Текст книги "D.R.E.A.M.E.R. Гепталогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Нелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 92 (всего у книги 180 страниц)

Резкая боль обожгла мою ногу. Я глянул ногу, но ничего не увидел. Блин, Рагни!

– У тебя стрела в ляжке, – сказал я.

– А то я не чувствую, – волк схватился за древко зубами, выдернул ее и отпрыгнул вбок, чтобы увернуться от следующего снаряда.

– Это не артефакт? – спросил я.

– Нет, просто взломанное местное оружие.

– Давай, пробегись по периметру, а я обойду те ящики и попытаюсь подстрелить нашего снайпера.

– Хорошо.

Мы снова разбежались. Я свернул за угол и замер – прямо спиной ко мне стоял здоровенный мужик с каким-то ружьем в руках. И вновь у меня появилось сомнение. Не факт, что я попаду ему прямо в голову из пистолета. Не факт, что он сразу исчезнет. А его надо убрать. Если я перережу ему горло ножом Гаки, то чувак, скорее всего, не проснется вовсе. Удары в легкое, желудок, почки, печень – все это приведет к очень плохим последствиям, когда он проснется. Что там человеку не сильно нужно? Аппендикс? А он справа или слева? Да, знаток анатомии из меня так себя. Хрен с ним, буду бить в правый бок снизу. Это вызовет у него очень сильную боль, вплоть до выбивания из сна. Я подкрался сзади, схватил мужика за шею левой рукой, а сам быстро нанес ему два удара костяным ножом. Он попытался закричать, но я сильно его держал, в итоге из горла раздался только низкий хрип. Я вынул нож, ударил им еще раз в бедро мужчине и дал ему пинка под задницу. Сталкер упал на живот, но сдаваться явно не собирался. Я услышал, как он передергивает затвор дробовика. Вот же скотина. Мужчина решил повернуться ко мне боком, чтобы выстрелить, но я оказался быстрее. Теперь хватило и одного выстрела из пистолета. Да. В Ардении эти грозные ребята просто лохи. Света у них немного, артефактов нет, сновидческая магия не работает. Бестолочи. Одним взломанным оружием тут много не навоюешь. Тоже мне, сталкеры. Почему-то в моем понимании они четко ассоциировались с ребятами из знаменитой компьютерной игры, а значит, у них должны быть всякие артефакты, которые они ищут на других уровнях сна. Хотя, может быть, это просто тройка болванов, которых тут оставили прикрывать тыл, а настоящие враги ждут нас впереди?

Остался последний снайпер где-то наверху. Я уже слышал, как Рагни карабкается по ящикам. Нарушил мой приказ. Как всегда, блин. Он вообще часто себя переоценивает. Видит, что жертва якобы слабая, и все – у него башню срывает.

– Попался, гаденыш! – раздался довольный женский голос. Еще одна тетка у них. Надо бежать и помогать симбионту. Кажется, он попал в беду. И снова острый укол боли в районе груди. Через секунд пятнадцать уже в боку. Да Рагни расстреливают, а он ничего не может сделать.

Я запрыгнул на ящики и тихо начал красться. Что-то эта девка не торопится добивать волка.

– Ведьмак! – послышался ее громкий окрик откуда-то сверху, – выходи! Иначе я прибью твою собаку! Ей немного осталось.

Да, да, конечно, щас вот заползу под парочку ящиков, а там уже и ты близко. Костя построил тут целый лабиринт из коробок, клеток и загонов. Я полз прямо над вместилищем какой-то огромной жабы, которая начала плеваться в меня липкой слюной. Никакого урона или отравления я не получил, но вымазался с ног до головы.

– Ведьмак, кончай прятаться! Я считаю до десяти!

Да я уже рядом. Как же она умудрилась поймать Рагни? А?

– Я решил проскочить через одну из пустых открытых клеток, но враг оказался быстрее. В итоге решетки опустились, и я оказался в западне, – ответил волк, – я думал, что ты догадаешься.

– Я же не провидец.

– Извини, я забыл, что ты просто тупой.

Начинается. Осталось нам только поругаться. Лучший способ сохранять спокойствие в любом конфликте – это полное игнорирование оппонента, особенно если не можешь в данный момент ударить его в лицо. Словами же лучше вообще никогда не бросаться на ветер. Затратно это.

