Текст книги "Цена твоей Любви (СИ)"

Автор книги: Доминика Магницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 35. Моника счастлива

Я не знаю, какие у Рона на сегодня планы, поэтому останавливаю свой выбор на синем комбинезоне с длинными рукавами и тяжелых ботинках. Быстро привожу себя в порядок, высушиваю волосы и выглядываю в окно, наслаждаясь видом.

Сразу отмечаю – красиво. Иногда так хочется просто сесть и любоваться окружающей суетой, не думая о проблемах, сумасшедших событиях и внутреннем раздрае. Просто отвлечься и на минутку забыть. Обо всём, что я пережила после комы.

А лучше – и то, что было до неё. Но, как представлю, в горле ком встаёт. Болезненный и до ломоты тяжёлый. Дышать вообще нечем. Краски теряют смысл. Душу заполняет жгучая пустота.

Амнезия – не спасение. Это болезнь, играющая фальшивые ноты и туманящая разум. Она забрала у меня слишком многое. Я бы даже приняла всю боль, которую испытала, лишь бы воочию ощутить, вспомнить и насладиться нашими с Роном отношениями. Увидеть прыжок с парашюта, пошатнуться от первой близости, с гордостью принять его фамилию и на выдохе прокричать тихое «люблю».

Я и сейчас могу это сделать. Если пожелаю, через секунду окажусь в надежных руках и услышу привычное прозвище, корнями проросшее прямо в сердце.

Царапка.

Резко одёргиваю – нет. Нельзя. Незаполненные полосы мешают. Будто провели остатками чернил и оставили белые листы. Пустые. Глухие. Нуждающиеся в мгновенном тексте.

Но у меня не хватает смелости взяться за стержень и сделать первые штрихи. И это очень плохо, потому что я не могу позволить себе слабость. Обстоятельства не те, да и времена другие.

Рону нужна сильная женщина. Та, которая не будет его менять и провоцировать, а с легкой душой примет порядок вещей.

Гожусь ли я на эту роль – только время покажет.

Кстати о времени…

Его долго нет. Вдруг что-то случилось, пока я бездельничала и строила фантомные теории. По ощущениям, прошло уже больше получаса.

Надо проверить.

Я тихо подкрадываюсь к двери, проклиная себя за выбор обуви, и медленно нажимаю на ручку. В коридоре никого нет, но отчетливо слышен приглушённый голос Рона. От него буквально молнии летят, и я невольно ёжусь, не решаясь приблизиться.

Выбора нет. Похоже, что-то серьезное.

Крадусь вдоль стенки, сцепив зубы и почти перестав дышать. У меня еще есть толика недоверия. Я знаю, что Рон многое может утаить, оправдываясь заботой обо мне.

Но я не хочу быть его слабостью. Острое чувство долга и тревоги подбивает сделать последние шаги.

– Почему мы не можем поймать одного ублюдка, Нико? За его шкурой половина города охотится. Серьезно? Не попал ни в одну гребаную камеру? – жутко бесится Шмидт.

Кровоток ускоряется. Он по-настоящему разозлён.

Нет, даже не так. Он в бешенстве.

– Я послал ещё одну группу людей, – спокойный тон создаёт впечатление штиля посреди громкой бури. Вступает в острый резонанс с низким рыком Дона, отбрасывая сумасшедшую энергию власти.

Незнакомый голос повторяет.

– Скоро мы его найдём. Расслабься.

Зря он это сказал. Рон лишь сильнее распалился.

– Расслабиться? Ты серьезно? По-твоему, я должен сидеть сложа руки и ждать, когда эта падаль сделает свой ход?

– Он не посмеет ничего сделать. У Брайса больше нет защиты. Он как бельмо в глазу. После устранения Алдо все хотят от него избавиться. Тебе надо набраться терпения.

Боже. У говорившего совсем нет тормозов.

