Текст книги "Цена твоей Любви (СИ)"
Автор книги: Доминика Магницкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Глава 7. Амелия очень рискует
Его холодный взгляд пронизывает моё тело насквозь. Буквально замораживает, не позволяя сдвинуться с места. Он стискивает зубы с такой силой, что я слышу их скрежет. На щеках появляются угрожающие желваки.
– Какое тебе дело до того, с кем я провожу свободное время? – с трудом успокаиваюсь и оглядываюсь по сторонам, на всякий случай подыскивая свидетелей.
– Никакого. Мне плевать, кого ты развлекаешь, – до хруста сжимает руки в кулаки.
Делает шумный вдох и хрипло продолжает:
– Я просто не хочу, чтобы он уничтожил тебя раньше меня. Пусть жрёт остатки и пользуется тобой сколько угодно, но лишь после того, как я с тобой закончу, – медленно приближается, заставляя отступать.
Я кидаю отчаянный взгляд на дом, понимая, что он загоняет меня в угол. Мама уже должна быть на работе, поэтому, даже если я смогу каким-то чудом добежать до дома, он всё равно меня достанет.
Лучше уж оставаться у всех на виду.
«Будто свидетели, на которых ему откровенно плевать, чем-то помогут» – насмехаюсь над своей наивностью.
Поднимаю руки в его сторону. Задерживаю дыхание и почти упрашиваю:
– Просто скажи, зачем ты меня позвал. Чего на самом деле ты хочешь? – задаю риторические вопросы, – мести? Я и так разбита. Потеряла всё, что мне дорого. Брожу, как слепой котенок, и не понимаю, почему мне все угрожают.
– Не дави на жалость. Это отвратительное зрелище, – резко перебивает меня и хватает за ладонь, мгновенно оказываясь рядом.
На улице нет ни одной души. И, как назло, отсутствуют соседские машины, то есть бессмысленно даже пытаться кричать о помощи. В домах едва ли найдется хотя бы один человек, и то меня, скорее всего, не впустят внутрь. Испугаются внушительного облика и устрашающего взгляда Рона.
Меня и саму колотит от тех доз ненависти и презрения, которые он желчно выплевывает.
Его холодные пальцы крепко впиваются в мою кожу, оставляя красные следы. Толстовка едва ли способна защитить меня от синяков и ссадин. Огромные ладони цепко держат на месте, а его дыхание касается волос на затылке.
Мужчина нагибается, так, чтобы его лицо оказалось на уровне моих глаз. Вкрадчивый шепот неприятно царапает слух, вызывая дикий озноб по коже:
– Я хочу видеть, как ты страдаешь. Только твоё лицо, полное боли и сожалений, способно на краткие мгновения заглушить мой собственный крик.
– Ты просто запугиваешь меня. Но я не боюсь. Кем бы ты ни был, ты ничего не сможешь мне сделать, – вспоминаю, с какой легкостью я смогла обескуражить его лишь одним поцелуем.
Видимо, он тоже об этом думает, потому что его глаза резко опускаются на мои губы. Низкий баритон раздается возле моего лица:
– Проверим?
До этого момента он только угрожал, но не приводил свои угрозы в исполнение. Даже когда я была полностью в его власти – не дотронулся. Не навредил.
Значит, за его словами стоит что-то еще. Какие-то другие чувства, которые он, очевидно, испытывал к моей сестре, и из-за нашего сходства постоянно переносит их на меня.
Я расправляю плечи и вздергиваю подбородок, с трудом удерживая тяжелый, цепкий и крайне ощутимый взгляд.
– Ты ненавидишь меня лишь из-за моей внешности. Мы оба потеряли Монику, но нужно идти дальше. Жизнь на этом не заканчивается, – слова звучат холодно, даже высокомерно.
Моё сердце и правда разрывалось от потери сестры, но боль немного притупилась из-за затуманенного сознания. Каждый день я тщетно выискивала её образы, копаясь в своей памяти, но мне постоянно не везло. Я что-то упускала. Даже видения и жуткие сны больше не тревожили.
Последний ключик, который у меня остался – комната Моники, наглухо запертая и скрытая от моих глаз. Но, зная цель, гораздо проще добиться своего. Я обязательно постараюсь открыть дверь её комнаты или же найду знакомых, которые хорошо знали мою сестру.
