Текст книги "Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ)"

Автор книги: Дина Ареева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Разве недостаточно того, что мы знаем? Мы будем свидетельствовать против них, пусть только полиция их арестует.

– А ты знаешь их всех поименно? И на каком основании полиция сможет их арестовать? Нужны доказательства, а девушки будут молчать, потому что всех устраивают условия. Я слышал, что игроки собираются на свои сходки у каждого по очереди. Ты знаешь, куда тебя сегодня должны отвезти?

Обреченно качаю головой.

– Не знаю... Но, Саймон, полиция ведь может проследить за мной? – вскидываюсь с надеждой.

– На это и расчет, малыш, – согласно кивает он. – Для чего, по-твоему, мне Том дал маячок? Но ты же понимаешь, что они не могут вломиться без причины на частную территорию? А если ты активируешь камеру и диктофон, группа захвата засядет рядом с домом, помнишь, как в кино, они сидят в таких больших автофургонах? Там еще внутри мониторы, куда передаются записи с камер и прослушки.

Понимаю, что он прав, но от одной мысли, что придется идти в самое логово, внутри в буквальном смысле леденеет.

– Я боюсь, Саймон, – признаюсь честно, – не представляешь, как боюсь.

– Я сам за тебя боюсь, малыш, – качает головой приятель, его вид искренний и взволнованный. – Но ты же знаешь, какие у нас законы. Презумпция невиновности. Без причины никто не может арестовать людей, которые просто собрались поболтать и выпить пива. Или как они там обставят эту вечеринку.

– А если меня обыщут?

– Они совсем незаметные, эти штуки. Брат показал, как пользоваться. А если ты...

Его обрывает сигнал вызова, Саймон достает телефон.

– Привет, Том. Да, рассказал. Нет, братишка, она не хочет. Говорит, боится. Да я сказал, но... Ладно, сейчас. Держи, – Саймон с немного растерянным видом передает мне телефон. – Том хочет сам с тобой поговорить.

Я беру телефон, и тут Саймон включает камеру. На экране появляется парень в полицейской форме. Он не намного старше Саймона, правильно, он же его брат...

– Здравствуй, Мария, я Том, – он взволнован и предельно серьезен, – очень жаль, что ты отказываешься нам помочь. Не представляешь, сколько времени уже мы пытаемся выйти на этих людей.

Мне сразу становится дико стыдно за свою трусость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Я не знаю... – говорю пристыженно, – если вы говорите, что поедете за мной следом...

– А для чего еще нужен маячок? Чтобы отследить твое перемещение. Его лучше всего вшить в складку одежды. Камеру можно замаскировать под брошку или пуговицу. Помоги нам, Мария, это отпетые мерзавцы, возомнившие себя королями, – Том явно волнуется, сдавливает пальцы так, что белеют костяшки. И я решаюсь.

– Хорошо. Я это сделаю, – киваю полицейскому, – только обещайте, что не станете долго выжидать.

– Обещаю, – Том облегченно улыбается, – спасибо тебе, Мария, ты нам очень поможешь.

Демон будет злиться, но думаю, придется мне это пережить. Зато с Игрой будет покончено раз и навсегда.

– Я тобой горжусь, малыш, – Саймон меня обнимает, и я с благодарностью утыкаюсь ему в плечо. Все-таки, он настоящий друг.

***

«Машина подана, принцесса»

Хмуро смотрю на экран, сообщение отправлено со скрытого номера. Демон был прав насчет принцев. А раз такие принцы, то и принцесса им под стать.

Перед выходом еще раз осматриваю себя в зеркале и словно переношусь на два года назад на машине времени.

Толстовка с капюшоном на три размера больше висит мешком. Я одолжила ее у одногруппницы-баскетболистки. Жаль, я больше не ношу мешковатых штанов, поэтому обошлась клетчатой юбкой в складку. Высокие гольфы, кроссовки. На голове тщательно зализанный хвост. И очки.

Моя лучшая маскировка.

Я не смогла их выбросить, таскаю с собой как талисман, вот и пригодились. Откуда они знают, какое у меня зрение? В складках юбки спрятана прослушка, на толстовке камера. В кроссовках маячок.

