Текст книги "Брошенные тела"

Автор книги: Джеффри Дивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Подумываю об этом.

– А я снова езжу верхом.

– Правда?

– Как только выдается возможность. Раз в неделю, не чаще.

Когда-то они с Кейтом ходили в расположенную поблизости конюшню. Но он так и остался равнодушен к верховой езде.

– В последний раз взяла с собой Джоуи. У него сразу получилось, хотя надеть шлем его не заставишь.

– Таков уж характер. Но не волнуйся, сегодня для лакросса он у меня будет и в шлеме, и в маске для лица.

Кейт отвел взгляд в сторону.

– Будем только мы с ним. Двое мужчин.

После стольких лет в разводе, когда прошлое уже глубоко похоронено, пусть и не до конца забыто, Кейт все еще не осмеливался упоминать при ней о возможных встречах с другими женщинами. И это казалось Бринн забавным, хотя и трогательным тоже.

– Как дела в полиции штата?

– Все по-старому. Я слышал, они взяли ту женщину? Которую ты спасла той ночью.

«Которую я спасла…»

– Наверное, можно сказать и так. Она подписала признание.

– А верно, что дело могло принять скверный оборот, как об этом судачат?

Услышав о событиях у озера Мондак, Кейт позвонил, чтобы узнать, все ли в порядке с Бринн. Ее не оказалось дома, на звонок ответил Грэм, и хотя мужчины всегда были подчеркнуто корректны друг с другом, Кейт на этот раз закончил разговор, как только выяснил, что ей ничто не угрожает. Остальное он мог почерпнуть из выпусков новостей и от коллег по работе.

Теперь они прислонились к перилам террасы, и Бринн поведала ему подробности. По крайней мере, некоторые из них. Он был поражен. Причем в большей степени не перестрелками, «боло» и «копьем» из бильярдного кия, а «компасом».

– Ты сумела его смастерить?

– Да.

Он заулыбался, что случалось с ним редко, и попросил рассказать, как ей это удалось.

Потом воцарилось молчание – тягостное и неловкое.

Когда же стало очевидно, что Бринн не торопится по своему обыкновению сесть в машину и уехать, Кейт сказал:

– Я пристроил новую веранду.

– Джоуи мне говорил.

– Хочешь взглянуть?

– Конечно.

И он повел ее к заднему двору своего дома.

В один из последних майских выходных Харт вошел в таверну, располагавшуюся в Старом Чикаго на Уэллз-стрит близ Северной авеню. Район сильно изменился с тех пор, как он поселился здесь еще в семидесятых. Стало намного безопаснее, но пропала своеобразная, неповторимая атмосфера. Люди хорошо оплачиваемых профессий потеснили обитавший тут прежде разношерстный люд: случайных постояльцев дешевых гостиниц, уличных певцов и джазовых музыкантов, пьяниц и проституток. Дорогие винные и сырные бутики вкупе с магазинами экологически чистых продуктов пришли на смену простеньким мини-маркетам и круглосуточным распивочным. От «Орла из Старого города» – одного из лучших клубов, где выступали певцы в стиле кантри, не осталось и следа, а вот комедийный театрик «Секонд сити» был на прежнем месте и, должно быть, пребудет там до скончания века.

Бар, куда вошел сейчас Харт, тоже появился уже после «Кантри клаба», но и он не был чем-то новым – порождение времен повального увлечения диско. Суббота, половина третьего пополудни, и в заведении всего пять человек: трое сидели за стойкой, разделенные пустовавшими высокими стульями. Нечто вроде неписанного кодекса для выпивающих незнакомцев. Еще двое заняли столик – супружеская пара лет за шестьдесят. У жены в широкополой красной шляпе не хватало переднего зуба.

Затаившись на полтора месяца, Харт почувствовал себя одиноко, и его потянуло в свой город, в знакомый квартал. Соскучился он и по работе. Теперь, зная, что Мишель Кеплер за решеткой и, по сведениям от осведомителей в тюрьме, оставила попытки заказать его убийство, Харт решил, что может спокойно всплыть на поверхность и вернуться к обычной жизни. Поразительно, но во время допросов она, по всей видимости, не навела полицию на его след.