– Я не собираюсь идти дальше. Она была моей жизнью. Я дышал ею, а ты лишила меня кислорода. И теперь предлагаешь просто забыть? – хрипло смеется. Надрывно, словно струны его души до сих пор «поют» только для одной девушки.
Он наклоняется ко мне ко мне. Так близко, что я чувствую тепло его тела:
– Я никогда не смогу её забыть. Она отпечатана в моём сердце. Представь иронию – всё, что мне остается – вспоминать черты её лица, мягкий голос и бесценные моменты, которые мы больше никогда не сможем повторить. Последние пять месяцев я прожил, как мертвец. И только ваше абсолютно идентичное сходство даёт мне, – закашливается и грозно сводит брови у переносицы, – впрочем, не важно. Я не трепаться с тобой собрался.
На его лице застывает холодная и донельзя высокомерная маска. А я уже успела понадеяться, что Рон отступит и поймёт – своим поведением он лишь мучает нас обоих, доводя до белого каления.
Мужчина шумно втягивает носом воздух и недовольно шипит сквозь зубы:
– Почему ты до сих пор пользуешься её духами? Мечтаешь распрощаться с жизнью? – зло выплевывает каждое слово, одной рукой продолжая прижимать меня к себе, а второй хватаясь за шею. Его глаза полыхают необузданной злостью.
Я вытягиваю ладони, упираясь в мощную грудь, однако он даже не замечает моего сопротивления. Держит крепко, но пока не причиняет боли. Просто заставляет смотреть на него.
Он сам прекрасно осознает, что поступает мерзко и низко. Мерится силой со слабой девушкой. Это равнозначно борьбе волка с зайцем. Конец предначертан.
– Зачем ты меня позвал? – громко кричу, в который раз пытаясь до него достучаться. Отворачиваюсь и смахиваю слёзы, не собираясь показывать ему, насколько мне больно и страшно. Резко вздрагиваю, когда он неожиданно проводит руками по моим плечам и вытирает заплаканное лицо.
Жесткие пальцы кажутся мягкими на ощупь. И эта несвоевременная ласка пугает меня сильнее звонкой пощечины, потому что на мгновение мне захотелось замереть и насладиться этим моментом. Мотнуть головой, как кошка, и попросить «добавки».
Он молчит. Сканирует меня напряженным взглядом, выворачивающим душу наизнанку. Наконец, после долгой паузы, когда я почти потеряла рассудок от волнения, раздается его хриплый голос:
– Я хочу, чтобы ты для меня станцевала.
– Что?! Сейчас не время для шуток! – ищу в его глазах хотя бы каплю насмешки, но натыкаюсь лишь на стальную серьезность.
Вот дерьмо.
Он кивает, словно угадывает мои мысли, возвращается к машине и достает черный пакет. Хищным взглядом окидывает улицу и быстро возвращается ко мне. Резко тянется к моей ладони и насильно заставляет взять пакет, содержимое которого я, к счастью, не могу рассмотреть.
– Здесь одежда. В ней ты должна приехать ко мне и станцевать, – прищуривается.
Моя ладонь буквально пылает от желания врезать ему. Он что, совсем спятил? Правда думает, что я добровольно поеду в его дом и буду исполнять любые прихоти?
Неприятный мороз проходится по коже, оставляя мрачное послевкусие. Из горла вырывается горький смешок.
Боже.
– Я никуда не поеду. Забери это и проваливай, – протягиваю ему пакет, но мужчина полностью игнорирует мои действия. Тогда я просто бросаю его на асфальт и скрещиваю руки, опасаясь, что он снова ко мне прикоснется.
– Не советую дерзить. Я знаю, что твой дом пуст, и могу прямо сейчас заставить тебя станцевать для меня, – откровенная насмешка проскальзывает в его голосе.
– Ты принимаешь меня за сумасшедшую? Как ты себе это представляешь? – от глупости этой ситуации я даже невольно начинаю улыбаться.
Боюсь представить, какая одежда лежит в этом пакете. Явно – не милые пижамы или строгие костюмы, закрывающие тело.
