Текст книги "Мать Ученья (ЛП)"

Автор книги: Домагой Курмаич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 103 (всего у книги 122 страниц)

Вот это было уже подозрительно – обычно маги-драконы не владеют телепортацией. У драконов вообще сложности с пространственной магией, а то, что вытворяла Лиловоглазка, и магу-человеку едва ли под силу.

Скорее всего, она использовала некий божественный артефакт. Несколько раз выследив и вспугнув ее, Зак и Зориан выяснили – речь идет о неприметного вида посохе.

На невысокой горе в джунглях Блантирра гремела яростная битва – Зак и Зориан против Лиловоглазки. Растерзанные останки боевых големов Зориана устилали склон, дымились огромные кратеры. Облака пыли и дыма закрывали небо.

Яростно взревев, драконица хлестко развернулась к Заку, разинула пасть и исторгла огонь. Невероятно концентрированный – даже для дракона – жгут раскаленного белого пламени поджёг кустарники, просто пройдя над ними. Не теряя ни секунды, Зак призвал глухой черный щит пространственной магии – и луч белого огня ухнул в него, как в пустоту.

Следом за лучом повеял магический ветер – словно волшебная радуга, ласковая и прекрасная… Но черный щит Зака схлопнулся, а самого его чуть не смело со склона горы.

В воздухе просвистели три каменных цилиндра, горящих угрожающим синим светом – драконица отбила их, но отвлеклась от Зака, и тот восстановил равновесие.

Лиловоглазка метнула разъяренный взгляд на Зориана, стоявшего чуть дальше с похожей на ружье пусковой установкой – но сочла Зака большей угрозой и ударила хвостом, как плетью.

Вместо того, чтобы уклониться, Зак сотворил новое заклятье, вызвав из склона под драконицей гигантские каменные руки. Лиловоглазка сощурилась, но не отступила, уверенная в своей силе и объеме резерва. Логично, человеку не по плечу обмениваться прямыми ударами с драконом.

…Если, конечно, дракон попадет.

Ее глаза удивленно расширились – она не могла так глупо промахнуться!

Внимательный наблюдатель мог бы заметить, как растягивается пространство, отводя хвост в сторону.

Каменные руки схватили драконицу, прижимая ее к земле. Она призвала гигантские эктоплазменные когти и раскрошила их в щебень, но секундной заминки хватило симулакрумам Зориана, тут же телепортировавшимся к ней. Она потянулась было к ним когтями – но на нее обрушилось внезапное головокружение, в глазах потемнело. Когда же она вернула себе четкость мышления – в нее уже летело сверкающее кристаллическое копье Зака, по древку змеились устрашающие красные разряды.

Вторгнуться в разум дракона ой как непросто – даже возможностей Зориана хватало лишь на пару секунд.

Взревев, Лиловоглазка испустила во все стороны ударную волну, раскидав симулакрумов и повалив деревья. Копье отклонилось и лишь чиркнуло по ее боку, вырвав кусок мяса, но не нанеся тяжелых ран.

Драконица взмыла в воздух и попыталась улизнуть. Она не телепортировалась – вероятно, ее посох исчерпал заряд – но не каждому дано сравниться в скорости с драконом.

Зак и Зориан уже почти истратили ману, у Зориана кончались бомбы и зачарованные предметы. Даже чудовищный резерв Зака не мог сравниться с энергией дракона. Они могли преследовать ее – но битву на истощение они скорее всего проиграют, и она наверняка это знала. Вероятно, имея в своем распоряжении посох телепортации, она не раз и не два прибегала к такой тактике – измотать противника отступлением, потом атаковать и добить.

К несчастью для нее, Зак и Зориан были не одни. Едва отлетев, она встретила поджидающих ее Аланика, Ксвима и Дэймена. Парни, присевшие восстановить силы, хорошо слышали ее возмущенный рёв.

– Ха, держу пари, такого она не ожидала, – ухмыльнулся Зак. Он весь перемазался в пыли, по левой руке, где каменный град пробил его защиты, бежала струйка крови, но он ничего не замечал. – Пусть попробует на своей шкуре, каково поочередно биться со свежими, отдохнувшими врагами.

