Текст книги "Под "крылом" Феникса (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Однако, ни сгорающий от страсти Ван-Ё, а уж тем более девушка, не заметили стоящего за ними человека с худощавым лицом и с коротко стриженой бородкой, который оказался невольным свидетелем разговора между двумя молодыми людьми. Оба влюблённых были увлечены собственными мыслями и желаниями. Если бы хоть один из них обернулся и увидел лицо стоящего позади них, то, несомненно, узнал бы этого человека и ужаснулся. Ибо это был, не много ни мало, сам Верховный жрец Братства богини Уранами – Динху.

Как и многие другие, привлечённый слухами о небывалых диковинах и богатствах, привезённых радхонскими караванами, он выбрался сегодня на базар. Конечно сейчас, когда по всей империи объявлен траур и большинство людей жило в тревожном ожидании перемен, один из самых могущественных и влиятельных людей Ченжера не должен был опускаться до мирской суеты. Но два последних дня Динху безвылазно провел в молитвенных бдениях в святилище Алого дворца, в перерывах между которыми ему приходилось решать различные дела и вести многочисленные переговоры со сторонниками юнгарха Учжуна.

Сегодня Верховный жрец Братства, решил дать себе хоть немного отдохнуть и расслабиться. Однако его открытое появление на базаре могло быть неверно истолковано остальными братьями и набожными людьми, уверенными в том, что их глава нынче день и ночь молиться за упокой души опочившего государя. Поэтому, одевшись попроще, он тайком покинул дворец и отправился в город.

Возле влюблённой парочки он оказался совершенно случайно, привлечённый видом толпы, собравшийся возле лавки Ордеро. Увидев двух женщин в одеждах, которые носили служительницы Уранами, он хотел было улизнуть, боясь, как бы они его не признали, но, услышав разговор одной из них которая, судя по всему, была храмовой танцовщицей, Динху остановился. Его заинтересовало, о чём та могла говорить с мирянином. Обладая отличным слухом, он не упустил ни слова из их разговора.

Подслушав беседу девушки с молодым человеком, Верховный жрец недовольно нахмурился. Надо же эта девчонка, похоже, не понимала, что её жизнь посвящена Уранами, и, соглашаясь на встречу, она оскорбляет богиню, а молодой наглец толкает её на кощунство. Он уже открыл рот, чтобы позвать стражу, дабы обоих святотатцев схватили, когда его взгляд упал на человека, махавшего парню, до того разговаривавшему с девушкой.

Динху быстро захлопнул рот и отвернулся. Ему хватило беглого взгляда, чтобы узнать в этом человеке самого Сюманга, с которым ему частенько приходилось сталкиваться в Алом дворце.

Вот так дела! А парнишка-то не так уж прост, раз водится не с кем-нибудь, а с самим начальником Тайной Стражи. Значит, он либо дружен с Сюмангом, либо является одним из его подчинённых. Кажется, богиня сегодня особенно благосклонна к нему, предоставив случай поквитаться с одним из своих соперников.

Теперь, лишь бы влюблённые не подгадили. Ничего, он устроит так, что девица сегодня легко покинет храм. На месте встречи их будут поджидать люди Динху, которые захватят святотатцев живьём, а там они у него запоют. Ну, а завтра он выложит перед всеми доказательство того, что именно из-за их кощунственной и порочной связи, которой попустительствовал начальник имперской Тайной Стражи, оскорблённые боги отвернулись от Ченжера, наслав на государство кару в виде смерти богоравного владыки.

В голове жреца пронёсся целый вихрь мыслей и видений, последним из которых был вид, корчившегося на колу Сюманга, обвинённого в государственной измене и святотатстве. Он ещё некоторое время постоял на месте, а затем быстро пересёк рыночную площадь и направился по улице, ведущей к Цитадели Быка, столичному оплоту Братства Богини.

Глава 11

Расставшись с Таланой, Ван-Ё был занят тем, что помогал Химчену тащить два туго набитых мешка с подношениями, которые купцы собрали для их начальника. Все его мысли были заняты предстоящей встречей с любимой девушкой, и потому он не обращал внимания на тяжесть, давившую на плечи.