Продолжаю негодовать:
– Ты похитил меня, связал и угрожал, приставив дуло к моему виску. Только умалишенная после таких зверских издевательств станет для тебя танцевать.
Он выдерживает недолгую паузу и хрипло бросает, ногой подталкивая ко мне пакет:
– Сегодня в восемь вечера. Адрес получишь сообщением, – делает шаг назад и отворачивается.
Ну конечно. Плевать он хотел на моё мнение. Даже ответа не ждёт.
На свой страх и риск я кричу ему вслед:
– Не приеду.
Меня прошибает озноб. Рон медленно поворачивается и впивается в меня властным взглядом. Прячет руки в карманах брюк. Его лицо бесстрастно и спокойно, в то время как я тщетно пытаюсь справиться с нарастающей паникой.
– Разве я спрашивал тебя? Адрес, одежда и время – точка. Меня не волнует, чего ты хочешь, – мгновенно оказывается рядом и проводит по моему подбородку большим пальцем. Его пристальный взгляд гипнотизирует. Лишает дыхания. Требует. Приказывает.
«И, похоже, ждать он совершенно не любит. Как, впрочем, и всегда» – последняя мысль вышибает весь кислород из моих легких.
Откуда я знаю, что такое мерзкое поведение естественно для него?
– Ты не в том положении, чтобы отказывать мне, – недобро прищуривается. Скользит глазами по моему лицу, затем медленно опускает взгляд ниже. От этого мне хочется обхватить себя ладонями и закрыться, защитившись от грубого и неприкрытого оценивания.
Мужчина делает шаг навстречу и прижимается ко мне вплотную. Грозно шипит:
– А если не приедешь, тогда ты просто не оставишь мне выбора, – стискивает зубы с такой силой, что я слышу их скрежет, – придется наведаться в твой дом и рассказать твоей матери об отбросах общества, с которыми ты путаешься. Или, как вариант, снова связать тебя и отвезти в комнату, созданную специально для твоего заточения. Может, ты способна слушать только угрозы? Они-то с легкостью урезонивают твой буйный нрав.
– Всё не так, – запинаюсь, неожиданно чувствуя смущение из-за его горящего взгляда, – я уехала с Брайсом, потому что надеялась, что он поможет мне восстановить потерянную память.
– Да что ты говоришь? – усмехается и наматывает волосы на кулак, оттягивая назад голову, – какая складная ложь. Просто яд для ушей. Ты вечно забываешь кое-что крайне важное – я помню всё. До мельчайших подробностей. Как ты трахалась с ним, пытаясь вызвать мою ревность, как притворялась Моникой, думая, что я слепой. Маленькая дрянь.
Последнее слово он буквально выплевывает, еще сильнее сжимая меня в своих беспощадных ладонях.
Я отчаянно мотаю головой, ужасаясь ярости, пронзающей меня насквозь, но Рон и не собирается останавливаться. Хрипло шепчет:
– Если в восемь вечера ты не приедешь, тогда приеду я. К вам домой. И поверь – твоя мать не сможет тебя защитить. Пусть ты и её любимица, но свою жизнь она ценит превыше всего, – горячие губы едва касаются шеи.
На мгновение он прикрывает глаза и тут же отталкивает меня в сторону. Отворачивается, идёт к спортивной машине, слишком выделяющейся на фоне стареньких домов, и насмешливо кричит, прекрасно зная, что я впитываю каждое его слово:
– До встречи, Амелия. Нас ждёт веселая ночь.
Раздается громкий рёв мотора. Я стою, как вкопанная, наблюдая за опустевшей улицей. Горькие слёзы подкатывают к горлу, и я не сдерживаюсь – захлебываюсь от крика, полного боли и страха. Хватаюсь за пакет, совершенно не представляя, что буду делать, и нисколько не сомневаясь в том, что Рон приедет.
Если я посмею ослушаться, даю руку на отсечение – он расправится со мной и заставит пожалеть о каждом слове.
Дрожу, как осиновый лист на ветру, и медленно открываю дверь. Обхватываю себя ладонями, изнемогая от жуткого предчувствия, и несколько минут просто стою на месте, тщетно пытаясь собраться с мыслями.
