Текст книги "Времена года"
Автор книги: Дмитрий Зуев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)
ХЛЕБ БУДУЩЕГО
Воском желтеют спелые, в усах, золотые орехи подмосковного леса. Много кругом столицы урожайных орешников – звенигородские, бронницкие, лопасненские, луховицкие, волоколамские. Не перечесть их… Дозревают орехи в приметный «ореховый день» – 12 сентября. Самый страстный грибник и турист, да и охотник не пройдет мимо, не утерпит полакомиться сочно-вкусными орехами.
Городские и сельские сборщики орехов с интересом заглядываются на своих лесных конкурентов: налетают на кусты сойки, черные с крапинками кедровки, по веткам скачут попрыгуньи-белки. Потешно смотреть, как ищет зверек орехи, будто играет белка, лапкой стукнет по веткам и смотрит, какая дольше качается – там и гранка орехов. Поучитесь у белки. Смекалиста охотница, мудро запасает она на зиму ореховый и грибной провиант.
В мае – черемуху, в сентябре орешник сокрушают туристы. Часто с горечью видишь в орешнике следы людей, хищническую манеру сбора. Орешник спутан и поломан браконьерами. Чудное дерево обломано, искромсано. Пора бы устыдиться таким варварам. Не лучше ли пересаживать орешник в сады, как завещал И. В. Мичурин?
Лесные орехи еще первобытный человек собирал и раньше хлеба, как и желудями, питался ими и, наверно, остерегался ломать.
Надо беречь этот дар леса. Лещинные орехи очень питательны: 62 процента жира, 17 процентов белков. «Хлеб будущего», – сказал о них И. В. Мичурин. Давно пора орешнику из леса перешагнуть через тын в сады – усадебные, коллективно-любительские, колхозные и совхозные. Надо украсить широколиственными, декоративными и полезными кустами наши новые сады и парки, обсадить дома, деревни, дороги и, особенно, пасеки, как ранним медоносом, кормильцем перволетных пчел до листа.
Сентябрь – канун традиционного «месяца сада». Пора приготовляться к пересадкам из леса в сады орешин, ягодных кустарников.
В кедрово-широколиственных лесах Приморья, а также в садах Москвы, Ленинграда, Брянска и других городов поспевают и самосевом в сентябре опадают замечательные маньчжурские орехи (200 штук с 15-летнего крупного дерева уссурийской тайги). В сентябре желтеет это золотое дерево с перистыми веерами. Несравненна декоративная краса реликта – маньчжурского ореха. Старайтесь раздобыть в сентябре эти орехи на семена, саженцы и сеянцы в питомникам, заведите это чудо природы! И польза большая – 55 процентов жира в костянке, ореховое масло – деликатес.
Легка, красива и прочна ценная древесина на токарные поделки.
Не пропускайте «месяц сада»! Осенью посейте орехи и гряды прикройте листвой. Помирится орех и с бедной почвой, он зимостоек. Обрезают ветвистость только осенью, весной она сильно сокоточит… Его, как и лещину, аллеями сажайте вдоль дорог, на усадьбах, кругом пасек, в парках и садах. Орехи пышно обогатят флору Москвы и области.
ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА В САДУ
Осыпал лес свои вершины
Сад обнажил свое чело,
Дохнул сентябрь, и георгины
Дыханьем ночи обожгло.
А. Фет
Цветы, брусника, ласточки, белые боровики, весельчаки-кузнечики, васильковая лазурь неба – все так же, как в августе, прелестно. Только календарь-численник да прощальные реплики журавлей вещают о достоверности осени в сентябре. Лилово-голубые колокольчики качаются на ветерке, и кажется, это они вызванивают прощальную симфонию летних грез в немом осеннем лесу.
Сентябрьская пора «бабьего лета», по норме московского климата, это то же, что ранняя весна, только больше солнца, нет сырости капели. Нет в году другого такого времени, как сентябрьский триумф изобилия даров земли. Заслуженные радости садоводов и цветоводов порой нечаянно омрачают фенологические особенности этого времени года. По древнеславянскому календарю, русский сентябрь, как и поныне на Украине, носит типичное название «вересень» – месяц первого инея (от слова «врасенец» – иней).
Не сразу и не везде бывают ранние заморозки – местами по области, прежде всего на поймах, низинах, в долинах. Но как эти заморозки некстати, когда дозревают поздние яблоки, доспевают кабачки, огурцы, дозариваются помидоры, роскошно цветут георгины, астры, розы, вторично цветет и краснеет клубника.
