Текст книги "О моя дорогая, моя несравненная леди (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Яшенин
Жанр:
Разное
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
–Дрыхнешь? – жизнерадостно осведомился он, проходя в комнату.
–Да. – зевнул Паша, заваливаясь на диванчик, откуда, судя по всему, только что поднялся.
Кирилл кивнул и опустился в кресло возле журнального столика. Натюрморт, украшавший столик, претерпел существенные изменения. Грязная посуда бесследно исчезла, уступив место нескольким бутылкам пива и большой, порядком раскуроченной вяленой рыбе.
–Угощайся. – предложил Паша.
–Спасибо. – поблагодарил его Кирилл, отодвигая, тем не менее, тарелку с угощением подальше от себя. Воспоминания о нелегком трансатлантическом перелете были еще слишком свежи.
–Мы ж только что пообедали. – прибавил он.
–Мы?
–Ну да, мы с Леной.
–Ах, с Леной! – сообразил Паша.
Испытывая, видимо, некоторую неловкость, он встал с дивана и уселся в кресло по другую сторону стола.
–И как она?
–Нормально. – ответил Кирилл. – Ну, то есть она, конечно же, страшно раскаивается в том, что была вчера несколько... несдержанной и очень хочет поговорить с тобой.
–Очень хочет? – покачал головой Паша. – А чего ж она тогда сама не пришла?
–Сама? Вообще-то она хотела, но я предложил устроить вашу встречу в более романтической обстановке. – здесь он немного хитрил, но они с Еленой заранее договорились, что идею с "Арабеллой" лучше приписать именно ему. – Так оно как-то вернее. Согласен?
Паша неопределенно пожал плечами, то ли соглашаясь, то ли...
–А "в более романтической обстановке" это где? – уточнил он, поразмыслив немного.
–А это здесь, неподалеку. – сказал Кирилл. – Лена говорит, тут есть один хороший ресторанчик... "Арабелла" кажется. Живая музыка, танцы до утра и все такое...
–Да тут, считай, в каждом кабаке живая музыка и танцы до утра! – махнул рукой Паша. – Хотя... – он снова пожал плечами. – Почему бы и нет? Можно и в "Арабеллу" наведаться. Место действительно приличное. Мы там уже бывали.
–Стало быть – решено! В шесть вечера, через... – он посмотрел на часы. – четыре часа встречаемся у входа в "Арабеллу".
–Решено. Пива точно не хочешь?
–Точно. – улыбнулся Кирилл, поднимаясь из-за столика. – И так уж переел – сил нет.
–Ну как знаешь. Ты сейчас к себе?
–Да. Надо же хоть немного привести себя в порядок перед рестораном.
–А... она там, у тебя? – помедлив мгновение спросил Паша.
–Лена? Нет, Лена в город собиралась, на экскурсию. Говорит, соседи ваши, эти... дай бог памяти... Блиновы давно уже приглашали съездить.
–А. Да. Действительно. – кивнул Паша. – Они нас давно уже зазывали. На четверых, говорят, машину с экскурсоводом взять гораздо дешевле, чем на двоих. А тут, говорят, соборы какие-то уникальные, еще конкистадорами построенные, имеются. Да и вообще есть на что посмотреть.
–Ага. Она именно так и сказала: есть на что посмотреть. – подтвердил Кирилл. – Обещалась к шести быть.
–Хорошо. – ответил Паша. – Ладно, тогда давай до вечера. До шести.
Кирилл пожал его руку и вышел из номера.
Четыре часа. Четыре часа. Как раз достаточно чтобы придти в себя, отойти от бешеного круговорота событий, закрутившего его едва он ступил на благословенную землю Доминиканы. Довольный собой, он спустился в свой номер, размышляя какое же это блаженство: принять обжигающе ледяной душ, а потом уснуть, забыться, отключиться от всех проблем...
*
Она появилась на дорожке, ведущей к ресторану в десять минут седьмого. Для женщины – практически раньше времени.
В этот самый момент короткие южные сумерки окончательно сдались под напором темноты и на трассе, петлявшей вдоль берега, вспыхнули фонари. Полупустая днем, она стремительно наполнялась, словно пересохшая речка, дождавшаяся дождя. Празднично блистая фарами и радостно повизгивая клаксонами, машины проносились в обе стороны, увлекая своих хозяев навстречу ночной жизни. Они без малейшего стеснения перестраивались через сплошные линии дорожной разметки, свободно выкатывались на полосы встречного движения и буквально в миллиметре разъезжались со встречными же авто. Про скоростной режим движения здесь вообще, похоже, никто не слыхал...
