Текст книги "Рубеж (ЛП)"

Автор книги: Джанет Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Я не собиралась признаваться, что успокаивающий туман, помогающий Уэсли, не защищает меня. Узнай остальные, что я испытываю и страх, по-настоящему пережитый мальчиком во время этих событий, и собственный страх обнаружить, что случилось с моим братом, то мне не дали бы продолжать.

– Дикая пчела идет к ним. И что-то несет. Это похоже на молоток. Лидер группы выкрикивает какие-то приказы и начинает взбираться по лестнице. Сейчас Уэсли поднимается за ним. Он слышит стук ног о лестницу и задыхается, преодолевая следующую ступеньку и подтягиваясь. Он уже достиг горизонтального вентиляционного хода.

Я покачала головой.

– Нет, я ошиблась. Это выглядит не обычной вентиляционной шахтой, а более крупным техническим проходом. Лидер группы ждет у входа в туннель. Уэсли не может понять, как туда залезть, поэтому лидер хватает его и затягивает к себе.

Я услышала собственный панический крик и почувствовала, как бурлит в желудке.

– Уэсли смотрит вниз на Грегаса, но его там нет! Грегаса там нет!

Меня обхватила теплая рука Лукаса, а в ухо зашептал его голос.

– Ты в безопасности, Эмбер. ягзшуз Грегас тоже в безопасности.

Я облизала губы и заговорила снова.

– Глава группы удаляется в лаз. Он кричит, чтобы Уэсли шел следом, но тот остается у лестницы. Он не знает, что делать. Не хочет сбегать и оставлять Грегаса, но слишком боится, чтобы спуститься по лестнице и поискать друга.

– Думаю, ты узнала от Уэсли все возможное, – сказал Лукас. – Теперь выйди из его мыслей.

Я вернулась в свою голову и открыла глаза.

– Мне придется прочитать разум Грегаса, – мрачно заключила я.

Глава 15

Меган пробормотала Уэсли что-то успокаивающее, и мы вышли в коридор к телохранителям.

– Эмбер, ты не обязана читать разум Грегаса, – сказала Меган. – Ты видела достаточно, чтобы понять: нам придется отмотать воспоминания Уэсли. Значит, и твоего брата тоже.

– Совсем не ясно, надо ли перезапускать память Уэсли, – возразила я. – Они с капитаном видели всего лишь человека с молотком в техническом туннеле. И сбежали от него только потому, что боялись задержания за нарушение границ. Если мы скажем им, что тот человек – технический работник, использовавший молоток для ремонта, они нам поверят.

– Это правда, – признала Базз. – Но ты видела в уме Уэсли предположение, что Грегас серьезнее взаимодействовал с дикой пчелой. Тебе будет весьма проблематично, а может, и опасно разделить пережитый братом травматичный опыт. Стоит ли так рисковать, чтобы сохранить его воспоминания о последней паре дней?

– Воспоминания – неотъемлемая часть нашей личности, – ответила я. – Я не могу позволить изменить разум брата, пока не буду абсолютно уверена, что это необходимо. И потом, когда Грегас и Уэсли в следующий раз встретят лидера группы, он может упомянуть о дикой пчеле и спросить, благополучно ли они выбрались.

– Вряд ли ребята снова увидят капитана, – возразила Меган. – Мы можем остановить их воспоминания в момент после входа в вентиляцию, а потом сказать, что они проникли в технический район и пережили серьезное падение, вызвавшее повреждение головы и потерю памяти. После этого они не захотят больше играть в «Синий подъем».

– Мы не можем на это рассчитывать, – сказала я. – Серьезной травмы хватит, чтобы уберечь от продолжения игры подростка со здравым смыслом, но ни у моего брата, ни у Уэсли совсем нет мозгов.

На лице Меган появилось задумчивое выражение, словно она вспомнила свое пребывание на подростковом уровне.

– И даже самых разумных ребят можно вовлечь в глупости. Ты права, мы должны полагать, что Уэсли и Грегас вновь встретятся с капитаном. А значит, нам надо найти капитана и удалить его воспоминания об этом столкновении.

