Текст книги "Владычица Подземелий"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

– Как ты догадалась?

Она опять указала на вывеску.

– Видишь на ней буквы, вырезанные на дереве? Правда, чтобы их прочесть, нужно зайти с другой стороны.

– Все понял, госпожа. Только читать я не обучен.

– Я сделала это за тебя. – Девушка крепко сжала его руку. – А ты позаботишься обо всем остальном. И еще, Кэшел…

Глаза их встретились.

– Меня зовут Тильфоза. И я не госпожа. Договорились?

– Ладно. – Кэшел смущенно улыбнулся.

Левая створка дверей в трактир оказалась закрыта, в другой части прохода стояли несколько мужчин. Они смотрели на реку и что-то пили из деревянных кружек.

Расправив плечи, Кэшел пытался сообразить, как сказать этим парням, что им с Тильфозой нужно пройти внутрь. Конечно, лучше постараться не грубить, но у него создалось впечатление, что ребята настроены не слишком дружелюбно.

– Кэшел! – вскрикнула Тильфоза, хватая за руку.

На мгновение Кэшел решил, что таким образом она собирается предотвратить драку, но, обернувшись, он наконец увидел то, на что были обращены все взгляды. Успокоившись, он пригляделся получше.

По набережной двигалась похоронная процессия. Впереди шел высокий мужчина в длинном черном плаще с капюшоном, закрывавшим его лицо. Следовавшие за ним катили двухколесную тележку, на которой стоял цинковый гроб. Головы мужчин покрывали остроконечные шляпы с траурными черными перьями и лентами. Две женщины с непокрытыми головами били в барабаны.

Лицо лежавшего в гробу покойника прикрывала вуаль. Кэшел, после досадной оплошности с продавщицей, уже не мог сказать с уверенностью, кого – мужчину или женщин – хоронят. В свете фонарей, которые несла траурная процессия, рубаха умершего казалась темно-зеленой.

Наблюдая за плавно катящейся по улице тележкой, Кэшел, сам не зная почему, мысленно перенесся в свое детство, когда в дни сбора храмовых податей в его деревню привозили из Каркозы образы Великих Богов.

Процессия свернула к ведущей к храму насыпной дороге.

– Простите меня, господа, – неожиданно обратилась к стоявшим в проходе мужчинам Тильфоза. – Мы не местные. Вы не скажете, кто это?

Мужчины повернулись на ее голос. Один из них, оказавшийся лицом к лицу с Кэшелом, отпрыгнул назад, будто увидел перед собой огромного быка.

– Да поможет мне Пастырь! – прошептал он, стряхивая со своей рубашки выплеснувшуюся на нее из кружки пивную пену.

Тем временем процессия уже подошла к храму, и ворота его приоткрылись. Поставив тележку перед ними, мужчины отошли назад. Женщины принялись бить в барабаны с еще большим остервенением.

– Мне кажется, госпожа, что это хоронят Тадбала Бессинга, сына сапожника, – ответил наконец один из посетителей таверны. – По крайней мере люди говорили, что он умер прошлой ночью. Но даже если это не Тадбал, то скоро его все равно привезут сюда.

– Нет, – не успокаивалась Тильфоза. – Вы меня не поняли. Меня интересует высокий человек в капюшоне, он – священник?

Мужчины переглянулись между собой.

Кэшел решил объяснить им причину любопытства Тильфозы, а заодно и напомнить о необходимости соблюдать при разговоре с девушкой правила этикета.

– Мы чужестранцы, понимаете?

– Ладно, объясняю, – сказал тот, что пролил на себя пиво. – Он – один из Девяти. Они заботятся о мертвых.

– Здесь, в Сунге, такой обычай, – добавил второй.

В это время из храма вышел человек, как две капли воды похожий на того, о котором расспрашивала Тильфоза. Вдвоем они втащили покойника внутрь. Двери храма захлопнулись. Траурная процессия повернула обратно.

Кэшел поежился. Ему не было никакого дела до местных обычаев, если только, конечно, его не попытаются скормить дереву или устроить еще что похуже. В деревушке Барка, если достаток семьи не позволял купить для покойника деревянный гроб, умершего хоронили завернутым в простыню, и Кэшел уже давно свыкся с тем, что в разных поселениях по-разному относятся к самой смерти и к умершим. Решат жители Сунга выбрасывать трупы в реку на корм рыбам – ну что ж, это их личное дело.

