Текст книги "Хроника «Персифаля»: Пришествие(СИ)"

Автор книги: Дмитрий Подымаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– И что же случилось дальше? – Зейна больше не волновал сбор информации, ему просто хотелось дослушать историю до конца.

– Спустя несколько дней после падения корабля я был призван Раготом. Он освободил меня от вылетов за рабами и поручил мне охранять одну из скрытых клеток неподалеку от его офиса. Я повиновался. Сначала мне было безразлично, кого я там охраняю и для чего, но потом я стал замечать, что в эту камеру начал часто наведываться Хром.

– А кто такой Хром?

– Правая рука Рагота, инвалид с киберпротезом ноги, но он был еще тем подонком. В общем и целом, я его ненавидел еще больше, чем Рагота. Так вот, после его частых походов в эту камеру, мне стало интересно, чем же он там занимается каждый день по полчаса. И вот однажды, когда Хром ушел из камеры, я осторожно заглянул в щель. Знаешь, что я там увидел?

– Беловолосую девушку в длинном платье, – тихо произнес Зейн.

– Постой-ка, терран, а откуда ты ее знаешь? – удивленно посмотрел на него Гарм.

– Я вытащил ее с той базы еще до атаки кораблей Магистрата. Сейчас она находится в лазарете.

– Бедняжка нотима, многое ей пришлось перенести…

– Подождите, как вы ее назвали? – перебил дейноса Зейн.

– Нотима.

– Это ее имя?

– Нет, ее имени я не знаю, потому решил дать ей прозвище «нотима» – ангел.

Зейн где-то глубоко в своих мыслях улыбнулся, так как метафорическое прозвище «ангел» как нельзя лучше шло таинственной незнакомке.

– Так вот после этого я сам стал заглядывать в камеру к этой девушке. К моему удивлению, она даже не испугалась меня, даже наоборот, улыбнулась мне такой приятной улыбкой, что я тут же почувствовал себя лучше, увидел, что надежда вырваться отсюда в моей душе еще не мертва. Я решил помогать ей. Вечерами тайком приходил к ней, кормил, разговаривал, одним словом, я сильно к ней привязался, она стала моим другом на этой проклятой луне. Временами мне казалось, что когда я приходил к ней, она будто расцветала подобно цветку.

Зейн совсем не ожидал, что такой грубый и на вид необразованный ящер способен на такие простые и добрые слова и метафоры. Должно быть, незнакомка действительно стала ему дорога как родная дочь.

– Потом же я узнал, для чего Хром приходил к ней. Он пытался узнать у нее, что она тут делала, и, когда она молчала, вкалывал ей какой-то токсин и уходил. Я рассказал ей о том, что знаю об этом и предложил носить ей антидот, но она отказалась. Эх, маленькая глупая альтруистка, сама себе могилу копала, слава Гатакану, не выкопала. – Гарм поднял взгляд на Зейна. – Послушай, терран, когда ты нес ее, когда ты видел ее лицо, что ты хотел сделать ради нее?

Зейн вспомнил улыбку незнакомки, такую светлую, нежную, согревающую, как солнце. Он помнил, как эта улыбка исказилась ужасом и отчаянием, когда за спиной капитана появилась фигура Рагота. Тогда ему хотелось пристрелить этого ублюдка на месте, но в магазине попался электропатрон, и он смог только оглушить и легко травмировать предводителя работорговцев.

– Я был готов убить.

– Оно и понятно, – сказал Гарм так, будто ждал именно этого ответа. – Я тоже был готов убить за малышку… и я убил.

– Кого?

– Когда ты и твои дружки начали атаку на их базу, я понял, что время бежать пришло. Я побежал к ней, и по дороге увидел Хрома со шприцом в руке – наверно, собирался прикончить ее, чтобы не сболтнула лишнего тебе или еще кому-нибудь. Я поймал его, оторвал ему руку с этим гребанным шприцом, а потом просто наступил ему на спину. Его слабенький панцирь не выдержал моего веса, и моя нога ушла внутрь него, как в грязь. Тут-то он и подох.

– А не слишком ли это жестоко? – скривился Зейн, мысленно представляя себе, какую боль испытал бы он, будь он Хромом.