– Ты предполагаешь, что эти действия уберегут меня от необходимости чтения разума Грегаса, – сказала я. – Но в твоей логике есть большой изъян. Если я не прочитаю брата, а ты удалишь воспоминания о произошедшем у всех участников, это еще хуже отразится на мне. Лукас уже наверняка это понял.

– Да, – присоединился тот. – Мы можем удалить любую информацию о встрече Грегаса с дикой пчелой из его разума, Уэсли и капитана, а в теории, и всех в нашем отделе. Но не из разума самой Эмбер, поскольку игры с мыслями телепата могут повредить его способности.

Он помолчал.

– Если Эмбер не прочитает сейчас брата, то всю оставшуюся жизнь будет гадать, что же с ним случилось. Каждый раз во время чрезвычайного рейда, где дикая пчела столкнется со случайным свидетелем, Эмбер станет представлять, что это происходит с Грегасом.

Базз потрясенно взглянула на него.

– Лукас прав. Лучше жить с одной неприятной правдой, чем с тысячей кошмарных фантазий, поэтому я согласна, что Эмбер должна прочитать разум Грегаса.

Меган вздохнула и двинулась к следующей камере 145a05. Адика и телохранители вновь остались снаружи, а все мы вошли в дверь. Комната выглядела так же, как и предыдущая, за исключением крайне важной детали: на кушетке находился не Уэсли, а Грегас.

Мой брат лежал с закрытыми глазами и выглядел удивительно ранимым. Всплыли забытые детские воспоминания, как я впервые увидела новорожденного Грегаса и как он нетерпеливо стряхивал крохотные носочки.

Меган повторила прежние слова, только изменила имя.

– Грегас, я хочу, чтобы ты подумал о том, что произошло, когда вы зашли в вентиляцию. Не бойся. Ты в совершенно безопасном месте, со мной, и просто думаешь о прошлом.

Лукас подтянул ко мне кресло, и я села. Перед чтением разума Уэсли я колебалась, изучала его форму и текстуру. А сейчас просто закрыла глаза и нырнула в мысли брата, желая покончить с этим как можно скорее. Я обнаружила, что Грегас переживает воспоминания, одновременно похожие и разительно отличающиеся от тех, что я видела в уме Уэсли.

– Игровая группа заходит в люк вентиляции, – сказала я. – Брат не выдумывает, поэтому я вижу, что первым идет капитан, затем Уэсли и наконец Грегас. Теперь они пробираются через вентиляцию. Грегас все время останавливается, заглядывает в ответвления и исследует ниши с лестницами, идущими вверх и вниз. Он отстает и вынужден догонять остальных.

Я покачала головой.

– Грегасу все кажется таким незнакомым. Возможно, прежде он бывал где-то с игровой группой, но не в техническом районе. Он разрывается между страхом и удовольствием. Ощущение поддерживающей сетки под ладонями и коленями очень неудобное, а в шахте дует холодный ветер. Грегас думает, что в следующий раз надо одеться потеплее.

– Удивительно практичная реакция, – заметил Лукас.

– В некоторых вещах брат бывает весьма практичен, – согласилась я. – Например, в отношении бесплатной еды.

Лукас рассмеялся.

– Слышу разговор, которого не было в воспоминаниях Уэсли, – прибавила я. – Капитан, похоже, чувствует себя виноватым, что затащил ребят в вентиляционную систему. Он изо всех сил помогает им справиться, объясняя увиденное. Говорит, что для снятия крышки изнутри нужен специальный инструмент, и предупреждает, что в некоторых туннелях есть опасности, например, внезапные провалы.

– Раз капитан чувствует себя виноватым, зачем вообще повел мальчишек в технический район? – спросил Лукас.

Я пожала плечами.

– Вроде бы командир игры предлагал бонусные баллы за поход туда с игроками низкого ранга.

Лукас в отчаянии охнул.

– Так вот почему у нас возник приток посторонних в технических районах.