– Их что, девять, этих священников? Или Девять – это просто какое-то название? – не унималась Тильфоза.

– Я и сам не знаю, госпожа, – не слишком охотно стал объяснять первый мужчина. – Больше, чем втроем, их вместе не видели.

– Тильфоза, думаю, нам следует позаботиться о ночлеге и еде, – вступил в разговор Кэшел.

Мужчины вновь обменялись взглядами и, распахнув вторую створку трактирной двери, немного посторонились, предоставив чужеземцам возможность войти.

– Вы уже нашли то, что ищете. Здесь есть все, что вам нужно.

– Спасибо, – благодарно кивнула Тильфоза и, высоко подняв голову, ступила через порог. Ни дать, ни взять – королева.

Шарина наблюдала за происходящим, стоя на корабельной палубе у мачты. Вдоль берега на веслах, чтобы снова не сесть на мель, оказываясь порой в опасной близости друг от друга, что не могло не тревожить их капитанов, проплывали громадные триремы. На их палубах уже стояли готовые отразить атаку неприятеля – как со стороны берега, так и с моря – баллисты. Тяжелые стрелы, способные с небольшого расстояния пробить корму вражеского корабля, кучками лежали неподалеку.

Карус пересел с «Короля Островов» на легкую восьмидесятивесельную галеру. Прежде, при Валенсе Третьем, это одномачтовое парусное судно служило для перевозки собранных податей. После того как правителем Островов стал Гаррик, все подобные суда в целях укрепления королевского флота переоснастили и стали использовать для военных нужд.

Рядом с Шариной на корме флагманского корабля стоял адмирал Зеттин. Он, как и девушка, провожал взглядом небольшое судно, на борту которого находился король. Лорд Валдрон, находившийся на палубе «Повелительницы восхода», также не сводил с него глаз, похлопывая рукой по ножнам.

Военачальников пугали произошедшие с принцем перемены, они даже не подозревали, что в теле Гаррика может находиться его грозный предок. Не раз за последние дни глаза принца вспыхивали огоньками ярости, поэтому никто из приближенных даже не осмелился оспорить его решение лично провести разведку, высадившись на берег Лаута с отрядом Кровавых Орлов.

Галера уже почти достигла берега. Маленький корабль, не имея тарана, шел против течения только за счет усилий гребцов, будто бегун, пробирающийся через толпу; вскоре его днище заскребло по песку, и он остановился в двадцати футах от суши.

Галера накренилась на правый борт, с нее спрыгнули солдаты из отряда Кровавых Орлов, лишь на время ставшие гребцами. Командовал ими человек в серебряных доспехах, с золотой короной вместо шлема, надеть который так просила Шарина. Король Карус.

Солдаты выстроились в одну линию и, зажав в левой руке щиты, направились к растянувшейся по прибрежной полосе рыбацкой деревушке. В дверях одного из домов появилась женщина с горшком в руках. От изумления она прикрыла рот рукой, но тут же, бросив горшок на землю, с криками убежала в глубь острова.

Горнист, двигавшийся в строю по правую руку от Каруса, протрубил сигнал. Триремы устремились к берегу.

Теноктрис вышла из своего укрытия за мачтой. В руках она держала бамбуковую щепку, как обычно, заменявшую ей атам. Придерживаясь свободной рукой за перила, старая волшебница осторожно опустила щепку на воду.

В то мгновение, когда королевский флот развернулся, чтобы пристать к берегу, на судах заиграли сигнальные горны и трубы. На кораблях поднялась обычная суматоха, всегда сопровождающая швартовку кораблей.

Корабельные офицеры «Короля Островов» орали на матросов, солдат и друг на друга. Флагманский корабль следовало развернуть носом в сторону моря, иначе течение могло утянуть его в западную бухту. Увидев, какая неразбериха творится на флагманском корабле, Шарина представила себе тот бедлам, что царит на других триремах. Забравшийся на перила капитанского мостика адмирал Зеттин пытался навести порядок, крича на капитана так, будто в корабль попал огромный камень. Один из его помощников удерживал адмирала за пояс, другой – рукой вцепившись в шкот.

