круглое веснушчатое лицо от плоского монитора компьютера, – занимавшего большую часть письменного стола, и посмотреть на вошедшего. Шерстяную шапочку он опять натянул на голову, как какой-нибудь рэпер. Было очевидно, что он занят электронной перепиской с приятелем. Причем встроенная в монитор видеокамера оказалась включенной. Грэму не понравилось, что приятель Джоуи мог видеть его, как видел и всю комнату.

– Что у нас с домашним заданием?

– Уже закончил. – Он продолжал писать, не глядя на клавиатуру, как, впрочем, и на Грэма.

Стены комнаты пестрели сценами из фильма Гаса Ван Сента «Параноид-парк», героями которого были скейтбордисты из Портленда. Вероятно, Джоуи распечатал их сам. Фильм неплохой, конечно, но сугубо для взрослых. Когда они собирались посмотреть его в кинотеатре, Грэм пытался настаивать, что Джоуи не дорос до подобных зрелищ, но того переполняло желание увидеть картину, он ныл и ныл, пока Бринн не сдалась. В итоге после одного из самых жутких эпизодов они все-таки сбежали с сеанса. Грэм тогда не без труда подавил в себе желание подчеркнуть, что предупреждал о последствиях, и в тот момент был как никогда прежде близок к тому, чтобы сказать жене: в следующий раз прислушайся, пожалуйста, к моему мнению.

– Это кто? – спросил он, глядя на экран.

– Кого ты имеешь в виду?

– С кем ты общаешься в Сети?

– Так, с одним парнем.

– Джоуи!

– Хорошо, его зовут Тони. – Мальчик не отводил глаз от монитора. Секретарша Грэма печатала со скоростью сто двадцать слов в минуту. Казалось, у мальчишки получается даже быстрее.

Грэма прежде всего волновало, не со взрослым ли мужчиной ведется диалог, поэтому он спросил:

– Кто такой этот Тони?

– Он из моего класса. Ты знаешь. Тони Метцер. – Слова мальчика подразумевали, что Грэм с Тони встречался, хотя тот, совершенно очевидно, никогда его не видел. – Мы с ним, типа, подсели на «Турбо планету». Он никак не может пройти шестой уровень, а я уже добрался до восьмого. Вот я ему и помогаю.

– Но уже поздно. На сегодня с компьютером пора заканчивать.

Джоуи невозмутимо продолжал свое занятие, и Грэм не мог понять, отказывается мальчишка подчиниться или просто прощается с приятелем. Неужели это перерастет в ссору? У него вспотели ладони. Ему приходилось увольнять вороватых служащих, он не побоялся вступить в схватку с грабителем, забравшимся однажды в его офис, и не раз разнимал рабочих, уже схватившихся за ножи. Но никогда прежде не нервничал, как сейчас.

Еще несколько быстрых ударов по клавишам, переписка была свернута, и мальчик поднял на него недовольный взгляд. Словно спрашивая: ну, что еще?

– Как твоя рука?

– Уже в полном порядке.

Парень теперь занялся игрой, но отчим заметил, что он забеспокоился.

Грэм подумал было, что надо хитростью выудить у мальчика признание по поводу фальтинга, но как раз это противоречило его инстинктивному чувству, о котором говорила Анна. Он вспомнил свои размышления за мытьем посуды – наладить диалог, а не вступать в препирательства.

Мальчик молчал. Единственными звуками в комнате были сейчас щелчки джойстика и электронный басовый ритм, сопровождавший игру, мультяшный герой которой пробирался вдоль какой-то фантастической дороги.

«Хорошо, приступим».

– Джоуи, могу я узнать, почему ты сегодня прогулял уроки?

– Прогулял уроки?

– Да, почему? У тебя проблемы с учителями? Или конфликты с другими школьниками?

– Я не прогуливал.

– Мне сообщили из школы. Сегодня тебя на занятиях не было.

– Нет, я там был. – Сказано без отрыва от игры.

– А я думаю, что не был.

– Да был же! – Голос мальчика звучал уверенно. – Я не прогуливал.

Грэм понял, что совершил ошибку и начал разговор не с той стороны.

– И ты никогда не прогуливал? – спросил он.

– Ну. Не знаю. Один раз, типа того. Это когда я по дороге в школу плохо себя почувствовал и вернулся домой. Мама была на работе, и я до нее не дозвонился.