Что же мне делать?
Я однозначно не собираюсь ехать к нему. Не смогу побороть свой страх и добровольно переступить порог его дома.
Трель телефона привлекает моё внимание. Рефлекторно выпрямляюсь и замечаю два сообщения. Одно от мамы, а второе от Рона.
Я знаю, что лишь оттягиваю неизбежное, но мне до жути страшно и потому сперва я отвечаю маме: «Хорошо».
Она написала: «Сегодня у нас корпоратив, буду поздно. Ложись спать пораньше и не забудь выпить таблетки».
Вселенная будто ополчилась против меня. Этот монстр дал мне несколько часов на раздумья. Солнце уже клонилось к закату. Время поджимало.
И мне даже не к кому пойти. Нет места, в котором я смогу найти временное пристанище. Как вышло, что у меня нет друзей, и есть только враги?
Дрожащими пальцами открываю сообщение Рона. Судя по адресу, его дом находится в самом центре города. А это значит, что дорога до него займет больше получаса.
Нет! Я даже не буду об этом думать. Не поеду. Ни за что. Он меня не заставит.
Я резко вскакиваю с дивана, хватаю папку с документами и деньги. Выбегаю на улицу, судорожно забивая в интернете адрес ближайшего полицейского участка.
Может, он богат, и у него достаточно власти, но я хотя бы попытаюсь постоять за себя. Расскажу всё, что знаю, и попрошу помощи.
И, если мне повезет, к дому приставят патруль, а ему запретят даже приближаться ко мне.
До этого момента я всё же надеялась, что ему надоест играться со мной, и он забудет о моём существовании. Но с каждым днём его безумие только росло, не оставляя мне ни шанса.
Рефлекторно перехожу на бег, мысленно продумывая линию защиты. Сердце грозит выпрыгнуть из грудной клетки, а в боку появляется неприятная резь. Я нервно оглядываюсь по сторонам, опасаясь слежки.
Кто знает, на что он способен. Лучше перестраховаться.
На остановке никого нет. Я успокаиваюсь, выравниваю дыхание и уверенной походкой захожу в автобус. Двери плавно закрываются, отрезая меня от остального мира.
Почти все места свободные. В углу замер молодой парень, а впереди сидит женщина с двумя детьми. Я занимаю кресло возле окна и с содроганьем вспоминаю его горящие глаза.
Теперь у меня есть его адрес и имя. Надеюсь, этого будет достаточно для того, чтобы моё обращение сразу приняли.
Дыхание сбивается, стоит мне увидеть здание полицейского участка. Зайду внутрь – и пути назад не будет. Жестокий Зверь буквально дышит мне в затылок, и я даже боюсь представить, что творится в его голове.
Рон Шмидт, ты перешёл черту. Я просила тебя, умоляла отпустить меня, но ты постоянно лишь усмехался, обещая превратить мою жизнь в Ад.
Так что, надеюсь, ты готов к последствиям, потому что я буду защищаться любыми способами.
Если бы я только знала, что захожу в сущее логово Дьявола и своим сопротивлением намеренно провоцирую мужчину, я бы сто раз подумала, прежде чем с такой радостью забегать в участок.
Глава 8. Амелия в ловушке
– Вы абсолютно уверены в том, что не ошиблись? Именно Роналд Шмидт стоит за вашим похищением, о котором мы, кстати, ничего не знаем, а также он угрожает вам и постоянно преследует? – губы мужчины изогнулись в недоверчивой улыбке.
Я уже больше часа сижу в полицейском участке, и вместо ожидаемой помощи получаю одни упреки. Мне и правда стоило сразу же написать заявление и рассказать о похищении и о том жутком доме, в котором Рон держал меня против моей воли, но я была слишком напугана и наивно посчитала, что он быстро обо мне забудет.
Глупая Амелия! Могла бы и догадаться, что его одержимое желание навредить с каждым днём будет лишь набирать обороты.
– Да, я полностью уверена в своих словах. Послушайте, вы же понимаете, насколько сложно девушкам говорить о подобном. Почему вы мне не верите?! – неосознанно повышаю голос, пронзая яростным взглядом сотрудника полиции.