– Ты не сечешь, Нико? – сквозь стены чувствую, как Рон прищурился. – Он чокнутый. Уже убил сестру моей жены. А дальше кто? – удар об стену. – Его загнали в угол. Он знает, что ему до меня не добраться. Пойдёт другим путём. Через неё.

– Включи мозги, Рон. Этот дом – самая защищенная крепость. Чего ты боишься?

– Плевать. Я не хочу допускать даже один процент того, что он…

Я слишком увлеченно наблюдала за их разговором и не заметила, как сделала ещё один шаг. Финальный.

Скрип пола с головой меня выдал. Я даже не успела подумать – бежать обратно в комнату или смиренно принять наказание за то, что ослушалась.

Через мгновение оказалась в сжатом кольце рук. Сильном, крепком и невообразимо собственническом.

– Проклятье. Царапка, что ты здесь делаешь? – устало бормочет, вдруг растеряв весь запал.

– Тебя долго не было. Вот я и заволновалась, – мотаю головой и пытаюсь отойти, но он не отпускает. – Извини, я не хотела вам мешать.

– Ладно. Не страшно. Я всё равно хотел тебя кое с кем познакомить.

Рон берет меня за руку и заводит в комнату. Я нерешительно поднимаю глаза и ещё сильнее робею, заметив мужчину в настоящей бандитской экипировке.

Во всяком случае именно так я и представляла опасных людей. Бритоголовый, широкий в плечах, грузный и закрытый. Сразу видно – сначала выстрелит, а потом уже будет задавать вопросы.

– Это Нико, – тихий голос Рона действует как успокоительное. – Ему можно доверять. Пока что он является моей правой рукой, но совсем скоро он займет место Дона в Ндрангете.

– Что? – ошарашенно переспрашиваю. – Но это значит, что ты…

– Да. Если всё пойдёт по плану, я больше не буду частью мафии.

Впиваюсь в него глазами, мечтая узнать ответ лишь на один вопрос: «Зачем?».

Но вслух говорю совсем другое.

– Разве это возможно?

Моё сердце будет разбито, если он откажется от Ндрангеты из-за меня. Это слишком большая жертва. Я же ясно видела, как Рону важно то, чем он занимается.

Стоит ли игра свеч?

– Это возможно, но очень опасно, – бормочет себе под нос Нико.

– Заткнись, – на ходу обрывает Шмидт. – Мы всё решим. Не накручивай её.

Я тихо уточняю, не зная, куда себя деть.

– Раньше кто-то уже делал подобное?

Мне всегда казалось, что выбраться из этого дерьма невозможно. Это окончательный выбор – стать преступником. С кучей последствий и десятками угроз.

– Нет, – бесстрастно отвечает Нико. – Дон должен сдохнуть, и лишь потом на его место придёт другой.

– Я тебе сейчас шею сверну, если не перестанешь её пугать.

– Я просто говорю правду, – безмятежно пожимает плечами.

Интересное у них общение.

Я хмыкаю и искоса наблюдаю за Роном. Судя по всему, мужчина понимает, что друг по несчастью может выдать какую-то важную информацию, и тогда я начну отговаривать его от этой безрассудной затеи.

Шмидт кривится, дёргает щекой и молча уводит меня из комнаты. Пока мы идём по коридору, я прокручиваю в голове необычное знакомство и прихожу к выводу, что у нас лишь два пути – остаться или сбежать.

Вот только побег не решит наши проблемы. Рон настроен категорично, однако им движет желание меня защитить. Я же хочу другого – чтобы мы оба были в безопасности.

Но как этого добиться, как ему помочь, если он всё от меня скрывает?

– Куда мы идём? – рефлекторно торможу, увидев дверь, которая ведёт на улицу.

Взглядом цепляюсь за широкое запястье, обрамлённое яркой сеткой вен. Он сжимает руки в кулаки, прошибая сумасшедшей силой, и натянуто улыбается.

– Я же обещал, что мы повторим наши моменты из прошлого. Как насчёт перекуса где-нибудь на природе? – накидывает куртку и морщится. – Погода не очень, но ради твоих противных бургеров я готов прогуляться.