– Пока все идет просто великолепно, – не в силах больше сдерживаться, озвучила свои мысли Шарина и улыбнулась. – Хвала Госпоже, Союз Запада никак себя не проявляет. Боюсь только, что одна часть королевского флота может потопить другую, радуясь, что все складывается так удачно.

Она замолчала, пристально наблюдая за происходящим на суше. На берег высаживалась королевская армия. Под громкие крики унтер-офицеров вооруженные солдаты строились клином, присоединяясь к отряду Кровавых Орлов. Корабельным командам полагалось разбить на берегу базовый лагерь и охранять корабли – защита флота держалась отныне на их пиках и на мечах.

Все это Карус организовал на тот случай, если Союз Запада попытается атаковать их с суши силами кавалерийских эскадронов. Древний король, правивший сейчас Островами, был вспыльчив и скор на расправу. Инакомыслие он подавлял самым жестким образом, об этом Шарина читала в древних летописях. Но, проведя рядом с Карусом не одну неделю, она смогла оценить его полководческий талант. Приняв решение, что моряки будут воевать на берегу, он продумал все до мелочей, так же скрупулезно, как подбирала нитки для своих узоров Илна.

Казалось, противник не осведомлен о вторжении королевской армии на остров. Конечно, долго хранить это в тайне не удастся, но через час базовый лагерь будет со всех сторон укреплен, и солдаты займут оборонительные позиции.

А уже через четыре часа королевская армия должна начать осаду Доннела. Изменения в планах могли произойти лишь в том случае, если армия Союза Запада решит выйти из города и встретиться с войском Каруса лицом к лицу.

От этой мысли Шарина вздрогнула.

– Что-то не так? – поинтересовалась Теноктрис.

– Я думала, что война может закончиться еще до наступления ночи, если армия противника покинет стены Доннела. Ты когда-нибудь видела мясника, разделывающего тушу свиньи?

Волшебница покачала головой:

– Я знаю лишь то, о чем написано в моих книгах, дорогая.

– Так вот, я подумала о двадцати тысячах свиней, которых могут зарезать одновременно, – продолжила Шарина. – Обо всей этой крови, грязи, поросячьем визге…

Теноктрис положила руку на плечо девушке, пытаясь таким образом ее успокоить, и огляделась. Королевский флот стал на якоря у берега. Матросы в спешном порядке разгружали корабли.

– Твоя работа прошла успешно? – поинтересовалась Шарина у волшебницы, чтобы хоть немного отвлечься от военных действий. Девушка кивнула в сторону мачты, за которой совсем недавно сидела Теноктрис.

– Мне удалось узнать, что никого из наших пропавших друзей сейчас в Доннеле нет. – Волшебница улыбнулась, но в глазах ее читалась грусть. – Хотя, если я правильно расшифровала символы, совсем недавно здесь была Илна. Ты же знаешь, мой магический дар – не самый сильный.

Шарина обняла Теноктрис.

– Встречала я могущественных волшебников. И все они мертвы, хвала Госпоже. Только благодаря тебе королевство все еще существует.

Девушка вновь подошла к перилам и окинула корабли королевского флота долгим изучающим взглядом. Похоже, все было в порядке. Лишь возле одной триремы стояли – по колено в воде – офицеры и рассматривали обшивку киля. Наверное, корпус корабля получил повреждение, а капитан заметил это лишь у самого берега.

Карус стоял на треноге, сооруженной из связанных между собой стволов небольших деревьев. Оттуда он мог наблюдать за всем происходящим как на море, так и на суше. Его адъютант уже бежал в сторону поврежденного корабля. Король заложил руки за спину и был, похоже, вне себя от гнева.

– Надеюсь, у капитана хватит мозгов отойти подальше, пока Карус не явился к нему лично, – усмехнулась Шарина.

– Да, – согласилась с ней Теноктрис. – Им лучше утонуть, чем впасть в немилость.

Улыбка на лице девушки сменилась озабоченностью.

– А что, если Карус убьет капитана? Просто отрубит ему голову, так же как отрубил ее Эйхеусу.

Теноктрис молча пожала плечами.

