Текст книги "Рыцарь бесчестия (СИ)"

Автор книги: Денис Украинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Я пригляделся к девушке, и понял, что она очень напоминает мне Валери. И мелькнувшая догадка чуть не заставила меня подпрыгнуть на месте, в буквальном смысле ударив током в районе солнечного сплетения. Подойдя к девушке, я протянул руку и провел пальцами по ее белой щеке. Ощущения были острее, чем когда либо. Теплая, гладкая кожа вызвала во мне чувство безграничной нежности. Такой, что казалось, если я не обниму, не прижму к себе это светлое, родное создание, то задохнусь от нахлынувших чувств.

Поддавшись мгновенному импульсу, я обнял ее. Она не сопротивлялась, а наоборот замерла, прижавшись щекой к моей груди. Немного отодвинув ее от себя, заглянул в ее такие же, как и у матери, зеленые глаза. Но то, что я там увидел, заставило меня отшатнуться, выпустив ее из объятий.

Зрачок сначала расширился полностью залив радужку черным цветом, затем запылал синим огнем, который растекся по всему глазному яблоку. Лицо девушки стало острее и тверже. Она засмеялась, но на этот раз смех не был веселым и заразительным. От этого смеха сердце похолодело в моей груди.

– Какими будут мои глаза, и мой смех во многом зависит от твоего выбора! Если ты решишь оставить все, пустив на самотек, то вместо милой дочки это создание, которое возможно и простит тебя, но никогда не Найдэт для тебя место в своей жизни.

Мир вокруг дернулся, как при землетрясении. Все вокруг начало исчезать. Меня снова потянуло в пустоту. Пропала сад, пропали ощущения и ясность сознания. Последним, что я увидел, были глаза взрослой девушки са взглядом ребенка с надеждой смотрящего мне в след.

Я очнулся в темной комнате. Рядом никого не было. Ничего не изменилось. Похоже, что это был всего лишь сон. Вот только этот сон оказался реальнее, чем все, что до сих пор со мной происходило. Реальнее любых испытанных ранее чувств, яснее самых светлых состояний сознания. Вступив в спор с самим собой, что реальнее сон в котором только, что побывал или реальность, в которую пришлось вернуться, я не сразу обратил внимание на звук то и дело раздающийся в комнате справа от меня. Кто-то ходил из угла в угол.

Топ-топ, топ-топ.

– Кто здесь? – спросил я, всматриваясь в темноту.

Ощущение нахождения в воде пропало, без труда удалось, повернул голову, и выговорить слова, которые не застряли в груди. Ответа не последовало. Только шаги из угла в угол. Топ-топ, топ-топ.

– Кто здесь? – более требовательно спросил я и поднялся на локтях.

И снова нет ответа. Сел и попытался хоть что-нибудь увидеть. Бесполезно. Словно ослеп. Темнота плотная как занавес не давала ни малейшего шанса заглянуть даже за его краешек. Только звук шагов. Топ-топ, топ-топ.

– Ежик! Ты меня так до инфаркта доведешь.

– Тебе это не грозит – раздался из темноты знакомый, граничащий с писком голос – Ты скорее закончишь свою жизнь в овраге с расколотым черепом или отрубленной головой.

– Ну, спасибо на добром слове. А почему здесь так темно, как... Как...

– Как за пазухой у енота? – подсказал вариант голос из темноты.

– Почему именно у енота? – растирая затекшую правую руку, спросил я.

– А чем тебе еноты не нравятся? – продолжил играть в вопросы голос.

– По мне хоть выхухоль – честно признался я – Что на это раз?

– Скажите, пожалуйста! – возмутился голос, приобретая все более, человеческие оттенку – Только очухался, и уже отчет требует. Может, сначала примешь ванну и выпьешь чашечку кофе?

– Не отказался бы – честно признался я.

