Текст книги "Император ярости (ЛП)"

Автор книги: Джаггер Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

ПЛЕЙЛИСТ

Immigrant Song – Trent Reznor, Atticus Ross, Karen O

Little Chaos – Orla Gartland

Venger – Perturbator, Greta Link

Change (In the House of Flies) – Deftones

Rebel Girl – Bikini Kill

Collide – Normandie

I’m God – Clams Casino, Imogen Heap

Therapy – VOILA

Gold Dust Woman – Fleetwood Mac

Phantom Liberty – Dawid Podsiadlo, P.T. Adamczyk

ANGEL – Toby Mai

Moments – Kidnap, Leo Stannard

Nutshell – Alice In Chains

Hanging On – Ellie Goulding

Baby Blue Movie – Cigarettes After Sex

We Own The Sky – M83

View – daniel.mp3

Iris – DIAMANTE, Breaking Benjamin

Family – Noah Gundersen

Unsteady – X Ambassadors

Save It For Later – Eddie Vedder

1

ФРЕЯ

Я всегда любила тьму.

Холодный голубоватый свет от экрана ноутбука мягко заливает комнату, рисуя тени на потускневших, высоких потолках отеля «Челси». Некогда он был прибежищем художников, поэтов и рок-звёзд, но теперь превратился в роскошный бутик-отель, утрачивая свою былую дикость. Теперь здесь тише, изысканнее. Но призраки прошлого всё ещё цепляются за стены, их беспокойная энергия шевелится где-то под поверхностью.

Я чувствую себя здесь как дома – скрываясь на виду, растворяясь во мраке.

Как всегда, когда я с головой погружаюсь в работу, на мне огромные громоздкие наушники. «Schism» от Tool плавно перетекает в Nine Inch Nails, отрезая меня от окружающего мира. Пальцы стучат по клавишам, ритмично щёлкает мышка, затягивая меня глубже в процесс.

Я уже несколько часов выслеживаю почти неуловимые цифровые следы, выискивая ниточку, за которую можно потянуть.

Кир, как обычно, не удосужился объяснить, зачем ему финансовые отчёты компании, похороненной больше десяти лет назад. Он никогда ничего не утаивает, но и не стремится делиться лишней информацией. Впрочем, мне это не всегда и нужно. Моя работа – охотиться.

Искать. Извлекать то, что люди считают утерянным навсегда.

Но в интернете ничто не исчезает без следа.

Вот где вступаю в игру я.

Я добываю информацию. Анника её использует. Вместе мы обеспечиваем Киру фору перед компаниями, которые он намерен поглотить… или перед людьми, которых собирается раздавить.

Когда-то мы с Анникой были всего лишь его сотрудниками. Теперь, спустя годы, мы стали чем-то вроде семьи. То же самое касается и его племянника Дэмиана.

Мы с Анникой сбежали от своих семей. У Дэмиана её отняли. А у Кира её никогда и не было.

Теперь у нас есть новая семья – мы сами.

Мой взгляд скользит к часам в углу экрана. Объективно, 2:13 ночи – запредельное время для большинства нормальных людей.

Но – сюрприз – я не из них. Два часа ночи для меня – это как обеденный перерыв.

Моё тело ненавидит солнце… или это солнце ненавидит меня? Так или иначе, ночь стала моим домом. Тьма – моим союзником. Это мой мир: укрытие от дневного света, от нормальных людей и от демонов, что дышат мне в спину.

Я резко замираю.

Кажется, я кое-что нашла.

Я никогда не задаю Кирy вопросов, просто выполняю свою работу. Если встречаю препятствия, это только раззадоривает. Люблю сложные задачи. Но сегодняшняя ночь выбивается из привычного сценария.

Кир лишь упомянул, что нужные ему финансовые данные, возможно, хранятся на сервере Orlov Financial Solutions. Он не сказал, что эта компания – ширма для братвы Григоровых, через которую они отмывают деньги и выдают грабительские кредиты.

Но, честно говоря, это делает дело ещё интереснее.