– Разве ты не убил Оганя, такого же мага-дракона, в одиночку? – поинтересовался Зориан. – Я понимаю, он не мог телепортироваться, и, возможно, был не таким хитрозадым, но едва ли был слабее. Как ты справился один?

– Методом проб и ошибок, – смущенно хохотнул Зак. – Многих, многих проб и ошибок. Никому не советую.

Они замолчали, наблюдая за разворачивающейся битвой.

– Получилось, – выдохнул Зак.

Перед ним на земле лежали пять реликвий – стеклянная сфера, простое металлическое кольцо, сверкающий кинжал, изукрашенная корона и простой деревянный посох.

Все пять частей Ключа.

Посох Лиловоглазки оказался тем самым. Они уже показали его Стражу и выяснили его свойства. Посох позволял поставить до шести невидимых меток и телепортироваться к ним… вне зависимости от расстояния. Каждую метку можно было использовать раз в сутки, но даже так – весьма впечатляющая способность.

Для обычных пользователей. Для контролера петли посох был еще полезнее – поскольку метки сохранялись из цикла в цикл. Начиная месяц с посохом в руках, контролер мог мгновенно отправиться куда угодно.

Увы, в начале цикла посох был в лапах драконицы, что сводило на нет всю его полезность. Отправиться на другой край света, чтобы обрести способность добраться до края света… В этом была своя ирония, но Зориану было не до смеха.

Впрочем, сейчас это неважно. Прежде всего, посох – часть Ключа, остальное вторично. Понятно, что к тому моменту у них уже были сфера и кольцо, оставались кинжал и корона.

Добыть кинжал было… не то, чтобы совсем легко, но вполне выполнимо. За столько набегов на королевскую сокровищницу они хорошо изучили ее защитные чары и вполне могли ограбить ее и без Кватач-Ичла. Как они и сделали. Был грандиозный скандал, все искали дерзких воров, но вроде бы они неплохо замели следы.

С короной же было не все так однозначно. Да, они добыли ее, но теперь у Кватач-Ичла было больше полумесяца, чтобы найти и поквитаться с ними – раньше они никогда так не рисковали.

Но как было удержаться, когда не хватало лишь одной части? Не ждать же до конца месяца. Как знать, вдруг полный Ключ даст им новые, неведомые возможности?

Вокруг стояла целая толпа – практически все путешественники прибыли посмотреть на Ключ, хоть с виду реликвии и не впечатляли. Негромкие споры и шепотки сливались в непрекращающийся гул – люди гадали, как отреагирует Страж Порога.

Быстро переговорив между собой, Зак и Зориан решили немедленно навестить Стража… и взять остальных с собой.

Они уже приводили временных путешественников во Врата Государя, хоть это и удалось далеко не сразу. Сам Страж подтвердил, что носители временных маркеров не могут попасть в зал управления. Но это ограничение оказалось до смешного легко обойти – достаточно заключить временную духовную связь, позволяющую контролеру «втащить» во Врата посторонних. Страж по большей части игнорировал лишних людей, но и не возражал против их присутствия. Зак и Зориан уже не раз пользовались этим способом и не ожидали особых сложностей.

Так что вся группа направилась в секретную лабораторию магии времени и, после необходимых приготовлений, вошла во Врата Государя.

Страж Порога привычно возник перед ними, светящаяся человекоподобная сущность с безразличным лицом ожившей статуи.

– Приветствую, Контролер.

– Ага-ага, – отозвался Зак. – Я тоже рад тебя видеть, придурок. Заметил, что мы принесли тебе Ключ?

Страж помедлил.

– Секундочку, пожалуйста, – сказал он наконец и снова смолк.

В черной пустоте зала управления множество людей встревоженно ждали ответа светящейся сущности. Страж, судя по всему, не возражал против обилия посетителей, сосредоточившись на своей неизвестной задаче.

Напряженное молчание затягивалось. Все уже знали, что Страж игнорирует временных путешественников, и не пытались его поторопить. И пусть было довольно забавно наблюдать, как разозленный Дэймен или Сильверлэйк требуют ответов от равнодушной сущности, в этот раз все держали себя в руках.