Адъютант Каруса громко отчитывал капитана триремы. Офицеры и команда дружно пытались вытащить корабль на берег для починки. Кажется, опасность на сей раз миновала.

– Теноктрис, ему не следует так себя вести, это не идет во благо королевству. – В голосе девушки послышалось отчаяние. – Карус и сам это знает, но когда разозлится, крушит любого, кто попадет ему под руку, независимо от того, прав тот или виноват.

– В этом и заключалась настоящая причина всех его бед, – сказала волшебница. – Тем не менее Карус не ударил слугу за провинность графа Сандраккана.

– Не имеет значения, – не успокаивалась Шарина. – Это еще хуже! Я знаю, справедливость – прекрасное качество. Но лучше бы он ударил слугу, а не убил дворянина только за то, что тот медленно выполнял его приказания.

– Кошмары его просто замучили, которую ночь из-за них не может уснуть, – пожалела короля Теноктрис. Карус теперь пристально наблюдал за тем, как строится насыпной бастион лагеря. – Полагаю, он и раньше был вспыльчив, но даже святой, если спит мало…

К берегу подходили последние корабли. Две триремы, оказавшись слишком близко друг от друга, сцепились веслами. На палубах обоих судов раздались проклятия, но в конечном счете все обошлось. Несмотря на видимый хаос, обстановка начинала улучшаться.

– Может, все и получится так, как он задумал, – смягчилась Шарина. – Возможно, королю перестанут сниться кошмары и он подавит мятеж Союза Запада. Ведь раньше ему часто удавалось побеждать.

– Будем надеяться, – произнесла Теноктрис. – Лучше я…

Она замолчала и направилась к своему убежищу – заниматься магическими ритуалами. Старая волшебница выглядела такой усталой, что девушка едва ее не остановила.

Но в последний момент сдержалась. Ей, как, впрочем, и Теноктрис, было хорошо известно, что последняя вспышка гнева и самонадеянность явились причинами смерти Каруса. Возможно, и теперь, если Теноктрис не удастся вовремя вмешаться, с ним может случиться то же самое.

Шарина понимала, что знаний у старой волшебницы ничуть не меньше, чем у их врагов. Благополучие королевства зависело сейчас скорее от нее, чем от умения Каруса владеть мечом.

Глава семнадцатая

Кэшел прижал к себе посох, опасаясь, что если тот упадет на пол, грохот привлечет к нему и Тильфозе внимание посетителей трактира.

– Нам нужна еда и комната, – произнес юноша, оглядываясь по сторонам.

Возле стойки спиной к ним стояли несколько мужчин. Единственным источником света в комнате оказался зажженный очаг. Рядом с его железной решеткой лежали нарубленные дрова. Пол был обшит нетесаными досками. Поверх него лежали камышовые дорожки. Похоже, их положили недели две назад.

– Вы можете получить здесь и еду, и ночлег, – откликнулась женщина из-за стойки, – если у вас есть деньги. Три Камыша – за постель на двоих. Камыш – за кашу. И еще один Камыш, если хотите, чтобы ее полили рыбной похлебкой.

Хозяйка трактира оказалась крупной, высокой женщиной лет сорока. Вместо туники она носила кафтан с длинными рукавами, который позволял всем желающим обозревать ее пышную грудь.

– А сколько стоит отдельная комната, госпожа? – требовательно спросила Тильфоза.

– Отдельная комната здесь есть лишь у меня. – Хозяйка трактира окинула Тильфозу оценивающим взглядом. – Если что-то не нравится, убирайтесь прочь.

– Мне кажется, они заслуживают уважения, Лимэй, – вмешался в разговор мужчина, сидевший в компании завсегдатаев трактира с кружкой пива. – Может, ты все-таки поищешь для них отдельную комнату?

Трактирщица в собранных над щиколотками мешковатых штанах вышла из-за стойки. Как и посетители трактира, женщина тоже была босой.

– Деньги есть? – спросила она Кэшела, подойдя к очагу, в котором над огнем висел большой железный чайник.

– Да, – подтвердила Тильфоза, придерживая юношу за запястье, чтобы тот молчал. – У нас есть серебро, да и медные деньги тоже. Правда, на них изображен камыш.