Анника часто говорит, что я – законченная адреналиновая наркоманка, и, скорее всего, права. Такие штуки питают мою зависимость.

Я снова хмурюсь, уставившись в экран.

Чёрт.

Мне показалось, что я нашла зацепку, но это оказался тупик. Если только…

Не сразу понимаю, почему корневая папка ссылается на файлы, которых нет в системе. А потом до меня доходит: они существуют, просто не подключены к сети.

Проще говоря, данные хранятся на компьютере или сервере в офисе компании.

Другими словами, если я хочу их заполучить, мне придётся действовать по старинке – проникнуть внутрь.

Я проверяю адрес Orlov Financial Solutions, который уже нашла. Здание довоенной постройки в Хэллс-Китчен.

Быстро взламываю систему безопасности ближайшего магазина и через его наружную камеру приближаю изображение.

Ну да. Полный отстой. На первом этаже – закрытая прачечная, на третьем висит объявление «Сдаются комнаты». Под ним телефонный номер, написанный маркером. Номер не работает.

Сто процентов, это прикрытие.

И именно туда мне нужно попасть.

Я скидываю наушники, беру чёрное худи и кожаную куртку с спинки стула, натягивая их поверх тонкой футболки. Надвигаю капюшон, закидываю ноутбук в сумку и перекидываю её через плечо.

Ночной город – это другой мир. Улицы, днём забитые туристами и местными, почти пусты. Лишь мерцают фонари, да неоновые вывески гудят вдалеке. В воздухе висит тонкая дымка. Я держу голову опущенной, ботинки глухо стучат по потрескавшемуся асфальту.

Я сажусь в Audi – спасибо Киру и его привычке щедро платить – и завожу двигатель. Машина мягко выруливает с обочины, растворяясь в ночи.

Здание нахожу без проблем. Обычная облупленная пятиэтажка, затерянная среди таких же облупленных пятиэтажек. Окна нижних этажей забиты фанерой, краска с двери осыпается.

Я паркуюсь за квартал, выбираюсь из машины и тихо скольжу в тень. Воздух тяжёлый и влажный, звуки города сливаются в далёкий фон. Никаких признаков жизни. Но это ещё ничего не значит.

Я знаю: внешность обманчива.

Боковая дверь жалобно скрипит, когда я её открываю, звук отзывается мурашками на коже. Внутри пахнет пылью, ржавчиной и тлением.

Поднимаюсь по тёмной лестнице на второй этаж. Здесь полно старого оборудования и ящиков, нагромождённых у стен.

Двигаюсь осторожно, чутко улавливая малейший звук. Сервер, если он вообще существует, скорее всего, находится рядом с теми компьютерами, к которым у меня был доступ через сеть. Значит, надо подниматься выше.

Второй и третий этажи пусты.

Четвёртый похож на место, где зависают типичные охранники теневого финансового бизнеса: бильярдный стол, в воздухе застарелый запах сигар, сбоку барная стойка, а по стенам расклеены разворотные модели из Playboy.

Я хмыкаю, задержав взгляд на одной из блондинок с выжженной краской гривой, оранжевым автозагаром и грудью, закреплённой, будто болтами.

Мой взгляд невольно смещается на собственное отражение в грязном зеркале рядом с ней.

Из зеркала смотрит девушка с иссиня-чёрными волосами, густо подведёнными глазами, их синие зрачки сверкают, словно заточенные лезвия. Пронзённые пирсингом бровь и нос, металл в каждом уголке ушей.

Бледная, бескровная кожа.

И грудь, которой вряд ли когда-нибудь понадобится бюстгальтер.

– Что скажешь, красавица? – шепчу я, переводя взгляд обратно на пин-ап. – У меня есть шанс стать Мисс Октябрь?

Она лишь продолжает улыбаться своей безупречной белозубой улыбкой.

– Ну и пошла ты, – бурчу я, разворачиваясь и направляясь к лестнице.

Остался последний этаж.

И именно там я нахожу то, что искала. Огромное открытое пространство напоминает офис: стойка администратора, несколько кабинок, кулер с водой, застеклённый угол с табличкой «Директор». Даже унылые офисные постеры на стенах.

