Текст книги "Брошенные тела"

Автор книги: Джеффри Дивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Джеффри Дивер
Брошенные тела

Робби Берроузу посвящается

«Легчайший путь к постижению Вселенной лежит через дремучую лесную чашу».

Джон Мьюр

I
АПРЕЛЬ

Тишина.

В лесу по берегам озера Мондак царило полнейшее безмолвие, столь не похожее на бурлящий хаос большого города, где супруги проводили рабочие дни.

Тишину нарушали время от времени лишь отдаленное уханье совы да бессмысленно призывная лягушачья трель.

И вдруг – какие-то посторонние звуки.

Шуршание листвы, внезапный треск ветки или сухого сучка под ногой.

Кто-то идет?

Нет, не может быть. Все загородные дома у озера в этот зябкий апрельский вечер пусты.

Эмма Фельдман, молодая женщина чуть за тридцать, поставила бокал с мартини на обеденный стол, за которым сидела напротив мужа. Заправив за ухо темную прядь вьющихся волос, она поднялась и подошла к одному из мрачноватых кухонных окон. За стеклом виднелись лишь густые заросли кедров, можжевельника и темнохвойных елей, которыми был покрыт круто уходящий вверх холм с камнями, напоминавшими растрескавшуюся желтоватую кость.

Муж приподнял голову и спросил:

– Что там такое?

Она пожала плечами и вернулась на место.

– Не знаю. Ничего не видно.

Снаружи снова стало тихо.

Эмма, стройная и прямая, как одна из березок, видневшихся почти за каждым из многочисленных окон дома, сбросила с плеч синий пиджак, оставшись в того же цвета юбке и белой блузке. Одежда юриста. Волосы собраны сзади в пучок. Прическа юриста. Она была в чулках, но уже без туфель.

Стивен, обратив взор к бару, тоже снял пиджак и избавился от помятого галстука в полоску. Тридцатишестилетний мужчина в голубой рубашке с копной густых непослушных волос, он уже успел обзавестись приличных размеров животиком, свисавшим на пояс зеленовато-синих брюк. Эмма не придавала этому значения. Она всегда считала его симпатягой и не собиралась менять своего мнения.

– Ну-ка, посмотрим, что у нас тут. – Он кивнул на расположенную наверху гостевую комнату, доставая из сумки огромную бутылку натурального овощного сока с густой мякотью. Их подруга из Чикаго, приглашенная провести с ними эти два выходных, в последнее время баловалась «жидкой» диетой, вливая в себя совершенно отвратительные на вкус напитки.

Эмма прочитала состав на этикетке и наморщила носик:

– Это пусть пьет сама. А я предпочту немного водки.

– Вот за что я тебя и люблю.

Дом издал скрип, что с ним случалось нередко. Его возвели семьдесят шесть лет назад. Много дерева, минимум металла и камня. Стены прямоугольной кухни, где они сейчас стояли, были обшиты ярко-желтыми сосновыми панелями. Пол неровный. На этой частной дороге располагались три таких постройки в колониальном стиле с участками в четыре гектара. Название «дом на берегу озера» оправдывалось только тем, что озерные волны действительно плескались о скалистый берег метрах в двухстах от входной двери.

Для дома нашли место на небольшой плоской площадке с восточной стороны весьма приличной возвышенности. Лишь сдержанный темперамент обитателей Среднего Запада здесь, в штате Висконсин, не позволял им именовать эти холмы «горами», хотя многие из них уходили ввысь на добрые семьсот-восемьсот ярдов. [1]1
  Один ярд = 0,914 м. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]Наступало время, когда дом начинал накрывать синий предвечерний сумрак.

Эмма всматривалась в покрытую рябью поверхность озера Мондак, располагавшегося достаточно далеко от холма, чтобы можно было увидеть отражение лучей заходящего солнца. В этот день ранней весны окружающий пейзаж выглядел неряшливо, напоминая нерасчесанную мокрую шерсть крупного пса. На самом деле дом был слишком хорош, чтобы они могли его себе позволить, и достался им только потому, что срочно продавался для уплаты долгов бывшего владельца. Эмма с первого взгляда поняла, каким это будет для них идеальным загородным пристанищем.

