Текст книги "Свирепый (ЛП)"

Автор книги: Дж. Б. Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Мы оба знаем, что ни у кого из нас нет такого контроля над другим, но я позволю ему поверить в это, если он хочет.

– Я выбираю приключения.

Он сворачивает на обочину и ставит машину на стоянку. Мы находимся в одной улице к северу от Чайнатауна.

– Не хочу тебя расстраивать, но я уже ужинала в Чайнатауне.

Он занят тем, что набирает что-то на своем телефоне.

– Мы едем не в Чайнатаун.

– Музей?

– Ты терпеть не можешь сюрпризов, да? – Удовлетворенный тем, что сделал в своем телефоне, он откладывает его и выезжает обратно на дорогу.

– Могу. Я просто пытаюсь подготовиться к тому, что меня ожидает.

– Ожидают приключения.

Я закатываю глаза и смотрю в окно, чтобы он не видел моей улыбки.

ГЛАВА 26

Хейс

На пристани Норт-Коув очень многолюдно, как я и ожидал в такой хороший день.

Ванесса едва не выскочила из машины на ходу, когда увидела вереницу пришвартованных лодок, лениво покачивающихся на воде.

– Норт. – Эдмонд, владелец пристани, приветствует нас на вершине трапа. – Рад видеть, что ты наконец-то принял мое предложение. – Он с улыбкой пожимает мне руку.

– Эдмонд, это Ванесса. – Они пожимают друг другу руки, но Ванесса с трудом отводит взгляд от лодок. – Мы с Эдмондом вместе учились в Гарварде.

– Мы были соседями по комнате на первом курсе. – Он хлопает меня по плечу. – Я обязан этому парню за помощь в прохождении курса статистического анализа и за то, что помог выпутаться из ужасной деловой сделки много лет спустя.

– Правда? – Ванесса, кажется, впечатлена тем, что я бескорыстно помогаю кому-то.

Я пожимаю плечами.

– Я разбираюсь в статистике и лазейках в контрактах.

– Ну, ладно. У меня есть идеальное судно, которое ждет вас.

Мы следуем за Эдмондом к причалу и идем вдоль ряда парусников, яхт и пустых причалов. Я расспрашиваю его о бизнесе, и он отвечает, что дела идут лучше, чем когда-либо.

В конце концов, он останавливается на корме небольшой яхты с названием Seaduction, выведенным на заднем борту.

– Она в вашем распоряжении.

Ванесса хватает меня за предплечье.

– Ты умеешь управлять яхтой?

Я хмурюсь.

– Нет. Капитан прилагается.

– Слава богу, – бормочет она.

Эдмонд отправляет нас на борт, где молодой человек одетый во все белое стоит по стойке смирно.

– Это капитан Харрис. Он позаботился о том, чтобы на борту было много еды и питья.

Молодой капитан коротко, но профессионально кивает.

– Вы можете сказать ему, куда бы хотели отправиться, или позволить ему делать свое дело, а вы двое наслаждайтесь пейзажами.

– Это потрясающе. – Ванесса рассматривает роскошную мебель и сверкающий полированный пол. – Я никогда раньше не была ни на чем подобном.

Эдмонд ухмыляется.

– Очень немногие были. Итальянский производитель яхт Sprezzatura выпустил менее дюжины этих роскошных моторных яхт. Мне посчастливилось стать владельцем одной из них.

– И нам повезло воспользоваться этим преимуществом. – Я снова протягиваю руку Эдмонду. – Еще раз спасибо за предложение.

– Как я и говорил, чувак. Я твой должник. – Он кивает Ванессе и капитану. – Не торопитесь.

Капитан проводит для нас краткую экскурсию и оставляет на носовой палубе для загара, а сам отчаливает и направляет нас к заливу. Мы снимаем обувь и ложимся на спину, пока солнце греет наши ноги, а в лицо дует приятный ветерок.

Мы осматриваем все достопримечательности – Бэттери-парк, Государственный парк Либерти и, конечно же, Статую Свободы. Кроме этого, почти не разговариваем, но я чувствую, что мы общаемся без слов. Переживаем один и тот же опыт, бок о бок.

Проплывая вдоль береговой линии Стейтен-Айленда, мы находимся в дружеском молчании.

Ванесса сидит, согнув колени и обхватив руками голени.

