Текст книги "Танцор смерти. Дорога домой. Полет орлов. Исав"

Автор книги: Джеффри Дивер

Соавторы: Дебора Смит,Джек Хиггинс,Филип Керр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

AnnotationДжеффри Дивер. «Танцор смерти». Криминалист Линкольн Райм обладает непревзойденным даром проникать в сознание преступника, анализируя оставленные им улики. Это и сослужило ему бесценную службу, когда его противником оказался расчетливый и хладнокровный наемный убийца, прозванный Танцором Смерти. Упругий ритм повествования и мастерски закрученный, изобилующий самыми неожиданными поворотами сюжет не позволят читателю оторваться от этой книги. Дебора Смит. «Дорога домой». Она росла любимой дочерью в почтенном семействе штата Джорджия. Он жил в старом трейлере и был таким же изгоем, как и его опустившийся отец. И, тем не менее, Клэр Малоуни и Рон Салливан были вместе – до тех пор, пока их не разлучила трагедия. Но двадцать лет спустя, в тот момент, когда Клэр это было нужнее всего, Рон снова вошел в ее жизнь. Джек Хиггинс. «Полет орлов». Воздушные асы Макс фон Хальдер и Гарри Келсо – братья-близнецы. Но судьба распорядилась так, что во время Второй мировой войны они оказались по разные стороны линии фронта. Поразительное сходство между полковником Люфтваффе и летчиком-истребителем британских ВВС чуть было не привело к коренному перелому в ходе войны. Теперь, много лет спустя, можно рассказать всю правду об этом. Чем с блеском и воспользовался автор бестселлера «Орел приземлился». Филип Керр. «Исав». Альпинист Джек Фернесс обнаружил в пещере Гималайских гор череп неизвестного науке человекоподобного существа. Вскоре он вернулся туда с командой специалистов. Но один из них – не тот, за кого себя выдает. Его злая воля грозит гибелью и ученым, и обнаруженному ими уникальному виду.

ИЗБРАННЫЕ РОМАНЫ

ТАНЦОР СМЕРТИ

Глава 1

 Глава 2

 Глава 3

 Глава 4

 Глава 5

 Глава 6

 Глава 7

 Глава 8

 Глава 9

 Глава 10

 Глава 11

 Глава 12

* * *

 ДОРОГА ДОМОЙ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 Пролог

 Глава первая

 Глава вторая

 Глава третья

 Глава четвертая

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

 Глава пятая

 Глава шестая

 Глава седьмая

 Глава восьмая

 Глава девятая

 Глава десятая

* * *

ПОЛЕТ ОРЛОВ

Ла-Манш

 Начало

 Европа

 Война

 Эндшпиль

 Колд-Харбор

 * * *

ИСАВ

ГЛАВА 1

 ГЛАВА 2

 ГЛАВА 3

 ГЛАВА 4

 ГЛАВА 5

 ГЛАВА 6

 ГЛАВА 7

 ГЛАВА 8

 ГЛАВА 9

 ГЛАВА 10

 ГЛАBA 11

 ГЛАВА 12

 * * *

ИЗБРАННЫЕ РОМАНЫ

Ридерз Дайджест

ТАНЦОР СМЕРТИ

Филип Дивер  

До несчастного случая, в результате которого он стал инвалидом, Линкольн Райм возглавлял Отдел криминалистики Полицейского управления Нью-Йорка. Находясь в отставке, прикованный к инвалидному креслу, он и по сей день остается одним из лучших в мире криминалистов.

Когда его попросили помочь в поимке наемного убийцы под кличке Танцор Смерти, Райм понял, что перед ним достойный противник. Танцор практически не оставляет следов, а его блестящий ум позволяет ему всегда на один ход опережать Райма...

Глава 1

Прощаясь со своей женой Перси, Эдвард Карни и не подозревал, что видит ее в последний раз.

Он сел в автомобиль, припаркованный на 81-й Восточной улице Манхэттена, и влился в поток транспорта. Наблюдательный по натуре, Карни обратил внимание на черный фургон, стоявший неподалеку от его дома. Тонированные стекла фургона были заляпаны грязью. Определив по номерным знакам, что машина из Западной Вирджинии, он вспомнил, что в последние дни несколько раз видел ее на своей улице. Но тут машины перед Карни прибавили скорость, он едва успел проскочить на желтый свет и напрочь забыл о фургоне.

