Текст книги "Свирепый (ЛП)"

Автор книги: Дж. Б. Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Да, тетушки, как она их называет, забрали ее минут тридцать назад. – Она поворачивает телефон ко мне и показывает фотографию Джордан, Лиллиан, Габриэллы и Хейван, стоящих перед черным «Эскалейдом» Александра. Хейван такая же высокая, как Джордан, и выглядит также взросло в маленьком черном платье. – У них есть шофер и все такое.

Я снимаю пиджак, бросаю вещи и достаю бокал, чтобы налить себе скотч.

– А куда ты направляешься?

Она делает глоток вина.

– У меня заказан столик в «Сэлер».

Я открываю бутылку и прислоняюсь задницей к стойке.

– Зарезервирован на одного?

– Ты спрашиваешь меня, иду ли я на свидание?

Я не отвечаю, просто потягиваю свой напиток.

– Да, на одного. Мне нравится есть в одиночестве.

– Правда? – Я ей не верю. Но верю, что она предпочтет есть в одиночестве, чем оставаться здесь со мной, борясь с магнитным притяжением между нами. – Я могу присоединиться к тебе.

– Ты неправильно понял ту часть, где я сказала, что мне нравится есть в одиночестве?

Я качаю головой.

– Нет. Но я знаю шеф-повара. Если пойду с тобой, мы получим лучший столик и список фирменных блюд.

– Ты подкупаешь меня обещаниями VIP-обслуживания?

– Ты можешь отказаться.

– Частные спецпредложения звучат неплохо...

– Позволь мне принять душ. Буду готов через десять минут.

– Если опоздаешь, я уйду без тебя!

Я разжигаю огонь под ногами, потому что абсолютно уверен, что она это сделает.

Мы выходим из машины и оказываемся в душной летней ночи Гринвич-Виллиджа. В «Сэлер» всегда много народу, независимо от времени суток и дня недели, и я удивляюсь, как Ванессе удалось заказать столик. Отдав ключи, встречаю ее на тротуаре и предлагаю ей руку, чтобы пройти внутрь.

– Это не свидание, —заявляет она, прежде чем взять меня под руку.

Я прячу ухмылку.

– Не свидание. Понял.

– Мистер Норт, – удивленно приветствует меня хостес. – Не видела вас в списке бронирования на сегодняшний вечер. – Она лихорадочно стучит пальцем по экрану своего iPad.

– Зарезервировано на имя Аннабеллы Осборн.

Глаза хостес расширяются.

– Миссис Осборн, конечно. – Ее взгляд мечется между нами, вероятно, удивляясь, как мне удалось заполучить жену сенатора от Нью-Йорка под руку и пригласить на ужин. – Сюда.

Девушка ведет нас через весь ресторан к небольшому столику на двоих, притаившемуся в углу с видом на старинный французский бар.

Я отодвигаю стул Ванессы, а затем занимаю свой собственный, придвигая его чуть ближе к ее.

– Ты бы хотела сесть в другом месте? Я могу нас пересадить.

Ванесса рассматривает стены, покрытые штукатуркой ручной работы, кирпич и прочные деревянные балки.

– Нет, здесь идеально.

Я кладу салфетку на колени.

– А я удивлялся, как тебе удалось забронировать столик.

– Имя Осборнов открывает двери. – Ванесса складывает и раскладывает салфетку на коленях. – Не для их собственных дочери и внучки, но, – она вздыхает, – это детали.

Мне хочется разделить ее разочарование и ярость по поводу того, как ее родители обошлись с ней и Хейван, но разве я тот, у кого есть право голоса? Поэтому держу рот на замке.

Мы заказываем бутылку вина, и шеф-повар появляется за нашим столом, рассказывая о множестве блюд, которыми он хотел бы поделиться с нами сегодня вечером. Несс выглядит такой взволнованной, какой никогда ее не видел. Ее широкая улыбка и энтузиазм крадут сердце шеф-повара Жака, и я его не виню. Мужчина беспомощен перед ее рвением.

– Никогда раньше не видел, чтобы кто-то так радовался фуа-гра и трюфельному маслу.

Она улыбается, и легкий румянец покрывает ее щеки.

– Две вещи, которые вы никогда не найдете в Маниту-Спрингс.