– Поверь, терран, для этого выродка это была слишком простая смерть, – абсолютно спокойно отозвался Гарм и продолжил. – Потом я случайно попал в зал с рабами, в котором я увидел этого двинутого сайлокианца. Правда, тогда я принял его за Маску. Черт, до сих пор не могу поверить в то, что меня победил щуплый сайлокианец. Ладно, другой дейнос, но сайлокианец…

– Кто такой Маска? – перебил его Винсент. – Он тоже помогал работорговцам?

– Нет, он был их как бы клиентом и еще одним выродком, по которому могила плачет, – с ненавистью в голосе произнес дейнос, и Зейн услышал сдавленный рык, вырывающийся из его глотки. Гарм заговорил часто и сбивчиво. – Я только раз видел его в своей жизни, но навеки возненавидел. От него так и перло дерьмом. А еще я слышал, что у него есть своя личная армия, после встречи с которой выживших не оставалось, а еще он приказал кершанитам не убивать нотиму до тех пор, пока она не расскажет, что она узнала. Без надобности на связь не выходит, все делает сам. Хочешь, я тебе опишу его? – Зейн кивнул. – Он сайлокианец, носит маску, скрывающую только верхнюю часть его лица…

В памяти капитана запрыгали знакомые очертания того, о ком говорил Гарм: маска на половину лица, патлы серебряных волос из-под нее, мерзкое ощущение скрытой угрозы при взгляде на него. Именно такого сайлокианца он видел на площади станции «Олимп» перед самой атакой на нее. Прямо один в один.

«Скоро тут разверзнется настоящий ад, и эта станция станет пустым воспоминанием, таким же, что скрыто в твоей голове», – эхом отозвалась немая угроза сайлокианца в голове Винсента. Немой Предвестник Беды – родилось прозвище в его мозгу для Маски, такое же, как Клинок Ночного Ветра для Сириуса. Немой Предвестник Беды. Беды…

– Ты меня вообще слышишь, терран? – рявкнул Гарм, и Винсент вернулся в реальность.

– Простите, я задумался.

– Над чем?

– Просто воспоминания нахлынули.

– Я вижу, что моя исповедь тебя тронула, но не заставила полностью поверить мне, – хрипло произнес он после нескольких секунд тишины. Заметив вопрос во взгляде Зейна, Гарм решил продолжить. – Мне уже сто семьдесят лет, терран, для вас это огромный возраст, до которого нереально дожить, но для нас, дейносов, это как тридцать пять лет для вас. И пускай это не слишком солидный возраст для моей расы, но за эти годы я научился понимать, когда меня слушают. Иди, все равно ты ничего от меня не сможешь узнать.

– Спасибо за помощь, – напоследок произнес Зейн и неторопливо направился к выходу. – И спасибо за то, что защитили эту девушку.

– Это не составило для меня трудностей. Эй, капитан, ты только свет оставь, – крикнул ему в догонку Гарм, и, сев поудобнее, опять стал похож на статую.

Как только Зейн показался в коридоре, Кимбольт и Хитоми, что до сих пор ждали его, тут же обступили его.

– Ну, как все прошло, прокурор Зейн? – тут же набросился на него с расспросами Аншель, не забыв при этом подколоть капитана.

– Что можешь сказать по выражению моего лица? – ответил вопросом на вопрос капитан.

– Облом?

– Нет, все получилось.

– Да ладно! – пораженно воскликнула Хитоми. – Ты правда его разговорил?

– Более-менее. Заодно узнал кое-что и о нашей гостье.

– Вот классно. Теперь неделю буду всем ставить тебя в пример вместо Сириуса, посмотрю, лопнет он от зависти или нет.

– А где он, кстати? – поинтересовался Зейн, обнаружив отсутствие Братана.

– Пошел к Тайфусу за таблетками, сказал, что у него в последнее время мигрень страшная. – Аншель усмехнулся. – Да врет он все. Наверно, чувствовал, что ты справишься, и поспешил смыться раньше, чтобы позор упал ему на голову чуть позже.

– А если и вправду мигрень? Вдруг ему плохо? – Хитоми бросила сочувствующий взгляд в сторону лестницы, ведущей наверх, к жилой палубе.