Молодой человек раздумывал о том, что он скажет Талане, дабы наконец-то добиться её благосклонности. Он даже пропустил одобрительное замечание начальника, обращённое к нему, и очнулся, только когда острый локоть Химчена больно толкнул его в бок.

– Эй, не спи на ходу. Отпусти мешок, мы же уже пришли.

Ван-Ё послушно положил свою ношу на покрытый плитами каменный пол. Он и не заметил, как они очутились во дворе ведомства Тайной Стражи.

– Да будет тебе, старый ворчун,– засмеялся Сюманг.– Разве ты не видишь? Наш юный друг, по-моему, опять в кого-то влюблён. Это нам с тобой предстоит греть старые кости на тёплых топчанах под одеялами. А его ждёт бессонная ночь!

Химчен лишь покачал головой в ответ.

– Женщины хороши только тогда, когда надо расслабиться после серьёзного дела или в бане. Всё остальное время от них одни неприятности.

– Он ещё молод и не понимает этого,– произнёс Сюманг, благодушно взирая на красного, как вареный рак Ван-Ё.– Сегодня у нас был удачный день, и потому я даю тебе отпуск до самого утра, но смотри, в час четвёртой стражи[1] ты уже должен быть на своём месте. Ступай.

Ван-Ё поклонился, бормоча слова благодарности, после чего быстро покинул двор ведомства, отправившись в город. Он даже не подозревал о том, что верховному жрецу Братства богини Уранами стало известно о его свидании с Таланой. Если бы он узнал об этом, то, возможно, он десять раз бы задумался о последствиях своего поступка, ибо танцовщицы храма Уранами участвующие в таинствах и обрядах неприкосновенны. Впрочем, охваченному любовным томлением Ван-Ё не было никакого дела до того, кем является Талана.

Как только взошла луна, Ван-Ё со всех ног поспешил на назначенное место встречи со своей возлюбленной. Летняя ночь укутала величественный город мягким полумраком. Повсюду шныряли городские факельщики и привратники из богатых особняков, зажигая висевшие на столбах фонари и светильники.

Обычно, в это время сады и площади города были заполнены праздношатающимися гуляками или молодыми знатными особами, ищущими увеселений и острых ощущений. Но сейчас ночной покой улиц нарушали лишь редкие прохожие, спешившие по неотложным делам, да гулкий топот отрядов городской стражи. Вряд ли кто-нибудь осмелился веселиться, в то время, когда вся империя погружена в скорбь, ибо выказанное таким образом непочтение легко могло обернуться обвинением в государственной измене. А там уж пожалуйте на плаху или на кол…

Ван-Ё не боялся ночных улиц столицы. С городским отребьем, если бы они возымели желание осмотреть его кошель, он справился бы без особого труда. Впрочем, во Внутреннем городе воров или грабителей можно было встретить разве что в колодках или на колу. Несколько раз его останавливали стражники, совершавшие обход, но тамга с выбитым на ней знаком Тайной Стражи и условные слова, давали ему дорогу. Хотя сейчас, вряд ли что могло остановить влюблённого человека, спешившего на свидание с любимой девушкой.

На главной площади Дациня, с правой стороны от ворот, ведущих в Алый дворец, гордо высился столичный храм Сонма Богов, посвящённый великой богине Уранами, её грозному мужу Синьду и богу-охранителю здоровья и земных богатств Чомбе, где вот уже более четырёхсот лет короновались владыки Ченжера. Храм возвели ещё во времена государя Ань-Ди, прозванного Строителем. Оказавшись на площади, Ван-Ё первым делом огляделся вокруг.

У дворцовых ворот как обычно стояли на страже Железные Ястребы. На широких ступенях храма Сонма Богов сидели паломники и храмовые служители. Всё выглядело как обычно, но почему-то в глубине души Ван-Ё ощутил неясную тревогу. Он ещё раз внимательно осмотрелся кругом. Нет, всё в порядке. Смутное чувство тревоги пропало так же внезапно, как и появилось, и Ван-Ё двинулся в сторону садов, прилегающих к полуночному приделу огромного храма.