– Жаль, что Хейван не может этого увидеть. – Она подставляет лицо к солнцу, но я вижу, что ее глаза закрыты за солнцезащитными очками. – Она никогда не была на лодке.

– Ты шутишь.

– Только на маленьких моторных лодках для рыбалки на озере, но ни на чем подобном.

Думаю обо всех первых событиях, которые пропустил в жизни Хейван. Мысль о том, что я могу обеспечить один из первых раз для моей дочери, заставляет меня хотеть купить яхту сегодня же. Делаю пометку спросить Эдмонда, когда мы вернемся. Он наверняка знает все о рынке яхт.

– Я бы с удовольствием взял ее как-нибудь покататься. – Мой голос немного грубоват, вероятно, из-за долгого молчания. – Вас обеих.

Она быстро смотрит на меня, затем ложится обратно.

– Могу я спросить тебя о чем-то?

– О чем угодно.

Она прикусывает губу, и я представляю, как Несс подбирает слова в своей голове, отчего все внутри меня напрягается.

– Как ты видишь дальнейшее развитие событий? Например, что, по твоему мнению, должно произойти...

Я нервно вдыхаю.

– ...между тобой и Хейван?

Между мной и Хейван. Конечно, она хочет узнать, каков мой план и каковы мои намерения теперь, когда дочь появилась в моей жизни. Мои мысли проносятся со скоростью миллион километров в минуту, пока я рассматриваю дюжину различных сценариев, но останавливаюсь на самом безопасном, потому что не имею ни малейшего представления о том, что сейчас происходит в голове Ванессы, и не хочу ее пугать.

– Полагаю, это зависит от вас с Хейван. Я был бы рад, если бы она могла время от времени оставаться у меня. Может, на праздники или летом?

Ванесса кивает, но больше ничего не говорит.

– Я с радостью оплачу перелет, когда она захочет навестить меня.

– А что, если она захочет переехать в Нью-Йорк? – Ванесса поворачивается ко мне лицом, и, хотя я не вижу ее глаз, твердость ее челюсти говорит мне, что она не в восторге от такой возможности.

– Я сделаю все возможное, чтобы позаботиться о ней.

Ее брови опускаются под солнцезащитные очки.

– И как выглядит твой лучший вариант? С практической точки зрения.

Прищуриваюсь, задаваясь вопросом, не является ли тон, который я улавливаю в ее голосе, ее желанием поругаться. «Мимоза» и страстная ссора из-за нашей дочери – это верный способ оказаться за ближайшей дверью.

– Я бы позаботился о ней, Несс.

– Да, я это слышала. Но как?

– Крыша над головой, еда, медицинское обслуживание...

– Она не щенок, Хейс.

– О чем именно ты меня спрашиваешь?

– Я спрашиваю, способен ли ты быть рядом с ней эмоционально, помогать, направлять и учить ее, но при этом отступать настолько, чтобы она могла совершать свои собственные ошибки. Спрашиваю, будешь ли ты просыпаться посреди ночи, чтобы забрать ее, если она выпьет. Будешь ли бегать в аптеку за тампонами. Будешь ли не спать с ней всю ночь, пока она рассказывает о подруге, которая ее предала, или о парне, который разбил ей сердце. Я спрашиваю, Хейс, сможешь ли ты отложить свою жизнь на потом, если понадобится. Готов ли бросить все важные дела на работе, если ты ей понадобишься.

Меня мало, что пугает.

Но это дерьмо? Этот список основных ожиданий от воспитания молодой женщины? Признаю. Я чертовски напуган.

– Думаю, мне придется принимать каждый вызов по мере его поступления...

– Этого недостаточно, – возражает она совершенно серьезно и снова поворачивается к потрясающему виду вокруг.

Недостаточно?

– Я не понимаю. Я честен с тобой. И знаю, что могу быть тем, кто ей нужен, если она позволит мне.

– В том-то и дело, Хейс. Они не позволяют. Ты должен инстинктивно знать, когда нужно надавить, а когда отступить. Когда нужно вмешаться, а когда прислушаться. Когда взять в руки оружие, а когда поплакать вместе с ней.

– Я не... – Я выдыхаю. – Не знаю, получится ли у меня это.

– Конечно, не получится. Потому что у тебя нет опыта отцовства.

Я отшатываюсь от ее слов. Не потому, что это неправда, а потому, что они причиняют боль.

Ванесса делает несколько успокаивающих вдохов.