Растирая руку я почувствовал, что на правом плече нет повязки, забыв про темноту, я повернул голову вправо и увидел в слабом свете, рассеявшим мрак вокруг, что повязка там, где ей и положено быть. Вот только плечо с повязкой, вместе с телом лежало на кровати, в отличие от меня в ужасе сидевшего рядом.

– Не пугайся. Это почти сон.

В комнате стало светлее, несмотря на отсутствие видимых источников света. На грубом деревянном табурете в противоположном углу я увидел девушку. Молодую, пышную и цветущую. Короткие светлы волосы, румянец на щеках. Черное кружевное платье облегало ее пышные формы, закрывая полностью и руки и ноги до самых ступней.

– Ты не ежик – заключил я.

– А ты наблюдательный – голос девушки был мягким и приятным – Ежик это одно из моих проявлений, я же говорила тебе, что могу воплотиться в кого угодно, но можешь звать меня ежиком, если хочешь.

– Вариант с полуобнаженной женщиной в список кого угодно так и не попал? – больше с горечью, чем с надеждой спросил я.

Девушка фыркнула почти, как ежик и ответом меня не удостоила.

– А как тебя зовут на самом деде?

– У меня много имен, но из всех мне нравится общеизвестное – Найдэ.

– Приятно познакомится Найдэ – вставая с кровати, стараясь не смотреть на оставшееся лежать там собственной тело, я попробовал пройтись по комнате, и у меня это вполне сносно получилось – Так что на этот раз? Надо опять спасать Квемер от гибели?

– Нет. Спасать никого не надо. Сейчас, по крайней мере. Скорее наоборот.

– Наоборот? – поглощенный новыми ощущениями, я не сразу уловил направленность предполагаемых действий.

– Грядет война. Император Томас при смерти, его армия в плачевном состоянии. У пограничных баронов и наместников нет достаточных сил, чтобы продолжать завоевание Квемера – Найдэ внимательно наблюдая за мной, как нараспев посвящала меня в текущие события, а я, в это время, кружа по комнате, приподнявшись над полом, наслаждался ощущением полета – Другие расы напротив быстро восстанавливаются и крепнут, пройдет ни дин год, прежде чем они обрушат гнев мести на зарвавшихся людей, но рано или поздно, это случится. Эту войну нельзя предотвратить, но можно и нужно повлиять на ее исход.

– Я не собираюсь не с кем воевать, пусть даже от этого будет зависеть мое благополучие.

Эйфория вызвала во мне ощущением, что все люди браться и любые конфликты это всего лишь результат неправильного понимания жизни, но прежде чем мене удалось понять, в чем заключается правильное понимание, Найдэ спустила меня, если не с небес на землю, то с потолка на пол это точно.

– Тебе и не нужно воевать, только направлять эту войну в нужное нам русло. И от этого зависит не твое благополучие, а благополучие твоей, еще не родившейся дочери. Ее рождение теперь под большим вопросом.

– Что значит теперь? – поднимаясь с пола, спросил я.

– Ты должен был умереть, уже три раза, но ты до сих пор жив и это обстоятельство породило брешь в пространстве Квемера. Два раза тебе помогли извне. Твоя дочь. Она потенциальный творец, а никто из творцов не может вмешиваться в дела мира, после того, как он создан. Она смогла и это доказывает, что она Вершительница судеб, но так же это внесло дисгармонию в устоявшийся порядок. Кто-то из творцов нащупал лазейку и скоро сможет ей воспользоваться, чтобы помешать Вершительнице начать свой путь.

– Дела не важные – заключил я, мало что, понимая из сказанного, делая вывод, основываясь скорее на интуитивных ощущениях – Да?

– Да, но время еще есть. И если ты примешь наше предложение и поможешь управлять грядущими событиями, то мы в свою очередь поможем тебе защитить дочь. К тому же она одна из ключевых фигур в том, что должно произойти.

– У меня есть время подумать?