– Хитоми, ты еще более странная, чем Сириус, – фыркнул Аншель. – То ты его отшиваешь, то беспокоишься. Ты уж определись.

– Я волнуюсь за каждого, кому плохо, Ким. Кому, как не тебе, об этом знать?

– Ладно, проехали, – Аншель с любопытным взглядом повернулся к Винсенту. – Кэп, может, поделишься с друзьями разведданными?

Образ Маски снова всплыл перед мысленным взором Зейна, и чувство тревоги опять накрыло его душу. Пусть они пока ничего не будут знать, – решил он для себя.

– Ребята, простите, но эти данные я должен передать Джарвису и Сириусу…

– Только не включай Сириуса, Зейн. Мы же все равно все узнаем, будь то рано или поздно. – все никак не унимался Аншель.

– Ким, если он не хочет, то не нужно его принуждать.

– Спасибо, Хита, – поблагодарил ее Винсент.

– Блин, умеешь ты малину ломать, Сагара. Ведешь себя временами прямо как Сириус!

– Ничего не могу с собой поделать. – пожала плечиками Хитоми, когда они втроем пошли из трюма. – Просто пример нашего достопочтенного конкорда чересчур заразителен.

* * *

В тот вечер Сириус не солгал. У него и вправду началась нешуточная мигрень, в результате чего почти весь запас таблеток от головной боли исчез за одну ночь.

Переживая за здоровье Братана, да и не только за него, а за состояние всего экипажа на случай внезапной стычки в космосе с каперами или кем похуже (в прошлом, когда «Персифаль» еще принадлежал Хоэнхайму, и не такое случалось), Зейн решил с раннего утра попросить Николая привезти фрегат к какой-нибудь планетарной станции, где есть медицинский рынок. Первый пилот в свою очередь пожаловался капитану на то, что вчера Сириус в наглую стащил у него из-под носа недельный запас стимуляторов для нервной системы, и, никак это не объяснив, быстро сбежал с мостика. Прикинув в уме стоимость этих стимуляторов, Зейн определил, что эта покупка обойдется в копеечку, но деваться некуда – стимуляторы служили солдатам своего рода допингом в экстремальных ситуациях на поле боя, увеличивали выносливость и скорость реакции, и потому были незаменимы. Тяжело вздохнув, Зейн пообещал, что захватит и стимуляторы тоже.

Ближе к полудню фрегат прилетел к станции «Догал», расположенной рядом с планетой Майтор в созвездии Ворона, где все было куплено и доставлено на борт корабля.

К вечеру этого же дня Зейн не спеша прогуливался по палубе корабля и смотрел, все ли в порядке. Поводов для волнения или поучительных бесед не было – экипаж, как и всегда, работал подобно новеньким швейцарским часам.

Внезапно Зейн вспомнил о Гарме, который до сих пор находился в трюме и был полностью обездвижен. Поводом вспомнить о существовании пленного дейноса стали его рассказы о Маске. Зейну хотелось знать о нем больше.

Добравшись до грузового отсека, Зейн открыл дверь и шагнул внутрь. К его удивлению Гарма там не было, зато был Сикорский, копавшийся в только что привезенных ящиках. Старик обернулся, выпрямился, как мог, и приставил руку к виску.

– Здравия желаю, господин капитан! – отчеканил старик.

– Вольно, Сикорский, – снисходительно ответил Зейн, и старичок расслабился. – А ты не знаешь, куда делся дейнос?

– Ох, лучше бы он и не появлялся тут, спокойнее было бы, а то вот уже четвертую ночь с пистолетом под подушкой сплю. Если честно, побаиваюсь, что эта гора мускулов вырвется на свободу. – Сикорский вздохнул. – Сегодня господин Сириус перевел его в другой отсек. Кстати, а что с господином? Лично мне он показался не совсем здоровым.

– Мигрень, Сикорский, – пояснил Зейн, устремив взгляд в пол, – от нее даже сайлокианские конкорды не застрахованы.

– Вот уж точно отвратительная вещь, господин капитан.

– Сикорский, с уходом Джарвиса ничего не изменилось, можешь забыть о субординации.

– Вас понял, – кивнул старик и продолжил. – Прошу прощения, не могли бы вы отнести коробки с лекарствами в медблок, а то я уже совсем не на ходу.