Я совершенно бесшумно пролез еще под парой ящиков и отчетливо увидел над собой стоящую девушку. Мда.

– Ты клетку-то сможешь сам открыть? – спросил я у Рагни.

– Пять! – громко произнесла сталкер.

– Да, смогу.

– А что сразу не открыл?

– Тогда бы она просто расстреляла меня, поэтому я прикинулся тупым зверем и мечусь в клетке.

– Умно, – согласился я, – ты молодец, готовься открыть клетку и атаковать.

– Как скажешь.

У меня сейчас три варианта. Первый – это вонзить кинжал девушке в ступню. Не знаю, насколько это будет эффективным. Второй – расстрелять ее прямо снизу из «Беретт». Эффект должен быть потрясающим, но и остается третий – пролезть еще чуть-чуть и просто схватить и дернуть ее за ноги. Даже не знаю, что выбрать. Все такое вкусное. Из пистолетов тут стрелять на самом деле не вариант – пули могут отрикошетить от кучи стальных прутьев, а снайпер из меня тот еще.

Я достал кинжал и со всей силы вогнал его женщине в ногу. Та дико закричала и упала на клетку. Я успел ударить ее еще раз куда-то ниже спины, но тут послышался довольный рев волка и стук упавшей дверцы. Вырвался. Потом девушка просто исчезла из моего поля зрения. Волк схватил ее своими крючьями, его зубы сомкнулись на ее талии, и он поволок иссушать свою добычу в укромное место. Все, разобрались. Не так и страшны оказались здесь эти черти.

– В твоем сне они бы тебя на раз сделали, – заметил Рагни, когда разобрался со своей жертвой.

– Возможно, но я думаю, что это только цветочки. Ягодки где-то впереди. Селина! Выходи.

Я спрыгнул с ящиков и принялся вытирать с себя слизь.

– Это тебя волк облизал? – удивилась эльфийка.

– Если бы. Какая-то жаба в клетке заплевала. Все, млять, к шерсти прилипло.

– Давай я тебя оботру, не вылизываться же тебе, как настоящему коту, – девушка рассмеялась и достала юбку новичка из инвентаря, помогла мне избавиться от слизи, и мы покинули этот странный зоопарк.

– Дальше куда? – спросил я, когда мы вошли в большой и просторный зал. Здесь стоял кристалл сохранения, но он не был активирован. Беда. Я не хочу опять бежать черт знает откуда и плыть на пароме во второй раз. Проклятая недоделанная локация!

– Тут компас показывает на тот дверной проем, – указала Селина.

– Но там же тупая заглушка. Та дверь никогда не откроется, у нее даже петель нет! – возразил я, и мы подошли поближе, – точно тебе говорю, я уже такие приколы встречал. Азраель всегда делает двери по одному шаблону – петли снаружи. Никаких скрытых механизмов тут точно нет.

– А вот и есть. Давай посмотрим на нее магическим зрением. Видишь?

Я напрягся, и да – увидел, что на двери появился большой увесистый замок. Сама же дверь была буквально обмотана цепями.

– А ключ от этой каморки папы Карло есть?

– Да, конечно, – Селина вынула из кармана яркий искрящийся золотой ключик и вставила его в замок. Щелчок – и призрачный замок открылся, а цепи тут же исчезли. Я проморгался и увидел уже распахнутую дверь.

– Твой отец здесь? – спросил я.

– Надеюсь, что да, но меня смущают цепи – раньше их столько не было. Здесь кто-то был. Посмотри, папины книги разбросаны по всему коридору.

– Они добрались до него раньше, – разочарованно констатировал я.

– Не факт. Пойдем быстрее.

Мы пробежали через длинный коридор, спустились по винтовой лестнице и оказались в разгромленной лаборатории. Здесь было немало странных аппаратов и кузнечного оборудования. Часть из него была покорежена. Столы поломаны. Повсюду валяются бумаги и какие-то чертежи. Полный бедлам. Сталкеры – неаккуратные ребята. Кто же так работает? И кому помешали эти милые пробирки? Зачем их было разбивать?

– Тут пусто, – заключил я, – никого.

