Текст книги "Гибельный шторм (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Аннандейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5
«ХОРАЛ»

«Грозовая птица» Льва приблизилась к пробоине в корпусе грузового корабля. Этот остов был одним из крупнейших на всем кладбище и, не считая дыры, протянувшейся почти на треть длины корпуса, не имел повреждений. Пикт–экраны демонстрировали виды мертвого судна с разных ракурсов. Лев восседал на высоком троне, разглядывая изображения и пытаясь разгадать секрет этого корабля. Прожекторы «Птицы» осветили название в кормовой четверти остова, прямо над кромкой разлома: «Хорал». Разметка на бортах поблекла и почти не читалась. Корабль явно находился в печальном состоянии задолго до своей кончины.

Лев нахмурился и развернулся к Халибу:

– Ты говорил, что эти корабли не предназначены для варп–путешествий. Но грузовик такого размера должен быть способен летать через имматериум.

Капитан Железных Рук несколько секунд рассматривал главный пикт–экран, а затем коснулся его, заставив изображение замереть.

– Да, должен, – кивнул он. – Теоретически. Но посмотрите на двигатель. – Он указал на пикт. – Его модифицировали. Полагаю, варп–привод был демонтирован.

Обвел рукой корабль и продолжил:

– Очень много заплат. В несколько слоев. Я бы сказал, что они накладывались веками. Это судно вытащили со свалки и использовали для коротких маршрутов несколько владельцев.

За все время разговора Халиб только один раз взглянул на Льва. Если легионеру и было интересно, почему примарх настоял на личном участии в исследовании остова, то он ничем этого не выдал. По изуродованному лицу воина тоже ничего нельзя было прочесть. Даже если ему не нравилось участвовать в миссии Темных Ангелов на правах гостя, вместо того чтобы возглавить поиски самому, он ничем этого не выдал.

Ольгин, однако, выглядел таким же озабоченным, как и на борту «Непобедимого разума».

– Я должен увидеть все своими глазами, – сказал ему Лев, обрывая поток возражений лейтенанта. – И убедиться в том, что мне было рассказано.

Ольгин открыл было рот, собираясь спросить кем, но остановился и просто сощурил глаза. Он и так знал ответ.

«Хорошо, – подумал Лев, – Значит, ты понимаешь, почему мне нужно убедиться во всем самому. Если секрет продвижения вперед скрыт где–то в этих обломках, то я не могу позволить кому–то другому его обнаружить».

– Можешь предположить, что послужило причиной гибели судна? – спросил он у Халиба.

– Я не вижу ничего, что указывало бы на столкновение. Двигатель выглядит целым. Качество ремонта корпуса оставляет желать лучшего. Подозреваю, что дело в усталости металла. Внутреннее давление разорвало корпус.

– Как раз в тот момент, когда корабль прибыл сюда. И в то же время похожая участь постигла и остальные корабли.

– Я тоже не верю в подобные совпадения, – произнес Халиб.

«Грозовая птица» влетела внутрь «Хорала». Пробоина тянулась почти на полтора километра и составляла около сотни метров в ширину. Сквозь нее виднелось несколько грузовых палуб. Штурмовой катер Темных Ангелов приземлился в одном из наименее пострадавших ангаров на верхних уровнях корабля, как можно ближе к мостику и основным транспортным отсекам. Лев надел шлем и отдал команду опустить трап еще до того, как маневровые двигатели «Грозовой птицы» опустили корабль на пол ангара. Примарх выпрыгнул наружу, его ботинки тут же примагнитились к металлическому настилу.

Отряд из пяти бойцов, отобранных лично Ольгином, двинулся следом, держа болтеры наготове. Нашлемный фонарь лейтенанта первым осветил дальнюю стену ангара.

– Это вражеский корабль, – сказал он.