– Думаю, группа приближается к месту встречи с дикой пчелой. – сказала я. – Эмоциональная окраска воспоминаний меняется, как у Уэсли. Грегас явно представляет, что произойдет дальше, но тут есть странность. У Уэсли ощущение захватывающего приключения сменяется чем-то зловещим. У Грегаса же происходит сдвиг от любопытства к напряженному возбуждению и…

Я прервала фразу и начала новую:

– Капитан только что прошептал, что видит кого-то дальше в вентиляции. Грегас не может ничего разглядеть, поскольку впереди находятся и капитан, и Уэсли. Сейчас дикая пчела, должно быть, подходит к ним, потому что звучит тот же чужой голос, а капитан орет, приказывая подниматься по лестнице.

Я помолчала.

– Слышится топот. Теперь капитан пропал из виду наверху лестницы, но Грегас слышит, как тот ругает Уэсли и велит пошевеливаться. Уэсли карабкается по лестнице, а брат впервые видит дикую пчелу.

Я задохнулась.

– Есть четкое визуальное изображение. Мужчина в разорванной праздничной одежде, с кровью на лице и молотком в руках. В уме Грегаса он застыл, как будто время ненадолго остановилось.

– Как неудачно, – отметил Лукас. – Вид дикой пчелы произвел такое впечатление на Грегаса, что он никогда не поверит, будто мужчина был техническим работником.

– Время снова двинулось, – резко проговорила я. – Мужчина слишком близко подошел к лестнице. Грегас знает, что не сможет подобраться к ней и не попасться. Он поворачивается и бежит обратно по вентиляции. Слышит за собой преследователя. Ему надо найти другую лестницу. Ему надо найти другую лестницу. Ему надо найти другую лестницу.

Я слышала, как мой голос становится громче и наполняется паникой. Резко вмешалась Базз.

– Эмбер, ты должна сейчас же прекратить это.

– Я не могу прекратить! – заорала я. – Вижу другую лестницу. То есть, Грегас видит другую лестницу. Он уже подбегает к ней, карабкается наверх, но мужчина лезет следом. Звуки его движения и дыхания приближаются.

Отклик.

«Он хочет меня убить. У него руки длиннее моих, и он карабкается быстрее. Он поймает меня, прежде чем я доберусь до верха, а затем убьет. Я должен…»

– Мой брат только что получил отклик от разума дикой пчелы, – не поверила себе я. – Грегас знает, что мужчина хочет его убить, но больше не пытается убежать. Он не лезет вверх. Он даже не думает. Я не понимаю…

Сейчас в голове Грегаса вообще не осталось никаких мыслей. Думало его тело: руки обернулись вокруг боковин лестницы и крепко вцепились в ступеньки. Он посмотрел на преследователя, который уже находился прямо под ним, увидел протянувшуюся вверх руку агрессора и резко двинул правой ногой.

– В утиль! – сказала я.

– Что произошло, Эмбер? – спросил Лукас.

– Мой маленький братик только что ударил дикую пчелу по голове и сбросил вниз, – недоверчиво сказала я. – Грегас продолжает карабкаться. Он добрался до конца лестницы и вышел в главный ремонтный туннель.

Я неверяще покачала головой.

– Раньше Грегас паниковал, но сейчас его разум спокоен и собран. Быстрый взгляд на лестницу, но следов дикой пчелы нет. Грегасу надо найти свою группу, то есть идти на запад. Он проверяет технические коды на стене и бредет по техническому туннелю, надеясь отыскать лестницу, по которой поднимаются капитан и Уэсли. Да, он видит впереди Уэсли!

Я помолчала.

– Грегас только что пережил эмоциональное возбуждение. Это чувство раньше путало меня. Оно исходило из этой точки воспоминаний. Грегас догнал Уэсли. Обнимает друга и спрашивает, куда ушел капитан. Уэсли еще выглядит испуганным. Он указывает на туннель, и Грегас вопит, чтобы друг пошевеливался.

– Твой брат удивительно хорошо справляется, – задумчиво сказал Лукас.

– Справлялся, но сейчас начинает тревожиться, – поправила я. – Грегас и Уэсли идут по туннелю, но капитана не видно. Брат не может вспомнить путь к вентиляционному люку, а от Уэсли никакой помощи. Грегас знает, что они не смогут выбраться через другой люк, потому что не имеют специальных инструментов, чтобы открыть его изнутри. Он…

Я услышала лязг, и меня накрыло тревогой брата.

