Текст книги "Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ)"

Автор книги: Дина Ареева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Вчера мы с ней весь вечер выбирали, какое мне надеть платье на кастинг. Хотя в глубине души я знала, какое надену, потому что рука так и не поднялась его выбросить.

Белое платье, которое мне купил Никита для Осеннего бала. Этого никто не знает, кроме нас с ним, я ничего не рассказывала Оливии. Кажется, я уже говорила, что я не самая лучшая подруга. Хорошо, что она не такая, как я.

Оливка помогает с прической и шумно восторгается платьем. Да, оно по-прежнему смотрится улетно, хоть коллекции больше двух лет. С тех пор я ни разу его не надевала.

Оно на удивление не сильно пострадало от взрыва, потому что меня накрыл собой Андрей. Мы с ним пострадали гораздо больше. Затем химчистка и небольшая переделка сделали его еще лучше.

Портниха укоротила подол и сделала открытой спину, там разорвалось кружево, и мы решили его совсем убрать. Теперь я в нем дико себе нравлюсь.

Или, может, я просто до него доросла?

Смотрю на себя в большое зеркало в комнате, где девочки готовятся к дефиле.

Мы с Оливкой решили, что волосы мне надо распустить, шоколадный цвет красиво контрастирует с белым, а кожа кажется матовой. И главное, не нужны ни линзы, ни очки.

Сейчас меня затапливает чувство признательности и благодарности к маме и... Шведову. Он сделал все, чтобы я могла видеть.

Пока все выходят в зал, делаю селфи и отправляю маме, Андрею и Сергею Дементьевичу. Ответные смайлики ждать некогда, прячу телефон в сумку и бегу на сцену.

Все участницы кастинга выстраиваются на сцене, обвожу взглядом зал.

Первый, кто бросается в глаза – Коннор. Он смотрит на меня не привычно липким и раздевающим взглядом, а другим. Тяжелым, неприятным. Мне под этим взглядом неуютно, и я ищу Саймона, но натыкаюсь на другой, мрачный и темный.

Топольский стоит в проходе с правой стороны, прислонившись к стене. Руки глубоко в карманах, Лии рядом не видно. Отворачиваюсь, чтобы не думал, будто я его выглядывала. Я ищу Саймона...

Внезапно глаза выхватывают движущийся по проходу слева силуэт, который кажется знакомым, и по спине стекает ледяная струйка. Ладони становятся потными, но не вытирать же их о платье.

Нет, не может быть. Мне просто показалось. Это совсем другой парень в инвалидном кресле. Я слишком много думаю в последнее время...

Но парень в инвалидном кресле въезжает в хорошо освещенный круг, тормозит у стены, и у меня дрожат колени. Я сейчас точно упаду.

Потому что парень, который сидит в коляске – Демон.

Глава 11

Маша

Объявляют мой выход, а я не могу себя заставить ступить на сцену. Как будто к ногам привязаны гири, и чтобы сделать шаг, нужно протащить эти гири по сцене. Или пронести их в руках.

– Заречная, что ты стоишь, иди! – шипят девчонки, а я некстати думаю, как у них смешно получается выговаривать мою фамилию.

Делаю шаг и будто проваливаюсь в пропасть. Приказываю себе смотреть только вперед, а саму магнитом тянет посмотреть то вправо, то влево. Никита так и стоит справа, привалившись к стене, только теперь его руки переплетены на груди.

Меня ослепляют софиты, но я откуда-то уверена, что Ник злой. Он буравит глазами платье, и я не сомневаюсь, что он его узнал. А если я правильно понимаю, то все, что связано с тем периодом, у него вызывает отторжение и ярость.

Даже догадываюсь, почему. Он в меня в самом деле был влюблен, настолько, насколько вообще способен на чувства. И сейчас ему дико стыдно за свою прошлую уязвимость.

Наверняка он чувствует себя более уверенным, когда меня не видит, ведь я непосредственный источник, а самое главное, прямой свидетель его слабости.

За это он меня ненавидит и мечтает унизить, если не уничтожить.

Смотреть влево, где Демон сидит в коляске, ничуть не легче. Чем дольше смотрю, тем больше узнаю черты парня из «Гонконга», которого видела в торговом центре.