Лев подошел ближе. Стену покрывали рунические надписи. Некоторые были выжжены на поверхности, другие – намалеваны кровью. Рот примарха презрительно скривился. Надписи казались знакомыми в самом неприятном смысле этого слова. Длительное воздействие открытого космоса никак не повлияло на их неестественную и омерзительную природу. Чем дольше примарх смотрел на надписи, тем сильнее становилась уверенность, что символы вот–вот начнут двигаться. Стены исписали люди, но использовали они язык, которому не было места в материальной вселенной и на котором не должно разговаривать ни одно разумное живое существо.

Чаще всего встречалась восьмиконечная звезда.

– Все становится понятнее, – заметил Халиб.

– То есть вам тоже приходилось сталкиваться с этими культами? – спросил Ольгин.

– Да. И с теми, кому они поклоняются, тоже. – Его голос наполнила ненависть, и он начал скрежетать даже сильнее, чем раньше. – У нас есть база на Триносе – это луна в соседней системе, Анесидоракс. Там укрылось много беженцев с разных миров. Эта чума расползлась по всему субсектору.

– Думаешь, кто–то из них прибыл оттуда же, откуда и эти корабли?

Халиб покачал головой:

– Мы проверяли все суда, на которых прибывали беженцы. Там не было следов этой скверны. И ни один из кораблей не был таким старым и в таком плохом состоянии. Те развалины, что здесь собрались, не должны были выйти за пределы родной системы.

Отряд двинулся дальше, в глубь корабля. Покинув отсеки, пострадавшие от разгерметизации, они начали натыкаться на тела, которые не улетели в космос с потоками воздуха. Кто–то застрял между искореженными переборками, оказался зажат между дверями, иные просто лежали в запечатанных комнатах. Лев остановился у одного из закрытых отсеков, взглянул на пластальную дверь, вырвал ее из пазов и вошел внутрь.

– Они умерли не от нехватки кислорода, – сказал он, осмотрев тела.

В отсеке произошла настоящая бойня – повсюду лежали выпотрошенные трупы с рассеченными глотками, Многие сжимали в окоченевших руках примитивные ножи. Некоторые, похоже, убили сами себя – вероятно, когда других уже не осталось.

– Это было не убийство, – сказал Ольгин.

– Нет, – согласился Халиб. – Это жертвоприношение.

– То есть пробоину в корпусе создали преднамеренно?

– Я бы не стал игнорировать такую вероятность, – ответил Халиб. – Похоже, так и было.

– Слишком много кораблей погибло одновременно, – произнес Лев. – Теперь мы знаем, как это произошло. Остается вопрос: зачем?

– Похоже, что результатом этого стал варп–шторм, – сказал Ольгин.

– Но для чего? И почему здесь? – спросил Лев.

По дороге к мостику им продолжали попадаться трупы, на каждом виднелись ритуальные раны. На застывших в предсмертной муке лицах читался болезненный экстаз. Корабль одновременно стал и склепом, и памятником триумфу Губительных сил. Мертвецы с «Хорала» были настоящим отребьем даже при жизни. Лев обратил внимание на их одежду и предметы быта – шкуры, которые надели, не дав им просохнуть от крови, амулеты из человеческой кожи и костей. Оружие было грубым и создавалось с целью внушить противнику ужас. Примарха удивило, что такие люди могли управлять космическим кораблем, пусть даже таким примитивным. Они казались ему дикарями, настолько поглощенными верой в богов варпа, что должны были утратить всякий рассудок.

Прямо перед входом на мостик Ольгин опустился на корточки у груды трупов. Они умерли до того, как успели дорисовать жуткие руны у себя на лбу. Эти культисты пытались выцарапать символы ногтями, когда смерть настигла их.

– Похоже, они торопились, – произнес лейтенант, указывая на раны. – И они одеты иначе.

На телах не было видно извращенных символов, а их одежды, хотя и примитивные, не вызывали подозрений.

– Похоже, они должны были отправиться куда–то еще, – заметил Лев.

– Шпионы? – предположил Ольгин.

– Возможно. Вы уверены в своих беженцах на Триносе? – поинтересовался примарх у Халиба.

– Настолько, насколько можно быть уверенным в существах из плоти и крови, – ответил легионер.

Лев кивнул и снова перевел взгляд на трупы.