– Вот, что я думаю.

Я внутренне напрягаюсь, неуверенный, что готов к тому, что она думает.

– У тебя нет ни знаний, ни желания быть отцом на полную ставку. Если Хейван захочет остаться в Нью-Йорке или захочет приехать, я думаю, ты должен придумать оправдание, почему она не может этого сделать. Это не значит, что вы двое не можете поддерживать связь по телефону или что она не может приезжать раз в год на Рождество, но я говорю тебе сейчас: я слишком много работала, чтобы вырастить сильного, стойкого, уверенного в себе ребенка, и не буду жертвовать всем своим трудом, чтобы она стала зависимой от тебя.

– Хорошо.

Ее пристальный взгляд устремляется на меня.

– Что ты сказал?

– Хорошо. Ладно. Я понял. – Хейван всегда было и будет лучше без меня.

Ванесса прищуривает глаза.

– Не надо, Ванесса. Я не хочу с тобой ссориться.

– Я не ссорюсь.

– По твоему лицу не скажешь.

Она беззлобно смеется.

– Давай просто насладимся последним часом солнечного света.

На нас снова опускается тишина, но на этот раз она гораздо менее приятная, чем в первый раз. Я раскраснелся; кожа горячая, а внутри холодно. Возможно, это солнечный ожог.

Я закрываю глаза и наслаждаюсь оставшейся частью круиза по заливу, и когда капитан спрашивает, не хотим ли мы остаться до заката, Ванесса отвечает, что без куртки она бы предпочла вернуться.

Лодка мягко покачивается на воде, пока солнце садится за Стейтен-Айленд.

Стараюсь не обращать внимания на напряжение между нами, не зацикливаться на том, как быстро Ванесса перешла от спокойствия к враждебности, и присутствовать в этом моменте. И одновременно люблю и ненавижу то, как она возводит защитную стену между мной и Хейван. С одной стороны, я понимаю и даже ценю ее за то, что та держит нашу дочь на безопасном расстоянии от всего, что может причинить ей боль. С другой стороны, меня бесит, что Несс думает, будто я сделаю что-то, чтобы навредить нашему ребенку.

Не то чтобы я очень старался доказать обратное.

Месяц совместной жизни – недостаточный срок, чтобы доказать Ванессе, что я не причиню Хейван вреда. Но после истечения месяца, похоже, у меня больше не будет времени, чтобы доказать свою правоту.

И мне некого винить в этом, кроме себя.

– Несс?

Она поворачивается ко мне с настороженностью во взгляде, как будто готовится к спору.

Мне трудно не заметить, как оранжевый свет заката, смешанный с легким румянцем на ее щеках, усиливает зелень ее глаз.

– Я понимаю.

Ее брови сходятся вместе.

– С того момента, как ты узнала о Хейван, ты защищала ее от тех, кто мог бы причинить боль. Зашла так далеко, что вырастила ее на другом конце страны, чтобы обеспечить ее безопасность. – Я грустно улыбаюсь, думая о ней в новом городе, совсем одной с ребенком. – Ты построила всю жизнь вокруг нее. И, боже мой, она хоть понимает, как ей повезло, что у нее есть мама, готовая на это?

Ванесса моргает, и ее глаза наполняются слезами.

– Я понимаю. – Тянусь к ней и беру ее руку в свою. – Время, которое я пропустил с нашей дочерью, на мне. Я не могу вернуться в прошлое и стать лучшим человеком. Но хочу, чтобы ты знала, что я очень благодарен за то, что у меня был шанс узнать нашу дочь. Даже если это всего лишь несколько недель, это больше времени, чем я заслуживаю.

– Хейс, – произносит она, прежде чем разрыдаться.

Я притягиваю ее к себе и прижимаю к своей груди.

– Ш-ш-ш... все хорошо. – Солнце исчезает с неба, а Ванесса безутешна в моих объятиях.

Раньше, когда она плакала, я делал все возможное, чтобы та перестала. Я ненавидел видеть ее расстроенной. До сих пор ненавижу. Но в этот раз я позволил ей плакать. Пока моя рубашка не промокла насквозь, пока ее тело не обмякло в моих объятиях. Я позволил ей плакать о поддержке, которую она не получила. О планах, от которых отказалась. О семьях, которые потеряла. И позволяю ей плакать обо мне. О всех тех способах, которыми я ее подвел.