Средний срок первого инея – день-летопроводец 14 сентября. Порой, конечно, его и совсем не бывает в сентябре, но садоводы, цветоводы, овощеводы не забывают о бдительности, они начеку, готовы к охране сада от угрозы ранних заморозков. В 1963 году первый иней появился 7 августа, на 38 дней раньше срока.
И вот сентябрь. И вечер года к нам
Подходит. На поля и горы
Уже мороз бросает по утрам
Свои сребристые узоры.
Е. Баратынский
Весной май, осенью сентябрь опасен: вот эти трудные месяцы угроз поздневесенних и раннеосенних заморозков. Они не дают покоя городским и сельским садоводам, огородникам, цветоводам. Те постоянно в тревоге за сад Поневоле становятся бдительными фенологами, внимательными наблюдателями погоды: как бы не застали врасплох коварные капризы природы! Губительны они в самое критическое время весеннего роста, цветов и осеннего плодоноса.
Известны многие способы укрытий, обогрева, дымления, но они трудоемки, подчас ненадежны или малоэффективны.
В последние годы на смену им в нашей стране и за границей с успехом начинается применение дождевальных установок для защиты от заморозков садов, виноградников, цитрусов, ранних овощей и цветов. Как показали опыты, дождевание расширяет период вегетации растений в открытом грунте, утепляет их. Температура воздуха при дождевании всегда бывает на два градуса выше, чем на неорошаемых площадях. Вода оседает на растение, замерзает ледяной коркой, и температура не падает ниже, чем на полградуса холода. Невероятно, но именно ледок – спаситель растений от мороза, их самый верный и надежный защитник. Главный Ботанический сад Академии наук СССР в опытах защиты георгинов именно дождеванием победил холод.
В вегетацию «земная тучка» дождевальной машины орошает, а в случае заморозка надежно защищает растение.
По данным и наблюдениям наших ученых, безморозный период в средней полосе и Московской области составляет в среднем 139 дней (от 98 до 182 дней). Ранний холод осени – 15 августа, поздний – 2 ноября, в среднем – 7 сентября (предел 8,5 градуса).
По фенологическим наблюдениям, в средней полосе первый заморозок на почве в среднем случается 14 сентября, ранний – 14 августа, поздний – 8 октября. Первый заморозок в воздухе: в среднем – 24 сентября, ранний – 31 августа, поздний – 21 октября.
БАБЬЕ ЛЕТО
Как грустный взгляд, люблю я осень
В туманный, тихий день хожу
Я часто в лес и там сижу —
На небо белое гляжу
И на верхушки темных сосен.
И. Тургенев
Примета сентября – одиноко цветущие клумбы покинутых дач, где некому любоваться осенним парадом опустевшего сада, молчаливого, без детского смеха. Зимой и летом – одним цветом изумруды хвойных боров, а лиственные леса сентябрь перекрасил в радужные расцветки листопада. Прохладны зори в зеленых джунглях камышей. Местных уток распугали в августе, но в сентябре дыхание Арктики сгоняет гнездарей тундр, и пернатые эскадрильи перелетных птиц валом валят и приводняются на «аэродромах» Московского моря, на Истре, на Большой Волге. На московской воде открываются «птичьи базары».
Беспримерно сушило землю летом солнечное небо, а вода не туманила вечера. Редко так бывает, чтобы первым затуманил не август, а сентябрь.
Сентябрь – месяц грибов. А тут еще, глядишь, и красная земляника вторично созрела, как бывает в дожди после суши лета.
Спелые кисти «северного винограда» клонятся долу – сургучные печати красной осени. На рябинах по утрам сытый квох-переполох дроздов-рябинников.
Ухо ловит нежные звуки притихшего леса. Еще слышны приглушенные тишиной неумолкающие птичьи отголоски. В соломинку цедится свисточек юрких синиц. Челноком снует по стволу вверх и даже вниз головой поползень-голубопер и все насвистывает. Шустропрыткий этот древолаз – незаменимый лекарь дерева. Но старательнее всех простукивает, как главный врач леса, больные стволы дятел. Только он один достанет короеда, стукнет – и словно поставит точку в конце истории болезни. На все лады пересмешничают, всем подражают хитрые сестры вороны – голубоперые сойки-хохлатки; желуди, орехи промышляют. У родимых скворечен слетаются «семейные» скворцы. На озимых зеленях бубнят-бормочут лирохвостые черныши-косачи.