– Ты скучаешь по большому городу? – Я откидываюсь на спинку стула и небрежно провожу большим пальцем по ножке бокала с вином, надеясь, что она не почувствует, с каким нетерпением я жду ее ответа.

– Нет.

Черт.

Чтобы она не видела, как я хмурюсь, я потягиваю вино.

– Мне не хватает некоторых моментов. – Она откидывает голову назад, глядя на искусно состаренный светильник. – Здесь так много культурных традиций, с которыми можно познакомиться. В Маниту-Спрингс не так много. Но я не скучаю ни по толпам, ни по отсутствию солнца и природы. И рада, что смогла вырастить Хейван в окружении деревьев и дикой природы, а не такси и бетона.

Я улыбаюсь. Потому что тоже рад, что у Хейван это было.

– Я так понимаю, ты здесь часто бываешь. – Она взбалтывает вино в своем бокале. – Хостес кажется знает тебя.

Я киваю.

– Да. Я люблю вкусную еду.

Боже, какая же она красивая. Свет свечей освещает ее кожу и бросает золотые блики на глаза. Ее волосы блестят, как полированное стекло.

Мой телефон вибрирует в кармане. Обычно я не достаю свой телефон, когда нахожусь с Ванессой, но думаю о Хейван и смотрю на экран.

Сообщение.

От Элли.

«Боже мой! Это она?»

Я все еще пытаюсь понять, о чем, черт возьми, она говорит, когда приходит еще одно сообщение от нее.

«Я в баре!»

Я перевожу взгляд на бар и вижу радостно улыбающуюся Элли, сидящую с Митчеллом Голдбергом, одним из ее клиентов. Она сдержанно машет рукой.

– Кто-то знакомый? – холодным голосом спрашивает Ванесса. Она проследила за моим взглядом к Элли и увидела, как та машет рукой.

– Нет, – бормочу я и убираю телефон обратно в карман.

С напряженными плечами Несс допивает свое вино.

Моя шея напряжена, и я растираю больные мышцы, размышляя, как вернуть вечер в прежнее русло.

– У тебя есть детские фотографии Хейван? – Не думаю, что ресторан – лучшее место для этого вопроса, но знаю, что самый верный способ вернуть тепло в глаза Ванессы – это поговорить о Хейван. – Я бы с удовольствием на них посмотрел.

Мой план работает как по маслу. Я придвигаюсь ближе к Ванессе, и она листает свой телефон, показывая мне фотографии Хейван в младенчестве, в детстве и в юности. Она рассказывает мне истории о многих первых разах Хейван, и радость, которую приносят эти истории, заставляет меня пожалеть, что меня там тоже не было. Но еще лучше наблюдать за тем, как Ванесса переживает эти события заново. Хотелось бы только, чтобы каждая фотография и каждая история не были связаны с тем дровосеком, похищающим семью, от которого они обе так без ума.

Наша беседа остается непринужденной. Еда исключительная, и когда убирается последняя пустая тарелка, мы оба наслаждаемся красным вином и французским маслом.

– Не могу дождаться, когда влезу в пижаму.

Я встаю и отодвигаю её стул.

– Мне нравится, когда ты говоришь непристойности.

Она поднимает на меня глаза.

– Мы еще не получили счет.

– О нем позаботились.

– Как?

– У меня открытый счет.

Она бросает салфетку на стол и встает.

– Как часто ты сюда приходишь?

– Очень часто. – Я предлагаю ей свой локоть. – А теперь идем. Мне нужно отвезти мою спутницу домой и одеть ее в пижаму.

Она берет меня под руку, закатывая глаза.

– Это не свидание.

– Отлично, моей спутнице-не-на-свидании нужна пижама.

Мы проходим через ресторан и мимо столика Митчелла и Элли. Она смотрит на меня с улыбкой, и почти ожидаю, что она покажет мне большой палец вверх. Может, она так и сделала. Я не знаю. Не хочу, чтобы Несс поймала меня на том, что я смотрю на нее.

Я говорю «пожалуйста» и «спасибо» парковщику, зная, что Ванесса слушает, и по дороге домой она нажимает все кнопки на радио, потом останавливается на старой рок-станции и делает погромче. Покачивает головой и подпевает, а я вспоминаю, как свободно Несс всегда могла быть собой – громко петь, высказывать свое мнение, отстаивать то, что правильно.