Тишина…

Что до колониального стиля, то ему вполне соответствовала достаточно колоритная история дома.

Построил его владелец крупной чикагской мясоперерабатывающей компании перед началом Второй мировой войны. Много лет спустя выяснилось, что основу своего состояния он сколотил, торгуя мясом на черном рынке в обход введенных в военное время законов, ограничивавших продажу продуктов внутри страны, чтобы гарантировать полноценное питание для воевавших вдали от дома солдат. В 1956 году его труп выловили из озера. Вполне вероятно, что расправились с ним ветераны войны, узнавшие о его делишках. Убив хозяина, они обыскали дом в поисках припрятанных денег.

Эта смерть не имела ни малейших оснований для рождения каких-либо легенд о призраках, но Эмма и Стивен не могли удержаться от фантазий по этому поводу. Принимая гостей, они с детским любопытством следили, как, наслушавшись их россказней, кто-то нарочно оставлял свет в ванной на всю ночь, не смея и носа высунуть из своей комнаты с наступлением темноты.

Извне послышались еще два громких звука. Затем третий.

Эмма нахмурилась:

– Слышал? Опять какой-то шум снаружи.

Стивен выглянул в окно, дрожавшее под порывами ветра. Потом обернулся.

Жена украдкой поглядывала на свой дипломат.

– Думаешь, я не заметил? – недовольно спросил он.

– Чего?

– Даже не думай открывать его!

Она рассмеялась, хотя и не слишком весело.

– В эти выходные никакой работы, – сказал он. – Мы же договорились.

– А у тебя там что? – Эмма указала на рюкзак, который вместо чемоданчика привез с собой муж, одновременно стараясь откупорить банку с консервированными оливками.

– Всего два предмета, имеющие отношение к делу, ваша честь: мой роман Ле Карре и бутылочка мерло, которую я прихватил с работы. Будет ли мне позволено приобщить последнюю к доказа… – Голос его осекся. Он посмотрел в окно, через которое им по-прежнему были видны заросли кустарника, деревья и скалы цвета костей динозавра.

Эмма тоже смотрела наружу.

– Вот теперь и я что-то слышал, – сказал Стивен. Он освежил мартини жены. Она бросила в бокалы по оливке.

– Что это было?

– Помнишь о том медведе?

– Но он никогда не приближался к дому.

Они чокнулись и сделали по глотку.

– Ты, кажется, нервничаешь, – заметил Стивен. – Что тебя гложет? То дело с профсоюзом?

Изучая законность одного из корпоративных поглощений, она наткнулась на возможные махинации в профсоюзе портовых рабочих в Милуоки. Вмешались федеральные власти, и сделку на какое-то время положили под сукно, вызвав тем самым всеобщее неудовольствие.

– Нет, есть кое-что еще, – сказала Эмма. – Один из наших клиентов производит автомобильные запчасти.

– Точно! «Кеноша авто». Видишь, я в курсе? Рассказывай.

Она удивленно посмотрела на мужа.

– Ну, так вот. Их исполнительный директор оказался совершенным придурком… – И она пересказала ему дело о непредумышленном убийстве, в котором фигурировали компоненты гибридного [2]2
  Речь идет о машине, двигатель которой способен работать на различных видах топлива.


[Закрыть]автомобильного двигателя. В результате несчастного случая пассажира убило током. – А их руководство потребовало, чтобы я вернула им всю техническую документацию. Представляешь?

– Мне гораздо интереснее другое твое дело, – сказал Стивен. – Про завещание члена палаты представителей от нашего штата… Секс и все такое.

– Тс-с-с! – встревоженно зашипела она на мужа. – Помни: я тебе не говорила об этом ни слова.

– Мой рот на замке.

Эмма выловила из бокала оливку и съела ее.

– Ну а как прошел твой день?

Стивен рассмеялся:

– Брось! Я не так много получаю, чтобы говорить о своих делах еще и после работы.