– Ты запросто мог позвонить мне. Офис моей компании в пяти минутах отсюда и в пятнадцати – от школы. Я бы приехал очень быстро.

– Но ты не можешь забрать меня из школы под расписку.

– Нет, могу. Я включен в список. Об этом позаботилась твоя мама. – Разве он не знал об этом? – Вот что я тебе скажу, Джоуи. Выключи-ка ты эту штуку.

– Выключить?

– Да, вырубай!

– Но я почти что…

– Никаких «но». Просто выключи, и все.

Парень, тем не менее, продолжал игру.

– Или я отключу компьютер сам. – Грэм протянул руку и взялся за провод питания.

Джоуи поднял на него протестующий взгляд:

– Нет! Игра не записана в память. Не делай этого! Дай мне сохранить ее.

Он продолжил играть еще немного – секунд двадцать, но полных скрытого напряжения. Потом нажал еще на пару клавиш, компьютер издал воющий звук, и изображение на экране застыло.

Грэм присел на край кровати рядом с мальчиком.

– Я знаю, что вы с мамой обсуждали сегодняшнее происшествие. Ты рассказал ей, что прогулял школу? – Грэму пришло в голову, что Бринн могла знать обо всем, но не поделиться с ним.

– Я не прогуливал.

– Мне звонил мистер Радитцки. Он утверждает, что ты подделал подпись своей матери.

– Он врет. – Но в глаза мальчишка уже не смотрел.

– С чего бы ему врать?

– Он меня не любит.

– Судя по тону, он очень за тебя беспокоится.

– Ты просто ничего не понимаешь! – И, по всей видимости, считая это неоспоримым доказательством своей невиновности, Джоуи снова обратил взгляд на монитор с поставленной на паузу игрой. На экране подпрыгивало некое существо. Бег на месте. Мальчик покосился на джойстик. Но не прикоснулся к нему.

– И еще, Джоуи. Кое-кто из школы видел, как ты занимался фальтингом на Элден-стрит.

Глаза мальчишки яростно сверкнули:

– Это тоже вранье. Это ведь был Рад, точно? Он все выдумал.

– Вряд ли такое можно выдумать, Джоуи. Тебя видели, когда ты на своей доске мчался на скорости под семьдесят миль в час за грузовиком и упал.

Парень опрокинулся рядом с Грэмом на кровать и достал с полки книгу.

– Значит, ты не рассказал маме ни про прогул, ни про фальтинг, верно?

– Я не занимался фальтингом. Просто катался на своем скейте и упал со ступенек к парковке.

– И это там с тобой сегодня приключилось несчастье?

Пауза.

– Ну, не совсем там. Но фальтингом я не занимался.

– Никогда?

– Никогда.

Грэм совершенно растерялся. Разговор явно зашел в тупик.

Инстинкты…

– Где твоя доска?

Джоуи бросил на Грэма взгляд, ничего не сказал и опять отвернулся к книге.

– Где она? – жестко повторил вопрос отчим.

– Понятия не имею.

Тогда Грэм открыл стенной шкаф, где скейтборд стоял поверх сваленной в кучу спортивной обуви.

– Никакого катания на месяц.

– Но мама сказала два дня!

Грэм помнил, что Бринн вела речь о трех днях.

– А я говорю – на месяц. И ты должен дать честное слово, что больше никакого фальтинга не будет.

– Я не занимаюсь фальтингом!

– Джоуи!

– Это все дерьмо собачье!

– И ругани чтобы я больше от тебя не слышал.

– Мама мне разрешает.

«Неужто правда?»

– Что ж, тогда придется запретить мне.

– Ты не можешь мне ничего запрещать. Ты мне не отец!

Грэму хотелось спорить с ним, убеждать. Объяснить кое-что об авторитете родителей, их главенстве в семье, о той роли, которую играет в ней каждый из них. Но он понимал, что в таком споре обречен на поражение.

«Следуй инстинкту», – напомнил он себе.

Ладно, просто посмотрим, что произойдет дальше.

– Так ты расскажешь мне правду?

– Я и говорю тебе правду. – Мальчишка откровенно злился, но вдруг заплакал.

У Грэма неистово колотилось сердце. А если он не врет? Это было так сложно понять. И он сказал, стараясь голосом не выдать своих эмоций:

– Джоуи, твоя мама и я, мы оба очень тебя любим. И потому так испугались, узнав, что с тобой случилось несчастье и ты пострадал.