Выхожу из корпуса незамеченной. Сегодня очередная тусня, и Оливка пропадает там с девяти вечера. У дверей уже ждет автомобиль, и несколько шагов до него я проделываю с огромным трудом.

Ноги все время поворачивают обратно. Я уже сто раз успела передумать и сто раз изменить решение. Но сейчас назад дороги нет. Демону ничего не пишу, не вижу смысла. Скорее всего, мы с ним разругаемся, и не факт, что продолжим общение.

Сажусь на заднее сиденье. Это не такси, скорее всего, личный водитель одного из учредителей. Или здесь они называются по-другому?

По-хорошему, надо бы следить за дорогой, но у меня настолько натянуты нервы, что вот-вот лопнут от перенапряжения. В ушах бухает кровь, в груди бухает сердце. Пульсирует в висках и отдает в затылок.

Вытираю мокрые ладони о натянутую на колени толстовку, но они быстро потеют снова. Это страх, я знаю, но ничего не могу поделать.

Пробую отвлечься на водителя, но вижу лишь его профиль. Картинка не меняется с начала поездки, и я отвожу взгляд. Скольжу по салону, цепляюсь за зеркало и вижу...

Нет, господи, мне же не показалось? За нами едет микроавтобус, светит фарами. Это полиция, точно! Они запеленговали сигнал и пристроились к водителю в хвост.

Только бы он ничего не заметил, только бы не заметил...

Настроение сразу поднимается, но я старательно прячу улыбку. Рано, пока еще рано. Главное, я теперь знаю, что не одна.

Мы въезжаем на закрытую территорию и останавливаемся перед двухэтажным домом. Выхожу из машины и оцениваю здание – тянет на особняк.

– Сюда, – водитель указывает на дверь, которая в тот же миг открывается, и я ступаю на порог.

Никого, значит, замок автоматический, меня увидели на мониторе. Прохожу безлюдный холл, выложенный белым мрамором, и оказываюсь перед такой же белоснежной лестницей. На лестнице лежат розы, тоже белые. На каждой ступеньке по розе.

«Принцы...»

Вспоминаю смс Демона и с трудом подавляю улыбку. Здесь наверняка везде камеры, а я должна быть подавлена и испугана. Очень хочется крикнуть «Принцессу звали?», но я не кричу, а начинаю подниматься по лестнице. И вижу, что меня уже ждут.

Их много, а мне все-таки страшно. Поэтому не получается сосчитать. Двенадцать или тринадцать? Из знакомых лиц вижу Райли и Уильяма. И Коннор здесь, значит, я не ошиблась. Смотрит на меня жадным грязным взглядом. Не смотрит, а лапает.

Тех троих, что отдали мне конверт, тоже вижу. Остальные мне незнакомы, и я останавливаюсь в полной растерянности.

Я успела рассмотреть всех, и совершенно точно то, что среди собравшихся в просторной гостиной участников тайного клуба нет Топольского.

Глава 21-1

Их все-таки двенадцать. Черные джинсы и футболки, наверное, такой здесь дресс-код. Черный трикотаж облепляет мускулистые плечи – все двенадцать парней в прекрасной физической форме.

Они молчат, я молчу. Снимаю бесполезные очки и в открытую разглядываю.

В голове сотня вопросов. Парни не просто красивые, они из тех, за которыми девушки следуют толпами, ловят каждый взгляд и рыдают на плече у подружки.

Какой тогда смысл? Зачем им все это, если каждому стоит только посмотреть, за ним пойдет любая?

И даже за Коннором, я это признаю, как бы он ни был мне противен.

На меня вообще ничего не действует, я словно наблюдаю со стороны. Вся эта зашкаливающая концентрация тестостерона не вызывает никаких эмоций, кроме желания поскорее отсюда выбраться.

Прививка под названием Никита Топольский оказалась очень действенной. И продолжительной.

– Здравствуй, Маша, – заговаривает темноволосый сероглазый парень, стоящий по центру. Ноги широко расставлены, руки переплетены на груди. – Я рад, что ты наконец-то пришла.

Понятия не имею, что ответить. Но и молчать тоже глупо, я ведь действительно пришла.