– Разве у нас есть на это время? – озабоченно спрашиваю, взглянув на тёмные дымки туч. – Я же слышала, что Брайс…

– Забудь о нём, – ладонями перебирает пряди волос и устало выдыхает. – Пока ты рядом со мной, всё будет в порядке. Я не позволю ему и пальцем до тебя дотронуться. Поняла?

Рефлекторно киваю, потому что верю. Любые сомнения ветром сдуло. Окончательно и бесповоротно.

– Отлично, тогда погнали, – ведёт к машине и заботливо открывает переднюю дверь. – Сегодня ни слова о мафии, ублюдках и другом подобном дерьме. Только ты и я, договорились?

***

Всю дорогу меня преследует мандраж. Я не могу поверить, что мы просто собрались и вместе поехали отдохнуть. Звучит дико. Ненормально. Будто это сон. И оттого каждое мгновение я по крупицам собираю, до боли зажмуриваюсь и мечтаю никогда не просыпаться.

Вжимаюсь в сиденье, цепляюсь за его ладонь и ловлю насмешливую улыбку. Она отражается в его глазах, и всё волнение резко пропадает. Становится пустым и тихим гулом, с легкостью перекрываемым хриплым голосом.

– Я знаю, что у нас не всё гладко, но зачем руку ломать? – усмехается и бросает на меня косой взгляд.

Я тут же отпускаю его ладонь и старательно делаю вид, что меня интересует пейзаж за окном. Щеки полыхают, ввергая меня в ещё большее смущение. И его пристальные глаза, подмечающие каждую деталь, совсем не помогают. Хоть пеплом голову посыпай.

– Прости.

– Верни, – испепеляет тяжёлым взглядом.

От приказного тона по спине бегут мурашки, а воздух застревает в лёгких и никак не хочет выйти наружу.

– Что?

– Ты услышала.

Я медлю, не совсем понимая, чего он от меня хочет. Мне не удается справиться с эмоциями, и я откровенно сбиваюсь, потому что Рон с легкостью считывает все мои чувства.

Недовольно цедит.

– Перестань забивать свою голову ерундой. Не думай о том, что будет.

Шмидт концентрируется на дороге и словно мимоходом возвращает мою руку на место. Затягивает в капкан собственной ладони и более расслабленно спрашивает.

– Разве ты не голодна?

Ладно. Попытка сменить тему засчитана.

– Голодна, но…ты не обязан есть то, что не любишь, – перебарываю внутреннюю дрожь, которая бежит вдоль позвоночника.

– Это не самое худшее из того, что я ел, – слабо усмехается и бросает взгляд на время, – скоро будем на месте.

И действительно – через несколько минут мы подъезжаем к знакомому ресторану. В «Сибарио» заняты почти все столики, поэтому нам приходится быстро сделать заказ и отправиться на поиски другого места.

– Куда поедем?

– Это секрет. Закрой глаза и не открывай, пока я не разрешу, – Рон говорит загадками.

– Это обязательно? – хмурюсь, потому что я всегда чувствую себя ужасно, стоит мне оказаться в темноте и лишиться зрения.

– Да. Ты же знаешь, что тебе нечего бояться. Я всю дорогу буду держать тебя за руку, ладно?

В его глазах появляется странный блеск, будто он приготовил для меня что-то очень интригующее и на сто процентов уверен в том, что мне понравится.

– Хорошо, – тепло улыбаюсь.

Настройки сбить не так уж просто, поэтому мы не торопимся. Собираем доверие по крупицам и стоим на очень шатком мосту. Одно сомнение, и пропасть нас поглотит.

Но это не значит, что мы не должны попытаться.

Дорога в секретное место занимает минут двадцать. В самом начале меня передергивает от непонятной тревоги, однако к тому моменту, когда машина начинает тормозить, я уже полностью беру себя в руки. Делаю глубокие вдохи, не поддаюсь панике, навязанной глупым страхом, и отзываюсь на мягкие касания грубой ладони.