Лимэй не ответила. Она наклонилась, сняла чайник с огня и поставила его на видное место, чтобы легче дотянуться, потом выпрямилась и взяла в руку один из висевших на протянутом вдоль стены кожаном ремне деревянных половников.

– Значит, у тебя есть серебро? – спросила она, вновь обращаясь к Кэшелу. – А по тебе такого и не скажешь.

– Наш корабль разбился о рифы, – пояснил юноша и перебросил посох из руки в руку.

Зачерпнув половником кашу, Лимэй вывалила ее в тарелку. Затем достала с полки над очагом вторую миску.

– Не волнуйся. Здесь тебя никто не ограбит. – Хозяйка трактира наполнила тарелку до краев. – И даже если ты не сможешь мне заплатить, я знаю, как помочь такому молодцу, чтобы удача повернулась к нему лицом.

– С рыбной похлебкой, – резким голосом перебила ее Тильфоза. – И я уже сказала вам, что деньги у нас имеются.

Двое посетителей, сидевших за столом в углу трактира, засмеялись, подталкивая друг друга локтями. Кэшел обернулся и с любопытством посмотрел на них. Те тут же притихли, уткнувшись в кружки.

Лимэй поставила на стойку еще одну миску и воткнула в каждую по ложке, потом подошла к очагу и достала из ниши над ним кастрюльку. Полив кашу горячей похлебкой, она повернулась к Тильфозе:

– Ну, девчушка, забирай, или одна не справишься?

Кэшел сам подошел за кашей для Тильфозы. Трактирщица прошла мимо юноши, прижавшись на секунду бедром к его ноге и бросив на Тильфозу насмешливый взгляд. Девушка лишь презрительно фыркнула и взяла из рук Кэшела свою миску.

Тот вновь направился к стойке, на сей раз за своей порцией. Лимэй дотронулась до его протянутой руки и сказала:

– Пойдем ко мне, там и поешь. А может, хочешь эля?

Она потянула юношу к себе, и Кэшелу пришлось дернуть рукой, чтобы высвободиться.

– Да, эля мы хотим, – подтвердила Тильфоза. Она сказала это громче, чем полагалось девушке благородного воспитания. Мужчины в углу снова засмеялись.

Трактирщица подошла к стойке и принялась разливать пиво по кружкам.

– Эй, Лимэй, – окликнул ее один из гревшихся у очага мужчин. – Похоже, ты не прочь сегодня поразвлечься?

– Возможно, – задумчиво глядя на Кэшела, улыбнулась женщина. – Возможно.

Налив две полные кружки, она поставила их перед юношей и Тильфозой, затем внезапно схватила кружку Кэшела, долила в нее еще немного пива и вернула напиток на барную стойку.

– Не понял, – удивился юноша.

– Я тебе потом все объясню, – улыбнулась Лимэй. – Попозже.

Не желая встречаться глазами с хозяйкой трактира, Кэшел выпил содержимое своей кружки залпом. К тому же ему ужасно хотелось пить, он просто умирал от жажды. Пиво оказалось хорошим, хотя после него и оставался маслянистый осадок.

Тильфоза открыла кошелек и достала оттуда монету в виде полумесяца.

– Это – за еду и ночлег, – коротко сказала она. – Наверное, пожелаете ее взвесить?

Усмехнувшись, трактирщица наклонилась, выставляя напоказ пышную грудь, достала кожаный кошелек и открыла его.

– Классные сиськи, Лимэй! – крикнул один из посетителей.

Женщина положила тонкую серебряную монету с изображением носа какого-то корабля воздетой, что получила от Тильфозы. Зажав одну монету пальцами, Лимэй ударила ею о другую, и обе полетели в кошелек.

– Думаю, она весит столько же, сколько и Лодка. А Лодка – это четырнадцать Камышей.

Она полезла в коробку с деньгами и достала оттуда темные медные монеты. Деньги трактирщица положила на стол, рядом с Кэшелом, вновь коснувшись кончиками пальцев его руки.

– Сдача.

Забрав его кружку, она опять наполнила ее пивом до самого верха.

– За счет заведения, – пояснила Лимэй, постучав пальцем по деревянной кружке, по бокам которой стекала пена. – Компенсация за причиненное неудобство.