В обычай сентябрю и похмуриться низкооблачным, сереньким небом, и покропить мелким дождичком-моросеем. А то пасмурная даль горизонта так затуманится, что с утра до ночи кажутся сплошные сумерки.
Сентябрь – вечер года. Но никто еще не принимает всерьез осенних угроз, не расстраивает бодрого оптимизма воскресных планов. Чаще дождей на свою блистательную вахту заступает солнце, освещая позднюю пышность зелени. А потом поспешно румянится лес.
На бульварах и в парках москвичи гуляют под цветными зонтиками листвы.
Алые паруса кленов и осин пламенеют на фоне желтого моря вянущих берез. Радуга, кажется, опоясывает лесные дали. Золотая пороша вихря-листопада заметает стежки-дорожки – лесные тропинки.
Стоит необыкновенная теплынь «бабьего лета». По описаниям Никоновой летописи, такое же лето стояло на Куликовом поле 8(21) сентября 1380 года: «Осень же бе тогда долга и дни солнечны и светло сияющи и теплота велия».
И вдруг невиданная картина – часовая гроза с проливнем нагрянула безвременно, не в пору, на полмесяца позже нормы за 70 лет фенологии. Совпали два фенологических события, будто сошлись вместе два времени года: веселые раскаты летнего грома и первый осенний буйный листопад.
Это был июль в сентябре.
Мелкий град сбивал с черешков листву. Она валилась стихийно-дружно: градины успевали еще и на лету настигать тот же лист и бить по нему еще и в воздухе, а потом уже били и лежачий лист на траве, на асфальте. Задумчиво прощается природа со своим богатым убранством, нехотя сбрасывает лист за листом, покрывая густой сеткой зеркальца лесных речек и озер.
В ЗОЛОТОМ ЛЕСУ
Лето отступает. Убывают светлые дни. Червонной позолотой горят вершины деревьев. Лес пожелтел. Последняя теплынь вдохновляет скворцов на песни. А в парке звенят чижи.
По народному календарю, 14 сентября – день-летопроводец. Межа лета и осени. Последние дни расстила льна, грозы, летающей паутины, сбора птичьих стай в дорогу. Полярная ночь на Северном полюсе.
Лес поблек. Но как еще великолепна цветистая вянущая листва! Днем мглятся сумерки ненастья, и тогда ярче бросается в глаза нежная акварель румяного подлеска. «Жар-куст»!
Живописен осенний букет палевых, розовых и фиолетовых оттенков листвы бересклета, а еще краше цветов его плоды – оранжевые с черным глазком сережки, по-народному – «сорочьи очки». Любимый корм рябчиков.
Гранатом зарумянилась красавица-рябина. Под цвет ягод покраснел шиповник. У этого дикорастущего кустарника большие перспективы. Он, несомненно, займет место среди фруктовых растений. А крушина у нас стала, как лимон. На одном кусте – бутоны, цветы, спелые и зеленые ягоды.
По извечной воздушной дороге полетели на юг птицы. Через всю страну проносится поднебесный звон журавлей и гусей. За Полярным кругом вспыхнули уже первые сполохи северного сияния. Там дожди перемежаются со снегом. Метель заносит ягоды голубики, клюквы, брусники. Но нашим тундровым ягодникам не страшен снег.
Полный листопад в тайге.
Блещут радуги листопада. Отцветает вода; она ясна, тиха и прозрачна. Как под стеклом, хорошо видно дно. Скорей клюет рыба.
Стрижи улетели, а ласточки пока нас не покидают. Касатки лепятся на телеграфные провода. А свет солнца укорачивается. Все длиннеют и темнеют звездные ночи, выпадают обильные росы, по утрам клубятся туманы. Астрономическое лето доходит до осеннего равноденствия
НА ЗОРЬКЕ ПО ПЕРЕПЕЛУ
Сентябрь – отлетная пора. Но не все птицы улетают. В это время по лугам и поймам перепелов ищут с легавыми собаками.
Спозаранку выходит за околицу охотник. Бодрым шагом идет он по крутому подъему и выходит на пригорок.
Мягко и бесшумно ступает нога. Собака, повалявшись, отряхивается, мотает ушастой головой, жадно нюхает свежий воздух.
Всюду разносится крепкий запах полыни. Замечательна эта лекарственная трава! Ею лечатся от малярии, золотухи и при желудочных болезнях. Она улучшает пищеварение. На одном растении 100 тысяч семян. В ботанике она называется артемизия, в честь мифической богини охоты Артемиды.