– Ладно. Давай свои коробки. – Зейн взял из рук Сикорского пару контейнеров, направился к выходу. – Как говорит Хоэнхайм: «Старость нужно уважать».

– Золотые слова, капитан.

Зейн хотел было напомнить старику про субординацию в его присутствии, но предпочел промолчать. Все-таки за спиной Сикорского были годы военной службы и потому правила субординации остались в качестве привычки.

По пути к медблоку он обнаружил, что народа на палубах встречалось слишком мало, наверно, большая часть экипажа уже давно спала. Ну ладно, пускай отдыхают, сегодня они хорошо потрудились.

Поднявшись на лифте на жилую палубу, капитан, временами выглядывая из-за контейнеров, чтобы видеть дорогу, не спеша побрел к дверям медкабинета впереди. Вот только сейчас с кабинетом случилось что-то странное – света, обычно горящего даже в это время, в его окнах не было.

– Странно, – Зейн подошел к окнам и посмотрел на них внимательнее, вдруг Тайфус их просто затемнил. Нет, окна были без темного покрытия. Неужели арктос в кое-то веки решил взять выходной?

Зейн решил проверить двери. Как только он подошел к ней на расстояние вытянутой руки, механизм внутри моментально сработал, и дверь скользнула в сторону. Капитан вошел внутрь.

Тайфуса в кабинете не было. Почти вся аппаратура, за исключением негромко попискивающего аппарата жизнеобеспечения незнакомки, была обесточена. Зейн щелкнул выключателем, и слабый фиолетовый свет залил помещение. Глянув на девушку украдкой (кажется, она крепко спала и не слышала его), капитан на цыпочках прокрался мимо, подошел к настенному хранилищу и вытащил торчащую из щели бумажку с кодом, которую арктос по привычке оставлял там. Прочитав надпись, он быстро открыл хранилище, положил свою ношу, захлопнул дверцу и снова активировал систему охраны, потом опять украдкой глянул на девушку, не разбудил ли он ее хлопком дверцы. Вроде бы нет, дальше спит.

Терран остановил на ней свой взгляд. Спит, ни о чем не беспокоится. Счастливая. И очень красивая в приглушенном свете ночных ламп: снежно-белые волосы приняли розоватый оттенок, кожа приобрела тот же оттенок, что и волосы, хрупкие руки сложены на груди, прекрасные глаза цвета неба закрыты. А жаль, если бы они были открыты, то в свете ночных ламп они стали еще более необычными.

Эти глаза. Если бы не плечо Зейна, которым он прикрыл девушку от выстрела Рагота, то они могли никогда более не открыться.

Вспомнив об этом, Зейн на несколько секунд ощутил ноющую боль в плече, как будто не было никакого нейросшивания, и рана оставалась открытой до сих пор. «Отклик» – так называл боль на месте старых ран Хоэнхайм, не зная, как этот термин будет звучать на языке медицины. Впрочем, он не ушел далеко от истины.

А может сшивание прошло не так, как рассчитывал Тайфус? Вдруг шов разошелся? Немного озадаченный, Винсент подошел к нейросшивателю, тихонько запустил машину. Когда глухое гудение мотора машины стало равномерным и монотонным, он снял свой китель, аккуратно сложил и положил на стул, что стоял рядом, частично расстегнул рубашку и подвел раненое плечо под луч сканера. Красная полоска сканера не особо торопясь забегала по его коже, начинающей понемногу нарастать на месте ранения. «Надо было этой падле заряжать зажигательные патроны в пистолет? – мысленно материл предводителя кершанитов Зейн. – Нет бы зарядить в ствол трассирующие и, если стрелять, так стрелять метко и желательно в голову, а не куда попало. Трассирующими хотя бы убить реально, не то, что зажигалками. Только деморализуешь, и не более. Черт, болит, зараза».

– Что вы делаете?

Терран быстро обернулся на источник голоса, коим оказалась белокурая незнакомка, которая рассматривала его со своего места и прятала свое личико за одеялом, как делают маленькие дети. Она только изредка моргала, из-за чего казалось, что она могла так смотреть часами. Но ведь она только что спала, Зейн мог поклясться чем угодно.