– Теперь можно смотреть?

– Нет, подожди, – выходит из машины.

Я зажмуриваюсь, справедливо опасаясь, что в какой-то момент рефлекторно распахну глаза. Слышу хлопок двери со своей стороны и чувствую пальцы, дернувшие за ворот одежды.

– А сейчас? – нетерпеливо повторяю, ощутив давление его тела.

Шею обжигает горячее дыхание. Вместе с прохладой я вдыхаю крепкий аромат одеколона, который мгновенно пьянит не хуже вина.

– Что ты делаешь? – сипло уточняю, но не успеваю закончить. Внезапно он затыкает мне рот своими губами.

Поцелуй, поначалу трепетный и нежный, быстро перерастает в страстный и требовательный. Стая мурашек пробегает по спине, лишая способности трезво мыслить. Я выставляю руки вперед и хватаюсь за дорогую рубашку, пытаясь найти точку опору.

– Рон…

Имя едва срывается с губ и тут же заглушается языком, от движений которого кровь вмиг вспыхивает. Мужчина углубляет поцелуй, будто что-то доказывая нам обоим, отчего по телу проносится электрический заряд.

Длинные пальцы скользят по щеке, скулам и волосам. Перебирают пряди и в какой-то момент резко меня отпускают. Я приоткрываю глаза и наталкиваюсь на хитрую усмешку, блуждающую в черных глазах.

– Ну, ты собираешься смотреть, куда мы приехали? – деланно интересуется. Словно это не он только что лишал меня дыхания и упорно добивался отклика.

Я вздергиваю подбородок, стараясь утихомирить бешеные скачки сердца, и с удивлением обнаруживаю до боли знакомое место.

– Площадь Сан-Лоренцо?

Вместо ответа он открывает багажник и достаёт большую спортивную сумку. Внутри – запасная теплая одежда, плед и несколько термосов.

– Мы что, неделю здесь жить будем? – тихо посмеиваюсь, пораженная его заботой. Всё еще пытаюсь взять себя в руки и вернуть утраченный контроль.

– Через пару часов уже холодно будет. Не хочу, чтобы ты замерзла.

Черт возьми. Звучит даже лучше, чем «я тебя люблю».

Рон находит достаточно удобное место и бросает на землю сумку. Я даже не знаю, что мне нравится больше – его спокойная уверенность или же наше уединение.

Сегодня рабочий день, поэтому народу немного. Кое-где бродят туристы с фотоаппаратами, но все они кажутся замыленным фоном. Я не могу оторвать глаз от Рона, и что-то внутри меня ёкает, когда мужчина обезоруживающе улыбается и протягивает мне стаканчик с кофе.

Всё так просто, но чертовски идеально. Наверное, в студенческие времена я приходила сюда не только с Джиной. Мне всегда нравилось любоваться архитектурой, наблюдать за сотнями людей, слушать ненавязчивые мелодии и вести беззаботные разговоры. Почему-то именно среди толпы я особенно остро чувствовала нашу связь.

Будто лишний раз убеждалась – из миллионов других я выбрала правильного человека. Хотя, скорее, это он выбрал меня.

– Спасибо.

Я беру кофе и делаю несколько глотков. Приятное тепло тут же расползается по горлу.

Рон достаёт еду и надкусывает бургер. Вместо привычного ему мяса туда добавлена картофельная котлета и, судя по его грустному выражению лица, мужчина не находит вегетарианскую кухню вкусной. Или даже съедобной.

– Я же говорила, что ты можешь купить что-то другое, – с насмешкой комментирую и прикрываю глаза, наслаждаясь ароматом приправ.

– Редкостная дрянь, – кривится и обманчиво зло дотрагивается до моего плеча. – Почему с тобой так сложно?

– Обычно мужчины еще до брака понимают, с кем лучше не связываться, – ехидно иронизирую.

