Текст книги "Правила возвышения"

Автор книги: Дэвид Коу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 42 страниц)

– Клянусь вам, милорд, я не убивал Бриенну.

Тавис и не предполагал, что столь тучный человек способен двигаться так быстро. Но он даже не успел проследить взглядом за молниеносным движением руки и сверкнувшим в воздухе лезвием, а меч уже полоснул его по плечу.

Мальчик закричал от боли, когда из раны хлынула кровь, пропитывая лохмотья, еще недавно бывшие праздничным платьем.

Герцог вытянул меч вперед, поднеся острие к самым глазам Тависа.

– Каждый следующий отрицательный ответ обернется кровью, – сказал он. – Каждая следующая ложь обернется болью.

– Но я говорю правду!

Снова сверкнуло лезвие, на сей раз полоснув по щеке. Тавис задохнулся. Его лицо горело, как будто кровь, стекавшая по подбородку и шее, была раскаленной лавой, извергнутой вулканом.

– Солги еще раз – и ты лишишься глаза.

– Когда мой отец увидит меня…

– Ах да, твой отец. – Герцог потряс головой. – Полагаю, твоего отца и его товарищей не скоро допустят сюда. Скорее всего в следующий раз они увидят тебя в день твоей казни.

Тавис закрыл глаза, и слезы снова потекли у него по лицу.

– Ты думал, что пятнышко крови, которое они нашли сегодня, поможет им добиться твоего освобождения?

Он не ответил, боясь навлечь на себя очередной удар любым своим словом.

Но даже молчание не спасло Тависа.

– Отвечай! – яростно потребовал герцог, приставив острие меча к уголку его глаза.

– Да, – выдохнул Тавис. – Я так думал.

Андреас отвел меч в сторону – по крайней мере на мгновение.

– Я в этом не сомневался. Похоже, твой отец тоже на это рассчитывал. – Он слабо улыбнулся и вновь потряс головой. – Та кровь ничего для меня не значит по сравнению с кровью на твоих руках и кинжале. – Он снова шагнул вперед и схватил Тависа за грудки. – Посмотри сюда! – Его голос отдался эхом от каменных стен темницы. – Посмотри! Твоя одежда до сих пор в крови моей дочери! И ты хочешь, чтобы я поверил в твою невиновность только потому, что твои друзья нашли каплю крови на ставне окна?

Тавис дрожал всем телом. Он отвел взгляд в сторону, потом опустил – лишь бы не видеть выражение глаз герцога.

– Хочешь, да?

Тавис кивнул и, вероятно, тем самым спас свой глаз. Лезвие снова полоснуло по лицу, но порез протянулся от уголка глаза до уха. Несмотря на кровь, заливавшую глаз, он еще видел. Слезы неудержимо струились по лицу, но Тавис не смел издать ни звука. Он стиснул зубы, ожидая следующего движения меча и спрашивая себя, чем он оскорбил богов, что они послали ему такое испытание.

– Ты считаешь меня жестоким, – сказал Андреас. Это прозвучало как утверждение, и Тавис почувствовал некоторое облегчение: по крайней мере от него не требовалось ответа. – Ты считаешь меня чудовищем, поскольку я нахожу удовольствие в возможности причинять тебе боль. Ты бы меня понял, если бы дожил до того, чтобы стать отцом.

«Я еще жив, – хотел сказать он. – Не говорите так, словно я уже умер». Но он промолчал.

Герцог снова поднял меч, но потом нахмурился и опустил руку.

– Мне следует быть поосторожнее, – сказал он. – Иначе ты умрешь от потери крови. Надо найти другой метод убеждения. Если ты не хочешь признаться сейчас.

Но Тавис по-прежнему молчал. Андреас подступил ближе, грубо схватил его левую руку и заломил мизинец назад.

– Отвечай! Ты признаешься?

– Нет, – сказал Тавис насколько мог мужественно. – Мне не в чем… – Он не договорил, завопив от страшной боли, когда герцог сломал ему палец.

Андреас взялся за безымянный:

– Осталось еще девять. Сколько пальцев нужно сломать, чтобы ты сказал мне то, что я хочу услышать?

– Вы хотите, чтобы я солгал?