– Кто-то лезет по лестнице. Звук исходит снизу и приближается. Это может быть человек с молотком. Грегас шепчет Уэсли, пытаясь уговорить того двигаться, но затем видит, что кто-то показывается на лестнице и входит в туннель.

Я задохнулась.

– Это не дикая пчела и вообще не один человек. Людей двое. Нет, трое. Все направляются к ребятам. Грегас понимает, что новоприбывшие, должно быть, принадлежат к силам законопорядка. Он говорит Уэсли, что надо сдаться, но ничего не рассказывать о произошедшем. Грегас не знает, насколько тяжело ранил человека с молотком, и думает, что они влипли в большие проблемы.

Я оставила разум брата и открыла глаза.

– Три человека, подходившие к ребятам, очевидно, принадлежали к ударной группе Миры, значит, мы знаем, что произошло позже.

Я откинулась в кресле и потрясенно огляделась.

– Произошедшее оказалось совсем не таким страшным, как я боялась. ягзшуз Как ты и сказал, Лукас, Грегас удивительно хорошо справился, но…

Я отчаянно тряхнула головой.

– Грегас получил отклик от разума дикой пчелы. Мой брат – пограничный телепат!

Глава 16

Лукас взглянул на лежащего на кушетке Грегаса.

– Он не должен понимать, что мы говорим, но настроен сейчас на голос Меган. Нам лучше перейти в другую комнату и обсудить все там.

Базз вышла из камеры.

– Можно использовать комнату ожидания в конце коридора.

– Пока нас нет, я приведу двух людей из медицинского отдела посидеть с Уэсли и Грегасом, – сказала Меган.

Лукас посмотрел на Адику.

– Уверен, ты захочешь присоединиться к обсуждению. Мне стоит позвонить Николь, чтобы устроить настоящее совещание лидеров групп.

Последовала пауза, пока Меган и Лукас доставали инфовизоры и отправляли сообщения, затем мы прошли по коридору в комнату ожидания и составили несколько стульев в круг. Через минуту в помещение въехала Николь в своем инвалидном кресле.

– Я записал Эмбер, пока она читала разумы Уэсли и Грегаса, – сказал Лукас. – Сейчас я проиграю эти записи, чтобы Адика с Николь полностью понимали ситуацию.

Началась первая запись. Странно было наблюдать за собственной голограммой, сидящей с закрытыми глазами и цитирующей воспоминания Уэсли. Я раньше не понимала, насколько эмоции цели отражаются у меня на лице. И голос звучал удивительно молодо.

Как только эта голограмма закончилась, Лукас запустил вторую, где я читала разум Грегаса. Она выглядела не просто странно, а по-настоящему раздражающе. Я не очень хорошо знала лицо и голос Уэсли, но брата…

– На этой голограмме я выгляжу, как Грегас, – заметила я. – И говорю, как он.

Лукас остановил запись.

– Да. Когда ты глубоко погружаешься в разум цели, то перенимаешь некоторые детали мимики и тембра. Это особенно заметно на последней записи из-за твоего внешнего сходства с братом.

– Я понятия не имела, что во время чтения разумов происходит такое, – ответила я. – Другие телепаты реагируют так же?

– Никогда не видела ничего подобного у Кита, – сказала Меган. – Впервые я заметила, как ты меняешься, читая разум Лукаса. Я беспокоилась, что он оказывает на тебя излишнее влияние, но Адика сказал, что иногда замечал подобный эффект, работая с Мирой. Я решила, что это одно из множества различий между отдельными телепатами.

– Отряд Миры называл это отражением, – прибавил Адика. – У тебя, Эмбер, оно гораздо заметнее, чем у нее. А у Мортона я никогда такого не видел. Не знаю, происходит ли это с Сапфир.

– Мы можем попытаться спросить у ее отряда, – предложила Николь.

– Можем, но ответа не получим, – возразил Адика. – Все отряды защищают своих телепатов, но ее отдел похож на неприступную крепость. Сапфир очень разборчиво принимает людей, отвергая множество прекрасных кандидатов, и те, кого она взяла, редко уходят.

– Она их не отпускает, или они сами не хотят? – спросила я.