Незадолго до того, как мы причаливаем к пристани, ее приглушенные рыдания затихают.

Я целую ее в макушку.

– Пойдем домой.

Мы молча надеваем туфли, и она опускает голову, полагаю, чтобы скрыть опухшие глаза и испачканные тушью щеки.

Когда вижу, что Эдмонд ждет нас на причале, я протягиваю Ванессе ключи от машины.

– Встретимся у машины.

Она фыркает и проводит руками по разметавшимся на ветру волосам.

– Я должна поблагодарить Эдмонда.

– Я поблагодарю его за нас обоих.

Это, кажется, немного расслабляет ее плечи.

– Спасибо.

Ей удается незаметно проскользнуть к машине, пока Эдмонд помогает пришвартовать лодку.

Когда присоединяюсь к нему на причале, он поворачивает голову, наблюдая за ней на сходнях.

– Что ты сделал? – спрашивает он с ноткой игривости в голосе.

– Сколько у тебя времени?

Он усмехается и поворачивается ко мне. Выражение его лица становится серьезным.

– Это она, да?

– Да, – вздыхаю я. – Это она.

Меня не должно удивлять, что Эдмонд помнит. После исчезновения Ванессы я сорвался. Он вытаскивал меня из пьяных драк и переворачивал на бок, чтобы я не захлебнулся рвотой после того, как потеряю сознание. Бог знает, какие вещи он слышал от меня. Без сомнения, это был самый низкий уровень в моей жизни, и он сидел в первом ряду.

– Я помню ее фотографию, которая была у вас в общежитии. – Он снова смотрит на нее. – Полагаю, ты получил ответы на вопросы, почему она стала для тебя призраком.

– Получил. В виде умной, талантливой и красивой семнадцатилетней девушки с моими глазами и моим характером.

У Эдмонда отпадает челюсть.

– Ни хрена себе.

Я хихикаю.

– Ага.

– Итак... – Он моргает и качает головой. – Черт, чувак. И что теперь?

Я засовываю руки в карманы и смотрю на причал между нашими ногами.

– Теперь я просто пытаюсь удержать их.

– Похоже, нам скоро нужно собраться и выпить, – говорит Эдмонд.

Я протягиваю и пожимаю ему руку.

– С удовольствием.

Я благодарю его за сегодняшний день и направляюсь к машине.

Ванесса сидит на пассажирском сиденье, уткнувшись носом в телефон.

– Все в порядке? – спрашиваю я, садясь за руль.

– У меня несколько пропущенных звонков от Хейван, но она не оставила сообщения.

– Ты пыталась ей позвонить?

Несс бросает на меня взгляд, который говорит: «А ты как думаешь?».

Боже, она забавная.

– Я оставила ей сообщение на голосовой почте.

Я достаю свой телефон и нажимаю на контакт Джеймса. Звук телефонного звонка доносится через динамики машины.

– Хейс, – громко отвечает Джеймс, а на заднем плане звучит электрогитара.

– Просто проверяю, – говорю я. – Как дела?

– Хорошо. Все ведут себя как обычно.

Ванесса выдыхает с облегчением.

– Хейван позвонила маме, но не оставила сообщения. Она поблизости?

– Она примерно в двадцати ярдах отсюда, танцует с друзьями. Хочешь, я ее позову?

Я смотрю на Ванессу, которая качает головой.

– Нет. Все в порядке. Пусть развлекается.

– Планируем выехать завтра в тринадцать ноль-ноль.

– Звучит неплохо. Спасибо, Джеймс. – Я вешаю трубку, и Ванесса выглядит заметно более расслабленной. – Чувствуешь себя лучше?

– Да, спасибо.

Поездка домой тихая, но не неприятная. Я устал и проголодался от всего этого времени, проведенного на солнце. Уверен, Ванесса чувствует то же самое.

Вернувшись в квартиру, она говорит, что собирается принять душ и надеть удобную одежду. Я решаю быстро принять душ и удивить ее тем, чего она никогда раньше от меня не видела.

Я не могу выиграть больше времени с ней и Хейван, но могу использовать то время, которое у нас осталось, чтобы доказать, что я снова достоин ее доверия.

ГЛАВА 27

Ванесса

Однажды Тэг сказал мне, что заметил, что я никогда не плачу.