– Там есть еще одна комната – рабочий кабинет. Я слышала оттуда какой-то звук.

– Осторожнее.

Я поднял пистолет и подошел к двери, открыл ее и вошел внутрь. Эта комната оказалась очень похожей на кабинет Данилы – шкафы с книгами, широкий стол, кожаные кресла, только тут еще камин соорудили. Удобное место. За столом кто-то сидел, причем к нам спиной.

– Доброе утро, господа, – послышался знакомый голос, и я непроизвольно вздрогнул. Кресло развернулось к нам. В нем сидел Роман собственной персоной. На его коленях покоился огромный револьвер, который сталкер даже не направил на нас.

– Поговорим? – он угодливо улыбнулся и показал нам на стулья. Мы с Селиной переглянулись, и я опустил пистолет.

Глава 17. Философия отчуждения

– А знаешь, Сережа, я разочаровался в автоматических пистолетах, – веско заметил Данила, вальяжно развалившись в огромном кожаном кресле, – автоматизм убил наши смелость и остроту мышления. Американские боевики только усугубили это. Главный герой бежит с автоматическим пистолетом, стреляет во все стороны, патроны у него не кончаются. Скукота. Я думаю, что история развития пистолета расцвела и закончилась с появлением револьвера. Положи «Беретты» на стол, они тебе все равно пока не нужны.

– Как скажете, учитель, – я принялся отцеплять кобуры.

– Автоматизм, компьютеры – все это заставляет нас самих меньше думать, меньше просчитывать в уме возможные варианты развития событий. А зачем утруждаться? Вставил дискету в компьютер, нажал кнопочку, и оп – он тебе уже все и посчитал, да? Удобно же? Только вот в будущем для этого и человек не будет нужен. И что тогда случится со всеми нами? Будем только жрать, спать и спариваться? Хотя последнее уже тоже мало кому нужно. Вон бабы-роботы захватят мир. Прекрасное у вас будет будущее. Я бы позавидовал, но, к счастью, мое тело уже мертво.

– Так почему автоматические пистолеты – это зло? – спросил я, положив кобуры на стол.

– Ну сам подумай, дубина ты березовая, – Данила достал из воздуха уже прикуренную сигару, – когда у тебя в барабане всего шесть патронов, ты начинаешь думать над каждым выстрелом, Сережа. Выбирать цели, просчитывать события и дорожить каждым нажатием на крючок. Это и есть оружейный сталкинг. Когда против тебя выйдет не шесть, а десять человек, ты уже иначе думать будешь, потому что перезарядиться тебе не дадут! А автоматические пистолеты – это все лажа, особенно эти мерзкие удлиненные магазины на 30–40 патронов или «улитки» от пулеметов. Ты знал, что на «Макаров» можно поставить барабанный магазин от «ППШ»? С доработкой напильником, но можно!

– Нет, учитель, – признался я.

– Это все нивелирует ценность выстрела, а ведь мысль подобна пуле, Сережа. Вот я к чему клоню.

– Тогда зачем вы делали 20 лет эти «Беретты»? Почему было не сделать какой-нибудь «Наган»?

– А кто тебе сказал, что я не делал револьверы, а? – Данила рассмеялся, – ни ты, ни Женя ни черта не понимаете в оружии. «Роза» и «Плющ» – это произведения магического искусства, с которыми я добрался до таких нижних уровней сна, что вам и не снилось. А вы с ними по игрушкам бегаете. Позорище. Вы даже не можете их разобрать и понять принцип работы.

– Так расскажите, – попросил я.

– Еще чего. Может быть, мне за тебя еще и Герду потрахать? Ты должен учиться, Сережа, а ты, прости за мной французский, занимаешься хуйней. Роман, говоришь, да? Ты отпустил его? Поздравляю. Ты просрал замечательный шанс его убить и решить скопом кучу проблем.

– Он пришел на мирный разговор.

– Охренеть теперь, – Данила рассмеялся как безумец, – темные сталкеры вне игры, болван ты набитый. Он просто пользуется твоей тупостью, как ты этого еще не понял. Ты должен был выслушать его предложение, а потом тут же воткнуть ему в глотку нож Гаки. Я бы сделал так. Женя, уверен, поступила бы точно так же. А ты? И Селина эта твоя тоже молодец.

