Текст книги "Император ярости (ЛП)"

Автор книги: Джаггер Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Новая волна жара накрывает лицо, когда я смотрю на него. Опять же, я могу быть неопытной лично. Но все же смотрю довольно агрессивное порно.

Я знаю, чего он хочет.

Дело в том, что я тоже этого хочу. Просто никогда не думала, что парень в реальной жизни захочет чего-то такого… грязного. Такого похабного.

– Плюнь на мой чертов член, Фрея, – снова рычит он.

Я делаю это, снова краснея, когда вижу, как моя слюна попадает на его набухший член и стекает по стволу.

– Хорошая девочка, – бормочет он. – Еще раз.

Я делаю, как сказано, мои бедра сжимаются, когда жар собирается между ними.

– Теперь соси, – приказывает он. – Устрой чертов бардак на моем члене. Будь грязной маленькой шлюхой для меня.

Будь грязной маленькой шлюхой для меня.

В миллионный раз я задаюсь вопросом, что со мной не так. Потому что, когда он говорит это, что-то во мне открывается. Как будто была дверь, которая ждала, чтобы ее открыли, за которой я спрятала все свои самые темные фантазии и извращенные желания, и он только что вручил мне ключ.

Жажда быть доминируемой. Подчиненной.

Чтобы все остатки контроля были отняты у меня.

Быть использованной.

Мал может быть дьяволом. Он может быть монстром, и он может держать мою жизнь на волоске.

Но прямо сейчас он также потворствует моим самым темным желаниям, которые у меня когда-либо были.

Так что, хотя боец во мне хочет проклясть его и откусить его член, покорная, возбужденная, дрожащая маленькая развалина на коленях перед ним не хочет ничего, кроме как отдать кислород ради его члена.

Можете догадаться, какая Фрея побеждает.

Я хныкаю, позволяя ему дернуть меня за волосы вперед. Снова плюю на его член, сдерживая стон от грязного возбуждения, которое это мне доставляет. Мой рот обхватывает его набухшую головку, я давлюсь и задыхаюсь, пока слюна стекает по стволу и капает с его яиц.

Стон вырывается из глубины моей груди, когда Мал берет полный контроль, хватает мои волосы и грубо направляет рот вверх и вниз по его скользкому, грязному члену. Он стонет, оттягивает меня от себя, слюна капает между моей нижней губой и его головкой. Он опускает мой рот к его яйцам, и я стону, нежно беря каждое набухшее яичко в рот и жадно облизывая их.

Мал рычит, одной рукой дергает меня за волосы, а другой сжимает свой член, пока я мокро чавкаю его яйцами.

– Такая грязная маленькая шлюха, – рычит он. – Ты выглядишь так чертовски красиво между моих ног с членом на твоем лице.

Черт. Побери.

Это больше не обсуждается. Я определенно, без сомнения, полностью ебанутая. Потому что чем больше он унижает меня своими действиями и чем грубее его слова, тем сильнее я возбуждаюсь. Чем больше он берет контроль, тем больше хочу полностью подчиниться.

Я делаю это не только потому, что он знает мои секреты или потому что боюсь его.

Облизываю его яйца и стону, пока его тяжелый член лежит на моем лице, потому что этот мужчина заставляет меня хотеть быть грязной маленькой шлюхой для него.

Хныкаю, когда он снова подтягивает меня к своему члену и вгоняет его в мой рот. Взрыв возбуждения проходит через меня, он хватает мои волосы в кулак и обхватывает мою шею другой рукой. Он начинает грубо вгонять его в меня, больше не «получая минет», а «трахая мой рот».

Я никогда не была мокрее.

– Посмотри на себя, извиваешься и сжимаешь бедра, как жадная, тревожная, мокрая маленькая шлюха, Фрея, – рычит он, кряхтя, когда вгоняет свой член в глубину моего горла, заставляя меня давиться. – Трогай себя. Пальчиком свою мокрую киску, пока ты слюнявишь мой член, как хорошая девочка.