Он грузно опустился на стул.

– Бог ты мой! Терри Харт! – Круглолицый бармен пожал ему руку. – Сколько лет, сколько зим!

– Пришлось уехать в длительную командировку.

– Куда занесло в этот раз? Что будешь пить?

– «Смирновскую» с грейпфрутовым соком. И сделай мне гамбургер средней прожарки. Без картошки.

– Сию секунду. Так где ты был?

– Сначала в Новой Англии. Потом какое-то время во Флориде.

Бармен смешал ему напиток, а грязно-зеленый листок с заказом Харта приколол у окошка в кухню и нажал на звонок. Из окошка высунулась темнокожая рука, схватила листок и исчезла.

– Флорида… Когда я там был в последний раз вместе с женой, мы целыми днями просиживали на террасе. На пляж сходили всего один раз, перед самым отъездом. На террасе мне нравилось больше. И как же мы там ели! Особенно крабов. Обожаю тамошних крабов. А ты в каком месте останавливался?

– В небольшом городке рядом с Майами.

– Мы тоже. В Майами-Бич. Но что-то ты не очень загорел, Терри.

– Я никогда не загораю. Это вредно. – Он опустошил свой бокал.

– Должно быть, ты прав.

– Налей мне еще, – подвинул он бокал в сторону бармена и огляделся. Взялся за новую порцию коктейля. Крепкое пойло. И наливали в такой час до краев. Через несколько минут вновь раздался звоночек, и перед ним поставили тарелку с гамбургером. Он не спеша принялся за еду.

– Так что, Бен, в городе все тихо?

– Да вроде бы.

– А здесь обо мне никто не справлялся?

– Ха!

– Что значит «ха»?

– Прозвучало, как в каком-нибудь кино. Как у Джеймса Гарнера. [36]36
  Джеймс Гарнер – известный американский киноактер, ныне уже не снимающийся.


[Закрыть]У детектива, ну, знаешь, типа частного сыщика?

Харт улыбнулся и глотнул из бокала. Потом снова принялся за еду. Гамбургер он держал в левой, раненой руке. Он вообще старался использовать ее как можно чаще. Мышцы поначалу слегка атрофировались, но теперь в них возвращалась былая сила. Только этим утром он закончил полировку шкатулки, которую начал делать еще в Висконсине, самой мелкой наждачной бумагой и работал в основном левой рукой. Вещица получилась красивая; он по праву собой гордился.

– Пока я был здесь, никто тобой не интересовался, – сказал бармен. – А ты ожидал кого-то?

– Никогда не знаешь, чего ожидать, – усмехнулся он. – Подойдет фраза для частного сыщика?

– Я смотрю, ты сменил прическу.

Волосы Харта теперь действительно были намного короче. Так обычно стриглись бизнесмены.

– Тебе идет.

Харт только кивнул.

Хозяин отошел, чтобы наполнить бокал другого клиента. «Если люди начинают выпивать днем, то пьют водку, – размышлял Харт. – И, как правило, смешанную с чем-то еще. Сладким или кислым. А мартини днем никто не заказывает. Интересно, почему?»

А Бринн Маккензи тоже сейчас обедает? И обедает ли она вообще? Быть может, дожидается ужина, доброго ужина в семейном кругу?

Это напомнило ему о ее муже, Грэме.

Любопытно, обсуждают ли они возможность снова сойтись? Харт сомневался в этом. Нынешнее жилище Грэма – уютный коттедж милях в четырех от дома Бринн – не выглядело временным пристанищем. В отличие от квартиры Харта, когда он ушел от жены. Он просто свалил свои вещи в кучу, да так и не собрался привести их в порядок. Он снова вспомнил, как сидел с Бринн в микроавтобусе рядом с трейлером наркоторговцев. Он ведь так и не ответил на ее вопрос – простой вопрос после беглого взгляда на его руку:

– А вы женаты?

Так и не дал прямого ответа. Странно, но ему не хотелось отвечать.

«Больше никакой лжи между нами…»

Бармен что-то сказал.

– Что? – переспросил Харт.