Чета Фельдманов служила блестящим примером того, что иногда даже случайная встреча может вылиться в удачный брак вопреки всему. Эмма – лучшая студентка своего курса на юридическом факультете престижного университета, которой доверили выступить с прощальной речью от имени выпускников, – происходила из богатой семьи выходцев из Милуоки и Чикаго. Стивен – бакалавр истории искусств, получивший образование в городском колледже, посвятил себя служению обществу. Друзья предрекали, что их отношения продлятся полгода максимум. Однако через восемь месяцев после первого свидания была сыграна скромная свадьба на лоне природы, куда все эти друзья и были приглашены.

Стивен выудил из пластиковой сумки треугольник сыра бри, достал пакет с крекерами и вскрыл его.

– Ладно, можно себе позволить, но только немножко.

Хруст, хруст…

Теперь нахмурился муж, а Эмма сказала:

– Милый, мне что-то немного не по себе. Ведь там действительно кто-то бродит.

Три загородных дома располагались примерно в девяти милях [3]3
  Одна миля = 1,609 км.


[Закрыть]от ближайшего магазина и бензозаправки, а от шоссе их отделяли мили полторы плохо обозначенного проселка. Национальный парк Маркетт, крупнейший из заповедников штата Висконсин, владел практически всей окружающей территорией. Лишь озеро Мондак да эти три дома были здесь небольшим островком частной собственности.

Очень уютной.

Но и очень уединенной.

Стивен вышел в прихожую, откинул влажный бежевый полог и поверх стриженого миртового куста оглядел двор.

– Ничего не вижу. Думаю, нам это показа…

Эмма вскрикнула.

– Ну-ну, дорогая, успокойся! – отозвался муж.

Сквозь окно заднего двора на них смотрел человек.

Голову мужчины покрывал чулок, но и сквозь него можно было разглядеть светлые волосы, короткую стрижку и цветную татуировку на шее. В глазах читалось легкое изумление при виде так близко стоящих к нему людей. На нем был светло-зеленый сильно поношенный военный китель или френч. Он постучал кулаком по стеклу. В другой руке он держал стволом вверх дробовик. На лице играла жутковатая ухмылка.

– О, боже, – прошептала Эмма.

Стивен достал мобильный телефон, раскрыл его и стал набирать номер со словами:

– Я с ним разберусь. Пойди и запри входную дверь.

Эмма бросилась к двери, уронив свой бокал. Оливки рассыпались среди битого стекла, собирая пыль. Она вскрикнула, услышав, как дверь в кухню с треском распахнулась. Повернувшись, она увидела, что взломщик с ружьем вырвал телефон из рук мужа и с силой толкнул его в стену. От удара висевшая там старинная тонированная фотография свалилась на пол.

Входная дверь вновь распахнулась. Еще один мужчина, чье лицо тоже скрывала чулочная сетка, шагнул внутрь. Длинные темные волосы плотно прижаты нейлоном. Он был выше ростом и более мощно сложен, чем его приятель, а в руке держал пистолет. Черный кусок стали казался маленьким в огромной лапище. Он впихнул Эмму обратно в кухню, где второй бросил ему телефон. Здоровяк не без труда поймал трубку свободной рукой. Показалось, что его лицо исказила злая гримаса, однако он просто сунул мобильный в карман.

– Пожалуйста… Что вы от нас?.. – Голос Стивена задрожал.

Эмма поспешно отвернулась. Чем меньше она увидит, подумалось ей, тем больше у них шансов остаться в живых.

– Прошу вас, – снова заговорил Стивен. – Пожалуйста, берите все, что вам угодно. Только уходите, пожалуйста.

Эмма не отрывала глаз от пистолета в руке верзилы. На нем была черная кожаная куртка и высокие башмаки. Одежда его тоже походила на военную экипировку.

Грабители не обращали на супругов никакого внимания. Они оглядывали дом.

Муж Эммы продолжал:

– Послушайте, вы можете забирать все, что у нас есть. Там снаружи стоит мой «мерседес». Я отдам вам ключи. Только…

– А ну-ка, помолчи, – прервал его высокий, сопроводив свои слова взмахом пистолета.

– У нас есть наличные. А еще кредитные карты. И дебитные тоже. Я дам вам все ПИН-коды.

– Чего вы от нас хотите? – сквозь рыдания спросила Эмма.

– Тс-с-с!

Где-то в самой глубине своего одряхлевшего сердца старый дом издал еще один громкий скрип.