– Пока не спадут морозы. Я успела изучить тебя в прошлый раз и твое нежелание принимать решение, это всего лишь попытка оттянуть неизбежное. Только помни, чтобы противостоять силам, которые направлены на то, чтобы предотвратить рождение Вершительницы, нужно уже сейчас начинать направить на это всю твою волю, без остатка.

– Хорошо. Звучит все это не очень весело, но прежде чем подписывать себе смертный приговор, можно узнать все обстоятельства дела?

– Я не знаю всего. Но отвечу на все твои вопросы.

Найдэ поменяла положение тела, облокотившись на стену и сложив руки на груди. При этом, по ее черному платью пробежали белые искры, а на лице заиграла снисходительная улыбка.

– Ты сказало "ваше" предложение. Вы это кто?

– Я, моя сестра Ирис можешь воспринимать ее как проявление смерти. В этом мире она и есть сама Смерть. И еще человек, если его можно так назвать Штурман. В Квемере он больше известен под именем Знающий путь.

– Он знал, что я мог умереть?

– Не мог, а должен был, но поверь ничего личного. Он не хотел тебе вреда, но ты бы не оставил Валери и не отпустил бы ее одну?

Найдэ была права. Сумятица, возникшая в моей душе, не давала однозначного ответа на то, как я теперь отношусь к Штурману, смогу ли ему доверять, как раньше. Но как говориться, лучший выбор это его отсутствие, чтобы помочь ребенку, которого я привел в этот мир, мне придется сотрудничать со всеми перечисленными, пусть и сомнительными лицами.

– Что от меня потребуется?

– Всего лишь быть в нужное время, в нужном месте. У нас нет времени отправлять тебя в магические и военные академии, так что будешь учиться всему необходимому на деле. Ты не один, у нас уже есть люди и не только люди, с которыми тебе придется работать в команде, у них ты и будешь учиться.

– Подробней, пожалуйста – попросил я.

– Всему свое время. Сейчас тебе достаточно знать, ради чего ты будешь действовать, а "как", ты начнешь узнавать очень скоро. Что такое, по-твоему, реальность?

– Реальность? – переспросил я, не сразу найдя, что ответить – Я думаю это череда событий происходящих в данный момент, не зависимо от того, как мы их воспринимаем и воспринимаем ли их вообще.

– Неплохо – приподняв левую бровь, похвалила меня Найдэ – Реальность в которой ты сейчас находишься это череда событий, происходящих помимо воли существ населяющих Квемер. В нашей же воле выстроить последовательность этих событий и повлиять на то, как их воспримут те, кто считает, что нельзя ничем управлять или – Найдэ усмехнулась – думает, что чем-то управляет. Я и моя сестра хотим немного подкорректировать реальность, и ты нам в этом поможешь. Наше влияние должно быть незаметным. Никто не должен знать о нашем участии в происходящем. Это одно из обязательных условий сотрудничества.

– А теперь тебе пора – голос раздался за моей спиной, я обернулся и увидел девушку в балахоне, с белоснежным лицом, черными глазами и черными волосами, падающими на плечи из-под капюшона, у меня не возникло не малейшего сомнения, что это была Ирис – Ты еще не достаточно окреп, чтобы видеть сны богов.

Девушка дотронулась до моего тела, лежавшего в кровати, и тут же меня потянуло обратно. Пропало ощущения легкости и парения, я снова ощутил тяжесть физической оболочки. Найдэ и Ирис пропали из поля зрения, сон отступил. В комнате горела лампа. Рядом со мной сидела Геста. Она читала книгу и не сразу заметила, что я проснулся.

– Наконец-то, а то мы начали беспокоиться – тепло улыбнувшись, сказала она.

Глава 7

Ольвин Кельд.