Светает… Беглые полутени уползают в овраги и лесные опушки.
Выше диких рябинок (желтые пижмы) подпрыгивает русак. Он облюбовывает погуще траву да поглубже ямку, чтобы залечь на день.
Дорога пересекает ржаное поле. Собака повела в сторону, по жнивью. Вот с хода пес встал перед бурьяном. Мгновенно ружье берется на изготовку. Тихая команда. Собака занесла вперед лапу…
«Юрь-клюй!» – нежно раздалось за чернобыльником. Кургузый перепел выбросился из куста и курлыкнул на взлете. Вскидка ружья и выстрел. Охотничий трофей лежит на щетине жнивья.
Гулом выстрела встревожена стая грачей. Издалека закипел тревожный грай. Громогласно протестуют птицы против нарушения утренней тишины.
Все смолкло. Уселись угомонившиеся птицы. И снова слышен мечтательно-сонный «бой» перепела: «Спать пора!.. Спать пора!..»
В немом безмолвии неведомо откуда раздается протяжный свист. Невольно запрокинешь голову и посмотришь на небо. В вышине красиво летит птица с длинным загнутым клювом. Самый крупный кулик нашей фауны – кроншнеп – не певец. Но сейчас по-вешнему громко оглашает музыкальным свистом просторы лугов и поймы. Охотничьему сердцу трогательна певучая прощальная грусть кроншнепа.
Еще за неделю до начала охоты, в последнюю пятидневку июля, над приволжскими древними курганами у станции Скнятино свистели и летели по зорям кроншнепы.
В устье реки Печунхи мы ловили рыбу и ночевали на берегу. И каждый день пролетали над нами певцы высот, гармоничным посвистом прощавшиеся с северной родиной.
Кроншнепы улетают на виду охотников и рыболовов. А кукушки исчезают втихомолку и в одиночку. Вещуньиных стай не увидишь. Кукушка кукует до ячменного колоса, а как завидит первые желтые листья на березе – и… до свиданья! До весны улетает в теплые края.
Кулички не торопясь продвигаются к югу. Залетают на отмели рек и озер, голенастыми ногами воду меряют. Пересвистывают и что-то клюют.
Отлетели стрижи и мухоловки-пеструшки. Собираются в стаи ласточки.
НА БРУСНИЧНИКЕ
Замглел безветренный воздух просторных полян. В легком тумане на опушку, как живые, вышагнули стройные красавицы-елки в немеркнущей зеленой мантии. Далеко проглядываются понизу их смолистые, шершавые стволы. Между деревьями пробежал хохлатый рябчик и скрылся в кустах. Нежно-палевые купыри, кружевные листья земляники, фиолетовые перья лизун-травы, яркий пурпур толокнянки. Удивительное художество осени. За гриб примешь красный лист осины.
Листопад полный… Идешь в тишине, и уха коснется трубный звук. Откуда? Долго всматриваешься в синюю глубь неба и вот увидишь: высоко-высоко, словно бусы, тянутся улетающие журавли. Трубят журавли. Тревогу бьют, последнее тепло уносят.
Набат птиц оглашает задумчивые дали Подмосковья.
А под ногами какая прелесть! Мшистые кочки усыпаны багряным бисером спелой брусники. Присядешь, как на подушку. И вот они рядом, целыми горстями бери карминные кисти брусники. Лень охотнику подняться, а надо спешить за собакой.
Морда пойнтера уткнулась в рисунчато-бронзовые вайи – пильчатые листья кудрявого папоротника. Пес почуял не видимые охотнику следы тетеревиных набродов. Лесные куры ходили – наследили.
Собака ведет охотника по нарядному перелеску. Укротился пыл невысокого солнца. А тени, тени без конца… Длинные-предлинные… Изрешетили вдоль и поперек поляну. Многокрасочны на солнце некоси блеклых трав.
В тиши слегка греет лучистый припек. Еще шаг вперед – и поразительный контраст. Холодок уже освежает разгоряченное ходьбой лицо. Сапоги охотника обильно покрываются росой.