– Они не должны были умереть здесь, – продолжил он. – А когда поняли, что все же погибнут, попытались завершить свой ритуал. Но их жертвоприношение изначально задумывалось в другом месте.

– На Пифосе, – сказал Халиб.

– Вероятно, да. Это единственное подходящее место в окрестностях.

Но добраться туда не мог никто. Варп–шторм был слишком силен. Ни один корабль не смог бы пересечь границу системы Пандоракс.

Темные Ангелы и одинокий легионер Железных Рук вошли на мостик. Именно здесь было средоточие безумия, охватившего «Хорал». Командную палубу устилали тела людей, погибших в результате уже виденного космодесантниками ритуального самоубийства. В передней части мостика виднелся установленный на возвышении каменный алтарь, запачканный кровью до такой степени, что казался коричневым. Над ним возвышалась латунная восьмиконечная звезда, каждый луч которой венчала человеческая голова, нанизанная так, что металлические прутья входили в череп через переносицу. Одна из жертв лежала на алтаре; это был мужчина, чье лицо превратилось в застывшую маску ужаса.

Алтарь стоял перед пультами управления, за каждым из которых сидела команда облаченных во все такие же примитивные лохмотья операторов. Ничто не отличало их от дикарей в коридорах. Но тем не менее они смогли привести сюда «Хорал». Увы, надеяться на получение каких–то данных не приходилось – от когитаторов остались обгорелые обломки, а экраны на всех пультах оказались разбиты. Перед самоубийством команда полностью уничтожила мостик.

– Откуда же вы взялись? – пробормотал Лев.

Он бродил среди рядов распотрошенного оборудования, пока наконец не оказался у самого алтаря. Нашлемные фонари осветили символы, вырезанные в камне. Примарх обошел каменную глыбу, понимая и риск, заключенный в попытке понять написанное, и необходимость этот риск принять. Все грани алтаря были густо исписаны рунами. Кто–то выбивал их в камне одновременно с усердием и яростью. Взгляд цеплялся за них и следовал по предложенному пути. Символы вели к линиям, которые показались примарху звездными картами. Другие символы изображали жутких существ, сжимающих Галактику в громадных лапах.

Лев вернулся к передней грани алтаря и снова обошел его, в этот раз против часовой стрелки. Теперь движение рун стало еще отчетливее, одно изображение сменяло другое. На алтаре была записана история путешествия.

– Это было паломничество, – сказал примарх. Слова застревали в горле. Подобное определение придавало дополнительную глубину совершившемуся здесь непотребству.

Темные Ангелы и Халиб собрались у алтаря. Они разглядывали каменную глыбу с бесстрастием, достигающимся только самодисциплиной.

Лев указал на карту, выбитую на передней части алтаря.

– Это Пандоракс, – сказал он.

Положение звезд угадывалось совершенно четко, несмотря на грубость исполнения и жуткого вида декоративные изображения. В этой работе воплощался тот же парадокс, что и на всем «Хорале». Люди на борту были слишком примитивны для управления кораблем, по справились с этим. Лев ни за что бы не поверил, что они могли нанести на камень звездную карту их родной системы, не говоря уже о карте места назначения. Но они сделали это.

Примарх снова обошел алтарь. Халиб двинулся следом. Они отслеживали выжженные кислотой канавки, что вели от Пандоракса к системе, где начался путь жуткого корабля. От усилий, которые требовались для удержания фокуса, саднило в груди. Каждый раз, когда примарх делал очередной круг, ткань реальности казалась ему все более и более тонкой. Однако карты не появлялись сами по себе. Нужно было пройти весь путь, чтобы понять, откуда все начиналось.

Халиб шипел от омерзения, глядя на символы, но замолчал, когда они добрались до начала карты. Капитан Железных Рук опустился на корточки и внимательно всмотрелся в руны.

– Что–то знакомое?

– Да. – Халиб вытянул руку, собираясь коснуться изображения планеты в центре узора. Он остановился, не дотянувшись нескольких миллиметров до поверхности камня. Бионический палец замер. – Это Давин.

