Текст книги "Рыцарь бесчестия (СИ)"

Автор книги: Денис Украинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Ты что скотина глупая, совсем нюх потерял? – спросил Белус.

Кнут нехотя выбрался из-под кровати и пошел к двери. Понюхал воздух и одобрительно гавкнул, но как-то приглушенно и вяло. Еще не отошел от сна, подумал Белус. Кнут любил поспать.

Пересекая комнату Белус почувствовал слабое головокружение. Возле двери он, чуть не наступил в мягкую, вонючую массу. Посмотрел на Кнута, но увидел лишь его хвост, исчезающий под грязной тканью. Со вздохом, Белус покачал головой и осторожно приоткрыл дверь. Из-за двери на него смотрело знакомое лицо, покрытое короткой седой бородой, плохо скрывающей шрамы на шее и скулах. Пришедший, сказал только три слова:

– Эльфы ушли, пора.

– Наконец-то! – воскликнул Белус. – Зайдешь?

– Нет. У меня еще много дел – ответил тот, развернулся и начал спускаться по ступенькам.

Белус закрыл дверь, посмотрел на кучу, наложенную Кнутом, и громко спросил:

– Это еще что за дела? Не мог меня разбудить?

Кнут жалобно заскулил из-под кровати.

– Это тебе не поможет! – зло гаркнул Белус. – Мне только собачьего дерьма здесь не хватало. Вечером ты у меня получишь!

Пока Белиус одевал защиту из нескольких слоев плотной, грубой кожи у него предательски заурчал живот. Цепляя на пояс ножны с мечом, он подумал о том, что по дороге было бы неплохо заглянуть в отхожее место во дворе. Белус вышел, закрыл дверь на ключ, спустился по ступенькам и недовольно ворча, прошел мимо закрытого изнутри туалета.

Через десять минут после того как комната опустела, под кроватью жалобно завыл Кнут. Он выбрался из своего убежища и на ослабевающих лапах пошел к двери, попытался поскрести лапами деревянные доски, но настолько ослаб, что чуть не упал на пол. Опять завыл и пошел обратно к кровати, наклонил голову, чтобы засунуть ее под ткань, разделявшую комнату на две части, и его вырвало.

Друзья сотню раз просили Кодбера, чтобы он не справлял нужду за углом трактира "Кружка и бочка". Запах мочи неприятно бил в нос, когда они трезвыми, подходили к зданию с вывеской, на которой красовалась кружка, наполненная пенным пивом. Всех остальных уже давно, с помощью городской стражи, отвадил от этого места трактирщик, но с Кодбером стражники связываться боялись. Его темная слава пронеслась по всей империи и даже за ее пределами. Злой, мстительный и невероятно везучий в бою, он был одним из лучших бойцов среди наемников. Лишний раз с ним старались не спорить, особенно если это не касалось важных дел. Потому что он легко мог затаить обиду и отомстить обидчику, когда тот уже давно забыл, о чем был спор.

Сегодня утром Кодбер получил долгожданную весть, молча выпил за упокой императора Томаса и первым делом, выйдя из трактира, он завернул за угол, там, где возле забора валялся деревянный хлам, который трактирщику жалко было выбросить, расстегнул ремень и приспустил штаны. Теплая жидкость, льющаяся на землю, потревожила змею, спавшую в углублении под стеной.

– Что за срань? – выругался Кадбер, когда увидел, как что-то закопошилось под его ногами.

Змея, не обладая слухом, каким-то образом почувствовала, что ее оскорбляют и решила тут же наказать обидчика. Она молниеносно метнулась к его причинному месту, обожгла его плоть ядовитым укусом и, извиваясь, уползла под кучу деревянного хлама у забора. Кадбер еще не успел оправиться от шока, а низ живота начал неметь. Он раньше не видел таких змей, но про укусы слышал и поддерживая штаны быстро засеменил ногами в сторону входа. В трактире было несколько продажных девок, и Кадбер понимал, что только они смогут помочь ему в столь щекотливой ситуации. Кадбер добрался до ступенек и с трудом поднялся на них. Это была редкая змея и водилась только в песках пустыни на юго-востоке. Редкая и очень ядовитая. В течении минуты яд парализовал нервную систему и еще через минуту человек умирал. Дверь трактира распахнулась перед Кадбером и теряя сознание он упал на выходящего из трактира человека с короткой седой бородой, плохо скрывающей шрамы на шее и скулах. Человек сместился в сторону и перед ним на пол упал наемник со спущенными штанами, которому пять минут назад он принес хорошую новость.