Он тоже на меня смотрит. Исподлобья, сведя к переносице красивые темные брови. И если Топольский буравит взглядом, то Демон сканирует. Просвечивает, как рентгеном.

Я кожей ощущаю эти взгляды. Вижу их светящуюся траекторию и чувствую, как они, схлестнувшись, пересекаются в одной точке. На мне.

Делаю круг по сцене в одну, потом в другую сторону, и возвращаюсь на свое место. Пока другие девочки дефилируют, ловлю себя на мысли, что хорошо было бы сейчас отправить Демону сообщение, глядя на него со сцены.

«Привет. Ты куда пропал? Почему не пишешь?»

Завибрировал бы у него в кармане телефон? Или он не стал бы его доставать сейчас, прочитал мое сообщение после? А может он вообще оставил гаджет дома...

Кстати, где будет жить Демон? Судя по его инвалидному креслу, он вряд ли поселится в общаге. Топольский попробовал, но его хватило совсем ненадолго.

Кресло у Демона на электронном управлении, это я увидела еще в прошлую нашу встречу. С правой стороны сенсорный экран, который связан с бортовым компьютером. Это я нагуглила после «знакомства» с Демоном, даже нашла похожую модель.

За эти деньги можно купить неплохую машину, да и «Гонконг» недешевый жилой комплекс, а значит родители Демона обеспеченные люди.

Его учеба тоже наверняка оплачена, не представляю этого парня, убирающего в раздевалке. Глядя на него, становится ясно, что такому проще каждый день оплачивать универу клининг.

С крайнего ряда в зале поднимается девушка, и я узнаю Лию. Она подходит к Никите, тянется к нему, что-то говорит. Он наклоняет голову, выслушивает и ничего не отвечает, даже положение рук не меняет. Они по-прежнему скрещены у него на груди.

Девушка заходит со спины и обвивает руками талию Топольского. Кладет голову на плечо, и мне нестерпимо хочется сбежать со сцены, только бы этого не видеть. Но прошла только половина участниц, тут еще торчать по времени минимум столько же.

Никита отталкивается от стены, накрывает своими ладонями ладони Лии. У него крепкие широкие ладони, из-за них узкие кисти Лии совсем не видно. Ловлю себя на том, что, пронзаю взглядом его руки, и Ник это замечает.

Он колеблется, я это вижу. Затем осторожно расцепляет ладони Лии, опускает их вниз и отпускает. Наши с ним взгляды пересекаются, и я явно вижу в воздухе искрящиеся молнии.

Топольский разворачивается и уходит. Лия окликает его, но он не оборачивается, и она бежит за ним. В зал они больше не возвращаются, и я запрещаю себе думать о том, что они сейчас делают.

Еле доживаю до конца мероприятия. Девочки идут переодеваться, а я по крутым ступенькам торопливо спускаюсь в зал.

Демон уже развернул свое кресло в направлении выхода. Невольно отмечаю, как на него заинтересованно поглядывают девчонки, и неожиданно чувствую облегчение. Не хочется, чтобы такой красивый парень не пользовался успехом у девушек только потому, что неходячий.

Если бы я в него влюбилась, мне было бы все равно, ходячий он или нет.

Но я в него не влюблена, поэтому позволяю себе подбежать, схватиться за ручку кресла обеими руками, заставляя парня притормозить. Он удивленно оглядывается, а я прерывисто дышу, глядя ему прямо в глаза.

– Привет, Демон. Как долетел?

Глава 11-1

– Привет, – он держится отменно, делая вид, что удивлен, – мы с тобой знакомы?

– Я не поведусь, Демон, – предупреждаю сразу, – я тебя видела. Ты живешь в «Гонконге» на двадцатом этаже.

Он по-прежнему себя не выдает, держится спокойно, говорит тоже, это я готова взорваться.

– Так мы не только из одного города, Маша. Мы с тобой еще и соседи, – Демон улыбается, и как я на него ни злюсь, признаю, что улыбка у него обезоруживающая. Он вообще красивый парень... – Мои родители действительно живут в «Гонконге» на двадцатом этаже. Но почему Демон?

Сердито поджимаю губы. Очень надеюсь, что глазами сверкаю тоже.

– Может перестанешь притворяться?

Похоже, Демон решил упираться до последнего.