– Мне кажется, и то, и другое, – ответил Адика. – Люди Сапфир преданы ей до безумия и столь же нерационально скрытны.

– После того, что произошло много лет назад с Китом, Сапфир склонна защищать свои секреты, – заметил Лукас. – Ты не можешь винить членов отряда в уважении ее желания.

Он повернулся ко мне.

– Эмбер, мне проиграть остаток записи? Если тебя это тревожит, я могу в общих чертах обрисовать произошедшее для Адики и Николь.

– Я не встревожена, – сказала я. – Просто заинтригована. Пожалуйста, покажи остальное.

Лукас поднял брови, показывая, что почувствовал мою ложь, но все же включил запись. Пару раз мне стало не по себе из-за нервирующего превращения в размышляющего Грегаса, но затем я погрузилась в описываемые события и забыла обо всем остальном.

Запись закончилась на том, как я открыла глаза. После короткого молчания Лукас заговорил:

– Брат Эмбер является пограничным телепатом. Это ни для кого не станет сюрпризом, но осложнит ситуацию.

– Для меня это сюрприз, – горько поправила я. – Крайне нежелательный сюрприз.

– Одной из первых вещей, что тебе сказали во время обучения, было значение генетического фактора в становлении пограничных телепатов, – сказал Лукас. – Ты должна была понимать: есть вероятность, что Грегас – один из них.

– Да, но… – Я пробежалась пальцами по волосам и посмотрела на Базз. – Ты говорила мне, что в детстве обладала интуицией в отношении людей.

– Да. После прохождения лотереи стимулирующие процессы сделали эти моменты интуиции резче и гораздо определеннее, превращая их в настоящие отклики.

– Но Грегас никогда не проявлял ни малейшего понимания людей. Прошло много времени, прежде чем он сообразил, что нелепые истории Уэсли – выдумка. Шок Грегаса при отклике показал, что прежде он не испытывал моментов интуиции. Как мог мой брат миновать эту стадию и перескочить прямиком к настоящему отклику?

– Огромное множество пограничных телепатов не осознают интуицию и отклики, пока не проходят стимулирующие процессы лотереи, – пояснила Базз. – Те из нас, чьи способности пробудились рано…

Она заколебалась.

– Эмбер, опыт Грегаса в точности соответствует моему. У нас обоих пограничную телепатию подстегнула потенциальная угроза жизни. Просто со мной это случилось гораздо раньше, и мои способности всплыли как интуиция, а не как настоящий отклик.

Базз поспешно сменила тему.

– Лукас прав: пограничная телепатия Грегаса все осложняет. Если захотим, мы можем провести ему стандартное лечение, но перезапуск воспоминаний – не вариант ни при каких обстоятельствах.

Я нахмурилась.

– Почему?

Базз вздохнула.

– Истинные телепаты настолько редки, что улей ограничен в понимании их способностей и осторожничает, вовсе не проводя им импринтинг. Но пограничных телепатов лотерея находит около тысячи ежегодно, поэтому у нас гораздо больше информации о влиянии на них различных факторов. Импринтинг совершенно безопасен для разума пограничного телепата, но вмешательство в личные воспоминания может нарушить способности.

– Полагаю, телепатия Грегаса также не позволит ему занять нормальный пост в боевых службах, – сказал Адика. – Жаль. Меня впечатлили его действия на той лестнице. Использование преимущества положения, чтобы скинуть кого-то крупнее и сильнее себя – это показатель быстрого и четкого мышления. Мальчик не сложен для роли ударника, но есть и другие боевые возможности.

– Любимые программы Грегаса на развлекательных каналах – это триллеры о том, как команды сил обороны улья Анлия преследуют чужих агентов, – заметил Лукас. – Полагаю, там Грегас и подсмотрел трюк с лестницей.

– Увидеть что-то и обладать присутствием духа совершить то же самое в кризисной ситуации – разные вещи, – возразил Адика. – Базз, не знаешь, есть ли у лотереи особые боевые должности для пограничных телепатов?

Она всплеснула руками.

– Импринтинг всех пограничных телепатов включает консультирование служб законопорядка, исполнение роли носача и простейшие боевые навыки для ответа на нападение, а также личный раздел. Я освоила только психологию для пограничных телепатов и не знаю о других возможностях.