– Что-то здесь не чисто – тихо пробормотал мужчина.

А в это время на втором этаже этого же трактира, один из друзей Кадбера по имени Волдо заканчивал снимать с себя одежду. В дверь тихонечко постучали. Волдо освободился от штанов и голышом подошел к двери. Открыл замок, и даже не посмотрев, кто там за дверью вернулся к кровати. Каждый день в это время, трактирщик присылал к Волдо женщин. Волдо не раз говорили, что частые утехи такого рода приводят к тому, что мужчина ослабевает, его внимание притупляется и в бою силы уже не те. На что Волдо отвечал, что они не на войне и сил для одного единственного боя, который ожидался в скором времени, ему хватит.

Волдо плюхнулся на кровать, завел руки за голову и посмотрел на вошедшую. От удивления его глаза расширились.

– Ого-го – произнес он. – А ты хорошенькая, даже слишком! Когда ты закончить, я хочу услышать твою историю. А теперь давай приступим, без лишних слов.

– Да, без лишних слов будет лучше – прошептала девушка.

Она медленно приблизилась к кровати, посмотрела на его обнаженное тело. Волдо довольно улыбнулся и не заметил, как в руках девушки блеснуло лезвие ножа.

Эльса выждала три минуты, именно столько, обычно продолжались утехи Волдо, тихо открыла дверь и выглянула в коридор. В коридоре ни души. Эльса вышла, громко хлопнула дверью и прошла до конца коридора к комнате жриц любви. Там, глубоким сном спала усыпленная Эльсой женщина, которую хозяин трактира отправил к Волдо. Эльса подождала, пока на заднем дворе помощник хозяина закончит рубить дрова, одела, черный балахон, такой же в каком перед ней иногда появлялась смерть и выбралась через окно. В проулке, на который выходила калитка заднего двора, было несколько человек, но Эльсу это не смутило. Она надела на голову капюшон, скрывший ее лицо, и быстро прошла мимо подвыпивших мужчин, спорящих о том, как много может съесть человековолк за один присеет.

С очередной жертвой из списка вышел просчет. Несмотря на то, что из всех, он был самым закоренелым в своих привычках, в обычное время на своем обычном месте возле городских колодца его не оказалось. Обычно по утрам наемник по имени Ранс приходил к колодцу, доставал из него ведро воды, умывался, пил, а затем сворачивал в узкий темный переулок, ведущий к улице, названной в честь основателя торговой гильдии Него Цианта, там он любил заглядывать в лавки. Особенно любил оружейную, где присмотрел хорошую защиту из легкой, но прочной гномьей стали. Ранс договорился с торговцем, чтобы тот придержал товар, пока Ранс не получит вознаграждение за одно хорошенькое, по его словам дельце.

Эльса прошлась по площади и остановилась рядом с колодцем. Попросила хорошо одетого молодого паренька, чтобы тот достал для не немного воды. Парень с удовольствием кинул ведро в колодец и принялся крутить ручку вала, на который наматывалась цепь. Эльса намочила руки и принялась тщательно чистить немного запылившийся плащ, на который уже успела сменить черный балахон. Осторожно она посмотрела на тот проулок куда обычно сворачивал Ранс там было пусто. Эльса перевела взгляд на противоположную сторону площади и увидела там мужчину с короткой седой бородой. Он стоял, опершись плечом на угол одноэтажного дома, и наблюдал за площадью.

– Ах ты старый лис– прошептала себе под нос Эльса. – И что ты тут хочешь увидеть?

– Что? – участливо спросил парнишка, доставший для Эльсы ведро из колодца.