– Не любите вы меня. Никто не любит! – Слезы испарились, словно их и не было. Он снова сделал вид, будто читает.

– Джоуи… – склонился к нему Грэм. – Я делаю все это только потому, что волнуюсь за тебя.

Он улыбнулся.

– Ну, же. Иди чистить зубы. Пора надеть пижаму – и спать.

Мальчик не двинулся с места. Его глаза бегали по строчкам книги, которых он даже не различал.

Грэм встал и вышел из его комнаты, прихватив с собой скейтборд. Он стал спускаться по лестнице и на каждой ступеньке боролся со жгучим желанием броситься назад, извиниться, умолять мальчишку успокоиться и простить его.

Но инстинкт в этот раз победил. Грэм спустился на первый этаж и положил доску на самую верхнюю полку в кладовке.

Анна наблюдала за ним. Кажется, она забавлялась увиденным. Грэм же не находил в ситуации ничего, достойного улыбки.

– Когда Бринн вернется домой? – спросила теща.

Он посмотрел на часы.

– Надеюсь, уже скоро. Она наверняка поужинает по дороге. Поест прямо в машине.

– Ни в коем случае нельзя этого делать. Есть ночью за рулем! Ты только отведешь на секунду взгляд, чтобы взять бутерброд, как перед твоей машиной окажется олень. Или даже медведь. Джейми Хендерсон чуть не сбил одного. И на том самом шоссе.

– Кажется, я что-то слышал об этом. Крупный был зверь?

– Достаточно большой. – Потом она подняла глаза к потолку. – Как все прошло?

– Не слишком удачно.

Анна продолжала смотреть на него с легкой улыбкой.

– Чему вы радуетесь? – спросил он раздраженно.

– Начало положено.

Грэм покачал головой:

– Я так не думаю.

– Верь мне. Иногда высказать свои соображения важнее всего. Важнее, чем сами твои мысли. Помни об этом.

Грэм взялся за мобильный телефон и снова набрал номер Бринн. Сразу включился автоответчик. Он бросил мобильник на стол и рассеянно уставился в экран телевизора. Мысли его вернулись к тем летучим созданиям в черно-желтую полоску: он катил в тачке большой ветвистый куст и даже не подозревал, что только что переехал их гнездо.

Не подозревал до тех пор, пока мелкие твари с острыми жалами не закружились вокруг него…

«Впрочем, какое это теперь имеет значение?» – подумал он.

Что сделано, то сделано.

Грэм потянулся за пультом телевизора. Наверху с грохотом захлопнулась дверь.

Бринн и Мишель с трудом пробирались сквозь густую чащу леса ярдах в трехстах к северу от дома Фельдманов. Здесь деревья росли плотнее, в основном сосны, пихты и ели. Озера отсюда не было видно.

Ошибка с сигнализацией могла обернуться для них катастрофой. Однако теперь Бринн уже смела надеяться, что ей удалось изменить положение вещей в свою пользу, заставив преступников думать, будто сигнализацию они включили нарочно, чтобы отвлечь их внимание, а сами поплыли на каноэ через озеро. На самом же деле они спустились по речке немного ниже и переправились на противоположный берег. Установленные внутри спасательные жилеты издали должны были выглядеть как две низко сидевшие в лодке фигуры. Они столкнули каноэ в самую стремнину, которая увлекла его дальше по поверхности озера.

Затем настолько быстро, насколько позволяла подвернутая лодыжка Мишель, они устремились прочь от дома, на север, в сторону заповедника Маркетт.

Когда раздались выстрелы, – а Бринн только этого и ждала, – она в подходящий момент издала громкий отчаянный крик. Потом резко оборвала его. Она знала, что мужчины будут оглушены стрельбой, а отраженное от скал эхо не позволит им точно определить, откуда исходил звук. Трюк не мог одурачить преследователей надолго, но Бринн не сомневалась: какое-то время выиграть ей удалось.

– Мы можем остановиться? – спросила вдруг Мишель.

– Зачем? У тебя болит нога?

– Болит, конечно. Но я подумала, что нам лучше просто спрятаться в этом месте. Они все равно скоро уйдут.

Мишель грызла свое печенье. Перехватив взгляд Бринн, она с явной неохотой поделилась с ней. Бринн с жадностью накинулась на еду.

– Нам нельзя останавливаться. Мы должны идти дальше.

– Куда?

– К северу.