– Я, наверное, должна сказать, что тоже рада вас видеть, но меня с детства учили, что обманывать нехорошо, – говорю медленно и негромко, чтобы не дрожал голос. И чтобы не было заметно, как у меня пересохло во рту от страха. – Поэтому нет, я вам не рада.

Но мои слова не производят особого эффекта.

– Меня зовут Феликс. С остальными, с кем ты еще не знакома, познакомишься в процессе, – парень остается все таким же невозмутимым.

Стараюсь не думать, о каких процессах идет речь. Я должна вывести их на разговор, чтобы было больше доказательств для полиции.

– Говорить, что мне приятно познакомиться, я тоже не буду, – продолжаю как можно спокойнее.

– Твое право, – Феликс усмехается и скользит по мне заинтересованным взглядом. Похоже, мой лук он заценил. – Я вижу, ты сегодня решила нам не нравиться, Маша.

Такое обращение выбивает из колеи. Меня здесь мало кто называл Машей, для всех я была Марией или Мари. Откуда Феликс знает?

– Малышка наоборот хочет сегодня нас подразнить, – в тон ему говорит парень, стоящий рядом. Его лицо мне незнакомо.

Атмосфера полностью сбивает с толку. Внешне все выглядит даже немного официально, вот только воздух весь пропитан опасностью. Ее флюиды не дают вдохнуть полной грудью, бьют по нервам. От каждого из парней веет агрессией, угрозой, и я впиваюсь ногтями в ладони, чтобы не скатиться в панику.

Чувствую на себе бесцеремонные заинтересованные взгляды, и стараюсь не смотреть никому прямо в глаза. Смотрю сразу на всех. Они это чувствуют, медленно сходятся к центру, образовывая вокруг меня полукруг.

– Мы и так все видели, что хотели, – говорит Уильям, Коннор грязно ухмыляется.

– Ты была лучшей на кастинге, Маша, – с улыбкой отвечает Феликс на мой безмолвный вопрос.

Вскидываю голову и изумленно моргаю. Кастинг? Причем здесь кастинг?

– Да, не удивляйся. После него ставки на тебя взлетели до небес.

Теперь я в упор смотрю на Феликса.

– Что вам от меня нужно?

Глупый вопрос, сама знаю, что. Но хочу услышать их версию. Скажет прямо или будет и дальше играть? Хотя о чем я, это же Игра...

– Я думал, ты знаешь, – брови Феликса встают домиком. – Нам нужна ты, Маша. Каждому.

И тогда меня прорывает.

– Зачем вам я нужна? Ни за что не поверю, что хоть у кого-то из вас проблемы с девушками. Уверена, они на вас пачками вешаются.

– Ты не дала мне договорить, малышка, – бесцеремонно обрывает Феликс, его тон меняется. – Сюда пришли все, кто хочет себе тебя. Дальше выбирать тебе.

Он опускает руки, сует их в карманы и подходит вплотную.

– Ты все правильно сказала. У нас нет никаких проблем. И в этом как раз проблема, прости за тавтологию. Это неинтересно, понимаешь? Ты знаешь, в чем настоящий кайф? – он хватает мой подбородок двумя пальцами, усиленно мотаю головой, вырываясь. Лицо Феликса озаряется змеиной улыбкой. – Вот. В этом кайф, Маша. В подчинении. Сейчас ты стоишь здесь такая гордая, пылаешь гневом. А нам интересно, какой ты станешь под конец Игры.

– Вы больные, – меня трясет.

– Возможно, – продолжает он улыбаться, – но поверь, таких, как ты, единицы. Тебе показать список желающих получить на руку браслет?

Он достает из кармана телефон, проводит пальцем по экрану, и я вижу длинный список чисел. Феликс свайпит несколько раз, а список не кончается.

– Список закодирован, но ты видишь, сколько их? Они все чего-то хотят. Денег, секса. Кто-то даже идет сюда за любовью.

При этом Коннор снова грязно ухмыляется, а мне приходят на ум Нора и Лия. С Лией ясно, но неужели Нора была влюблена в этого громилу?