Улицы Сиента ожили. Кто-то спешил по делам, кто-то просто прогуливался занятый собственными мыслями. Торговцы открыли лавки и со скучающим видом дышали не совсем свежим воздухом, перед своими дверями. Не совсем свежим, потому, что к сталелитейному заводу за последний год прибавилось еще несколько густо дымящих предприятий. Городской совет, в который входили владельцы этих предприятий, уже выносил на обсуждение вопрос о переносе производства за черту города, но из-за того, что за стенами Сиента сейчас не очень безопасно, это решили отложить до того временя, когда пользуясь достижениями науки Сиент сможет диктовать условия всем обитателям северного Квемера.

Ольвин не отправился прямиком к себе домой, собирать вещи. К чувству перемен добавилось еще что-то. И чтобы понять, что именно, Ольвин просто ходил по знакомым улицам, рассматривая знакомые здания и людей, которых он видел если не сотни, то десятки раз точно. С первого взгляда все было как обычно, но присмотревшись внимательно, отстранившись от настойчивого шепота мыслей, маг начал замечать на первый взгляд незначительные детали.

Уже издалека Ольвин заметил, что обычно флегматичный владелец книжной лавки, куда часто заглядывал маг, был еле заметно напряжен и нервно подергивался. То движение головой, то не свойственная резкая перемена положения рук. Вряд ли сам лавочник отдавал себе в этом отчет. Женщины, не скупились делая покупки, сами того не замечая, крепко прижимая к себе свертки с продуктами. Стража вялая до неприличия, словно чувствуя тщетность своих усилий, вообще плюнула на свои обязанности. Детвора, всегда беззаботно носившаяся по улице, дерзила делающим замечания прохожим больше обычного. Да и споры между ними стали резче, как будто они катастрофически не успевают сделать все, что должны и всегда затягивающиеся между собой пререкания обрывают жестко и быстро, чтобы заняться другими увлекательными делами.

Домашние животные притихли и попрятались. Кошки, собаки и даже всегда игривые и добродушные пури, похожие на маленьких медвежат исчезали с подоконников или старались спрятаться в одеждах своих хозяев. Этих умных зверьков продавали восточные стражи, охранявшие северный Квемер от тех, кто не похож на людей и из-за этого считался опасным. В отношении гоблинов и фелисов это утверждение вполне справедливо, если бы не викинги, некогда отбросившие их за восточный перевал, то существование Сиента и образ жизни лесных охотников, превратившихся в отдельный народ, оставались бы под большим вопросом.

Ольвин не верил в неизбежность событий. Неизбежными их делали безразличность людей к своей судьбе, неверие в возможность что-нибудь изменить. Вместе с этим Ольвин знал, что если в магических формулах переменной предавалось определенное значение и это значение повторялось снова и снова, то переменная превращалась в константу, и тогда результат становился неизбежным. Ольвин старался избегать констант в своих формулах и заклинаниях, не всегда это было удобно, но только благодаря этому он до сих пор жив. Постоянная игра с вероятностями и неопределенная относительность его заклинаний давали ему преимущество над всеми, с кем ему приходилось вступать в противоборство.

Сейчас Ольвин увидел, что люди упорно не хотят замечать рок, нависший над городом и вероятность того, что он сможет понять, в чем дело и предупредить городской совет и что тоже важно убедить совет в необходимости принятия чрезвычайных мер слишком настойчиво стремилась к нулю.

Изучая магию, Ольвин столкнулся с необходимостью заняться разными науками, математикой, физикой, астрономией алхимией и даже философией. С философией ему повезло, в то время в академии ее преподавал умудренный жизнью маг, не отдававший предпочтение какому-то одному направлению.

– Все относительно – говорил учитель Эйтен – Когда два путника идут навстречу друг другу, то одна и та же сторона дороги будет левой для одного, но правой для другого. В то же время, север всегда находится на севере, а юг на юге, но это верно только для нашего мира, где Квемер вращается вокруг Найдэ и это принимается за замкнутую систему.