– А что такое для нас этот твой «север»? Там есть какое-нибудь жилье или как? А может, телефон?

– Нам нужно максимально оторваться от них. Скрыться в заповеднике.

Мишель остановилась:

– Посмотри, куда мы лезем. Это же чащоба непроходимая, здесь все так заросло. Это… джунгли, да и только. Ни одной тропинки. И жутко холодно.

«Тебе ли жаловаться в твоей куртке за две тысячи долларов?» – мысленно упрекнула ее Бринн.

– Здесь есть домик рейнджеров. Милях в четырех отсюда.

– В четырех милях!

– Тс-с-с…

– Но это же вздор. Нам не пройти четыре мили по этому лесу.

– Ты ведь в хорошей форме. Бегаешь по утрам, угадала?

– На тренажере в своем фитнес-клубе. Но не по таким же местам! И в какую сторону нам идти? Я уже заблудилась.

– Мне приблизительно известно направление.

– Через лес? Нет, я не способна на это.

– У нас просто нет выбора.

– Ты не понимаешь… Я панически боюсь змей.

– Поверь мне, они боятся тебя еще больше.

Мишель показала ей остатки печенья в пакете:

– Нам даже еды не хватит. Ты слышала о гипоглицемии? Все думают, будто это так, мелочь. А я могу потерять сознание.

Бринн вложила в голос всю возможную твердость:

– Мишель, двое преступников преследуют нас, чтобы убить. Тебе не кажется, что змеи и содержание сахара в твоей крови на данный момент не самые большие наши проблемы?

– Но я не в состоянии этого сделать! – Молодая женщина напомнила Бринн сына, когда тому предстояло впервые пойти в начальную школу. Он сучил ножками и наотрез отказывался повиноваться. Чтобы уговорить его, ей пришлось потратить два дня. В лице Мишель Бринн видела абсолютно те же признаки истерики. Девушка с широко открытыми от страха глазами дрожащей рукой обвела окрестности:

– Я покупаю еду в «Здоровом питании», а кофе – в «Старбаксе». А вот это все не для меня. Это не мой мир. Я не выдержу!

– Мишель, – мягко обратилась к ней Бринн. – Все будет хорошо. Это всего лишь национальный парк. Тысячи людей бывают здесь каждым летом.

– Они ходят по аллеям и тропинкам.

– Мы тоже скоро выйдем на какую-нибудь тропу.

– И все равно люди сбиваются с дороги. Я смотрела передачу по телевизору про супружескую пару. Они заблудились и замерзли насмерть, а трупы их обглодали звери.

– Мишель…

– Нет, я никуда не хочу идти! Давай спрячемся здесь. Мы найдем место. Пожалуйста! – Она явно готовилась разреветься.

Бринн понимала, что на глазах этой несчастной женщины застрелили ее друзей, да и сама она едва не стала жертвой убийц. И потому старалась быть терпеливой.

– Нет, это невозможно. Тот человек, которого зовут Харт, уж точно отправится нас искать, как только обнаружит, что мы провели его с лодкой. Конечно, он не будет знать точно, в какую сторону мы пошли, но вполне может догадаться.

Мишель обернулась, ее взгляд панически метался, дыхание участилось.

– О'кей?

Мишель отправила в рот еще одну пригоршню печенья, на этот раз не предложив ничего Бринн, и сунула пачку в карман.

– Хорошо. Твоя взяла, – с гримасой отвращения сказала она.

Бросив последний взгляд назад, женщины снова отправились в путь, стараясь двигаться как можно быстрее, обходя самые густые заросли, прорубить дорогу через которые не помогло бы и мачете. Впрочем, время от времени им встречались сосновые боры, где кустарники расплодились не так обильно и потому не мешали.

И они шли и шли, все дальше удаляясь от домов, причем Мишель не отставала, но заметно прихрамывала. Бринн крепко сжимала свое «копье» – оружие хотя и придавало ей немного уверенности, все же выглядело в ее глазах нелепо.

Так они довольно резво преодолели первые пятьсот ярдов, потом еще около мили.

Внезапно Бринн вздрогнула и обернулась. Ей послышался голос.