Любой из этих компьютеров позволил бы мне зайти в их систему за считаные секунды. Но толку от этого нет – нужная мне информация находится не в сети, а на устройстве, которое намеренно оставили в офлайне, чтобы такие, как я, не могли до неё добраться.

Должно быть, это какой-нибудь древний хард, покрытый вековой пылью, валяющийся в каком-нибудь подсобном помещении.

Ни в директорском кабинете, ни в копировальной, ни в комнате отдыха ничего нет. Я уже собираюсь смириться с поражением, как вдруг замечаю в дальнем углу то, что сначала приняла за старенький мини-холодильник.

Но, потянув дверцу, я замечаю слабое мерцание светодиодов, и мои губы растягиваются в победной улыбке.

Это не холодильник. Это древний, чудовищно устаревший сервер. Тот, которого не было в сети, что значит одно – это и есть моя цель.

Я приседаю за столом рядом с ним, достаю ноутбук и подключаюсь напрямую. Пальцы летают по клавиатуре, пока на экране не всплывает заветная папка.

Я внутри.

Разбираться с хламом и фильтровать информацию буду потом. Сейчас мне важно скачать всё. Файлов немного, но сам сервер старый, чертовски медленный, и передача данных идёт мучительно долго.

И именно в этот момент я слышу их.

Голоса.

О, чёрт.

Мгновенно пригибаюсь за столом, выключаю экран ноутбука и замираю.

Голоса становятся ближе, шаги разносятся по офису.

– Ну вот, дружище, – говорит грубый русский акцент. – Мы на месте.

Я осторожно выглядываю из-за стола.

У входа стоят четверо. Двое в дешёвых костюмах, двое в спортивках «Адидас». Перед ними – ещё один мужчина, но его лица я не вижу.

Он весь в чёрном. Высокий, с широкими плечами, с пугающей, зловещей аурой.

– Ты говорил, что хочешь посмотреть место перед тем, как обсуждать деньги и инвестиции, – продолжает русский, пожимая плечами. – Вот оно. Здесь творится вся магия. Доволен?

– Пока нет.

И всё происходит быстрее, чем мой мозг успевает осознать.

Человек в чёрном выхватывает что-то из-под плаща, и воздух разрезает звонкий звук скользящей по металлу стали.

Мужчины напротив него застывают, их лица белеют.

– Бля…

Первый даже не успевает договорить. Клинок проносится по воздуху, и кровь хлещет фонтаном, когда его горло вспарывает, словно переспелый плод.

Я зажимаю рот рукой, пытаясь не закричать, сердце лупит в ребра.

Но человек в чёрном не останавливается.

Второй падает, не успев вытащить оружие. Третий всё-таки достаёт пистолет, но тут же роняет его с криком – клинок пробивает его грудную клетку, выходя сбоку в ещё одном кровавом водопаде.

Я видела вещи, от которых у нормальных людей развилось бы хроническое бессонное существование. Но это… Это что-то другое.

Это похоже на кошмар.

Но я не могу отвести взгляд.

Он движется как зверь. Выверенно, чётко, без малейших колебаний.

Четвёртый – тот, что разговаривал первым, – успевает сделать выстрел. Пуля уходит в потолок.

А через секунду его рука – вместе с пистолетом – уже валяется на полу.

– Отлично, – роняет мужчина в чёрном, по-прежнему стоя ко мне спиной. – Теперь, я думаю, ты меня выслушаешь.

– Б-бери всё, что хочешь! – орёт русский. – Забирай, мать твою!

– Мне не нужны твои проклятые рубли, идиот, – раздражённо рычит убийца. Он хватается за воротник русскому и встряхивает его. – Мне нужна информация.

– Я не знаю ничего! – сипит тот.

– Неправильный ответ.

Я вздрагиваю, когда клинок вонзается ему в ступню, пригвоздив к полу.

Русский орёт.