Боль полыхнула в мозгу, подобно белому пламени. По-детски скуля, Тавис рухнул на пол, хотя герцог продолжал держать его руку. Он чувствовал на себе взгляд Андреаса, но не находил сил поднять глаза. Мгновение спустя мужчина отпустил руку мальчика и присел перед ним на корточки.

– Почему ты все отрицаешь? – спросил он почти ласково. – Ты уже должен бы понять, что запирательство не спасет тебя от казни, но просто продлит твои страдания.

Тут Тавис наконец посмотрел герцогу в глаза, собрав все свое мужество, которого до сих пор не подозревал в себе.

– Да, я все понимаю. И тем не менее настаиваю на своей невиновности. Неужели это вам ни о чем не говорит?

Андреас снова ударил его, на сей раз в висок, которым раньше Тавис стукнулся о каменную стену. Мальчик задержал дыхание, ожидая, когда утихнет боль.

«Вот награда за мою смелость».

– Это говорит мне только о том, что ты достойный сын своего отца. Ты такой же упрямый и безрассудный. – Еще несколько секунд герцог пристально смотрел на него, а потом встал и потряс головой. – Я вернусь завтра. Пожалуй, мы начнем с больших пальцев. Я слышал, это довольно больно.

Он повернулся и направился к лестнице.

– Могу я задать вам вопрос? – спросил Тавис.

– Разумеется.

– Не опасаясь, что вы ударите или покалечите меня?

Лицо Андреаса снова побагровело, и на какое-то мгновение Тавису показалось, что герцог сейчас ударит его ногой. Однако после минутного колебания он кивнул.

Мальчик на мгновение закрыл глаза. Он чувствовал острую пульсирующую боль в руке, мучительно ныли синяки и порезы на лице. Возможно, для него было бы легче признаться в убийстве. Но он не мог сдаться. В этом отношении Тавис действительно был достойным сыном своего отца.

– Ну? – раздраженно спросил герцог.

– Если я убил Бриенну, – сказал Тавис, поднимая взгляд, – почему я остался в комнате? Почему не бежал из Кентигерна?

Андреас пожал плечами:

– Ты был пьян. Ты заснул. Вряд ли ты замышлял убить мою дочь. Ты действовал под влиянием слепого гнева, как в случае с сыном Хагана.

У Тависа расширились глаза и запылало лицо.

– Да, – сказал герцог. – Мне все известно. Похоже, в пьяном виде ты не отдаешь себе отчета в своих действиях.

– Но в случае с Ксавером все было иначе! – поспешно ответил мальчик. – Тогда я только что вернулся с Посвящения, получив плохое пророчество! Я был вне себя!

– Разумеется, – с сомнением сказал Андреас. – И что же тебе открыло плохое пророчество?

Тавис запнулся и отвел вгляд в сторону. Что он мог ответить?

– Это не имеет значения.

– Нет, – сказал герцог. – Думаю, имеет.

Он снова повернулся и стал подниматься по ступенькам. Двое стражников следовали за ним по пятам. Тавис услышал, как открывается дверь, а затем слова герцога:

– Больше к нему никого не пускать. Даже отца. Если они станут протестовать, пошлите их ко мне.

Дверь захлопнулась, и голоса постепенно стихли в отдалении. Тавис судорожно вздохнул и заплакал навзрыд, как не плакал с раннего детства. Острая боль пронизывала руку с каждым ударом сердца. Кровь стекала с лица и плеча, запекаясь на коже; порезы горели, словно свежевыжженные клейма; синяки на скулах вспухли и болезненно ныли.

Однако Тавис плакал не от физической боли – по крайней мере не от нее одной.

Да, тогда он поступил безрассудно: глупо, возможно, даже жестоко. И он сам никогда не простит себя за то, что сделал с Ксавером. Но сейчас он был невиновен. Он почти точно знал это. Пятнышко крови, обнаруженное отцом и Ксавером, наверняка что-то значило. По жестокой иронии судьбы мальчику приходилось нести наказание за злодеяние, которого он не совершал.