– Что вы делаете, капитан? – снова задала вопрос девушка, так и не получив ответа в прошлый раз.

– Нет, ничего, – Зейн быстро застегнул рубашку. – Просто проверял результаты нейросшивания.

– Нейросшивания? – переспросила девушка.

Странный вопрос. Как будто она никогда не использовала эту технологию.

– Ну да. Простите, я вас потревожил? – спросил он спустя мгновение.

– Нет, капитан, я уже давно не спала.

– Подслушивали?

– Нет-нет, что вы, – смутилась девушка, ее щеки покраснели, глаза беспорядочно забегали из стороны в сторону, – я не делала этого, я просто дремала…

– Да не нервничайте вы так, я просто шучу, – добродушно улыбнулся ей Винсент. Девушка слабенько улыбнулась в ответ.

Почему она такая доверчивая? Ни одна терранка в ее возрасте не проявляет такой доверчивости к незнакомцам. Даже дети так не поступают.

– Извините, а можно вам задать вопрос? – она кивнула. – Почему вы так удивились, когда я произнес слово «нейросшивание»? Неужели вы никогда не обращались к врачу, чтобы он вживил вам под кожу наноботов и залечил перелом или рану?

– Нет, – покачала она головой, – я вообще никогда не обращалась к врачам. Я умею самостоятельно лечить свое тело.

– Да ладно! – рассмеялся терран. – Теперь вы решили отыграться на мне за мою шутку. Поздравляю, у вас получилось, отличная шутка.

– Почему вы смеетесь? Я же говорю вам чистую правду! – внезапно ее лицо сменило выражение с наивного на серьезное.

Чего это она обиделась? Люди ведь не могут быстро заживлять свои раны. Или она не человек? Ну точно, иначе она не обижалась бы. Да и потом, терранки не обладают такой красотой, как она.

– Вы ведь сайлокианка, да? – Зейн сел в ногах кровати.

– Да, я бионик.

– Ну, теперь понятно, как вы тогда на базе узнали о Сириусе.

– Неприятный тип, – наморщила она носик. Кстати, очень красивый, маленький, чуточку вздернутый.

– Простите?

– Пока я заживляла внутренние повреждения во сне, он неотрывно смотрел на меня через стекло, будто сканировал. Мне не нравится, когда на меня так смотрят.

Зейн негромко усмехнулся в кулак. То, что описала сайлокианка, было до ужаса похоже на Сириуса.

– Вам смешно? – в ее голоске зазвучали нотки обиды.

– Вовсе нет. Вы не обижайтесь на него, пожалуйста. Он на самом деле хороший, немного наглый временами, но хороший. Уверен, что если вы поговорите с ним, то обязательно подружитесь. Может, вы ему просто понравились.

– Даже не знаю, – она отвела взгляд. – Мне кажется, он не в моем вкусе. Слишком придирчивый, настойчивый. Странный, одним словом.

– Ну, все это свойственно служителям Магистрата, они такие. И работа у них такая. А жаль, что вы его недолюбливаете. Ведь если бы не он, то я не смог бы вас найти за той стеной… Это он подсказал мне направление куда идти.

– А я думала, что вы услышали меня. Ну, в смысле мой псионный зов.

– Я слышал вас, но это Сириус дал мне ваши точные координаты.

– Понимаю. Когда увижу его в следующий раз, обязательно поблагодарю, – сделала умозаключение сайлокианка.

– Рад это слышать.

Новый болевой спазм в плече заставил Зейна скривиться и негромко зашипеть. Реакция сайлокианки была незамедлительной.

– Что с вами?

– Не волнуйтесь, просто секундный сбой в системе наноботов, ничего особенного.

Сайлокианка с интересом посмотрела на раненое плечо капитана, будто бы оценивала степень его повреждения. Осторожно подвинувшись ближе к нему, она вдруг совершила быстрый рывок, обхватила больное место ручками и, закрыв глаза, замерла.

Зейн был немного ошарашен такой необычной реакцией девушки. Да что сказать ошарашен?! Он просто обалдел. И обалдел не от прикосновения девушки, а от приятного греющего ощущения, разливавшегося по больному месту. Вот как работает бионика сайлокианцев! Приятно, кстати. Но ведь она же ранена! Нужно прекратить процедуру.