Через двадцать минут он извлек из гнезда мобильный телефон и позвонил жене. Перси должна была лететь с ним в паре. Накануне вечером они даже бросали монетку – кому сидеть в левом кресле. Перси выиграла, одарив его одной из своих фирменных победоносных улыбок. Но в три часа утра она проснулась от страшной мигрени, единственного недуга, который укладывал ее на обе лопатки. Вместо нее теперь полетит другой второй пилот.

Эдвард Карни, долговязый мужчина сорока пяти лет, носивший короткую, на военный манер, стрижку, затая дыхание, вслушивался в гудки. Включился автоответчик, и он вернул телефон на рычаг, ощутив при этом легкое беспокойство.

В офисе «Гудзонских чартеров», расположенном в аэропорту Мамаронек, округ Уэстчестер, Эда Карни ждал торт по случаю заключения нового контракта. Каждый из дюжины служащих получил по куску, Карни откусил от своего и заговорил о предстоявшем полете с Роном Тэлботом. Массивный живот Рона явно намекал на пристрастие последнего к тортам, хотя жил он в основном на кофе и сигаретах. Тэлбот один занимал две должности – начальника перевозок и коммерческого директора – и теперь громко переживал, уложатся ли они в график. Карни посоветовал ему расслабиться.

Он снова подумал о Перси, зашел в свой кабинет и снял трубку. Дома не отвечали. Беспокойство переросло в тревогу. Бросив трубку, он уже подумывал позвонить соседу, чтобы тот сходил посмотреть, как она там. Но тут перед ангаром, рядом с административным зданием, затормозил белый грузовик, из которого вылез напарник Эда, второй пилот Тим Рэндолф. Было шесть вечера – время приступать к работе.

На Лорен, помощнице Тэлбота, было платье того же оттенка синего, что и эмблема «Гудзонских чартеров» – сокол, парящий над земным шаром. Она наклонилась к Карни:

– Все будет в порядке, правда?

– Все будет хорошо, – заверил он.

Лорен предложила Карни взять в полет кусок торта, но он отказался. Эду Карни хотелось очутиться далеко от всего. От празднующих сотрудников. От земли.

Вскоре он был на высоте трех миль, управляя «Лиром 35А» с бортовым номером СД 9, лучшим из легких реактивных самолетов. Они летели навстречу завораживающему закату – идеально круглый оранжевый диск солнца погружался в плотные облака, пурпурные и розовые, пронизанные стрелами лучей.

До аэропорта О’Хэйр было 723 мили, и они покрыли их менее чем за два часа, но чикагский диспетчер заставил их покружить над западными пригородами на высоте восемь тысяч футов.

Десять минут спустя приятный, слегка перебиваемый атмосферными помехами голос диспетчера запросил:

– Девятка «Сара-Джульет», курс ноль-девять-ноль, посадка по ветру, ведет двадцать седьмой.

– Ноль-девять-ноль. Девятка «Сара-Джульет», – подтвердил прием сообщения Тим.

Карни поднял взгляд на яркие огни созвездий в холодном, цвета вороненой стали небе и подумал: «Смотри, Перси, – зажглись на небе звезды...» И тут, быть может, впервые в жизни он почувствовал непреодолимое желание нарушить профессиональную этику. Тревога за Перси захлестнула его удушливой волной.

– Возьми управление на себя, – приказал он Тиму.

– Вас понял, – ответил второй пилот, беря штурвал.

На связь вышел Чикагский диспетчерский пункт подхода:

– Девятка «Сара-Джульет», снижайтесь до четырех тысяч. Продолжайте следовать по курсу.

– Вас понял, Чикаго, – сказал Тим. – Произвожу снижение с восьми на четыре.

Карни переключил частоту и связался по юникому с офисом компании. Услышав голос Рона Тэлбота, он попросил его переключить вызов на свой домашний номер.

В тот момент, когда Тим произносил в микрофон: «Чикаго, на связи девятка «Сара-Джульет», идем на снижение с пяти до четырех», в квартире Карни звонил телефон.

«Ну, Перси, ответь! Где же ты? Прошу тебя...»

Снова вышел на связь диспетчерский пункт подхода:

– Девятка «Сара-Джульет», снизьте скорость до ста восьмидесяти. Свяжитесь с диспетчерской вышкой.