Только когда мы поднимаемся в частном лифте ко мне домой, вокруг нас сгущается напряжение. Ожидание смешивается с нервами, и она отказывается смотреть мне в глаза.

Как только лифт открывается, Ванесса убегает в свою комнату.

– Встретимся на кухне, чтобы выпить на ночь?

– Эм... хорошо. Я только переоденусь. – Она колеблется. Это очевидно. Колеблется ли Несс потому, что не хочет меня, или потому, что хочет, я не могу сказать.

Переодеваюсь в спортивные штаны, но не надеваю рубашку, потому что на улице тепло, и я подумал, что мы могли бы посидеть во внутреннем дворике. Это не имеет никакого отношения к тому факту, что Ванесса всегда лишается дара речи, когда я без рубашки.

Вернувшись на кухню, я достаю два бокала и бутылку коньяка.

От звука шаркающих тапочек у меня учащается пульс, и, когда Ванесса заходит на кухню, я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.

– Что? – невинно спрашивает она, как будто ее игра не очевидна.

Я оделся, чтобы возбудить ее. А она явно оделась так, чтобы отпугнуть меня.

В черных мешковатых штанах и такой же свободной рубашке на пуговицах, она позаботилась о том, чтобы прикрыть каждый сантиметр кожи до шеи и оставить все на волю воображения. Ни один сантиметр ткани не обтягивает ее фигуру. Одежда выглядит на два размера больше. Ее лицо чисто вымыто, а волосы убраны назад. И она думает, что этой одежды достаточно, чтобы оттолкнуть меня?

Она просто дает мне еще больше поводов раздеть ее.

Я предлагаю ей бокал, и девушка берет его двумя руками. От меня не ускользает легкая дрожь в ее пальцах.

– Патио?

Исчезла девушка, которая пела песни Билли Джоэла в машине по дороге домой. Ванесса молчит, следуя за мной на улицу. Мне не нравится, что она нервничает рядом со мной. Раньше у нее никогда не было проблем с высказываниями. Почему же сейчас?

Мы устраиваемся на диване снаружи, и я оставляю между нами больше метра пространства. Позволяю ей сделать пару глотков, прежде чем сказать очевидное.

– Несс, это я. Тебе не нужно нервничать.

– Я не нервничаю. – Она прячет свою руку под бедра, вероятно, чтобы я не видел, как она дрожит.

– Поговори со мной.

– Ничего сказать.

– Эй, – говорю я мягко и наконец-то встречаю ее взгляд. – Поговори со мной.

– Уф, хорошо, ладно. – Она морщит нос. – На тебе спортивные штаны.

Не то, чего я ожидал.

– И... – Ее взгляд скользит между моих ног, прежде чем устремиться вперед, к горизонту. – Не знаю, знают ли чуваки, что ношение спортивных штанов делает с их… их...

– Членами.

– Да.

– Мы знаем.

Она резко поворачивает голову.

– Знаете?

Я ухмыляюсь.

Ванесса прищуривается.

– Это просто подло.

– Подло? Или эффективно.

Ее взгляд падает на мою выпуклость.

– Он как магнит притягивает мою сетчатку!

– Это нормально – смотреть на меня, Ванесса. Мне нравится, когда ты смотришь.

– Нет, это не нормально. – Она делает глоток и съеживается. – Слишком соблазнительно. Я не могу ясно мыслить.

Слава Богу.

– Тогда, полагаю, сейчас самое время сказать тебе, что твоя пижама не излучает ту атмосферу, на которую ты рассчитывала.

– Атмосферу? Пожалуйста. – Она усмехается. – Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Я наклоняю голову, потягиваю свой напиток и наблюдаю, как ее щеки наливаются цветом.

– Ладно.

Она крутит головой по сторонам.

– Почему ты так говоришь?

– Я сказал «ладно».

– Я знаю, что ты сказал, но почему ты сказал это так?

Я облизываю губы, чувствуя трепет эротического напряжения.

– Ты затеваешь ссору.

– Ты затеваешь ссору! – Она наклоняется вперед, чтобы поставить свой бокал на кофейный столик. – У тебя такой тон. Я просто прошу объяснить, что ты имеешь в виду, когда используешь его.

– Ванесса, – предупреждаю ее, чтобы она перестала искушать меня своим ртом, иначе я укушу.

Она поворачивается ко мне всем телом, ее согнутое колено и бедро упираются в диван.