Сейчас здесь, было тихо и пустынно. В неподвижном воздухе плавал густой запах цветов айи. Сумеречную тишину нарушало лишь верещание ночных цикад. Ван-Ё устроился на траве под сенью раскидистой катальпы. Лунный свет, пробивающийся сквозь листву, серебрил листья дерева. Неподалёку от места, которое он выбрал для свидания, росли густые кусты жасмина, скрывавшие и без того укромный уголок сада. Время ожидания тянулось медленно. Но вот, лёгкий шорох шагов возвестил о приходе Таланы. Вскочив на ноги, Ван-Ё шагнул навстречу закутанной в полупрозрачное муслиновое покрывало изящной фигурке девушки.

– Талана! – воскликнул он.– Наконец-то, ты пришла.

– Тс-с. Прошу тебя, благородный Ван-Ё, говори потише. Я еле смогла вырваться на свидание с тобой. Так о чём ты хотел поговорить со мной?

– Я хочу поведать об испепеляющем моё сердце огне любви. Любви к тебе.

Услышав столь откровенное признание, девушка отпрянула в сторону, в смущении опустив свои большие, наполненные отражавшимся в них лунным светом, глаза к земле.

– Талана, с тех пор как я увидел тебя, то хожу, словно одурманенный пыльцой серого лотоса.

Он схватил её за плечи, привлекая к себе, одновременно покрывая её руки страстными поцелуями.

– Я готов сложить голову, лишь бы ты могла принадлежать мне.

– Не подходи ко мне, благородный Ван-Ё,– произнесла она дрожащими губами, выскальзывая из его объятий,– не подходи, я не могу принадлежать тебе, ибо принадлежу Братству Богини. Если жрецы узнают о нас, то убьют меня и тебя.

Голос Таланы взволновал его ещё больше, заставлял кружиться голову, и Ван-Ё даже не всё понимал, что она говорила. Он не остановился, протягивая свои руки к ней.

– Но ведь я люблю тебя больше жизни и ни боги, ни даже сама смерть не сможет остановить меня! Я хочу, чтобы сегодня ты стала моей,– исступлённо бормотал Ван-Ё.– Хочу тебя такой, какая ты есть…

– Но… я…– Талана вконец растерялась, не зная, что и сказать. И тут решилась.– Сегодня я буду твоей, любимый,– страстно выдохнула она, глядя прямо в глаза Ван-Ё. Его лицо было теперь совсем близко, и их губы слились в страстном поцелуе.

– Я сама,– прошептала она, хриплым от волнения голосом, когда Ван-Ё на миг оторвался от её губ. Она скинула юбку, и распустила узелки тесёмок, стягивающих рубашку. Одежда упала на траву, открывая его взору крепкие полные груди с тёмными набухшими сосками. Следом за ними последовали шальвары. При виде обнажённого тела Таланы у Ван-Ё перехватило дыхание.

– Ты прекрасна,– страстно прохрипел в ответ его голос. Юноша почувствовал, как внутри у него всё всколыхнулось от охватившего его желания и восхищения, и он снова прильнул к её губам. Затем его губы прошлись по шее, нашли ложбинку между ключицами.

От внезапно охватившей её слабости, у неё задрожали ноги и она, словно подрубленный стебелёк цветка айи мягко осела на траву. Ван-Ё остался стоять, сглатывая слюну. Неверным движением руки, он дёрнул конец ремня, поддерживающий штаны, и в нерешительности застыл, глядя на неё сверху вниз. Её лицо, обрамлённое переливающимся тёмным шёлком волос, светилось в ночном полумраке. В расширенных зрачках глаз мерцали искорки пламени, походившие на свет звёзд, которое разгоралось в ней всё сильнее и сильнее. Её ожидающий взгляд светился безграничным доверием и желанием. Он медленно опустился рядом с ней, так и не сводя с неё глаз. Его рука коснулась её мягких, распущенных волос.

Девушка повернулась к нему спиной и, плавно изогнувшись, застыла в призывной позе. Ван-Ё не ожидал, что Талана так бурно откликнется на его призыв. Но, увидев её округлые крепкие ягодицы, не смог сдержаться от соблазна и, опустившись на колени, тут же овладел девушкой. Она чуть было не отказала Ван-Ё, однако это оказалось ей не по силам. Несмотря на все запреты, связанные с таинствами обрядов Храма, привычка повиноваться мужчинам, внушенная ей давным-давно, оказалась сильней.