– Я не хочу, чтобы мой брат занимал особую боевую должность, – холодно сказала я. – Пусть ведет приятную безопасную жизнь.

Базз внимательно всмотрелась в мое лицо.

– И у тебя есть власть обеспечить брату именно такую. Ты один из пяти истинных телепатов и так отчаянно нужна улью, что можешь настаивать, чтобы лотерея не допустила Грегаса ни на одну должность с малейшим риском. Только скажи слово, и в его записях появится пометка, ограничивающая дальнейшие возможности.

Я потянулась к волосам. Как соблазнительно было сказать это слово, и нам с родителями уже никогда не придется беспокоиться о работе Грегаса 145a05. Но я не могла это сделать. Не должна была.

– Нет, я не могу использовать власть, чтобы контролировать жизнь брата. Я уже проходила это, когда попала в свой отдел и обнаружила, что мой старый друг, Форж, оказался в ударной группе. Я знала, что могу настоять и удержать его в безопасности в отделе, но сделать это значило разрушить его жизнь и вызвать ненависть. Затем я прошла это еще раз с тобой, Лукас, а теперь с Грегасом. Вы разные, но ответ должен оставаться тем же. Я не могу обременять своими желаниями других людей.

Лукас улыбнулся.

– Эмбер, ты всегда меня изумляешь. Мой импринтинг говорит, что к этому времени ты должна полностью осознавать власть телепата и проявлять первые признаки отстранения. Но я не вижу ни следа его в тебе. И ни один член тактической группы ни разу не произнес слова «отдаление».

Отдаление! Мира упоминала о нем и говорила, что со мной этого не произойдет.

– Что значит «отдаление»? – осторожно спросила я.

– Это когда телепат отходит от морального кодекса улья и начинает попирать права других людей, – объяснил Лукас. – В большинстве случаев ситуация стабилизируется в течение нескольких лет, и телепат устанавливает свой этический код.

Он пожал плечами.

– Как я и говорил, в тебе нет ни малейшего признака отдаления. Если на то пошло, у нас обратная проблема: ты проявляешь слишком много сочувствия к людям, создающим проблемы.

– Например, к Тобиасу, – горько вставил Адика.

Мира говорила, что я никогда не отдалюсь, поскольку чувствую эмоции людей, разумы которых читаю. Теперь Лукас объяснил мне, что такое отдаление, и слова Миры обрели смысл. Как я могу попрать чьи-то права, если чувствую напряжение другого, как свое собственное?

Мира также сказала, что Мортон, Сапфир и Кит вообще не чувствуют эмоции целей, поэтому отдалялись надолго, а Кит и сейчас отстранен. Я знала о Мортоне кое-что, свидетельствовавшее, каким он был в первые годы службы телепатом. Все, услышанное мной о Ките, подтверждало слова Миры о его отдалении. Что до Сапфир…

Ладно, о прошлом Сапфир я ничего не знала. Адика утверждал, что ее люди неистово преданы ей, чего не могло бы быть, относись она к ним плохо. После огромного риска, на который пошла Сапфир, чтобы сохранить улей на протяжении трех лет, когда действовали лишь четыре отряда телепатов, я чувствовала, что она искупила все свои дурные поступки в прошлом.

– Кит по-прежнему отстранен, – повторила я слова, сказанные мне Мирой.

Меган скривилась.

– Да. Все уже оставили надежду изменить его к лучшему.

– Но я не отдалилась, – продолжила я. – И не стану вмешиваться в решения лотереи относительно Грегаса.

– Теперь давайте сосредоточимся на нынешней ситуации, – напомнил Лукас. – Мы должны принять решения по двум отдельным проблемам. Первое: что мы скажем родителям мальчиков. Эмбер, прошлой ночью ты говорила, мол, не хочешь, чтобы родители узнали об аресте Грегаса. Я согласен, они могут очень плохо отреагировать на новости, особенно если мы признаем, что держали обоих ребят в камерах с середины прошлой ночи.

Я вздрогнула.

– Мы не должны позволить родителям узнать ни об аресте брата, ни о моей лжи им. Они ужасно расстроятся из-за нас обоих.