– Ее зовут Самара.

– Хоть Москва, толку-то теперь? Роман вас развел. Как лохов. Вокруг пальца обвел. Недоноски. Пойми меня правильно, Сережа – никаких переговоров с говном вести нельзя. Ты же сам сказал, что они пытались напасть на тебя неосознанного. Пытались?

– Да, учитель, – спокойно ответил я.

– Я бы за такое убивал на месте, а у тебя с этим проблемы, кретин ты эдакий. Ты уже знаешь, почему ты не можешь убивать магов?

– Они люди, учитель.

– В какой жопе они люди, Сережа? – Данила привстал с кресла и потушил сигару прямо о стол. Это дурной знак. Ох какой дурной.

– У них только человеческая оболочка. Внутри это уже давно не люди. Ты вообще хоть представляешь себе, что отличает человека от животного?

– Интеллект, разум, – робко ответил я.

– Хуязум! – громко выругался Данила и подошел к окну, – оставь это дерьмо для начальный школы и научных задротов. У животных разума не меньше, чем у человека, а у некоторых даже и поболее. Ты слышал про гориллу Коко?

– Нет, – признался я и сглотнул комок, подошедший к горлу.

– Она умерла несколько лет назад. Это была очень умная горилла, которая могла общаться с людьми с помощью жестов, знала их больше тысячи! Она выражала свои эмоции, мысли и понимала две тысячи английских слов. Не команд, сука! А слов. Ее учили как человека, а не как вбивают команды в собак или кошек. Она даже шутить умела и выражать свои чувства. Охренеть, да?

– Звучит неправдоподобно.

– Ага, вы так и думаете, тупые человечишки. Эта горилла заботилась о кошках, имела собственных питомцев, но самое смешное заключается в другом. Ее коэффициент интеллекта колебался от 70 до 95. Ты это можешь себе представить? Горилла с интеллектом в 95 баллов! У афроамериканцев, торгующих крэком в гетто, он в среднем 85! У латиносов, которые банчат коксом и жрут кесадилью, он 95! Гребаная горилла поставила раком все человечество! Разум? Идите в сраку со своим разумом. Как видишь, Сережа, это не показатель! Ты же знаешь, что существуют люди-волки?

– Маугли?

– Да. Так вот. Когда их находят, то пытаются сделать людьми, но это невозможно. Они срывают с себя одежду и бегают до конца жизни на четвереньках. Они – дикие животные в человеческой оболочке. Их ничему нельзя обучить. Это люди, по-твоему?

– У них сознание животного, – ответил я.

– Правильно, ты уже близок к ответу. Я же не зря задаю такие вопросы. Ладно, по глазам вижу, что ты все равно ни черта не понимаешь. Так вот, Сережа, животное от человека отличается не разумом, а социумом. Именно стайные животные зачастую умнее других, потому что им приходится жить друг с другом и подстраиваться. Выстраивать непростую иерархию и принимать законы. Киты, слоны, дельфины, люди, обезьяны – все они собираются в стаи. Просто человек пошел гораздо дальше и, обладая уровнем интеллекта как у гориллы, начал строить уникальный социум. Это уже потом появились всякие орудия труда, тачки в кредит и полеты в космос. Так вот, люди тысячи лет строили общество, в котором им будет комфортно жить. Они придумали мораль, религию, законы и туалетную бумагу. Да, для меня они все примерно на одном уровне, только бумага полезнее, ею хотя бы подтереться можно, или там на растопку пустить, написать что-нибудь, а что ты возьмешь с морали? Она ведь у каждого общества своя, как и религия, как и закон. Абсолютно бесполезная херня, которая служит только для того, чтобы удержать человека в кабале общества и превратить его в тупую шестеренку, встающую в семь утра и бегущую в офис или на завод.

– Но разве человеку не нужно общество? – возразил я, – вспомните, если общество изгоняло человека, то он погибал.

– Человеку нужен человек, Сережа, – ответил Данила, нахмурился и добавил, – и любовь.

– Вы сейчас серьезно? – усмехнулся я.