– Сейчас я задам тебе несколько вопросов, ублюдок, – рычит высокий силуэт с едва заметным британским акцентом. – А ты…

Но русский действует первым. Единственная оставшаяся рука резко ныряет в карман и выхватывает оттуда крошечный, короткоствольный револьвер.

Смело. Театрально.

Бессмысленно.

Человек с мечом тяжело вздыхает – будто ему скучно, будто он раздражён или разочарован… а может, всё сразу. Лезвие снова мелькает в темноте, и я инстинктивно отшатываюсь, зажмуриваясь, но всё равно слышу этот влажный, жуткий звук.

Вторую руку у него тоже отрубили.

Крик срывается в хриплый, захлёбывающийся всхлип, а затем – глухой удар.

Тишина.

Но в моей голове её нет – там только оглушительный ритм пульса, грохочущего, как боевой барабан. Я всё ещё зажимаю рот руками, словно это может удержать крик внутри.

Раздаётся долгий, медленный выдох.

Я дрожу, но всё же осторожно выглядываю из-за укрытия.

Человек с мечом стоит ко мне спиной. И, чёрт возьми, мне всё ещё кажется, что на нём капюшон, но я не могу разглядеть его как следует в темноте.

Он приседает, не торопясь, вытирает клинок о лацканы мёртвого русского, затем поднимается и задвигает меч обратно в какие-то ножны под плащом.

Моё сердце всё ещё бьётся в бешеном ритме, спина взмокла от пота, а глаза, кажется, вот-вот вылезут из орбит, когда я наблюдаю, как он спокойно переступает через тела, подходит к стойке администратора…

И включает компьютер.

Ага. Чёрт возьми.

Мои глаза метаются по комнате, замирая на приоткрытой двери в угловой кабинет. Когда я заглядывала туда раньше, заметила пожарную лестницу за одним из окон.

Дыхание сбивается, сердце бьётся в ребра. Я снова смотрю на мужчину, стоящего ко мне спиной.

Нет. Не мужчину.

Зверя. Психопата. Монстра, который без колебаний расправился с четырьмя людьми прямо у меня на глазах.

…И не нужно быть гением, чтобы понять, что он сделает с тем, кто это увидел.

Я бросаю быстрый взгляд на дверь.

Я смогу.

На автомате закидываю лямку сумки с ноутбуком на плечо, глубоко вдыхаю, стараясь хоть немного обуздать бешеный пульс. Глоток воздуха обжигает горло. Я дрожу, краем глаза снова выглядывая из-за стола.

Монстр по-прежнему сосредоточенно печатает за стойкой ресепшена.

Беги.

Каждая клетка моего тела взрывается от всплеска энергии, когда я беззвучно вскочила на ноги и бросилась к кабинету.

Успеваю сделать три шага.

Сумка ноутбука задевает чашку на соседнем столе.

Всё замедляется. Сердце срывается в ледяной бездне, пока я, окаменев, наблюдаю, как кружка падает с края стола и с грохотом разлетается по полу, разбрызгивая остатки кофе среди осколков фарфора.

Я замираю.

Монстр тоже.

Медленно, лениво, словно совершенно не удивлён постороннему шуму, он поворачивается.

И тогда я понимаю.

На нём не капюшон.

Это маска.

Чёрная, гладкая, почти влажно поблёскивающая, с двумя белыми крестами там, где должны быть глаза. И с рядом мелких крестиков, вычерчивающих жуткую, изломанную, кошмарную улыбку.

Он смотрит прямо на меня.

Не двигаясь.

Наклоняет голову на бок.

В свете неоновых вывесок маска сверкает зловещим блеском, улыбка кажется ещё шире.

Он медленно разминает плечи.

Методично, по одному, хрустит костяшками пальцев.

Между нами застывает время.

А потом его голова плавно наклоняется в другую сторону, и мне кажется, что эта улыбка становится ещё страшнее.

Первой не выдерживаю я. Разворачиваюсь и срываюсь с места, несусь к кабинету, влетаю в него, скользя по полу, лихорадочно хватаюсь за раму окна.

Оно заперто.

И ещё и на засов.