– Вас понял, Чикаго. Сто восемьдесят миль.

Три гудка. «Куда же она подевалась? Что случилось?»

Двигатели натужно гудели. Гидравлика стонала. В наушниках трещали атмосферные разряды.

Тим пропел:

– Закрылки на тридцать градусов, выпускаю шасси.

И только тогда наконец в наушниках послышался щелчок и голос жены произнес:

– Алло?

Карни с облегчением рассмеялся и уже открыл рот, чтобы ответить, когда самолет вдруг содрогнулся от чудовищного толчка – столь мощного, что у него с головы сорвало массивные наушники. По кабине разлетались искры и куски металла.

Оглушенный, Карни инстинктивно схватил штурвал левой рукой – правой у него больше не было. Он повернулся к Тиму и увидел, как его окровавленное тело тряпичной куклой вываливается через зияющую в фюзеляже дыру.

– О Господи! Нет, нет...

Затем от распадавшегося на куски самолета отвалилась кабина, оставив крылья и двигатели в шаре огня.

– Ох, Перси, – прошептал он, – Перси...

Большие, как астероиды, желтые, цвета кости.

Песчинки светились на экране компьютера. Подавшись к экрану, застыв так, что затекла шея, сидел мужчина – глаза напряженно сощурены, весь внимание.

Вдалеке погромыхивала гроза. В этот ранний утренний час небо было желто-зеленым, надвигалась буря. Самая дождливая весна на его памяти.

Песчинки...

– Увеличить, – распорядился мужчина, и изображение тотчас увеличилось вдвое.

«Странно», – подумал он.

– Курсор вниз. Стоп.

Он опять подался вперед, напряженно изучая экран.

Песок, размышлял Линкольн Райм, – подарок для криминалиста. Он пристает к одежде, как краска, и весьма кстати объявляется на месте преступления, связывая убитого и убийцу. Кроме того, песок может очень многое рассказать о том, где побывал подозреваемый. Матовый песок указывает, что тот был в пустыне, светлый – что на песчаном берегу. Вулканический – Гавайи. Кварцевый – Новая Англия.

Но откуда взялся именно этот песок, Райм определить не мог. В Нью-Йорке песок в основном либо кварцевый, либо из полевого шпата. У пролива Лонг-Айленд – каменистый, на Атлантическом побережье – мелкий, как пыль, на Гудзоне – вязкий. А этот – белый, искрящийся, шероховатый, с вкраплением крохотных красных кружков с белой каймой, похожих на микроскопический срез щупальца кальмара. Загадка не давала Райму покоя до четырех утра, и он послал образец песка в Вашингтон, в криминалистическую лабораторию ФБР.

За окном что-то мелькнуло. Его соседи – два сапсана – собирались в Центральный парк на охоту. «Берегитесь, голуби», – подумал Райм и вдруг насторожился.

Он услышал, как кто-то поднимается по лестнице. Том впустил посетителей: здоровяка Лона Селлитто, детектива первого класса из Полицейского управления Нью-Йорка, и его напарника Джерри Бэнкса, постройнее и помоложе, в элегантном сером костюме, со светлым вихром обрызганных лаком волос. Тучный Селлитто осмотрел комнату.

– Скажи-ка, Линк, что здесь изменилось?

– Ничего.

– А я вот понял, – вставил Бэнкс. – Здесь стало чисто.

– Разумеется, чисто, – заметил Том, безупречный в своих отутюженных светло-коричневых брюках и белоснежной рубашке с цветастым галстуком. Галстук, по мнению Райма, был слишком кричащим и не вписывался в ансамбль, хотя он сам же и подарил его Тому, выписав по каталогу.

Помощник состоял при Райме уже несколько лет, в течение которых Райм дважды его увольнял, а один раз тот сам взял расчет. Том разбирался в параличе четырех конечностей не хуже иного врача, а благодаря Райму настолько поднаторел в криминалистике, что легко мог бы сделаться детективом. Но его вполне устраивала должность «мужчины-сиделки», как ее называли в страховой компании. Райм величал Тома то «заботливой наседкой», то «наказанием Господним», чем доставлял ему бесконечное удовольствие. Теперь помощник кругами ходил вокруг посетителей.

– Он был против, но я нанял уборщиков, и они отдраили весь дом. После этого он не разговаривал со мной целый день.

– Нечего было убираться. Теперь я ничего не могу найти.