Тавис услышал отдаленный звон городских колоколов. «Вероятно, предзакатные», – подумал он, хотя уже снова потерял счет времени. Но в тишине, наступившей минуту спустя, он опять вспомнил о другом узнике, который доводил его своими воплями все предшествующие дни. Он напряг слух, пытаясь различить хоть какой-то звук, хоть какой-нибудь признак жизни. Однако он знал, что не услышит ничего. Человек умер, скончался в камере смертников. Никогда еще Тавис не чувствовал себя таким одиноким.

ГЛАВА 15

Юго-западная окраина Кентигернского леса, Эйбитар

Поскольку Джедрек родился и вырос в Анейре, он часто охотился в южной части Великого леса, где река Черного Песка сливается с Рассором. Его отец – самый преуспевающий кузнец в Криесте, втором по величине городе герцогства Дантриель, – считал охоту недостойным занятием для человека с общественным положением Джедрека и всячески старался убедить мальчика обучиться кузнечному делу.

«Охота хороша для праздных принцев и невежественных мужланов, – говорил он. – Молодые люди, стремящиеся добиться успеха в жизни, должны владеть каким-нибудь ремеслом».

Однако Джедрек еще подростком знал, в какой области он одарен, и знал также, что отец не прав. Охота была настоящим искусством для людей, которые относились к ней как к искусству. Любой дурак – принц или мужлан – мог таскаться по лесу достаточно долго, чтобы в конце концов наткнуться на медведя или рысь и убить зверя. Но для того чтобы выследить и убить заранее намеченную жертву, требовались проницательность, хитрость и, самое главное, знание повадок и потребностей зверя. К тому времени, когда Джедрек достиг возраста Посвящения, он уже мог выследить волка на каменистой тропе или лося в русле лесного ручья.

Вскоре после своего Посвящения он понял, что охотиться можно и на людей и что за это платят гораздо больше. Необходимые же здесь качества оставались прежними: терпение, хитрость и знание характера жертвы.

В данном случае жертвой Джедрека являлся кирси, который во многих отношениях представлял больше опасности, чем даже самые искусные фехтовальщики-инди. Но то обстоятельство, что Гринса джал Арриет принадлежал к племени беловолосых, открывало Джедреку многое из того, что требовалось знать, чтобы напасть на след человека в Эйбитаре. Джедрек знал, в каких гостиницах Гринса будет останавливаться по дороге и к кому он станет обращаться за помощью. На содействие других кирси Джедрек не слишком рассчитывал, однако инди, с которыми Гринса общался, должны были его запомнить. Беловолосые редко путешествовали по Прибрежным Землям в одиночестве, особенно в северных королевствах.

На руку Джедреку играло также то обстоятельство, что он знал, куда направляется предсказатель, – так охотнику легче выследить рысь, если он уже нашел логово зверя. Как и велела женщина-кирси, он выждал четыре дня, прежде чем отправиться за жертвой. На пути между Галдастеном и Кергом след Гринсы уже терялся. Джедрек предвидел это и потому даже не потрудился его искать. Он просто скакал в южном направлении, через Вересковые пустоши, немилосердно погоняя коня. Сколь великим магическим даром ни обладал бы предсказатель, в силе и выносливости он не мог сравниться с Джедреком. Ни один кирси не мог. Джедреку просто следовало ехать как можно быстрее – и через некоторое время он неизбежно должен был настичь жертву.

Когда на третий день преследования, на закате, Джедрек приблизился к Хенее, он начал останавливаться в селениях и расспрашивать людей. Он страшно устал и исхудал, у него мучительно ломило ноги и спину. Ему уже давно не приходилось скакать во весь опор несколько дней подряд. Но вот в одной деревне, расположенной к северу от Хенеи, кузнец-инди сказал, что два дня назад подковал лошадь для высокого путешественника-кирси, и всю боль Джедрека как рукой сняло. Седоволосый мужчина предположил, что незнакомец провел ночь в деревне, – по словам кузнеца, на противоположном краю селения имелся трактир, обслуживавший представителей племени беловолосых.