Грустные фильмы, душераздирающие рекламные ролики, ужасные истории в новостях – мои глаза остаются сухими. Я пошутила, что моя неспособность плакать заложена в моей ДНК. Мои эмоционально отстраненные родители передали мне этот ген.

Это, конечно, ложь.

Я никогда не плакала, потому что знала: если начну, то не смогу остановиться.

Утренняя встреча с родителями вывела меня из эмоционального равновесия, но я сдержалась. Напоминание о том, что родители не хотят иметь со мной ничего общего, было достаточно тяжелым. Но тот факт, что они не проявляют никакого интереса к своей внучке – их единственной внучке, – вызвал у меня прилив гнева, который я выплеснула на Хейса, пока мы были на лодке.

Но его реакция. Вместо того чтобы бороться со мной, он сломал меня. Я не смогла сдержать поток подавляемых семнадцать лет эмоций. И он принял их. Хейс взвалил на себя эту ношу, пока я изливала свою душу на его груди.

После долгого душа я надеваю спортивные штаны и майку. Шаркаю на кухню, чувствуя себя легче после слез, но одновременно тяжелее от усталости.

Хейс достает из холодильника пакет молока, когда видит меня.

– Чувствуешь себя лучше? – На нем джинсы и футболка. Никаких соблазнительных штанов или обнаженной груди.

– Да, спасибо. – Я улыбаюсь, немного смущаясь того, как сильно оплошала раньше.

Он наливает два стакана молока.

– Надеюсь, ты голодна.

Я не вижу ни пакетов с едой на вынос, ни коробок с пиццей.

– Ты заказал ужин?

Он протягивает мне стакан молока.

– Пойдем.

Я выхожу за ним во внутренний дворик, где на журнальном столике горят свечи и расставлены две тарелки и салфетки.

– Бутерброды с сыром на гриле и картофельные чипсы барбекю?

– В свое время это было твое любимое сочетание. – Он ждет, пока я сяду, прежде чем занять свое место рядом со мной. – Надеюсь, это не изменилось.

– Ты вспомнил. – Он даже про молоко не забыл. Я беру половину сэндвича. – Это...

– Хлеб на закваске, – отвечает он с ухмылкой.

– Это ты все сам приготовил?

Он закатывает глаза.

– Я не совсем бесполезен.

Мы молча поглощаем наши блюда. Я думаю, не является ли еда единственной вещью на земле, которая может исцелять и питать тело и душу. Потому что еда для комфорта – это реальная вещь, и по мере того как мой желудок наполняется сыром чеддер, хлебом с маслом и солеными чипсами, мое настроение улучшается.

Может быть, дело в том, что Хейс приготовил для меня еду, или в том, что он вспомнил мое любимое блюдо, но в любом случае с каждым кусочком я чувствую себя... увиденной.

– Кто научил тебя готовить? – Отправляю в рот последний кусочек и стону. – Совершенство, – говорю я с набитым сэндвичем ртом.

– Как будто это сложно?

– Но чтобы получить идеальное количество поджаренного снаружи и горячего и тающего внутри, и при этом все не спалить, нужен навык.

– У меня было много практики в колледже.

– Значит, в Гарварде нет частных поваров?

Его тарелка чиста, а стакан с молоком пуст, и Хейс откидывается назад с довольным вздохом.

– Нет.

Я допиваю остатки молока.

– Спасибо. Мне это было нужно.

Он склоняет голову набок, чтобы посмотреть мне в лицо.

– Я так и подумал.

– Спасибо за то, что сделал для меня сегодня. Мне немного стыдно, что я позволила стычке с родителями так на меня повлиять.

– Тебе не нужно извиняться, Несс. Я счастлив, что смог быть рядом с тобой, когда ты нуждалась во мне. – Он внимательно наблюдает за мной. – Я так понимаю, ты не собираешься знакомить их с внучкой?

– Нет, если это будет завесить от меня.

Его губы дрогнули в ухмылке.

– Хорошо. Они ее не заслуживают.

– Согласна.

Мы сидим в тишине, пока внизу шумит город, а вдалеке мерцают огни, похожие на искусственные звезды.

Хотела бы я адекватно выразить, как сильно нуждалась в Хейсе сегодня, как много значило для меня то, что он был рядом. Не помню, когда в последний раз чувствовала себя так комфортно рядом с другим человеком. С Тэгом я всегда начеку, чтобы не произвести на него неправильного впечатления. Но с Хейсом чувствую, что могу просто быть собой. Может быть, дело в нашей истории. Крепкие узы никогда не разрушаются. В любом случае, не знаю, что бы я делала без него сегодня.