– Абсолютно. Человек приходит в общество, чтобы получить другого человека, обычно противоположного пола, ну если он не пидорас какой-нибудь, и его любовь. Когда это случается, общество им больше становится не нужно. Вдвоем они преодолеют любые трудности, кроме ипотеки и первого совместного ремонта в квартире, конечно, – Данила расхохотался, – раньше люди часто сваливали семьями в глухие места и наслаждались покоем и свободой, а сейчас система сбивает их в гребаные муравейники, где они вынуждены страдать и сидеть друг у друга на головах. Да им же тошно друг от друга. Посмотри утром в метро на лица людей. Если бы не закон, дающий хорошие сроки за убийства, то они бы уже поубивали друг друга нахер. Мрачные, злющие, недовольные. Улыбаются только дети, потому что в них пока еще больше от животных, и им не нужно горбатиться. Они еще не осознали, что их ждет прекрасный и современный мир! В кавычках, конечно же.

– Но к чему все эти слова? – не понял я.

– Я описал тебе два класса – люди и животные. Как ты понимаешь, различия между ними есть, но небольшие. Животные превращаются в людей и наоборот. Отбери у человека социум, и он оскотинится меньше чем за месяц! Люди начнут жрать друг друга в прямом смысле. Они будут играть по правилам, пока у них на складе есть тушенка, а когда она кончится, то поглядим, кого сожрут первым и о какой человечности будут тогда говорить. Это не мы, это время такое, условия такие. Это правильно, так и должно быть, хрен с этими животными и людьми, но ведь есть и третий класс…

– Маги.

– Да. Знающие, осознанные. Родившиеся среди людей, но решившие жить совершенно иначе. Они развиваются внутренне, и мир людей, их общество, мораль и законы, становятся для них чуждыми. У нас вообще нет этого дерьма!

– Но ведь есть правила ковена и какой-то большой игры! – возразил я.

– Верно, но их настолько мало, что это скорее рекомендации, чем настоящие законы, вот почему мы их постоянно нарушаем. Если же будем самозабвенно дрочить на эти пунктики в правилах, то никакой магии не будет. У нас получится очередной отдел «М» без какого-либо развития. Тупик.

– Значит, маги стоят выше людей? Это новая ступенька эволюции?

– Нет, Сережа, нет, и еще раз нет! – взбеленился Данила, – мы не выше людей. Мы просто идем параллельно с ними, вот и все. Тот, кто ставит себя выше других, попадает в ловушку собственного ЧСВ, а значит, теряет связь с реальностью, слепнет, начинает допускать ошибки. Вот почему я так ненавижу секты. Достаточно одному человеку назвать себя гуру, намешать суп идей отовсюду, и всё – у нас готова новая ячейка общества, идущая в бездну. Люди же приходят в секту не от хорошей жизни. Кому-то плохо, кто-то слаб изначально, а кто-то ищет знание, а по факту они все оказываются в полном дерьме, не осознавая этого. Вот это и страшно. Прикрываясь знанием и мистической силой, гуру просто подключает последователей к своему эгрегору и становится сильнее сам, вместо того чтобы делиться со всеми, кто встал рядом с ним. Вот где собака зарыта. Понимаешь? Мы не выше людей, мы просто проснулись, а они продолжают спать. Причем многих это устраивает, и это их выбор. Нельзя их за это винить. Собственно, маг – это человек, который просыпается, видит вокруг себя что-то непонятное, осознается и начинает менять свою жизнь, не оглядывась на законы, общество и мораль, так как они его сковывают и мешают полному пробуждению. Вот к чему мы стремимся.

– Но ведь обычным людям такое может и не понравиться, – заметил я.

– Конечно! Для них маг выглядит сломавшейся шестеренкой, поэтому только дурак начинает выпячивать свою особенность, становясь предметом для насмешек, а потом и пациентом дурдома. У нас же все быстро происходит. Решил ты попрактиковать неделание – выбежал голым на улицу, а тебя там наряд полиции забрал, отвез в ментовку. Ты им про Кастанеду и просветление втираешь, а они уже врачам звонят: «Приезжайте, у нас тут новый маг нарисовался». Видишь, как все связано. Систему строили тысячи лет, а ты, такой умный, решил ее сломать в одиночку одним прекрасным утром. Не получится. Поэтому мы все притворщики, хотя и среди нас есть радикальные ребята. Такие просто бросают все, что у них есть, и уезжают в Сибирь. Строят там избушку и продолжают свои практики.