О большем Джедрек и мечтать не мог. Он уже наверстал два дня во время погони за предсказателем и вполне мог настигнуть его в Кентигернском лесу, где было бы легче подобраться к жертве незаметно. На мгновение у него возникло желание наведаться в гостиницу, чтобы проверить предположение кузнеца, но он почти сразу отказался от этого намерения. Селение было маленьким, и, скорее всего, старик не ошибался. Лучше было основываться на этом предположении, чем возбуждать подозрение излишними расспросами. Отблагодарив кузнеца пятикиндовой монетой, Джедрек покинул деревню и вновь устремился на юг; он переправился через реку Хенея при свете лун и, достигнув северной границы Кентигернского леса, остановился на ночлег.

Ни свет ни заря Джедрек продолжил преследование, чувствуя себя полководцем, который вывел свое войско на поле боя. В лесу он мог выследить любого зверя или человека, а поскольку он вырос в Великом Анейранском лесу, то мог двигаться по лесной местности довольно быстро. Даже спустя два дня он с легкостью опознавал оставленные кирси следы: отпечатки лошадиных копыт на лесной тропе, сломанные ветки и примятые листья там, где отдыхала и кормилась лошадь, круг свежевыжженной земли, где путешественник разводил костер, чтобы приготовить еду и согреться ночью. Джедрек даже нашел на земле рядом с кострищем несколько белых волос – длинные и тонкие, они явно принадлежали кирси. Похоже, предсказатель не опасался преследования или был слишком беспечен. Так или иначе, он оставлял за собой отчетливые следы, которые ближе к вечеру стали еще и свежими.

Кирси опережал Джедрека самое большее на полдня. Джедрек мог нагнать предсказателя завтра – и убить еще до восхода лун.

При этой мысли у Джедрека заныло под ложечкой. Он попытался сказать себе, что всегда испытывает нечто подобное перед убийством, но хорошо понимал, что дело не в этом. Бросив недоеденный кусок вяленого мяса в тень, сгустившуюся вокруг маленького костра, Джедрек прислонился спиной к стволу могучего дуба и вытащил из ножен кинжал, который купил в Торалде почти два года назад. С тех пор он часто им пользовался, но санбирийский клинок по-прежнему блестел, как зеркало, в свете костра и на вид был совершенно новым.

Да, действительно, он еще ни разу не убивал кирси, хотя и сам не понимал, зачем признался в этом женщине, которая послала его за Гринсой. Об этом не знал даже Кадел. Задания, связанные с кирси, Кадел всегда выполнял сам, поскольку лучше владел кинжалом и всю трудную работу брал на себя. Это было одним из условий их соглашения, и Джедрек никогда его не оспаривал. Но Кадел удивился бы, узнав правду. С другой стороны, он, возможно, понял бы Джедрека. Одно дело – выследить кирси. И совсем другое – убить одного из беловолосых волшебников.

Джедрек не любил нападать на человека со спины, подкравшись сзади. Так поступали трусы. Но в данном случае, подумал он, пробуя большим пальцем лезвие кинжала, у него нет выбора.

«Он простой предсказатель, – сказала женщина. – Он ничем не отличается от людей, которых ты убивал».

Да, верно. Но что, если кирси уже знает о намерениях Джедрека? Что, если он все прозрел в видении, во сне или еще каким-нибудь образом? Что тогда?

– Все равно он обыкновенный человек, – вслух сказал Джедрек. – Возможно, он вооружен кинжалом или даже мечом. Но все равно он обыкновенный человек – и к тому же слабый.

Однако сомнения не проходили. Несмотря на заверения женщины и успокоительные слова, которые он сам себе говорил, сидя у костра, Джедрек не мог не понимать, что любой кирси, даже не наделенный выдающимися магическими способностями, представляет огромную опасность.

«Убей его быстро, ударом в спину. Лучше быть трусом, чем трупом».

Эта мысль показалась ему не хуже любой другой, которая помогла бы заснуть. Джедрек убрал кинжал обратно в ножны и положил на землю рядом с собой, прежде чем закрыть глаза. Но он заснул не сразу, а когда наконец погрузился в сон, ему привиделись странные образы кирси, совершавших разные магические действа.