–Вот за что я люблю страны вроде этой! – сказал Паша перед самым появлением Елены. – Посмотришь на какой-нибудь такой вот... Египет и начинаешь думать, что в Москве еще не самые безумные водители. Да и вообще все не так уж и плохо.
–Ага, если только вернешься. – ответил Кирилл. – В Египте, говорят, на дорогах бьются со страшной силой.
–Есть такое дело. – согласился Паша. – Нас, правда, беда как-то всегда стороной обходила, но вообще закончить жизнь в придорожном кювете там гораздо реальнее, нежели под водой.
Он замолчал и посмотрел на часы.
Кирилл сделал тоже самое.
Он присоединился к Паше заранее, а вот Елена опаздывала.
–Пять минут – ерунда. – ответил он на невысказанный вопрос.
–В пределах нормы. – пожал плечами Паша.
И все же Кирилл чувствовал напряжение, поднимавшееся в нем, и увидел, как резко он вздрогнул, заметив темную фигурку, свернувшую на дорожку, ведущую к ресторану. Словно по мановению волшебной палочки, фонари, проспавшие весь день, тотчас же вспыхнули и осветили ее.
Теперь уже сомнений не осталось: переодевшаяся в длинное темно-синее вечернее платье и вспенившая светлые локоны высокой укладкой, по дорожке шла Елена.
Приблизившись, она замерла на мгновение, смешавшись, но потом решительно направилась к подавшемуся ей на встречу Паше и приложилась к его щеке:
–Привет, дорогой!
–Привет. – слегка натянуто улыбнулся тот, то ли опасаясь выдать свое волнение, то ли...
–Здравствуй, Кирилл. – Елена протянула руку, и он с удовольствием ответил ей:
–Привет! Отлично выглядишь.
–Старалась! – она с достоинством склонила голову, принимая комплимент.
Потом взглянула на распахнутые двери ресторана, откуда неслась громкая музыка и спросила:
–Места есть?
–Сейчас узнаем! – Кирилл направился было к дверям, но Паша остановил его:
–Да не суетись ты, земляк! Я уже все заказал. Столик, вино, ром, настоящий флибустьерский букан – все готово. – он выдержал паузу и сделал широкий жест: – Прошу к столу.
–Узнаю! – даже не пытаясь скрыть гордость за мужа, Елена протянула ему руку и кивнула Кириллу: – Пошли.
...Столик, доставшийся им, можно было считать идеальным с точки зрения его расположения в огромном зале ресторана, стилизованном под седую, конкистадорскую старину. Изгиб стены и пара огромных раскидистых, остролистых кустов отгораживали сидевших от внешнего мира, создавая иллюзию уединения. Это место представляло собой тихую заводь в волнующемся, бурлящем море разгульного веселья. Здесь можно было спокойно поговорить, а при желании размяться – выдвинуться на танцпол.
За танцполом возвышалась крохотная сцена, которую полностью занимал темнокожий музыкальный коллектив. Правильно ли было называть его джаз-бандом или имелось какое-то другое, сугубо местное название Кирилл не знал. В любом случае старались ребята от души и публика, отвечая им взаимностью, то и дело, словно волны прибоя – пляж, накрывала танцпол.
Что же касается их самих то, памятуя об имевшей место размолвке, следовало повременить с зажигательными латиноамериканскими ритмами и для начала поговорить. Ну, или хотя бы выпить...
Несмотря на приветственный поцелуй, Паша с Еленой держались немного напряженно, и Кирилл решительно взял инициативу и вино в свои руки.
–Итак, предлагаю выпить за древние доминиканские соборы в частности и всю архитектуру в целом! – провозгласил он, поднимая бокал.
–Отличный тост! – одобрила Елена.
–Он, правда, в конечном итоге обязывает тебя прочитать лекцию...
–Лекцию?!
–Именно. – подтвердил Кирилл. – Тема: "Санто-Доминго – город контрастов".
–Хорошая тема! – рассмеялся Паша.
–Ага. – кивнул Кирилл. – Ну а если серьезно: как съездила-то?