Наконец Страж закончил то, чем он там занимался, и вновь заговорил.

– Все как полагается. Ключ подлинный. Хотите затребовать свои привилегии?

– Привилегии? А что, я люблю привилегии, – ухмыльнулся Зак. – Да. Давай все, что есть.

– Исполнено, – незамедлительно ответила сущность.

– Теперь я могу отпереть врата? – спросил Зак.

– Да, – подтвердил Страж Порога. – Хотите ли…

– Да, черт возьми, да! – раздраженно выпалил Зак. – Открывай.

– Как пожелаете, – ответила сущность. И ненадолго смолкла, сосредотачиваясь. – Исполнено. Врата от-от-от-от-от…

Зориан с растущим ужасом наблюдал, как Страж задергался, как в припадке, его голова закрутилась невозможным для человека образом, делая полные обороты, тело пошло волнами, словно что-то пыталось вырваться наружу.

Ох, не к добру…

– Что, мать вашу, происходит?! – спросили из задних рядов.

– Не знаю, – хмурясь, откликнулся Зак. – Такого раньше ни…

И тут все стихло. Зориан решил было, что Зак замолчал, заметив что-то важное – но Зак просто исчез.

Как и все остальные. В черной пустоте был лишь он сам и судорожно дергающийся Страж.

Он немедленно попытался вернуться в тело, но не смог.

Вот же срань… Ну, хотя бы Страж вроде как начал успокаиваться. Больше не выкручивал голову и суставы, может…

И тут по всему телу Стража открылись множество глаз – поморгали и уставились на Зориана. Они все были разные – разных размеров, цвета, структуры. Были глаза с несколькими радужками, были светящиеся, были фасеточные, как у насекомых. От одного взгляда на некоторые начинало мутить.

– Зориан Казински, – сказал Страж Порога. А Страж ли? Даже не считая жутких глаз, сам голос изменился, став глубоким и раскатистым, лишенным всего человеческого. – У меня есть к тебе предложение.

– Кто ты? – с вызовом спросил Зориан.

– Ты зовешь меня Панаксет, – ответила сущность.

Мозг замер, отказываясь принимать услышанное. Что?.. Как?..

– Первозданный? – хрипло уточнил он.

– Да.

Внезапно самые мерзкие на вид – и часть более нормальных глаз закрылись.

– Ты умеешь говорить? – тупо спросил Зориан. Мозг все еще не отошел от шока.

Панаксет, видимо, понял это и не стал отвечать.

– Я могу выпустить тебя отсюда, – он вновь изменился, часть лишних глаз закрылись, кожа цветом и текстурой стала похожа на человеческую. – Тебе надо лишь заключить со мной контракт.

Контракт?

– Нет, спасибо, – тотчас помотал головой он.

– Без меня ты не сможешь выбраться из петли, – голос стал практически человеческим, исчезло большинство лишних глаз. – Как и тот, другой до тебя.

– Красный? – уточнил Зориан.

– Его имя меня не интересовало, – ответил Панаксет. Теперь он выглядел человеком… и каждую секунду новым, женские черты чередовались с мужскими, менялись лица, возраст и цвет кожи. – Какая разница? Сейчас мы говорим о тебе. Поклянись жизнью, что поможешь мне освободиться, и я воплощу тебя за пределами этого умирающего мира.

– С какой стати мне это делать?

– Чтобы жить? – несколько растерянно отозвался Панаксет.

Постоянные изменения замедлились – теперь он выглядел женщиной, высокой и симпатичной, с длинными черными волосами и совершенно шикарным…

Зориан скривился. Чертова тварь подбирала облик, чтобы как можно больше понравиться? Она меняла обличия, следя за его жестами и мимикой, отмечая, что ему по душе?

И теперь показывает ему то, что он хочет видеть.

Внезапно вместо сущности перед ним оказалась точная копия Кириэлле.

– Я просто хочу жить и быть свободной! – ее губы дрожали, вот-вот расплачется.

– Ты – не Кириэлле! – заорал Зориан.