– Просто скажи, что она нужна тебе сегодня ночью, парень! – крикнул какой-то мужчина из-за печной трубы.

– Заткнись, Хелв! – огрызнулась Лимэй, едва сдерживая гнев. Кивком она указала Кэшелу на тарелку с кашей. – Ешь, милый, а то вид у тебя больно усталый.

– Ну да, а Лимэй таких не любит, – вновь выкрикнул кто-то из мужчин.

Кэшел ухмыльнулся, но потом нахмурился и приступил к еде. Каша была сварена из смеси гороха и ячменя. Сдобренная жгучим перцем рыбная похлебка придавала вареву хоть какой-то вкус, и оно уже не казалась таким пресным.

Слегка сгорбившись и уставившись на миску, юноша принялся медленно жевать. Лимэй разливала пиво посетителям трактира и раскладывала кашу по тарелкам, но всякий раз, проходя мимо Кэшела, старалась до него дотронуться.

– Покажи ему, Лимэй, – крикнул один из сидевших у стойки. – Она волшебница, парень. Имей в виду.

За все это время Тильфоза ни разу не подняла глаз от тарелки. Она зачерпывала небольшие порции каши, а не подносила ко рту полную ложку, как это делал Кэшел. Тот уже опустошил тарелку, а Тильфоза, казалось, съела всего несколько ложек. Теперь она уставилась на кричавшего.

– Не волнуйся, девочка, – ухмыльнулся мужчина. – Скоро узнаешь, с какой стороны режут хлеб.

– Эй, ты! Не лезь не в свое дело! Хозяйка здесь – я, – осадила его Лимэй.

И, прежде чем Кэшел успел отстраниться, она выдернула волос из его шевелюры и положила на барную стойку, потом вырвала волос у себя и сплела их вместе. У хозяйки трактира были черные густые локоны, по сравнению с ними волосы Кэшела казались тонкими и светлыми.

– Как тебя зовут, парень? – спросила она, отставив пустую миску в сторону, и, не дожидаясь ответа, принялась скручивать оба волоска, раскладывая их то так, то этак на липкой от пролитого пива стойке.

– Мы не должны называть своих имен, – поспешила предупредить своего спутника Тильфоза, сжимая в руке хрустальный амулет.

– Меня зовут Кэшел ор-Кенсет, – не слушая девушку, ответил Кэшел. Конечно, он мог назвать любое имя, но не видел причины, по которой бы потребовалось скрывать, как его зовут. – Госпожа Лимэй, я знаю, что еще рано, но мы провели в пути несколько дней и сильно устали. Я и моя спутница хотели бы удалиться в комнату на ночлег.

– Сегодня я могу закрыть трактир раньше обычного. – Трактирщица сосредоточилась на символах, которые уже нарисовала на барной стойке. – Подожди, сам все увидишь.

Хозяйка потянулась к полке за своей спиной и достала оттуда какой-то странный предмет серо-зеленого цвета, не более фута длиной. Сначала Кэшелу показалось, что это сплетенные между собой стебли травы, потом – коровий рог, но что это было на самом деле, юноша так и не понял.

Лимэй принялась что-то напевать себе под нос, постукивая по начерченным символам загадочной штуковиной. Кэшел не мог разобрать ни слова из ее пения.

Стул возле трубы треснул. Завсегдатаи трактира встали, наблюдая за действиями хозяйки трактира. Но никто не произнес ни единого слова.

Вспышки магического света, сначала красная, потом голубая, появились над стойкой. От чередования ярких цветов зарябило в глазах. Магические искорки вытянулись, а потом смешались между собой, образовав фигурки размером с детскую соломенную куклу.

Кэшелу неожиданно показалось, что в комнате никого не осталось. И самым важным для него было рассмотреть в зыбком свете горящего очага, что происходит с фигурками на стойке.

Юноша почувствовал, что его бросает в жар. Он без труда узнал свое лицо в голубой фигуре, а лицо Лимэй в красной. И без слов было понятно, что они делают.

– Отличная работа, Лимэй! – крикнул кто-то из завсегдатаев трактира.

Кэшел опомнился и сжал в правой руке посох так сильно, что его пальцы побелели.