– А когда ты забеременеешь, тоже мясо есть не будешь? – хрипло шепчет.

Вроде и не сурово говорит, но я чувствую какую-то немую угрозу. Всё решает интонация.

– Что?!

От неожиданности я подавилась кофе и чуть не закашлялась. Он это серьезно?

Глава 36. Моника прощает

– А чему ты удивляешься? – насмешливо хмыкает. – Мы женаты. Я волнуюсь о тебе и о здоровье нашего будущего ребенка.

По спине бежит холодок. Я медленно выдыхаю и тру глаза, пытаясь избавиться от напряжения, вибрирующего между нами.

– Ты говоришь о том, чего еще даже в планах нет.

– В твоих, может, и нет, зато в моих точно есть, – прорезаются хищные нотки.

По глазам вижу – он не шутит. Придвигается ко мне и смахивает крошки с уголка губ, мимолетным касанием вызывая десятки мурашек.

– Я сказала, что мы можем попробовать, – между строк опускаю подробности. Наш брак стоит на кону. – Но это не значит, что я согласна…

– Брось, – пренебрежительно отрезает. – Ты уже всё решила. В противном случае ты бы не смогла мне довериться. Я же знаю, насколько ты боишься темноты, – лукаво хмыкает. – А в машине ты себя полностью выдала. Вон красная, как помидор.

Я чувствую обиду и облегчение. Оба чувства обхватывают шею и давят на горло невидимой нитью, которую я с насмешкой привыкла считать трусостью. Да. Именно так. Когда наступает важный момент, я всегда пасую, потому что с детства несу отпечаток отвержения. Мне страшно, что однажды Рон передумает и решит – я не стою таких усилий.

Проклятье.

Всё очевидно. Он ни разу не дал в себе усомниться. Это я себя топила. Сама бежала навстречу боли, страхам и пустоте. И наивно не замечала – горечь пропадает в исключительных случаях. Когда он рядом со мной. На расстоянии одной руки, а кажется, будто всего в нескольких сантиметрах.

Грудь защемило. Усилием воли я отогнала чертовски неправильные предрассудки, которые портят наш день. Без них лучше. Слаще. Вкуснее и как-то особенно радостнее. Будто вместо горького кофе я хлебаю молочную пенку. Воздушную и приторно сладкую. Чрезмерно сдобренную сахаром, но мне нравится. Лучше играть на грани оттенков, чем терпеть усредненное положение.

– Мы часто здесь гуляли? – невозмутимо прерываю молчание.

Рон хмыкает и кивает. Судя по всему, он понимает, что я хотела о другом спросить, но пока не решаюсь.

– Да, – хитро прищуривает глаза. – В день, когда мы встретились во второй раз, ты сбежала от меня на эту площадь. С тех пор это место стало значимым для нас обоих.

– И что? У меня получилось? – ехидничаю.

– Да разве от спецназовца убежишь? – усмехается. – Но ты заставила меня поволноваться. В толпе затерялась, но выдала себя слишком странной походкой. Запомни – если тебя преследуют, нужно сбавить шаг. Идти осторожно, будто ты просто прогуливаешься. А еще лучше – сменить одежду. Хотя бы верхнюю куртку снять.

– А ты не мог не гнаться за мной? Это, знаешь ли, очень пугает, – обиженно фыркаю.

– Ты сама напросилась. Я просто подошёл к тебе и хотел задать вопросы, а ты, как меня узнала, сразу дёру дала. Других вариантов не оставила.

– Ты вообще себя видел? Огромный, весь в чёрном, да еще и с пистолетом за пазухой. Безоружным совсем не гуляешь? – насмешливо роняю и тянусь к стакану с кофе, но он внезапно хватает меня за руку.

– Тогда мне была важна информация. А сейчас – твоя безопасность.

Маска безразличия не позволяет увидеть его эмоции. Лишь по рычащим ноткам я понимаю, что он полон тревог.

– Рон, ты правда хочешь уйти из Ндрангеты? – вопрос слетает с губ раньше, чем я успеваю подумать.