Оставшись в одиночестве в своих покоях, Лев принялся размышлять об увиденном на «Хорале». Он получил знаки, но не понимал, на что они указывают. Место, откуда прибыли культисты, имело важность, но непонятно почему. Примарху не хотелось обращаться к Тухулхе, не получив предварительно хоть какой–то информации. Он верил в то, что устройство может быть полезным, и хотел использовать его, чтобы добраться до цели. Но при этом доверял артефакту не более одного варп–прыжка. Лев не хотел полагаться на него в части информации. Он не желал, чтобы нечто настолько чуждое определяло его представления об истинном и ложном.

К тому времени, как флот Темных Ангелов встал на якорь у Триноса, Лев так и не пришел ни к каким выводам. Он буквально видел, как Жиллиман отмечает недостаточность данных и тот факт, что у него не было ни одной конкретной зацепки для продолжения работы. И это с учетом того, что Робаут не знал о Тухулхе.

В конце концов примарх снова отправился в отсек, где располагалось устройство. Сервитор–марионетка смотрел на дверь так, будто ждал визита.

На этот раз Лев заранее подготовил вопросы. Он не станет бросать флот в прыжок на основании полуправды. Он собирался получить от создания те ответы, которые были ему нужны.

– Давин, – сказал Лев.

– Ты просишь меня о чем–то? Это название. Не предложение.

«А чего ты ожидал? – спросил себя Лев, раздражаясь. – Что оно потупится? Отведет взгляд?» Смешно. Любое выражение на лице сервитора было всего лишь имитацией человеческих эмоций.

– Ты можешь доставить нас на Давин? – спросил Лев.

– Нет, – ответила Тухулха.

Интересно. Оно никогда раньше не отвечало отрицательно.

– Почему?

– Препятствия на пути. Я не могу их преодолеть.

– Их можно преодолеть иным образом?

Сервитор склонил голову набок. Лев уже привык считать это проявлением удивления со стороны Тухулхи.

– Разве не мне нужно спрашивать об этом у тебя?

Примарх проигнорировал остроту и задал новый вопрос:

– Ты можешь провести нас по части пути?

– Да.

– До ближайшего препятствия?

– Да.

– И, если мы сможем его преодолеть, ты сможешь провести нас дальше?

– Смогу.

– До следующего барьера?

– Верно.

– Давай уточним. Если мы хотим добраться до Терры, нам нужно добраться до Давина, верно?

– Верно.

– Почему?

– Течение идет в ту сторону, – ответила Тухулха.

Четкие ответы сменились загадками. Лев понял, что больше он здесь ничего не узнает.

Ольгин ждал снаружи. Лицо легионера выражало уважение. Его поза выдавала обеспокоенность.

– Говори, лейтенант.

– Вы что–то узнали, мой господин? – спросил Ольгин.

– То, что Давин – это ключ к Терре.

– Вы верите тому, что оно вам говорит?

– Условно, да. – Примарху не нужно было оправдываться перед подчиненным, но он решил ответить честно. Ольгин должен был понимать, какие приказы он отдаст флоту. – Тухулха не сможет сразу отвести нас на Давин.

– Наличие препятствий подразумевает важность цели, – сказал лейтенант,

«Хорошо, – подумал Лев. – Он понимает».

– Именно так, – подтвердил он вслух.

«То же самое действительно и для Терры. Если бы мы только поняли это раньше».

– Что прикажете? – спросил избранный лейтенант.

– Пусть хор астропатов свяжется с моими братьями. Отправьте весть. Мы нашли путь.

Приказ отдан. Весть отправлена. Сделать это было непросто.

«В конце концов они всех нас убьют», – подумала Важета Лициния. Глава астропатического хора «Непобедимого разума» была не до конца уверена, кем именно были эти «они». Она не ставила под сомнения приказ примарха. Не сомневалась в необходимости такого приказа. Она готова была отдать жизнь ради передачи сообщения.

Но тем не менее эта мысль появилась в ее мозгу. Она выходила за пределы ее контроля – внезапная мрачная вспышка, которую астропат не смогла подавить.