–Отлично съездила. Экскурсия получилась прекрасная. Если бы еще не нытики эти, вообще все прекрасно было бы.
–Нытики? – переспросил Паша. – Блиновы, что ли?
–Кто же еще?! Сперва сами кричали: поехали да поехали, а как дошло до дела так сразу и скисли! И солнце им в глаза светит, и в машине жарко, и экскурсовод невнятно рассказывает, и маршрут неинтересный, и так далее, и тому подобное, и прочее, прочее, прочее! Замучили – сил нет! – она досадливо передернула плечами.
–Во дела! – покачал головой Паша. – А мы с ними еще и нырять ночью собирались ехать.
–Да я с ними теперь не то что в море, в кафе не пойду...
Она наверняка прибавила бы еще что-нибудь в адрес незадачливых путешественников, но Кирилл мягко переключил разговор:
–Собирались ехать ночью нырять? А это как?
–Никогда не пробовал? – удивился Паша. – Зря. Рекомендую. Исключительно увлекательное занятие. Если выбрать безопасное место, спокойное и без течения можно отлично погрузиться. Впечатления – фантастические! Мы как раз собирались взять на ночь яхту, это не сильно дорого, запастись винцом, шашлычком и махнуть на какой-нибудь дикий пляж. Представляешь картину: костер на пустынном ночном берегу, на вертеле шипит мясцо, где-то над головой шелестят пальмы, прибой то и дело выбрасывает в круг света белые хлопья пены. И тишина.
–Здорово!
–Ага! Загорелся! – удовлетворенно улыбнулся Паша. – Присоединяйся.
–Присоединяться?
–Конечно, Кирилл. – поддержала мужа Елена. – Лучше уж с тобой, чем с этими нытиками! Ты – совсем другое дело...
–Это верно! Ты – свой мужик!
Кирилл чуть заметно поклонился, принимая комплимент, и подумав немного, ответил:
–Отчего же не присоединиться-то. Правда... если вы уже покончили со своими проблемами и... – он словно прервал сам себе и вопросительно посмотрел на сотрапезников.
Те переглянулись и, смущенно улыбнувшись, отвернулись.
–Да покончили, чего уж там! – махнул рукой Паша. – И были-то те проблемы... – он пожал плечами.
–Да уж. – эхом отозвалась Елена.
–Серьезно? – Кириллу почудилась в этом эхе какая-то... фальшь. Хотя... – А что же тогда у вас стряслось? Ну, если не секрет, разумеется.
–Да, секрет-то оно, может быть и не секрет, а только... – Паша остановился. – Оно тебе нужно?
–Ну, интересно все же: сперва разбежались по разным углам, а теперь говорите – фигня, мол, ничего серьезного!
–Да так. – Паша неопределенно махнул рукой. – Скелеты в шкафу, призраки прежней жизни.
–Из армейских времен что ли?
–Ну да. Был там у меня один товарищ... Я тебе о нем расскажу как-нибудь...
Кирилл кивнул и совсем уже собрался спросить: почему не сейчас? как к столу подошел официант и водрузил на него большой поднос.
На подносе стояла пышущая жаром металлическая решётка, только что, видимо, снятая с огня. На решетке дымилось мясо, напластованное длинными, тонкими кусками и исторгавшее диковинный, манящий аромат.
–Букане, сеньорос! – провозгласил официант, жестом призвал их быть осторожнее и удалился.
–Ага, так это вот и есть знаменитый флибустьерский букан?
–Похоже. – несколько разочарованно протянул Паша. – И каких только названий не придумают люди для обыкновенного барбекю!
–И не говори! – расхохотался Кирилл. – На любые ухищрения пускаются лишь бы товар подороже продать!
–Да будет вам! – вступилась за флибустьеров Елена. – Может на вкус это – нечто совершенно бесподобное.
И она, ловко орудуя ножом и вилкой, распределила старинную пиратскую закуску по тарелкам.
–Все может быть. – пожал плечами Паша и взял бутылку рома: – Как насчет того чтобы поднять градус... под дичь?
–Под дичь? По дичь это – свято.
Елена тоже не стала возражать и мгновение спустя они уже поднимали полные рюмки. Видя, что супруги не торопятся произносить здравицу, Кирилл снова взял обязанности тамады на себя:
–Ну что, за примирение?
–И за примирителя! – решительно дополнила его Елена.