Чёрт, чёрт, чёрт…

Вспышка первобытного ужаса разрывает меня изнутри, когда меня хватают сзади.

Крик рвётся из горла, но застревает, ссыхается в комок и умирает прежде, чем успевает вырваться наружу. Меня резко разворачивают и швыряют обратно – я ударяюсь о стекло с такой силой, что слышу, как оно трещит под моей спиной.

Тьма. Она заполняет собой всё.

Чудовище рядом, его присутствие густым, чёрным маслом растекается по моей коже.

Железная хватка сжимает горло.

Запах кожи, злого намерения и сандала разливается вокруг.

Я заставляю себя открыть глаза.

И встречаюсь взглядом с самой сутью кошмара.

Монстр склонился надо мной, дышит медленно, глубоко, а в голосе его хриплый, металлический, рвущийся шёпот.

– Ну, ну… – усмехается он хищно. – И что же мне с тобой делать?..

2

ФРЕЯ

Страх разрывает меня изнутри. Мир вокруг трескается, словно реальность дала сбой. Всё кажется ненастоящим, как будто этого просто не может происходить.

Но глубоко внутри, там, где живёт упрямая, не сдающаяся без боя часть меня, ещё теплится искра сопротивления. Я дёргаюсь, пытаюсь вырваться, оттолкнуть его. Бесполезно. Всё равно что толкать бетонную стену.

Его пальцы сжимаются чуть сильнее – точно, уверенно, привычно. Он уже делал это. Много раз. Дышать он мне пока позволяет, но хватка его руки ясно даёт понять: он решает, когда мне вдыхать воздух. И когда перестать.

Власть. Полный, пугающий контроль.

Позади меня холодное стекло окна, его трещина впивается в поясницу, там, где задрались футболка и куртка. Но я почти не замечаю этого. Всё моё существо сосредоточено на фигуре в маске передо мной.

Он нависает, заслоняя собой весь мир.

Он разрезает мою душу, выжимает из неё страх, словно нож, вкрученный в тело.

Маска скрывает его лицо полностью, но мне не нужно его видеть, чтобы знать, что он делает. Я чувствую, как его взгляд скользит по моему лицу, шее, медленно, методично, словно он запоминает каждый миллиметр.

Я не вижу его глаз.

Но чувствую их.

Чёрные, хищные, ледяные, будто дуновение ветра на заброшенном кладбище. Они пронзают меня насквозь, пригвождают к стеклу не хуже, чем его рука.

Я не переживу это.

Мысль вонзается в сознание, словно кинжал, когда я смотрю в его пустую, ужасную маску.

Офис становится тесным, стены сдвигаются ближе, воздуха не хватает. Грудь сжимается, я задыхаюсь не от его руки, а от ужаса, ледяной петлёй сковавшего лёгкие.

– Пожалуйста, – мой шёпот едва слышен в гулкой тишине кабинета. – Я ничего не видела.

Тишина растягивается.

Настолько долго, что я начинаю сомневаться – а человек ли он вообще? Или это что-то другое? Что-то из кошмаров. Может, если сорвать с него маску, под ней окажется лишь пустая бездна?

И тут он смеётся.

Тихо, низко, без единой нотки веселья.

Его пальцы чуть сильнее сжимаются на моём горле – не душат, но напоминают, насколько я беспомощна.

Я лихорадочно ищу выход. Любой.

Но выхода нет.

Только я.

И монстр, который чувствуется самой смертью.

Он наклоняет голову, изучая меня, словно решая, стою ли я того, чтобы оставить меня в живых.

– ID, – роняет он одно-единственное слово. Голос хриплый, низкий, разрезающий тишину, как нож.

Я не двигаюсь.

Не сразу понимаю, что он сказал.

Но когда его пальцы сжимаются чуть сильнее, я дёргаюсь, лихорадочно роюсь в кармане куртки, вытаскиваю удостоверение, руки дрожат.

Конечно, оно фальшивое.

Одна из множества личностей, что я использую в подобных ситуациях. Если его проверить – всплывёт целая история, биография.

Но ни одна не приведёт к настоящей мне.