– Найди себе красивую девушку, женись на ней и никогда не лезь в темные дела – серьезно, без тени улыбки посоветовала ему Эльса.

– Так я... Это...– связной фразы у парня не получилось и глядя с сожалением в спину Эльсы, он пнул ногой ведро.

Ведро опрокинулось, загремело, прокатившись по булыжникам, которыми была вымощена площадь. Смотревший на все это мужчина с короткой седой бородой, улыбнулся и слегка покачал головой. На площади появился Ранс, немного позже обычного. Подошел к колодцу, отвесил парнишке подзатыльник и в ответ на его возмущения пообещал хорошего пинка. Парнишка пошел прочь. Отойдя на десять шагов, продолжил громко возмущаться в адрес Ранса. Седобородый, наблюдая за всем происходящим начал даже немного посмеиваться. Ранс поднял ведро и кинул его в колодец.

Когда Ранс прошел через проулок и вышел на улицу Него Цианта, наблюдавший за площадью мужчина, собрался двинуться следом, но не смог. Он почувствовал опасность, быстро осмотрелся по сторонам, но ничего угрожающего не увидел. Внезапно в глазах у него потемнело, и он упал на немного нагретые Найде булыжники мостовой. Он умер, так и не узнав, что с крыши проломив его голову упал топор, которым обычно рубили дрова на заднем дворе дома, на угол которого он оперся плечом. Седобородый тоже был в списке, его звали Брайс. Но следить за ним было трудно, каждый раз он чувствовал, что-то неладное и Эльсе приходилось уходить ни с чем.

Почему именно Ранс? Откуда Брайс мог узнать, что Ранс был следующим. Этот вопрос не давал Эльсе покоя до тех пор, пока она не дошла до рыночной площади, где скоро должен был появиться Гиллет последний наемник, выбранный Эльсой из списка. На подходе к площади Эльса сразу приметила двух друзей Брайса, может на самом деле они и не дружили, но Эльса часто видела их вместе. Гиллет так же, как и Ранс появился позже обычного и эти двое не спеша двинулись за ним. Эльса купила немного овощей, свежего, сегодня приготовленного сыра, при этом она следила за тем, как Гиллет купил свои любимые фрукты, немного пообщался с торговцем, у которого был постоянным покупателем и собрался покинуть рынок.

На рынке было очень людно. Если наемники из списка как-то связаны, в чем Эльса не сомневалась, и поняли, что на них идет охота, то пытаясь поймать убийцу на живца, используя для этого рынок, они поступают очень глупо. Эльса подошла сзади к толстой, немолодой женщине, мимо которой только что прошел Гиллет, и сказала ей на ухо:

– Подозрительный малый.

– Кто? – встрепенулась женщина.

Пока женщина не успела повернуться к Эльсе, она вытянула руку и указала на Гиллета. Женщина посмотрела Гиллету в след, пытаясь понять, что имеет в виду Эльса и в этот момент Эльса вытащила из ее корзины маленький, потертый кошель.

– Проверьте свой кашель – сказала Эльса. – мне показалось, он что-то вытащил из вашей корзины.

Женщина быстро начала рыться в плетеной корзине, закрывающейся такой же плетеной крышкой и не найдя того, что искала, громко заорала:

– Вор! Держите вора!

Народ вокруг нее всполошился:

– Где вор?

–Кто?

– Вор? А что украли?

– Кто вор?

– Вон он! – закричала женщина и приподняв юбку, перебирая своими толстыми ногами, поспешила догнать Гиллета. – Хватайте вора!

Гиллет ничего не подозревая, не спеша, пробирался сквозь толпу к выходу из торговых рядов. Двое здоровых мужчин схватили Гиллета за руки и начали заламывать их ему за спину, но не тут-то было. Гиллет ловким движением высвободился, не дав мужчинам завершить начатое, развернулся и попытался вытащить меч. Планам Гиллета помешали еще двое мужчин, к которым он повернулся спиной, они повисли у него на руках. Первые два пришли им на помощь и вчетвером они смогли скрутить и обезоружить наемника. Увидев, что Гиллету нужна помощь двое его товарищей, следивших за ним, попытались приблизиться, но пробиться сквозь толпу, обступившую Гиллета, оказалось не так-то просто. А вот маленькая и юркая Эльса подошла к Гиллету почти вплотную, залезла ему под полу плаща и достала оттуда кошель женщины.