В очередной раз, когда Эйтен повторял эти слова, Ольвина посетило прозрение, он понял, что высшая магия начинается там, где заканчивается замкнутая система, законы которой в силу ее замкнутости принимаются за абсолютные. С тех пор его заинтересовали силы стоящие над системами. Системой стихийной магии и системой управляющей жизнями людей, верящих в то, что их судьба предопределена. Тогда, в годы ученичества это была только теория и, попытавшись применить ее на практике, Ольвин попал в немилость консервативно настроенных магов, уверенных в том, что магия стихий, единственное, на что стоит опираться и для достижения совершенства в своем искусстве нужно выбрать только одну стихию.

Ольвин Кельд не из тех, кто так просто отказывался от убеждений. Закончив академию, он упорно практиковал все четыре стихии, пока не понял, что не одна из стихий не может полноценно существовать без другой. На этом Ольвин не остановился и попытался за ниточку, полученную в результате короткого прозрения посетившего его в академии вытянуть из скрытых глубин вселенной знания о силах стоящих выше стихийной магии.

Спустя десятилетия, Ольвин попытался снова убедить закостенелых магов в том, что магия это намного больше примитивного управления силами природы и что, используя знания Ольвина можно не только создать новые алгоритмы управления стихиями, но выйдя за эти пределы прикоснуться к тому, что он назвал Высшей магией. И опять его постигла неудача. В результате Ольвина Кельда объявили еретиком, подрывающим основы истинной школы и шарлатаном не достойным того, чтобы носит звание мага. Отец Ольвина, Грегориан естественно не дал сжечь сына в костре порицания и призрения. Практически сослав его на южное побережье северного Квемера, ему удалось замять этот скандал.

Спустя годы, практикуя магию в бесконечных стычках, сначала с фелисами на восточной заставе, а потом, примкнув к рядам защитников новообразовавшегося Сиента, Ольвин понял, почему у него ничего не получилось. Ольвином владело желание на грани вожделения, в то время, когда даже для управления любой из стихий используется намерение, направленное волей мага. Наткнувшись на стену непоколебимой уверенности последователей старой школы, все его попытки разлетелись в пух и прах.

Время шло, желания доказать свою правоту во чтобы то ни стало, отступало и начали появляться спокойствие духа и ясность мысли, приносящие с собой новое понимание. На данный момент Ольвину удалось вывести новые формулы и получить не использовавшиеся до сих пор алгоритмы управления стихиями, он назвал это Высшим языком. Но суть того, что стоит над всеми известными ему на данный момент системами, до сих пор ускользала от него.

Для того чтобы использовать различные формы проявления, например, огненной стихии, пожалуй, самой любимой стихии Ольвина, нужно было сначала запустить процессы, управляющие огнем, затем сформировать в мыслях образ той формы огня, которую маг собирается использовать. При этом для того, чтобы воспользоваться другой формой, например вместо огненных шаров поразить противника пламенным дождем, необходимо менять порядок взаимодействия процессов и только потом формировать в мыслях льющиеся с неба огненные капли. Причем, маги высших ступеней предпочитали пользоваться цепочкой процессов придуманных ими лично. Все это требовало времени, а в бою это достаточно дефицитный ресурс, что делало магию зависимой дисциплиной. Для того чтобы у магов было время читать свои заклинания им обязательно нужно прибегнуть к помощи воинов, которые будут в это время сдерживать вражеских солдат. Что к тому же в условиях битвы на открытом пространстве не всегда возможно.

Теперь же с помощью метода Ольвина, достаточно один раз в самом начале заявить в магической формуле формы стихий, которые маг собирается использовать, причем это могут быть формы всех четырех стихий без исключения, и затем с помощью специально заданных условий, вызывать любую из перечисленных в начале форм. Причем используя для их воплощения уже готовые, созданные и опробованные другими магами модели взаимодействия стихийных процессов. Если ситуация поменялась и огонь не подходит, то с легкостью можно воспользоваться одной из форм воды и так далее, практически до бесконечности.