«Что-что?»

– Просто повесили трубку.

– Позвонив девятьсот одиннадцать?

– Именно так. Кто-то позвонил, сказал: «Это…» – и дал отбой.

– Что-что он сказал?

– Это. Только одно слово – «это».

– Это? – переспросил шериф Том Даль. В свои пятьдесят четыре года он сохранил гладкую, покрытую веснушками кожу, как у подростка. Рыжеволосый, в желтовато-коричневой форменной рубашке, которая шла ему несравненно лучше той, что подарила жена пару лет назад.

– Так точно, сэр, – подтвердил Тодд Джексон, потирая глаза. – А потом разговор прервался.

– Разговор прервался или его прервали? Есть, знаешь ли, разница.

– Не знаю… А, кажется, я понял, что вы имеете в виду.

17 часов 25 минут, пятница, 17 апреля. Едва ли бывает более спокойное время суток в округе Кеноша, штат Висконсин. Местное население накладывало на себя руки или убивало своих сограждан – умышленно или случайно – либо раньше либо позже. Далю это было известно словно правило, отпечатанное и повешенное в рамочке на стене. Если после четырнадцати лет правоохранительной деятельности ты все еще не знаком с обычаями и привычками людей, чей покой призван охранять, значит, все эти годы даром ел свой хлеб.

При шерифе на дежурстве всегда состояли восемь помощников, а его управление располагалось рядом с судом и городской мэрией. Департамент шерифа имел два помещения, причем старое примыкало к новому. Старую постройку возвели еще в семидесятые годы XIX века, новую – ровно сто лет спустя. Даль и его заместители работали в просторном зале, где столы стояли в разделенных перегородками кабинетах.

Это была новая часть здания. В данный момент дежурили шестеро мужчин и две женщины. Кто-то из них был в накрахмаленных до треска сорочках, на других они уже выглядели как смятые простыни – в зависимости от того, когда у офицера началась смена.

– Будем проверять, – сказал Джексон. Кожа его тоже была по-детски нежна, но этому не приходилось удивляться, учитывая двойную разницу в возрасте между ним и шерифом.

– Это… – еще раз пробормотал Даль. – Что слышно из лаборатории?

– Что?.. Ах, вы о деле Уилкинса? – Джексон поправил жесткий воротничок. – Это не мет. [4]4
  Сокр. от метамфетамин.


[Закрыть]Они у него вообще ничего не обнаружили.

Даже здесь, в округе Кеноша с населением всего-то в тридцать четыре тысячи двадцать один человек, метамфетамин представлял собой страшную угрозу. Наркоманы и «толкачи» доходили до крайней жестокости, граничившей с помешательством, чтобы раздобыть желанный продукт. С производителями происходило абсолютно то же самое, но только от бешеных денег, которые они на этом делали. С употреблением мета было связано больше убийств, чем с кокаином, героином, марихуаной и алкоголем вместе взятыми. И почти столько же людей умирали от случайных ошпариваний, возгораний и передозировок. В округе только что погибла семья из четырех человек, когда их домик на колесах охватил мгновенный пожар, потому что мать семейства вырубилась, готовя порции зелья на кухне. «Передоз», – заключил Даль, аккуратно попробовав щепотку порошка, уцелевшую на плите.

Шериф скрипнул зубами.

– Вот ведь черт! Будь я проклят! Он же его варит. Всем известно, что варит. Он поиграть с нами вздумал, это точно. Только за это стоило бы посадить его под арест… Что это был за звонок? Я имею в виду по девятьсот одиннадцать. С городского?

– Нет. С мобильного. Поэтому и требуется столько времени.

Несколько лет назад для службы экстренных вызовов 911 округа Кеноша смонтировали систему определения номеров, чтобы диспетчер в случае необходимости мог установить, откуда звонили. Она охватывала и мобильные телефоны, хотя отследить их было несколько сложнее, а в некоторых гористых районах Висконсина и вовсе невозможно.

Это…

Сквозь шум рабочего зала донесся женский голос:

– Тодд, тебя спрашивают из центра связи.

Заместитель направился к своей кабинке, а Даль вернулся к толстой пачке протоколов об арестах, где ему больше приходилось править грамматические ошибки, нежели юридические нюансы.