Придя в себя, Ван-Ё выпустил Талану из своих объятий, и, задыхаясь от охватившего его чувства, зашептал слова любви. Ещё никогда, держа в объятиях женщину, он не чувствовал такого жара во всём своём теле и не испытывал такого блаженства. От сознания близости с любимой женщиной он будто пьянел. От его прикосновений Талана ощущала небывалый трепет во всём теле. Молодой человек смотрел на неё, и она словно загоралась от этого взгляда.

Склонившись к её лицу, Ван-Ё поцеловал сначала один глаз, потом второй, заставляя её прикрыть веки. Он прикоснулся губами к её рту, поцеловал прядь волос, ниспадавших на шею. Девушка лежала, закрыв глаза, полностью отдавшись в его власть. Раскинутые словно крылья лебеди руки белели в темноте.

Внезапно, ночную тишину сада нарушил громкий топот бегущих людей и до слуха любовников донёсся гортанный голос, отдающий слова команды.

– О-о, богиня,– простонала Талана,– это жрецы Братства! Они ищут меня.

– Бежим,– схватив девушку за руку, Ван-Ё увлёк её за собой. Звук, раздавшихся впереди шагов, заставил их броситься в сторону, укрываясь за кустами жимолости.

– Эта сучка и её любовник где-то здесь. Ищите! Помните – тому, кто поймает святотатца, обещана награда в сотню ютеров.

– Недорого же они ценят мою голову,– процедил Ван-Ё.

Его разум мгновенно отреагировал на опасность. Голова очистилась от любовного тумана, и он трезво оценивал обстановку. Все пути отступления были отрезаны, и Ван-Ё принял смелое решение укрыться в приделе храма Сонма Богов. Оттуда несложно попасть в главный зал храма, где можно было бы смешаться с толпой прихожан и паломников.

Двое послушников Братства Богини настигли их на дорожке у самого храма. Первого, преградившего дорогу, Ван-Ё уложил ударом ноги в грудь. Второму, выскочившему из кустов, удалось схватить Талану за край туники. Девушка запнулась и упала наземь. Кулак Ван-Ё обрушился на лицо нападавшего и тот, выпустив свою добычу, с криком покатился по земле. Вопль послушника был услышан, и теперь сюда со всех сторон спешили преследователи.

Ван-Ё протянул руку, дабы помочь Талане подняться на ноги. И в тот же миг, блеснувшее в лунном свете лезвие совни, просунулось между ним и девушкой. Ему пришлось отпрыгнуть в сторону, иначе клинок отсёк бы руку.

Ван-Ё стремительно поднырнул под лезвие, нанося обладателю совни рубящие удары ладонями. Он слышал, как хрустнула перебитая гортань. И тут же сзади пронзительно закричала Талана. Девушка билась в руках высокого здоровенного жреца. Молодой человек бросился к ней на помощь, но возле них выросли две тёмные фигуры. В то же мгновение пляшущий свет факелов осветил всё вокруг.

– Он здесь! – торжествующе заорал один из жрецов, указывая на него пальцем.– Держите его!

– Беги! – закричала Талана.– Беги или они убьют тебя!!!

Ван-Ё хватило одного взгляда, чтобы понять, что ему не удастся вырвать Талану из лап служителей Братства Богини. Надо было остаться в живых, чтобы потом попытаться спасти девушку. Поэтому он отпрыгнул в сторону, туда, где раньше был жрец с совней.

Вырвавшись из кольца преследователей, он огляделся. Дальше бежать было некуда – перед ним возвышались стены одного из приделов храма Сонма Богов. Единственными проёмами в стене были высокие, достаточно широкие, стрельчатые окна, но все они были забраны створчатыми железными решётками. Лишь одно крайнее окно было открыто. Оно было темно и, судя по всему, внутри никого не было. Только ночной ветер слегка пошевеливал край тяжёлой занавеси.