– Когда объявили Заречную Марию, я и не надеялся встретить почти родственницу, – ерничает парень, и я в который раз жалею, что не взяла с собой телефон. – Ты так и не ответила, почему Демон?

– Шутишь? – смотрю скептически. – Или стебешься?

Демон хмыкает. Скорее, и то, и другое.

– Я согласен, что Демьян дурацкое имя, – кивает он, сморщив лоб, – но ребята говорят на меня Дёма. Здесь я Демиан. Демоном меня еще никто не называл.

– Хватит, – перебиваю его, – ты протанцевал все нужные па, теперь начинаешь подбешивать.

Он ничего не говорит, вопросительно вздергивает бровь.

– Я отследила дрон, – выкладываю свой главный аргумент, – когда ты передавал мне конфеты. Была открыта дверь на крышу, я выбежала и увидела, как дрон влетает в квартиру. В следующий раз я выманила тебя на прогулку, взяла бинокль, и когда дрон довел меня до подъезда, снова выбежала на крышу. Ты был на балконе, когда он влетел к тебе домой.

Выпаливаю одним духом, но на лице Демона не дергается ни единый мускул. Он даже не моргает, а меня вдруг разом покидает воинственный дух.

– Я вычислила квартиру, пришла к вам, но так и не решилась позвонить, – говорю тише, потому что на нас начинают оборачиваться. – Ты же мой друг, и раз ты не хотел, чтобы я знала... А потом встретила вас с мамой в торговом центре, у меня из пакета покупки выпали. Шампунь под твое кресло закатился, ты мне его еще доставал.

Демон проводит по лицу ладонью, и у меня к горлу подкатывается комок. Голос предательски дрожит.

– Я не решилась подойти, потому что... Потому что мы друзья...

Он отнимает ладонь, и я вижу на лице кривую ухмылку.

– Вот оно что, соседка Маша. Тебя преследует маньяк на квадрокоптере, и ты решила, что это я? Кстати, спасибо, что напомнила про торговый центр, теперь я не буду париться, откуда тебя знаю, Маша-растеряша.

Возмущение накатывает по новой, делаю вдох и считаю про себя до пяти.

– Я не дам себя переиграть, Демон, можешь не надеяться, – вскидываю подбородок, – ты спалился. Если это не ты, то откуда ты знаешь, что это был квадрокоптер?

– Потому что я его видел, – отвечает он с невозмутимым выражением. – Он влетел ко мне в комнату, когда я сидел на балконе, и сдох. Разрядился. Через несколько минут к нам пришли соседи, извинились и его забрали.

Я растерянно смотрю на него и понимаю, как тупо подставилась. Интуиция вопит, что он лжет. Но и его версия звучит логично.

В первый раз я не увидела, куда точно залетел дрон, слишком большое расстояние. А когда он влетел в комнату Демона, то вполне мог попасть туда по ошибке.

Демона... Или Демьяна?

Он внимательно следит за моим лицом, как будто умеет читать мысли. Во рту становится сухо, облизываю нижнюю губу.

– То есть, это не твой квадрокоптер? – спрашиваю парня. Он медленно качает головой.

– Нет, Маша-растеряша.

– А этот сосед, ты его знаешь?

Демьян пристально вглядывается в мои глаза.

– Нет, мы совсем недавно переехали. И дрон отдавала мама. А ты слишком беспечна, соседка. Я бы на твоем месте не изображал из себя следователя, а обратился в полицию.

– Спасибо, обязательно воспользуюсь советом, – говорю невпопад, круто разворачиваюсь, но запястье попадает в цепкий захват.

– Подожди, – останавливает меня Демьян, – раз такое дело, мы теперь можем считаться друзьями?

– Я подумаю, – отвечаю осторожно и высвобождаю руку.

Внезапно чувствую жжение между лопаток, оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядами с Топольским, который стоит у входа и смотрит на нас с Демьяном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11-2

Чувствую себя точно как на сцене, между перекрестным огнем. Демьян хоть и отпустил мою руку, все равно внимательно на меня смотрит. А спину взглядом выжигает Топольский.

Пора выбираться из этого пожароопасного треугольника.

– Хорошего вечера, Демьян, – собираюсь отойти, но он снова ловит мою руку.