«Эта война», – подумала она. Война разрывала на части и Галактику, и всякое понимание окружающей реальности. Невозможное путешествие сквозь тьму требовало невозможных усилий от каждого.

И теперь ее хор тоже попросили совершить невозможное. Само сообщение было простым и коротким. «Путь найден. Летите к Триносу». Преобразовать его в ментальные образы было несложно. Но вот отправить… Тут совсем другое дело. Это–то и было невозможным.

Лициния стояла за своей кафедрой. Механизированный корсет, прикрепленный к грудной клетке, позволял ей держать спину вертикально. Ноги на сервоприводах давали возможность передвигаться с места на место. Полукруглые ряды астропатических кресел поднимались перед ней, как амфитеатр. И хотя Лициния была слепа, ей часто казалось, что она видит эту комнату в тусклом сером свете. Первый ряд астропатов казался смутными тенями, фантомами, обманом зрения. Когда же она открыла свой внутренний псионический глаз, отсек превратился в водоворот энергии. Каждый астропат сиял, как маленькая звезда. За спинами хора развернулось не–пространство варпа, в котором бушевал Гибельный шторм. Простое понимание происходящего буквально резало ножом ее разум. Передача сообщения подразумевала необходимость заглянуть в глубины безумия. Полностью открыться его потокам.

– Мы взываем к Ультрамаринам и Кровавым Ангелам, – обратилась Лициния к хору. – Призываем их сюда. Зовем их, чтобы они пришли к нам сквозь вечность.

Эти слова были одновременно и приказом, и заклинанием. Она инструктировала астропатов, заставляя их концентрироваться на задаче, и накапливала коллективную мощь всего хора. Их сила заключалась в единстве. Только так каждый из них мог надеяться на выживание.

– Мы взываем к ним через наши узы верности. Через нашу связь с Императором.

Кандалы, которые все астропаты носили на ногах, были символом объединения их душ с Императором. В процессе передачи сообщения, когда каждый из них не только становился частью чего–то большего, но и подвергался риску сгинуть в потоках варпа, эти оковы становились связующими звеньями, позволяющими не потерять себя и свою цель.

Как только передача началась, Лициния замолчала. Ее команды стали исключительно псионическими. Она потянулась вперед, используя объединенную мощь всех астропатов, и хор последовал за ней.

Они тянулись к своим коллегам на кораблях IX и ХII легионов, не зная, где и как далеко они находятся. Ни местоположение, ни расстояние не имели значения. Сообщение улетало в бесконечность.

Но бесконечностью правило безумие. Хор астропатов столкнулся с Гибельным штормом, и тот не преминул ответить со всей присущей ему яростью. Его ветра стремились разрушить целостность сообщения. Его волны били об утес разума хора. Ревущая буря оглушила Лицинию и затянула ее в свою пучину. Она пыталась бороться, уговаривая хор подняться выше, искала силы в целеустремленности. Но буря становилась все сильнее – проникала в разум каждого астропата, пыталась уничтожить их единство.

Где–то далеко из глаз и ушей Лицинии потекла кровь.

Она кричала, раз за разом бросаясь в бурю, пока наконец не появилась внезапная трещина в ткани не–пространства. Сообщение прошло сквозь этот разлом и отправилось в путешествие по волнам сновидений. Но в то же время эта трещина стала мощным разрядом, ударившим по хору, будто молния. Казалось, варп принял сообщение, но при этом решил наказать отправителя.

Лициния закричала. Ее псионический взор заполнила серебристая вспышка, и неодолимая сила отбросила ее пси–проекцию обратно в физическое тело. Она судорожно втянула пахнущий озоном и горелой плотью воздух и отключила ментальный взор от образов боли и потоков мистической энергии. Астропат снова была в амфитеатре хора, окруженная серостью и неясными призраками. Но теперь в этой серости был свет. Даже закрыв внутренний взор, она не могла полностью игнорировать псионическую энергию, бушующую в зале хора. Какие–то узлы горели. Люди кричали. По амфитеатру, постепенно затихая, каталось эхо, которое с равным успехом могло быть и громом, и смехом.