Ван-Ё подпрыгнул, ухватился за каменный выступ карниза и осторожно влез на широкий подоконник. Отстранив занавесь из плотной ткани, он заглянул внутрь помещения.

Горящий на стене факел свидетельствовал о том, что молодой человек ошибся, полагая пустынной эту часть храма. Значит, всё же кто-то недавно здесь был. Справа от окна возле самой стены стояло, полускрытое златотканой занавесью, широкое ложе. Вдоль противоположной стены расположились низкие резные скамьи из тайгетских кедров. Посреди помещения на мозаичном полу лежал большой пушистый маверганский ковёр. В углу комнаты стояла укладка с многочисленными выдвижными ящичками, над которой висело изображение Феникса. Дверь в комнату была скрыта занавесью.

Ван-Ё никогда не бывал во внутренних покоях жрецов Братства Богини, и потому был несколько ошеломлён богатым убранством обстановки. На какое-то время он даже забыл, что вынужден спасаться от преследования этих самых жрецов. Молодой человек шагнул к столику, на котором стоял небольшой бронзовый светильник. Он решил зажечь его и двинуться дальше.

Внезапно из-за двери, до его слуха донеся звук приближающихся шагов. Ван-Ё рванулся обратно к окну, но тотчас же сообразил, что едва он перелезет через подоконник, как окажется в руках воинов Братства Богини, шаг за шагом обшаривающих окружающую храм территорию. Он быстро скользнул к ложу и забрался под него.

Скрипнув, отворилась дверь. Закрывавший её полог с лёгким шелестом откинулся в сторону и в комнату вошёл человек. Ван-Ё из-под ложа мог видеть только его, обутые в сандалии ноги да край тёмно-фиолетового жреческого одеяния. Человек прошёл к столику.

– Странно,– пробормотал он. Его ноги замерли на одном месте, а до слуха притаившегося под ложем беглеца донёсся звук вынимаемого из ножен клинка. Ван-Ё прошиб холодный пот, когда он понял, что вошедший в комнату незнакомец что-то почуял и теперь озирается. Так продолжалось несколько долгих мгновений, пока человек не успокоился и не убрал оружие.

Затем вошедший что-то хмыкнул себе под нос и, осторожно ступая, направился к окну. Некоторое время он стоял возле окна, а затем двинулся в угол, где стояла укладка. Было слышно, как он отодвигал ящички и шуршал доставаемыми свитками пергамента. В дверь постучали.

– Не заперто,– отозвался человек, находящийся в комнате. Снова скрипнув, дверь приоткрылась, и до Ван-Ё донеслись шаги вошедшего в комнату.

– Вы готовы, к завтрашнему дню брат Мозерс.

– Да. Вот только никак не могу найти свиток с заготовленной речью. Кстати, а что там за переполох в храмовом саду?

– Да так. Ловят парочку святотатцев.

При этом лежащий под ложем Ван-Ё, вздрогнул и невольно задержал дыхание. Потом он услышал, как скрипнула одна из скамеек, на которую уселся пришедший.

– Надеюсь, что успешно.

– Ещё бы! Я лично обещал за них награду в сотню золотых тому, кто приведёт их ко мне.

– Что я слышу высокопреподобный брат Динху!? Неужели они так опасны или это какие-то особенные преступники против веры?

– Одна из храмовых танцовщиц соблазнилась близостью с мирянином. Впрочем, девка и так никуда не делась бы. Мне гораздо важнее поймать соблазнителя, ибо он не много не мало является доверенным человеком начальника Тайной Стражи.

– Вот как? Захватив святотатца, вы надеетесь свалить самого Сюманга?

– Вы как всегда проницательны брат Мозерс. Поганец, оскорбивший богиню, даст признательные показания против начальника Тайной Стражи. В этом вы можете не сомневаться. Кому как не вам лучше знать, что у нас, когда мы спрашиваем, отвечают даже мёртвые.

Услышав имя Верховного жреца Братства Богини, Ван-Ё охватил смертельный страх. А когда до него дошёл смысл сказанного Динху, страх сменился диким животным ужасом. Только сейчас Ван-Ё стал понимать, в какой переплёт он попал.