Этот мужчина не вызывает ни капли доверия, но у меня нет другого выбора. Он задумчиво теребит бороду и устало вздыхает:
– Не кричите. Вы путаетесь в показаниях и не можете предоставить ни одну улику, которая бы доказала вину Шмидта. Мой вам совет – возвращайтесь домой и отдохните. Выпейте успокоительное, сходите к врачу и проверьте своё психическое состояние.
– Вы смеетесь надо мной? Я даже показала вам сообщения, но вы продолжаете разговаривать со мной, как с сумасшедшей.
– Сообщения отправлены с незнакомого номера, это ни о чем не говорит. Роналд Шмидт – довольно известный человек. В узких кругах, конечно. У вас может быть мотив. Вдруг вы специально пытаетесь его подставить?
– Да зачем мне это? Почему вы просто не пробьётё его номер и сами не убедитесь в моей правоте?
– А давайте вы не будете учить меня, как работать? – надменно скалится и замолкает.
Несколько минут он листает какие-то бумаги, а затем резко поднимает голову и потрясенно спрашивает:
– Подождите…вы…кхм, напомните мне еще раз вашу фамилию, – нервно стучит пальцами по столу и тревожно разглядывает моё лицо.
– Конте. Я же показывала вам паспорт.
– Точно. Тогда всё понятно, – растерянно протягивает.
– Что вам понятно? Может, потрудитесь мне объяснить?
Мужчина уже собрался что-то сказать, но нас прервали. Он извинился и вышел, оставив меня в полном недоумении.
Сердце сжалось от вымораживающего душу предчувствия. Если мне не помогут, я всё равно ни за что не вернусь домой – поеду в отель и переночую там.
Даже холодные улицы кажутся более безопасными, чем родной дом, в котором он запросто сможет до меня добраться.
Резкий хлопок двери привлекает моё внимание. Я поворачиваюсь и вижу молодого парня. Его волосы растрепаны, щеки раскраснелись. Он явно нервничает и судорожно теребит воротник. Смотрит куда-то в сторону и крайне тщательно избегает моего пристального взгляда.
– Пройдите со мной. Мы отвезем вас в безопасное место.
– А где мужчина, с которым я говорила?
– У него…появились срочные дела. Ни о чем не беспокойтесь, мы проследим, чтобы с вами ничего не случилось.
С каждым его словом мои подозрения лишь усиливаются, но я списываю это на паранойю. Покорно встаю, убираю документы в папку и спрашиваю:
– А как же заявление? Мы ведь не всё обсудили. Я даже не расписалась.
– Время уже позднее, этим мы займемся завтра. Давайте поспешим, в машине нас уже ждут, – пропускает меня вперед и идёт следом, очень коротко и сухо отвечая на мои вопросы.
Такие резкие перемены вызывают опасения, однако я быстро избавляюсь от них, наивно полагая, что сотрудники полиции – последние люди, которых стоит бояться.
Вместе со мной в машине едут двое – причудливый паренек и взрослый мужчина, совсем немногословный и очень серьезный.
От духоты в салоне и тихой музыки я начинаю засыпать, впервые за последнее время позволяя себе расслабиться. Наконец-то всё в порядке.
Шмидт больше не сможет мне угрожать и плеваться желчью в мою сторону. Я правильно сделала, что не побоялась обратиться в полицию. Ему пора понять, что я не собираюсь беспрекословно подчиняться его прихотям. Не буду ждать отдачи – лучше ударю первой. Собью с него всю спесь и, возможно, в скором времени начну приходить в себя.
Мечтательный сон о долгожданной свободе быстро забрал меня в свои объятья. Я отключилась, доверившись двум незнакомцам и положившись на их общественный статус.
Как окажется позднее – зря.
Машина плавно тормозит. Громкий хлопок двери резко возвращает меня в реальность. Наверное, мы уже добрались до нужного места. Меня одолевает просто смертельная усталость. Всё, чего мне хочется – лечь на кровать и погрузиться в глубокий сон, в котором я наконец-то почувствую себя в безопасности.
Сонно приоткрываю глаза, подмечая тусклые фонари и крайне слабую освещенность улицы. Тихо спрашиваю:
– Мы уже приехали?