– Знаешь, в чем твоя проблема?

– Нет, но уверен, что ты мне расскажешь. – И мой член становится еще более твердым в предвкушении.

– Ты думаешь, что знаешь...

– Если ты хочешь меня, почему бы не перестать болтать и не залезть на меня.

У нее перехватывает дыхание, и она отшатывается на пару сантиметров, но ее взгляд опускается на мою грудь и скользит вниз, к растущей выпуклости в моих штанах. Ванесса прикусывает губу, когда ее глаза поднимаются к моему рту.

– Да, к черту.

Она делает выпад. Я ловлю ее за бедра и усаживаю к себе на колени. Прижимаю ее к себе, избегая ее рта, чтобы понаблюдать за тем, как я проникаю между ее раздвинутых ног.

– О, боже, – выдыхает она, и ее мышцы превращаются в желе в моих руках. – Мы не должны.

– Почему нет? – Я снова покачиваю бедрами, вырывая из ее горла долгий, восхитительный стон. – Наши тела знают, чего хотят, Несс. Давай дадим нашим мозгам выходной. – Я хватаю ее за бедра и двигаю вверх-вниз по моей толстой длине, пока она практически не начинает вибрировать от желания.

Она опускает свои губы к моим, и я зажимаю ее нижнюю губу между зубами.

– Никаких поцелуев, пока мы не договоримся.

Она опускает губы к моей шее и целует меня там. Я скольжу руками по ее заднице, и ее спина выгибается, пока она трется о мой член.

Я откидываю голову назад на спинку дивана, пока Ванесса сосет и покусывает мое горло, ключицу и плечо. Если она решит, что это все, чем мы будем заниматься всю ночь, я умру счастливым. Девушка двигает бедрами волнами, глубокими перекатами и дразнящими толчками, доставляя себе удовольствие, прижимаясь ко мне. Я просто объект для ее удовольствия, пока она не даст мне разрешение взять верх. И если та это сделает, то ей лучше держаться, потому что я собираюсь уничтожить все эротические зоны на ее теле и найти те, о существовании которых Несс даже не подозревала.

Я закрываю глаза и погружаюсь в ощущение ее близости. Никогда не думал, что испытаю это снова. Моя Ванесса, единственная женщина, которую я когда-либо любил – по крайней мере, думал, что любил. Интересно, способен ли я вообще на это? Ее губы – влажные и твердые, нежные, как лепестки роз, – скользят по моему горлу. Кусает меня острыми зубами, потом успокаивая боль скользким языком. Какая-то больная часть меня хочет, чтобы она заставила меня истечь кровью. Хочет, чтобы Ванесса оставила на мне след, который никогда не исчезнет. Что, черт возьми, со мной не так?

– Хейс. – Дрожащая мольба слетает с ее губ. – Пожалуйста.

– Я здесь. – Кладу одну руку ей на бедро, а другую запускаю в волосы на затылке, сжимая у корней. – Скажи мне, чего ты хочешь, и это твое.

В ответ она сильнее прижимается своими бедрами к моим.

– Этого.

Я одобрительно хмыкаю.

– Ты уверена? Потому что как только мы начнем это, ты знаешь, что никто из нас не захочет останавливаться.

– Я вся горю, – говорит она страдальческим шепотом.

– Хочешь, чтобы я это исправил?

Когда она не отвечает мне словами, а лишь ускоряет движение бедер, я крепче сжимаю ее волосы в кулак и оттягиваю голову назад. В ее зеленых глазах искрится смесь желания и агрессии. Это та Ванесса, которую я помню. Раскованная. Ведомая желанием.

– Мне нужно услышать, как ты это скажешь, – рычу я.

– Засранец, – вырывается у нее.

Я ухмыляюсь.

– Как некрасиво. – Я наклоняюсь и провожу языком по ее горлу до самых губ, где шепчу: – Чего ты хочешь? – Осыпаю поцелуями ее челюсть.

Ее губы находят мое ухо.

– Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

Поднимаюсь с дивана. Она обхватывает мои бедра ногами. Я почти срываю с петель раздвижную стеклянную дверь и за считанные секунды пересекаю столовую, гостиную и прихожую. Пинком закрываю дверь своей спальни, затем разворачиваюсь и впечатываю ее спиной в нее. От силы нашего столкновения мы оба стонем.