– Если нам даже не удастся заменить Сюманга, на его посту,– продолжил Верховный жрец,– то, по крайней мере, мы сможем обезвредить его на время следствия. Этого будет более чем достаточно для того, чтобы обеспечить нам перевес в силах над сторонниками И-Лунга.

– Это радует. Но, скажите, высокопреподобный брат Динху, не лучше ли начать действовать немедленно, пока наши враги не успели собрать достаточно сил?

– А мы и действуем. Действуем, хотя наши действия не так заметны и не бросаются в глаза. Главный удар мы нанесём, когда соберётся Совет Империи. Я не хочу выступать раньше, ибо поспешные действия во время похорон Лин Ту-Линга могут привести к тому, что кливуты отшатнутся от нас. Вы же знаете, насколько набожно большинство из них, потому нам следует до конца соблюдать всевозможные приличия.

Разговор Динху и его собеседника был прерван громким стуком в дверь.

– Кто там?

На пороге показался вооружённый человек, одетый в жреческое одеяние, накинутое поверх доспехов. Ван-Ё из-под кровати были видны только его подбитые гвоздями военные сандалии.

– Меня прислал преподобный брат Ноланг. Он велел передать, что негодную девку поймали.

– А её любовника? Вы захватили этого негодяя!?

Жрец замялся, молчаливо переминаясь с ноги на ногу и, наконец, выдавил из себя:

– Нет, высокопреподобный брат. Ему удалось уйти.

– Как!? Вас там было почти пятьдесят человек, и вы не смогли поймать одного!? О-о, всеблагая и премудрая Богиня!!! – в ярости взвыл Динху, вскочив со скамьи.– Ну почему ты наградила меня такими помощниками?! Что ты стоишь тупоумный баран! Беги к Нолангу и передай ему, чтобы он и остальные не смели показываться мне на глаза, до тех пор, пока не поймают этого грязного святотатца! Пошёл вон!

Верховный жрец, в ярости мерил шагами комнату из угла в угол, ругаясь при этом не хуже заправского наёмника. Ван-Ё же лежал в своём убежище, ни жив, ни мёртв. Иногда его начинала колотить крупная дрожь. Боясь, что она выдаст его, он с силой вцепился пальцами в ложе.

– Может быть, стоит призвать на помощь силу богини? – спросил брат Мозерс, пытаясь хоть как-то успокоить разъярённого Динху.

– Я бы призвал,– ответил тот,– но, как ты знаешь, заклинания отнимают много сил, а мне завтра нужно быть бодрым и сильным. К тому же, здесь, под сводами храма Сонма Богов я не смогу воспользоваться моим даром. Богиня поможет лишь за его пределами.

– Ну, тогда остаётся уповать только на воинов брата Ноланга.

Динху перестав метаться по комнате, остановился.

– Ладно. Кажется, ты прав, досточтимый Мозерс. Да простит мне богиня мою несдержанность. Пойдём, посмотрим, что делают эти бездельники.

Лёжа под кроватью Ван-Е, дождался, когда оба жреца выйдут из комнаты. Когда за дверью стихли их шаги, он с трудом разжал сведённые судорогой пальцы и выбрался из своего укрытия. Его одолевала слабость.

Кое-как поднявшись на ноги, слегка пошатываясь, он пересёк комнату и влез на подоконник. Он прислушался, но снаружи всё было тихо. Видимо, преследователи отправились разыскивать его в других местах. Тогда он спрыгнул с окна на землю и торопливо направился прочь от храма.

[1] Счёт сменяемых каждые два часа караулов шёл от полуночи, и час четвёртой стражи соответствовал восьми часам привычного нам времени.

Глава 12

Тенистые сады и рощи, прилегающие к предместьям Дациня, посреди зелени которых, утопали в роскоши загородные дома и поместья столичных вельмож, были наполнены небывалым шумом. Повсюду слышались человеческие голоса, раздавалось ржание лошадей, скрипели колёса тяжелогружёных повозок. На полянах между деревьями, разбивая палатки и топча траву своими сандалиями и сапогами, сновали ратники.