Это сильно сократило время и дало возможность эффективней использовать боевые заклинания. Семь лет назад, в последней битве с викингами, при поддержке других магов Ольвин использовал Высший язык магии на практике. Как следует, подготовившись, отступив от интуитивного управления стихиями, применив заготовленную заранее сложную модель со множеством уровней и вариантов, Ольвин Кельд практически уничтожил флот, подходивший к берегам гавани Сиента.

По сути, и не было никакой битвы. Викинги, покинувшие свои пылающие корабли, которые их колдуны оказались не в состоянии защитить, столкнулись с внезапно усилившимися волнами прибоя, а те, кто все таки смог выбраться на берег, были обращены в бегство песчаной бурей, со смерчами и даже торнадо. С тех пор ни один корабль викингов не подходил к берегам этой гавани.

Ольвин чувствовал, что он уже на пороге постижения сил на порядок выше тех, что используют людские маги. Он догадывался, что его отец знал о том, что это за силы и смог использовать их в битве, состоявшейся в долине, Тысячи голосов. Вряд ли кто-то из магов помогавших Грегориану до конца понимал что происходит.

Четыре года назад, до Ольвина дошли вести, что его отец покинул этот мир. Достоверной информации о том, как это случилось, никто не располагал. В мире магии настали не лучшие времена. Гильдия южного Квемера была на грани раскола. И Ольвин решился вернуться. Он чувствовал, что именно там, по ту сторону моря находятся ответы, получив которые он приблизится к пониманию высших сил.

Так же до Ольвина дошли вести, относительно гибели его матери. Вести вполне определенные. Она вступила в бой с последней эльфийской принцессой и помогающими ей мятежниками и была убита ножом в спину. Ее похоронили на берегу Несущей свои воды в никуда, вмести с остальными погибшими членами ордена Вездесущих.

Впрочем, Ольвин не испытывал особых чувств по поводу обоих случаев. Его мать была настолько увлечена изучением магии и радостями жизни, что ей и дела не было до ребенка, которого отдали на воспитание сначала кормилице, а когда ему исполнилось три года, то эстафету опекунства приняли на себя учителя магической академии ордена Вездесущих.

С самого начала маленький Ольвин не смог определиться в выборе определенной стихии, в результате чего отстал в изучении магии и прослыл не способным учеником, а полный провал в попытке доказать свою правоту относительно взаимосвязи стихий и возможности их совместного использования, перечеркнул все удачи и достижения.

Отец хоть и принимал участие в его судьбе, но никогда лично не общался с ним. Ольвин несколько раз видел Грегориана, до того, как тот закрылся от мира в своих покоях с целью работы над обретением абсолютного бессмертия и больше они никак не контактировали. И теперь спустя столько лет, что Ольвину иногда страшно вспоминать, как давно началась его сиротская жизнь, он отнесся к этому, как к известию о смерти совершенно чужих ему людей.

С тез пор как люди, которых Ольвин мог назвать друзьями и близкими ушли из жизни, минул не один десяток лет. Но одиночество его совсем не тяготило. Ольвин привык к уединению, но его образ жизни никак нельзя назвать отшельническим, то и дело появлялись люди, с которыми он мог общаться, делясь новостями, впечатлениями и насущными проблемами. После того, как почти все маги кроме него и еще двух поселившихся неподалеку покинули Сиент, таких людей стало меньше.

Были в его жизни и женщины. Последнее время он частенько заходил к Кире, уже не молодой портнихе, шившей одежду для состоятельных граждан. Ольвин несколько раз обращался к ней с заказами и как то незаметно их общение переросло из делового в дружеское, а позже их контакты обрели интимный характер. Несмотря на возраст, о котором Олвин предпочитал никогда не вспоминать, вычеркнув из памяти даже дату своего рождения, он оставался мужчиной в полном расцвете сил, и сил у него оказалось больше чем у всех с кем Кире когда-либо была близка.