Джедрек проснулся еще до восхода солнца, пробужденный последним сном. Ночная мгла в лесу еще только начинала редеть, и где-то вдали кричала одинокая сойка, голос которой отдавался жутковатым эхом в неподвижных ветвях над головой. От большинства видений, явившихся ему во сне, у Джедрека остались лишь смутные, тревожные впечатления. Но последний сон он помнил до боли отчетливо. Он находился здесь, в лесу, окутанном тьмой. Перед ним стояла женщина-кирси, на ладони которой горел огонь, как в ту ночь, когда она пришла к нему в комнату. Он завороженно смотрел на нее, будучи не в состоянии пошевелиться или вымолвить хоть слово, – скованный, как он понял, некой магической силой; а она подступила к нему, улыбаясь, не сводя с него светлых глаз, ярко блестевших в свете огня. Она подняла руку над головой, и внезапно язычок пламени изменил форму и превратился в огненный кинжал, который она вонзила ему в грудь.

Джедрек встал и потянулся, распрямляя затекшие руки, потом потопал ногами. Его одежда и волосы были влажными, да и воздух казался слишком холодным для месяца Элинеды. Он знал, что надо съесть что-нибудь, но все еще ощущал спазм в желудке и кислый привкус во рту. Джедрек нагнулся, поднял кинжал, засунул его за пояс, а затем вскочил на лошадь.

На миг у него возникло острое желание отказаться от преследования. Он не был предсказателем, и его сны не могли предвещать будущее. Но все же последний сон казался Джедреку дурным предзнаменованием. Теперь уже не имело значения, что он находился в лесу или что он так быстро нагнал кирси. Азарт охотника, идущего по следу жертвы, бесследно исчез. Еще вчера он сравнивал себя с полководцем, стоящим на пороге великой победы. А сейчас чувствовал себя скорее пехотинцем, который идет навстречу неизбежной смерти.

Но Кадел нуждался в помощи, хотя и не знал о намерениях предсказателя. Если кирси удастся спасти сына Керга, все дело пойдет прахом и они потеряют свои деньги. Именно поэтому Джедрек остался на ярмарке: чтобы убедиться, что никто не последует за Каделом. Именно этого Кадел всегда ожидал от Джедрека: чтобы он прикрывал его спину, устранял непредвиденные помехи. Кадел наверняка уже находился в Анейре и ожидал, что товарищ присоединится к нему. Похоже, путь в Анейру пролегал через Кентигерн. Отбросив прочь все сомнения, Джедрек ударил коня пятками по бокам и продолжил преследование.

Он вышел на след кирси почти сразу. Незадолго до полудня – раньше, чем он рассчитывал, – Джедрек наткнулся на кучку золы, оставшуюся от костра, который мужчина разводил предыдущей ночью. Потом на протяжении всего дня он заставлял себя ехать помедленнее, так как не хотел настигнуть предсказателя раньше, чем соберется с духом. Но следы, оставляемые Гринсой, становились все свежее, и Джедрек уже со страхом ожидал появления кирси за очередным поворотом. Ближе к вечеру, случайно спугнув выводок куропаток, скрывавшийся в зарослях, он едва не закричал.

Тогда Джедрек остановился и спрыгнул с коня, чтобы перевести дыхание и справиться с сердцебиением. Он чувствовал, что предсказатель близко, хотя не знал, может ли сейчас доверять своему чутью. В конце концов он решил положиться на свой внутренний голос. Лучше было ошибиться в этом предположении, чем столкнуться с кирси слишком рано и выдать свои намерения.

Когда на лес начали спускаться сумерки, Джедрек продолжил путь. Он привязал лошадь к дереву и пошел пешком. До сих пор Гринса все время держался тропы, сворачивая в сторону только для того, чтобы сделать привал; и Джедрек надеялся, что и дальше кирси будет следовать этому правилу. Наступила ночь, и распознавать следы стало труднее, но Джедрек продолжал идти по тропе в уверенности, что она приведет к предсказателю. Спустя какое-то время он осознал, что сжимает в руке кинжал, хотя не помнил, как вынимал его из ножен. Кадел посмеялся бы над ним, вооружившимся для схватки с лесными призраками, но ощущение гладкой деревянной рукоятки в ладони успокаивало, и Джедрек держал кинжал наготове, продолжая путь сквозь ночную мглу.