Тильфоза подскочила к стойке и выплеснула в лицо Лимэй остатки пива. Хозяйка трактира отшатнулась, но промолчала. Образы исчезли.

Девушка подобрала скрученные волоски, мокрые от пролитого эля, и положила их себе в кошелек.

– Твое представление оскорбило меня.

Трактирщица уставилась на Тильфозу, так и не сказав ни слова. Но уже давно Кэшел не видел лица более безумного, чем у нее.

– Мы уходим и не собираемся тебя дольше беспокоить. – Обняв Тильфозу за плечи и не глядя в сторону трактирщицы, он повел девушку к выходу.

Двое мужчин, которых они встретили на входе в трактир, уже ушли. Кэшел понимал, что вряд ли кто-нибудь из завсегдатаев заведения заступится за них, если Лимэй захочет отомстить. В этом случае ему придется вытолкнуть девушку на улицу, пока он с верным посохом будет наводить порядок в трактире.

Юноша обвел взглядом комнату. Похоже, никто из завсегдатаев не хотел наживать себе неприятностей. Мужчины в углу сгорбились и положили руки на стол, чтобы прикрыть голову, если завяжется потасовка. Еще два постояльца пятились к стене, наблюдая за Кэшелом, словно загнанные лисой кролики. Хозяйка трактира положила атам на барную стойку.

– Я ошиблась! Госпожа указала мне на мою оплошность. Если хотите…

Трактирщица указала на дверь. Одна ее створка уже была закрыта. Отступление могло оказаться сложнее, чем хотелось бы.

– Правда, ночи в Сунге темные и холодные, а я могу дать вам комнату.

Помолчав, Лимэй пожала плечами и улыбнулась.

– Может, не станем держать зла друг на друга и забудем все, что произошло?

Кроме того, мы уже заплатили, подумал Кэшел. Он понимал, что три медных монеты больше заработка пастуха.

– Кэшел, – позвала тихонько Тильфоза. Он обернулся к ней. Девушка побледнела, и щеки ввалились больше, чем обычно. – Мы можем остаться? Я очень…

Казалось, что она вот-вот упадет. Сегодня им пришлось пережить слишком много событий. Кэшел привык к такому, а Тильфоза нет. Ее ожоги, изнурительный переход, и вся эта неразбериха могли выбить из колеи кого угодно, а не только слабую девушку.

– Конечно. – Он согласно кивнул и повернулся к хозяйке трактира: – Мы принимаем твое предложение, госпожа. И прошу простить нас за причиненное неудобство.

Конечно, несколько капель выплеснутого пива не стоили таких расшаркиваний, но Кэшел решил смягчить положение.

Лимэй взяла из очага сгоревшее до середины полено и протиснулась мимо стойки.

– Проходите сюда.

– Эй, не оставляй нас в темноте, – крикнул кто-то из мужчин.

– Подбросьте в очаг еще дров, – грубо бросила им трактирщица.

Она открыла дверь в конце коридора. Кэшел головой показал, чтобы Тильфоза последовала за ней первой. Сам он двинулся следом, готовый защитить девушку от любой неприятности.

Узкая комната за дверью оказалась кладовой. Бочки с пивом стояли вдоль одной стены. Запасы продуктов и кувшины с вином располагались у другой. Кэшелу было нелегко протискиваться между ними. Сначала его удивил такой способ хранения продуктов. Но потом он понял, что Сунг расположен в долине реки, поэтому местные жители не могут устраивать такие погреба, как на постоялом дворе Рейзе в деревне Барка.

Лимэй прошла через кладовую, открыла еще одну дверь, за которой находилась жилая комната. Трактирщица зажгла свечу в нише и жестом пригласила их войти.

– Проходите, госпожа. Надеюсь, останетесь довольны.

Тильфоза с презрением посмотрела на хозяйку, но, почувствовав подвох в словах Лимэй, не клюнула на наживку. Девушка уже видела, как убивают людей. И понимала, что может в любой момент поплатиться жизнью за свой поступок.

– Спасибо, – поблагодарила она хозяйку и вошла. – Думаю, мне все понравится.