– Но ему и не надо ничего искать, – возразил Том. – Для этого есть я.

Райм не был расположен к шутливой болтовне.

– Ну? – обратился он к Селлитто. – Что нужно?

– Есть дело. Думал, вдруг ты захочешь помочь.

– Я занят.

– А это что такое? – спросил Бэнкс, показывая на новый компьютер у постели Райма.

– О, – до отвращения жизнерадостно ответил Том, – это сверхновинка. Покажи им, Линкольн. Покажи, как он работает.

– Не хочу я ничего им показывать, – огрызнулся Райм.

– Он просто смущается, – заметил Том. – Не знаю, что на него нашло. Еще вчера он очень гордился этим устройством.

– Вовсе нет. – В этот момент Линкольн Райм мог думать только о микроскопических вкраплениях в песчинках.

Том же тем временем продолжал:

– К компьютеру подключен микрофон. Компьютер понимает все, что говорит Райм.

На самом деле Райму очень нравился этот компьютер с программой распознавания голоса. Используя только устные команды, он мог делать все то, для чего другим требуются мышь и клавиатура. Помимо этого, с помощью компьютера Райм мог регулировать отопление, зажигать и гасить свет, включать проигрыватель и телевизор, звонить по телефону.

– Можно даже музыку сочинять, – сообщил гостям Том.

– Велика польза, – мрачно проронил Райм. – Музыку!

Паралитик с переломом четвертого шейного позвонка вполне способен кивать. Райм мог даже пожать плечами, правда, не так легко, как бы ему хотелось, и исполнить воистину цирковой трюк – слегка пошевелить безымянным пальцем левой руки.

– А еще можно играть в игры, – гнул свое Том.

– Ненавижу игры. Я в них не играю.

Селлитто, напоминавший Райму большую незастеленную постель, покосился на компьютер, тот, судя по всему, не произвел на него должного впечатления.

– Линкольн, – начал он, – для расследования этого дела создана специальная группа из наших и федералов. Мы столкнулись с проблемой.

– Уперлись в кирпичную стену, – рискнул заметить Бэнкс.

– Я сейчас делаю кое-какую работу, – объяснил Райм. – Для Фреда Деллрея. Пропал один из его парней.

Специальный агент Фред Деллрей, ветеран ФБР, был наставником большинства секретных агентов на Манхэттене. В свое время он сам считался одним из лучших оперативников.

– Он нам рассказывал, – заметил Бэнкс. – Таинственная история.

В ответ на эту бесхитростную реплику Райм скривился, хотя по существу дела Бэнкс был прав. Секретный агент Тони Панелли несколько дней назад исчез из своей машины, припаркованной напротив штаб-квартиры ФБР в центре Манхэттена. Двигатель работал, дверца была открыта. Не обнаружено ни крови, ни следов выстрелов, ни царапин, указывающих на борьбу, ни свидетелей. И вправду таинственная история.

В распоряжение Деллрея полиция передала сильную оперативную бригаду и сформированную еще Раймом команду экспертов-криминалистов. Деллрей попросил самого Райма отработать место происшествия. Приданный Райму специалист потратил на машину Панелли не один час, но, помимо опознанных отпечатков пальцев и десятка пакетиков бесполезного мусора, обнаружил лишь один возможный след – странные песчинки, которые теперь переливались на экране компьютера.

Лон Селлитто продолжал:

– На дело Панелли бросят других людей, Линкольн. Думаю, ты сам захочешь заняться нашим случаем.

«Опять это слово – захочешь. О чем, собственно, идет речь?» Несколько лет назад Райм вместе с Селлитто работал над рядом тяжких убийств. Райм обычно не полагался на свою способность разбираться в людях (его бывшая жена часто с раздражением повторяла, что он может разглядеть пистолетную гильзу на расстоянии мили и не увидеть человека, стоящего прямо перед ним), но сейчас он понимал, что Селлитто чего-то не договаривает.

– Ну, Лон, выкладывай, что там у тебя?

Селлитто кивнул на Бэнкса.

– Филип Хансен, – произнес молодой детектив.