Наконец, когда над деревьями поднялась Панья, озарив мягким светом листья над головой, Джедрек заметил впереди оранжевый свет костра. На мгновение он застыл на месте; сердце бешено заколотилось у него в груди и кровь застучала в висках.

«Он тебя не видит. Будь спокоен, осторожен – и он твой». То голос Кадела прозвучал в его сознании и, подобно зажатому в руке кинжалу, придал уверенности.

Он крадучись пошел вперед, по возможности дольше держась тропы, а потом свернул в сторону, скрывшись в древесной тени. Кирси сидел с дальней стороны костра, и Джедреку пришлось описать большой круг, чтобы неслышно подкрасться к нему сзади. Дул легкий ветерок, и все прочие слабые звуки терялись в шелесте листвы, но все же ему потребовалось довольно много времени, чтобы приблизиться к жертве медленными, осторожными шагами, стараясь не наступать на сухие листья и сучья.

Когда он подошел к предсказателю достаточно близко для нападения, тот уже укладывался спать у костра. Джедрек притаился в густой тени, сразу за границей высвеченного огнем пространства. Сознание того, что он сумел незаметно подкрасться к жертве, успокаивало, но правая ладонь у него сильно вспотела, и ему пришлось на несколько секунд переложить кинжал в левую, дабы насухо вытереть пальцы о штаны. Сейчас его рука должна была крепко держать оружие.

Вновь взяв кинжал в правую руку, Джедрек медленно вздохнул и присел, готовясь к прыжку. «Пусть он умрет быстро». На сей раз у него в уме прозвучал голос женщины – причем не только просительно, но и предостерегающе. Он кивнул, словно она могла видеть его, а потом бросился на мужчину, намереваясь вонзить кинжал ему в спину.

Только в прыжке Джедрек осознал, как ужасно он просчитался, но к тому времени, разумеется, уже было слишком поздно.

Гринса стремительно перекатился по земле, но не прочь от нападавшего – ибо тогда он угодил бы в костер, – а навстречу ему, и Джедрек перелетел через кирси, неловко упав на твердую землю буквально в нескольких дюймах от огня. Казалось, человек ожидал нападения; казалось, он все время знал, что Джедрек подкрадывается к нему.

Джедрек вскочил на ноги и молниеносно повернулся к предсказателю, снова держа кинжал наготове, но кирси уже стоял, тоже сжимая кинжал в руке.

Женщина говорила, что он высокий и чересчур широкоплечий для кирси, но Джедрек все равно представлял себе типичного беловолосого – пусть высокого, но хрупкого и узкого в плечах. Конечно же, он не ожидал увидеть грозного на вид мужчину, крепкого телосложения, с развевавшимися на ветру длинными белыми волосами, который сейчас пристально смотрел на него желтыми глазами, сверкавшими в свете костра.

– Кто ты такой, Байан тебя возьми? – осведомился предсказатель.

Ничего не отвечая, Джедрек вновь прыгнул вперед, делая стремительный выпад.

Кирси отскочил назад, уворачиваясь от удара. Одновременно он взмахнул кинжалом, пытаясь поразить противника, но безуспешно. Джедрек ухмыльнулся. Несмотря на свое атлетическое телосложение, мужчина явно не владел оружием. Похоже, Гринса тоже понял это, ибо начал медленно пятиться, обходя костер, когда Джедрек двинулся на него.

– Чего тебе от меня надо? – спросил он, метнув взгляд на кинжал Джедрека.

Джедрек снова прыгнул вперед, но кирси опять увернулся.

– Думаю, ты знаешь, – сказал Джедрек.

Предсказатель кивнул и облизал губы. Теперь он украдкой посматривал на костер, словно пытаясь придумать способ использовать огонь против Джедрека.

– Но почему? – спросил мужчина. – Это ты можешь мне сказать.

– Это не мое решение, – сказал Джедрек. – Меня послали за тобой.

– Послали? – переспросил он, прищуриваясь. – Ты ведь один из певцов? С ярмарки?

Предсказатель остановился, и Джедрек вместо ответа снова прыгнул на него, замахиваясь кинжалом. Он знал, что на сей раз подошел достаточно близко, и Гринса тоже понял это, судя по тому, как расширились его глаза. Кирси был уже мертвецом.