Джексон вернулся, но не уселся на один из двух свободных стульев в офисе начальника, а лишь топтался на месте, что вошло у него в привычку.

– Так вот, шериф. Этот вызов по девятьсот одиннадцать. Звонили откуда-то из района озера Мондак.

«Скверно», – подумал Даль. Те места ему никогда не нравились. Озеро в самом центре Маркеттского заповедника… Мрачнее не придумаешь. Там ему уже приходилось расследовать два дела об изнасилованиях и два убийства. Причем в последнем случае удалось обнаружить лишь мелкие фрагменты тела жертвы. Он бросил взгляд на висевшую на стене карту. Ближайший населенный пункт Клосен. Оттуда до поворота к озеру миль шесть-семь. Этот городок он толком не знал, но мог предположить, что таких в Висконсине тысячи: бензоколонка, продуктовый магазин, где продают больше пива, чем молока, да ресторан, который так же трудно найти, как и местного производителя мета.

– Там есть какое-нибудь жилье?

– У озера? По-моему, что-то есть.

Даль всматривался в голубое пятно озера Мондак на карте. Вокруг него обозначалась узкая полоса частных владений, которые, в свою очередь, терялись в огромных пространствах национального парка.

Это…

– Там есть еще кемпинги, но все они закрыты до мая, – сказал Джексон.

– Чей телефон?

– Пока еще ждем информации.

У молодого помощника были длинные светлые волосы. Даль большую часть своей жизни носил короткую стрижку.

Шериф полностью утратил интерес к рутинным делам и к пивной вечеринке в честь дня рождения одного из сослуживцев. Она должна была начаться через час в баре «Иглтон Тэп», и он вроде бы только что предвкушал ее с удовольствием. Ему вспомнился прошлогодний случай, когда известный, но достаточно безмозглый педофил подобрал у школы юного Джонни Кэлстона, и у парня хватило сообразительности нажать на кнопку «последний вызов» своего мобильного, прежде чем сунуть его себе в брючный карман. Они едва отъехали от школы, и извращенец даже не успел узнать, какие фильмы нравятся пареньку, когда его взяли. На все ушло ровно восемь минут.

Чудеса современной электроники. Боже, благослови Эдисона! Или Маркони. А быть может, локальную сеть «Спринт»?

Даль вытянулся в кресле и принялся массировать ногу вокруг точек входа и выхода пули (что оказалось совсем не так больно), которую, по всей вероятности, выпустил по нему один из его же подчиненных во время единственного в современной истории города вооруженного ограбления банка.

– Ну, что ты думаешь об этом, Тодд? Все было бы куда проще, если бы звонили по четыреста одиннадцать. Но ведь набирали девятьсот одиннадцать – телефон экстренной помощи.

– А потом отрубились.

– Или кто-то получил пулю, а быть может, нож в спину. И звонок оборвался.

– Пегги пыталась перезвонить, но там сразу включился автоответчик. Даже без гудков.

– И что было записано на автоответчике?

– Что-то вроде: «Привет! Это Стивен. Сейчас я не могу ответить на ваш звонок». Фамилии он не назвал. Пегги оставила ему сообщение, чтобы он с ней связался.

– Какой-нибудь любитель кататься на катере по озеру? – предположил Даль. – Отплыл от берега, а потом возникли проблемы.

– В такую-то погоду?

Апрель в Висконсине к длительным прогулкам не располагает. Прогноз на сегодняшнюю ночь, например, сулил температуру лишь немного выше нуля.

Даль пожал плечами:

– Мои парни готовы лезть в воду, в которую и белый медведь не сунулся бы. А лодочники, они же как любители гольфа.

– Я не играю в гольф.

В этот момент в кабинете появился другой помощник шерифа.

– Мы выяснили фамилию, Тодд.

В руках молодого человека мгновенно появились блокнот и авторучка. Даль даже не понял, откуда они взялись.

– Так. Записываю.

– Стивен Фельдман. Счета за пользование телефоном высылают по адресу: Милуоки, Мельбурн-стрит, дом двадцать один девяносто три.