Мои глаза закатываются. Стыдно, как быстро моя рука оказывается между ног, отодвигая трусики в сторону, прежде чем вогнать палец в себя со стоном. Мой большой палец трется о клитор, пока я давлюсь, задыхаюсь и слюнявлю огромный член Мала, лаская его свободной рукой, пока он держит мои волосы и шею.

Я довольно хорошо умею доводить себя до оргазма. Обычно это занимает некоторое время.

Но не сегодня.

Сегодня, на коленях перед этим мужчиной, с губами, растянутыми вокруг его толстого члена, пока слюна капает с моего подбородка, я чувствую, что уже на третьей базе. Мой пульсирующий клитор покалывает и ноет, пока я дико тру его, мои бедра дрожат.

– Ну-ну-ну, – бормочет он. – Думаю, ты уже готова кончить для меня, не так ли, моя маленькая шлюха? Ты будешь хорошей, жадной шлюшкой и заставишь свою красивую киску кончить с моим большим, толстым членом во рту?

Это как нажать на спусковой крючок.

Мои бедра сжимаются. Пульс пропускает удар. С глубоким, горловым стоном я кричу от оргазма вокруг его члена, все еще находящегося у меня во рту, чувствуя, как начинаю кончать.

Сильно.

– С рыком Мал выходит из моего рта. Он отталкивает меня назад на пятки, пока ласкает свой пульсирующий, жилистый, блестящий член, наблюдая, как я кончаю на своих пальцах. Он издает рычащий стон, и его член дергается и подрагивает.

…И вдруг он тоже кончает.

Повсюду.

Я стону громче, когда толстая струя белой спермы вырывается из его набухшей головки, разбрызгиваясь по моей груди и шее. Вздрагиваю, хныкая, когда следующая струя попадает на мой язык и губы. Третья покрывает мой подбородок, а четвертая попадает на щеку.

Он все еще кончает.

Мои глаза закатываются от чистейшего, грязного, извращенного удовольствия, пока я продолжаю тереть себя, стону, когда Мал ласкает свой член и покрывает меня своей горячей, липкой спермой.

С криком и судорогой тела я чувствую, как начинаю кончать снова, дрожа, когда взрываюсь для него во второй раз.

Затем комната затихает. Мое дыхание прерывистое и глубокое, пока я сижу на пятках, дрожа и трясясь.

Что. Только что. Произошло.

Его сперма покрывает мое лицо и грудь. Его глаза встречаются с моими.

– Хорошая девочка, – бормочет он.

Он протягивает руку, как будто чтобы обхватить мое лицо, но вместо этого его большой палец проходит через липкую массу на моей щеке, подталкивая ее ко рту.

Мои губы приоткрываются. Глаза прикованы к его, когда я беру его палец и сперму в рот и сосу.

Мал делает это снова, собирая сперму с моего лица и груди и медленно кормит меня ею. Его член пульсирует между нами, как будто он возбуждается, наблюдая, как я сосу его липкую сперму с его пальцев.

Честно говоря… я, возможно, тоже.

Когда я относительно очищена, Мал встает и засовывает свой все еще твердый член в джинсы. Я начинаю подниматься на ноги, но он останавливает меня, покачав головой.

– Оставайся здесь, на коленях, – тихо рычит он. – Закрой глаза.

Я сглатываю, чувствуя вкус его спермы на языке, когда наши взгляды сталкиваются.

– Закрой глаза, – приказывает он.

Я делаю это. Затем вздрагиваю, когда чувствую, как его рука гладит макушку моей головы.

– Я уйду. Ты останешься здесь, на коленях, и будешь считать в уме до ста. Затем ты снова коснешься своей ненасытной киски, думая о моем члене, пока не кончишь снова.

Вздыхаю, когда его пальцы запутываются в моих волосах, дергая их в кулаке.

– Я узнаю, если ты не сделаешь, как я сказал. Ты понимаешь это?