Монстр выхватывает его с такой скоростью, что я вздрагиваю.

– Карен Вандершмит, – протягивает он, пробуя имя на вкус. В голосе звучит… развлечение?

Я сглатываю, цепляясь за последние клочья самообладания.

– Я… я просто временная работница! – заплетающимся языком выпаливаю я. – В «Орлов Финаншиал Солюшнс»!

Голос дрожит не потому, что я хорошая актриса.

Я по-настоящему боюсь за свою жизнь.

– Я… я ничего не видела! Клянусь! Я никому не скажу! Пожалуйста… просто отпусти меня.

Он поднимает голову.

Взгляд снова пронзает меня, оценивает, взвешивает мои слова, решает – стою ли я хлопот.

Сердце грохочет так сильно, что мысли размываются в гулком шуме паники.

Он делает шаг вперёд.

Его тело прижимает меня к стеклу ещё сильнее.

Я чувствую его жар.

Чувствую запах крови в воздухе.

– Ты правда думаешь, что я просто позволю тебе уйти? – Голос низкий, тягучий, мурлыкающий. Опасный.

Мурашки бегут по коже.

Я мотаю головой.

Не могу говорить.

Не могу думать.

Каждый инстинкт во мне вопит: беги!

Но бежать некуда.

Его рука поднимается, и пластиковый край ID-карты неспешно скользит по моей ключице, опускаясь ниже, по чёрной ткани футболки, по груди.

Останавливается там, где грохочет моё сердце.

Я не могу дышать.

Второй раз пытаюсь его оттолкнуть, но он даже не шелохнётся, с лёгкостью удерживая меня на месте.

– Я ничего не видела, – повторяю, голос дрожит, едва слушается. – Я забуду всё, клянусь.

Тишина.

Тяжёлая, давящая, заполняющая собой весь мир.

А потом он склоняется ближе.

Его дыхание горячее, обжигающее ухо, голос низкий, опасный – и от него меня пробирает до самого нутра.

– Знаешь, что я ненавижу?

Я не отвечаю.

Не могу.

Страх сковывает меня, мысли мечутся в панике, цепляясь за любой шанс выбраться.

– Лжецов, – рычит он, пальцы сильнее сжимаются на моём горле.

Он снова постукивает пластиковым уголком ID по моей груди, а потом медленно поднимает его, подталкивая вверх, заставляя меня приподнять голову.

– А ты, Карен Вандершмит, очень плохая лгунья.

Я открываю рот, но слова застывают на языке.

Он медленно качает головой.

А потом убирает ID в карман кожаной куртки.

Когда его рука возвращается, уже пустая, сердце срывается с ритма.

Пальцы поднимаются к моему лицу, обхватывают челюсть, ладонь горячая, тяжёлая, и от неё по коже расходится дрожь.

Маска наклоняется.

Наклон головы хищный, изучающий.

Его большой палец скользит по краю моей челюсти, замирает, а потом повторяет движение. Неспешно. Выверенно.

Смесь прикосновения и угрозы.

Он делает это снова.

Но в этот раз его палец касается не моей челюсти.

А моих губ.

Что-то тёмное, страшное застывает внутри меня, сжимается в клубок, когда его палец медленно скользит по нижней губе, смещая её в сторону.

Снова.

В другую сторону.

Он смотрит.

Я чувствую его взгляд, даже если не могу видеть глаза за этой жуткой маской.

Он ждёт, чтобы я отпрянула. Чтобы я взбрыкнула.

Но я не двигаюсь.

Я не могу.

Третий раз.

Его палец давит на мою губу, проникая в рот.

Я сжимаю губы в инстинктивном протесте.

Это его не останавливает.

Даже не замедляет.

Его палец упирается сильнее, прорывается внутрь, пока мои губы не размыкаются.

Проникает глубже, касаясь языка.

Пульс рвано взмывает вверх.

Страх и что-то ещё, тёмное, неназванное, сталкиваются внутри меня с грохотом бури.

– Соси.

Мир кренится.

Я не ослышалась?