– Я знаю, что ты не примешь эту сторону моей жизни, поэтому я оставлю её в прошлом.

Его лицо смягчается, но черные глаза смотрят прямо, в упор. Гипнотизируют. Засасывают. Горят мрачной решимостью.

– Но ты не должен…

– Верно, но я хочу этого. Ради тебя. Ради себя. Ради нас. При такой жизни ты всегда будешь в опасности.

– И что ты предлагаешь? Уехать?

– А что тебя здесь держит?

Воздух застревает в легких. Я не сразу нахожусь с ответом, потому что знаю – ничего меня не держит. Я всё потеряла, хотя, по сути, я ничего и не имела.

– Столько воспоминаний в этом городе. Та же Джина. Она – моя единственная подруга, – неловко кашляю, заметив его пристальный взгляд.

Под таким надзором и кусок в горло не лезет. Хочется под землю зарыться и спрятаться – больно уж ощутимые касания глазами. Словно одновременно и прибить, и соблазнить пытается.

– И много радости тебе эти воспоминания доставляют? – хмурится и сцепляет пальцы на моих запястьях. – Тебе нужно попрощаться с Джиной и со всем, что тебя тяготит. Я уверен, смена обстановки нам обоим пойдет на пользу.

Я просто киваю. Делаю так, как он хочет, потому что не вижу смысла в сопротивлении. Своим упрямством я могу нам обоим навредить.

– Осталось поймать Брайса?

– Да. Щенок скрывается, но ему недолго осталось. День, два, и мы его прижмём.

Цепляюсь за последнее слово. Рон не конкретизирует и не объясняется. Вопрос лишь в том, что он планирует. Убить или отдать полиции…

– Можно я завтра к Джине поеду?

– Ты спрашиваешь у меня разрешения? С каких это пор? – вздергивает бровь и скользит по мне изучающим взглядом.

Скрывать нечего. Все карты давно уже раскрыты.

– Ты хочешь как лучше, поэтому я не стану в тебе сомневаться, – запинаюсь и немного погодя добавляю. – Я верю тебе. Если честно, сейчас я держусь на плаву только благодаря тебе.

– Иди сюда.

Подтягивает меня к себе, обхватывает за плечи и нежно целует в макушку, гоняя по коже теплую, приятную дрожь. Едва касается щеки и низким голосом хрипло бросает.

– Ты ведь не боишься меня?

В воздухе скрипит протяжное многоточие. Я перебираю в голове десятки причин, чтобы его оттолкнуть, но изо всех сил хватаюсь за единственную причину, которая не даёт мне покоя.

Любовь.

Да, может, она изрядно потрепана и наполовину стерта. Забрызгана кровью и унижена. Дотла сожжена.

Но я чувствую – она всё еще в сердце. Вибрирует и протяжно стонет. Просит о прощении, наплевав на громкие крики разума. Играет другой тональностью. Впитывает сотни оттенков – от жажды до тоски.

И тихо умоляет – забудь. Вы оба сломаны, как механические куклы. Другие люди вас не вылечат. Боль не заглушат и даже раны не заштопают. Не поймут. Подходящими деталями не обеспечат.

Только вы в силах устранить поломку и правильно нанести бинты. Даже на те места, которые совсем не видно, но кровоточат они особенно сильно.

– Я не боюсь, – кладу голову на его широкую грудь и тихо выдыхаю. – Но и отпустить пока не могу. Мне жутко вовсе не из-за тех вещей, которые ты делал со мной, думая, что я – Амелия. Я не понимаю, почему ты поверил болтовне моей сестры и так легко во мне засомневался.

Он погружается в воспоминания и отрывисто цедит.

– Накануне мы с тобой поругались. Ты бросила кольцо и ушла. Я напился, потерял контроль и…ну, продолжение ты знаешь. Пойми, мы не виделись три года. Я боялся, что у тебя появился кто-то еще, и ревность меня дико съедала.