Я киваю.

– Да, – шепчу.

– Хорошая девочка.

Черт возьми. Эта чертова фраза и ее власть надо мной.

На мгновение воцаряется тишина. Я почти думаю, что он уже ушел. Но затем мой пульс пропускает удар, когда я чувствую, как он наклоняется, его дыхание в моем ухе.

– Ты выглядишь так красиво на коленях с моей спермой на лице.

Мое нутро сжимается, все мое тело сотрясается от жара, когда слова скользят по мне. Он снова отстраняется, и тишина тянется. И тянется.

Я начинаю считать в уме. Когда достигаю ста, это даже не вопрос «если» моя рука движется между бедер. Я снова начинаю тереть клитор, дрожа, когда воспроизвожу ощущения того, как он использовал мой рот, трахал мое лицо.

Как я стояла на коленях, покорная ему.

Я могу ненавидеть Мала. Он может быть монстром, держащим жизнь, которую я построила, над моей головой, чтобы удовлетворить свои больные желания.

Но дело в том, что, кажется, это удовлетворяет и мои больные желания в равной степени.

– Мой палец мелькает над пульсирующим клитором. Другая рука сжимает грудь, щиплет и дразнит соски через кружево, прежде чем скользнуть к горлу. Я сжимаю его, отчаянно желая того же прилива, который он мне дал, задыхаясь, прежде чем мои пальцы подползают ко рту. Я провожу ими по губам, собирая последние липкие капли его спермы и жадно сосу их, пока нутро сжимается, а бедра дрожат.

С приглушенным стонущим криком я кончаю, сосу его сперму с пальцев, когда взрываюсь от прикосновений.

Когда я открываю глаза, его нет.

Я одна.

14

МАЛ

Приседаю в темноте за пределами особняка Кира, прицел моего ружья направлен на освещенные окна офиса. Палец лежит на спусковом крючке, но это скорее для успокоения, чем для чего-то большего. Я здесь не для того, чтобы стрелять сегодня вечером, даже если бы окна не были пуленепробиваемыми.

Что определенно есть.

В перекрестье прицела вижу, как Кир откидывается на спинку кресла, потягивая виски, свет ловит острые углы его лица. Он выглядит спокойным, собранным – полностью как могущественный лидер Братвы.

Но я знаю лучше. Я видел трещины в этом фасаде. Видел его потрясенным, пусть даже на мгновение.

Наблюдал за ним в ту ночь, когда небо было заполнено огнем и запахом смерти.

Я видел его стоящим среди обломков моего семейного дома после резни, которая разорвала мою жизнь на части. Кровь все еще была свежей на земле. Дом все еще горел.

И Кир Николаев шел через руины, как призрак.

У него не было дел с моей семьей. У него не было причин быть там.

Разве что чтобы злорадствовать?

Чтобы улыбаться разрушению?

Кто знает.

Образ его, стоящего там, окруженного трупами моей семьи, выжжен в моем сознании. Это воспоминание, которое отказывается умирать, несмотря ни на что – сколько лет прошло. Вот почему я здесь сейчас, наблюдаю за ним.

Кир делает еще один глоток своего напитка, блаженно не подозревая о моем присутствии, полностью расслабленный. Я позволяю своему пальцу соскользнуть с курка и опуститься ниже, мои глаза фокусируются на комнате за ним. Внимание переключается на каминную полку, где ряд фотографий стоит в аккуратных, отполированных рамках.

Я настраиваю прицел, увеличивая масштаб. Первая фотография – Анника и Кир, сидящие вместе в шикарном ресторане. Другая, гораздо более старая, – подросток Кир с рукой вокруг молодой девушки, которая очень похожа на него.

Полина, его покойная сестра; мать Дэмиана, все еще находящегося в больнице.

Мой прицел смещается влево, и я хмурюсь, когда он останавливается на еще нескольких фотографиях в рамках.

Фреи.