– Это ваш? – спросила Эльса протягивая женщине кошель.

– Да, мой! – ответила женщина, взяла кошелек в руки, вытряхнула из него монеты и начала быстро их перечитывать.

Гиллет не сопротивлялся и не пытался оправдываться. Расширенными от ужаса глазами он смотрел на тех, кого всегда считал бестолковым сбродом, и понимал, что умирает, так неожиданно и так глупо. Никто не мог видеть, что кошель появился из рукава Эльсы. Этот момент скрыла пола плаща Гиллета, так же как никто не увидел, что Эльса вонзила ему под мышку полую иглу, к которой была приделана небольшая трубочка с ядом, стоило только немного надавить на выступающий из трубочки рычажок, как яд под давлением поступал в иглу. Тот самый яд, от которого всего полчаса назад умер Кадбер.

Опустив голову, проскальзывая между людьми, Эльса выкрикнула:

– Проверти свои вещи, он мог еще что-то украсть!

Толпа зашумела еще сильнее, мужчины и женщины засуетились, проверяя сохранность своих вещей. Еще двое действительно не досчитались своих монет, но тут Эльса была не причем. Крики стали сильнее. Когда двое наемников, следивших за Гиллетом, пробрались в центр шумящей толпы и, пригрозив ножами, освободили его, было уже поздно. Мертвое тело упало на землю. И никто не мог понять, что случилось. Толстая женщина не видела того, кто сзади скакал ей на ухо про Гиллета. Не видела женщина Эльсу и потом, когда была занята мыслями о своем кошеле и кинулась вдогонку за вором. По голосу она запомнила, что с ней разговаривала женщина в немалых годах, возможно старше, чем она сама. Когда Эльса наклонилась к Гиллету, волосы скрывали ее лицо. Кошель Эльса протянула не выпрямляясь и когда все переключились на бурную реакцию обворованной толстухи, Эльса поспешила незаметно скрыться. Бесформенный, пыльный плащ, в котором она пришла на рынок, делал ее фигуру неузнаваемой. Никто потом и не вспомнит, была ли это женщина или девушка и была ли вообще.

*****

Зиф сидел на полу в своей деревянной пристройке к двух, этажному, каменному дому и пересчитал утренний улов. Раньше здесь была конюшня, но после того как первый владелец дом продал, новый хозяин разделил его на четыре части и сдавал всем желающим. Самой дешевой была комната, которую сделали из конюшни. Половые доски, пропахшие конским навозом, заменили, разобрали стойло, поставили кровать, небольшой шкаф, стол и пару стульев. Вполне приемлемый вариант для неприхотливых, вынужденных экономить средства постояльцев.

Дом с деревянной пристройкой располагался вдоль восточной стены. Этот район называли Ист, здесь жили горожане со средним достатком. Те, кто смог накопить достаточно для того, чтобы не попасть в Бейд, приманивающий бедных своей безысходной дешевизной. Зиф родился в Бейде, его отец получил первый этаж двухэтажного дома в строящемся Адэне, за военные заслуги. Тогда еще этот район был чистым и уютным. Через пять лет после рождения Зифа отец умер, а мать долго не могла найти приличную работу. Несколько лет Зиф голодал, а потом друзья научили его таскать фрукты на рынке. Так с фруктов все и началось.

Зиф закончил считать монеты, и разложил их по двум небольшим льняным мешочкам. В одном лежали медные монеты, во втором – серебряные. Зиф перевязал мешочки тонкими веревочками, положил их в углубление под полом, присыпал землей и вернул на место половую доску. Сегодня выдался хороший день. На рынке утром был такой переполох, что Зиф без труда утянул несколько кошелей и один платок, в который были завернуты монеты. Поймали какого-то вора, Зиф его не знал, скорее всего не из местных. Еще до прихода стражи вор умер, от чего не понятно. Только Зиф закончил прятать улов, как услышал звук созывающих труб.