Панаксет немедленно изменился, превратившись в Тайвен. В Зака. Ксвима, Дэймена, Ильзу, Имайю…

Откуда он вообще знает, как эти люди выглядят и как говорят? Тварь роется в его памяти?

Зориан немедленно усилил ментальные защиты, хоть и не ощущал постороннего вторжения.

– Почему вы говорите со мной только сейчас? – спросил он. – Я был здесь много раз.

– Не было смысла – врата были заперты, – ответил Панаксет. – Я могу выпускать людей, лишь когда они открыты.

– Но поговорить мы могли в любое время?

– Да, – подтвердил Панаксет. – Врата Государя давно уже повреждены, отказали некоторые защитные механизмы. Потому их и перестали использовать. Однако нет смысла говорить с людьми, если они недостаточно сильны для моих целей, и если врата закрыты. Кто бы мог подумать, что ты успеешь собрать Ключ. Но – хорошо, что успел. Мы можем помочь друг другу, Зориан. Можем даже обсудить дополнительную награду.

– Но что, если у меня не получится?

– Разумеется, ты умрешь, – пояснил Панаксет как что-то очевидное. – Контракт для того и нужен.

– То есть вы выпускаете меня, и взамен я либо освобождаю вас, либо умираю?

– Именно.

– Я склонен отказаться, – вздохнул Зориан.

Пару секунд первозданный молчал. Вероятно, понял, что не сумеет его переубедить.

– Смотри, не пожалей об этом, – сказала сущность. – Второй раз предлагать не буду.

Даже какое-то двойственное ощущение. С одной стороны жаль, мало ли, что можно узнать из разговора с первозданным. С другой – это гребанный первозданный, непонятным образом читающий его мысли.

Нет уж, не нужно ему такого счастья.

– Как-то вы быстро сдались, – заметил Зориан. – Как знать, вдруг бы уговорили меня в следующий раз?

– Это уже не важно, – ответил Панаксет. – Доброволец нашелся.

Зориан удивленно распахнул глаза – и тут выглядевший заурядной женщиной первозданный исчез, а со всех сторон обрушился шум. Он снова был рядом с Заком и временными путешественниками, все разом говорили, кричали и стонали. Очевидно, он не был единственным, кто пообщался с устрашающей первозданной сущностью.

Спохватившись, Зориан оглядел присутствующих – и в душу закралось ужасное подозрение.

Сильверлэйк исчезла.

Глава 90. Новый поворот

Они не стали задерживаться в черной пустоте Врат Государя. Страж Порога исчез – видимо, контролировавший его Панаксет забрал его с собой. Или, может быть, он сам и был Стражем – в любом случае, без него оставаться в зале управления было бессмысленно.

Что важнее – Сильверлэйк пропала, и все хотели убедиться, не ждет ли она снаружи. Да, слова Панаксета намекали, что она предала их – но Зориан до последнего надеялся, что она просто каким-то образом вышла из зала сама.

Зря надеялся. С исчезновением Панаксета сила, удерживающая их во Вратах, тоже исчезла – они беспрепятственно вернулись в лабораторию. И увидели на полу бездыханное тело Сильверлэйк.

Мертва. Никаких следов борьбы, ран или травм. Явно не дело рук какого-нибудь тайного врага или предателя из числа лаборантов. Просто в какой-то момент душа ведьмы исчезла из тела, безболезненно умертвив ее.

Они уже видели такое – в колонии аранеа под Сиорией и в подвале некоего юриста.

Паршиво. Зак в ярости испепелил тело ведьмы, прежде, чем его успели остановить. Зориан хотел было высказать ему насчет уничтожения вещественных доказательств, но Аланик положил ему руку на плечо и помотал головой. Пожалуй, и к лучшему – сейчас действительно не время ссориться, да и вряд ли изучение трупа открыло бы им что-то новое.

В лаборатории времени они тоже не собирались задерживаться. Следовало опросить всех, узнать, о чем с ними говорил Панаксет, и под защитой оберегов поместья Новеда это делать куда удобнее. Правда, при этом возникла непредвиденная проблема – сотрудники лаборатории приняли их фальшивые бумаги, но бдительности не потеряли. И точно знали, что посетителей было на одного больше.