Райм знал это имя только из газет. Хансен владел оптовой компанией в Армонке, штат Нью-Йорк, и благодаря ей стал мультимиллионером. Но федеральное правительство и власти штата Нью-Йорк не жалели сил на то, чтобы закрыть компанию, а ее президента упрятать в тюрьму, поскольку торговал он, вопреки собственным заверениям, вовсе не списанными военными автомобилями, а оружием, большей частью похищенным с военных баз или нелегально ввезенным из-за границы. В этом году двое рядовых были убиты при угоне грузовика, который вез в Нью-Джерси партию стрелкового оружия. За угоном стоял Хансен. Министр юстиции это знал, но доказать ничего не мог.

– Мы вместе с ФБР бьемся над этим делом, – сказал Селлитто, – но пока без толку.

– Наконец на прошлой неделе появился просвет, – добавил Бэнкс. – У Хансена есть самолет, он сам его пилотирует. Склады компании находятся на территории аэропорта Мама-ронек – того, что неподалеку от нью-йоркского пригорода Уайт-Плейнс. Мы их обыскали. Ничего не нашли. А на прошлой неделе, в полночь, когда аэропорт был закрыт, три свидетеля видели, как похожий на Хансена мужчина подъехал к самолету, загрузил в него большие спортивные сумки и улетел. Не запросив разрешения на взлет, без полетного листа – просто взял и улетел. Вернулся через сорок минут, приземлился, сел в машину и был таков. Сумки исчезли.

– Он знал, что вы вертитесь рядом, и хотел избавиться от каких-то улик, – сказал Райм. Он начал понимать, почему потребовалась его помощь. – Авиадиспетчерская служба проследила его маршрут?

– Ла-Гуардиа вел его некоторое время. Вплоть до пролива Лонг-Айленд. Затем он минут на десять исчез из зоны действия радаров.

– Но вы прикинули, как далеко он мог залететь. Водолазы уже работают?

– А как же. Едва до Хансена дошло, что у нас три свидетеля, он перетрусил. Нам удалось задержать его до понедельника за грубое нарушение правил Федерального управления гражданской авиации.

Райм рассмеялся:

– А что по этому поводу говорит мистер Хансен?

– Ни слова. Он стреляный воробей. Его адвокат все начисто отрицает и готовит иск в связи с незаконным арестом. Если найдем сумки, в понедельник передадим дело большому жюри, а дальше – суд.

– В том случае, если в сумках есть что-то изобличающее.

– Точно есть.

– С чего ты взял?

– Потому что Хансен напуган, – сказал Селлитто. – Он кого-то нанял, чтобы убить свидетелей. Одного уже убрали. Взорвали самолет на подлете к Чикаго. Мы хотим, чтобы ты помог найти убийцу. Того, которого нанял Хансен. Остановить его, пока живы двое других свидетелей.

– И?

Селлитто явно все еще чего-то не договаривал, придерживая напоследок. Глянув в окно, он сказал:

– Похоже, Линкольн, что это Танцор.

– Танцор Смерти? Ты уверен?

Селлитто кивнул:

– Мы слышали, несколько недель назад он выполнил заказ в округе Колумбия. Убил замешанного в торговле оружием помощника конгрессмена. Мы засекли звонки в гостиницу, где останавливался Танцор. Звонили из телефона-автомата у дома Хансена. Скорее всего, Линкольн, это он.

Песчинки на экране – крупные, как астероиды, округлые, как женское плечо, – утратили свою власть над Раймом.

– Что ж, – тихо сказал он, – есть над чем поломать голову, верно?

 Глава 2

Она вспоминала.

Накануне вечером телефон заверещал, как сверчок, перекрыв шорох мелкого дождя за окнами спальни. Она злобно посмотрела на аппарат, как-будто телефонная компания была в ответе за не дававшую ей вздохнуть головную боль. В конце концов она скатилась с постели и на четвертом гудке сдернула трубку:

– Алло?

В ответ она услышала пустое дыхание эфира – радиосвязь подключалась к телефонной, затем то ли голос, то ли смех.

Дикий рев. Щелчок. Тишина. В трубке – ни звука. Только накатывающая оглушительными волнами тишина.

– Алло! Алло! – Она опустила трубку на рычаг и снова заснула. Через полчаса ее разбудил звонок: самолет «лир» с бортовым номером СД 9 взорвался при заходе на посадку, унеся с собой жизни ее мужа и молодого Тима Рэндолфа.

Теперь, этим сереньким утром, Перси Рейчел Клэй уже знала, что таинственный телефонный звонок был от мужа. Рон Тэлбот рассказал, что это он соединил Эдварда с домом.