– С тобой все иначе, Маша, ты не хотела ничего, – Феликс прячет телефон и наклоняется так низко, чтобы его слышала только я. – Поэтому на тебя объявили охоту. Не представляешь, как мы кайфанули, когда наблюдали за тобой, ты круче любого наркотика. Ты несколько раз смогла избежать ловушки, но попалась на самом простом. На деньгах. И на наркоте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он берет меня за локоть и подталкивает к столу, стоящему под стенкой. На нем веером лежат листы бумаги.

– Ты подпишешь с нами договор, а потом выберешь кого-то из нас. Кого-то одного, – он добавляет прежде, чем я открываю рот. Но я все равно спрашиваю, высвобождая локоть.

– Это правда, что на меня поставили полмиллиона?

– Правда, – кивает Феликс, – такова общая сумма ставок.

– Но, – непонимающе качаю головой, – если я должна выбрать одного, то какой остальным смысл делать ставки?

– Потому что потом начинается самое интересное, – Феликс подает мне ручку. – Что будет дальше, зависит только от тебя. А мы будем за тобой наблюдать.

Глава 22

Маша

Ну и где же они?

Подавляю зудящую невыносимую потребность оглянуться на окна. Они здесь огромные, от пола до потолка. И беззастенчиво, кричаще открытые, как-то даже чересчур для тайного клуба. Портьеры отодвинуты и присобраны, не будь гостиная так ярко освещена, я могла бы различить звезды в черных расчерченных прямоугольниках.

Вот прямо сейчас стекла брызнут осколками, разлетаясь под напором вваливающихся одинаковых фигур в черной полевой форме с закрытыми лицами и автоматами наперевес. Мне даже чудится звон разбитого стекла.

Но никто не вламывается, окна равнодушно смотрят черными глазницами, а Феликс с той же насмешливой улыбкой вкладывает в мои руки ручку. И беспокойство внутри уже уверенно поднимает голову.

Чего они тянут? Как для меня, уже сказано более чем достаточно, или они так не считают? Ждут, когда я подпишу договор? Пальцы немеют, бросаю ручку на стол и хватаю первый попавшийся лист.

– Я хочу ознакомиться с текстом договора, – бормочу, наклоняя голову и прячась за волосами, свесившимися на лицо.

– Не думаю, что ты увидишь там что-то новое, – говорит Феликс снисходительным тоном, – но конечно же мы подождем.

Какое благородство. Меня распирает от самых разных чувств, но инстинкт самосохранения призывает воздерживаться от комментариев. Для меня пока еще ничего не закончено, и это особенно злит. Все-таки стоило оговорить с Томом границы, за которые я не готова заходить.

Вчитываюсь в договор и с изумлением понимаю, что имел в виду Феликс. Мне действительно знаком этот текст. Он точь-в-точь совпадает с тем, что мы уже подписывали с Оливкой, когда обслуживали вечеринки у Никиты и Райли.

Растерянно кладу лист на стол и беру следующий. Сомнений нет, это действительно тот самый договор. Предмет договора – услуги. Перечень и объем определяется приложением.

И даже пункт есть, что наниматель имеет право расширять или уменьшать перечень услуг, если это не выходит за рамки принятых договоренностей.

В тех случаях это означало, что если кто-то пьяный потопчет дорогущий газон, то приводить газон в порядок тоже будем мы. Что скрывается под этим пунктом, не совсем представляю.

– Что-то не так? – голос Феликса звучит вкрадчиво, а я недоверчиво вчитываюсь в каждое слово.

Поднимаю глаза на Феликса.

– Что это означает, объясни.

– Все очень просто, Маша. Ты можешь плохо справляться со своими обязанностями, и если твой наниматель заскучает в твоем обществе, ему захочется разнообразия. Дальше все зависит от его фантазии и желания. А мы смотрим, насколько ты сумеешь адаптироваться в новых условиях.

Как будто мы обсуждаем что-то до ужаса обычное и повседневное. Меня снова потряхивает, держать себя в руках становится все труднее. Потому что приложение больше напоминает сюжет порнофильма.

Вот сейчас я очень жалею, что у меня с собой нет автомата. Никогда не думала, что способна убить, но в эту секунду уверена, рука бы не дрогнула. Поднимаю лист на уровень глаз Феликса.

– Это то, что у вас называется полный прайс?

Наверное, мой взгляд слишком говорящий, потому что Феликс серьезно кивает.

– В твоей ситуации только так, Маша.