Наши рты сливаются воедино. Я скольжу рукой под ее рубашку и касаюсь обнаженной груди. Она выгибается навстречу моим прикосновениям, ее соски твердеют под моей ладонью. Ее тело возбуждено, пылает огнем, который та умоляет меня потушить. Берусь за тонкую ткань и, потянув за нее, слышу, как пуговицы отскакивают от пола. Рубашка распахивается, и я откидываюсь назад, чтобы полюбоваться красотой ее вздымающейся груди.

– Черт. – Я прикусываю губу, чтобы заглушить желание укусить ее. Не хочу причинять ей боль, но мне так хочется ощутить ее плоть между зубами.

Зарываюсь лицом между ее грудей и запускаю руку в ее штаны, вокруг бедра и между ее раздвинутых ног.

– Черт, – стону я, когда мои пальцы находят ее влажную и готовую.

Втягиваю один сосок в рот, щелкаю кончиком языка, а затем теряю контроль над собой и прикусываю плоть.

Она задыхается и скачет на моих пальцах так сильно, как только может, будучи прижатой к двери.

– Хейс, – хнычет она.

Так много передается в звуке моего имени.

Она хочет большего. Придется оставить игру на другой раз.

Я несу ее к своей кровати и укладываю на подушки. Ее рубашка свисает с одной руки, и она стряхивает её с себя. Одним движением снимаю с нее штаны и отбрасываю их в сторону.

Черт. Презерватив.

– Подожди. – Я наклоняюсь к ней и прижимаюсь поцелуем к ее влажным, припухшим губам. – В этот раз не засни.

Я бросаюсь к шкафу и достаю презерватив, потом задумываюсь и беру еще три. Когда возвращаюсь к кровати, то сталкиваюсь со зрелищем, которое заставляет меня споткнуться.

Ванесса, полностью обнаженная, лежит, приподнявшись на локтях. Ее бедра раздвинуты, колени согнуты, и рай между ее ног выставлен на всеобщее обозрение. Мое сердце бешено колотится в груди, и я гадаю, можно ли от предвкушения получить сердечный приступ.

– Ты – произведение искусства. – Мой голос звучит, как осколки стекла, которые волочат по мокрому гравию.

– В какие музеи ты ходишь? – спрашивает она, ее голос такой же хриплый, как и мой.

Взгляд Нессы устремлен на пространство между моими бедрами, на явную выпуклость в моих штанах и быстро растущее мокрое пятно. Я должен был бы смутиться из-за этого свидетельства моего отсутствия контроля, но с Ванессой у меня никогда не было места для стыда. Мы всегда были безопасным пространством для экспериментов, исследований и сексуальной уязвимости.

Просовываю большой палец под резинку штанов и медленно стягиваю ткань вниз, обнажая свою эрекцию от кончика до основания.

Ванесса облизывает свои приоткрытые губы, ее глаза широко раскрыты и безумны от того, что я представляю себе как очень грязные идеи о том, что она хотела бы сделать со мной. Мои штаны все еще облегают бедра, обнажая только член.

Я бросаю ей завернутый в фольгу презерватив, и он падает ей на живот.

– Как только будешь готова, дай мне знать. – Опустившись на колени в изножье кровати, я хватаю девушку за лодыжки и дергаю вперед, пока ее задница не оказывается в моих руках. Затем ныряю лицом между ее ног, как изголодавшийся мужчина.

Помню, как Ванесса впервые толкнула мою голову вниз, безмолвно прося поцеловать ее между ног. Впервые попробовав ее, я понял, что буду зависим. И ничего не изменилось. Я целую ее так, словно целую ее рот, губы, язык и зубы, глубоко и сильно, легко и неглубоко, пока она не начинает извиваться. Сжимает в кулаки плед, а пятками упирается мне в спину, прижимая меня к себе, уговаривая войти глубже.

Ее спина отрывается от кровати, и она взрывается. Я стону от ритмичной пульсации на моем языке, впитывая каждый импульс. Смакую каждый трепет. Так чертовски идеально.

Звук рвущейся фольги заставляет меня поднять глаза на нее, достающую презерватив из упаковки. Как нетерпеливый щенок, я вскакиваю на ноги и сбрасываю штаны.

– Ложись, – приказывает она и садится на кровати. Ее волосы в беспорядке, глаза прикрыты, и мое сердце сжимается при виде этого.