– Второй раз за два дня. Это не к добру – озабоченно сказал Зиф, но его лицо тут же просветлело, и он хитро улыбнулся. – Но пойти стоит, может еще что перепадет.

Возле дворцовой башни, выходившей на площадь и на улицах возле нее, собралась почти половина десятитысячного населения Адэна. Люди толкались, сплетничали. Многие уже были в курсе утренних событий на рынке и крепко держались за кошельки и ценные вещи. Однако столица не испытывала дефицита в дураках и растяпах. Зиф нашел, чем поживиться и на этот раз. Пока глашатай сообщал о смерти императора Томаса и о его последней воле, Зиф успел снять серебряный браслет с одной юной, очень впечатлительной особы и вытащить дорогой, вышитый золотом, кисет для табака у тучного пожилого мужчины. Когда глашатай дошел до части, где Томас изъявлял желание, чтобы его сын Максимус занял трон, когда тому исполнится пятнадцать лет, а до этого времени тяжелое бремя правления возлагалось на императрицу Ренессу, Зиф покидал площадь дабы не дразнить судьбу.

Еще немного и Зиф сможет выкупить дом, комнату в пристройке которого он снимал. Дела у нынешнего владельца пошли не очень, и дом был выставлен на продажу. С тех пор, как два года назад Зиф поселился в бывшей конюшне, он мечтал купить собственный дом, часть которого он бы мог сдавать, живя на эти деньги. Ему бы тогда не пришлось больше воровать.

Багрово-красные флаги с гербом императора, синим щитом с белой короной в центре спустили с дворцовых башен, башен ворот и городской ратуши. Вместо них подняли полностью черные с пересекающей ткань, по диагонали, двуцветной полосой. Полоса делилась на красный и золотистый цвета. Со времен войны с эльфами такие флаги было принято поднимать, когда провожали в последний путь прославившихся воинов.

Было объявлено, что погребение Томаса состоится следующим утром, на том месте, где еще вчера стоял военный лагерь. Все кто хотел, могли прийти для того, чтобы проводит Томаса в последний путь. Эта новость занимала умы большинства людей, больше, чем то, что станет с империей после смерти императора. Ни у кого в голове не укладывалось, как можно погребать такого человека в месте, где в течении полугода, жило четыре тысячи солдат, пролившие на эту землю реки помойных вод и испражнений. Да к Тому же, теперь это место превратилось в зловонный пустырь, на котором ничего нет кроме черной, вонючей земли. По расходившейся толпе пополз робкий шепот, сотни приглушенных голосов начали поговаривать о том, что императрица и в самом деле ведьма, раз задумала такое.

Когда Эльса вернулась домой, то не удивилась, застав в своей спальне Смерть. Смерть стояла у зеркала и что-то внимательно разглядывала. Когда Эльса вошла в комнату и закрыла дверь, Смерть сказала:

– Чужой облик воспроизвести легко. Вот только если человек тебе знаком, и ты внимательно всмотришься в его глаза, то сразу заметишь подмену. Глаза – это зеркало души, можно придать им то же выражение, но полностью скопировать нельзя. Но знаешь, что я заметила?

– Что? – спросила Эльса.

– Наши глаза очень похожи. У тебя внутри почти такая же тьма.

Эльса вздрогнула, вспоминая те времена, когда ей приходилось служить Великой Тьме.

– Ты знала о том, что Великая Тьма не смогла оставить след в твоей душе? – спросила Смерть.

– Нет – ответила Эльса.

– Так знай. Она не смогла оставить свой след, потому что в глубине твоей души уже была тьма. Древняя и бездонная. Когда ты еще помещалась в двух ладошках и тебя принесли к ней, ее чуть не затянуло при попытке проникнуть в твою душу. – Смерть тихонько засмеялась. – Вот была бы потеха.

– И что это значит? – спросила Эльса.

