Текст книги "Времена года"
Автор книги: Дмитрий Зуев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)
ГРИБНЫЕ МАРШРУТЫ
Раннее утро. Первая туманная дымка закурилась над лесом. Вот он, верный сигнал грибникам. Фенологическая примета. Лесная даль затуманилась… Значит, пошли и грибы. Дело заманчивое. Скорей с корзинками в лес!
У каждого сборщика свои заветные места. Хорошо сойти с поезда в Жаворонках с левой стороны и направиться в лес. Собирая грибы, пройдете до станции Толстопальцево. А с ношей уже не придется возвращаться обратно в Жаворонки. Можно будет ехать в Москву по железной дороге.
Многих сборщиков привлекают районы грибных лесов за городом Верея, вокруг Голицына и Звенигорода, Рузы, Бронниц, Загорска, Клина, Можайска.
Грибными лесами славятся станции Лобня, Луговая, Трудовая (с Савеловского вокзала).
Можно проехать к грибным местам и с Ярославского вокзала. Грибные места начинаются с Зеленоградской. Многие сходят на станции Софрино, пересаживаются на узкоколейку и едут до Рахманова и Федорцева. По основной магистрали – дальше станция Ашукинская. Надо по шоссе дойти до деревни Голицыно и свернуть к соснам на обрыве.
Славится белыми грибами станция Апрелевка (с Киевского вокзала). Много их по увалам и оврагам. Для любителей дальних походов интересны остановки: разъезд 75-й километр, Башкино, Балабаново, Малоярославец.
На автомашине можно доехать по Киевскому шоссе до грибных мест на 65-м километре. Еще лучше переехать мост через реку Нару и остановиться на шоссе в лесу против села Рождествено.
Не нуждаются в рекомендации излюбленные грибниками станции Домодедово, Белые Столбы, Барыбино, Михнево (с Павелецкого вокзала).
Менее известны хорошие грибные места у станции Привалово, за кирпичным заводом, куда можно проехать и на автомашине.
От Курского вокзала лучшие остановки для грибников – Лопасня (78 километров), Шарапова Охота (90 километров). На автомашине интересен маршрут от Лопасни до Стремилова (Куинджевские березы) и до урочища Коровий брод.
Богат грибами массив лесов вдоль Октябрьской железной дороги на перегоне от Сходни до Поварова.
Грибы надо искать умеючи. Смотрите грибы к северу от дерева; их меньше на восток и запад, а на южной стороне вовсе не бывает в сухое лето.
ПЕРВЫЕ ВЫСТРЕЛЫ
Солнечные дни убывают. Меньше становится цветов и зелени. Сожалеют об этом дачники, но в восторге охотники. Они спешно собираются на охоту.
…Вскрывается футляр. Из фланелевого чехла вынимается ружье. В живописном беспорядке располагаются на столе мешочки с дробью, порох, весы, мерки, закрутки, барклаи, патронташи, ягдташ и рюкзак.
…Воображение, словно на крыльях, уносит охотника на зеленые просторы, водные угодья. Спозаранку бодро шагает он по берегу, готовый хоть в воду. Перед его взорами шире раздвигается горизонт раннего утра. Пленительно манит покой зеленых лесов и пойменных лугов. Яснеет бледный жемчуг чистого неба.
По низине расползается волокнистыми слоями белый пар, обтекает былинки и кусты, обдает свежим запахом хвоща и аира.
Над блестящей гладью тихой воды склоняются серебролистые ивы. На зеленом бисере ковровой ряски различаются поволоки, извилины утиных заплывов. Следы на воде. Где-то тут выводок? Надо быть начеку. Слух, внимание и зрение – все насторожено. Непроглядны узорные сплетения густых трав.
…Тихо. Чуть слышно шелестят тростники, а над ними снуют синекрылые стрекозы.
На поверхности воды плавают выдернутые утками мясистые белые, как спаржа, стрелолисты. Это явные следы утиного пиршества. Охотник располагается в кустах.
Чу! Вихрем прошипели чирки и, замедлив полет, упали вразброс по дальней заводи. С присвистом пролетели тяжелые кряквы. Вспенив воду, вся стая уток живописно расселась как раз против укрытия охотника.