Он заходил к ней по вечерам не один год. Уже не имея такой потребности в близости с женщиной, как в молодости, когда Ольвин только начинал узнавать эту сторону жизни, он приходил к ней скорее как к другу, с которым можно было доверительно пообщаться. Кира не раз заводила разговор, если не о женитьбе, то хотя бы о совместном проживании, что в Сиенте, где свобода нравов была больше, чем в любой другой части Кваемера, не порицалось. Но Ольвин никогда не задумывался об этом в серьез.

Ближайший корабль на южную сторону Квемера только через два дня. Ольвин чувствовал, что покинуть город нужно сегодня и поэтому решил отправиться сушей, до Валлы самого крупного города викингов, а оттуда отплыть на южную сторону. Сделать так, чтобы в Валле его никто не узнал для мага такого уровня, ничего не стоило. Зайдя в банк Ольвин забрал все свои сбережения. Успокоив обеспокоенных таким событием банкиров тем, что собирается открыть свое дело, плюс вложить часть денег в развитие завода пороховых орудий. На предложение все же не забирать все деньги и оставить их под особый повышенный процент, он тактично промолчал.

В своем доме Ольвин так же не задержался надолго, взяв кое-что из одежды, припасов свои записи и несколько особо ценных книг. Все уместилось в его любимой кожаной сумке и небольшом заплечном мешке. В конюшнях старого Гартвела, его ждал Спавн. Молодой черный жеребец. Последний подарок городского совета, перед тем как маг впал в немилость.

Теперь, в городе Ольвина держало только одно дело, с которым он не стал медлить. Киры не оказалось в швейной мастерской. Ее подмастерья сообщили Ольвина, что ее сегодня не будет, и он отправился к ее дому. Кира открыла ему дверь с выражением настороженной озабоченности на лице. Впускать она его не стала и сообщила магу, что сегодня у нее много неотложных дел, и она не может уделить ему время.

–Я ненадолго.

Ольвин никогда не позволял себе проявлять безтактность по отношению к ней, но этот случай был особым. Без церемоний, надавив на дверь, и оттолкнув ошарашенную хозяйку, вошел в дом и прошел на кухню. Здесь было жарко, пахло запеченным мясом, специями и вином. Готовила Кира отменно, никогда не доверяя это занятие своей домработнице.

– Кто он? – без злобы спросил Ольвин.

– Послушай Ольвин, с тобой у нас отношения скорее дружеские и ты ни разу не предложил мне...

– Я всего лишь спросил кто он.

Голос Ольвина был спокойным, взгляд тоже. Он с интересом разглядывал Киру, как будто они давно не виделись. Сейчас она выглядела совсем чужой. Морщинки вокруг губ и глаз стали резче выделяться. Движения ее рук говорили о том, что она неловко себя чувствует рядом с ним. Кто же она все-таки? Вопрос заданный самому себе застал Ольвина врасплох. Женщина или друг. И может ли одно быть помехой для другого? В любом случае, он не мог оставить ее в обреченном городе.

– Ландер, владелец мануфактуры, он сделал мне предложение – ответила Кира.

– Что ж, я к тебе тоже с предложением. Я хочу увезти тебя на южную сторону. Город обречен, здесь нельзя оставаться.

– Как обречен? Почему?

Кира осмотрела кухню, затем подняла на Ольвина округлившиеся глаза. В ее голове никак не могли ужиться противоречивые мысли. Повседневная суета вокруг, которую она наблюдала с самого утра во время посещение лавок. Обед, который она приготовила для своего гостя, такие близкие перспективы стать женой и матерью. Все это никак не вязалось со словами Ольвина Кельда. И все же она знала, что он не станет попусту сотрясать воздух.

– Я точно не могу сказать, но знаю, что все жители в опасности.

– Но тогда надо предупредить! Совет, горожан! – взгляд Киры затуманился и устроил скачку по кухне, перепрыгивая с предмета на предмет, не на чем не задерживаясь.

– О чем предупредить? О моих смутных предчувствиях? Я даже не знаю, откуда исходит эта опасность.