Но это всего лишь Мишель бормотала что-то себе под нос – в голубоватом свете луны она походила на привидение. Бринн тоже имела привычку беседовать сама с собой. Болезнь отняла у нее отца, лучшая подруга по службе стала жертвой пьяного шофера. К тому же ей пришлось расстаться с Кейтом. И в дни печали она много говорила сама с собой вслух, моля, чтобы хватило сил пережить все это, или просто пытаясь отвлечься. По непонятным ей причинам слова имели болеутоляющий эффект. Да что там, она прибегла к этому средству не далее как нынешним днем, пока в больнице Джоуи делали рентгеновский снимок руки. Бринн, правда, совершенно не помнила, что твердила себе тогда.

Они то и дело огибали затянутые тиной пруды, едва видные сквозь кусты вахты и клюквы. К своему удивлению, Бринн заметила подсвеченную лунной иллюминацией семейку саррацений – плотоядных растений, о которых узнала опять-таки, помогая сыну с уроками. Лягушачьи трели стали как будто тревожнее, то и дело раздавались мрачные крики ночных птиц. К счастью, сезон комаров еще не наступил. Бринн притягивала их, как магнит железо, и летом чаще опрыскивалась репеллентом, чем духами.

Чтобы приободрить себя по примеру Мишель, Бринн принялась едва слышно шептать:

– Мне знаком этот заповедник. Я дважды участвовала здесь в спасательных операциях.

Она действительно в свое время добровольно вызвалась на те задания, чтобы практикой подкрепить знания, полученные на семинарах при полицейском управлении штата, где помимо прочего ей пришлось по собственному выбору пройти утомительный и временами трудный, хотя и укороченный курс выживания в условиях дикой природы.

Правда, одна из спасательных операций на деле вылилась в пренеприятную миссию – поиски трупа. Но Бринн сейчас старалась не вспоминать об этом.

– Не могу сказать, что знаю эти места как свои пять пальцев, но приблизительное представление у меня есть. Где-то здесь неподалеку проходит туристическая тропа под названием «Джолиет». До нее полторы-две мили. Ты слышала о ней?

Мишель отрицательно помотала головой, разглядывая кучу старых сосновых иголок под ногами. Она шмыгнула носом и утерла его рукавом.

– Тропа приведет нас прямиком к домику рейнджеров. Сейчас он наверняка пустует, но мы можем найти там телефон и даже ружье.

На этот домик Бринн рассчитывала в первую очередь. Но если они его не найдут или не смогут в него проникнуть, придется пройти дальше по «Джолиет», которая сворачивает к северо-востоку и пересекает речку Змейка.

– Вдоль реки мы направимся к востоку, в сторону Пойнт-оф-Рокса. Это достаточно большой населенный пункт по противоположную сторону заповедника. С магазинами – а стало быть, и телефонами – и подобием полицейского участка. Работают там скорее всего добровольцы на полставки, но мы все равно сможем к ним обратиться. Это довольно-таки далеко, миль пять, а то и шесть, но вдоль реки берег ровный, и идти будет легко. Есть и другой вариант. Добравшись до речки, мы можем свернуть на запад и взобраться на верх ущелья, по которому она протекает. Так мы попадем к скоростной магистрали у моста. Движение там довольно оживленное. Какой-нибудь грузовик или легковушка непременно остановится.

– Подниматься вверх по горам? – пробормотала Мишель. – Но я боюсь высоты.

Бринн тоже ее боялась (хотя это не помешало ей однажды преодолеть сложнейший подъем, чтобы добраться до ждавшего на вершине бочонка с пивом «Олд Милуоки» – традиция посвящения, которую проходили все выпускники полицейской академии штата). А подъем к вершине ущелья будет, несомненно, крутым и опасным. Мост возвышался над рекой почти на сорок ярдов, а скалы по ее берегам местами почти отвесные. Именно здесь их спасательная группа и обнаружила тогда труп, который им поручили найти. Молодой человек оступился и упал. Высота падения вроде бы была небольшой – ярдов шесть, но, к своему несчастью, он напоролся на острую ветвь дерева. Судмедэксперт сказал, что смерть наступила только минут через двадцать после падения.

Увиденное тогда до сих пор посещало Бринн Маккензи в кошмарах.

Из сосняка они попали в старую часть леса, густую и темную. Бринн старалась прокладывать маршрут как можно менее обременительный для подвернутой ноги Мишель. Но все чаще на пути им попадались совершенно непроходимые сплетения веток подлеска, кустарников и вьющихся растений, которые приходилось обходить, делая круг. Через какие-то заросли все же удавалось с трудом пробираться напрямую.