Как же не вовремя. Зак все еще на взводе, того и гляди, начнет швыряться огнем – а Крантин не отступает, хочет знать, куда делась ведьма. Не говорить же ему, что она покинула этот мир, а тело сожгли. В итоге Зориану пришлось редактировать память чуть не половине сотрудников, а заодно – логи системы охранных оберегов, стирая сегодняшний визит Сильверлэйк.

Против ожидания, переписать бездумную заклинательную схему оказалось куда сложнее, чем живой разум. Логи системы были изощренно защищены, в то время как большинство лаборантов пренебрегали ментальными щитами.

Но даже разрешив текущую проблему, Зориан сознавал, что с потерей Сильверлэйк проблемы с лабораторией только начинаются. В проекте превращения имперской сферы в Черный Зал ведьма играла ведущую роль. Заменить ее будет непросто.

Честно говоря, Зориану до сих пор не верилось, что все это по-настоящему. Да, после сбора всех частей Ключа что-то должно было измениться – но не настолько же! Как вообще Панакасет сумел дотянуться до них через Стража? Врата очевидно сделаны из другого первозданного – Тот, что из текущей плоти, был с незапамятных времен заточен в Провале на севере Алтазии, в то время как Врата Государя до недавнего времени находились в северной Миасине. Так как же первозданный смог вмешаться в механизм петли? Как он выпускает людей наружу? И что он предложил Сильверлэйк, что она согласилась доверить свою жизнь древнему богоподобному монстру?

Неизвестно. Может быть, другие задали первозданному более полезные вопросы?

Наконец покинув лабораторию, группа перебралась в поместье Новеда – собраться с мыслями и обсудить произошедшее.

Прежде всего, конечно, Панаксет. Или сущность, назвавшаяся Панаксетом – как знать, не самозванец ли он… С другой стороны, какой в этом смысл? Это не то имя, что вызовет их симпатию. Так или иначе, остальные подтвердили – «Панаксет» говорил с каждым наедине, перенеся в отдельное пространство.

С каждым, кроме Зака. Зак почему-то не удостоился беседы и был вынужден просто ждать в пустоте, не в силах покинуть зал управления.

Остальные же оказались лицом к лицу с причудливо изменившимся Стражем Порога – хоть и другим, не многоглазым гуманоидом Зориана. Кайрон общался с четырехруким Стражем с огромным вертикальным ртом, полным заостренных зубов, на туловище. Страж Норы был непропорционально вытянут, а из головы торчали костяные шипы, как у морского ежа. Первоначальный чудовищный облик постепенно менялся на более приятный, как было и у Зориана.

Сам разговор тоже протекал по-разному. Далеко не все получили предложения контракта – например, с Тайвен и Норой первозданный просто игрался – меняя обличья и неся чушь, вроде «люблю собак» или «видела бы тебя твоя мать» – и пристально изучая их реакцию. По словам Дэймена, Панаксет ничего ему не предлагал, зато пытался выспросить о Зориане, его характере и стремлениях. Брат был изрядно уязвлен – хотя неясно, то ли из-за того, что монстр подталкивал его предать родича, то ли потому, что его сочли всего лишь «братом Зориана». Это было бы даже забавно, не будь ситуация столь опасной.

Вскоре выяснилось, что хоть все вернулись в зал одновременно, кто-то беседовал дольше, кто-то меньше. Некоторые, как Зориан, буквально обменялись с первозданным парой слов. Другие, кто делал вид, что готов согласиться, общались с сущностью куда дольше. Очевидно, первозданный управлял течением времени, растягивая его для перспективных собеседников и сжимая для бесполезных.

Вероятно, благодаря этому он и убедил Сильверлэйк с первой же попытки – у него было достаточно времени. А учитывая знания и могущество ведьмы – она наверняка была в числе приоритетных целей.

– Вас не беспокоит, что первозданный читал наши мысли? – хмурясь, спросил Зориан. – Когда я говорил с ним, он превращался в людей из моих воспоминаний. Собственно, поэтому я и пытался поскорее закончить разговор.