– Нормальная еда, Терри? Прожарено, как ты хотел?

– Да, спасибо.

– Для тебя всегда пожалуйста.

Телевизор был установлен на канал И-эс-пи-эн. Новости спорта. Харт закончил свой обед.

Бармен забрал тарелку и нож с вилкой.

– Как на личном фронте, Терри? Встречаешься с кем-нибудь? – О чем еще мог спросить клиента бармен?

Не сводя глаз с экрана, Харт ответил:

– Да, была у меня одна подружка. – И сам себе удивился.

– Поди ж ты! И кто она?

– Просто женщина. Мы познакомились в апреле. – Он не понимал, зачем говорит это, но на душе становилось теплее.

– Приводи ее как-нибудь с собой.

– Боюсь, нам придется расстаться.

– Как? Почему?

– Она живет далековато.

Бармен понимающе закивал.

– Да, мне это знакомо. Любовь на расстоянии – это не любовь. Когда меня призвали на военные сборы, мы с Элли практически не виделись шесть месяцев. Как это тяжко! Мы ведь только начали гулять вместе. И на тебе, этот мудила-губернатор присылает повестку. Одно дело, если ты уже женат – тогда можно и уехать на время. Но когда только-только закрутил с девчонкой… Дерьмовая выходит ситуация.

– Это точно.

– А из каких она краев?

– Из Висконсина.

Бармен замер, думая, что над ним подшучивают.

– Только и всего-то?

Кивок в ответ.

– Послушай, Терри, но это же не Лос-Анджелес или Самоа.

– У нас есть и другие проблемы.

– Между мужчиной и женщиной всегда есть проблемы.

«Почему бармены произносят любые слова, словно истину в последней инстанции?» – подумал Харт.

– Мы как Ромео и Джульетта.

Бармен понял это по-своему и, понизив голос, спросил:

– Она что, еврейка?

Харт расхохотался.

– Нет. Религия здесь ни при чем. Это связано с ее работой.

– Слишком занята, верно? Дома почти не бывает? Спроси меня, так я скажу, что это хреново. Место женщины – у домашнего очага. Конечно, когда дети выросли, можно и устроиться куда-нибудь на полставки. А вообще-то Богом все было установлено именно так.

– Точно, – поддакнул Харт, думая, как Бринн Маккензи отреагировала бы на это.

– Стало быть, между вами все кончено?

– Да, похоже на то… – Он почувствовал холод на сердце.

Бармен отвел взгляд, словно заметил в глазах Харта нечто тревожное – то ли страх, то ли печаль. «Интересно, что именно?» – подумал Харт.

– Что ж, Терри. Ты непременно встретишь кого-то еще. – Хозяин поднял свой стакан с колой, куда «случайно» пролил немного рома.

Харт ответил ему «барменским афоризмом» собственного сочинения:

– Так или иначе, но ведь жизнь продолжается, верно?

– Я тоже…

– Ответа не требуется, Бен. Я ведь просто так, болтаю, – усмехнулся Харт. – Нужно еще упаковать вещи. Сколько с меня причитается?

Бармен подвел итог, Харт расплатился.

– Если кто спросит про меня, дай знать. Вот по этому телефону.

И он продиктовал номер мобильного, который постоянно работал в режиме автоответчика.

Убирая в карман двадцатку чаевых, Бен сказал:

– Ну, прям в точности как частный сыщик, а?

Харт опять улыбнулся, оглядел зал и направился к выходу.

Дверь беззвучно закрылась за ним, когда он ступил на тротуар под сияющее синевой небо. Обычно ветер никогда не задувал со стороны озера Мичиган, но Харту показалось, будто в прохладном бризе он отчетливо улавливает насыщенный аромат воды.