Шерстится курчавая зелень вереска с лилово-розовыми султанчиками. Не расстанешься с этими поздними цветами. А тут еще сюрприз – заманчиво уселся на мху гриб боровик со светло-коричневой округлой шляпкой. Но некогда охотнику любоваться. Он срезает гриб и торопливо прячет в охотничий ягдташ. Промелькнет бабочка. Выглянут пятиконечные звезды лепестков. Еще цветут белозоры – «солнечная роса». Заглядишься на эти родственные жасмину душистые цветы. А собака уже застыла в классической позе… Стойка! Дрожащий хвост вытянут, глаза уставились в одну точку. Пойнтер как бы указывает, где дичь. Впереди зеленеет пышный можжевеловый куст.
…Громкий трепет крыл. А цели нет. И вон она где вынырнула, угольно-черная, краснобровая птица. Далеко сорвалась за кустами и стремительно летит по березам. Волнующий момент.
Рука сжимает ружье, указательный палец на спуске Мушка опережает полет. Гремит дуплет. В воздухе повисают сшибленные зарядом желтые листочки. Они тихо падают наземь. А это что? Какие-то невесомые листья взмыли кверху и легко летят все выше и выше. Ага, это перья! Дробь, видимо, не миновала птицу.
– Назад! – кричит охотник и без оглядки бежит по кустам.
Развесистые березовые ветви ударяют по лицу. Сквозь узоры листвы виднеется знакомая картина. Собака наклонилась, а под ней трепыхается, бьет крыльями черныш. Опрометью подбегает охотник. На траве – старый петух-косач. Редкий трофей сентябрьской охоты.
Не всегда доводится в сентябре добыть старого тетерева. Обычно косач убегает из-под стойки собаки под заслон кустарников.
…Меркнут и блекнут поляны. Снуют и шелестят стеклянными крыльями стрекозы.
Под ногой шуршат опавшие листья. Настороженный слух ловит мелодию лесной капели. Запоздалый напев пеночки-теньковки: «пинь-тень-тинь». И так без конца. Улетает и веселит на прощание певунья. Иллюзия лета в сонно-золотом лесу сентября.
В КАМЫШАХ МОСКОВСКОГО МОРЯ
Меркнут цветы в лесу, вянут и блекнут травы на суходолах. А на воде еще красуются бело-розовые зонтики сусака, мутовки стрелолиста, корзинки ядовитого веха и омежника, малиновые тройчатки плакун-травы (дербенника), розовые початочки водяной гречихи. На Московском море неувядаемо зеленеют непроходимые заросли тростников, камышей, рогоза, касатика, душистого аира.
Не волнуется светлая, холодная вода. Ветер, а волны нет. Дивиться тут нечему! Это осень. На гибкие тростники лепятся вереницы отлетающих ласточек. Неправдоподобно густа, зелена заросшая пойма. Бархатисты шоколадные початки высокостойных рогозов.
А посмотришь на лес – увидишь приметы осени. Лимонная роща берез. Низко ходит солнце. В тени уже не сохнет трава.
Но еще ликует ясный день. По прибрежным травам и кустам играют солнечные «зайчики». Не греет лишь холодный свет воды. Он только сильнее слепит глаза.
Над головой необъятная васильковая синева неба. Высоко клубятся светлые-кучевые облака. Белые громады, как воздушные замки, плывут в ясной лазури. Облачные панорамы и снежные комья чаек причудливо отражаются на зеркальной глади широкого плеса.
Наступил самый оживленный сезон охоты. Подросли утиные выводки. Все утята «на крыле». Вылиняли в «брачное перо» цветистые красавцы – кряковые селезни.
По зорям пернатые реют над стогами, тянут от воды к хлебным полям. Самая интересная охота на утиных перелетах! Холод торопит птиц. Оживленно подлетают из Заполярья северные стаи непуганых уток.
Днем новичок подойдет к заливу, посмотрит на зеленый лес камышей, тростников, осок, уныло подумает: «Нет тут никакой жизни». Ни звука, ни взлета. Пустое место. Только в высоте парят зоркие ястреба. Обманчива эта тишина. Ложное разочарование. Ястреба неспроста летают. В пышно зеленеющих зарослях таятся утки.
Вечером оживляется водоем; с зарею начинается шумный подъем птиц. Всей стаей улетают утки на ночные кормежки – в поля и на мелководье. А утром врозь возвращаются обратно. Охотники знают эти утиные повадки и стреляют уток по зорям на перелетах. Замечай утиную трассу, становись лицом к заре, не зевай бить в лет.
За зеленью прибрежных высоких трав на чистоводье Московского моря собирается в сентябре настоящий «птичий базар». Кишат нырки разных пород, которых не было видно летом. Появились незнакомцы с севера: крохали, турпаны, сауки, морская и хохлатая чернеть, лутки, синьга, гоголи-звонки.