Забавно. Он даже не может произнести это вслух. Рону хватает смелости на то, чтобы вломиться в чужой дом и посмотреть смерти прямо в глаза, но он пасует, когда дело касается щекотливой темы.

Это не просто «продолжение», о котором я знаю. Это попытка сравнять меня с землей и взять силой.

Я настаиваю.

– Из-за чего мы поругались?

– Да так. Ерунда.

– Не ври. Из-за ерунды я бы не выкинула кольцо, – приподнимаюсь и заглядываю ему в глаза.

– Ты хотела узнать, где я пропадал и чем занимался, – будто через силу выдавливает. – Но я…

– Не сказал мне, – рвано отрезаю.

Рассеянным взглядом окидываю площадь. Уже совсем стемнело. Кофе горчит, по пальцам бежит холод, а в сердце заперта глубокая обида.

– Я давно это знала. Ты соврал, когда пытался убедить меня в том, что до комы я знала о Ндрангете и мафии.

– Ты знала? – с шоком переспрашивает.

– Да. Я всё надеялась, что ты сам мне признаешься. Но, видимо, лгать гораздо проще, чем довериться близкому человеку. Или не такому уж близкому?

– Прекрати. Я хотел защитить тебя от всего этого дерьма. Черт возьми, да я всё делал ради тебя. Потому что любил, люблю и буду любить.

При попытке отстраниться Рон наматывает волосы на кулак и полностью разворачивает меня к себе. Пальцами, как щипцами, хватает за подбородок и пригвождает к месту.

– Три года – это большой срок. Особенно для молодой студентки. Конечно, я боялся тебя потерять, потому и промолчал. Не был уверен, что ты примешь эту сторону моей жизни.

– Знаешь, что самое обидное? – усмехаюсь и качаю головой. – Ты не знаешь. Не знаешь, что у меня не было других романов. Не знаешь, что я с ума сходила от беспокойства. Не знаешь, как обои со стен срывала и от постоянных истерик в угол забивалась. А ведь я ждала. Если бы было по-другому, я бы не вышла за тебя замуж. Прими правду, Рон. Я не изменилась. Я всё та же наивная студентка, которая за тобой на край света побежит. А вот ты…

Обрываю на полуслове. Тихо шепчу, подавляя дрожь.

– Ты изменился. Где тот мужчина, который поверил в невиновность незнакомой девчонки и дал ей уйти? Где он?!

– Ты права. Я в таком дерьме варился, что прежним уже не стану. Я просто надеюсь, что сейчас ты поверишь мне в последний раз, – переходит на шёпот. – Я больше никогда тебе не совру и не стану тебя подозревать. Я буду твоим щитом. От всего мира закрою, только позволь мне это сделать.

Проклятье. Руки дрожат, сердце бьётся в конвульсиях. Отголоски сознания впитывают его горечь.

– Если хочешь – бей. Выпускай пар, пока не станет легче. Хоть на месте пристрели – мне не нужна жизнь без тебя. И за три года разлуки я хорошо это понял.

Что он говорит? Да я от эмоций даже встать не смогу – не то что пощечину влепить.

– Я не хочу делать тебе больно, Рон. Хватит с нас страданий.

Выпутываюсь из плена сильных рук и, пошатываясь, начинаю собирать вещи.

– Пойдем. Холодно уже.

Он выдерживает долгую паузу, после чего подгибает коленки и вкрадчиво уточняет.

– Так мы забудем об этом?

– Если ты сейчас же прекратишь сидеть на заднице, встанешь и поможешь мне, то забудем, – тихо хмыкаю. – Я уже сказала, что верю тебе. Нужны еще какие-то подтверждения?

– Да. Поцелуй, – резко оказывается рядом, хватает за талию и ртом накрывает мои губы.

Языком проводит по небу, углубляет поцелуй и беспощадно разжигает огонь, на котором остались лишь одни угольки.