Одна из них – с Киром – какое-то мероприятие семьи Николаевых, возможно. Она улыбается, смеется, беззаботна.

Беззаботна.

Это почти смешно. Если бы только Кир знал правду о девушке, которую он все эти годы относил как к дочери. Если бы только он знал, кем она на самом деле является, какая кровь течет в ее жилах. Кровь Линдквистов – убийц и предателей, все их.

Ее отец организовал предательство, которое разрушило мой мир и забрало жизни Полины Николаевой и ее мужа. Фрея – часть этого наследия, признает она это или нет.

Мне почти хочется почувствовать удовлетворение от этого. Я начал свою месть, не так ли? Вонзил свои когти в нее? Пометил ее, испачкал, запятнал девушку, которую Кир так тщательно держал под своим крылом?

Эта мысль должна была удовлетворить меня чрезвычайно.

Но этого не произошло.

Потому что ей это очень нравилось. Больше, чем я ожидал. Фрея не была просто пассивным игроком в моей игре – она хотела и жаждала этого, и это меняет все. Размывает четкие линии, которые я нарисовал для этой мести.

Одно дело – подчинить кого-то своей воле. Заставить их смотреть на тебя с жаждущим голодом – это совсем другой вид власти. Власть, которую я не ожидал, что она так охотно отдаст мне.

Я думаю о ее глазах, таких широких от страха и возбуждения, таких жаждущих большего. О том, как ее дыхание перехватывало, когда я касался ее, и ее тело реагировало на каждую мою команду.

Задерживаюсь еще на несколько мгновений, мое внимание снова переключается на Кира. Желание покончить с ним, увидеть страх в его глазах в тот момент, когда он поймет, кто я и почему за ним охочусь, – это жажда, которая грызет меня изнутри, голод, который я кормил годами.

Но я терпелив. Могу подождать.

Опускаю ружье, исчезая обратно в тени, мои движения бесшумные и отработанные. Охранники ленивы – Кир думает, что он неуязвим в этой своей крепости.

Он ошибается.

Я легко проскальзываю мимо камер наблюдения, двигаясь как тень по территории, пока не оказываюсь вне поля зрения. Как только выхожу за периметр, я делаю глубокий вдох, позволяя напряжению сойти с меня волнами.

Я должен вернуться… перегруппироваться… спланировать свой следующий шаг. Но когда убираю ружье в скрытый отсек в багажнике своей машины, мои мысли возвращаются к Фрее.

Все еще чувствую ее кожу под своими пальцами, ее теплое, дрожащее дыхание, когда она обхватывала меня ртом.

Она думает, что контролирует свой мир; думает, что может диктовать условия нашего соглашения.

Она ошибается. Она моя.

Улыбаюсь себе, закрывая отсек и в последний раз бросая взгляд на особняк.

Мне хочется почувствовать удовлетворение, но все, что я чувствую, – это предвкушение.

Сажусь в машину, двигатель мягко заводится, когда я отъезжаю от поместья Кира, тени прошлого все еще цепляются за меня, пока я мчусь в ночи.

Я даже не на йоту не закончил наблюдать за ней сегодня вечером.

15

ФРЕЯ

Я стону приглушенный крик, когда мои бедра сжимаются вокруг его руки. Фейерверки взрываются в моем видении, оргазм прокатывается по моему телу. Мир переворачивается с ног на голову, когда моя голова свисает с края кровати, и я вздрагиваю, когда пальцы Мала сжимаются вокруг моей шеи.

Он стонет, вгоняя свой член в глубину моего горла, пока я кончаю на его пальцах. Я чувствую, как его огромный член пульсирует и дергается у меня во рту, когда его оргазм следует за моим, его теплая, липкая сперма заливает мой язык. Почти задыхаюсь, но плотно сжимаю губы вокруг него, мое горло двигается вверх и вниз в его хватке, пока я сглатываю снова и снова.

Он на вкус… сладкий. И соленый. Его уникальный.