–Точно! – поддержал ее Паша. – За тебя, братишка!
Рюмки звучно цокнули и разлетелись в стороны. Ром, огненным язычком лизнул горло и соскользнул вниз, разогнав по всему телу приятное, живое тепло. Кирилл выдохнул и даже немного удивился, не увидев сорвавшегося с губ пламени.
–Хорошо!
Он отхватил приличный кусок букана и отправил его в рот. Ароматное, качественно прокопченное мясо буквально расплавилось на языке, бесследно растворилось в раскаленном выдохе. Оригинальный букет специй не вступил в противоречие с жестковатым, но густым и приятным послевкусием рома, подтвердив взаимодополняемость напитка и закуски.
–Однако! – Паша удовлетворенно качнул головой. – Придется признать, что флибустьеры они того... толк в кулинарии-то понимали.
Кирилл кивнул:
–Повторим? Пока дичь не остыла.
–Обязательно.
Елена покачала головой, дав понять, что хочет вернуться к вину и мужчины, удовлетворив ее просьбу, принялись за ром вдвоем.
Они повторили еще пару-тройку раз, покуда букан не был окончательно истреблен, а по всему телу не разлилась приятная, воздушная легкость. Напряженность, довлевшая над ними с момента встречи, исчезла сама собой, став попросту неуместной в тесном кругу дружеской беседы.
Кирилл чувствовал, что ему хочется забыть обо всех проблемах и, поддавшись очарованию курортного вечера, поговорить о чем-то легком, пустом... поверхностном.
–Так вы в Москве живете?
–Когда где. – ответила Елена. – Когда – в Москве, когда – в Крыму.
–В Крыму?
–Да, у нас маленький замок на Южном Берегу, в Коктебеле...
–Маленький замок? – удивленно заломил бровь Кирилл.
–Ну, замок это так... преувеличение. Дом. Красивый домик на морском берегу, на склоне Карадага.
–Здорово. А в Москве где обитаете?
–В Москве? На Осенней улице. Представляешь где это?
–Ага. – ответил он. – Крылатское.
–О. Зачет. – кивнул Паша. – Так ты, получается, Первопрестольную неплохо знаешь? А говорил вроде, из Питера родом?
–Оттуда. – события последних дней так перемешались в голове Кирилла, что он и сам уже плохо помнил: кому и что он говорил.
–У друзей часто гостишь? – спросила Елена.
–У родственников. Да и вообще, жил я там несколько лет. – он почувствовал, как легкость сама собой улетучивается. Вот и поговорили о пустом...
–Даже жил? – она не обманула его ожиданий.
–Да. Шесть лет. После... – он остановился. – После того как родителей не стало.
На этот раз пауза получилась гораздо внушительнее.
–А что с ними случилось? – прервала, наконец, молчание Елена. – Если, конечно, ты...
–Да нет, я в порядке! – махнул рукой Кирилл. – Уже... перегорело. Лет-то уже минуло... почти тринадцать. Да, почти тринадцать.
–Расскажешь? – ненавязчиво предложил Паша.
Кирилл лишь пожал плечами. Раз уж сказал "А", глупо останавливаться...
–Мне тогда одиннадцать лет было. Четвертый класс весной закончил. В июле у родителей отпуск был, целый месяц на море, в Туапсе, провели. Вернулись в начале августа и вместе с дедом и бабушкой на дачу уехали. Дача у нас на север от Питера, на Вуоксе...
–На Карельском полуострове?
–Перешейке. Место шикарное: речка, лес, озер в округе – видимо-невидимо. Красота. Ну, мы с бабушкой и дедом постоянно там жили, а родители на выходные приезжали, поскольку уже работать начали...
–А кто они у тебя... были?
–Мама – врач детский, а отец – инженер на судоремонтном заводе. – он остановился и в одиночку, ни с кем не чокаясь, опрокинул рюмку.
Отдышался.
Надо же: вроде и привык уже, а все равно... жжет.
–Ну, вот, стало быть, мы жили там постоянно, а родители в пятницу вечером приезжали, а в воскресенье – уезжали. На машине. В тот раз все именно так и было: нагулялись мы с ними за выходные, накупались, а в воскресенье, вечером, стали они домой собираться. Поужинали вместе с нами и уехали. Затемно уже.