В машине остался только молодой парень. Он выглядит очень разбитым и смущенным. Его губы нервно подрагивают, словно ему трудно найти подходящие слова.
Я терпеливо жду ответа, однако тишину между нами разрезает голос, от которого холодный озноб мгновенно пробегается по телу.
Меня прошибает просто зверский страх. Я узнаю этот низкий баритон.
Рон.
– Уже приехали, милая. Конечная остановка, – резко дергает на себя дверь с моей стороны и грубо хватает за ладонь, вытаскивая из машины.
И всё это происходит под безразличными взглядами сотрудников полиции. Они привезли меня прямо к моему дому! Собственноручно отдают жестокому тирану и смотрят на это абсолютно бесстрастно, словно их здесь и нет.
– Какого черта? Что вы…
Мои глаза встречаются со стальным взглядом, метающим молнии. Я оглядываюсь, беспомощно озираясь по сторонам и тщетно пытаясь вырвать ладони из крепких тисков.
От его тела исходит бешеная энергетика. Ярость, злость, жестокость и зверская похоть, выбивающая дух из грудной клетки – эти чувства ясно читаются в черных глазах. Мужчина возвышается надо мной и опаляет острым, как бритва, взглядом. Обещает возмездие. Жестокую кару за то, что посмела его ослушаться.
– Почему вы так поступаете? – мой яростный крик тут же заглушает строгий голос взрослого мужчины.
Он специально избегает моего взгляда и цепко смотрит на Рона:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я помогаю в последний раз. Тебе опасно светиться. Хоть ты и дважды спас мою жизнь, здесь мои полномочия заканчиваются. Не перестарайся с девчонкой, она и так напугана до ужаса.
– Твой долг передо мной давно уплачен, – напряжение сквозит в каждом слове, – спасибо, но дальше я сам.
Не в силах выдержать это, я захлебываюсь слезами и сипло прошу:
– Пожалуйста, не оставляйте меня с ним. Он же…просто убьёт меня.
Огромная ладонь Шмидта ложится на моё горло, слегка надавливая на кожу. Раздается вкрадчивый шепот, предназначенный лишь для моих ушей:
– Не болтай лишнего. Пожалеешь, что на свет родилась.
Полицейская машина быстро скрывается за поворотом, забирая мою последнюю надежду на спокойную жизнь.
Я медленно поворачиваюсь, смотрю в его усмехающиеся глаза и вижу в них свой приговор. У меня перехватывает дыхание от его взгляда, ставшего еще более пристальным и жестким.
– Зря ты так, Амелия. Я правда хотел по-хорошему. Надеюсь, ты готова к последствиям, – горячая ладонь забирается под толстовку и властно поглаживает кожу, слегка задирая одежду и обнажая живот.
Я открываю рот, чтобы закричать от беспомощности, но его твердые губы тут же заглушают мой крик. С силой упираюсь в его плечи, пытаясь оттолкнуть от себя, но с таким же успехом я могла бы бороться с каменной стеной Фенестрелле.
Горячий язык яростно проникает в мой рот, углубляя поцелуй и лишая возможности вырваться. Крепкие ладони до болезненного всхлипа стискивают ребра, вплотную прижимая меня к мужчине.
Я не отвечаю и тщетно бьюсь, как птица, попавшая в клетку. Резкие стаи мурашек проносятся по коже, и на мгновение я замираю, сбитая с толку. Меня пугает сумасшедшее покалывание и чудовищное напряжение в собственном теле.
Разозлившись, я кусаю его за нижнюю губу, и от неожиданности мужчина отстраняется, оторопело смахивая проступившую каплю крови.
– Пожалуйста, уезжай. Просто оставь меня в покое!
– И не подумаю. Дрянь изворотливая, вздумала жаловаться на меня? – свирепо скалится.
– Ты не оставил мне другого выбора. Как еще мне защититься от тебя?
– И что? Сильно это тебе помогло?
Он резко нагибается, хватает меня за талию и перекидывает через плечо. Я захлебываюсь от собственного крика, с ужасом наблюдая, как мужчина несет меня прямо к дому. Пустому, темному и абсолютно изолированному от окружающих людей, которые дарили хотя бы какую-то иллюзию безопасности.