Лициния вдохнула и выдохнула. Легкие работали с хрипом и бульканьем. Она бы с радостью упала, но поддерживающий корсет не давал этого сделать. Лицо и шея стали липкими от ее собственной крови. Она с трудом заставила уняться бурю в голове. И когда наконец поняла, что справится, позволила себе приоткрыть псионический глаз и сосчитать погибших.

Огни угасли. Во многих креслах сидели обмякшие безжизненные фигуры.

Сообщение отправлено. Почти четверть ее астропатов погибли.

«В конце концов они всех нас убьют».

Глава 6
СЛИЯНИЕ СУДЕБ

«Исходные данные: это была засада».

«Следствие: они знали, где нас искать».

«Следствие: они могут путешествовать через варп по собственному желанию».

«В теории: их навигаторы могут то, что недоступно нашим».

«На практике: использовать их».

На «Благовещении» оказалось два навигатора. Необычно. Возможно, это имело какое–то отношение к успеху засады. Закованные в кандалы пленники стояли в центре камеры для допросов – маленького помещения с голыми стенами. Блок люминосфер направленного света под потолком работал на полную мощность» заливая узников ярким белым светом, не оставляя теням ни малейшего шанса. Пленники в этом сиянии не могли ничего спрятать и ничего рассмотреть. Жиллиман знал, что видится им сейчас просто огромным силуэтом» а стражники, стоявшие по углам помещения, – сгустками тьмы. На лбах навигаторов красовались свинцовые полосы, исписанные гексаграмматичесхими схемами, скрывавшие третий глаз мутантов. Функцией навигаторов было видеть то, что другие не могут. Но сейчас они были слепы.

Однако Жиллиман подозревал, что пленные навигаторы даже сейчас видели общую картину лучше, чем он. Прежде чем заговорить, примарх какое–то время рассматривал узников, словно поле боя перед грядущим сражением. Мужчина и женщина. Ятиний и Некрас. Оба – уроженцы Терры, члены знатных семей Навис Нобилите. Робаут отметил их родословную и включил в свои планы на будущее чистку всех родственников этих предателей, дальних и ближних.

Оба навигатора состарились прежде срока. С их почти голых черепов свисали редкие пряди сальных волос. Пленники были настолько слабы, что в кандалах не было никакой функциональной необходимости. Они были облачены в мантии ставшего традиционным для Несущих Слово багрового цвета с вышитыми на них цитатами из книги Лоргара – мантии, обгорелые и изодранные после встречи с разрушителями Гиеракса. Когда–то Жиллиман считал эту книгу печальной. Она была посвящена ошибочной философии, идеям которой его гениальный брат отдался полностью, понапрасну тратя время. Но сейчас владыка Ультрамара изменил мнение. Результат работы Лоргара был не бесполезен. Он был чудовищен.

Ятиний широко распахнул глаза, глядя прямо на свет, совершенно не беспокоясь насчет возможной травмы зрительных органов, и улыбнулся. Кровь хлынула изо рта. Он разжал челюсти и выплюнул откушенную половину собственного языка.

«И ты думаешь, что сможешь использовать это создание?» – спросил сам себя Жиллиман.

– Вы можете видеть сквозь Гибельный шторм, – произнес примарх.

Ятиний продолжал улыбаться, но Некрас решила говорить.

– Да, можем, – сказала она.

– Каким образом?

– Благодаря благословению Хаоса.

Она слишком легко шла на контакт. Жиллиман не верил ее готовности отвечать на вопросы. Со стороны все выглядело слишком похоже на издевку.

Он решил предпринять эксперимент.

– Теперь вы будете служить моему легиону и доставите нас туда, куда я прикажу.

– Разумеется, – отозвалась Некрас.

Ятиний рассмеялся. Смех прозвучал влажным бульканьем. Через пару секунд он начал захлебываться кровью, закашлялся и снова засмеялся.