– Будем считать, что ты подумала. Я хочу сделать комплимент на правах старого друга.

Наглость иногда бывает довольно изящной, поэтому на этот раз хочется разрешить.

– Делай, – киваю.

– Ты в этом платье пиздец какая красивая, Маша-растеряша.

– Спасибо. Тебе мое прозвище не кажется слишком длинным?

– Оно милое.

– Пожалуй, стоит его оправдать. Я вполне могу потерять тебя.

– Мы же только обрели друг друга! – Демьян делает вид, что пугается. Выдергиваю руку и иду к сцене.

Топольского в зале уже нет, у меня от разговора с Демьяном остается странный осадок. Как послевкусие. Что-то меня настораживает, только что?

На сцене пусто, все ушли переодеваться, это меня задержал Демьян. Или все-таки Демон? Завтра же и проверю, вряд ли у него для меня есть отдельный гаджет.

Собираюсь свернуть в коридор к раздевалкам, как внезапно локти попадают в стальные тиски, а меня толкают к стенке. Разворачиваюсь, спиной прилипая к стене, и изумленно ахаю, когда вижу перед собой мрачное лицо Никиты.

– С ума сошел? – возмущенно пробую оттолкнуть, но он крепко вдавливает меня локтями в стену. – Отпусти!

Несколько безрезультатных дерганых движений, целюсь коленкой в пах. Но Топольский успевает среагировать и наваливается сверху, прижимая меня еще и бедрами.

Он так близко, что я задыхаюсь. Когда я перестану на него так реагировать? То, что он на меня тоже реагирует, достаточно слабое утешение, хоть саму реакцию слабой назвать сложно.

Никита дышит неровно, прерывисто, вдавливается в бедро затвердевшим членом. Никогда не слышала, что возбуждение передается воздушно-капельным путем, но в нашем случае так было почти всегда. Было и осталось.

Отворачиваюсь и закрываю глаза в надежде, что, если не буду его видеть, воздуха в легких станет больше. Но мои надежды в последнее время в основном глупые и напрасные.

Не больше. Теперь я под завязку забита его запахом.

– Ты его не выбросила? Почему? – хрипло спрашивает он, почти касаясь лбом моего виска.

Беспомощно моргаю, пока до меня не доходит, что Никита имеет в виду платье. Но ответить не успеваю, он вдавливается сильнее.

– Зачем ты его обрезала?

Поворачиваю голову обратно, ныряю глазами в Никиту. На миг становится страшно, у него такой вид, как будто он сейчас его с меня сорвет.

Мы дышим практически друг другу в губы. Он не выдерживает первым, двигает бедрами, и твердый, упирающийся в меня член теперь кажется каменным.

– Почему, Никита... – облизываю сухие губы и подаюсь ему навстречу, – почему ты трахаешь Лию, а на меня у тебя стоит? Она плохо дает?

Его взгляд темнеет от злости, и на миг мне кажется, что Топольский сейчас схватит меня за шею.

– При чем здесь Лия? – он шипит и запрокидывает голову вверх. Затем опять удар взглядом. – Какого черта ты пришла на этот кастинг? Почему ты до сих пор отсюда не убралась? Сколько ты еще будешь мелькать у меня перед глазами?

– Слишком много вопросов. И хватит толкаться членом, Топольский, у меня уже там синяк, – отвечаю, не сводя глаз с его губ. Представляю, какие они горячие. А потом представляю, что они делают с Лией...

– Отпусти, – пробую выдернуть руки, – лучше отпусти, Никита, а то укушу.

Приоткрываю рот и наклоняюсь к шее. Он отшатывается, ослабляет нажим, и я толкаю его в грудь.

– Если Лия недостаточно хорошо отсасывает, купи себе еще кого-нибудь на «полный прайс», – зло бросаю, одергивая задравшийся подол.

– Ты уже и про «полный» знаешь, – Никита хватает за запястье. – Что еще тебе рассказали?

– Что ты опять в учредителях, – бью наугад, он морщится. Отпускает руку.

– Идиотка.

– Это заразное, так что лучше тебе отвалить.

– Не смей. Больше. Его. Надевать, – выплевывает каждое слово.

– А то что? – вздергиваю подбородок.