Перси отвинтила колпачок серебряной фляжки и сделала глоток. В глазах у нее стояли слезы.

– Перестань, Перси, хватит, ладно? – произнес мужчина, сидевший на диване в гостиной. – Прошу тебя. – Он указал на флягу.

– Конечно, хватит. – В ее сиплом голосе прозвучал сдержанный сарказм. – Разумеется. – Она снова глотнула. – Какого черта он звонил при заходе на посадку?

– Может, волновался из-за твоей мигрени, – ответил Брит Хейл.

Как и Перси, Хейл ночью не спал. Тэлбот позвонил ему, и он сразу же выехал из Бронксвилла к Перси, пробыл с нею всю ночь, помог сделать все неизбежные звонки. Они знали друг друга долгие годы. Хейл был одним из первых летчиков, нанятых «Гудзонскими чартерами», и, пока компания не начала получать прибыль, несколько месяцев проработал бесплатно. Он напоминал строгого школьного учителя, хотя на самом деле обладал легким характером и был полной противоположностью Перси. Хейл был ее самым любимым напарником.

– Черт побери, Брит, – Перси тяжело опустилась на кушетку рядом с ним. – Черт побери.

Хейл приобнял ее. Перси уронила темную кудрявую голову ему на плечо.

– Все будет хорошо, детка, – сказал он. – Я обещаю. Что еще я могу для тебя сделать?

– Я должна позвонить Рону, – сказала она. – Компания...

В чартерной авиации понятие «Компания» значит гораздо больше, чем в любом другом бизнесе. Компания, с заглавной

«К», воспринимается как некий одушевленный организм. О ней говорят почтительно, или разочарованно, или с гордостью. Иногда с грустью. Смерть Эда тяжело ранила многих, в том числе Компанию, и рана могла оказаться смертельной.

Нужно было сделать тысячу дел, но Перси Клэй сидела, как парализованная, на кушетке. «Странно, – думала она. – Я и пальцем пошевелить не могу. Ох, Эд».

– Тебе нужно выпить кофе, – заявил Хейл, отправляясь на кухню.

Перси поняла намек, завинтила фляжку и бросила ее на стол.

– Хорошо, хорошо. – Она поднялась и пошла покачиваясь по комнате. Краем глаза увидела свое отражение в зеркале. Обезьянка, да и только. Тугие кудряшки упрямых черных волос. Худенькая фигура и блестящие черные глаза – ее мать не раз говорила, что они – самое у нее красивое. Подразумевая: больше ничего красивого нет.

Перси подошла к окну, посмотрела на поток машин, и что-то забрезжило в ее памяти.

Что-то тревожное. Но что? Что именно?

В дверь позвонили, и тревога прошла. Перси открыла. На пороге стояли два рослых полисмена.

– Миссис Клэй?

– Да.

– Полиция Нью-Йорка, – представились они, предъявив удостоверения. – Нас прислали охранять вас до полного выяснения обстоятельств гибели вашего мужа.

– Входите, – пригласила она. – Брит Хейл тоже здесь.

И в этот миг, глянув мимо полицейских на улицу, она вдруг поймала ускользавшую раньше догадку.

– Кстати, хочу вам кое о чем сообщить, – сказала она полицейским. – На улице стоял фургон. Черный фургон.

Один из них извлек записную книжку.

– Подожди, – сказал Райм.

Лон Селлитто прервал свой рассказ.

Райм снова услышал шаги на лестнице. Ни тяжелые, ни легкие. Он знал, кому они принадлежат. Звук этих шагов Райм слышал много раз.

Прекрасное лицо Амелии Закс в обрамлении длинных рыжих волос появилось над площадкой второго этажа – и вот она уже вошла в комнату. На Амелии была темно-синяя полицейская форма. В руках она держала хозяйственную сумку.

Джерри Бэнкс наградил ее ослепительной улыбкой. Его влюбленность в Амелию была несомненной и не то чтобы совсем неожиданной – ведь мало кто из служащих полиции имел за плечами карьеру модели с Мэдисон-авеню. Однако призывная улыбка Бэнкса осталась без внимания.

– Привет, Джерри, – произнесла Амелия. К Селлитто она обратилась почтительно: – Сэр.

– Выглядишь усталой, – заметил Селлитто.