– И ты ничего не можешь сделать? Не можешь остаться и помочь?

Ольвин не рассматривал такую возможность всерьез. Он чувствовал, что происходящее находится вне его компетенции и грядущие события связанны с силами, к которым уже не один десяток лет он пытался прикоснуться, и которые каждый раз ускользали от него. Вопрос Киры заставил его задуматься над правильностью своих действий. Как зверь, не задумываясь, поддаваясь скорее инстинктам, а не здравому смыслу он бежал от опасности. А вдруг это именно тот самый шанс, который поможет ему увидеть и понять силы, управляющие этим миром.

– Нет – твердое утверждение вырвало его из вязких лап размышлений.

– Что нет? – глядя на Киру, спросил Ольвин.

– Что? – переспросила Кира, ее взгляд выражал подавленность, обрушившиеся на нее вести, выбили почву из под ног ее обычного душевного равновесия.

– Ты сказала – "нет".Что нет?

– Я ничего не говорила.

– Неважно, мы должны сегодня же покинуть город – настаивал Ольвин.

– И что? Здесь мое дело, мой дом, мои друзья, а что меня ждет на южной стороне?

Странную, отрешенную решительность увидел он в глазах Киры. Это насторожило и даже испугало его. Как будто не она сама, а что-то довлеющее над ней говорило ее голосом. Словно марионетка она делала то, что сообщал ей с помощью веревок кукловод.

– Кира очнись! Там ты будешь жива и здорова. Неужели ты хочешь остаться и погибнуть вместе с городом? Я не брошу тебя помогу начать все заново, у меня хватит на это средств, можешь не сомневаться.

Ее взгляд прояснился. Она начала думать.

– Я не сомневаюсь в тебе Ольвин, но не могу поехать с тобой. У нас нет будущего. Я уже немолода, у меня нет детей. Еще немного и я совсем не смогу родить. А Ландер...

– Кира! Здесь тебя ждет только смерть! – Ольвин повысил тон, и даже немного толкнул ее сознание на ментальном уровне.

В кухню зашел Ландер.

– Что здесь происходит?

– Уходи Ольвин! – решительно заявила Кира – Я попытаюсь убедить Ландера и тогда мы вместе...

– В чем убедить? – насторожился владелец мануфактуры.

Ольвин успокоился. В кухне было слишком жарко и душно. Печь топилась все утро, мясо должно было как следует запечься и, несмотря на необходимость решить жизненно важный вопрос, частички специй летающих в воздухе будили аппетит, отвлекая внимание. Не прощаясь, Ольвин вышел на улицу. Ему нужно было проветриться и подумать.

Почти без мыслей Ольвин добрел до центрального сквера. Опустившись на Лавку среди голых деревьев, почки на которых появятся только через полтора месяца он, позволил мыслям отвлечь свое внимание от ощущений. Он никогда не возьмет Киру в жены, даже для вида, не сделает ей ребенка. А на том берегу перспективы женщины, чья молодость уже прошла туманны. Не смотря на то, что она все еще не утратила свою привлекательность. И все же слово друг никогда не было для Ольвина пустым. На том берегу у нее есть шанс. Здесь ее ждет только смерть. Ольвин начал колебаться, если опасность исходит от людей или даже от стихий, то он мог бы остаться и попытаться помочь. Сейчас он был силен как никогда раньше.

Краем глаза Ольвин уловил, как на стене в сторону южной башни метнулась еле уловимая тень. Неспешные перемещения по городу, банковские дела и сборы заняли больше времени, чем он ожидал. Время близилось к полудню и никаких теней быть не должно и уж точно они не должны метаться по стенам как угорелые. Ольвин поднялся и быстрым шагом поспешил к южной башне.

Маг видел и слышал больше чем любой обычный человек и ничего, из того, что появлялось на горизонте его внимания, он не считал случайным или маловажным. Дойдя до башни, Ольвин грубо оттолкнул стражника, преградившего ему путь.