Кэшел с порога осмотрел комнату. Из мебели в ней стояла лишь деревянная кровать с подушками, одеялами и матрасом, набитым соломой. Но она была такой большой, что на ней вполне могли поместиться три человека. Тильфоза машинально потрогала матрас рукой, словно желая убедиться, что наконец-то сможет лечь.

– Хорошего вам сна, – пожелала Лимэй и направилась к выходу.

Кэшел выставил перед собой посох, чтобы трактирщица, протискиваясь к выходу, не прикоснулась к нему. Мысленно он разделял мнение Тильфозы о мстительности хозяйки трактира.

Лимэй усмехнулась, увидев это, но усмешка получилась злой.

Кэшел подождал, пока двери за ней закроются, а затем повернулся к спутнице:

– Дай мне пару подушек и одеяло. Или они все тебе нужны?

– Конечно же, нет. А что ты намереваешься сделать?

– Я хочу лечь у двери, – объяснил он. – На ней нет замка. И нам придется оставить ее открытой. Но не думаю, что кто-то сможет войти в комнату, не разбудив меня.

– Но пол же твердый!

Кэшел засмеялся.

– Каждую ночь, возвратившись с пастбища домой, я спал на полу мельницы. А там пол был каменным. Не волнуйся за меня, госпо… э-э-э… Тильфоза.

Она отвернулась.

Кэшел расстелил на полу пуховое одеяло и положил сверху подушки. Головой он намеревался лечь в сторону кладовой, а ногами в сторону кровати, на которой будет спать Тильфоза. Теперь нужно решить, задувать свечу или…

– Кэшел, я не осуждаю тебя. Может быть, тебе хочется встретиться сегодняшней ночью с этой женщиной? – спросила Тильфоза, не глядя в его сторону.

– Да ты что? – Слова девушки не укладывались у него в голове. – Спать с Лимэй? Дузи лишил тебя разума, госпожа! За кого ты меня принимаешь?

– Прости. – Тильфоза с облегчением вздохнула. – А теперь давай поспим хоть немного.

Она быстро повернулась и задула свечу.

– Хорошо. – Юноша улегся на свое ложе. В ответ он услышал лишь шуршание одеяла.

Кэшел заснул мгновенно. Но видел только плохие сны. Всю ночь ему грезилось, что рядом кто-то колдует, и слышался голос Лимэй.

Илне снилось, что она стоит на верхушке холма. Идет гроза. Где-то рядом ударяют молнии и гремит гром, сотрясая небо и землю. Она чувствовала, как ветер пытается сбить ее с ног и вот-вот унесет в темноту, освещаемую лишь вспышками молний. Она хотела закричать. Но изо рта не вырывалось ни звука.

Какая-то сила яростно швырнула ее на землю. Она не могла понять, где находится. Вокруг были лишь камни. Лунный свет, падая через окно, обрисовывал чей-то силуэт. Но она не могла понять, кто это.

Алекта закричала. Дикарка подскочила к входу, сбросила перекладину с дверей храма и распахнула их. Илна сделала глубокий вдох свежего прохладного воздуха. Он наполнил ее легкие, и девушка снова могла видеть и говорить.

Луна осветила через открытые двери помещение, в котором они ночевали. У входа в пещеру билось на полу в конвульсиях странное существо. Размером оно было не больше коровы. Но посредине вытянутой морды блестели три глаза. В среднем торчал кинжал Алекты.

Илна с трудом выбралась на крыльцо храма. Правая икра горела. Но она могла стоять, превозмогая головокружение.

К храму со всех сторон спешили люди. В руках они держали фонари или простые факелы. А некоторые освещали себе дорогу простой головешкой.

Похоже, крестьяне ждали этого, подумала Илна. Иначе они не смогли бы подняться с постелей так быстро на крик Алекты.

Она села на крыльце, скрестив ноги, хотя боль и слабость еще не отпустили ее, достала из рукава моток ниток и, не теряя понапрасну времени, принялась плести узор в свете фонарей и половинки луны. Илна ждала тех, кто приближался.

Алекта закричала вновь. На этот раз от удивления. Странное существо вскочило на ноги и одним прыжком пересекло помещение храма. Отталкиваясь от земли толстым хвостом, оно вылетело на крыльцо и безжизненно рухнуло на ступеньки. Последний его прыжок был так же безумен, как бег безголовой курицы.