Я ложусь на спину, а она устраивается на моих бедрах. Медленно раскатывает презерватив, и мне приходится крепко сжимать его основание, чтобы не выплеснуться в ожидающий латекс.

Переползая через меня, она кладет ладони мне на грудные мышцы, затем медленно опускается на меня сверху.

– Святое дерьмо, – выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Ее тело – жидкий огонь, и я проклинаю барьер между нами, который мешает мне ощутить ее в полной мере.

– Ты так хорошо ощущаешься, – стонет она, покачивая бедрами вперед-назад, вбирая меня все глубже. Я чувствую каждый сантиметр себя внутри нее. – Хейс.

От того, как она произносит мое имя, у меня напрягаются мышцы пресса, и я готов толкнуться вверх и разделить ее надвое.

– Трахни меня, – рычу я.

Ее голова откидывается назад.

– Да.

А потом она начинает двигаться.

ГЛАВА 21

Ванесса

Три презерватива.

Именно столько понадобилось, чтобы снять сексуальное напряжение, которое нарастало между нами.

Вся мокрая от пота, тяжело дышу от четвертого оргазма... пятого? Я сбилась со счета. Поворачиваюсь на подушке и вижу ногу Хейса на подушке рядом со мной. Мы уничтожили кровать. Остались только простыня, которую Хейс накинул на мои бедра всего несколько секунд назад.

– У тебя сексуальные ступни, – говорю я, все еще дрожа от оргазма.

Он шевелит пальцами ног.

– Они все еще прикреплены к моему телу? – Похоже, он улыбается. – Я их не чувствую.

Я смеюсь, звук низкий и сексуальный, что удивляет даже меня.

– Думаю, да. Мое зрение все еще расплывчато после номера четыре.

– Пятого, – поправляет он меня.

– Точно.

В комнате тихо, слышно только наше дыхание. Меня тянет в сон, и я хочу броситься в его объятия и упасть, но не хочу проснуться липкой и голой в постели Хейса.

– Мне нужно принять душ. – Я зеваю.

Он ворчит, как будто уже наполовину заснул.

Подумываю о том, чтобы дать себе еще пять минут, но если судить по моей истории с кнопкой «дремать», я знаю, чем это обернется.

Сейчас или никогда.

Я поднимаю свое ноющее, но восхитительно насыщенное тело с матраса и стону, когда мои мышцы протестуют.

– Постой. – Хейс спрыгивает с кровати и, спотыкаясь, встает на ноги, как пьяный. Затем исчезает в ванной, и я слышу, как включается душ.

Он возвращается с полотенцем, обернутым вокруг талии, и тянется к моим рукам.

– Пойдем.

– Я имела в виду, что мне нужно принять душ в своей комнате. – Но все равно протягиваю ему руки, и он поднимает меня на ноги, а затем подхватывает на руки.

– Нет. Я еще не готов тебя отпустить. – Он легко несет меня в ванную, и я стараюсь не замечать, как хорошо мы смотримся в отражении зеркала. Какой крошечной я выгляжу в его больших, сильных руках.

Его душ достаточно велик, чтобы вместить даже четырех человек, а вода льется из душевой лейки на потолке. Он заходит в стеклянную кабинку, и когда опускает меня на ноги, я замечаю, что тот каким-то образом потерял свое полотенце по дороге.

– Не думаю, что смогу снова кончить, пока не высплюсь.

Он отводит меня на два шага назад, пока теплые брызги не падают мне на голову и вниз по телу. Поднимаю подбородок вверх, позволяя воде омыть мое лицо.

– Я здесь не для этого, Несс. Я здесь, чтобы позаботиться о тебе.

Хейс выдавливает небольшое количество средства для мытья тела на руки и растирает их вместе. Начиная с плеч, осторожно намыливает меня. Его брови нахмурены, когда он сосредотачивается на задаче. В его прикосновениях нет ничего сексуального, но не лишено чувств. Он тратит дополнительное время на разминание напряженных мышц моей шеи и плеч, опускается на колени, чтобы вымыть бедра и икры, и усаживает меня на встроенную скамью, чтобы растереть ступни твердыми круговыми движениями. Я прислоняюсь к кафельной стене и наблюдаю, как этот большой, красивый, успешный мужчина – которому не нужно ни перед кем преклонять колени, а тем более кому-то служить – опускается передо мной на колени, чтобы сделать именно это.