– В гневе ты страшна, Царапка. Напомни мне больше никогда тебя не злить, – со смешком отстраняется.

Да уж. Другая бы тебя не выдержала.

***

Вопреки моим ожиданиям, домой мы вернулись не сразу. Рон решил оторваться по полной. Вначале изрядно помучил меня фигурными коньками на закрытом катке, а потом, когда я уже начала изнывать от усталости и болей в ногах, он смилостивился и привез меня в торговый центр. Я собралась возмущаться, но, как оказалось, красивые шмотки интересовали его в последнюю очередь. Мы поднялись на четвертый этаж и купили билеты на ближайший фильм, совершенно не зная его сюжета.

Это было по-настоящему забавно. На грани какой-то свободы и сумасшедшего ветра в голове – мысли разом отключились. Я даже не заметила, что сеанс длился почти два часа. Не вникала в историю и вообще крайне редко смотрела на экран. Всё моё внимание было сосредоточено на руках, крепком плече и хриплом, насмешливом шёпоте. По иронии судьбы нам попался фильм с очень знакомыми темами – криминал, мафия и убийства.

– Они даже мобильники не поменяли. Без одноразовых телефонов копы быстро накроют, – раздаётся громкий смешок, привлекающий внимание.

– Может, тебе пойти сценарии писать? – ехидно хмыкаю. – Вот только у всех появятся вопросы, откуда тебе известны такие тонкости.

– А это хорошая идея, – говорит на полном серьёзе и низким шёпотом царапает слух. – Снимешься в моём будущем фильме?

Черт возьми. Этот мужчина определенно любит строить сумасшедшие планы.

– Зная твою больную фантазию – ни за что.

– Согласен. Больную фантазию мы в спальне будем реализовывать, – понижает тон, делая его более интимным.

Носом ведет по щеке, отчего моя кожа моментально покрывается мурашками, а голова идёт кругом.

Я мягко напоминаю.

– Мы пришли фильм посмотреть.

– Одно другому не мешает.

Его руки живут своей жизнью. Ложатся на коленки и слегка раздвигают ноги, прошибая током от прикосновения к обнаженной коже. Язык безжалостно терзает шею, посылая мощные импульсы, по ощущениям напоминающие огненный взрыв.

Я сипло шепчу.

– Прекрати. Вокруг нас много людей.

Он с невозмутимым видом убирает горячие ладони, и я не сдерживаю облегченного вздоха.

– Я ничего не делаю. Во всяком случае, пока что.

Остаток фильма мы досматриваем в тишине. Я наконец-то позволяю себе расслабиться и утопаю в сильном мужском аромате, будоражащем давно забытые воспоминания. Чисто для вида смотрю на экран, совсем не вслушиваясь в текст.

Кажется, здесь разворачивается настоящая драма, но я слишком занята собственными переживаниями. Душа беспокойно мечется, пальцы нервно закручивают пряди волос, а мысли превращаются в дикий хаос.

– Спасибо тебе за этот день, – отвлекаюсь на титры.

Вместо ответа он крепко прижимает меня к себе, стискивает талию и хрипло произносит.

– Еще немного, и каждый наш день будет таким же, как этот.

По дороге к машине мы держимся за руки и почти не отрываем друг от друга глаз. Меня буквально разрывает от безумных искр и диких эмоций, мелькающих в его хищном взгляде.

Сплошной штиль. Ни одной качки, будто весь мир резко перестал существовать. Каким-то чудом Рону удалось заставить меня обо всём забыть. О Брайсе, угрозах, предстоящей опасности и о прощении с Джиной.

Я жила моментом, который был чертовски коротким. Один раз моргнула – и всё в прошлом.

Страшно открыть глаза и встретить новый день, внезапно почувствовав тяжелое дыхание в затылок.

Я с самого утра нервничала. Нутром ощущала – что-то произойдет. Просила Рона об осторожности и умоляла не рисковать собой. Предугадала все варианты, вот только не учла самого очевидного…

Что цель – не Шмидт, а я.