Все превращалось в какой–то фарс. Что еще хуже, Жиллиман не считал, что Некрас ему лжет. На ее лице не читалось никаких микропризнаков, по которым можно было бы заподозрить обман. Напротив, когда она согласилась с требованием Жиллимана, ее лицо еще сильнее засветилось исступленным энтузиазмом.

Вы с такой легкостью соглашаетесь служить врагу? – уточнил примарх.

– Да, – ответила Некрас, а Ятиний закивал, пуская кровавые слюни. – У нас нет выбора.

Повисла тишина. Навигатор переменилась в лице.

– И кто из нас вообще имеет возможность выбирать? – спросила она. В голосе не осталось и следа готовности сотрудничать. Теперь навигатор говорила с холодной яростью фанатика в экстазе. Не мигая, она смотрела на Жиллимана. Хотя зрачки навигатора уменьшились до размера булавочных головок, казалось, что женщина четко видит примарха. Или даже смотрит сквозь него на нечто большее. – Мы все лишь следуем по предначертанному пути.

С голосом пленницы было что–то не так. Он искажался, как будто в комнате было едва заметное эхо, как будто второй голос присосался к словам навигатора, словно паразит. Этот же самый голос разговаривал с Жиллиманом из псионического пламени Квора Бондара, и сейчас он предпринимал новую попытку атаковать свою цель силами очередного добровольца. Это существо было заразой, попавшей на корабль вместе с осколком. Она отравляла кровь примарха, наполняла разум сомнениями. Жиллиман чувствовал, как копится этот яд, обращаясь в нечто большее. В душе примарха прорастало семя опасного откровения, и он не знал, как его выкорчевать. Оно росло и пускало корни, ибо было правдой. Проклятой правдой. Некрас не перестанет говорить правду даже под пытками.

До слуха примарха донеслись тяжелые шаги. Кто–то прошел по коридору и остановился снаружи у двери. Жиллиман развернулся ко входу. Створка заскрежетала и отъехала в сторону – датчики были настроены на движения примарха, а затем с лязгом захлопнулась. Снаружи ждал Прейтон.

– Вы приказали не пользоваться воксом, – сказал он.

– Да, – кивнул примарх. А еще он решил вести допрос лично, потому что для принятия практических решений о продвижении флота информацию нужно было получать из первых рук. Только так. – Что случилось, Тит?

– Пришло астропатическое сообщение от Льва. Темные Ангелы нашли путь сквозь шторм. Они созывают флоты.

– Понятно. Никого не удивляет, что мой брат первым нашел дорогу, верно? – Лев каким–то образом умудрялся пересекать варп даже до того, как зажегся маяк на Фаросе.

– Нет, не удивляет. Но я бы многое отдал, чтобы узнать, как ему это удается.

– Я тоже. Секретов следует опасаться. Мы все повинны в том, что хранили их; мы все видели их губительную силу и те несчастья, к которым могут привести тайны.

Жиллиман подумал об атамах, запертых в хранилище. Он знал, что сказал бы Лев по их поводу. Но его беспокоила и собственная неспособность решить, что именно сделать с этим оружием. Возможность использовать кинжалы против врага не давала ему их уничтожить. Угроза, которую они представляли, заставляла держаться на расстоянии. Состояние неопределенности было противно примарху. Именно уверенность позволила ему выковать Ультрамар. Уверенность служила фундаментом всех его действий. Точкой, в которой теория воплощалась на практике.

Империум Секундус не был порождением уверенности. Этот изъян подточил основание их замысла, превратил его из возможности спасения в ересь.

– Мы знаем, куда именно зовет нас Лев? – спросил Жиллиман.

– Да. На планету Тринос в системе Анесидоракс.

– Это совсем не похоже на дорогу к Терре, – нахмурился примарх.

– Не похоже.

– Есть предположения?

– Мы не знаем, каким образом Лев получает информацию. Мы… – Прейтон замялся.

– Говори, – велел Жиллиман. – В этом вопросе мы солидарны.

Мы не доверяем его источникам, какими бы они ни были.

– Нет, не доверяем.

– Но мы верим в то, что Лев сохранил верность Императору.