Когда убеждается, что я чиста, быстро моется сам, а затем заворачивает меня в полотенце, после чего делает то же самое с собой.

– Мне пора возвращаться в свою комнату.

Хейс хмурится, глаза закрыты, и я хотела бы знать, о чем он думает. Хотя не нужно быть телепатом, чтобы понять, что тот не хочет, чтобы я уходила. Какой мужчина не хотел бы иметь возможность заниматься сексом каждую ночь?

– Мы должны как-нибудь повторить это, – игриво говорю я, пытаясь успокоить его.

Он хмурится еще сильнее.

– Да, конечно. – Хейс направляется к своему шкафу, а я, пока его нет, нахожу свою пижаму и надеваю ее. Не застегивая пуговиц, я соединяю две половинки вместе и пытаюсь застелить его кровать.

– Ты не должна этого делать, – говорит он без теплоты в голосе.

– Ты уверен? Я могу сменить простыни, если ты...

– Не трогай простыни.

Я немного отшатываюсь от тона его голоса.

Он, вероятно, устал и хочет, чтобы я убралась из его пространства, чтобы тот мог поспать.

– Я, э-э... увидимся утром. – Выскакиваю из его комнаты и бегу по коридору, благодарная за то, что оказалась в своей комнате до того, как Хейван вернулась домой.

Надеваю чистую пижаму и чищу зубы. Смотрю на себя в зеркало. Красные щеки, припухшие губы и потекшая тушь. Слава Богу, Хейван не видит меня такой. Я наклоняюсь ближе и вижу красное пятно на шее под ухом. Дрожу, вспоминая ощущение зубов Хейса. На внутренней стороне бедра у меня синяк, который почему-то заставляет меня улыбнуться.

Это был лучший секс за всю мою жизнь.

И, зная Хейса, получу возможность повторить это снова. Это, конечно, безответственно, но я же не вступаю в связь с незнакомцем. Никто не знает мое тело так, как Хейс. Он первым познакомил меня с сексом и, думаю, тем самым невольно запрограммировал наши тела друг на друга. Нет другого объяснения, почему мы так хорошо подходим друг другу, как инстинктивно знаем, чего хочет другой. Если с кем-то я и должна заниматься безобидным сексом по дружбе, так это с Хейсом.

Задыхаясь от бабочек, но в то же время смертельно устав, я забираюсь в постель и проверяю приложение слежки на своем телефоне. Хейван все еще на шоу, в надежных руках своей большой семьи.

С этой мыслью я засыпаю с таким спокойствием, какого не испытывала уже много лет.

Я могу сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз долго спала дома. И каждый раз это происходило, потому что болела – один раз гриппом, другой – пищевым отравлением. Материнство делает это с человеком. Если я не вставала рано с младенцем, то вставала рано от беспокойства.

Поэтому вставать с постели в девять утра не только удивительно, но и тревожно. А тупая боль в мышцах заставляет меня беспокоиться вдвойне. Я надеваю одежду для прогулок, думая, что физические упражнения пойдут мне на пользу и прогонят любой вирус, который может поселиться в моем теле. Когда выхожу в коридор, то слышу два очень отчетливых голоса на кухне – Хейса и Хейван.

Что он до сих пор здесь делает? Обычно тот уходит рано.

Меня охватывает нервная паника. Я знала, что в конце концов мне придется встретиться с ним лицом к лицу после всего, что мы сделали прошлой ночью, но надеялась, что у меня будет день, чтобы подготовиться.

«Веди себя непринужденно», – говорю я себе, делая успокаивающий вдох.

– Доброе утро, – здороваюсь я, присоединяясь к ним. – Все хорошо спали?

– Черт, – ворчит Хейван и сует в ладонь Хейса двадцатидолларовую купюру.

– Я же говорил. – На нем темно-синий костюм, чистая белая рубашка и золотистый галстук. Его волосы идеально уложены, с небольшим беспорядком на макушке, который придает его профессиональному облику опасную изюминку. Он чисто выбрит и выглядит таким отдохнувшим, каким я его никогда не видела. От всего этого у меня трепещет в животе.

– О чем спорили? – спрашиваю я, не слишком довольная тем, что они делают ставки обо мне за моей спиной.