Необходимые для построек доски и дрова доставлялись из близлежащих хозяйственных имений местной знати. И всё равно откуда-то из самой чащи доносился вороватый стук топора, хотя рубить плодовые деревья воинам было строжайше запрещено.

Кони кливутов, выпущенные свободно бродить по округе назло хозяевам садов, мягкими губами подбирали с травы опавшие яблоки и груши. А чтобы домоправители или сторожа не посмели поднять руку на скакунов, за ними присматривали вооружённые слуги благородных воинов.

Для участия в похоронах Лин Ту-Линга к Дациню было стянуто не менее сорока тысяч воинов, добрую половину которых составляли кливуты. Несмотря на то, что покойный владыка в последние годы своего царствования сделал ставку на пехоту, они по-прежнему оставались главной ударной силой имперского воинства.

В отличие от простых ратников, служивших шесть лет, кливуты были обязаны отслужить в армии не менее восьми и являться на службу на коне и со своим оружием. Кроме того, многие кливуты брали с собой одного-двух вооружённых слуг. В своё время коттеры здорово проредили ряды «благородных» ченжеров в битве у Длани Света.

Джучибер вместе с Щербатым вбивал в рыхлую землю колья их палатки. С другой стороны, палатку натягивали Кендаг и Таохэ. Остальные бойцы из их десятка занимались другими делами. Кто-то пошёл за водой, а кто-то отправился набрать спелых плодов к ужину. Закончив установку палатки, все четверо уселись передохнуть возле составленных в козлы совен.

– Хотел бы я знать, какого беса нас заставили ставить эти дурацкие палатки? – недовольно проворчал Таохэ. Он полагал, что имел полное право на обсуждение поступков начальства, ибо прослужил в армии дольше всех присутствующих.– Не иначе, как наш тайчи рассчитывает пробыть здесь не менее седмицы.

– Значит, у него есть на это все основания,– откликнулся Кендаг.

– Какие ещё основания? Вот увидишь, сразу же после того, как только тело «Длинного Ту» упокоится в гробнице, эти разжиревшие столичные каплуны отправят нас обратно в Панчен. Ты думаешь, они позволят нам насладиться отдыхом в этих прекрасных местах? Как бы не так! Я тут встретил знакомца из Третьего габара, которые пришли на день раньше нас. Послушали бы вы, что он говорит. Так вот у них он там почти половина ребят живёт на подножном корму, а их тайчи с писцами из Приказа почти в открытую торгуют хлебом и мясом, предназначенным для воинского котла. Жалования они уже скоро как два месяца не видали. Берут в долг даже у обозных девок. Говорит, им ещё повезло, что их отправили в Дацинь. Перед походом дали новую обувку и одежду.

– Не может такого быть,– вступил в разговор Щербатый, до этого молчавший.

– Ещё как может. Вспомни, что было до того, как наши габары поступили под руку князя Чже Шена, да хранит его Синьду.

Щербатый ничего не ответил, а Кендаг заинтересовавшись, спросил:

– А что было-то?

– Было? Ха! Это сейчас мы стали получать кормёжку два раза в день на завтрак и на обед. Раньше вообще такого не было. Каждый добывал себе пропитание сам. Помню, у меня из всего жалования оставалось только пятая часть, а всё остальное уходило на жратву. Щитоносцы-то, так те вообще одно время жили впроголодь. Зато князь Лянсяо построил себе новый дворец и, как поговаривают, не где-нибудь на границе, а где-то в этих местах. И это безобразие продолжалось до тех пор, пока нашим командующим не стал доблестный Чже Шен. Он-то настоящий воин, не то, что некоторые. Сразу навёл прядок во всём.

Джучибер, как и Кендаг с нескрываемым любопытством прислушивался к словам ченжера. Для коттера это было нечто новое, что ему довелось узнать здесь. До этого Кендаг и другие, то и дело, твердили ему о могуществе и непобедимости Империи Феникса. Он вспомнил, как тайгет когда-то утверждал, что её натиск на окрестные народы можно остановить, но победить Ченжер невозможно. Сейчас, услышав откровения старого вояки, у него промелькнула мысль о том, что могучая держава всё-таки имеет свои слабости.