– Не нужно, госпожа. Не пытайтесь помочь мне. Наноботы сделают все, что будет нужно, – он постарался высвободиться, но ее ручки сжались еще сильнее, словно она не хотела его отпускать, ноготки легонько впились в его кожу. – Госпожа, вам и так сильно досталось от кершанитского токсина, плюс ко всему вы использовали псионику три дня подряд. Вам, в конце концов, нужно отдыхать!

– А если я хочу просто помочь вам?

Этот вопрос окончательно поставил Зейна в тупик. Мозг напрочь отказывался думать, язык не хотел образовывать новые слова, тело будто стало ватным. Он расслабился, и девушка прижалась к нему еще плотнее.

– Простите, – услышал он ее тихий голосок, – я была с вами не совсем честна. Я не спала. До вашего прихода я разговаривала с вашим ИИ. Вита, правильно? Она мне много рассказала и о вас, и о команде корабля. Мне очень понравилось имя корабля. «Персифаль» красиво звучит. Вы придумали?

– Нет, имя этому кораблю дал мой наставник, Хоэнхайм Джарвис. Я, если честно, не умею давать красивых и звучных названий машинам. А что вам сказала про меня Вита?

– Сказала, что вы очень хороший человек, солдат и командир, – услышал Зейн ответ на свой вопрос. И это много называется? – Но потом я попросила ее больше ничего не рассказывать, а то было бы не интересно.

– Можно задать вам еще один вопрос? – повернулся он к ней.

– Пожалуйста, я готова отвечать на все ваши вопросы, капитан, – улыбнулась она так же тепло и мило, как на Корисе.

– Почему вы общаетесь исключительно со мной и обделяете вниманием остальных, например, Тайфуса? Вита не в счет.

– Это так зовут того арктоса? – Винсент кивнул. – Он не отходил от меня, пока мне не стало лучше. Мне даже немного неловко от того, что я не могла с ним поговорить. Такой добрый и чуткий. Не сразу поверишь в то, что он служил в спецназе.

– Это вы правильно отметили. Так все-таки, почему я?

В нерешительности девушка опустила взгляд.

– Не знаю, – синева ее глаз вновь предстала перед Зейном, – может, это потому что я доверяю вам больше, чем другим? А может и потому, что вы необычный человек, капитан. В вас есть какая-то искра, которой нет ни в одном другом терране, каких я знаю.

«Она же псионик, читать мысли – ее конек!» – пронеслось где-то на задворках сознания Зейна.

– Госпожа, уже можно отпускать, – сказал негромко Зейн.

Девушка, подержавшись за его плечо еще секунды две, наконец-таки разжала пальчики, и терран провел рукой по больному месту. Боли не было.

– Спасибо, – поблагодарил он сайлокианку, после чего спросил. – Послушайте, а почему бы нам не перейти на «ты»?

Девушка вопросительно посмотрела на него.

– Просто «госпожа» и «капитан» как-то не звучит. Слушайте, – Зейн подвинулся ближе, – на моем корабле для упрощения коммуникабельности отменена субординация, поэтому давайте будем звать друг друга по именам, а не по званиям или титулам. Но только если вы не против, конечно.

– Как скажете, капитан… то есть, господин Зейн.

– Для друзей просто Зейн. – внезапно он вспомнил, что даже не знает ее имени. Какое уж тут дружеское общение? – Прошу прощения, а как вас зовут?

Девушка снова улыбнулась, грациозно выпрямила спинку, приготовилась.

– Теасорисса Вериг'хан, но для друзей просто Тесса. – улыбка не сходила с ее лица. – Рада нашему знакомству, капитан Зейн.

«А как я рад», – мысленно произнес Зейн, неимоверно польщенный тем, что для первого разговора она выбрала именно его. Ни Братана, ни Николая. Его!

– Зейн, – позвала она негромко, – мне срочно нужно попасть на Аксиос. У меня там дело огромной важности. Простите, – сказала она, заметив, что терран собирается задать очередной вопрос, – я не могу вам сказать о моем задании больше, чем о пункте назначения. И, пожалуйста, выпустите Гарма из заключения, он говорит правду.