Не могу удержаться, чтобы не оглянуться на окна. Мне чудится, или за окном треснула ветка?

И снова стекла не брызжут, а спецназ не вламывается и не кладет всех лицом в пол. Похоже, хотят, чтобы я отыграла спектакль до конца. И я снова нависаю над каждым листом. Лишь бы камера не подвела и отсняла с нормальным качеством.

Беру ручку, медленно обвожу взглядом парней. Все равно Коннор мерзкий, даже если лицо красивое. Так же медленно ставлю подпись на договоре и на приложении.

Ну все, где вы там, вваливайтесь уже...

– Выбор за тобой, – Феликс протягивает браслет и кивает на парней.

Беру с опаской. Кажется, стоит только к нему прикоснуться, на коже сразу проявится ожог. Но ничего такого не происходит, и я с недоумением кручу в руке металлический ободок.

– И как я должна выбирать?

– Как тебе нравится. Все выбирают по-разному.

Я уже открыто смотрю на двери. Им прикольно за этим всем наблюдать? К Феликсу обращается парень, который вручал приглашение.

– Я оплачиваю ей обучение до конца триместра.

– Этот триместр и следующий.

– До конца года.

Они начинают торговаться между собой, не обращая на меня никакого внимания. Внезапно ощущаю на шее чужое дыхание. Оборачиваюсь и отшатываюсь с брезгливостью.

– Выбирай того, кто будет тебя лучше ебать. У меня самый большой член, детка, – ухмыляется Коннор, – не хочешь покататься на нем, чтобы убедиться? Или пососи, попробуй на вкус.

– Саймон сказал, она девственница, Коннор, – обрывает его Райли, – она на такое не согласится.

Я не краснею, багровею. И от стыда, и от возмущения. Пока сознание не взрывается недоумением.

– Саймон? – я оказывается сказала это вслух. – При чем здесь Саймон?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И расширяю глаза, потому что она наконец-то распахивается, эта чертова дверь. Пусть дверь, пусть не окно. И пусть это не спецназ, а всего лишь Саймон с Томом, который почему-то без формы, я все равно готова броситься ему на шею.

– Саймон! – восклицаю радостно и подавляю разрастающийся внутри страх. Потому что все идет не совсем так, как я думала. И лица у них такие... И одеты они так же, как все...

– Уже выбрала? – Саймон скользит по мне равнодушным взглядом. Том открыто скалится.

– Саймон? – говорю тише, все еще не веря. Все еще надеясь. И даже когда эти надежды разбиваются вдребезги о ледяные глаза приятеля, я по инерции жду...

– Значит он... – киваю на Тома и говорю шепотом, на большее не хватает сил, – не полицейский?

– Я тебя предупреждал, что ты делаешь неправильный выбор, Мария, – глаза Саймона не просто буравят, они вколачивают меня в стены ледяными кольями. Он поворачивается к остальным. – Давайте заканчивать, чего ждете?

Вдруг со стороны лестницы доносится шум, затем быстрые уверенные шаги, и в гостиную врывается парень в черной футболке и черных джинсах.

– Что за хуйня, Феликс, почему вы собрались без меня?

Несколько раз моргаю, чтобы прогнать застилающую глаза пелену. И сглатываю подступивший к горлу ком.

Хоть он и обращается к Феликсу, но смотрит на меня в упор, а мне хочется умереть прямо сейчас. Потому что в дверях гостиной стоит Никита Топольский.

Глава 22-1

– Я спрашиваю, какого хуя? – темные до синевы глаза опасно полыхают, желваки играют на скулах. Никита выглядит взмыленным и измотанным. И очень злым, таким я его еще никогда не видела.

Зато Феликс не скрывает своего недовольства.

– Так ты на нее не ставил, Кит, с чего нам было тебя ждать? Ты сам сказал, что не знаешь, когда вернешься, а девочка могла в любой момент соскочить.

Мозг цепляется за последнюю фразу. Как это я могла соскочить? Каким образом? А еще то, что Никита на меня не ставил – это хорошо или плохо?

– Я учредитель, как и вы, – Ник зло цедит сквозь зубы, – вы обязаны были сообщить про сбор.