– Пока не знаю – ответила Смерть. – Но хотела бы это узнать. А теперь о деле. Доставь горшочки Кладия во дворец и передай лично Илдреду. Будь осторожна, сделай это после того, как трубы созовут народ. Вокруг дворца уже много ушей и глаз. Когда сделаешь это, немедля отправляйся в Бедрок, заяви о правах на собственность отца Иланды и найди храм сестер. Напросись в помощницы к жрецу, отдашь ему вот это – Смерть протянула Эльсе черное перо с красным основанием. – Это не позволит ему отказать тебе. Поживи там немного, пока я не подам тебе знак.

В дверь постучала Грета, Эльса тревожно обернулась.

– Подожди! – громко сказала она Грете.

Затем вновь посмотрела в сторону зеркала, но Смерти уже не было. Эльса выполнила все в точности как просила Смерть. Доставила горшочки Кладия во дворец, отдала их лично Илдреду. Тот удивился, но расспрашивать, откуда они у нее не стал, поблагодарил Эльсу и попросил ее быть осторожнее этим вечером и по возможности не покидать своего дома.

Эльса вернулась домой, написала записку Гольдам, о том, что отправляется в Бедрок по делам, связанным с имуществом отца, чтобы те не беспокоились, собрала одну дорожную сумку, положив из одежды только сверток с одним единственным платьем. Поверх черного походного костюма, дожидающегося своего часа, одела старый, серый плащ. Повесила на пояс оружие и оглядев спальню поняла, как сильно соскучилась по походной жизни. Роль Иланды начинала навевать грусть.

Эльса сообщила Грете о том, что отправляется в Бедрок, поручила передать записку Гольдам и когда служанка ушла к Гольдам, покинула дом. Путешествовать верхом или тем более в карете было не безопасно. Даже хорошая охрана не гарантировала удачного окончания путешествия. Геммарриус и его дочь Иланда были тому примером. Эльса всегда избегала больших трактов, опасности она чувствовала за много километров, и ей всегда удавалось их избегать.

Когда начали сгущаться сумерки, Эльса была далеко от Адэна. И не знала, что к вечеру город вопреки обыкновению затих и опустел. Все разошлись по домам и боялись высунуться. Кого-то предупредили, что намечается беспокойная ночь, кто-то сам почувствовал неладное, а остальные, повинуясь закону толпы, делали то же, что и все. Так оно надежнее будет. Поговаривали, что грядут смутные времена, а выделяться в такое времена не стоит.

Только переулки возле дворца наполнились людьми. Они вели себя тихо, прятали лица. То здесь, то там под плащами мелькали доспехи, иногда даже серебристые кирасы императорской гвардии. Всего возле дворца собралось чуть больше двухсот человек. Это были отряды, собранные заговорщиками. Ренесса знала только троих. Лорда Саталаса наместника северо-западных земель, лорда Неревера, под чей контроль Томас отдал восточные земли, простирающиеся вдоль правого берега Несущей Свои Воды в Никуда и генерала Кхарда. Двое лордов ожидали вестей находясь вдали от столицы, генерал Кхард предположительно был сейчас в своем лагере, разбитом отдельно от разобранного и сожженного.

– Что с поддержкой людей Кхарда?

В переулке, оканчивающемся на центральной площади, стояли трое. Один в длинном черном плаще с капюшоном, покрывавшим голову и двое в дорогих латных доспехах. Опущенные забрала шлемов скрывали хмурые лица. Известия о том, что шесть из двенадцати командиров расстались с жизнью еще до начала штурма, портили так хорошо начавшийся день. От генерала Кхарда не было вестей, посланные к нему люди до сих пор не вернулись.

– Генерал просил передать, что все готово. Двести человек – трезвые и сытые. Таран и лестницы собраны и ждут своего часа – ответил один из облаченных в латы.

– Что насчет горшочков Кладия? – продолжил задавать вопросы человек в черном плаще.

– Кладия нашли мертвым, горшочков в его доме не было.

– Что с магами? – голос человека в плаще стал тише, и это не предвещало ничего хорошего.