Он надел солнцезащитные очки, вспомнив ту апрельскую ночь, когда в заповеднике Маркетт ему так недоставало света. Там он узнал, что не существует однозначного понятия темноты. Она имеет сотни оттенков и видится, и ощущается по-разному. Определения «серая» и «черная» совершенно не подходили для ее описания. Темнота так же разнообразна, как виды лесной растительности, и каждая ее разновидность не походила на другую. Он мог бы даже предположить, что…

Первая пуля угодила ему в спину – в правое плечо. Она прошла насквозь, забрызгав щеку кровью и ошметками плоти. Он вздрогнул, более от удивления, чем от боли, и посмотрел на рваную рану в своей груди. Вторая попала точно в затылок. Третья просвистела дюймом выше, потому что он уже заваливался вбок прямо на витрину таверны. Осколки стекла каскадом брызнули вниз.

Обмякшее тело Харта тяжело, но беззвучно ударилось о тротуар. Куски стекла падали прямо на него. Один из тех, что покрупнее, чуть не начисто срезал ему ухо. Другой острым концом вонзился в горло, и кровь забила фонтаном.

– Доброе утро! – поздоровался Том Даль.

Он стоял в ее кабинке с кружкой кофе в одной руке и парой пончиков в другой. Их привезла Черил, работавшая в приемной. Эту обязанность все выполняли по очереди. Каждый понедельник кто-нибудь непременно покупал на всех сладкое. Вероятно, чтобы облегчить бремя возвращения на работу после выходных. А может, это была одна из тех традиций, что появляются без особых на то причин, и поддерживаются, поскольку никто не собирается от них отказываться.

Бринн кивнула в ответ.

– Как провела уик-энд? – спросил шериф.

– Нормально, – ответила она. – Джоуи забрал отец. А мы с мамой сходили в церковь, а потом отправились обедать в «Брайтоне» с Ритой и Меган.

– Шведский стол?

– Да.

– Там отменный выбор блюд, – авторитетно заметил Даль.

– Да, в этом им не откажешь.

– А еще хорошо в «Мариотте». Они выставляют ледяную скульптуру лебедя. Но нужно успеть вовремя. После двух она тает и больше похожа на утку.

– Надо запомнить, – улыбнулась Бринн. – Ну а ты как? Повеселился?

– Скажешь тоже! К нам приехали теща с тестем. Ее папаша – это что-то невероятное… Тощий, как карандаш. Но слопал три порции курицы, и пока мы расправлялись со своими, уже рукой макал хлебный мякиш в грибную подливку, которую Кэрол делает к жаркому с зеленой фасолью. У меня просто слов нет.

– Она готовит замечательное жаркое, – заметила Бринн, не раз его пробовавшая.

– Но ведь Бог для чего-то создал вилки с ложками! – Даль посмотрел на пончики, лежавшие на бумажной тарелке поверх кружки с кофе. – Сегодня хрустящие с кремом. Но лично я предпочитаю те, что приносишь ты.

– Я покупаю их в «Данкин донатс».

– Верно. А они больше не пекут их с такими скобочками сбоку, как раньше?

– Не знаю, Том. Я просто заказываю три дюжины. И они упаковывают мне ассорти.

Она терпеливо ждала.

Наконец он спросил:

– Ты, я полагаю, уже слышала?

– О чем?

Даль нахмурился.

– Звонили из Милуоки. Детектив, который работал над делом у озера Мондак.

– Мне лично никто не звонил. – Она вопросительно вскинула бровь.

– Харта убили.

– Что?

– По почерку – гангстерская разборка. Выстрел в затылок. В северной части Чикаго. Как выяснилось, там он и жил.

– Черт! Ну надо же! – Бринн откинулась на спинку кресла и посмотрела на свой кофе. Пончики ей причитались тоже, но она не поддалась соблазну.

– Ты была права. Врагов у него хватало.

– Есть зацепки?

– Почти никаких.

– Им удалось что-нибудь узнать о нем самом?

Даль пересказал ей то, что полиция Чикаго сочла нужным довести до сведения коллег из Милуоки. Терранс Харт был специалистом по обеспечению безопасности. Его офис располагался в Чикаго. За прошлый год официальный заработок составил девяносто три тысячи сорок три доллара. Он занимался оценкой рисков проникновения в здания складских и производственных компаний, организуя их охрану. Никогда не подвергался аресту, никогда не привлекал внимания правоохранительных органов, исправно платил налоги.