– Я уберу это. – Он складывает тарелки и стаканы, и когда собирается встать, я хватаю его за запястье.

– Подожди.

Его брови озабоченно опускаются, но Хейс возвращается на свое место рядом со мной.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Я хочу кое-что попробовать. – Мой взгляд падает на его губы.

В его глазах вспыхивает понимание, и он кивает.

Медленно я приближаюсь к нему, пока мои губы не оказываются в нескольких сантиметрах от его рта. Тепло его дыхания скользит по моим губам. Смотрю ему в глаза, чтобы убедиться, что это то, чего он хочет. Все, что я вижу в них – это предвкушающий голод.

Я прижимаюсь к его рту. Медленная, нежная ласка. Затем отстраняюсь.

– Ну как? – говорит он, его голос низкий, а веки тяжелые.

– Целовать тебя в трезвом виде удивительно волнующе.

– Не могу сказать, что я счастлив услышать про удивительную часть. – Он ухмыляется. – Попробуй еще раз, и посмотрим, смогу ли я быть менее удивительным.

Я приступаю к очередному поцелую. Парень остается неподвижным, его руки опущены по бокам, пока целую и облизываю его губы. Затем Хейс со стоном раскрывает губы, и я погружаюсь в него еще глубже. Рукой скольжу по его груди и шее к его затылку. Парень весь состоит из мощных мышц и теплой, мягкой кожи. Его язык скользит по моему в эротическом танце. Моя спина выгибается. Тело трепещет. Ближе. Еще. Я забираюсь к нему на колени, обхватываю его бедра и беру его лицо в ладони. Поцелуй перерастает в дикую страсть. Я раздвигаю ноги и скольжу по его бедрам, пока между нами не остается ни миллиметра пространства. Запускаю руки в его волосы и тяну. Моя грудь чувствительна до такой степени, что каждое прикосновение к его груди ощущается как удар током. Я не могу насытиться. И все же его руки остаются по бокам.

– Прикоснись ко мне, – стону я ему в губы.

Он ухмыляется мне в ответ.

– Прости. Ты что-то сказала?

В следующий раз, когда поцелую тебя, Несс, это будет потому, что ты трезвая и хочешь этого. Возможно, я даже заставлю тебя умолять.

Мне вспоминаются его слова, сказанные той ночью в джакузи.

Я отстраняюсь и смотрю на него сверху вниз.

– Я не буду умолять.

– Будешь.

Забавно, но он как будто совсем меня не знает.

Я сползаю с его колен и отступаю назад, пока моя задница не ударяется об ограждение. Хватаюсь за подол рубашки и стягиваю ее через голову, а затем отбрасываю в сторону.

Он резко садится. Его взгляд устремлен на мою обнаженную грудь.

– Что ты делаешь, Несс? – В его словах звучит суровый предостерегающий тон.

– Здесь так жарко. – Я цепляюсь пальцами за эластичный пояс пижамных штанов и стягиваю их до щиколоток, а затем отбрасываю в сторону. – Тебе не кажется?

Стоять перед ним полностью обнаженной – это нервирует. Я не преодолела свою неуверенность в себе, но некоторые вещи важнее, чем мои проблемы с телом.

Например, победа. Победа важнее.

Победный боевой клич звучит в моей голове, когда я наблюдаю за тем, как взгляд его широко раскрытых глаз путешествует по моему телу. Хейс сдвигается на край кресла, мышцы его бедер подергиваются, словно он готов прыгнуть, но его руки сжимают подушку.

Пора приступать к убийству.

Я поворачиваюсь лицом к городу и опираюсь локтями о перила.

– Этот вид действительно нечто особенное.

– Ванесса. – То, как гортанно он произносит мое имя, практически гарантирует мою победу.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что он смотрит прямо на мою задницу. И облизывает губы.

– Прости, – говорю я с ухмылкой. – Ты что-то сказал?

Хейс наклоняет голову, и, клянусь, в его глазах вспыхивает хищный огонек.

– Осторожно.

– Да? Или что?

Он срывается с места.

Взвизгнув, я бросаюсь бежать. Через стеклянные двери пробегаю через гостиную, благодарная за отсутствие мебели, и направляюсь в свою комнату.