– Ты же только уехал, сказал, что у тебя проблемы с матерью, – отвечает Феликс, – мы потому тебя и не трогали.

– По уставу оповещение должно приходить всем, – уже спокойнее возражает Топольский. – А я узнаю, что у нас собрание, через левых людей.

– Так ты все равно на них не приходишь, понту тебя звать? – буркает Райли и осекается под его взглядом.

– Тогда, может, ты вернешь обратно мою долю, Фарелл? – буравит его Ник, и тот отводит глаза. – Или слабо?

– С тобой неинтересно играть, Кит, – подает голос высокий парень в углу, имя которого я не знаю. – Опять будешь у всех перед носом своим баблом махать.

– Ну хоть баблом, а не членом, – обрывает его Никита. Парни ржут над понятной только им шуткой, но смотрят на Коннора, который багровеет. А Ник направляется ко мне. Становится напротив и вперяется взглядом. – Я полностью оплачиваю твою учебу, все четыре года, если соберешься поступать на магистратуру. Ты все это время живешь в моем доме и делаешь то, что я скажу. Ты общаешься только с теми, с кем я позволю. Еще я выкупаю видеозапись с сейфом и упаковку с твоими отпечатками.

По комнате проносится недовольный шепот.

– Четыре года? – не сдерживается Уильям. – Нахера она тебе на такой срок, Кит? Да она всем надоест, не только тебе.

Никита бросает отрывисто, не поворачивая головы:

– Не твое дело, Уилл. Вы тут вообще не при делах, ищите себе другую игрушку. Эту я покупаю для себя.

Я смотрю в его глаза и не могу прийти в себя от шока. Что бы Никита ни говорил, он ясно дает понять, что не намерен ни с кем мною делится. И это... неожиданно. Я бы даже могла подумать, что он хочет мне помочь, но его выдают глаза, холодные, как ледяные кристаллы. И голос, от которого по коже идут холодные мурашки, я невольно обнимаю себя руками. Замораживает...

– Ебаный миллионер, – ворчливо хмыкает Коннор и сплевывает.

– Ну что ты смотришь, выбирай, – говорит Райли. – И хорошо подумай, прежде чем влезать в это дерьмо на целых четыре года. Он же больной. Его предыдущая девушка прыгнула с крыши. Оно тебе надо? С любым из нас тебе будет проще и легче.

Опускаю руки. Обвожу всех присутствующих делано равнодушным взглядом. Мне все еще кажется, что сейчас все закончится. Сюда войдут люди – режиссеры, операторы, кто там еще участвует в съемках. Мне со смехом скажут, что это был или розыгрыш, или реалити-шоу. Что я справилась с заданием и теперь могу вернуться в кампус.

Но ничего не происходит, только все пятнадцать парней, с ног до головы одетых в черное, смотрят на меня выжидающе. Их напряженные позы выдают готовность броситься на меня в любую секунду, стоит мне сделать хоть один шаг к спасительной лестнице.

И я делаю этот шаг, только по направлению к Феликсу. Беру из его рук браслет и поворачиваюсь в сторону Топольского.

– Он, – указываю на него браслетом. Мне показалось, или он слишком медленно разжимает сжатые в кулаки руки, как будто у него занемели пальцы?

– Блядь, – Коннор бьет себя по бедрам, – сука ты, Топольский.

– Весь кайф обломал, – с ухмылкой кивает Феликс, и я краем сознания отмечаю, что ему идет, когда он вот так улыбается одним краешком губ. Почему же столько дерьма прячется за такими красивыми фасадами?..

Никита подходит вплотную, его глаза оказываются совсем близко.

– Ты зря думала, что сможешь меня переиграть. Теперь все будет по-другому, Маша. Детские игры закончились, – он говорит совершенно ледяным тоном. И взгляд его ни на градус не выше. – Сейчас мы будем играть по-взрослому.

– Как хочешь, Ник, – отвечаю отрешенно. У меня больше нет выбора.

Он нависает надо мной, обжигая каждым словом:

– Хочу. Играть. В тебя.

Выдергивает из рук браслет и застегивает на левом запястье. Механически отшатываюсь и беспомощно оборачиваюсь. Натыкаюсь на взгляд Саймона и в последний момент сдерживаюсь, чтобы не крикнуть.