Маска снова наклоняется, и из-за пустых глазниц, скрытых тенью, веет тьмой.

– Соси, – командует он снова.

Голос низкий.

Требовательный.

Я не думаю.

Просто подчиняюсь.

Меня трясёт.

Но я обхватываю губами его палец, затягиваю его внутрь.

Он медленно двигает им, скользя по языку, обводя его размеренно, дразняще.

Контроль.

Это всё игра в контроль.

И я проигрываю.

Я ненавижу, как моё тело предаёт меня.

Как разум вязнет в страхе и в чём-то ещё.

Чём-то, что клубится внутри, опасное, липкое, незваное.

Он играет.

И я знаю.

Он не собирается меня убивать.

Ему нужно другое.

Куда более страшное.

Его палец двигается внутри моего рта, медленно, почти лениво, но с неприкрытым намёком.

Будто это не палец.

Будто это нечто другое.

Я жду, что эта больная игра закончится, когда он вынимает его.

Но вместо этого на его место приходят два толстых, татуированных пальца.

И что-то в самой глубине меня содрогается.

Чёрт.

Он не останавливается.

Не спеша, но настойчиво он двигает пальцами, раздвигая мои губы, проникая глубже, быстрее.

Я давлюсь, чувствую, как слюна стекает по его коже, капает на мой подбородок.

– Хорошая девочка.

Чёрт.

Гнев.

Шок.

Стыд.

И ещё что-то, что я отказываюсь признавать.

Я слышу эти слова, чувствую, как пальцы скользят из моего рта, влажные, блестящие.

А потом он просто лениво стирает их об мои губы.

Будто это было всего лишь игрой.

А потом его рука исчезает с моего горла.

Он делает шаг назад.

На мгновение мне кажется, что он уходит.

Облегчение пронзающим холодом пробегает по моему телу, выжигая остатки адреналина.

Но внезапно его рука снова врезается в моё лицо, хватая меня за подбородок с такой силой, что я чувствую, как завтра на коже останутся синяки.

Он наклоняет мою голову вверх, вынуждая смотреть.

И чёрная злоба за маской проникает в самую глубину моей души.

– Ты будешь молчать, – говорит он ровным, тихим голосом. – Если нет… я найду тебя. И в следующий раз я не буду таким… милосердным.

Угроза висит между нами, тяжёлая и неоспоримая.

Я киваю.

Не могу доверять своему голосу.

Я хочу верить, что просто уйду.

Что забуду.

Что вытру из памяти кровь, тела.

То, как он заставил меня почувствовать себя ничтожной.

Не просто жертвой.

Игрушкой.

Своей игрушкой.

Он отпускает меня.

Я отступаю, прижимаюсь к стеклу, дрожа, хватая ртом воздух.

А он просто разворачивается и уходит, исчезая в тенях, так же, как появился.

Всё кончено.

Я всё ещё дрожу, когда, наконец, отталкиваюсь от окна, ноги не слушаются, но я заставляю себя двигаться, покидая офис.

Осознаю, что прошла прямо по телам только на третьем этаже.

Сознание просто вычеркнуло их.

Или, может, оно было занято чем-то другим.

Что-то внутри меня ломается, когда я выхожу на улицу.

Свежий ночной воздух не помогает.

Сердце всё ещё бешено колотится, кожа помнит его хватку.

Город спит.

Но я не могу думать ни о чём, кроме него.

Человека в маске.

Монстра, который мог меня убить… но не сделал этого.

Почему?

Меня пронзает холодная, жестокая дрожь.

Я натягиваю капюшон, кутаясь в него, и бросаю взгляд через плечо, прежде чем ускорить шаг к машине.

Каждая тень кажется угрозой.

Каждый звук – эхом страха.

Я дрожу, когда, наконец, сажусь в машину, с трудом попадая по кнопке, чтобы запереть двери.

Тишина в салоне давит, но только здесь я чувствую себя в относительной безопасности.

Безопасность.

Я тихо смеюсь.

Коротко. Горько.

Я не в безопасности.

И уже никогда не буду.