– Что ты собираешься делать?
– То, что давно должен был сделать. Вытрахать из тебя всю дурь. Чтобы сто раз подумала, прежде чем предавать меня.
Я отчаянно бью его по спине, вкладывая в удары всю злость, накопившуюся за бесконечные дни, проведенные в страхе. Наступаю на горло своей гордости и умоляю:
– Пожалуйста, давай поговорим. Мне нужно время, чтобы выяснить, что на самом деле произошло. Я бы точно не стала мешать вашим отношениям с Моникой.
– Время разговоров прошло. Я больше не собираюсь ждать, – тянется к карманам джинсов и достает ключи от дома.
– Откуда у тебя…
– Просто заткнись уже.
Открывает замок и ногой распахивает дверь. Заносит меня внутрь и скидывает на диван, после чего включает свет и идет вперед, прекрасно ориентируясь в пространстве.
Он уже бывал здесь. На фоне низких потолков мужчина выглядит еще более угрожающе, возвышаясь надо мной, как громоздкая скала, несокрушимая и бездушная.
Я резко вскакиваю и бегу к выходу, трясущимися ладонями поворачивая ручку. Дверь не поддается.
«Нет. Пожалуйста. Только не сейчас» – молюсь про себя, некстати вспоминая, что у нас очень часто заедал замок. Порой приходилось целый час возиться с ним, чтобы попасть на улицу. Мама даже несколько раз опаздывала на работу, но из-за отсутствия лишних денег мы не могли позволить себе купить новый.
Внезапные искры адреналина взрывают моё сознание, и я с силой колочу дверь, чувствуя дикую и бешеную опасность за спиной.
Он подобрался тихо и бесшумно. Резко заломил мои руки и толкнул в сторону. От неожиданности я пошатнулась и упала на пол. Отчаянно замотала головой и сипло попросила:
– Пожалуйста, дай мне еще один день. Завтра вечером…я не буду сопротивляться. Сделаю всё, что захочешь, – хватаюсь за стол и медленно поднимаюсь, боясь его спровоцировать.
Даже дыхание кажется преступлением. Его взгляд пылает безумным голодом и жуткой яростью. Пронизывает насквозь, невидимыми нитями ощупывая моё тело с ног до головы.
– Твоя борьба со мной бесполезна. Что ты можешь мне предложить? Зачем ждать, если я и так могу взять тебя силой? – распаляется, замечая страх в моих глазах, и удовлетворенно щурится.
– Как же я тебя ненавижу, – обреченно шепчу, отступая назад.
Я делаю один шаг, Рон – два. Подбирается ко мне, как зверь, специально оттягивая неизбежное. Наслаждается сладкой игрой. Заводит добычу в ловушку, чтобы впитать в себя каждый мой вздох. До болезненного скрипа. До потери сознания.
– Прекрасно, что наши чувства взаимны, – мрачный голос не предвещает ничего хорошего.
Я не успеваю даже отшатнуться – Шмидт одним махом преодолевает всё расстояние между нами, хватается за мои волосы и оттягивает голову назад.
За спиной кухонный шкаф, а впереди – сумасшедший маньяк. Некуда бежать. Дверь закрыта, и едва ли я смогу добраться до окна, чтобы выпрыгнуть из дома. Он гораздо быстрее и сильнее меня.
Горячая ладонь ложится на шею, не позволяя отвернуться. Меня поглощает безысходность. Даже в том доме, где он держал меня взаперти, я чувствовала призрачную надежду. Тогда я еще не знала, что у Шмидта давно сорвало крышу.
А сейчас пазл понемногу складывается, и от несправедливости мне хочется закричать во всю глотку. Чтобы мужчину пробрало до костей. Чтобы не посмел коснуться моего тела.
– Хочешь, я дам тебе выбор? – вкрадчиво шипит, губами касаясь мочки уха.
Мама может в любую минуту вернуться домой. Возможно, именно поэтому он передумал?
– Какой? Ты же меня в любом случае растерзаешь.
Шмидт не знает слова: «Нет». Он берет то, что хочет, и без раздумий втаптывает в грязь остатки разбитого сердца. Ему плевать на желания других людей.