– А то сниму при всех, – отвечает почти спокойно, но грудная клетка все еще неровно вздымается.

Он упирается в стену, поправляет ширинку, при этом болезненно морщится. Некоторое время просто дышит, а я не понимаю, зачем продолжаю стоять и мысленно приказывать себе не пялиться на налитый бугор в паху.

– Надеюсь, ты меня услышала, – он отталкивается от стены и идет к выходу.

– И тебе спокойной ночи, – бросаю в спину, но Никита не оборачивается.

Глава 12

Маша

Саймон находит меня сам. Успеваю переодеться и прийти в себя после общения с Топольским.

Мне срочно нужен треннинг как повысить самообладание, я не хочу показывать свою уязвимость перед этим подонком. Справиться самой у меня не выходит.

Презираю себя за то, что такая тряпка, но когда его вижу, ничего не могу с собой поделать. Я не могу его ненавидеть. Не получается.

Сейчас нет настроения ни с кем общаться, даже с Саймоном, но приходится терпеть и молча его слушать. Мое участие в разговоре сводится к редкому хмыканию, зато приятель захлебывается от восторга.

– Ты просто потрясающая, малыш! Не представляешь, сколько тебя отметили...

– Отметили? Это что значит? – спрашиваю я, и он тушуется.

– Проголосовали за тебя, малыш, я же говорил, что ты успешно пройдешь кастинг, и у тебя есть все шансы стать победительницей.

Пожимаю плечами. Если это принесет мне дополнительные баллы, то почему нет?

– Кстати, – парень наклоняется ближе, – вы с Оливией послезавтра можете поработать на вечеринке. Если, конечно, не передумали.

– Правда? Конечно, не передумали, – оживляюсь я. – Что за вечеринка? Где? У кого?

– В городе. Обычная туса, как все. А у кого, точно еще не знаю. Сказали, за вами приедут.

– Саймон, – останавливаюсь, разворачиваюсь к парню и смотрю в глаза, – скажи, ты гарантируешь, что ни я, ни Оливия там не должны...

– Хочешь, я пойду с тобой? – он не дает договорить, перебивает, и я ошалело киваю.

– Да. Конечно, хочу! Конечно...

Он наклоняется к моей макушке и говорит в самое ухо:

– Малыш, если бы вы договорились об услугах другого характера, то тогда ты была бы лишь одной из приглашенных. А так вы едете официально, на этот счет не переживай.

У порога комнаты я улыбаюсь на прощание, но неожиданно Саймон привлекает меня к себе.

– Малыш, я хотел предложить тебе... – он берет меня за затылок, запускает руку в волосы, наклоняется к лицу, и я непроизвольно отстраняюсь.

Мимо нас проходят девушки со старшего курса. Я поспешно целую Саймона в щеку и, не давая ему опомниться, закрываю дверь в комнату.

Я прекрасно поняла, что он имел в виду, и мне очень жаль, потому что я сама дала ему повод. Не надо было целоваться на глазах у Топольского, вот Саймон и решил, что я готова сменить формат наших отношений.

Не готова. Теперь еще сильнее, чем раньше.

Вечером перед сном захожу в переписку с Демоном. Он в сети, и я борюсь с искушением ему написать.

Хочется спровоцировать, вывести на эмоции, но я держусь. Лучше лицом к лицу, он должен спалиться, чтобы не было возможности выкрутиться.

Демон мне тоже ничего не пишет, будто чувствует, что я не собираюсь отвечать.

На следующий день во время обеденного перерыва я так зашиваюсь, что голову некогда поднять. Только успеваю накладывать еду на тарелки и выставлять на полку. Поэтому момент, когда к раздаточной стойке подъезжает Демьян, пропускаю.

– Маша? – слышу шокированный голос и поднимаю глаза.

Так не играют. Или он очень хороший актер. Но Демьян сейчас по-настоящему потрясен, это видно.

– Что ты здесь делаешь, Маша? – спрашивает он, не обращая внимания на толпящуюся за ним голодную очередь.

– А разве ты не видишь? – отвечаю максимально отстраненно. – Работаю.

– Но разве... – он замолкает и проглатывает готовые вырваться слова. А я мысленно за него договариваю.