– Не выспалась, – объяснила она, вытаскивая из хозяйственной сумки дюжину пластиковых пакетиков. – Всю ночь собирала песок.

– Прекрасно, – сказал Райм. – Но теперь у нас другое задание: надо выследить одного человека.

– Убийцу, – добавил Селлитто.

– Профи? – спросила Закс. – Организованная преступность?

– Да, профессионал, – ответил Райм. – С организованной преступностью, судя по всему, не связан. Вольнонаемный. Мы называем его Танцором Смерти.

– Почему? – Амелия вопросительно подняла брови.

– Только одна жертва, видевшая его близко, прожила достаточно долго, чтобы успеть хоть что-то рассказать. Это белый мужчина лет, вероятно, за тридцать. На предплечье татуировка: Смерть с косой танцует с женщиной перед гробом. Вот и все.

Вошел Том:

– Прошу прощения, господа и дама. Мне нужно кое-что сделать.

Все молчали, пока молодой человек делал хозяину дыхательную гимнастику, чтобы прочистить легкие. Только паралитики склонны очеловечивать отдельные части тела и органы и вступать с ними в двусторонние отношения. После того как четыре года назад Райм сломал позвоночник, обследуя место преступления, собственные руки и ноги стали его злейшими врагами. Он потратил много сил в отчаянных попытках заставить их повиноваться. Но победа осталась за ними – они пребывали неподвижными, как деревяшки. Тогда он занялся легкими. В конце концов, после годичного реабилитационного курса, Райм смог отказаться от аппарата искусственного дыхания и дышать самостоятельно. То была его единственная победа над телом, но в глубине души он питал черное подозрение, что легкие только и ждут своего часа, чтобы с ним поквитаться.

– Есть какая-нибудь зацепка? – спросила Закс. – Последнее установленное местопребывание?

– В округе Колумбия, – ответил Селлитто. – Только это, и больше ничего. Правда, кое-что мы о нем слышали. У этого Танцора десять разных личин. Операции на ушах, лицевые имплантанты, силикон. То у него есть шрам, то нет, то он худеет, то поправляется. Как-то раз он освежевал свою жертву – снял кожу с рук и сделал себе перчатки, чтобы дурачить нас отпечатками пальцев.

– Ко мне это не относится, – напомнил Райм. – Меня ему провести не удалось.

«Хотя поймать его я не могу до сих пор», – с горечью добавил он про себя и продолжил рассказ вместо Селлитто:

– Этот случай с перчатками из человеческой кожи был последней работой Танцора в Нью-Йорке. Лет пять-шесть назад. Его нанял банкир с Уолл-стрит, чтобы убрать своего партнера. Танцор все рассчитал. Когда моя команда прибыла на место, один из ребят извлек из мусорной урны пачку долларов. Сработало взрывное устройство. Оба эксперта были убиты, все следы уничтожены.

– Мне очень жаль, – сказала Закс.

Повисло неловкое молчание. Амелия уже больше года была его ученицей и помощницей. За этот срок она успела стать другом Райма и даже иной раз оставалась у него ночевать. Однако их разговоры всегда носили чисто профессиональный характер, личных тем они избегали. Поэтому Закс ограничилась коротким замечанием:

– Тебе, должно быть, пришлось нелегко.

Райм кивком пресек соболезнования. Он уперся взглядом в пустую стену, мысленно восстанавливая жуткую картину того, что осталось после взрыва.

– Наниматель Танцора не пожелал его опознать? – поинтересовалась Закс.

– Желание-то у него было, только рассказать он мог немного, – глубоко вздохнув, ответил Райм. – Банкир опустил конверт с деньгами и с инструкциями в почтовый ящик. Они не встречались. Хуже всего то, что заказчик передумал убирать партнера. Нервы не выдержали. Но Танцор выдал ему открытым текстом: «Заказы не отменяются».

Селлитто вкратце рассказал Закс о деле Филипа Хансена, о свидетелях, которые видели, как взлетал его самолет, и о бомбе, взорванной накануне вечером.

– Кто другие свидетели? – спросила она.

– Перси Клэй, вдова убитого летчика. Она же – президент «Гудзонских чартеров». Муж был вице-президентом. Третий – Бриттон Хейл, летчик. Их пасут денно и нощно. Фред Деллрей переводит Хейла и Клэй в одно из убежищ для свидетелей.