В самую черноту они даже не совались, опасаясь попасть в болото или сорваться с незаметного во мраке обрыва.

И на всем пути им напоминали, что они здесь не одни. Мелькали летучие мыши, ухали филины. Бринн перепугалась насмерть, наступив на край оленьего ребра, которое под ее тяжестью резко выпрямилось и ударило по коленке. Она отшатнулась от обглоданной добела кости. Потрескавшийся череп животного валялся рядом.

Мишель уставилась на остатки оленьего скелета широко открытыми от страха глазами, но смолчала.

– Идем. Это всего лишь старые кости.

Они прошли через заросли еще ярдов сто. Внезапно Мишель оступилась, чтобы не упасть, ухватилась за какую-то ветку, но тут же вскрикнула от боли.

– Что случилось?

Девушка сорвала с руки тонкую перчатку и принялась разглядывать руку. Из ладони торчали два шипа, неглубоко проникшие под кожу. В глазах ее застыл немой ужас.

– Ничего страшного! Это всего-навсего ежевика. Они не причинят тебе вреда. Ну-ка, дай мне посмотреть!

– Нет! Не прикасайся!

Но Бринн уже взяла ее руку и включила свечную зажигалку, чтобы осмотреть ранки.

– Нужно просто вынуть колючки, чтобы не занести инфекцию. Через пять минут ты уже не почувствуешь ни малейшей боли.

Бринн легкими движениями вытащила шипы, но девушка все равно морщилась и постанывала, разглядывая два расплывшихся пятнышка крови. Бринн достала бутылочку со спиртом, смочила им краешек носка и стала обмывать ранки, обратив внимание на длинные, покрытые темным лаком ногти актрисы.

– Дай, я сама, – сказала Мишель, слегка прикоснувшись к коже. Она вернула Бринн носок, вытащила из кармана бумажный носовой платок и прижала к ранкам. А когда через минуту убрала его, от крови не осталось и следа.

– Ну как?

– Все в порядке, – ответила Мишель. – Ты права. Уже совсем не больно.

И они пошли дальше, следуя указанному Бринн направлению.

«Харт наверняка пустится в погоню, – размышляла она, – и нужно быть все время настороже». А с другой стороны, откуда ему знать, куда именно они ушли? Они могли выбрать любое направление, кроме одного – южного, в сторону шоссе, поскольку им надо будет незамеченными проскользнуть мимо своих преследователей.

С каждым пройденным ярдом Бринн чувствовала себя все уверенней. Она-то, по крайней мере, хоть что-то знала об этом лесе и о тропинке, проходившей впереди. Мужчинам все это было неведомо. И даже если Харт с напарником случайно угадают направление, они как пить дать через десять минут уже заплутают в лесу.

На берегу озера у дома Фельдманов Харт включил функцию джи-пи-эс на своем смартфоне «Блэкберри». Затем сверился с картой района, которую они привезли с собой.

– Тропа «Джолиет», – произнес он.

– Это что такое?

– Туда они пошли.

– А… – протянул Льюис. – Ты так думаешь?

– Да. – Он развернул карту. – Мы сейчас здесь.

Харт указал на точку, от которой провел пальцем вверх к северу.

– Эта коричневая линия и есть тропа. По ней они прямиком доберутся до поста рейнджеров, обозначенного вот здесь.

Но Льюис не мог сосредоточиться. Он продолжал смотреть в сторону озера.

– Надо признать, это лихо. То, что они придумали.

Харт не собирался оспаривать это утверждение. Подплыв на ялике к месту, где затонуло каноэ, они обнаружили, что женщины установили в него спасательные жилеты, имитируя присутствие людей, и вытолкнули лодку подальше от берега. Но самым гениальным был крик после одного из выстрелов. Кто из них кричал – Бринн или Мишель? Харт не сомневался, что это была Бринн.

Ему не часто доводилось оказываться в ситуации, где противника следовало перехитрить. Отчасти ему даже нравилась подобная новизна, но все же гораздо больше хотелось, по своему обыкновению, держать все под полным контролем. Естественно, он предпочитал вступать в схватку с четким пониманием, что исход ее неизбежно будет в его пользу. Это как работа с черным деревом: материал с норовом – одновременно очень прочный и хрупкий. Он легко раскалывался, и сотни долларов шли коту под хвост. Однако, если не торопиться и соблюдать осторожность, можно заранее предвидеть любую случайность, а конечный результат выходил просто на заглядение.