Тяжелый нечитаемый взгляд. Теперь его руки стиснуты до побелевших костяшек. Меня накрывает неконтролируемым животным страхом. Не страхом, ужасом.

Браслет обжигает запястье, такое ощущение, что его раскалили, прежде чем Никита застегнул застежку. Потираю второй рукой ноющую кожу вокруг браслета. Вдруг накрывает осознание того, на что я подписалась.

Четыре года под одной крышей с Топольским. Теперь до меня доходит, почему он так поступил.

Он просил меня уехать, наверняка знал, что на меня объявили охоту. Но сказать прямо не мог, учредитель не может вмешиваться в Игру. Наверное, у них тут нехилые штрафы. И сейчас он меня так спасает. Потом поселит в комнате Лии, я буду жить там, а он на моих глазах будет водить туда девушек. Возможно, мне даже придется им носить в постель кофе и завтраки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Слезы подступают к глазам, но я наклоняю голову и прогоняю их, призвав на помощь все свои силы. Мне все равно. Я ни за что не покажу ему, что меня это задевает. Главное, отсюда выбраться. И еще чтобы они больше не смогли меня шантажировать.

Никита обещал, надеюсь, он не обманет.

Топольский сует подписанный мною договор в файл и берет меня за локоть. Сжимает крепко, мне больно, но я молчу.

– Пойдем, – хмуро бросает Ник и дергает меня к выходу, но перед нами вырастает Саймон.

– Подожди, Кит, не торопись, – говорит он своим бархатным голосом, на который я когда-то купилась. Саймон как никто мог утешить и успокоить.

– Слушай, отъебись, а? – нехотя останавливается Топольский. – У меня два перелета было. Два, сука. Я спать хочу. Я выиграл, что тебе еще надо?

– Мы не закончили, – спокойно продолжает Саймон и поворачивается к Тому. – Покажи видео, Томас.

И когда он смотрит на меня со змеиной улыбкой, я словно проваливаюсь в прорубь.

Глава 23

Маша

Саймон выжидательно щурится, и я ловлю себя на том, что по старой глупой привычке жду от него поддержки.

Том находит на телефоне запись, включает и разворачивает к зрителям. Я догадывалась, что там будет, но когда на экране вижу собственное лицо, все равно вздрагиваю от неожиданности. Никита отпускает мой локоть, я снова обнимаю себя за плечи.

Видеть себя со стороны непривычно. На экране воспроизводится запись нашего недавнего разговора. В углу в окошке виден Томас в полицейской форме. Он серьезный и сосредоточенный, говорит все те правильные вещи, на которые я купилась.

Сейчас Том насмешливо ухмыляется в отличие от Саймона, который не сводит с меня испепеляющего взгляда.

В который раз за вечер задаюсь вопросом, как я умудрилась так облажаться. Я когда-нибудь научусь разбираться в людях?

Как он мог казаться мне надежным? Как я могла так слепо ему доверять?

Экранный Томас заводит речь о камере и прослушке. Мельком бросаю взгляд на Никиту, и от его выражения лица становится не по себе. Совершенно каменное безжизненное лицо. Почему он так реагирует?

Экранная я даю согласие, Том показывает, как крепить камеру. Взгляды всех присутствующих прикованы ко мне настоящей. Саймон подходит все с той же змеиной улыбкой, срывает с толстовки брошь в виде медвежонка Паддингтона, а со складки на юбке срывает «жучок».

Он все знает. Мы же вместе их прятали. Камера спрятана в мячике, который держит в лапах медвежонок.

– Маячок, – жестко требует Саймон, показывая глазами на кроссовок. Молча достаю черную шайбу из кроссовка и опускаю на протянутую ладонь.

– Сссука, – хрипит Топольский, отворачивается и накрывает лоб скрещенными ладонями. – Да ну блядь...

По лицу Саймона ползет довольная улыбка.

– Ты все правильно понял, Кит, – кивает он Никите.

– Я не поняла, объясни, – обращаюсь к бывшему другу. Странно, но его я боюсь меньше всего, и кажется его это бесит. – Разве для кого-то здесь секрет, что если бы я могла, всех бы с удовольствием засадила за решетку?