Но за долю секунды до того, как Джедрек вонзил предсказателю кинжал в сердце, он вдруг услышал звук, непонятно почему напомнивший ему звон отцовского молота, стучащего по раскаленной стали. В тот же миг клинок разлетелся вдребезги, словно простое стекло. По инерции он нанес кирси удар в грудь рукояткой своего кинжала, но мужчина лишь слегка покачнулся и отступил на шаг назад. Ни капли крови не выступило у него на груди.

Джедрек тупо уставился на жалкие остатки своего оружия, не в силах вымолвить ни слова. Через несколько мгновений он поднял глаза на предсказателя, который мрачно смотрел на него, снова выставив вперед свой кинжал.

– Как ты?.. – Джедрек осекся и потряс головой. Ответ был очевиден. Вероятно, ему следовало удариться в бегство, но он неподвижно стоял на месте, завороженно глядя на бесполезный кусок полированного дерева, зажатый в руке. – Но ведь она сказала, что ты простой предсказатель.

Гринса уже собирался приказать напавшему на него человеку опуститься на колени, когда до него дошел весь смысл последних слов. Внезапно его бросило в озноб, словно теплый ветер, дувший в лесу, вдруг посвежел.

«Она?»

– Кто сказал тебе, что я простой предсказатель?

Звук его голоса вывел мужчину из оцепенения. Он резко повернулся, собираясь метнуться в заросли, но Гринса схватил его за рубашку сзади, и они оба повалились на землю. Мужчина был сильным – сильнее Гринсы – и уже почти вырвался. Но когда Гринса приставил острие кинжала к горлу противника, тот мгновенно прекратил борьбу.

Лошадь Гринсы, стоявшая на привязи неподалеку, тревожно фыркнула и забила копытом.

– Кто сказал тебе? – повторил кирси. Он дрожал всем телом. «Почему вдруг стало так холодно?»

– Женщина в Галдастене, – ответил мужчина. – Беловолосая, как ты.

Он не хотел спрашивать. Кирсар свидетель, не хотел. Но был ли у него выбор?

– Как ее зовут?

– Она не сказала.

«Разумеется».

– Как она выглядит?

– Как все кирси. Для меня вы все на одно лицо.

Он лгал. Она была прекрасна. Даже самый тупой и неотесанный инди не мог не видеть этого. Он навалился на мужчину и посильнее надавил острием кинжала на его горло; из-под стального лезвия вытекла капелька крови.

– Как она выглядит?

– Молодая. – Мужчина повысил голос. – Миловидная. Светлые глаза, длинные волосы. Я не знаю, как описывать твоих соплеменников.

Это объясняло многое – на самом деле все. Как же он так опростоволосился? Он смог почувствовать, что человек идет за ним по лесу, даже не видя преследователя, – и не сумел распознать ложь женщины, которая делила с ним постель.

По-видимому, Гринса ослабил хватку, ибо он еще не успел спросить, почему та женщина хотела его смерти, как темноволосый мужчина вцепился в руку, сжимавшую кинжал, и одновременно сильно ударил кирси локтем в бок. Гринса задохнулся и попытался прижать противника к земле, но было слишком поздно. Мужчина вскочил на ноги и опрометью кинулся в лес. Гринса тоже стремительно встал, но не пустился в погоню, а мысленно сформировал образ, который послал вперед с протяжным выдохом. От напряжения у него снова перехватило дыхание и на миг закружилась голова. Но все получилось.

Огромная ветка с треском отломилась от ствола дуба и рухнула на землю прямо перед инди, который в страхе остановился.

– Следующая убьет тебя! – громко сказал Гринса, хотя сомневался, что у него хватит силы сделать это еще раз.

К счастью, мужчина решил не рисковать. Он повернулся и посмотрел на Гринсу с видом испуганного ребенка.

– Подойди ко мне! – приказал кирси.

Медленно, почти робко мужчина двинулся обратно к костру.

Гринсе повезло, что она послала инди. Другой кирси сумел бы определить пределы его возможностей. Инди слишком боялись магии, чтобы изучить ее природу.

Мужчина вступил в круг света от костра, настороженно глядя на Гринсу. На шее у него темнел порез, оставленный кинжалом кирси, волосы и одежда были испачканы в грязи, но в остальном он не пострадал.