Птицы настороженно огляделись и успокоились.
Раздался выстрел. Стая взмыла вверх, а на воде неподвижно распластались крылья селезня. Еще удар, и другой селезень, перевернувшись в воздухе, рухнул вниз, примяв пышную осоку.
Удачный дуплет! Начало охоты сделано.
Разнообразны виды охоты на уток. По утиным выводкам можно пешком, «самотопом» вброд у берегов выпугивать и стрелять уток. Но самая прелестная охота на уток – это в лодке, на челне: в ботнике утятник становится хозяином водных просторов в дремучих джунглях камышей. Лодка дает преимущество перед всеми способами охоты.
Хороша охота на перелетах по зорям, но она начнется позднее.
На основе своего опыта хочу дать совет молодым стрелкам: больше всего выстрелов на охоте в челне будет по круто поднимающейся птице. Основное правило такой стрельбы – накрывать птицу стволами, брать выше… А боковые выстрелы, стоя, с челна рискованны – легко перелететь за борт в воду. Пробуйте чуткость челна к качке. Осмотритесь в ботнике, где проходит у борта ватерлиния; если много седоков, устойчиво ли ваше судно на воде.
Охота за молодыми утками в начале сезона отличается своими особенностями. Обычные способы охоты в это время с собаками – легавыми, лайками, спаниелями, с подхода вброд и по берегу – на вылетку, на взлетку, с подъезда в лодке.
В пасмурные дни круглый день охота – на болоте и на воде, а в ясные дни только по утрам и вечерам – на зорях. Лучше выбирать небольшие речки, озерки, наводненные болота, травянистые поймы с зарослями ивняков. Здесь и днем таятся утиные выводки.
До солнца можно еще застать уток на стекле чистой воды. Тогда стреляй дальних уток, а дробь захватит и ближних. Второй выстрел будет на подъеме.
Утиная охота поучительна, интересна. На воде хорошо видишь, куда попал заряд дроби. Это развивает глазомер стрелка.
Заядлые охотники направляются в самые выдающиеся по природным богатствам утиные места – Кривандино, Талдом, Заболотские разливы Дубны, Протвинские, Раменские, Бронницкие и Приокские луга, Московское море, Истру.
Ни пуха им, ни пера!
Стеклянно-синяя стрекоза присела отдохнуть.
Шаловливый ветер тихо качает цветы и травы.
Улыбается солнцу ромашковый луг.
СЕНТЯБРЬ
Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора…
Ф. Тютчев
Завершается лето. Чисто светло-голубое небо. Золотисто-лиловая мгла нависла над городом. Потек лист. В парках и на бульварах стелется желтая дорожка. А листва все ярче румянится.
Осень, как бы задумавшись, приостановилась… Лишь птицы напоминают о ней. Опять после летней разлуки прилетели в город галки, вороны. Они занимают свои зимние квартиры: карнизы, крыши, чердаки, колокольни. По утрам кричат грачи, прощаясь до весны со своими родичами-домоседами.
Трогательная картина! Галки и вороны, охваченные минутным порывом, пускаются всей оравой провожать грачей. Но, долетев до застав, возвращаются восвояси – родной север им милее юга.
Чист и прозрачен тихоструйный воздух солнечного дня. Виднее стал широкий простор чарующих пейзажей русской осени. Далекий горизонт слегка окутывается лиловатой дымкой.
Рдеет лес. Ярки деревья. Тихи задумчивые сентябрьские дни, нарядно «бабье лето». На зелени хвои огнистыми парусами переливаются клены. Трепетно зарево оранжевых осинников. Вспыхивают лимонные пожары березовых рощ.
Мягко ступать по опавшей листве. Под ногами шуршат ковры листопада. Редеют в лесах и на полях цветы-медоносы. С одних только последних цветов вереска-боровицы пчелы напоследок собирают заключительный взяток; особенный этот темный на цвет и терпкий на вкус вересковый мед.
Среди мелкорослых сосенок на моховых кочках созревает последняя ягода сентября – клюква. Берешь ягодку, и тянется тонкая нитка с листочками, как у мирта. Запоздавший тетеревок ткнется и исчезнет в бронзовом кусте багульника.