– Стало быть, один из загородных домов на озере Мондак. Юрист или врач, не рвань какая-нибудь. Пробейте его по компьютеру, – распорядился шериф. – А какой у него номер телефона?

Даль переписал у Джексона номер, после чего тот вернулся в свою кабинку, чтобы проверить информацию по федеральным и местным базам данных. В его распоряжении было все самое необходимое: базы Национального центра криминальной информации, программа розыска лиц, совершивших преступления с применением насилия, архив полиции штата Висконсин, поисковая система «Google».

Апрельское небо за окном поражало пронзительной синевой цвета праздничного девичьего платья. Больше всего в этой части Висконсина Далю нравилась свежесть воздуха. Даже в Гумбольдте – крупнейшем городе округа Кеноша – насчитывалось всего семь тысяч автомобилей, и это на огромной по размерам территории. Конечно, цементный завод выпускал в атмосферу известное количество дряни, но поскольку он являлся единственным промышленным предприятием округа, на него никто особенно не жаловался за исключением нескольких местных представителей Агентства по охране окружающей среды, да и те протестовали не слишком яростно. Видимость здесь была отличная на многие и многие мили.

Без четверти шесть.

– Это… – снова пробормотал Даль.

Вернулся Джексон.

– Вот что мы имеем, шериф. Фельдман работает на городские власти. Ему тридцать шесть. Жена Эмма, юрист из конторы «Хартиган, Рид, Соумз и Карсон». Тридцать четыре года.

– Ха! Юристка. Стало быть, я попал в точку.

– Ни приводов, ни проступков за ними не числится. Имеют две машины. «Мерседес» и «чероки». Детей нет. В том месте у них дом.

– В каком месте?

– Я имею в виду – у озера Мондак. Проверил документы на недвижимость. Долгов по дому не имеется.

– Так он их или не их? Ладно… – Даль нажал на кнопку «повторный звонок» своего телефона уже в пятый раз. – «Привет! Это Стивен. Сейчас я не могу…»

Оставлять еще одно сообщение Даль не стал. Большим пальцем он нажал на рычажок, чтобы разъединиться, чуть помедлил и убрал его. В телефонном справочнике Фельдманы с Мондака не фигурировали. Тогда он набрал номер юридического советника местной телефонной компании.

– Джерри! Чую, поймал тебя на самом выходе. Это Том Даль.

– Я и в самом деле был уже в дверях. У тебя есть ордер, чтобы меня задерживать? Неужто террористов ловишь?

– Ха! Просто хочу узнать, проведена ли линия городского телефона к одному дому у озера Мондак?

– А точнее?

– Это миль двадцать пять отсюда. Адрес: Лейк-Вью, дом номер три.

– Озеро Мондак – это такой городишко?

– Скорее всего, частные участки земли, но входят в наш округ.

И мгновение спустя:

– Нет, кабель туда не проведен. Ни наш и ничей другой. Сегодня все пользуются мобильниками.

– Интересно, что сказал бы на это дедушка Белл?

– Кто?

Когда их разговор закончился, Даль посмотрел на листок бумаги, который ему сунул Джексон, и набрал номер организации, где трудился Стивен Фельдман, – Управления социального обеспечения Милуоки, – но и там отозвался лишь автоответчик. Он повесил трубку.

– Теперь попробуем позвонить жене. Юридические фирмы пашут без выходных. По крайней мере, те, у которых аж четыре совладельца.

На этот раз ему ответила молодая женщина, помощница или секретарь. Даль представился и сказал:

– Мне хотелось бы связаться с миссис Фельдман.

Последовала обычная для таких случаев пауза, потом девушка спросила:

– С ней что-то случилось?

– Нет. Мы просто кое-что проверяем. Насколько я понимаю, она сейчас в своем загородном доме на озере Мондак?

– Верно. Она вместе с мужем и своей подругой из Чикаго поехала туда после работы. Собирались провести там весь уик-энд. Прошу вас, скажите, с ними что-то стряслось? Они попали в аварию?

Тоном, которым Том Даль сообщал родственникам как о смерти члена семьи, так и о благополучных родах, он произнес:

– Насколько мне известно, с ними все в порядке. Мне просто нужно с ней переговорить. Не могли бы вы дать мне номер ее сотового телефона?