Он помолчал немного и продолжил:
–А утром к нам милиция приехала. Рассказали, как все случилось, и увезли деда в морг, на опознание. Они немного совсем до Питера не доехали, километров десять. Трасса у нас там... специфическая, семь загибов на версту. А то и больше. Ну и на одном таком вот повороте они на всей скорости и вылетели. Прямо в дерево...
Кирилл остановился, автоматически поднял рюмку и, рассеянно покрутив ее между большим и средним пальцами, обнаружил, что та пуста.
Он пожал плечами и поставил рюмку на место.
–Виновных нашли? – спросил Паша.
–Да в том-то все и дело – не было там никаких виновных! Менты, ну, в смысле, – гаишники, сказали, что на этом отрезке дороги отца не то что подрезать, даже встречными фарами ослепить никто не мог. Сам с управлением не справился. Наверно заснул...
–Очень может быть. – согласился Паша. – Нам, горожанам, свежий воздух в голову бьет крепче водки. Надышишься за городом кислородом, потом вечером возвращаешься чуть живой, сонный весь, вялый как муха зимой. Едва не засыпаешь на баранке.
Кирилл кивнул:
–Это точно. Ну и ремнями безопасности, согласно недоброй русской традиции, тоже пристегнуты не были. В общем, шансов они себе не оставили, скончались прямо на месте, почти мгновенно. "Скорой" только смерть констатировать осталось.
Он вздохнул и заметил, что Паша протягивает ему полную рюмку.
–Давай, брат. Не чокаясь. Помянем.
Елена тоже хотела что-то сказать, но голос ее осекся, поскользнулся словно на мокром месте и она, смешавшись, опустила голову.
–Ну а дальше что было? – спросил Паша, переведя дух. – Тебе-то сразу сказали?
–Сразу. Бабушка может и хотела скрыть да не смогла. Слезы ее тут же выдали. Что со мной тогда было, я даже припомнить не могу. Как бред, помешательство какое-то навалилось. Ну не мог я поверить, что так может быть! Что была семья, нормальная хорошая семья и вдруг... вот так, в один момент, на ровном месте, все рассыпалось, пропало, исчезло. Что один я остался. – Кирилл остановился.
Он только сейчас заметил, что Паша сидит вполоборота, развернувшись и чуть наклонившись к Елене. Его правая ладонь бережно сжимала руку жены, а левая безостановочно поглаживала ее будто успокаивая...
–Бабушка с дедом, естественно, хотели меня у себя оставить, но дядя Слава с тетей Наташей рассудили по-своему. Все-таки официальными моими опекунами стали они. Старики-то уже были слишком старыми...
–Хорошо сказал!
–Да уж! – усмехнулся Кирилл. – Хорошо.
–А дядя Слава и тетя Наташа, они кто? – спросила Елена.
–Тетя Наташа – сестра отца. Родная. Ну, а дядя Слава, соответственно, ее муж. Она как замуж вышла так и переехала в Москву. Дочка у них родилась, Машка. Вообще-то они еще детей хотели, но... как-то не сложилось. А тут – я. В общем, они твердо заявили, что забирают меня к себе и будут растить как родного сына. Сказано – сделано. Как девять дней у родителей прошли так мы и уехали. И следующие шесть лет, до окончания школы, жил я на Ленинградском шоссе, у Речного Вокзала. Ну, не все время, конечно, там жил. На лето в Питер, к бабушке с дедом, выбирался. Словом... сиротинушкой бесприютной не остался: обут-одет был как положено, сыт и даже обеспечен карманными деньгами. Если, конечно, двоек не получал! – рассмеялся он, вспомнив. – Дядя Слава, он – человек строгих правил. Профессия обязывает...
–Профессия? А кто он у тебя? Военный?
–Разведчик?
–Жестче! – покачал головой Кирилл. – Врач-гинеколог...
–Гинеколог?! Шутишь!
–Нисколько. Дядя Слава – гинеколог в элитной столичной клинике. Вдоволь насмотревшись на топ-моделей в самых замысловатых ракурсах и тщательно изучив светских львиц в таких местах, о которых папарацци с желтой прессой остается только мечтать, он заработал достаточно денег, чтобы поставить на ноги нас с Машкой, купить себе коттедж на Дмитровке и даже отправить меня сюда.
–А, так это он тебя отдыхать отправил?
–Ага. Премировал, так сказать, за отличную учебу.
–А где ты учишься?
–В Питере, в Репке...