– Завтра вечером ты приедешь ко мне и сделаешь всё, что я захочу. Наденешь вещи из того пакета и не издашь ни звука. Никаких криков, слёз и прочей херни. Даже дышать будешь только с моего разрешения, – в ледяных глазах загораются лукавые искры.
Цепкий взгляд опускается ниже, к груди, шумно вздымающейся от страха. Для меня достаточно лишь одного слова: «Завтра».
Это значит – не сегодня. Отсрочка, пусть и кратковременная, безумно ободряет. Сейчас я бы согласилась на что угодно, даже добровольно продалась бы ему в рабство, поэтому я без раздумий киваю головой, чувствуя слабые всполохи надежды.
– Хорошо. Я согласна, – уверенно отвечаю.
Кончики пальцев дрожат, сердце отдается у меня в ушах. Морозное покалывание в районе затылка проходится по коже, тут же сменяясь обжигающей лавиной от грубой руки Шмидта.
До завтра я вряд ли смогу что-то разузнать, но, по крайней мере, успею морально подготовить себя к тому, что должно произойти. Он всё равно не оставит меня в покое и будет мучить, разбивая на мельчайшие кусочки остатки моей души.
Есть лишь один выход – дать ему то, что он хочет. Рано или поздно Шмидт наиграется и поймет, что мной он никогда не сможет заменить Монику. И тогда я наконец-то обрету свободу, чтобы вспомнить настоящую себя.
– Повтори, – холодно приказывает, пронизывая жестким взглядом.
– Я…я согласна, – поспешно отвечаю, боясь, что он может передумать.
– На что ты согласна? – вынуждает произнести это вслух. Втягивает носом воздух возле моей шеи и с наслаждением прикрывает глаза.
– Я сделаю всё, что ты захочешь. Не буду кричать и плакать. Молча стерплю любые твои действия.
– Почему я должен тебе верить? Один раз ты уже обманула меня, – криво улыбается, но черные глаза остаются холодными. Бездушными и звериными.
– Ты мне наглядно показал, что даже в полиции у тебя есть связи. Я поборю свой страх и приеду. Пожалуйста, поверь мне, – дрожащей ладонью касаюсь стальной груди, чувствуя, насколько напряжено его тело.
Очевидно, что он пытается забыть Монику. Ждёт послушания. Понимает, что всполохи отчаяния, которые исходят от меня, не позволят ему представить сестру на моем месте.
И я сделаю всё для того, чтобы в конечном итоге Шмидт забыл обо мне, ведь подделка всегда останется подделкой. Кратковременной заменой. Ненужной вещью. Жалким заменителем с очень горьким привкусом.
– Если ты попытаешься сбежать, я тебя найду. Перерою весь город и пойду по головам. Лучше не зли меня – могут пострадать совершенно невинные люди. Ты меня поняла?
– Да.
В следующее мгновение он резко отстраняется. Медленно идёт к выходу, заставляя считать каждый гребаный шаг.
Нервы сдают. Еще немного, и я расплачусь на месте. Отчаянно покусываю губы, сдерживая крик. Он может за одну секунду оказаться рядом и передумать. Взять меня, как дворовую шавку, и распалить до предела, со всей дури бросая в костер обжигающей боли.
Я задерживаю дыхание. Остается лишь один шаг.
Шмидт замирает, резко дергает на себя ручку, и та с легкостью поддается ему, разрезая тишину хлестким, металлическим скрипом.
Хрипло бросает, не оборачиваясь:
– Запомни – завтра ты будешь принадлежать мне, – его слова насквозь пропитаны сорванным самоконтролем и больной одержимостью.
Конечные сроки установлены.
Шах и мат. Он буквально поставил меня на таймер.
– Завтра, – тихо шепчу, вздрагивая от осознания.
У меня есть ровно двадцать четыре часа на то, чтобы подготовиться. Я должна привыкнуть к чувству страха и сжиться с ним до основания, ведь Шмидт – не тот мужчина, который будет довольствоваться малым.
Он врежется в мою память и уничтожит. Бросит в безысходность, безжалостно терзая моё тело.
Я медленно соскальзываю на пол, обнимаю колени и кладу на них голову.
Приговор окончательный, и обсуждению не подлежит.