– Сядь, – велел Гринса, указывая кинжалом на землю.

Мужчина сел, не спуская взгляда с лица предсказателя.

– Как тебя зовут?

Он поколебался:

– Хонок.

По всей видимости, он назвал вымышленное имя. Мужчина был наемным убийцей и явно не собирался сообщать, как его звали на самом деле. Но Гринса кивнул. Для него это не имело значения. Ему просто нужно было как-то обращаться к инди.

– Я задам тебе несколько вопросов, Хонок. Любую твою ложь я сразу распознаю, поэтому тебе стоит отвечать правдиво. Вряд ли ты хочешь рассердить меня.

– Разве ты не можешь просто прочитать мои мысли? – спросил мужчина. – К чему вообще тратить время на расспросы?

– Да, я могу прочитать твои мысли. Но при этом ты испытаешь довольно неприятные ощущения. Я подумал, что ты предпочтешь избежать этого.

Отчасти Гринса говорил правду. Он действительно обладал способностью проникновения в мысли, хотя она позволяла лишь составить смутное представление о чувствах другого человека; и у Хонока действительно могли возникнуть неприятные и даже болезненные ощущения. Однако он решил не применять свой дар по другой причине. Гринса начинал уставать. На протяжении всего нескольких минут он расколол кинжал и обрушил на землю ветку дерева. Магическая сила кирси – даже такого могущественного, как он, – имела пределы. Напряжение, необходимое для проникновения в мысли, наверняка обессилило бы Гринсу до такой степени, что он заснул бы не простым сном, а вечным.

Однако и на сей раз невежество инди сыграло Гринсе на руку. Мужчина побледнел, услышав скрытую в словах кирси угрозу, и через секунду кивнул.

– Женщина, которая тебя послала… – Гринса на мгновение умолк и стиснул зубы, борясь с приступом тошноты. – Она сказала, почему хочет убить меня?

– Она не хочет, чтобы ты добрался до Кентигерна, – ответил Хонок.

– Почему?

– Она не хочет, чтобы ты помог мальчику.

– Мальчику? – переспросил Гринса.

– Сыну герцога Кергского.

Гринса не удивился. Ничего иного он и не мог ожидать, если учесть его осведомленность о судьбе Тависа и если вспомнить, сколько вопросов она задавала о предсказании. Но все же острая боль пронзила грудь Гринсы, как будто кинжал убийцы в конце концов достиг своей цели.

– Почему она послала именно тебя? – спросил он.

Хонок отвел глаза и промолчал.

– Ты наемный убийца?

Он кивнул, по-прежнему не глядя на Гринсу.

Несколько мгновений кирси пристально смотрел на Хонока, стараясь вспомнить, когда и где он видел его на ярмарке. Чем дольше он смотрел, тем более знакомым казалось лицо мужчины; и наконец Гринса несколько раз кивнул.

– У тебя ведь есть напарник, так?

Хонок бросил на него быстрый взгляд.

– Вот почему она обратилась к тебе: потому что твой напарник уже в Кентигерне. Он отправился туда первым, чтобы устранить Тависа.

– Я работаю один! – резко сказал мужчина, но Гринса услышал фальшь в его голосе.

Кирси снова кивнул. Он словно воочию видел перед собой лицо второго мужчины и то, как эти двое поют вместе.

– Его я тоже помню. Высокий, худой. Примерно моего телосложения, так ведь? Только черноволосый и бородатый.

– Нет! – выкрикнул Хонок. Стремительным прыжком он вскочил на ноги, застигнув Гринсу врасплох, и бросился на него. В руке он сжимал неизвестно откуда появившийся кинжал (кирси слишком поздно осознал, что не обыскал мужчину в поисках второго кинжала), который занес над головой, снова целясь Гринсе в сердце.

В отчаянии Гринса выкинул руку вперед и в последний момент успел отвести удар. Но кинжал вонзился ему в левое плечо, когда они двое вновь повалились на землю – Гринса на спину, а Хонок на него. Темноволосый мужчина выдернул кинжал из плеча кирси и опять ударил, на сей раз целясь противнику в горло.