Он мне солгал. Я не говорила, с крыши какого именно дома следила за дроном, а в нашем доме очень дорого снимать квартиру. Я ничего не говорила о своих родителях – ни о маме, ни об отчиме, ни о Шведове.

Открытый и улыбчивый парень Демьян, с которым мы только вчера познакомились, не должен удивляться, что я учусь за заработанные баллы.

Не должен. Только если он не следил за мной и ничего обо мне не знает.

– Что? – смотрю на него испытывающе.

– Ничего, – он уже совладал с собой и теперь снова безмятежно улыбается.

Вот только Демон тоже не стал бы удивляться. Демон все мои таблицы видел, где я сама веду учет своих отработок.

Значит все-таки актер?

Я не собираюсь ломать себе голову. Дожидаюсь, пока перед стойкой становится свободно, достаю телефон. И делаю то, что никогда раньше не делала. И не сделала бы без позволения Демона. Но мой лимит доверия исчерпался, поэтому я нажимаю в мессенджере на значок телефона.

Идет дозвон. Выхожу из-за стойки и иду по залу к Демьяну, который с незнакомыми мне парнями-старшекурсниками сидит за дальним столом. Его телефон лежит на столе экраном вверх.

Демьян чувствует мой взгляд, поднимает голову. В глазах сначала мелькает недоумение, а затем будто щелкает что-то, и я понимаю – он догадался.

Откидывается на спинку кресла, смотрит на меня с ожиданием. Я останавливаюсь в нескольких шагах и тоже смотрю, прижав телефон к уху.

Лицо Демьяна становится насмешливым, он кладет руку на телефон и проводит по экрану. Но тот продолжает безжизненно чернеть на светлой столешнице, и я отбиваю вызов. Но еще не сдаюсь.

«Демон, ты здесь?» – быстро пишу в переписку. Демьян ждет с преувеличенным вниманием, приподняв брови.

Сообщение принято. Прочитано.

Демон пишет...

Замираю...

«Ромашка, я всегда с тобой, ты же знаешь», – появляется в окошке, и я растерянно оглядываюсь.

В зале уже почти никого не осталось, сегодня тепло, и многие унесли еду на открытую площадку. В углу за столиком с бумажным стаканом в одной руке и телефоном в другой сидит Топольский, рядом Лия смотрит в окно со скучающим видом.

Поражение надо уметь признавать. Только собираюсь спрятать телефон, как экран оживает. Саймон.

– Малыш, вам с подругой надо подойти в бухгалтерию. Сделай как освободишься, ваш договор готов.

Саймон не просто так старается, он имеет с этого процент. Но мы с Оливкой не успеваем в этот перерыв, бежим на лекцию, в бухгалтерию попадаем в конце дня.

– Прочтите и подпишите, – передает нам бумаги сотрудник.

Я начинаю читать, и буквы скачут перед глазами. Потому что наш заказчик – Никита Топольский.

Глава 12-1

За нами приезжает такси на час раньше до начала вечеринки. Стараюсь не показывать Оливке, что волнуюсь, у нее же, наоборот, настроение отличное.

– Никогда не была на элитных вечеринках, интересно посмотреть, – признается подруга, сидя рядом со мной на заднем сиденье. – Про них чего только не рассказывают.

– А мне кажется, когда все пьяные, никакой разницы нет, – отвечаю сдержано.

Не хочется выглядеть перед ней ханжой, но и не думать, что происходит на таких закрытых вечеринках в нашем универе я тоже не могу.

Мы договорились поехать с Саймоном. У него недорогой подержанный автомобиль, и он даже обещал не пить, чтобы привезти нас обратно. Но потом планы поменялись.

– Заказчик просит, чтобы вы приехали раньше, – сказал по телефону Саймон расстроенным голосом, – он пришлет за вами такси.

При слове «заказчик» бросает в дрожь. То, что это Топольский, не укладывается в голове.

Все эти дни я ломала голову, зачем Никите понадобилось нас нанимать. Нашла только одно более-менее подходящее объяснение.

Я ему мешаю. Почему мешаю, неизвестно, хотя догадки по этому поводу тоже есть. Топольский помнит, как я вмешалась в Игру в лицее, и пусть не я, но с моей помощью удалось ее поломать. И теперь он боится, что я здесь сделаю то же самое.