В солнечные дни задумчив осенний подмосковный пейзаж. Изумруды озимых зеленей. Желто-серые ковры блеклых косогоров. Багряные перелески. Серебряные извивы реки в посветлевших долинах. В зеркале вод отражается червонное золото лиственных лесов.
Величава русская золотистая осень, никогда не бывает она ни грустной, ни скучной.
Сбиваются в стаи и кружатся над полями и поймами полчища грачей, скворцов, чаек, ласточек, журавлей, гусей и дроздов. Сперва это птичьи маневры, походные учения, тренировочные воздушные игры. А потом крылатым путешественникам будет дан и старт в дальнюю дорогу – через моря, океаны, в теплые, но чужие страны. До весны.
А с севера летят зимовать к нам чечетки, щеглы, свиристели, щуры, снегири.
Цветы сентября – в гармонии с листопадом – окрашены в желтые тона. Много еще трав в цвету. По суходолам косогоров и полей золотятся желтые рябинки, осоты, донники, золотарники, ромашки, иван-да-марья, ястребинки.
К сладкому запаху хвои примешивается сырая пахучесть душистых рыжиков. Вот они притулились под хвойными опахалами лапника, будто схоронились от утренних заморозков. Широко распростерлись нижние сучья старой ели, а из-под них, как бы напоказ, выбежало на тенистую лужайку целое созвездие красных грибков. Сентябрь – время боровиков, груздей, рыжиков и белянок.
В сентябре по ночам больше высыпает звезд; они как бы ближе к нам, ярче во тьме их мерцанье, заметнее извивы сияющей дороги Млечного Пути.
В лучах вечерней зари серебрится яркая Венера. А около полуночи восходит Сатурн, видимый до самого утра. Всю ночь тянут к югу и перекликаются в небе косяки гусиных стай.
До инея цветут в садах георгины и астры. Красивы, хотя и без аромата, эти холодные клумбы и розарии. Пламенеют охладевшие огни бегоний.
Вместо зеленого шума в дубравах слышишь только шелест поблекшей листвы да завывающий свист ветра в сквозящей сени поредевших вершин.
Ровно полсуток ночь, полсуток день – календарный знак астрономической осени в день осеннего равноденствия 22 сентября.
ОЧЕЙ ОЧАРОВАНЬЕ…
В прозрачном воздухе далеко тонет взор…
На солнце желтый лес сверкает в отдаленьи,
Как золотом покинутый костер.
И. Бунин
Поостыло солнце, спряталось, схоронилось в тучковатой бездне окладных облаков. Обветшала весенняя обнова деревьев, будто наскучило листьям висеть на вершине, и они понемногу уже слетают с березок. Потеряла лаковый блеск зелень.
Небо заволокло. Говорят, засентябрило… Принахмурилась темная тучка, а где-то с горизонта яснеет просвет. Его отблески отражаются на воде пруда и мягко освещают берега. Светом и теплом дышит тихий покой прозрачного воздуха.
На лесных полянах, на опушках и сечах, в хвойных борах пламенеют кустистые веники золотарников, донник, лиловый короставник, белозор, лилово-розовый вереск, голубые колокольчики.
Сентябрь – золотая осень широколиственных лесов. Особенно нарядны достопамятные партизанам Брянские леса, исторические тульские засеки, дремучая тайга Сибири и Приморья. Эти края великолепны в сентябре. Недаром пленительному обаянию русской осени больше, чем весне, посвящено книг, стихов, картин и музыки.
Приумолк лес. Ярче зардел огонь ягодных рябин… И порой разведривается хрустально-ясное небо – чистый василек!
Серебряная пряжа паутины извивается в сухом, безветренном воздухе.
Не томит солнце. Ласковая тишина воздуха нежно веет прощальным очарованием нарядной листвы. Сентябрьскому утру не хватает только летней пахучести, свежего аромата сочных трав и цветов. Лес пахнет грибами, сеном, хвоей и смолой.