–Где?!
–В Репке. В Академии Художеств имени Репина, если по-человечески.
–Ничего себе! – покачал головой Паша. – Так ты, получается... живописец?
–Ну, вроде того. Мне это дело всегда нравилось, а в Москве... – он остановился, подумал и пожал плечами: – прямо и не знаю: с горя что ли, от безысходности, чтобы хоть как-то отвлечься занялся этим совсем плотно. Закончил художественную школу, ну а после окончания школы обычной поехал домой, в Питер и с первого же раза, даже сам не ожидал, честно говоря, поступил в Академию. Сейчас на четвертом курсе.
–На четвертом? – переспросил Паша, прикинув что-то. – А поступил сразу после школы, в семнадцать лет?
–Ага. Если бы армада мне два года не выбила, уже окончил бы.
–И что же тебя, прямо из Академии забрали? – удивилась Елена. – Прямо из студентов в солдаты?
–Там что, отсрочки нет?
–Да есть, конечно же. Я сам... отчислился. Со второго курса.
–То есть сначала сам поступил, а потом сам же и отчислился?
–Ага. – Кирилл смущенно улыбнулся. – Была там одна история...
Глава VIII
Спокойно, дружище, спокойно!
И пить нам, и весело петь.
Еще в предстоящие войны
Тебе предстоит уцелеть.
Уже и рассветы проснулись,
Что к жизни тебя возвратят,
Уже изготовлены пули,
Что мимо тебя просвистят.
-А она – что?
–А она мне и говорит: дорогой, что же нам делать с ребенком? А я ей говорю: Таня, ну откуда я знаю: что делать с ребенком?! Это же ваши, женские проблемы! Вы, женщины, для того в детстве с куклами и возитесь, чтобы, повзрослев, точно знать: что делать с ребенком. Но я-то – мужик! Я куклы в руках отродясь не держал! Ну откуда я могу знать: что делать с ребенком?!
–А и то верно – откуда?! – расхохотался Ракитин.
–Я серьезно.
–Я – тоже. Ладно, трави дальше.
–А чего дальше-то? Сказал я так, развернулся и ушел...
–Насовсем?
–Ну... нет, конечно. Не насовсем. Потом вернулся, спросил: чего она решила делать...
–С куклой?
–С ребенком!
–А! Ну и чего же она решила делать с ребенком?
–Ну, Таня решила, что она должна его родить, а я должен на ней жениться...
–О, молодец! – капитан даже не пытался скрыть, что получает удовольствие от рассказа Кирилла. – Решительная девка! Ну а ты – чего?
–А я – чего?! У меня чуть ноги от страха не отнялись! Ну, все, думаю: закончилась моя жизнь! Теперь начнется: никуда не ходи, сиди дома, слушайся мою маму ввиду отсутствия собственной, ищи нормальную работу с постоянными деньгами. А дальше – еще хлеще: пеленки – распашонки, прогулки с колясочкой под ручку с супругой... В общем – все, финиш, конец жизни. А мне-то, блин, еще и двадцатник не стукнул!
–И ума как не было, так и нет!
–Спасибо. – поблагодарил Кирилл. – Ну, смотрю: настроена Татьяна – серьезнее некуда. В общем – ни шагу назад. Ну, тут у меня мозги, видать, окончательно заклинило и я с перепугу возьми да и ляпни: меня, мол, из Академии отчислили и в армию... угоняют!
–О как!!! А она – что?
–А она начала кричать, что ниоткуда-то меня и не отчислили и никуда-то меня и не угоняют. И хватит ей мозги компостировать. И все в том же духе.
–Молодец!
–Она-то молодец, а вот я... – он остановился. – Сказал, что сама виновата, что самой нужно...
–За лунными фазами следить. – подсказал Ракитин. – Нет, ну не дура ли баба – сама залетела, и еще претензии добру молодцу предъявляет?!
–Ага. – вздохнул Кирилл. – Ну, словом, поругались мы и разбежались. Я целую ночь не спал, чуть мозги не вывихнул: как же мне выкрутиться? В Москву что ли позвонить, дяде Славе? А зачем? Что он ответит, мне и так было ясно! Без звонков. В общем, ничего я не придумал и с утра отправился прямо в деканат, заявление писать...
–Лучше уж в казарму, чем в ЗАГС? Так?