Ник задался целью выжить меня из универа и теперь будет делать для этого все. Я же не слепая, давно заметила, что стоит мне где-то появиться, он сразу демонстрирует какая у них с Лией любовь. А когда думает, что я не вижу, вообще на нее внимания не обращает. И она сидит несчастная и потерянная.

Я сама виновата, дала понять Топольскому, что меня это задевает.

На самом деле меня задевает не то, что Никита с ней спит, а то, что он втянул девушку в Игру, нагло ею пользуется и при этом открыто пренебрегает.

Или не только это?

Я уже сама запуталась. Хочется взять себя за плечи, встряхнуть хорошенько и спросить: «Маша, скажи правду, ты не отказалась от работы на этой вечеринке, потому что хочешь подсмотреть, как Никита живет с Лией?»

Потому что конечно же, я могла отказаться и попроситься к другому заказчику. На эти выходные заявлено три мажорские вечеринки, и все три пройдут в городе.

От съедения себя собой спасает то, что мы приехали. Такое чувство, будто я сто лет не выбиралась из кампуса, а ведь не прошло и половины триместра.

Такси подъезжает к крыльцу, и я с удивлением отмечаю, что это не квартира, а отдельный двухэтажный дом. Представляю, сколько стоит его аренда, хотя, чему я удивляюсь?

На крыльце замечаю знакомый широкоплечий силуэт – Никита ждет нас, присев на перила и сунув руки в карманы. Выхожу из машины, и как только наши взгляды встречаются, сразу сдавливает в груди и захватывает дыхание.

Почему я до сих пор не могу привыкнуть? Мы же почти каждый день видимся в универе.

– Привет, – он здоровается с Оливкой, по мне скользит взглядом, – проходите.

Мы входим в дом, останавливаюсь на пороге холла.

Вдоль стены стоит несколько столиков. На одних расставлены бутылки с алкоголем, прохладительные напитки, бокалы и фужеры, на других – тарелки с бутербродами и закусками, корзинки с фруктами.

Оборачиваюсь, изумленно моргая:

– Здесь уже все готово!

Он молча кивает.

– А что нам тогда делать?

– Что хотите, – пожимает плечами Топольский. – Можете развлекаться со всеми, только прошу сильно не напиваться. Я отвечаю за вас перед администрацией универа.

Оливка непонимающе хлопает глазами, а я понимаю, что... Ничего не понимаю. Чувствую себя мелочью, которой рассказывают, как ходить на горшок.

– Зачем тогда ты нас нанял, Никита? – спрашиваю я, но ответить он не успевает.

– Никита́? – слышу сверху дрожащий голос Лии. – Почему она называет тебя Никита́? И почему она здесь, Кит? Что она здесь делает?

Оборачиваюсь. Девушка стоит на верхней ступени лестницы, ведущей на второй этаж. Обхватила себя за плечи и впилась в меня взглядом, как пиявка. Не отдерешь...

«Она», а не «они». То есть, Оливии для девушки Топольского в принципе не существует? И что я ей сделала, где перешла дорогу?

– Потому что меня так зовут, Лия, – отвечает Топольский, и я отмечаю про себя, как меняется его тон. – Я Никита, а не Кит. Я тебе это уже говорил.

С ней он разговаривает спокойно и отстраненно, как будто он не живой человек, а голос за кадром. Таким тоном читают новости или объявляют посадку на вокзале. Если бы я не видела ту сцену в раздевалке...

– Так зачем ты нас нанял, Ник? – пробую добиться ответа, и Топольский показывает подбородком на лестницу.

– Идите туда.

Поднимаюсь первой, иду, не глядя на Лию, у которой глаза наливаются яростью. Она даже не пытается ее скрыть. А я иду, как будто ее здесь нет.

В последний момент она отступает назад, и теперь ее взгляд вонзается мне в спину. То, что это ревность, видно невооруженным взглядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Никита посвятил ее в трогательную историю нашей любви? Или просто сообщил, что наши родители женаты, а значит мы сводные брат и сестра?

Топольский тем временем распахивает самую дальнюю дверь. Передо мной предстает обычная комната с широкой двуспальной кроватью. Оливка дышит в затылок и с любопытством выглядывает из-за плеча.