В трубке замолчали.

– Понимаю. Вы не знаете, тот ли я, за кого себя выдаю. Перезвоните на телефон оператора окружного центра Кеноша и попросите соединить вас с шерифом. Ведь так вам будет спокойнее?

– Безусловно.

Он положил трубку, и уже через минуту раздался звонок.

– Вообще-то я даже не был уверен, что она перезвонит, – сказал он Джексону, прежде чем ответить.

Секретарь сообщила ему номер мобильного Эммы Фельдман, а он поинтересовался именем и телефонным номером подруги, сопровождавшей ее в поездке.

– С этой женщиной Эмма прежде работала, но как ее зовут, я не знаю.

Даль попросил секретаря передать Эмме, чтобы та немедленно связалась с ним, если позвонит в офис, и дал отбой.

Мобильник Эммы тоже находился в режиме автоответчика.

– Это… – Даль выдохнул слово, как выпустил бы из губ струйку табачного дыма семь лет и четыре месяца тому назад. Он уже принял решение. – Мне лучше сейчас отоспаться… У нас есть кто-нибудь на задании в тех краях?

– Ближе всех Эрик. Отправился проверять сигнал об угоне машины в Хобарте, который оказался ложным. Типа, жена уехала, а я и не знал, прощения просим.

– Эрик, значит…

– Он звонил минут пять назад. Сказал, что поехал ужинать в Босвич-Фоллз.

– Эрик.

– А больше там никого из наших на тридцать километров в округе. Да и кому там быть в это время года? Заповедник-то еще закрыт.

Сквозь стекло своего кабинета Даль мог видеть весь разделенный на кабинки рабочий зал. Джимми Барнс, тот его заместитель, что собирался праздновать день рождения, стоял в обществе двух коллег. Все трое захлебывались смехом. Если шутка действительно так хороша, сегодня вечером ее повторят еще не раз.

Затем взгляд шерифа остановился на столе, за которым никто не сидел. Морщась, он снова принялся массировать старую рану на бедре.

– «Как все прошло?»

– Джоуи в порядке, – сказала она. – В полном порядке.

Бринн наблюдала за мужем, умудрявшимся в кухне делать два дела сразу. Грэм варил спагетти, продолжая укладывать новый кафель. Около четырех квадратных метров кухонного пола было обнесено желтой лентой, какой полицейские обозначают место преступления.

– Привет, Грэм! – поздоровался мальчик.

– Здорово, молодой человек! Как ты сегодня?

Худощавый двенадцатилетний парнишка в мешковатых брюках, ветровке и черной вязаной шапочке приветственно поднял руку: «Прекрасно». Он уже почти дорос до пяти футов и пяти дюймов [5]5
  Один фут = 0,305 м; один дюйм = 2,54 см.


[Закрыть]своей матери. Веснушки, покрывавшие его круглое личико, он унаследовал не от нее. От Бринн ему достались прямые каштановые волосы, пряди которых выбивались сейчас из-под спортивной шапочки.

– Слышал, у тебя даже нет рогатки. Так с тобой ни одна девчонка гулять не будет.

– Ха-ха! – Пасынок Грэма наморщил нос при упоминании о противоположном поле. Мальчик достал из холодильника упаковку с соком, вставил в нее соломинку и быстро опорожнил.

– На ужин сегодня спагетти.

– За-ши-бись!

Парень уже напрочь забыл и о болячках, полученных при катании на скейтборде, и об одноклассницах. Он кинулся вверх по лестнице, перескакивая через книжки, сваленные на нижних ступеньках, которые давно пора было убрать на полку.

– Шапка! – окликнул его Грэм. – Шапку в доме положено снимать.

Мальчик сдернул головной убор, продолжив путь наверх.

– Эй, полегче там! – снова крикнул Грэм. – У тебя же рука…

– С ним все в порядке, – повторила Бринн. Она повесила свой темно-зеленый пиджак в стенной шкаф в прихожей и вернулась на кухню. На вкус жителей Среднего Запада она считалась красоткой. Широковатые скулы делали ее немного похожей на коренную американку, хотя происхождения она была ирландско-норвежского, что вполне соразмерно отражалось и в ее полном имени: Кристен Бринн Маккензи. Быть может, благодаря стянутым в тугой «конский хвост» волосам некоторые принимали ее за бывшую балерину, без сожалений расставшуюся со сценой, хотя за всю свою жизнь Бринн приходилось танцевать только в школе и городском клубе.