– Только там с голоду помереть можно.

– Можно, если у тебя из жопы руки растут, но и в городе все точно так же. Каменные джунгли. Но давай вернемся к тебе. Я прекрасно тебя понимаю, Сережа, но никто не призывает тебя убивать людей.

– Только магов.

– Да, потому что они сами себя уже людьми не считают. Конечно, ты у нас все еще продолжаешь цепляться за свою человечность. Ты же вот знаешь, что пить, курить, ругаться матом и жить с тремя бабами – это плохо, но ведь делаешь это?

– Делаю, – признался я.

– И мы оба знаем почему. Потому что тебе это нравится. Не нравилось бы – ты бы уже смотался в лес и строил там избушку, нашел бы себе бобриху пожирнее…

– Учитель, – укоризненно улыбнулся я.

– Так вот, пойми меня правильно, Сережа. Мы больше не живем по законам человеческого общества. У нас другие правила. Их мало, но ты прав, они есть. Убийство членов своего магического общества, конечно же, осуждается и наказывается. Это правильно, иначе мы бы тоже все друг друга уже перебили, но ведь есть и враги, а с ними у нас разговор короткий. Иссушение и смерть. Особенно если врага нельзя переманить на свою сторону. Ты уже и сам заметил, что крутых магов не сильно-то трогают, потому что они могут оказаться полезными. Те же артефакторы, например. Да и тебя уже могли убить несколько раз, но нет же! Считают перспективным и глупым. Это, кстати, очень удобно. Думают, что смогут сделать тебя игрушкой в своих руках. А может быть, это часть твоего плана? Не отвечай, я знаю, что нет. Иначе бы я тебе сразу руку пожал. Просто я о тебе беспокоюсь. События развиваются стремительно, и никому из нас не хотелось бы давить на тебя, но, увы, если ты не начнешь убивать, то завтра убьют тебя. Отпустив Романа, ты просто дал ему отличный шанс нанести тебе удар в спину. Все твои истории про сталкеров говорят мне только об одном – у тебя стоит блок. Это нормально, это хорошо, но не в данный момент времени.

Данила тяжело вздохнул и вернулся в кресло.

– Общество запрещает людям убивать друг друга – это прекрасно, и понятно почему. Само собой, что всегда существуют исключения, будь то война или типичный феодализм, когда богатым можно все, а нищим нет. Извини, но я вынужден перевести дело Романа в красную папочку.

– Что? – удивился я.

– Да, Сережа, это прямой приказ ковена. Ты обязан убить его при любом удобном случае. Хватит с нас этих сектантов, и перестань уже быть бабой. Запомни, игры кончились, – строго сказал старик, – если Роман не будет убит твоей рукой – это не зачтется. Я придумаю суровое наказание для тебя.

– А что нас ждет на арене? – спросил я, – там тоже надо будет убивать?

– Нет, обычно там запрещены артефакты и иссушения. Достаточно просто победить с помощью сновидческой магии, так что пойди и потренируйся с Еххи. Бей ее по-серьезному, не жалей, ибо она тебя тоже не будет. Ответ от Виллет придет на днях, но это не значит, что мы должны расслабляться. И да, еще раз насчет этого чванливого идиота Сантьяго.

– Да, учитель? – я напрягся.

– Ему нужна эта сфера для того, чтобы завалить кучу агентов в Питере, но нельзя допустить, чтобы она попала в его руки. Сфера, напоминаю, должна принадлежать нам. С ее помощью мы избавимся от всех ковенов, которые попытаются наступить нам на горло. Я бы начал с сибирского, само собой, да и к Виллет надо заскочить. Если мы одним махом, за одну ночь иссушим такую кучу ведьм, то все встанет на свои места. Так что, прошу тебя, не налажай. Или мне отправить с тобой Еххи? Вдвоем вы точно справитесь.

– Не стоит, учитель.

– Хорошо. Будем считать это одним из твоих испытаний. Кто знает, может быть, тебе и предстоит стать идеальным магом при жизни, хотя я сильно в этом сомневаюсь.