В сухую теплынь хрустальных сентябрьских дней москвичи не пропускают выходных дней, чтобы побывать в знакомых уголках любимого леса. Но неузнаваемы предстают они перед глазами.
В утренней росе блестками бенгальских огней сверкают на солнце елки. Колючий бархат хвойной кольчуги цепко задерживает на себе осыпь золотого дождя березовой листвы. Паук осучивает ель ажурными кругами паутины, и взамен мух в свои тенета ловит теперь только листики. Они висят, кажется, ни на чем… Тонок веер паучьей пряжи на хвойном веретене елки в росе! А когда в нее попадет первый луч солнца, то сказочным волшебством представится радужно-сверкающий свет росы. Изумительно художество ткача-паука в первом свете лучистого востока.
Это мимолетное видение – примета сентября, типичное явление «бабьего лета», когда ласковые улыбки солнечных дней еще дороже памяти прошедшего лета.
Воздушной паутины ткани
Блестят, как сеть из серебра.
И. Бунин
В лесу тихо… Вдруг над головой, где-то там, поверх вершин, задумчиво перекликается высокий звон журавлиной стаи: «Прощай, матушка-Русь, я к теплу потянусь». Так народ перевел язык крика журавлей. Не спешат дрозды, квохчат на рябинах – не вся еще ягода поклевана. И ласточки нас не покидают. Непременно скопом все одну старую, самую высокую березу выбирают, кучно с выводками верхушку облепляют и по утрам без умолку хором щебета сговариваются о большой дороге до пирамид Египта. Всей стаей касатки ночуют на тростинках: вода теперь теплее земли. Тоже – примета сентября.
Первые запевалы апреля – скворцы, по непостижимой натуралистам традиции, и в сентябре слетаются к родным скворечникам. Всегда удивителен осенний фестиваль семейных спевок скворцов. Вокальные утренники самодеятельной капеллы скворцов, и те же песни, что напутствовали весенних сборщиков сморчков в неодетом лесу. Подумать только, как это молчуны лета повторяют осенью весенний календарь песнопений! Диво-дивное!
Те же повадки имитации весеннего тока охотничьи егери слышат у глухарей в листопад, а московские охотники и грибники – у косачей-чернышей и парных рябчиков. Только тетерев теперь бормочет и чуфыкает без азарта, бесстрастно, грезит «про себя».
Казалось, нет конца их грезам
На мягком лоне тишины…
В грае стайных грачей, в песнях скворцов, в бормотанье тетеревов витает вокруг да около осени голос минувшего лета, словно ищет и никак не находит свое потерянное гнездо.
От первых желтых листьев и брусники до инея – первая половина фенологической осени. Среднемноголетний срок первого белого утренника – инея, как и последней грозы, – 14 сентября.
Сентябрь – канун «месяца сада», пора забот о саженцах и семенах, копка ям для посадок, вырезка неплодных побегов малины, прореживание и обрезка смородины и земляники, последняя посадка садовой земляники. Каждый час дорог. Садоводы хлопочут о том, чтобы больше было в нашей стране садов и парков. «Думы о зелени – думы о будущем», – писал замечательный советский писатель Леонид Леонов.
Под шумок листопада в живой почке таинственно зарождается весенняя краса зеленой жизни лесов и садов, изобилия будущего урожая плодов и ягод, богатой лесной флоры. Так весна начинается с осени.
ЗЕЛЕНАЯ КЛАДОВАЯ
Мне лепетал любимый лес:
Верь, нет милей родных небес,
Нигде не дышится вольней
Родных лугов, родных полей.
Н. Некрасов
Сказочная «скатерть-самобранка» даров русского леса расстилается вокруг Москвы, в ее зеленых пригородах. С севера к Москве доходит граница тайги, а с юга город обступают типичные южане – исполинские дубравы, где в подлеске красуются ягодные кустарники – шиповник, калина, рябина, жимолость, малина, крушина, боярышник.
Нежит лучистой лаской кроткое солнце. Над головой – светлый простор синевы.
Какая даль и вышина!
Глядишь – и бездной голубою
Небес осенних глубина
Как будто тает над тобою.