Я почти пересекаю столовую, когда стальная рука обхватывает меня сзади. Истерический смех срывается с моих губ.

Его рот у моего уха.

– Хорошая попытка, красавица. – Он ведет меня вперед, пока мой живот не упирается в обеденный стол.

– Я так понимаю, ты готов умолять? – спрашиваю я, задыхаясь.

Его губы опускаются к моей шее, и он целует и посасывает чувствительную кожу там.

– Посмотрим, кто в итоге будет умолять. – Одной рукой он все еще прижимает меня к себе, а другой скользит между моих ног. Низкое рычание отдается в моем плече, когда Хейс просовывает палец внутрь. – Я знал, что ты будешь готова для меня.

Откидываю голову ему на плечо.

– Делай что хочешь, но я никогда не буду умолять.

– Столько дерзости, – говорит он и нежно кусает меня. Его нога оказывается между моими, и парень медленно раздвигает мои бедра шире.

У меня перехватывает дыхание, когда он добавляет еще один палец.

– Думаю, тебе это нравится.

Он прижимается бедрами к моей пояснице, его эрекция упирается в меня, как стальная бита.

– С чего ты это взяла?

Раздается нелепый смешок, но быстро исчезает, когда он прижимает меня бедрами к столу. Хватка руки, прижимающей меня к нему, ослабевает, но я остаюсь на месте, прижатая его большим телом.

Я пытаюсь раскачаться на его руке. Найти освобождение, которое так близко к поверхности. Но он удерживает меня неподвижно ниже пояса.

Ладонь его свободной руки давит мне между лопаток. Мои руки упираются в стол, когда парень решительно наклоняет меня вперед. Мои соски напрягаются, соприкоснувшись с холодным мрамором стола.

Я прижата. Грудь опущена. Задница выпячена. Его рука творит волшебство между моих ног. Я не могу пошевелиться. Не могу оттолкнуться от него. И как бы близко я ни была к оргазму, все равно чувствую себя слишком пустой. Слишком далеко.

Я стону. Пыхчу. Прикусываю губу, чтобы не взмолиться.

Хейс накрывает меня, его обтянутая хлопком грудь прижимается к моей спине. Губы у моего уха.

– В чем дело? Выглядишь так, будто хочешь что-то сказать? – От юмора в его голосе мне хочется закричать. – Кажется, я знаю, в чем проблема. – Он дразнит меня своими порочными пальцами. – Тебе отчаянно хочется кончить, но ты знаешь, что я буду держать тебя здесь, вот так, на краю, пока ты не начнешь умолять.

– Ладно, хорошо, – выдыхаю я. – Хочешь, чтобы я умоляла... о, мой.., – Мои слова растворяются в стоне, когда он вознаграждает меня твердым, глубоким движением пальцев.

– Я жду. – Он все еще сверху, его вес на мне, его бедра прижимают меня к столешнице, а рука то дразнит, то отступает.

Из моей груди вырывается дикий рык.

– Пошел ты!

Все его тело замирает. Даже дыхание. Его губы находят мое ухо.

– Достаточно хорошо.

Его вес в мгновение ока покидает мою спину. Его пальцы покидают меня, и я слышу, как расстегивается молния. Затем резко он заполняет меня. От основания до кончика Хейс входит в меня сзади.

Я задыхаюсь от грубой и восхитительной силы всего этого. Его руки, оставляющие синяки, ложатся на мои бедра. Приподнимаюсь на руках и прижимаюсь к нему спиной. Я хочу чувствовать его повсюду – глубоко внутри моего тела и в своей душе.

Словно прочитав мои мысли, он хватает меня за ногу и тянет ее вверх, чтобы упереть мое согнутое колено в стол. Новый угол помогает ему войти в меня еще глубже, и я не чувствую ничего, кроме него.

С каждым толчком его бедер я все ближе подхожу к краю разрядки, пока не начинаю балансировать. И именно там он удерживает меня. Прямо на пороге оргазма, так близко, но недосягаемо. Как, черт возьми, он это делает?

Я обзываю его всеми самыми грязными словами. Наконец, решаю взять дело в свои руки и просовываю руку между ног. Но он хватает меня за запястья и прижимает мои ладони к столу, его большие ладони поверх моих, удерживая их на месте.

– Засранец, – стону я, пока он продолжает доводить меня до исступления.