–Лучше уж с дедами два года повоевать, чем с тещей – двадцать лет...
–Ты так думаешь? – усмехнулся капитан.
–Да.
–Ну, если ты так думаешь, то так, наверно, оно и есть.
–В общем, забрал я документы и стал гостей поджидать. Весенний-то призыв в самом разгаре. – продолжил Кирилл. – И когда, неделю спустя, явился ее папа, стращать меня своими кулаками и Уголовным Кодексом, на столе у меня уже лежало железное алиби: повестка из военкомата. Так что извиняйте, говорю, при всем моем страстном желании, вынужден отправляться исполнять свой гражданский долг.
–И отправился?
Кирилл пожал плечами и выглянул из-под навеса на улицу.
Холодный осенний дождик немного унялся, но низкое, серое небо не сулило ничего доброго. Словно лохматая маскировочная "кикимора", оно было густо заткано неопрятными и обтрепанными, рваными клочьями туч, которые своенравно комкал промозглый, резкий ветер.
Он же безжалостно трепал макушки берез и осинок, мотал их из стороны в сторону, прореживая листву, причудливым зигзагом пикировавшую вниз и занимавшую свое место в грязно-желтой мозаике сырого ковра.
Призрачные оттенки летнего тепла еще тлели на сером холсте осени, но неумолимый ластик холода стирал их следы, рассеивая последние штрихи золота и зелени...
Далеко, у самой опушки леса копошился взвод солдат. Практически вросшие в землю, в потемневшем от сырости камуфляже, ребята лежа орудовали лопатками, совершенствуясь в искусстве шанцевых работ под надзором старшины. Тот неторопливо прохаживался вдоль цепочки, делая замечания то одному, то другому. Вывернутые штыками, а по большей части – руками, комья земли, точнее – грязи, смешивались с мокрой жухлой травой и пестрыми листьями, устилавшими ее.
Кирилл провел тыльной стороной ладони под носом. Смотреть на пацанов и то было холодно.
Однако... ничего не поделаешь: один из возможных двухсот вариантов, к которым нужно быть готовым.
–Да, сейчас бы на юг! – мечтательно сказал Стас, также взиравший на безрадостный, промозглый пейзаж осеннего полигона.
–Не каркай! Успеешь еще... на юге побывать.
–Да я не в том смысле, товарищ капитан...
–Да понял я – в каком ты смысле! – усмехнулся Ракитин, поднимая винтовку. – Ладно, отсиделись и хватит. Пора работать. За мной.
Они выбрались из-под навеса и направились к далекому стрельбищу. Сейчас там было непривычно тихо для этой, в общем-то, горячей поры. Дождь разогнал под броню и брезент всех за исключением взвода, упорно вгрызавшегося в землю на опушке леса.
Шагая следом за капитаном, Кирилл методично "считывал" ландшафт. Он прекрасно знал – чем может обернуться невнимание. Постороннее движение в колоннаде стволов перелеска, средь нескончаемого хоровода падающей листвы. Свежий, еще не размытый гусеничный след, убегающий к опушке леса. Или от опушки? Нет, вон они, в неглубоком распадке, под низко натянутой, присыпанной листвой, маскировочной сетью...
–Не жалеешь?
–О чем? – отвлекся он от наблюдений.
–О красе своей. О чем же еще?! Что променял супружескую жизнь на эту? – капитан широким взмахом руки обвел продрогший полигон.
–Да есть немного. – признался Кирилл, помедлив мгновение. – А чего она... сама? – прибавил он.
–Имеется в виду: а чего она сама навязала тебе свои вводные? – усмехнулся Ракитин.
–Да.
–Ну, это, знаешь ли, вопрос из числа философских! И вообще: ругать женщину за то, что она делает глупости, это все равно, что ругать хромого за то, что он не может ходить прямо.
Они расхохотались, а потом Стас спросил:
–И что, все женщины такие?
–Да, они, женщины, именно такие. – подтвердил капитан. – Почему они такие еще можно поспорить, но то, что они именно такие, а вовсе никакие не другие – бесспорно.
Он замолчал, сосредоточенно глядя себе под ноги. Сырая, напитавшаяся влагой земля чавкала под ребристыми подошвами ботинок...
...При всей своей нелюбви к задушевным беседам, время от времени, под настроение, капитан говорил с ними на подобные темы. При первой же встрече Ракитин расспросил их о доме и семье.