И. Бунин
Невыразимо удовольствие слушать таинственный лепет тенистых вершин. Летом монотонные хвойные потемки лапистых елок и сосен сливаются с березняками, но вот пришел сентябрь-Прометей и начал исподволь воспламенять живые костры лимонного огня берез.
Идешь, а милые, веселые березы то сбегаются дружной толпой в тесный хоровод, то разбегаются поодиночке, а то стоят как верстовые белые столбы вдоль и поперек светлой поляны, будто указывают дорогу в грибные места.
Ко всему приглядишься в задумчивом лесу, и вдруг в глаза издалека бросается неправдоподобная яркость: точно в красных яблоках, пламенеет круглолистая осина. Засмотришься, и услышишь лепет осинового разговора:
Я люблю тонкий стан твой резной,
Золотая осенняя скромница,
И осиновой рощи сквозной
Я люблю неумолчную звонницу.
О. Колычев
Удивительна способность круглого осинового листа вертеться вокруг черешка даже без ощутимого ветра.
Осенний пейзаж русской осени немыслим без ягодных кистей и вырезных рябиновых листьев-самоцветов. Под зонтами-опахалами густой листвы бесшумно, тихо шагают грибники. У них повадка следопытов. Беззвучие осеннего леса, задумчивая тишина располагают охотника с корзиной к сосредоточенному вниманию. По лесу ходи – под ноги гляди. На каждом шагу подстерегает человека волнующая неожиданность.
Лесопарковый пояс столицы – это неиссякаемый источник радости, здоровья, зарядки бодростью, поэтического вдохновения. А уж польза, которую он приносит москвичам, неисчислима. Это легкие города, гигантская лаборатория свежего воздуха. «Все зеленое богатство леса – дерево, куст, цветок – обладает свойством с каждым годом умножаться. И может быть, никакой другой народный капитал не дает столь высокого прироста, как зеленые насаждения. В них залог здоровья», – сказал Л. М. Леонов.
Хочется привести убедительные цифры «арифметики здоровья». Один гектар зеленых насаждений поглощает столько углекислого газа, сколько выдыхают 200 человек. Стало быть, природная аптека зеленого листа в пяти лесопарковых хозяйствах столицы, площадью 180 тысяч гектаров, способна обогатить кислородом воздух, необходимый для дыхания 36 миллионов человек.
Помимо кислорода, гектар лиственного леса за лето испаряет 2500 тонн воды, а весь зеленый пояс для освежения жаркого воздуха будет испарять целое озеро. И это, как установлено, повышает на 5 процентов влажность лесного воздуха, образует облака, тучи, создает атмосферу плодородия в прикорневом слое воздуха. Вот какое необыкновенное богатство имеют москвичи!
Почетный, хозяйский долг москвичей – беречь зеленого друга, охранять его от легкомыслия браконьеров: цветоломов черемухи, порубщиков кольев и ветвей на туристские палатки, от бездумных разорителей птичьих гнезд и муравейников. Ни нужды, ни смысла, ни цели нет у того, кто от нечего делать разворошит купол кучи и, как ротозей, смотрит на «вавилонское столпотворение» великой суматохи муравьев. Другой разрушает купол, чтобы набрать муравьиных яиц для певчих птиц в клетках, для корма рыбам в аквариумах.
Помню, по лесным берегам речек все подряд развороченные трухлявые пни под куполами куч – это рыболовы-удильщики доставали муравьиные яйца. На беду нашего зеленого друга – дерева – муравьиные яйца лучшая насадка для ловли плотвы, уклеек, ельцов. Промышляют регулярно на муравьиный спирт, в бутылки набирают живых муравьев доморощенные знахари. А развороченный муравейник – это мина замедленного действия. В радиусе 250 метров от него, так и знай, лесной участок будет изуродован вредителями-листожорами, листовертками, шестиногими гусеницами шелкопрядов, пилильщиками и др. Шестиногий вредитель – коварно-грозный враг леса. Есть минеры-насекомые – их мины в коре, листве, лубе, древесине, в побегах, корнях, цветочных почках. Цифры энтомологов доказывают, что насекомые-вредители опаснее пожаров, чудовищно быстро размножаются на погибель зеленого друга. В центральных, подмосковных и даже северных районах лучший защитник лесных пород – муравей двух видов: красный (крупный) и желтый (мелкий). Острыми жвалами-челюстями они грызут вредных насекомых, муравьиной кислотой обрызгивают крупных гусениц и сбрасывают с дерева. За лето 30 килограммов личинок и яиц уничтожает на гектаре леса один муравей.