– А вы не идеальный? – удивился я.

– Хрен его знает, Сережа, – честно ответил Данила, – что такое идеальность? Это когда ты абсолютно свободен. От морали, общества, законов, чувств, убеждений и прочего дерьма, в том числе и от физиологических привычек. И что выходит?

– Что?

– А то, что при жизни стать идеальным магом нельзя. Ну сам подумай. Ты хочешь посидеть, посозерцать сиськи богини какой-нибудь, а у тебя живот заурчал – скафандр хочет кушать. И ты бросаешь все и бежишь к холодильнику. Нет, при жизни идеальным магом стать нельзя, поэтому если ты встречаешь таких одухотворенных гуру, можешь сразу начать их вычитать. Спроси напрямую – «Слышь, уебище, ты сегодня в туалет ходил? Просветлился? А за собой смыл? А что на обед кушал? Вкусно было?».

– Так он обидеться может.

– Кто? Гуру? Значит, это и не гуру, Сережа, а так, лох на побегушках собственного ЧСВ. Настоящему магу глубоко фиолетово на всех злопыхателей и вычитателей. Как он может на тебя обидеться, он ведь даже тебя не знает! Обижать и расстраивать могут только люди, которых ты впускаешь в свое сердце, а все остальные – они кто? Да никто. Их мнение для тебя ничего не значит. Поэтому они могут говорить все что угодно, толку-то? Ты все равно не должен их слушать. Не забывай, что обида приводит к ненависти, а та, в свою очередь, к ошибкам. А маг, совершающий ошибки, – это мертвый маг и иссушенный. Всю твою жизнь тебя будут преследовать иномирцы, люди, маги, которые тебя ненавидят, и ты должен быть им благодарен, как самым близким друзьям и родственникам.

– Это еще почему? – удивился я.

– Потому что если тебя ненавидят, значит, ты все делаешь правильно! Ненависть, как и любовь – это чувство. Если ты порождаешь его в людях, значит, смог достучаться до их сердца, а это уже многого стоит. Чужая ненависть – это теплое и полезное пламя, которое поможет тебе найти свой путь. С развитием интернета стало даже лучше. Раньше вот найти оппонента было чертовски тяжело, а сейчас зашел в какой-нибудь паблик или новость, написал что-нибудь не совпадающее с нормами социума, и наслаждайся.

– Так это троллинг, учитель, – усмехнулся я.

– Троллинг – это сознательный вызов ненависти с целью посмеяться над идиотами, а ты должен просто говорить, что думаешь, что чувствуешь, и поверь мне, если ты маг, то все тебя и будут считать троллем, потому что твои убеждения будут в корне отличаться от человеческих. Поэтому люби своих врагов, – их эмоции и ярость как топливо для твоего самосовершенствования. Мы же вычитать не просто так всех стали, а чтобы найти настоящих магов. В 90е развелось очень много самовлюбленных идиотов, которые прочитали пару книжек Кастанеды, закусили Гурджиевым, ознакомились с Юнгом, и всё – новый гуру сновидений готов и начинает вокруг себя собирать болванов. Ты хочешь что-то сказать?

– А вы еще тот гондон, учитель, – заметил я.

– И что? – Данила лукаво усмехнулся, – видишь, это просто так не работает. Вычитать нужно в самые неожиданные моменты, когда цель не готова. Вопрос должен выбить ее из колеи и тогда ты увидишь истинное лицо этого гуру или мага. Приветствие нужно начинать с оскорблений. Особенно с незнакомыми магами. На следующем грандшабаше, ну если он будет, можешь просто зайти в зал и громко крикнуть: «Я идеальный маг, а вы все говно!».

– И что будет? – мне стало интересно.

– Увидишь. Что же мне с тобой делать, а? – Данила вынул из кобуры хромированную «Беретту», внимательно ее осмотрел и убрал обратно, – когда проснешься, то открой сейф с револьверами, там на нижней полке лежат самые интересные образцы. Выбери тот, который нравится. Не дорос ты еще до моих «Беретт».

– А они тоже артефакты?