– Я… постараюсь.

Обратив внимание на ее слегка затуманившийся взгляд, он сообразил, что Тесса (какое красивое имя, даже по меркам сайлокианок) уже почти спит. Да и он сам был готов свалиться от усталости. Пожелав ей спокойной ночи, Зейн покинул помещение медблока.

«Тесса, Тесса», – крутилось ее имя у него в голове. А ведь если не думать о том, что это короткое, но красивое имя просто осколок от ее полного сайлокианского имени, то ее можно было бы спокойно звать Терезой на терранский манер. Он вспомнил полное имя Братана – Ситайрикерус Нава. Боже, поначалу с непривычки Зейн чуть было язык себе не сломал, пытаясь произнести его имя. Во время одной из операций в самом начале их знакомства Зейн произвольно назвал Братана Сириусом. Сайлокианцу не слишком понравилось это короткое, почти лишенное смысла имя, но со временем он привык к нему.

Вернувшись мыслями на пять лет назад, Зейн абсолютно случайно вспомнил Ванессу, девочку-шатенку с Хивала, в которую он был когда-то влюблен, но которая была им совсем не заинтересована. И тут он понял, что это была никакая не любовь, просто увлечение: настоящее чувство появилось сейчас, когда он узнал имя беловолосого ангела, услышал его слова, понял его мысли. Да, Ванесса просто не могла в чем-то соревноваться с Тессой.

Но что делать с ее заданием на Аксиосе? Так бы он помог, но приказ Джарвиса о прекращении вылетов в отдаленные системы не давал покоя, а Братана, смело чихающего на всякие приказы выше поставленных лиц, рядом не было. И перед самим Хоэнхаймом было как-то неудобно. Нужно будет что-то придумать.

Нужно будет поговорить с Хоэнхаймом с глазу на глаз.

* * *

– Зейн, мне крайне неприятно слышать такие новости о тебе от тебя же.

На следующее утро Зейн, все еще желающий помочь Тессе в ее деле, пускай он о нем ничего не знал, все-таки решился выйти на связь с Хоэнхаймом. Когда Николай привел фрегат к ближайшему информационному бую, Зейн тут же вызвал Джарвиса по данной ему ранее позывной частоте. Вот только он не ожидал, что генерал начнет отчитывать его.

– Твой последний поступок просто невозможно описать словами. Хотя почему же? Все возможно! – голограмма Джарвиса резко повернулась лицом к капитану, его глаза метали молнии. – Безответственный и бессмысленный поступок, достойный разве что глупого призывника, только вчера попавшего на военный полигон! Нет, не призывника. Пятилетнего мальчишки, но никак не солдата твоего уровня.

– Джарвис, так нужно было поступить.

– Мне еще интересно куда, черт побери, смотрел Сириус? – продолжил свою лекцию Хоэнхайм. – Хотя, сдается мне, что это была его идея. Подумать только, атаковать главную базу Синдиката Сигмы фактически в одиночку! К тому же без разведки и плана операции. Это же идиотизм чистой воды!

– Но ведь потерь среди наших не было, да и на мне нет ни царапины, как видишь, – по поводу последнего соврал Винсент, и почти зажившее плечо как бы в отместку за ложь дало новый болезненный укол. – И вообще, нам троим удалось провернуть то, с чем не справился бы целый отряд пехоты! Потерь среди заложников не было, Магистрату удалось взять живым их главаря, мне удалось отыскать ценную свидетельницу, и все это наша заслуга! Ты должен мной гордиться, а не упрекать.

– Я, правда, горжусь тобой, Винсент, – голос Хоэнхайма заметно смягчился, – ваша, а точнее, твоя заслуга действительно заслуживает похвалы, может, даже медали, но совершать такие опрометчивые поступки просто глупо солдату твоего уровня. Я же беспокоюсь за тебя, ты мне как сын, и я не хочу, чтобы какой-нибудь выродок убил тебя.

– Поэтому ты и отослал меня поглубже в центральные территории, да?

– Да, – кивнул генерал, после чего продолжил. – Но я сделал это не только поэтому.

– Тогда почему еще?