Его пальцы нежно ласкают мой клитор, вызывая волну дрожи и удовольствия, которая охватывает всё моё тело, словно лесной пожар. Я стону от удовольствия, извиваясь и корчась, пока мой язык обвивает его набухшую головку.

Мал вынимает свой член из рта, проводит головкой по моим губам, а затем размазывает его по щеке.

Это должно быть совершенно унизительно, отвратительно и оскорбительно. За исключением небольшого факта, что я ебанутая и обожаю это.

Это уже второй раз, когда Мал просто… появился в моей комнате. Второй раз, когда он сказал мне «взять его член в рот, как хорошая маленькая шлюха». Как и в прошлый раз, он мог бы быть внутри моей извращенной головы.

Потому что он знает темные, извращенные, ебанутые фантазии, которые я прячу за запертой дверью внутри себя.

До пугающей степени.

Например, только вчера воспоминания о первом его визите бушевали в моей голове, превращая меня в лужу. Так что, естественно, я открыла несколько из… более жестких видео, которые сохранила, и смотрела их, лаская себя и сдерживая стон, пока наблюдала, как доминантный парень трахает рот симпатичной брюнетки своим толстым членом, пока она свешивает голову с края кровати.

И вот мы здесь, в точно такой же позе. Как будто он читает мои мысли. Как будто он знает каждую кнопку, которую нужно нажать у меня.

Мал снова проводит все еще твердой головкой своего члена по моим губам, постукивая ею по ним, прежде чем отступить. Сердце колотится в груди, каждый удар отражает запутанное желание, которое крутится внутри меня с момента, когда он впервые прикоснулся ко мне.

Я все еще не понимаю, как ему удается проскользнуть мимо охраны Кира. Как будто этот человек может просто исчезнуть в тенях и появиться, когда ему это удобно. Прямо сейчас, однако, я не уверена, что пугает меня больше: последствия этого или то, как мое тело реагирует каждый раз, когда он касается меня.

Я переворачиваюсь и сажусь на край кровати. Поворачиваюсь, чтобы взять худи.

– Что ты делаешь?

Темный, сладострастный тон его голоса заставляет меня остановиться. Когда я поворачиваюсь к нему, дыхание перехватывает.

До сих пор, хотя он уже дважды кончал мне в горло, я никогда не видела Мала голым. Оба раза он оставался в штанах и рубашке, просто доставая свой член.

Но сейчас, когда я поворачиваюсь к нему, вижу его обнаженный торс в тусклом свете, его мускулы рельефные и высеченные, как будто из камня.

Святое дерьмо.

Мои глаза скользят по темным, замысловатым татуировкам в стиле irezumi³, смешанным с более традиционными западными татуировками, покрывающими его кожу. Я знала, что у Мала есть татуировки, но черт.

Он весь покрыт.

Его губы изгибаются в усмешке при виде моего широко раскрытого взгляда, который, я уверена, он видит на моем лице.

– Я… – сглатываю. – Я просто одевалась.

– Не вижу в этом смысла, – рычит он. Он наклоняется, чтобы снять джинсы, бросает их в сторону и направляется ко мне. – Учитывая, что я собираюсь засунуть свой член в твою грязную маленькую киску.

Святое дерьмо.

Это еще одна вещь, которая, как я полагаю, должна была произойти. В какой-то момент это нечестивое соглашение между нами должно было включать секс с ним. Или, скорее, его трах меня.

Есть только крошечный, незначительный, едва ли даже важный факт, что… ну…

Я никогда этого не делала. И вдруг я обнаруживаю, что отползаю назад по кровати, дыхание застревает в горле, когда Мал приближается ко мне, как дикий кот, готовый сожрать меня целиком.

Я думала о своем «первом разе» за эти годы. Представляла, как это будет, и как я вообще дойду до того, что захочу заняться сексом с кем-то. Будет ли это парень? Или просто сорву пластырь, скачаю Tinder и найду какого-нибудь случайного парня, чтобы он меня трахнул?