– Возможно. Там восемь пистолетов, но силой обладает только один. Сам найдешь. Может быть, револьверы научат тебя уму-разуму. Как поумнеешь, получишь «Беретты» обратно, а пока пусть полежат у меня, опять же их разобрать надо, почистить, а то они скоро плесенью покроются.

– Вы усложняете мою задачу, – догадался я.

– Вот именно. А теперь проваливай. Сядь подумай над своими действиями и в деталях вспомни разговор с Романом. Может быть, найдешь какие-нибудь зацепки.

– Хорошо, учитель, – я встал, пожал Даниле руку и покинул его кабинет. Да, старик точно поехавший. Какая логика вот у него? Я тут оказываюсь в тяжелой ситуации, а он забирает у меня «Беретты», чтобы выдать какие-то убогие револьверы. Совсем дедок чокнулся. Я понимаю, если бы это была простая миссия по выбиванию долгов, но на носу ужасные испытания, а он все усложняет.

– А только так ты и научишься, – сказал Рагни, появившись рядом со мной, – большая ответственность приводит к лучшим результатам.

– Ну-ну, – пробормотал я и спустился по лестнице. Внизу было пусто, только мое тело спало в кресле. Пистолеты исчезли. Я присмотрелся к самому себе, а потом просто захотел проснуться. Меня моментально подбросило, появилось легкое чувство полета. Все, пробуждение. Я встал с кресла и пошел в кабинет Данилы. Женя возилась на кухне. Герда принимала утренний душ, и Рагни побежал за ней подглядывать. Было бы там на что смотреть. Только задница отличная, но у волка свои стандарты красоты, конечно.

Я вошел в кабинет, нашел связку ключей в столе и полез открывать револьверный сейф. У Данилы тут полный порядок. Все оружие попрятано по сейфам, и ничего нет вперемешку. Все на своих местах. Ружья, винтовки, карабины, автоматы, пистолеты, револьверы. Ключик долго не хотел проворачиваться в замке, и я даже нервничать стал. Самое забавное, что Данила сейчас здесь и наблюдает за мной. Потешается небось. Да?

Наконец-то послышался заветный щелчок, и сейф открылся. И что у нас тут? Мда.

Я вообще не очень хорошо разбираюсь в оружии. Страна у нас такая. Боевое мы только на картинках поглядеть можем, ну либо купить пневматику похожую один-в-один. В магазинах только ружья, а чтобы получить нарезное, так это надо с обычной лицензией кучу времени просидеть. Боевые пистолеты у нас вообще вне закона. Что револьверы, что автоматические. Короткоствол свободному человеку нельзя. А то поубивают друг друга высшие приматы. Ну-ну. Поэтому Данила, наверное, и собрал целую коллекцию боевого оружия. Я полез на нижнюю полку, где лежали пистолеты, и сгреб их все в кучу. Вытащил и положил на стол. Все в кобурах. Надо доставать и смотреть.

– Ого, – послышался сзади голос Жени, – с чего это ты решил покопаться в папочкином наследии?

– Он забрал у меня «Беретты» и сказал выбрать револьвер. Типа, они научат меня самодисциплине.

– Возможно, – даже не повела бровью Еххи, – я тоже с них начинала.

– Данила сказал, что лишь один из них наделен силой и является артефактом.

– Ха, – ведьма улыбнулась и села прямо на стол, – я знаю какой.

– Но не скажешь.

– Почему? Скажу, но за нежный поцелуй.

– В щечку.

– Фу, Сережа, я что, похожа на девочку из третьего класса? Какие еще щечки могут быть в нашем возрасте? – ведьма подмигнула и приоткрыла ротик, – давай, а то ты тут до вечера проковыряешься, рассматривая эти пукалки.

Я молча стал доставать пистолеты и внимательно их рассматривать. Многие из них были с гравировкой, но Данила вообще любитель украшать свое оружие. Это что за револьвер? Горбатенький, малахольный.

– Дед Наганыч, – сказала Еххи, – один из самых популярных пистолетов первой мировой войны. Ну и чекисты его обожали. Потом его сменил «ТТ».

– Ты очень хорошо разбираешься в оружии, – заметил я.

– Папина дочка. А этот коротыш – полицейский «Кольт». Мощный, тяжелый, удобный.