– Разведка докладывает, что на окраинах секторов Единых Рас начали появляться отдельные флотилии векторов. Пока они не проявляют враждебных действий по отношению к нашим, но что-то тут не чисто. С чего бы это разумным машинам, уже когда-то воевавшим с Едиными Расами, возвращаться назад?

– Ну, уж не для реванша, это точно. Если бы они хотели мести, то война уже давно началась.

– Вот и я не думаю, что они прилетели сюда для новой стычки, – согласился Джарвис. – Разведка арктосов предполагает, что векторы замышляют что-то, но к открытой атаке пока не готовы, наверно, ждут подкреплений, и потому пока сами изучают наши возможности, собирают информацию о нас, терранах.

– Логично, наш вид для них в новинку, как и наши тактика ведения боя и технологии.

– Не такая уж и новинка, – покачал головой Хоэнхайм, – из-за нашего сходства с сайлокианцами они могут предпринять тактику боя, схожую с боем против них, и тогда некоторым нашим кораблям конец.

– Но я видел, как твое «Солнцестояние» играючи разбило их ряды всего парой залпов, – возразил Зейн, – а «Персифаль» в одиночку уничтожил корабль в два раза больше его.

– То были крейсеры и транспортник, для наших с тобой кораблей они подойдут в качестве закуски. – Джарвис сложил руки за спиной. – А что если нам придется иметь дело с дредноутами? Чувствуешь разницу? Дредноут будет покрепче даже самого тяжело бронированного крейсера, и в таком бою «Персифаль» ничего не сможет ему противопоставить. Вот потому я и хотел отправить тебя куда подальше в центр, чтобы быть уверенным, что с тобой все нормально.

– Боюсь, меня так просто не убить.

– Это только слова, Зейн. Никто не знает, как может повернуться ход битвы в следующий момент – это главное правило войны. – Джарвис замолчал, наблюдая за приемным сыном. – А почему ты решил помочь этой девушке, Зейн? Почему ты считаешь, что от результата ее миссии зависит что-то важное?

Зейн задумался. А, в самом деле, что он знает о ее задании? Только место прибытия и все, остальное – страшная тайна. Интересно узнать, что же у нее за миссия и с чем она связана?

В его мозгу вспыли детали недавнего разговора с Гармом. Точнее, та его часть, в которой он упоминал Маску и его личную армию, которую никто не видел. Странно, почему именно эта часть? Впрочем, если анализировать слова Гарма, то Маска является очень опасным и влиятельным противником. А если смотреть между словами дейноса и Джарвиса, то можно увидеть слабую связь между Маской и повышенной активностью векторов – и он, и они раньше вообще ни с кем не связывались, а сейчас… А еще он интересовался информацией, которую раздобыла Тесса, потому ее и не убили.

– Хоэнхайм, как думаешь, есть ли связь между Маской и нашествием векторов? – спросил генерала Зейн.

– Может, сначала пояснишь, кто такой Маска?

– Какой-то влиятельный авторитет в мире криминала или что-то на его подобии, сайлокианец, носит маску на половину лица, серебряные волосы…

– То есть, ты толком о нем ничего не знаешь?

– Никто не знает, – с сожалением вздохнул Зейн. – Маска – очень скрытный тип, без особой надобности на контакт ни с кем не выходит.

– Это тебе сайлокианка сказала?

– Нет, я отыскал на базе модуль данных, успел просмотреть в нем пару записей, а потом он самоуничтожился, – снова соврал Зейн. – У меня сложилось такое впечатление, что Маска и нашествие векторов каким-то образом связаны друг с другом.

– И поэтому ты хочешь отвезти эту девушку на Аксиос. – закончил за него Джарвис. – Почему же ты уверен, что она что-то знает?

– Потому что один кершанит собирался вколоть ей смертельный нейротоксин. Не думаю, что они стали бы тратить такую дорогую сыворотку просто так. Наверно, хотели подстраховаться на случай их поражения.

Хоэнхайм приложил руку к подбородку, хмыкнул, задумался.

– В целом твои доводы вполне правдоподобны, я тоже не вижу смысла тратить превосходный яд на кого попало. Значит, она что-то знает, и это что-то было чрезвычайно важным для кершанитов. Ты не пробовал ее расспросить на эту тему?