– Это означает, что нам нужна история, объясняющая отсутствие мальчиков в течение нескольких дней. – Лукас взглянул на Николь. – Эмили должна прислать твоей группе информацию от родителей. Надеюсь, вы сможете придумать для них что-нибудь правдоподобное.

– Я уже разработала прикрытие, – сказала Николь – Вскоре моя группа связи пришлет тебе записи.

– Превосходно, – обрадовался Лукас. – Теперь давайте решим, что скажем Грегасу, Уэсли и капитану. Итак, Уэсли и капитан поверят, что человек в вентиляции якобы был техническим работником. Проблема в том, что Грегас не поверит.

Он посмотрел на Меган.

– Я хотел бы, чтобы ты пошла и задала вопрос Уэсли.

– Он не станет отвечать, – возразила Меган. – Оба мальчика отказываются отвечать на любые вопросы даже под влиянием гипноза. Именно поэтому Эмбер пришлось читать их разумы.

– Они не отвечали на вопросы о произошедшем во время встречи с дикой пчелой, поскольку боялись влипнуть в неприятности, – уточнил Лукас. – Но сейчас Уэсли не станет противиться. Я просто хочу, чтобы ты спросила его, какую должность лотерея дала сестре Грегаса, Эмбер.

Меган растерянно взглянула на Лукаса, но вышла из комнаты. Всего через пару минут она вернулась и снова села.

– Уэсли сказал мне, что Эмбер – исследователь первого уровня с собственным отрядом.

– Это делает все гораздо проще, – сказал Лукас. – Когда Эмбер призналась семье, что руководит не исследовательским отрядом, а подразделением безопасности, Грегас спросил, не сможет ли она устроить, чтобы лотерея дала ему место в отряде сестры. Я ответил, что это возможно, но предупредил, мол, в службу безопасности не принимают тех, кто нарушает предписания секретности улья.

Лукас помолчал.

– Грегас воспринял предупреждение всерьез. И даже лучшему другу не рассказал, что Эмбер руководит отделом безопасности. Поскольку мы можем верить, что Грегас сохранит тайну, полагаю, мы расскажем ему правду.

Я бросила на Лукаса потрясенный взгляд.

– Какую часть правды?

– Всю, – ответил Лукас. – Что человек, встреченный им в туннеле, был дикой пчелой. Что носачи – это фальшивка, призванная удержать людей от совершения преступлений. Что его сестра – один из пяти истинных телепатов улья. А сам он пограничный телепат, получающий всполохи откликов от разумов.

– Нет! – Я тут же покачала головой. – Мы не можем. Грегас ненавидит носачей. Я помню, какой шок испытала, когда мне открыли правду. И перешла от ненависти к носачам к ненависти к самой себе.

Меган испуганно посмотрела на меня.

– Эмбер, ты никогда мне об этом не говорила.

– Не хотела обсуждать, – ответила я. – И пыталась об этом не думать, но голос отвращения к себе постоянно мучил меня. Прошло много времени, прежде чем я преодолела это и приняла свою телепатию. Даже сейчас я не уверена, что полностью справилось с проблемой. Это похоже на злобную тень разума цели, прячущуюся в моем подсознании, только исходит она не извне, а от меня.

Меган повернулась к Базз.

– Ты знала об этом?

– Я ни с кем не делюсь конфиденциальной информацией об Эмбер, – ответила Базз.

– Но тогда ее консультантом была я и…

Базз перебила Меган.

– Ты была консультантом Эмбер тогда, а я – сейчас и намерена уважать ее личную тайну.

Меган подавленно вздохнула и опустилась обратно в кресло.

Меня слишком занимал брат, чтобы тревожиться о ее чувствах.

– Правда окажется для Грегаса такой же большой проблемой, как и для меня. Возможно, даже хуже. Он возненавидит не только себя. Но и меня тоже.

– Ему надо что-то сказать, – настаивал Лукас. – Что, если он продолжит получать отклики?

– Грегас получил отклик только потому, что оказался в угрожающей жизни ситуации, – возразила я. – Больше этого не случится.

– Продолжит он получать отклики или нет, зависит от того, насколько полно пробудились его способности, – с сомнением заметила Базз.