– Пусть он тебе расскажет, – снисходительно отвечает Саймон, указывая на Никиту.

– Ты подписала договор, – кусая губы, через силу говорит Топольский, – там есть пункт о неразглашении. И ты его нарушила. Не могла отключить хотя бы ебучую камеру?

Видно, что он еле сдерживается, чтобы не ударить Саймона.

– Ну класс, а то я уже думал сегодня ничего интересного не будет, – бросает парень, рассевшийся в дальнем углу на диване.

Хочется спросить, чего он ждет, но поймав на себе взгляд Топольского, осекаюсь. Язык словно немеет. Почему они все так оживились, снова смыкают полукруг. Страх, уже почти отступивший, возвращается назад, сдавливая своими липкими лапами.

– Это не по правилам, – хмуро произносит Никита, обращаясь к Феликсу, – он ее наебал. И подставил.

– Правилами это не запрещено, – не соглашается тот, – Саймон охотник, это его работа. Была бы она внимательнее, вырубила всю ту хуйню, вопросов бы не было. Это же все работает, Саймон?

Вместо ответа Том демонстрирует экран телефона, на который транслируется запись с камеры. Феликс удовлетворенно кивает.

– Ты прекрасно знаешь, Кит, что она виновата и должна понести наказание.

– Я сам с ней разберусь, – цедит Никита.

– Есть еще момент, о котором вам не сказали, – Саймон достает из кармана сложенный лист бумаги и кладет на стол. – Отец Топольского два года назад женился на матери Маши. Они сводные брат и сестра. Кит не просто так сегодня решил сыграть. Он тоже пошел против правил.

Саймон смотрит на Никиту с триумфальным видом, а тот своим взглядом его уже не просто убил. Расчленил. И сжег.

– Что скажешь? – обращается к Топольскому Феликс, пряча руки в карманы брюк. – Он говорит правду? Ты просто решил выручить сестренку и морочишь нам головы?

– Я с тех пор не общаюсь с отцом, – цедит Никита, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки, – и с ней тоже.

Кивок в мою сторону.

– Да пиздит Саймон, – наперед выходит парень со знакомым лицом. Вспоминаю, что видела его в команде Топольского. – Мы весь прошлый сезон вместе протусили, не было там никакой сестры. У Кита каждый день новая девка была, а этой точно не было, я бы запомнил. Не общались они, Феликс. И с отцом Кит точно не общался, с матерью только.

– Отлично, – Феликс смотрит на Никиту в упор, – вот ты нам это и докажешь. Трахни свою сестренку при всех, а мы посмотрим. Саймон говорит, она девственница. Вот и порви ее. Это будет ей наказанием, а ты докажешь, что купил ее не сопли ей вытирать.

Стены комнаты опасно качаются. Я не ослышалась? Умоляюще смотрю на Никиту, пытаясь поймать его взгляд. Безмолвно кричу: «Скажи что-нибудь! Скажи, что ты не станешь этого делать!»

Но он на меня не смотрит, глубоко дышит, сжимая кулаки. Желваки играют на скулах, зубы стиснуты так, что вот-вот начнут крошиться.

– Хорошо, но только не здесь, – сипло говорит Никита.

Феликс медленно качает головой.

– Если не хочешь, отдавай ее нам. Она должна быть наказана, Кит, никто не смеет без позволения снимать собрание. Заберешь после наказания, – Феликс поворачивается ко мне. Он больше не улыбается. – Думаю, ты все поняла, Маша. Выбор по-прежнему за тобой.

– А они точно только сводные? – разочарованно протягивает парень с дивана. – Жалко, я уже настроился на шоу.

Никита подходит ко мне вплотную, бросает через плечо.

– Отойдите от нас. Я непонятно говорю? Нахуй все отошли, быстро.

Поворачивается, кладет руки на плечи. Его глаза смотрят на меня совсем не так, как смотрели все это время. Если бы меня так не трясло, я бы сказала, что с болью. Но какая может быть боль, когда он в этой грязи по уши?

– Маша, – начинает он хрипло, – нам придется это сделать. Выбирай, или я, или они.

Поднимаю глаза и как раньше вижу вместо его лица только неясное пятно. Смаргиваю слезы, и черты лица становятся более четкими.