– Трое здесь, четвертый умер вчера. Он болел еще с зи...

Человек в шлеме остановился на полуслове, под черным капюшоном послышался злой выдох сквозь зубы.

– Я больше ничего не хочу слышать. Быстро найдите кого-нибудь, кто сможет повести отряды вместо мертвых неудачников. И помолитесь сестрам о том, чтобы императрица не преподнесла нам какой-нибудь сюрприз, потому что два передовых отряда поведете вы.

Повисло тяжелое молчание. Прошло две долгих для людей в доспехах минуты, прежде чем человек в плаще заговорил.

– Что твориться во дворце?

– Никого из гвардии не осталось. Слуги после полудня разбежались как мусорные жуки. Дворец пуст.

– Кого вы отправили внутрь? – спросил человек в плаще.

– Никого. Ворота и стены под охраной.

– Вы же сказали там никого нет! – злобно прошипел человек в плаще.

– Ну... – замялся человек в доспехах.

– Вроде бы и нет – ответил за него второй. – Гвардейцы, перешедшие на нашу сторону, клялись, что никого постороннего, кроме нескольких гостей, во дворце нет. Те, кто следил за дворцом, говорят, что ничего подозрительного не было. Внутрь входили четверо. Двое вышли. Дочь ювелира Иланда, городской глава Гамс Лостр, глава гильдии торговцев Уайт Чест, гонец, откуда взялся, узнать не удалось. Гамс Лостр и гонец еще внутри. У ворот дежурят два странных человека. Когда наши разведчики пытались пройти внутрь их остановили и спровадили. Со стенами та же история. Четверых отправили перебраться с южной стороны, но когда они подходили к стене, наверху появились двое. Не те, что у ворот, потому как те, что у ворот, разговаривали с двоими нашими.

– Значит, как минимум четверо – усмехнулся человек в плаще. – И о чем же эти двое у ворот разговаривали с разведчиками.

– Лазутчикам сказали, что если те еще раз подойдут к воротам, им окрутят головы.

– Занятно – недобро усмехнувшись, сказал человек в плаще. – Ратушу уже заняли?

– Да.

– Что с министрами?

– Взяли, кого нашли. Клидос все время возле императрицы, подкупленные слуги говорят, что она его не на шаг от себя не отпускает. Она очень напугана, все время с ним советуется.

– Ей есть чего бояться – усмехнулся человек в плаще. – Нет смысла больше ждать. Начинайте!

Глава 23.

Храм сестер.

С момента нашей встречи Ольвин Кельд был не очень-то разговорчив. Я не мог понять, является ли это естественной чертой его характера или это результат последних событий. После того как "Быстроходный" покинул бухту Хириаса, мы не перекинулись с ним и парой слов. Большую часть времени он проводил в трюме, в грузовом отделении, куда не пускали остальных пассажиров. Если Ольвин поднимался на палубу, то молча, стоял возле левого борта и застывшим взглядом смотрел в сторону едва различимой линии берега. Штурман подружился с капитаном и большую часть времени проводил с командовавшими на корабле эльфами. Из всех немногочисленных пассажиров только давний знакомый Штурмана охотно шел со мной на контакт. Кроникор уходил от разговоров о Штурмане и их совместных приключениях, ссылаясь на то, что пообещал не говорить об этом более того, что было уже сказано. Только еще раз намекнул, что если я так сильно хочу об этом знать, то мне стоит наведаться в библиотеку одного из крупных городов империи и найти книгу, упомянутую в нашем первом разговоре.

Возможно, когда-нибудь я воспользуюсь этим советом, но было одно маленькое обстоятельство, которое меня немного смущало. Я не умел читать на языке, который в последние годы все больше распространялся в Квемере, становясь всеобщим. После прошлого посещения этого мира я мог общаться на языке под названием кеммер, хотя на севере он немного отличался от того на котором общались в Адэне, но в целом больших проблем не возникало, а вот сопоставить произносимые слова с текстом на бумаге у меня не получалось. Распространению кеммера в основном способствовал рост империи, которую эльфы и прочие нелюди называли Ринсорд. Это название образовалось из сочетания трех слов – ринте иону сордэ. Что в дословном переводе означало – владения железного короля.