– Зато много ездил. Очень много. – Тон шерифа подразумевал, что это само по себе выглядело крайне подозрительно.

– Харт был прежде женат, но детей не завел, – добавил Даль.

«Семейная жизнь не по мне. А вас она устраивает, Бринн?»

– Его родители жили в Пенсильвании. Был младший брат, врач по профессии.

– Врач? – удивилась Бринн.

– Да. Совершенно нормальная семья. Кто бы мог ожидать, правда? Вот только сам Харт вечно ходил по краю. Еще со школьной скамьи. Но, как я уже говорил, ни одного привода. С виду добропорядочный гражданин. Его фирма процветала. И вообрази, он любил столярничать. Делал вещи высокого класса, как хороший краснодеревщик. Настоящую мебель, а не полки для книг, какие и я могу сколотить. В мастерской у него висел лозунг, который я и сам не раз слышал от своего учителя: «Семь раз отмерь, один раз отрежь!» Совершенно нетипичный киллер.

– При каких обстоятельствах его убили?

– Все было предельно просто. Он вернулся домой из Грин Бэя, где скрывался какое-то время. Когда Мишель упекли в тюрьму, решил, видимо, что ему ничто не угрожает. В субботу отправился пообедать в свое излюбленное заведение. А когда вышел оттуда, кто-то подстерег его сзади.

– Свидетели есть?

– Едва ли. Как только раздались выстрелы, все в баре повалились на пол. Это же Чикаго, в конце концов. Приехавшим копам никто ничего не смог толком рассказать. На улице в тот момент было пусто. Почти тут же спешно отъехали несколько машин. Номера неизвестны.

После паузы он добавил:

– Но есть связь с нашими местами.

– С нашим округом? – спросила Бринн, наблюдая, как он впивается зубами в пончик, рассыпая пудру по линялой ковровой дорожке.

– С Висконсином. Баллистики изучили пули и пришли к заключению, что пистолет уже использовали прежде – при налете на автозаправку в Смите примерно полгода назад. Помнишь? Тогда еще чуть не погиб кассир.

– Что-то не припоминаю.

– Полиция штата расследовала то дело. Никого из наших там не было.

– Значит, тот же пистолет?

– Они так считают. Но на самом деле кто может знать наверняка? Баллистическая экспертиза – точная наука только в телесериалах.

– Похоже, преступник тогда выбросил пистолет, а кто-то его нашел и продал на черном рынке, – предположила Бринн.

– Вполне вероятно.

– Кругооборот оружия в худшем виде.

– Лучше не скажешь.

Бринн, откинувшись в кресле, машинально положила поперек кружки с кофе тонкую деревянную мешалку для сахара.

– Договаривай, Том. Я же чувствую, есть что-то еще.

Даль колебался, но недолго.

– Да, наверное, лучше сказать. В кармане Харта нашли записную книжку с твоим именем и адресом. А в его квартире обнаружили еще кое-что. Фотографии.

– Фото?

– Цифровые снимки, которые он распечатал. Твой дом снаружи. И снимал он совсем недавно. Можно различить свежие листья на деревьях. Фото он хранил в деревянной шкатулке – довольно затейливой. Кажется, собственного изготовления.

– Что еще?

Долгий вздох.

– А еще снимки школы Джоуи.

– Не может быть! Его фото?

– Нет, только здания. По-моему, он собирал информацию о твоем распорядке… В квартире Харта был найден уже упакованный чемодан. Среди вещей – пистолет и глушитель к нему. Я никогда прежде таких не видел. То есть – только в кино. Думал, они так и называются – глушителями, но полицейский детектив меня поправил, мол, это «шумоподавитель».

Она медленно кивала, помешивая кофе.

– Мы теперь снимем наружное наблюдение с твоего дома, если ты не против.

– Конечно, Том. Похоже, все встало на свои места.

– Так и есть. Дело закрыто. Уже и не помню, когда в последний раз произносил это. Лет четырнадцать назад, по-моему. – И, захватив остатки завтрака, шериф побрел в свой кабинет.