– Я сказала ему, что ты, должно быть, заболела, потому что никогда не спишь так долго. Он сказал, что уверен, что ты не больна, а просто измотана после всех этих физических нагрузок.

Мое лицо вспыхивает, а челюсть падает на пол.

Я бросаю взгляд на Хейса, который чешет челюсть.

– Я думала, ты придешь сюда в пижаме и будешь выглядеть как смерть. Хейс поспорил со мной, что ты будешь бодра и свежа.

– К твоему сведению, я действительно чувствую себя немного разбитой.

– Ах-ха! – Хейван выхватывает двадцатку обратно у Хейса.

Его брови озабоченно сходятся вместе.

– Что случилось?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю.

Он покидает свою позицию у островка и начинает обходить меня сзади.

– Я никогда не сплю так долго и чувствую себя немного больной.

Хейс ставит передо мной кружку с горячей водой и опускает в нее два пакетика зеленого чая.

– Где болит? – спрашивает он, и клянусь, я слышу, как тот улыбается.

– Спасибо, – благодарю я, когда Хейс протягивает мне чай. – У тебя есть градусник... ох...

Его большое тело прижимается ко мне сзади. Одной рукой мужчина сжимает мое бедро, а другой скользит вверх и кладёт ее мне на лоб.

Я смотрю на Хейван, чтобы убедиться, что она не замечает, насколько фамильярен Хейс, но поскольку мое бедро находится ниже столешницы, то не может видеть его собственническую хватку.

– Хмм.., – выдыхает он мне в висок, и аромат его одеколона, смешанный с мятным дыханием, заставляет меня дрожать.

Хейван опускает взгляд на свой телефон, набирая смс.

– Тебе больно? Где? – Он убирает руку с моего бедра и переносит ее на низ моего живота. Кончиками пальцев касается моей лобковой кости. Я вздрагиваю и рывком отвожу бедра назад. Моя задница плотно прижимается к нему, и он издает гортанный стон.

Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.

– С тобой все хорошо, – говорит он глубоким голосом, гладя меня по волосам.

– Значит, жара нет?

Внезапно Хейс исчезает, и я покачиваюсь, потеряв равновесие.

– Нет.

Чувствуя себя слишком гордой своей крошечной победой, я прихлебываю чай, сдерживая тайную улыбку.

– Ты, наверное, просто устала от всех этих... достопримечательностей, которые осматривала в последнее время. – Хейс возвращается на свое место на приличном расстоянии, но подмигивает так, чтобы Хейван не заметила.

Я слегка краснею, вспоминая, как вчера вечером осматривала его обнаженное тело. Исследовала его руками. Пробовала Хейса Норта на вкус, пока не запомнила каждую его ложбинку и изгиб. Я не больна. У меня похмелье от секса.

– Хорошо, – говорит Хейван Хейсу. – Лия и Мэг сказали, что их родители не против.

– Не против чего? – вмешиваюсь, потому что, эй, разве не я здесь мама?

– Хейс сказал, что отпустит нас на музыкальный фестиваль, если мы согласимся...

– Подожди. С каких это пор Хейс дает разрешение?

– Во-первых, я не давал разрешения. – Он поднял бровь на Хейван. – Я сказал, что только если Джеймс вас отвезет и останется с тобой в твоем лагере, то я не буду возражать против поездки.

Простите.

– Кто, черт возьми, такой Джеймс?

– Я также сказал, что ты должна получить разрешение мамы. Не мое.

Хейван закатывает глаза.

– Именно это я и имела в виду.

– Джеймс, – продолжает Хейс, обращаясь теперь ко мне, – бывший морской котик. Он водит машину, летает и обеспечивает безопасность нашей семьи.

– И теперь ты отправляешь его в няньки?

Звук стула Хейван, скользящего ножками по бетонному полу, отдается у меня в ушах.

– Я не ребенок!

– Я не это имела в виду.

– Хейван! – кричит Хейс ей в удаляющуюся спину, но уже слишком поздно. Она ушла.

– Подростки, – шепчу я и отпиваю чай.

– И так всегда?

– Да. С тех пор как ей исполнилось девять.

– Я не сказал ей, что она может поехать. Хейван спросила, думал ли я об этом, и я сказал ей, что с Джеймсом – это единственный способ, при котором я буду чувствовать себя комфортно, но в конечном счете это твой выбор.

– Я знаю. Она слышит то, что хочет услышать.