– В любом случае, ему придется узнать правду, когда он пройдет лотерею, – прибавил Лукас.

– До этого еще несколько лет, – сказала я. ягзшуз – Он станет старше. И сумеет легче справиться.

– Мы должны найти возможность просветить твоего брата, не вызвав отвращения к себе, – проговорила Базз.

– Я категорически запрещаю рассказывать Грегасу правду, – решительно перебила я. – Риск слишком велик.

Последовало неловкое молчание, затем Лукас заключил:

– Значит, нам придется снова использовать историю о вражеском агенте.

Глава 17

Меган, Лукас и я вернулись в комнату, где на кушетке лежал Грегас. Меган отодвинула в угол технический дисплей, убрала металлические пластины со лба моего брата и что-то прошептала ему на ухо.

– Грегас досчитает до нуля и проснется от гипноза, – сказала она и вышла из комнаты.

Мы с Лукасом сели в кресла и стали ждать. Через минуту глаза Грегаса открылись. Он в замешательстве посмотрел на потолок, затем сел и оглядел комнату. А при виде нас с Лукасом отчаянно застонал.

– Когда нас с Уэсли тащили через улей в Оранжевую зону, я догадался, что в итоге мы попадем в ваш отдел.

Я улыбнулась.

– Доброе утро, Грегас. Приятно снова тебя видеть.

Он нахмурился.

– Уже утро. Что произошло, когда мы с Уэсли оказались здесь? Я помню, с нами говорил какой-то доктор, но затем… Должно быть, я заснул.

– Мы дали тебе отдохнуть до сих пор, поскольку Эмбер была занята, – сказал Лукас.

– Занята решением вызванных тобой проблем, – мрачно добавила я.

– Эмбер, не делай этого, – резко ответил Грегас.

– Не делать чего? – спросила я.

– Не устраивай мне долгих лекций по поводу ареста.

– Я не собиралась читать тебе лекции по поводу ареса, – успокоила я. – Учитывая ситуацию в тот момент, арест был для тебя самым безопасным вариантом. Он означал, что в случае, если человек на лестнице оправится после падения и продолжит преследование, тебя защитят множество хорошо натренированных людей.

– Оправится после падения, – нервно повторил Грегас. – Ты знаешь, что я столкнул его с лестницы. Полагаю, арестовавший нас с Уэсли отряд безопасности привел носача, чтобы прочитать наши разумы.

Я не решилась произнести ни слова, поэтому просто кивнула.

Грегас изобразил рвотный позыв.

– Я боялся этого, но…Я же не слишком сильно ранил того человека?

– Нет, его тоже арестовали, и у него только несколько ушибов и синяков.

Грегас вздохнул с облегчением.

– Тогда все в порядке.

– Далеко не в порядке. Я говорила, что не собираюсь читать тебе лекции по поводу ареста. И не буду ругать, что ты столкнул того мужчину с лестницы. Если бы ты этого не сделал, он бы тебя ранил. Возможно, и Уэсли тоже.

– Значит, тот человек был действительно опасен? – встревоженно спросил Грегас. – Я знаю, это звучит так же глупо, как хвастливые истории Уэсли, но… Взбираясь по лестнице, я внезапно испытал явное чувство, что преследующий меня человек – плохой. Поэтому и стукнул его по голове. Я был уверен, что он убьет меня, если поймает.

– Тот мужчина – исключительно опасный вражеский агент, – подтвердила я. – И ты совершенно правильно защищался.

– Вражеский агент! – моргнул Грегас. – Что он делал в нашем улье?

Лукас достал инфовизор.

– Большинство деталей закрыты, но мы можем показать тебе новостной отчет первого канала улья об инциденте, с которым наш отряд столкнулся вчера.

Лукас спроецировал новости на белую стену комнаты. Грегас сконфуженно наблюдал за неразличимыми черными силуэтами в начале передачи. Затем услышал голос, кричащий о нападении, и судорожно вздохнул. Он сосредоточенно наморщил лоб, выслушал звонок Лукаса и посмотрел на размытые фигуры красной группы, спускающиеся по веревкам. Когда репортаж закончился, Лукас убрал инфовизор.