«Следить за собой» для нее означало выщипывать и подкрашивать брови. Существовали и более амбициозные планы работы над своей внешностью, но пока ни один из пунктов осуществлен не был. Если в ее лице и имелось нечто неправильное, так это нижняя челюсть. При взгляде анфас можно было заметить, что она чуть кривовата. Грэм находил это очаровательным и даже сексуальным. Бринн свой подбородок ненавидела.

Он спросил:

– Разве у него не перелом руки?

– Нет. Просто кожу ободрал. В этом возрасте у них все заживает мгновенно.

Она взглянула на кастрюлю. Спагетти выглядели аппетитно.

– Хорошая новость. – В кухне было жарко, и Грэм Бойд – высокий мужчина под шесть футов три дюйма – закатал рукава, обнажив сильные руки с двумя шрамами. Позолота с его часов почти облезла. Единственным украшением ему служило обручальное кольцо, все в царапинах и потускневшее. Точно такое же красовалось на пальце у Бринн рядом с кольцом, подаренным на помолвку: его она носила ровно на месяц дольше, чем обручальное.

Грэм принялся за банки с помидорами. Острый диск консервного ножа легко справлялся с крышками в его ловких руках. Он чуть уменьшил пламя под сковородкой, в которой тушился лук.

– Устала?

– Есть немного.

Тем утром Бринн выехала из дома в половине шестого утра. Намного раньше, чем начиналось дежурство, но она посчитала нужным заглянуть на стоянку домов на колесах, где накануне разгорелась семейная ссора. В итоге никто не попал под арест, а закончилось все тем, что пристыженные супруги, обливаясь слезами, заключили друг друга в объятия. Бринн, тем не менее, хотела лично убедиться, что густой слой косметики на лице женщины не прятал синяка, который та пыталась скрыть от полиции.

Нет. К шести утра Бринн уже точно знала – случился просто перебор с продукцией «Макс Фактор».

Начав работу затемно, Бринн рассчитывала вернуться домой пораньше, что для нее означало часам к пяти вечера. Но тут ей позвонила знакомая медсестра из больницы со словами:

– Только не волнуйся, с ним ничего страшного…

Десять минут спустя она уже сидела в травмпункте вместе с сыном…

Бринн сдернула с себя служебную рубашку цвета хаки.

– По-моему, от меня воняет.

Грэм окинул взглядом три полки с доброй дюжиной поваренных книг. По большей части они принадлежали Анне, которая перебралась к ним жить после болезни. Впрочем, Грэм частенько листал их в последнее время, взвалив на себя обязанности по дому. Его теща все еще была недостаточно здорова, чтобы готовить. А Бринн… Скажем так: Бринн кулинарными способностями не отличалась.

– Ох, а про сыр-то забыл! – Грэм принялся рыться среди банок в кладовке. – Что же это я? – Затем он вернулся к плите, большим и указательным пальцами растирая в порошок орегано.

– День прошел нормально? – спросила она.

Он рассказал, как забарахлила одна ирригационная система. Ее включили преждевременно, еще первого апреля, и она дала течи в десятках точек, поскольку ударили заморозки, которые предвидели все, кроме владельца. Вернувшись домой, тот обнаружил, что по его саду словно прошелся ураган «Катрина».

– Я смотрю, дело у тебя продвигается? – Она кивнула в сторону стопки кафельной плитки.

– Идет помаленьку. А что, за преступление последует наказание?

Она вопросительно вскинула брови.

– Я о Джоуи и скейте.

– А! Запретила прикасаться к нему три дня.

Грэм промолчал, сосредоточив внимание на приготовлении соуса. Считает, что она слишком либеральна с сыном?

– Быть может, и дольше. Там видно будет.

– По-моему, все это нужно запретить, – сказал Грэм. – Они съезжают по лестницам, подпрыгивают. Безумие какое-то!