Никогда не представляла, что потеряю его с психом вроде Мала, и уж тем более в контексте нашего «соглашения».

– Раздвинь ноги, – рычит он, забираясь на кровать ко мне, его член твердый как камень, а тело покрыто рельефными мускулами и татуировками. – И покажи мне мою чертову киску.

Я едва могу дышать. Немного отодвигаюсь от него, даже когда мои ноги раздвигаются для него.

Его мускулистые бедра раздвигают мои. Он наклоняется ко мне, поднимает мои руки над головой и прижимает их там, опуская рот к моей груди. Я стону, когда он берет в рот мой бледный, напряженный, проколотый сосок. Он кусает его, заставляя меня резко вскрикнуть, а затем сразу же выгнуть спину, когда его язык успокаивает укус.

Его набухший член упирается в мое отверстие, мягко касаясь губ, пока все мое тело напрягается и замирает.

Внезапно Мал тоже замирает.

– Ты девственница?

Вопрос ударяет, как кулак, и я заставляю себя отвести взгляд, решив сохранить голос ровным.

– Нет.

Рука Мала скользит к моему подбородку, крепко сжимает его и поворачивает мое лицо к нему, заставляя встретиться с его интенсивным взглядом.

– Ты лжешь.

– Я не…

– Не надо, – резко обрывает он меня, его голос настолько острый, что у меня скручивает живот. Его хватка слегка усиливается, не болезненно, но достаточно, чтобы передать четкий посыл.

Брови Мала хмурятся.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать шесть, – бормочу я, лицо пылает.

Да, эта часть определенно приходила мне в голову, когда я представляла, как потеряю девственность: что сказать, если кто-то спросит, почему это мой первый раз в таком возрасте.

Я просто никогда не представляла, насколько это будет жалко и неловко.

– И я прав, не так ли.

Ничего не говорю. Губа закушена между зубами, пока я отворачиваюсь.

Мал наклоняется и кусает один из моих сосков.

Сильно.

Я визжу, резко вздыхая, когда боль возвращает мое внимание к нему.

– Не так ли.

– Да, – наконец бормочу я, лицо пылает. – Доволен?

Он ничего не говорит. Но внезапно он отстраняется, слезает с меня и встает с кровати. Я хмурюсь, смущенная и, к своему стыду, ненавидя чувство отверженности, которое возникает у меня в груди, когда наблюдаю, как он поворачивается и начинает снова надевать джинсы.

Господи, я что, расстроена, что псих решил не трахать меня в первый раз?

Обратись за профессиональной помощью, Фрея.

Мал надевает рубашку и поворачивается, чтобы взглянуть на меня, пока я сворачиваюсь на кровати и натягиваю простыню на свою наготу.

– Завтра вечером, – бормочет он. – Мы это исправим.

Я моргаю, ум лихорадочно работает.

– Прости, что?

– Я заберу твою девственность, Фрея, – говорит Мал, его голос спокойный, как будто он сообщает что-то простое, вроде погоды. – Это соглашение не работает, если ты девственница.

Мое сердце бешено колотится, пока я пытаюсь что-то сказать.

– Я… занята завтра. У Анники девичник.

Это даже не ложь. Действительно то, что у меня запланировано на завтра.

Мал ничего не говорит, пока он возвращается к кровати. Он протягивает руку и обхватывает мой подбородок, проводя пальцами по горлу, пока наклоняется ближе.

– Мне все равно.

Темнота в его тоне посылает волну страха через меня, смешанную с чем-то еще – чем-то, в чем мне стыдно признаться.

Как и все, что он заставляет меня чувствовать.

– Завтра, – тихо рычит Мал. – Ты моя.

Его слова висят в воздухе еще долго после того, как он ушел, и мое тело все еще дрожит, когда я заползаю в кровать, а рассвет начинает подниматься над горизонтом Манхэттена.

Само собой разумеется, сон не приходит легко.