– В разговоре со мной он так не делал, – покачал головой Ксвим. – Он вообще не пытался превратиться в кого-то определенного, просто менял обличья.

Хм, занятно – некоторые, как Зориан, не причисляли первозданного к тому или иному полу, а некоторые, как Ксвим, явно относили к мужскому. В принципе, культисты тоже звали Панаксета Тот, что из текущей плоти, еще один голос в пользу мужского… если к этому чудовищу вообще применимо понятие пола. Сущность говорила с ним, выглядя как женщина, с другими – как мужчина, а с Мудрецами и Поборниками – как аранеа… Не похоже, чтобы у нее были какие-то предпочтения.

– Вообще-то я спросил об этом, когда он превратился в Кану, – поколебавшись, сказал Каэл. – Ну как спросил… сорвался, потребовал объяснений, и неожиданно получил их. Он сказал, что не читает наши мысли, он «всего лишь» видел все, что происходит в петле и помнит близких нам людей. Наверное, поэтому он и не превратился в Намиру, хоть это и подействовало бы сильнее. Моя жена умерла задолго до петли, и он не знает, как она выглядела.

– Да, мне он сказал то же самое, – согласилась Ильза. – Он пытался искушать меня секретами истинного творения, а когда я спросила, откуда он знает о моем интересе – ответил то же, что и Каэлу, но несколько подробнее. Панаксет утверждает, что Врата Государя не сделаны из первозданного, как мы думали – скорее, это некая приставка, или, возможно, оболочка – которой для работы нужен первозданный. Любой первозданный, но в данном случае – это Панаксет.

– Так вот как он сумел до нас дотянуться, – мрачно сказал Зак.

– Да, – кивнула Ильза. – Врата Государя каким-то образом превращают первозданного во временную петлю. Все вокруг – и есть Панаксет… и выходит, он знает все, что вокруг происходит.

– То есть он видит нас и сейчас? – нервно спросила Тайвен.

– Вероятно, – пожала плечами Ильза. Видимо, ее это не смущало. Или у нее было больше времени, чтобы свыкнуться с мыслью.

А вот Зориану это совсем не понравилось. Как, спрашивается, они будут взламывать механизм петли, когда сама петля – разумная, всегда наблюдающая за ними сущность? Вполне возможно, что Панаксет может активно вмешиваться в происходящее. Может быть, защитные схемы Врат Государя и должны этому препятствовать, но защита не поможет нарушителям вроде него.

Слова Панаксета о выходе из петли обретали новый смысл. Тогда Зориан понял это как «не выйдешь без моей помощи», но, возможно, имелось в виду «не выйдешь без моего разрешения».

– Если он настолько всеведущ, то почему он был так неубедителен? – задумался Ксвим. – Казалось бы, он должен хорошо нас знать, если видел все, что происходило.

– Возможно, он упускает мелкие детали, – предположила Орисса. – Технически я ощущаю всех моих пчел, но спроси меня про какую-нибудь одну – и я мало что смогу рассказать.

– Элементали, с которыми мы советовались, говорили, что для первозданных мы – как звери, может даже как насекомые, – добавил Зак. – Мы же не обращаем внимания на воробьев на улице или червей в саду? Да, мы куда умнее, но все же не понимаем их. Что там, вон, Зориан может читать их мысли, и все равно ничего не может добиться без магического принуждения.

– Ты про тот случай, когда он, как в пословице, пытался пасти кошек? – чуть улыбнулся Каэл. – Помню-помню.

– Эй, я же не всерьез пытался, – возмутился Зориан. – Мне было просто скучно.

– Сейчас речь не об этом, – с нотками раздражения сказал Аланик. – Зак прав, первозданные не воспринимают нас как равных. Со зверями не договариваются, их подталкивают в нужную сторону. Нам следует принимать слова этой сущности с осторожностью. Там могут быть крупицы истины, но, думаю, она скажет все, что угодно, лишь бы повысить свои шансы освобождения.

– Не знаю. Мне он показался достаточно честным и прямолинейным, – сказала Ильза, глядя на жреца. – Да и вы сами говорили с ним долгое время. О чем, кстати?