– Что это значит? – смотрю на Топольского в упор. Клянусь, сейчас я готова поверить во что угодно.

Он, похоже, догадывается и презрительно хмыкает. И снова меняет тон.

– Это ваша комната. Она запирается изнутри. Если нет желания смотреть на пьяных гостей, можете остаться здесь.

– Но зачем, Кит? – потрясенно смотрит то на него, то на комнату Оливка.

Что-то мелькает в глубине потемневших до черноты глазах. Мелькает и пропадает.

– Чтобы выспаться, Оливия. Я слышал, кое-кто засыпает прямо на лекциях.

Мои щеки пылают, но не потому, что это я уснула вчера на философии. А потому что не могу поверить.

Просто не могу поверить.

Глава 13

Маша

Догадка озаряет практически сразу.

– Не ведись, Оль, – предупреждаю подругу, при этом упираюсь взглядом в Никиту, – это подвох. Он так нарочно говорит, чтобы мы расслабились. А потом скажет, что мы ничего не делали, и нам влепят штраф.

Оливка недоверчиво моргает и тоже разглядывает Топольского.

– Оля? – поднимает он бровь и понятливо хмыкает. Пожимает плечами. – Это ваше дело, мне все равно. Сказал же, делайте, что хотите.

– После вечеринки надо будет убрать, – ловлю себя на том, что его уговариваю. Топольский снова пожимает плечами.

– Если тебе так хочется, убирайте. Но здесь клининг входит в стоимость аренды дома.

Он разворачивается и уходит, Оливка смотрит ему вслед с изумлением. Затем поворачивается ко мне с восхищенным лицом.

– Слушай, а он, похоже, не такой и говнюк, как о нем говорят!

Никита чуть заметно дергает плечом, из чего я делаю вывод, что он все услышал. Моя подруга громкая и эмоциональная, так что у нас не было шансов.

– Пойдем, – со вздохом тяну ее вниз, – скоро начнут съезжаться гости. Посмотрим, что там еще нужно.

По холлу бродит Лия с бокалом в руке, на нас с Оливкой она старается не смотреть. Повисает на шее у первых прибывших девушек, в которых я с удивлением узнаю ее подружек. Не такая уж и элитная у Топольского намечается вечеринка.

Приезжает Саймон с друзьями, за ними знакомые Оливки. Знаю, со мной бывает скучно, я так и не могу привыкнуть к большим гулянкам. Зато подруга обожает тусить, и теперь она с горящими глазами наблюдает за компанией, которая постепенно собирается в холле.

Я тоже наблюдаю, мало что понимая. Я ожидала увидеть совсем других парней и девушек. А эта вечеринка мало чем отличается от тех, что проходят в нашей общаге. Да здесь половина общаги собралась!

– Эй, малышка, принеси мне пиво! – кричит Оливке высокий парень, которого я в жизни бы не заподозрила в знакомстве с Топольским.

– Отвали, Кристоф, подними свой зад и сам возьми пиво в холодильнике, – ниоткуда возникает Никита и загораживает нас спиной.

– Не стойте под стеной как статуи, – шипит он. – Или идите ко всем, или закройтесь и сидите в своей комнате.

– Точно можно? – Оливка хлопает ресницами, глядя из-за спины Никиты на своих приятелей. И когда тот кивает, переводит на меня полный мольбы взгляд. – Ты не обидишься?..

– Нет, что ты! – подбадривающе улыбаюсь. – Конечно, иди.

– А ты так и собираешься здесь торчать? – оборачивается ко мне Топольский, когда мы вдвоем провожаем взглядами счастливую подружку.

– Пойду поищу Саймона, – развожу руками и обхожу его по касательной.

Я в самом деле отправляюсь на поиски. Обхожу весь дом, но Саймона нигде не видно. Гремит музыка, и я пробираюсь туда, где гремит немного меньше.

– Вот это домина, – слышу восторженные голоса.

– Кто бы мог подумать, что Кит станет устраивать для нас вечеринку!

– Да, я слышала, он их терпеть не может.

– А кто тебе сказал, что для нас? Это для Лии, правда, дорогая? Кит сделал это для тебя?

– Конечно, он ведь меня никуда не пускает, – слышу голос Лии, у которой уже порядком заплетается язык.

– Он в тебя влюблен по уши...