На мое счастье Кроникор предложил помощь и стал моим учителем. Я уже мог разговаривать на кеммере, и поэтому чтение и письмо давались мне без особого труда. Две недели пролетели незаметно. За первую неделю я выучил алфавит, состоявший из тридцати букв, научился сопоставлять то, что говорю, с тем, что написано на бумаге, научился выводить буквы пером, а остальное время совершенствовал навыки. Времени у меня было предостаточно. Когда сидеть над книгами Кроникора и над бумагой, с пером в руках, становилось невыносимо, от того, что начинали болеть глаза, я прерывался, чтобы поупражняться физически, в том числе и с мечом. Когда пошла вторая неделя, Штурман видя меня на палубе с мечом, не смог пройти мимо и не указать мне на несколько мелких ошибок, которые могли стоить мне жизни. Внимая указаниям моих учителей я продолжал тренироваться, надеясь, что это хоть как-то сможет помочь Валери и нашей дочери.

В Квемере время не делили на недели и месяцы, как в моем мире. Точнее существовало что-то вроде месяцев, но их было всего четыре, и соответствовали они продолжительности времен года. Времена года в свою очередь делились на отдельные периоды, но везде по-разному, в зависимости от местного климата. Общей упорядоченности не существовало. Внося еще немного хаоса, я продолжал мыслить понятиями своего родного мира, собирая дни в недели. Именно недели. С тех пор как я снова оказался в Квемере, прошло девять недель. Как мне объясняла Валери, беременность у эльфиек протекает почти так же, как и у людских женщин. Во всяком случае, механизм такой же. Только у эльфиек в среднем она длится не тридцать восемь – сорок недель, а сорок четыре – сорок шесть. Сейчас у Валери шла десятая или одиннадцатая неделя. Точного срока я не знаю. Если мне не изменяет память то, у нашей дочки уже есть пальчики на руках и ногах, все важные органы сформированы, и она потихоньку начинает шевелиться. Мысли о Валери и нашем ребенке в ее животе придают мне сил, поддерживают во мне стремление найти способ защитить их от надвигающейся неизвестной, но вполне реальной угрозы.

Этой ночью мне не спалось, и я вышел на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. С северо-востока заходили темные тучи, ветер, гнавший их, был для нас попутным. По словам капитана, если ветер не изменится, то через три-четыре дня корабль бросит якорь в порту Сихавена. Звезды на ясной южной стороне показались мне ярче, чем обычно. Я ни сразу понял, в чем причина и, разглядывая звездное небо в поисках ответа, не заметил, как ко мне подошел Ольвин.

–Темного пятна перед Ветвью Акадиса больше нет – сказал Ольвин. – Созвездие теперь выглядит так же, как и тысячи лет назад, когда впервые получило имя.

– Точно! – воскликнул я, поняв, почему небо выглядит сегодня не так как обычно.

–Я бы на твоем месте не стал так радоваться – сказал Ольвин. – Это значит, что кто-то или что-то прорвалось в Квемер. И теперь чтобы это ни было, оно будет искать эльфийскую принцессу, чтобы покончить с ней и ее ребенком.

– Тогда я должен найти их раньше – сказал я.

– Чтобы умереть вместе с ними?

Я посмотрел на Ольвина, на его лице не было улыбки, его непроницаемый, серьезный взгляд остановился на моем лице.

– Не пойми превратно – сказал Ольвин. – Я не издеваюсь над тобой. Но подумай сам, что ты сможешь сейчас сделать? Того, что пришло за жизнью вашего ребенка боятся даже сестры. Они в этом не признаются, но я всегда вижу больше, чем мне пытаются показать.

– И что мне делать? – спросил я. – В случае, если я не собираюсь умирать?

– Есть два варианта... – задумчиво сказал Ольвин и перевел свой взгляд на темноту за бортом. – Первый и самый эффективный это оставить все и обосноваться в каком-нибудь тихом и спокойном местечке.