Московское море – удобное перепутье на магистрали великих перелетов птиц. Весной и осенью здесь отдыхают утки, гуси и лебеди.
Любо пробираться на лодке в травянистых джунглях. Сонно дремлют непроглядно густые заросли. Тихо перешептываются с зыбкой струей чуткие тростники.
Случилось нам пробираться однажды с вечера в благоухающих прериях на островке Московского моря. Ветерок всю ночь доносил до нас необычайно сладкий, приятный аромат. Под утро сели в шалаш на утиную зорю.
Рассвело. Видим: кругом светло-зеленые, высокие, душистые заросли болотной травы, вроде камыша. Выдернули ползучее корневище, попробовали – ароматное и остропряное на вкус, как зубная паста. Это лекарственный аир, известный в медицине «ирный корень». Берега и острова Московского моря летом и осенью пахнут душистым аиром. Простор, тишина, водная гладь, роскошная зелень.
Где мелко, бродишь в сапогах, выпугиваешь из травы уток. Волнующие впечатления захватывают охотника-утятника, неутомимого гребца и ходока. Штурмом берутся любые препятствия: трясины, топи, цепкие паутины водорослей. Словом, тут целый комплекс спортивных упражнений. Многоборье!
По камышам, тростникам, хвощам и осоке нелегко пробираться на лодке. Преграждают путь водоросли, подводные кочки, тайные отмели. Но заставляет все превозмогать охотничья страсть.
Щетинятся зеленые листья телореза. Это наше самое крупное плавающее водяное растение, похожее на тропическое алоэ. Загадочно ведет себя это растение-нырец: всплывает в начале лета во время цветения, потом снова опускается на дно. В конце августа телорез всплывает, образует розетки новых листьев и поздно осенью опять тонет до весны. В низкой этой траве лодка – как во льдах. Застопорится – и не сдвинешь ни назад, ни вперед. Неприступная крепость! Изо всех сил налегаешь на весла и медленно выбираешься из цепких зарослей.
Охота с подъезда хороша только в ветер. Бойкий ветерок шаловливо расчесывает гривки гибких тростников. Издалека доносится кряканье жирующих уток. А где они – не видать. Стена-стеной дыбятся тростники.
В тихую погоду добычливой охоты с подъезда не жди. По зарослям камышей и тростников только в ветреный день под шелест метелок подберешься на верный выстрел к затаившимся уткам. Курс держать против ветра. Помни: на взлете кряква поднимается тяжело, а выровнит полет – уходит быстро.
Хорошо отстоять утиную зорю на берегу моря. Вечер ясен, и тиха розовая вода. Затравенели заводи и протоки. Прелестны эти охотничьи уютные интерьеры. Заранее примечай излюбленные воздушные дороги, по которым летят птицы с дневок на ночные жировки.
Как заросло Московское море! Увлекательно бродить с ружьем по тенистым потемкам, слоняться по колыхающимся зеленым коридорам водяных трав. Есть где замаскироваться. Неподвижность важнее заслона.
…Догорает заря. Смеркается… Сумрак в зелени дремучих трав. Сонный гуд комаров. И вот… «вих, свих, вихс…»
В воздухе слышится тонкий пересвист. Он предупреждает охотника: «готовься!» Быстро летит стремительная кряква. Сто километров в час! Почти незаметно взмахов крыльев. Но еще быстрей летят чирки. Вот птица все ближе и ближе. Стволы ружья обращены кверху. Охотник прицеливается. А птица не ждет, стремглав несется. Недаром охотники называют чирков «чертовой почтой».
Соображаешь, как целиться. В этом секрет меткого выстрела в лёт. Ловишь момент. Определяешь на глаз, насколько нужно вынести мушку вперед утиного носа, чтобы заряд точно угодил в цель. А сумерки уже сгущаются, видишь плохо. Поневоле приходится торопиться, учитывать силу ветра, быстроту полета, расстояние до цели. И на все это дается один миг. Удалая стрельба в лёт!
Удача веселит, но и промах не печалит. Раз от разу развивается меткость. Опытные охотники бьют без промаха. Иной раз сам удивляешься: ударишь, глядишь – закувыркалась утка в воздухе. Новичку непостижимым кажется точный снайперский выстрел. Но поражаться туг нечему. Опыт приобретается годами.