Как выяснилось, сохранить ясную голову на плечах и узнать что-то от первозданного смогли немногие. Аланик, Ксвим, Орисса, Ильза, Кайрон и аранеа по имени Ночные Грёзы. Зориану даже пришла в голову неприятная мысль, что будь он гибче и не запори свою беседу, тоже смог бы узнать что-нибудь важное.

С другой стороны… Может, эти люди были не хитрее, а наоборот, менее стойки перед искушением, просто первозданный выбрал не их? Зориан видел, что Ильза лжет, на самом деле предложение первозданного заинтересовало ее. Прочитать остальных было сложнее.

В любом случае, Аланика вопрос совершенно не смутил.

– Мы говорили о вере, риске и ответственности человека перед обществом, – невозмутимо ответил жрец.

Зориан поднял бровь. И не он один.

– А сами только что отчитывали меня и Зориана за недостаточную серьезность, – фыркнул Каэл.

– Но это правда, – сказал Аланик. – Вместо того, чтобы сразу отказать сущности, я спросил, зачем мне принимать ее предложение. Последствия были бы чудовищными, особенно для Сиории. Даже будь мне безразличны остальные, первозданный – угроза всем и каждому.

– О, я спросила то же самое, – вклинилась Орисса. – Он сказал, что не собирается уничтожать мир или истреблять человечество. Он хочет лишь освободиться и освободить своих собратьев. И сокрушит лишь тех, кто стоит на его пути.

– Ха. Нет, мне он такого не говорил, – заметил Аланик. – Да я бы и не поверил. Вместо этого он возразил, что боги оставили множество закладок на случай освобождения первозданных. И если моя вера истинна, то почему бы не выпустить монстра, положившись на богов? Контракт будет исполнен в момент освобождения, а затем божественная воля уничтожит первозданного.

– Эта божественная страховка действительно существует? – спросил Зориан. Сам он ни о чем подобном не слышал, но Аланик все-таки жрец…

– Не знаю, – признался Аланик. – Даже если существует, едва ли она сумеет убить первозданного, ведь самим богам это так и не удалось. Очевидно, Панаксет тоже в это не верит, иначе зачем бы ему предлагать? Затем мы долго спорили об истинности веры и подобных вещах. Не думаю, что вам это интересно.

– Может быть, в другой раз, – сказал Зак. – Орисса, ты тоже говорила с Панаксетом о том, чем он займется после освобождения?

– Да. Кроме того, что уже сказала, думаю, он упоминал эту божественную страховку, – ответила она. – Он упомянул, что, вырвавшись из темницы, будет «ослаблен и жестоко изранен», и ему потребуются столетия, чтобы полностью восстановиться. Он намекал, что его планы никак меня не касаются – к моменту, когда он начнет действовать, я давным-давно буду мертва.

Дальнейшее обсуждение подтвердило еще несколько фактов. В частности, никто из присутствующих не видел, чтобы Панаксет превращался в давно умершего родственника. Или даже в живого родственника, с которым не общались во время петли. Возможно, тварь и правда не читает мысли, а «всего лишь» видит все, происходящее в петле.

И наконец дошла очередь до тех, кто общался с Панаксетом дольше других. Ксвим, Кайрон и Ночные Грёзы задали один и тот же вопрос: они хотели знать подробности контракта. К счастью, первозданный с готовностью им ответил.

– Если я правильно понял, выходит следующее, – резюмировал Зориан. – Вы клянетесь жизнью, что освободите Панаксета в течение месяца. Он берет вашу душу и «воплощает» ее в реальном мире, создавая ей новое тело. В этом новом теле встроен некий таймер, который убьет вас, если к летнему фестивалю Панакасет не освободится.

– Да, – мелодично ответила Ночные Грёзы посредством заклятья речи. – Неважно, старался ты или нет, если к крайнему сроку Панаксет остается запечатан, печать смерти активируется, и ты умираешь. Никаких оправданий.

– А если он освободится до крайнего срока, таймер исчезает, и можно делать, что хочешь? – спросил Зориан.