Разговор был прерван появлением ментарха Яньды с двумя воинами, что ходили за водой для ужина. Лицо пятидесятника было отмечено печатью озабоченности.

– Чего сидите без дела? – недовольно прорычал он.– Я только что, встретил нашего тагмарха. Так вот, тайчи Шибер собирается обойти лагерь с проверкой. Потому давайте пошевеливайтесь! К его приходу всё должно быть на своём месте. И скажите остальным, чтобы не шлялись, где им вздумается, а находились возле своих палаток.

– Да ладно, ладно. Сейчас всё обустроим как надо,– проворчал ему в ответ Таохэ и встал на ноги. Следом за ним поднялись и остальные.

Когда тайчи Шибер появился в расположении копейщиков, там царил образцовый порядок. Палатки стояли ровными рядами. Возле каждой, по стойке смирно выстроились занимающие их воины. Нигде не было следов мусора и беспорядка.

Тайчи Шибер остался доволен увиденным и выразил своё одобрение командиру тагмы. В ответ тот произнёс несколько слов о том, что он и его подчинённые счастливы служить под началом такого доблестного командира и полководца как тайчи Шибер.

– Жополиз,– тихо прошептал на ухо Джучиберу, стоявший рядом с ним Таохэ и показал глазами на тагмарха. Коттер не понял произнесённого ченжером слова, отметив про себя, что надо будет уточнить у Кендага его значение, но на всякий случай согласно кивнул.

Смотр закончился довольно быстро, и ратники отправились к своим палаткам. Вскоре запылали костры, а в воздухе потянуло запахом сытной пищи. В каждом десятке воины готовили пищу по очереди. Сегодня стряпал Кендаг и, судя по исходящему от котла запаху, это было нечто очень вкусное. Едва все расселись, чтобы приступить к ужину, как из-под сени ближайших деревьев появился Яньды.

– Таохэ,– приказал ментарх,– собирай свой десяток. Приказано выделить дополнительный караул для охраны Летнего дворца. Так что давайте быстрее к палатке тагмарха.

– Почему мы? Почему не десяток Нилига или Лихэ? – возмутился ветеран.– Мы ещё даже как следует пожрать не успели!

– Не болтай попусту. Выполняйте приказ. Поужинаете в дворцовой караульне.

Яньды развернулся и быстро пошёл прочь, оставив сидящих у костра воинов ругаться и слать ему вдогонку проклятия. Но делать было нечего, ибо приказ есть приказ, и потому они принялись спешно собираться, так и не отведав стряпни тайгета.

У палатки тагмарха уже стояло два десятка воинов из тагмы щитоносцев и стрелков. На их лицах ясно читалось недовольство тем, что им не удалось, как следует отдохнуть после окончания похода и устройства лагеря.

Возле входа в палатку находился всадник, державший поводья стоявшего рядом высокого жеребца вороной масти с белой отметиной на лбу. Конь из-под железного налобника косил по сторонам своими огненными глазами, неспокойно перебирал передними копытами. Его атласная шкура то и дело подёргивалась нервной дрожью. Будучи опытным наездником, Джучибер сразу оценил стать и мощь жеребца.

Из палатки вышли двое людей, в одном из которых воины узнали своего тагмарха, а вторым был человек в просторном плаще. Надвинутый на голову куколь, скрывал от посторонних глаз его лицо, так, что его было невозможно разглядеть, не придвинувшись вплотную к нему. Он подошёл к бившему копытами скакуну и поднялся в седло.

– Ступайте следом за ними! – тагмарх махнул рукой на всадников.

Воины, построившись в нестройную колонну, двинулись следом за верховыми. Пока они шли, стало быстро темнеть. Скоро сады кончились и показались различные строения и дома, но это ещё не был сам город, а только его предместья. Пред воротами, называвшимися Вратами Южного Льва, сделали краткую остановку.

Караульный десятник дважды тщательно пересчитал воинов, поставил отметку в ситовнике, поданном ему одним из всадников, и только после этого их пропустили в город. Они прошли несколько густонаселённых кварталов, и вышли к огороженному высокой стеной дворцу, перед которым раскинулась довольно широкая площадь.