Заколов в пучок свои каштановые волосы как дань нежданной для Висконсина в это время года жаре, Бринн Маккензи шла мимо множества сосенок с округлыми густо-зелеными кронами. Пот пятнами выступал под мышками ее защитного цвета форменной сорочки и каплями скатывался по спине. Она не сводила глаз с деревьев, пристально их разглядывая. В высоту они пока едва достигали ее собственного роста. Проходя мимо, она провела ладонью по двухдюймовым хвойным иголкам. Они поддались под ее рукой и совершенно не кололись.

Она остановилась, чтобы рассмотреть их получше.

И конечно, вспомнила апрель. Она много думала о тех двенадцати часах, проведенных в заповеднике Маркетт, с необычайной ясностью воскрешая в памяти виды, ароматы и те ощущения, которые вызывали тогда деревья и другие растения, спасшие ей жизнь. И в то же время способные убить.

Всматриваясь в деревья, она гадала, почему эволюция сделала их именно такими, почему придала подобные формы и цветовые оттенки: одни напоминали цветом желатиновый десерт фирмы «Крафт фудз», другие – краску для ставен с распродажи в супермаркете. Почему эти иглы Природа сделала длинными, но нежными на ощупь, а кусты барбариса, где до сих пор лежал Честер – игрушка Эми, – снабдила ужасающими шипами?

Она думала о кронах, ветвях, почках, из которых рождались листья. О дереве живом и дереве умершем и уже гниющем на земле.

Пройдя немного дальше, Бринн оказалась в зарослях огромных камелий, покрытых крупными цветами, разорвавшими свои плотные бутоны и окруженными зелеными, словно покрытыми воском листьями. Алые лепестки напоминали цветом человеческую кровь, и при взгляде на них ее сердце вдруг забилось быстрее. Она пошла дальше. Мимо азалий, кустов бирючины и крепового мирта, папоротников, гибискусов, глициний.

А потом повернула за угол и почти натолкнулась на невысокого, темнокожего человека, державшего поливочный шланг. Тот вздрогнул от неожиданности и удивленно поприветствовал ее:

– Buenos dias, [37]37
  Добрый день (исп.).


[Закрыть]миссис Маккензи!

– Доброе утро, Хуан! А где же он? Я видела его пикап.

– Там, в мастерской.

Она миновала несколько куч перегноя ярдов пяти в высоту. Рабочий на мини-тракторе перемешивал их, чтобы не произошло самовозгорания. Если этого не делать, мульча начнет тлеть, давая огромные облака дыма. Бринн окутал густой запах. Она добралась до мастерской размерами с небольшой сарай и вошла через распахнутую дверь.

– Я буду к вашим услугам через секунду, – сказал Грэм Бойд, поднимая на нее взгляд от своего верстака. Через защитные очки, как она догадалась, он видел только ее силуэт. Вероятно, принял за очередного клиента. Пока же он вернулся к своей работе. Бизнес его разрастался, требовался плотник, но он, как обычно, предпочитал обходиться своими силами. В этом был весь Грэм. Даже когда в ее доме уже не осталось его вещей, он несколько раз возвращался, чтобы закончить укладку плитки на полу в кухне. И сделал все добротно и качественно.

Он еще раз поднял взгляд и узнал ее. Опустив доску на верстак, Грэм снял очки.

– Привет!

Она ответила кивком.

На его лице появилась тревога.

– С Джоуи все в порядке?

– Конечно, в полнейшем.

Грэм подошел к ней, но они не обнялись. Он мельком взглянул на ее щеку.

– Ты сделала операцию?

– Это чисто женское, сам понимаешь.

– Ни следа не осталось. А как ощущения?

– Изнутри кожа слишком тонкая. Приходится следить, что я ем. – Она оглядела мастерскую. – Продолжаешь расширять свой бизнес?

– Просто делаю то, что давно следовало сделать. Анна говорит, ей уже намного лучше. Я звонил.

– Она рассказывала. Она все время сидит дома, а это ей не на пользу. Врачи велят больше гулять. Да и мне хотелось бы, чтобы она выходила почаще, – рассмеялась Бринн.

– А Джоуи теперь не может кататься на скейтборде без полицейского надзора. Бабушка мне и об этом доложила.