– Да, даже если первозданный сразу после этого умрет, – подтвердил Ксвим. – На всякий случай я задавал этот вопрос в нескольких вариантах, и ответ был один и тот же. Нужно лишь выпустить его. Сделка никак не затрагивает наши оригиналы, даже если у нас ничего не получится – они не пострадают.

– Вероятно, потому, что их тела не созданы Панаксетом, и он не может повесить на них эту его «печать смерти», – заметил Кайрон. – Он просто не может до них дотянуться.

– Но что мешает согласиться, а потом действовать против Панаксета? Если, конечно, готов умереть в конце месяца, – заметил Аланик.

– Когда я спросил нечто подобное, этот видоизменяющийся паразит тут же оборвал наш разговор и отослал меня к остальным, – ответил Кайрон. – Видимо, вопрос не понравился. Но из того, что я понял – ничего не мешает.

– Тогда… – неуверенно начал Каэл. – Может быть, Сильверлэйк…

Кайрон коротко хохотнул.

– Очнись, парень! Неужто думаешь, что эта эгоистичная, самовлюбленная сука пожертвует собой ради нас? Или ради кого-то другого?

Каэл молча вздохнул.

По группе волной побежали шепотки, Зориан слушал их краем уха. Честно говоря, выслушав остальных, он ничуть не удивлялся выбору ведьмы. Они работали с ней не потому, что доверяли, просто не думали, что первозданный предложит нечто подобное. Знай Зориан заранее – он бы первый выступил против участия Сильверлэйк, вне зависимости от того, насколько она была полезна.

А она была очень полезна. Без преувеличения, ведьма была одним из столпов, на котором держался план. Зориан даже не знал, смогут ли они вообще хоть что-то сделать без нее. Точно не так, как планировали первоначально…

– Согласен с Кайроном, – мрачно сказал Аланик. – Сильверлэйк никогда не скрывала своих пристрастий, так что ее решение никого не должно удивить. Вы слышали всех. Первозданный предлагает гарантированное спасение, мы же – лишь смутную надежду. Ей, вероятно, все равно, даже если освобождение Панаксета убьёт всех до единого жителей Сиории, а долговременные последствия скажутся лишь через несколько веков. К тому же мы не знаем, что еще предложила ей сущность.

– Она задолго до петли интересовалась первозданными, и в частности Панаксетом, – сказал Зориан. – Возможно, она считает, что это даст ей преимущество в их контракте.

– Но она же бессмертна, так? – возразила Тайвен. – Почему она не заглядывает дальше? Может, Панаксет и не будет ничего крушить ближайшие пару веков, но когда начнет – она все еще будет жива!

– Посмотри на это с ее точки зрения, – отозвался Зак. Напарник наконец остыл и вновь был способен мыслить рационально. – Какова альтернатива? Умереть немедленно, не сумев покинуть петлю? Это ещё хуже.

– Но если Панаксет останется запечатанным, то ее оригиналу ничего не угрожает, – указала Тайвен. – Она рискует будущим оригинала ради месяца жизни для себя.

– Не думаю, что её это волнует, – покачал головой Зориан. – Та Сильверлэйк – не она.

– Да. Заметили, она никогда не пользовалась симулакрумами? Даже при всей их полезности? – напомнил Зак. – Ни на секунду не поверю, что она не смогла овладеть заклятьем. И не думаю, что она бы рискнула, работая над побегом из петли вполсилы. Думаю, она из тех, кто не может пользоваться симулакрумами – они просто взбунтуются, осознав, что созданы на пару часов.

– Если вы все это понимаете, то почему мы вообще с ней работали? – возмущенно всплеснул руками Кайрон.

– Да! – встрял один из знакомых Ксвима. – Чья это гениальная идея? Очевидно же было, что добром не кончится!

– А что было делать? – возразил Ксвим, переводя взгляд с Кайрона на нового оратора. – Сильверлэйк вошла в группу, потому что лишь она владела необходимыми навыками. Все, чего мы добились – сделано при ее участии. И даже если в итоге она нас предала – нельзя сказать, что сотрудничество не пошло нам на пользу.