– Абсолютно верно.

Независимо от того, насколько накалились их отношения на Макрагге, вопросы верности можно было не обсуждать. Они спорили о методах ведения войны.

В итоге Эль’Джонсон смирил свою гордыню, отчаянно пытаясь доказать, что Император все еще жив. Для человека с характером Льва подобный поступок был сравним с героическим.

«Теоретически передача астропатического сигнала на такое расстояние через Гибельный шторм это очень рискованное и затратное мероприятие. Лев не сделал бы этого, если бы не был абсолютно уверен».

«Практически мы должны довериться ему».

– И все–таки совершим прыжок до Триноса.

– Да.

– Я согласен. Но дорога будет не из легких.

Анесидоракс находился на расстоянии большем, чем кто–либо осмеливался пересекать с момента начала Гибельного шторма. Потребуется много коротких прыжков, это утомит навигаторов. Если, конечно, не использовать пленных.

– Альтернатива еще менее приятна, – заметил Прейтон.

Жиллиман мельком взглянул на дверь в камеру для допросов и раздраженно поджал губы.

– Я бы хотел, чтобы ты кое–что увидел, – сказал он. – Пойдем.

Он провел Прейтона в камеру. Навигаторы улыбнулись, с издевкой приветствуя своих тюремщиков.

– Анесидоракс, – произнес примарх. – Вы проведете нас туда.

– Проведем, – откликнулась Некрас, – ибо такова воля богов.

Она говорила быстро и исступленно. Ятиний смеялся.

– Ваше желание принести себя в жертву поражает, – сказал Жиллиман.

– Вы нам не доверяете, – произнесла навигатор.

Она подалась вперед, будто бы желая, чтобы жгучий свет опалил её. Жиллиман не стал им представляться, но по размеру силуэта пленники легко могли догадаться кто с ними разговаривает. Они не выказывали ни малейших признаков трепета и ужаса, которые охватывает смертных в присутствии примархов. Они слишком глубоко утонули в экстатичном поклонении куда более могучим существам.

– Нет, – ответил примарх. – Не доверяю.

– Мы проведем вас к Анесидораксу, – сказала Некрас. – Клянусь.

Блеянье Ятиния превратилось в молитвенные завывания.

– Мы доставим вас туда за один прыжок, – продолжала Некрас. В ее улыбке читалось столь извращенное исступление, что космодесантников в углах комнаты передернуло от отвращения. – Я уже вижу дорогу до Триноса.

– Я не упоминал Тринос.

– И не нужно. Боги сказали, куда идет ваш путь. Вы отправитесь на Тринос. – Последнюю фразу навигатор сказала так, будто хотела добавить «хотите вы этого или нет».

Жиллиман переглянулся с Прейтоном, и воины снова покинули камеру.

– Они хотят отвести нас именно туда, куда зовет Лев, – сказал примарх, как только дверь захлопнулась.

– Тревожный знак, – отозвался Прейтон. – Но я бы предложил придерживаться плана. Её слова могут быть попыткой сбить нас с толку,

– Согласен. Но я не думаю, что она лжет… Теоретически один прыжок через варп потребует куда меньше ресурсов, чем несколько более коротких переходов.

– Теоретически могут быть непредвиденные потери, значительно превышающие наши ожидания.

Жиллиман кивнул, размышляя над тем, что смог разглядеть в навигаторах. Невероятный фанатизм, который можно было рассматривать как специфичную форму честности.

– Они говорили правду, – сказал он. – Какими бы ни были их подлинные цели, они найдут дорогу на Тринос.

– То есть мы все же воспользуемся их помощью?

Похоже, эта мысль привела Прейтона в ужас.

– Нам нужно добраться до цели. Несущие Слово хотят провести нас туда. Когда твои цели совпадают с вражескими, пусть враг работает над их достижением.

Двери камеры для допросов в очередной раз открылись перед примархом.

– Подготовьте их к работе! – приказал он страже, после чего перевел взгляд на навигаторов. – Посмотрим, чего стоят ваши клятвы.