–Ну и как ты после этого? – спросил он, выслушав рассказ Кирилла об автокатастрофе.
–Да живу... вроде. – пожал тот плечами. – Поначалу, конечно, тяжко было, но потом...
–Полегчало? – в глазах капитана читалось даже не сочувствие, а... сопереживание?
–Полегчало. – согласился Кирилл. – Но сначала чувство какое-то было... и не боль даже, а... – он остановился и пожал плечами.
–Словно на левую руку перешел?
–Что?
–Мне всегда казалось, что жить после потери близкого человека, это все равно как сменить руку, стать левшой. – пояснил Ракитин. – Это очень необычно и крайне неудобно. Любое, самое простое дело, которое ты прежде выполнял не задумываясь, почти не замечая его, становится проблемой. Начинает требовать от тебя усилия и напряжения. Как умственного, так и физического. Ты словно начинаешь жить заново, в том смысле, что все учишься делать без него. И как раз в такие вот моменты и начинаешь осознавать: чем, на самом деле, был для тебя этот человек. Насколько ты был привязан к нему. Как сильно он укоренился в твоей жизни. И как трудно будет дальше. По крайней мере, так кажется мне.
Кирилл не нашелся тогда что ответить, однако потом, раз за разом возвращаясь к этому разговору, думал, что известный смысл в словах капитана был...
–Не жалей, солдат. – вымолвил наконец Ракитин. – Не стоит. Поживете пару лет в разлуке, чувства проверите. Потом вернешься к ней лихим служакой, тертым калачом, может еще и с орденочком, назад попросишься. Если любит – примет...
–А если – нет?
–А если – нет, так оно и к лучшему. – пожал плечами Ракитин. – Стало быть и не было между вами ничего. А коль так, то и затеваться не стоит. – прибавил он.
–Точно?
–Абсолютно точно. Я уж этого насмотрелся выше крыши. Вот так, по молодости, бывает, женится лейтенантик или курсант, опять же, на барышне хорошенькой. И вроде – все у них хорошо, все слава богу, любовь – морковь и все в том же духе. А через год – другой смотришь – куда что подевалось? Где любовь? Где морковь? Тут уж не о любви – едва ли не о ненависти речь идет! Закончилась медовая сказка. Разбилась семейная лодка о жестокие рифы сурового гарнизонного быта. И хорошо если она еще спокойно уйдет, а не начнет мстить ему страшной местью. Не превратит его жизнь в кошмар, от которого только в казарме и можно укрыться. Не начнет... отводить душу с каждым встречным поперечным. И даже не за тем, что так уж хочется душу отвести, а за тем чтобы вчерашнему возлюбленному, а ныне – подлецу-мужу побольнее сделать, мордой в грязь его покрепче приложить...
–А зачем?
–А чисто из соображений возмездия. Чтоб ему, подлецу, жизнь медом не казалась. Раз уж у нее самой она на мед нисколько не похожа.
–Но бывают ведь и другие?
Ракитин молча пожал плечами, шагая вперед.
–Бывают. – сказал он, наконец.
Сказал и остановился.
Рядовые замерли у него за спиной.
–Никофоров. – не оборачиваясь, позвал Ракитин, разглядывая огневой рубеж с тарированными стрелковыми дистанциями. – Мы сейчас мимо перелеска шли, в котором, вроде, техника какая-то стояла. Не приметил, нет?
–Приметил, товарищ капитан. – ответил Стас, мгновенно уловив переход от лирического отступления к практическому наступлению. – Вроде бы два БМД... или три...
–Ну-ну. – с сомнением протянул капитан. – А ты что скажешь?
–В перелеске, справа от нас, стояли два БМД, а за ними еще два БТР.
–О, это – лучше. – Ракитин, наконец-то, удосужился развернуться и в упор посмотрел на него. – А возле них ребята Петрова топтались, точно?
Кирилл замешкался на мгновение, мысленно сделав несколько шагов назад. Нет, снайпера он возле броневиков не заметил. Офицеров – тоже. Ни лейтенанта Петрова, ни кого-то другого. Но все равно что-то приметное там должно было быть. Не могло не быть. Везде есть хоть что-то приметное... Ага, точно, тот здоровяк, что сидел на корме БМД. Берет сдвинут на затылок, а из под него выбиваются светло-рыжие, соломенные кудри. Есть.