– Тебе это нравится, – выдыхает он мне в ухо. – Тебе нравится вызов. Борьба. Не забывай, я тебя знаю.

Хейс прав.

Это часть причины, по которой я никогда не смогу влюбиться в Тэга. Он редко бросает мне вызов. Никогда не спорит со мной. Между нами все слишком сдержанно. Ни искры, ни тем более огня. Но с Хейсом мы могли бы сжечь все это здание дотла тем огнем, что бушует между нами.

– Хейс... – Его имя срывается с моих губ со стоном.

– Ну же. – Он слышит отчаяние в моем голосе.

Я прикусываю губу. Отказываясь умолять.

Он отпускает мои руки. Затем кладет ладонь мне на горло и тянет меня вверх и назад. Другой рукой сжимает мою грудь, дразнит и теребит сосок. Наша разница в росте, а также мои колени на столе, его властная хватка на моем горле и боль-удовольствие от его внимания к моему соску отправляет мой разум в штопор. Не существует ничего, кроме удовольствия. Я хочу его. Нуждаюсь в нем. И наконец... я умоляю.

– Пожалуйста, – задыхаюсь я со слезами на глазах. – Ты мне нужен.

– Я весь твой, – говорит он и опускает руку мне между ног.

Одно прикосновение его пальца, и я пропала. Хейс отправляет меня за грань. Оргазм пронзает меня насквозь. Его хватка на моем горле, его ослепительно мощные толчки и его рот на моем – это весь мой мир. Я вскрикиваю, освобождаясь, и он принимает это. Берет все и не останавливается. Его движения становятся все более дикими. Дыхание – рваным. Я обмякаю под ним, и только тогда он мягко наклоняет меня вперед, чтобы я прижалась щекой к столу. Его руки сжимают мои бедра так сильно, что, клянусь, на них останутся синяки.

И вдруг он исчезает. Хейс стонет, когда горячая жидкость выплескивается мне на спину. Кажется, его оргазм длится вечно. Я улыбаюсь про себя, слыша, как тот стонет, пока волна за волной наслаждение накатывает на него.

Его ладонь опускается на стол рядом со мной.

– Ты чертова богиня.

Я двигаюсь, чтобы выпрямиться, но он останавливает меня.

– Подожди.

Мягкая ткань, вероятно, его рубашка, прижимается к моей спине, убирая беспорядок, который он там оставил.

– Я чувствую себя мудаком, – говорит он, когда заканчивает работу.

Медленно я отталкиваюсь от стола. Мои мышцы болят, когда выпрямляюсь.

Хейс стоит с голой грудью, рубашка скомкана в его руках. Джинсы расстегнуты, и, хотя член спрятан, я отчетливо вижу все еще набухшую выпуклость за его трусами-боксерками.

– Мне не следовало брать тебя без защиты. – Он вздрагивает.

– Все в порядке. Ты же вышел.

– Все равно. – На его лице написано чувство вины. – Это неправильно.

– Не думаю, что у кого-то из нас хватило бы терпения дождаться презерватива. Кроме того, не думаю, что у меня овуляция.

Он слегка хмурится, и мне интересно, о чем тот думает.

– Хорошо.

После пары мгновений тишины я осознаю, что стою голая. Скрещиваю руки на груди.

– Надо бы одеться... Вау!

Хейс подхватывает меня на руки и направляется к своей спальне.

– Никакой одежды. Пока нет.

Я не должна. Пьяный секс – это одно, но этот секс осознанный, что кажется опасной территорией. Но не могу отрицать магнетизм между нами. Даже после всего, что мы только что сделали, я чувствую, что еще не насытилась.

– Хорошо, но на этот раз ты будешь умолять.

Он целует меня в губы, а затем бросает на кровать. Его руки на ширинке джинсов, и он спускает их вниз по ногам. Его член уже готов для второго раунда.

– Посмотрим.

Хейс

– Пожалуйста. О, боже... – Делаю отчаянный вдох. – Я больше не могу. Просто... пожалуйста... – Я смотрю на Ванессу, которая стоит на коленях между моих ног и обхватывает меня своим злым ртом.

Она дразнит меня уже, кажется, несколько часов, отказываясь избавить меня от страданий, пока я не стану умолять.

Я умолял! А она все еще играет в ведьму!

Несс отрывается от меня и опирается локтем на мое бедро.