Линкольн Райм отвлекся от того, что говорил детектив. Он вспоминал, как пять лет тому назад Танцор подложил им бомбу. Урна после взрыва – словно распустившаяся черная роза. Удушливый запах. Обожженные тела сотрудников.

От страшных воспоминаний его оторвал сигнал факса. Джерри Бэнкс вытащил первый лист:

– Отчет с места крушения.

Райм нетерпеливо повернул голову к факсу:

– Пора браться за работу, девочки и мальчики.

Смой их. Смой их всех.

Солдат, эти руки можно назвать чистыми?

Сэр, я ототру их, сэр.

Крепкий мужчина лет тридцати пяти стоял в туалете кафе на Лексингтон-авеню, поглощенный своим занятием.

Три, три, три. Стивен Колл тщательно осмотрел ногти и большие покрасневшие костяшки пальцев. Все чисто. Червей не осталось. Ни единого.

Он отогнал черный фургон с улицы и поставил на нижнем уровне подземного гаража. Стивен достал из фургона все необходимое, поднялся наверх и выскользнул на оживленную улицу. Ему уже доводилось работать в Нью-Йорке, но он так и не смог привыкнуть к такому множеству людей.

От них по телу ползут мурашки. Словно черви.

Вот он и зашел в туалет, чтобы отмыться.

Солдат, ты еще не выполнил задания? Ты должен поразить две цели.

Почти выполнил, сэр. Прежде чем приступить к операции, следует устранить всякую возможность появления улик.

Горячая вода стекала по рукам. Он тер их щеткой, которую всегда носил с собой в полиэтиленовом пакете. Надавил на рычаг, подставил руки под струйку жидкого розового мыла и еще немного потер.

В последний раз изучив покрасневшие руки, он дал им обсохнуть под струей горячего воздуха. Никаких полотенец. Никаких волокон, которые могли бы его выдать.

На Стивене были джинсы, рабочая рубашка и серая, забрызганная краской ветровка. На ремне висели сотовый телефон и рулетка. Он ничем не отличался от любого манхэттенского рабочего-контрактника. Никому и в голову не придет задуматься, почему в этот весенний день на рабочем матерчатые перчатки.

Он вышел на улицу. Все еще много народу. Но у него чистые руки, мурашки больше не ползают.

Остановившись на углу, он посмотрел на дом в конце улицы. В этом доме жили Муж и Жена. Теперь – только Жена, потому что Мужа разнесло на миллион кусочков в небе над Чикаго.

Двое свидетелей до сих пор оставались в живых, но должны были исчезнуть до понедельника, когда созовут большое жюри. Он бросил взгляд на массивные наручные часы из нержавеющей стали. Суббота, девять тридцать утра.

Солдат, тебе хватит времени достать обоих?.

Да, сэр, в запасе около сорока восьми часов, сэр. Этого более чем достаточно, чтобы засечь и уничтожить обе цели, сэр.

Как он и ожидал, напротив дома стояла полицейская машина. Он двинулся по тротуару, рюкзак весил шестьдесят фунтов, но он их не чувствовал. Сейчас он представлял себе, что он местный житель, а не Стивен Колл или кто-то из дюжины других, за кого на протяжении многих лет он себя выдавал.

Внезапно Стивен развернулся и вошел в здание напротив дома Жены. Он нацепил стрелковые очки с тонированными желтыми стеклами. Окна дома перестали отсвечивать, он мог разглядеть людей в комнатах.

Полицейский, нет, двое. Мужчина спиной к окну. Наверное, Друг – другой свидетель, которого тоже надо убрать. Ага, вот и Жена. Невысокая, похожа на мальчика. В белой блузке. Удобная цель.

Райм в сидячем положении был перемещен в инвалидную коляску, после чего он сам взялся за дело, сжав губами пластмассовую трубочку ротового управления. Он въехал в маленький лифт – раньше на его месте был стенной шкаф – и спустился на первый этаж, где Том и Амелия ждали его в просторной комнате, беспорядочно заставленной приборами. Тут были трубки определения градиента плотности, компьютеры, газохроматограф и очень дорогой электронный микроскоп, соединенный с рентгеновским аппаратом. Находились тут и обычные орудия труда криминалиста: защитные очки, латексные и порезоустойчивые перчатки, мензурки, щипцы, скальпели, склянки, пластиковые пакетики и лабораторные лотки.