В одну минуту 100 насекомых притаскивают муравьи в одну кучу, а в день 20 тысяч. А за 5—6 месяцев активности подмосковных муравьев (пусть будет хоть 100 нехолодных дней) от 2 до 8 миллионов вредителей наберется в одно гнездо. Ученые уже, как пчел, разводят в пнях и кучах прирученных муравьев («улей» составляют 200 литров живых муравьев с патроном плодящих маток). Это биологический метод борьбы с вредителями.
Вот почему вредно лесу баловство зловредного досуга иного туриста, грибника, рыболова, самогонщика муравьиного спирта. Ведь это дереву вредит. И лесникам полагается следить и отучать браконьеров-муравьятников от вредительского разрушения куполов-куч. Это нетерпимо в зеленой зоне лесопарков Москвы, где смыкается разнообразная лесная флора.
Оберегайте лесные богатства, умножайте их! Любовь к природе учит и любви к Родине.
СЕНТЯБРЬ ЗАДУМЧИВЫЙ
Здравствуйте, дни
голубые, осенние,
Золото лип и осин
багрянец.
В. Брюсов
Последняя теплынь. Тешит глаз мозаика нарядной листвы, задумчивая просинь золотых дней первоосени. Яркими флагами полощутся в янтарно-прозрачном воздухе ветви деревьев, зовут на осеннюю ярмарку румяного листопада. Лесной фестиваль рассеивает грустные думы о минувших прелестях лета. На четыре часа уже стала длиннее субботняя ночь.
Чуть-чуть нежит остывающий луч низеющего солнца, слетают и желтыми заплатами прилипают к ногам листья. В тишине леса зажигаются бездымные костры берез. В желтые листья наряжаются деревья, а понизу разбросан клад медяков – красных рыжиков.
«…Я сидел и глядел кругом и слушал. Листья чуть шумели над моей головой; по одному их шуму можно было узнать, какое стояло время года. То был не веселый, смеющийся трепет весны, не мягкое шушуканье, не долгий говор лета, не робкое и холодное лепетанье поздней осени, а едва слышная дремотная болтовня…»
Так писал И. С. Тургенев, и кто напишет лучше!
Свежо сентябрьское утро. Солнце золотит седину в кудрях березоньки. Еще в густой листве шепотком, неуверенным свистом пытаются по летней привычке пробовать, голос птицы. Не заливисто поют, а вполголоса. Самый рассеянный – легкомысленный зяблик, у него память коротка; и в сентябре вдруг, забывшись, огорошит мелодическим серебром осеннюю тишину лесного молчания.
Сентябрь задумчив. Прощальный месяц разлуки с летом. Среди сухих свертков желтой листвы еще распускаются анютины глазки, и беспамятный шиповник снова зажигает пунцовые огоньки своих диких роз. Стрижеными газонами зеленеют низкие отавы гладких лугов, уставленных башнями стогов. А водяные растения и сейчас распускают бутоны. Словно вернувшись с дороги, присело на бережок и призадумалось лето: уходить иль погодить, повременить, подивить…
В задумчивом безмолвии леса любо патрулировать с корзинами грибникам, охотникам, сборщикам брусники или орехов.
Кругом умиленная дрема увядающей природы. Под ногами шелестит листва, а слух ловит дробную мелодию лесной капели в позднем напеве пеночки. Летит на прощание, веселит трогательная иллюзия лета в золотом сне задумчивого леса, в светлых широтах лазурных горизонтов.
Покинутым костром горят и под дождем не гаснут огни червонного листопада. Только ревнивая луна – царица ночи – тушит березовый пожар дня и как бы возвращает в ночной лес зеленое лето. Краски осени стушевываются во тьме ночи. Зеленой кажется пышная листва.
Пленительна прелесть золотой русской осени.