– Да, в нашем доме это отныне рассматривается как особо тяжкое преступление. И у меня есть агентура. По их сведениям, он закон не нарушает. И вообще увлекся лакроссом.

– Я смотрел специальный репортаж об аресте Мишель Кеплер и убийствах.

– По Дабл-ю-кей-эс-пи? [38]38
  Местный телеканал.


[Закрыть]Да, был такой.

– Показали каких-то копов из Милуоки. Сказали, что именно они ее взяли. О тебе не упомянули ни словом. Даже фамилия не прозвучала.

– А я в аресте и не участвовала. Была выходная в тот день.

– Сама так решила?

Утвердительный кивок.

– И они даже не проинтервьюировали тебя? Я имею в виду репортеров.

– А к чему мне себя выпячивать? – Бринн вдруг смутилась – лицо зарделось, словно у школьницы, в одиночестве пришедшей на танцы. Ей почему-то вспомнилось, как она впервые остановила на шоссе машину. Нервничала так, что вернулась к своему патрульному автомобилю, забыв отдать нарушителю его копию штрафной квитанции. Тому пришлось вежливо окликнуть ее и напомнить об этом.

Она нервничала и весь прошлый вечер, когда мать принялась рассказывать, что «совершенно случайно» столкнулась с Грэмом… Бринн пришлось ее оборвать:

– Брось, мам! Что ты затеяла? Кампанию, чтобы опять свести нас?

– Да, черт возьми, и собираюсь эту кампанию выиграть!

– Это не так легко. Все очень запуталось.

– А когда с тобой было легко? С твоими братом и сестрой – без проблем. Но не с тобой.

– Ладно, я действительно подумывала с ним повидаться.

– Завтра же!

– Я еще не готова.

– А я говорю: завтра же!

В дверь мастерской заглянул рабочий и задал Грэму вопрос. Тот ответил по-испански. Единственное слово, которое Бринн поняла, было «посередине».

Потом он повернулся к ней, но ничего не сказал.

«О'кей. Сейчас!»

– Я тут подумала… – начала она. – У меня как раз перерыв. Готова поспорить, ты на ногах с шести утра. И я тоже. Может, выпьем вместе кофе? Или чего-нибудь еще?

«И поговорим по душам».

Она расскажет ему о событиях той ночи в апреле.

И еще об очень и очень многом. Будет говорить, пока он готов слушать.

Как сделала она несколько недель назад, сидя с Кейтом на заднем дворе его дома. Отчасти это была исповедь, отчасти извинение, отчасти просто разговор. Ее бывший муж, поначалу насторожившись, в итоге остался доволен услышанным. Удастся ли ей поговорить так же с мужем нынешним? Она очень на это надеялась.

Повисла пауза, вместившая несколько ударов ее сердца.

– Конечно, – наконец произнес он. – Дай мне только закончить с этой доской.

– Хорошо. Буду ждать тебя в нашем ресторане.

Грэм отвернулся, потом вдруг замер и снова посмотрел на нее, покачивая головой и хмурясь.

Помимо воли Бринн кивнула в ответ. Она поняла. Поняла все.

Грэма поначалу взволновало ее неожиданное появление. Импульсивно он принял приглашение, не зная на самом деле, чего от него ждать. Теперь же чувство реальности вернулось. А с ним и воспоминание о злости и боли, принесенных той апрельской ночью. И о месяцах, ее предварявших.

С чем бы ни пришла она к нему сегодня, его это уже не интересовало.

Ну, что ж, она не могла ни в малейшей степени винить его. Момент для разговора, который она планировала на сегодня, у них когда-то был, но ушел безвозвратно.

С изуродованным подбородком и натянутой кожей на щеке Бринн удалось жалкое подобие улыбки. Но прежде чем она успела сказать: «Что ж, тогда счастливо тебе», Грэм пояснил:

– Знаешь, я больше в тот ресторан не хожу. Открылось новое заведение в торговом центре. Кофе там гораздо лучше. И подают отличный горячий шоколад.

Она просияла.

– Где это?

– В нижнем ярусе, рядом с магазином «Сирс». Я буду там через десять минут.