Так что за штучка эта Бринн Маккензи?

Запах аммиака.

Бах, бах, бах! – звуки выстрелов ее пистолета.

Да, эту женщину можно уподобить эбеновому дереву.

Боль в раненой руке переключила его мысли на другую беглянку: что собой представляет Мишель?

Это пока только предстояло выяснить.

– Значит, ты собираешься отправиться в погоню за ними? – спросил Льюис, выпуская облачко пара.

– Точно так.

– Знаешь что, Харт? Я планирую совсем другое.

Это еще мягко сказано.

Льюис продолжил:

– Все пошло наперекосяк. Эта сучка тебя подстрелила и хотела всадить пулю в меня. Помощница шерифа… Ловушка в ванной. Ты или я. Один из нас мог сейчас быть слепым. И тот выстрел по мне в спальне. Она промахнулась на какой-то дюйм.

«Я умею уклоняться от пуль».

Харт промолчал. В отличие от Льюиса он не обозлился на женщин, находя их поведение вполне естественным. Как повадки того зверька, что попался им здесь. Ясное дело, они и должны сопротивляться.

– Так вот о чем я сейчас думаю, – сказал Льюис. – Мое единственное желание – поскорее убраться отсюда к чертовой матери. Она из полиции, Харт. Живет поблизости. Ей эти места знакомы. Сейчас она уже на полпути к дому рейнджеров или чему-то еще, где в заповеднике установлены телефоны… А потому нам нужно уносить отсюда ноги. Назад в Милуоки. Кем бы ни была эта стерва, Мишель, хрен она пойдет нас опознавать. Она же не полная дура.

Он похлопал себя по карману, где лежала ее сумочка с полным именем и домашним адресом.

– А помощница шерифа и не могла разглядеть нас толком. Так что самое время возвращаться к первоначальному плану. Выходим на шоссе и тормозим машину. Что скажешь?

Харт скривился.

– Что ж, Льюис, – произнес он, – очень соблазнительный план. Так и хочется осуществить его, честное слово. Но только мы не можем сейчас этого сделать.

– Гм… У меня на этот счет другое мнение. – Льюис говорил теперь спокойнее, серьезнее, окончательно отбросив ухмылочки.

– Мы должны покончить с ними.

– Должны? Кому должны? Где это записано? Слушай, ты, вероятно, считаешь меня трусом? Так вот, я никого не боюсь. Ночью против двух баб? Для меня это – тьфу! Хочешь, расскажу тебе одну историю? Как я ограбил банк в Мэдисоне в прошлом году.

– Банк? Никогда этим не занимался.

– Мы взяли пятьдесят тысяч.

– Весьма впечатляет, – сказал Харт. В среднем по стране при ограблении банка добыча преступников составляла три тысячи восемьсот долларов. Но Харту была известна и другая статистика: девяносто семь процентов грабителей банков полицейские арестовывали в течение первой же недели после налета.

– Еще бы не впечатляло! Так вот. Там был охранник. Хотел стать героем. У него оказался запасной пистолет у лодыжки.

– Возможно, из бывших копов.

– И я так подумал. В самую точку. Он начал стрелять. Я огнем прикрыл своих ребят. Стоял совершенно открыто. И не давал ему шевельнуться. А сам даже не пригнулся. – Он засмеялся и помотал головой. – Один из нашей группы, водила, так пересрал, что уронил ключи от машины в снег. Ушло минуты две, чтобы их нашарить. Но я удерживал охранника на месте. Стоял во весь рост, даже когда перезаряжал ружье, а вдали уже завывали полицейские сирены. И мы благополучно смылись.

Он сделал паузу, словно давая Харту возможность переварить услышанное. Потом продолжил:

– По-моему, надо всегда делать только то, что имеет смысл… Ты бьешься до конца, если тебя вынуждают. А когда есть возможность, удираешь, как черт от ладана. Мы можем свести с ними счеты позже.

Льюис снова похлопал по сумочке Мишель.

– А сейчас из этой затеи ничего хорошего не выйдет. Все уже пошло не так, как надо, – повторил он.

Траурный звук пронизал сырой воздух. Крик какой-то птицы, понял Харт. Кто-то из водоплавающих или сова, а может, ястреб – в этом он совершенно не разбирался. Он присел на корточки, откинул со лба прядь волос и сказал:

– А по-моему, Льюис, ничего у нас не вышло неправильно, если по большому счету.