Текст книги "Рыцарь бесчестия (СИ)"

Автор книги: Денис Украинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Как непривычно – прошептала Эльса.

С тех пор как Тьмы не стало, Эльса по большей части оказалась предоставленной самой себе. Поначалу она даже боялась этого состояния. Раньше она все время занималась выполнением воли Великой Тьмы и если и делала что-то для себя, то делала это в рамках выполняемых поручений. Теперь все по-другому. Единственное что требовала от нее смерть это наслаждаться жизнью.

– Не такая уж она и великая – криво усмехнулась Эльса.

Эльса никогда не забывалась беспечным сном, именно поэтому Грете еще ни разу за эту неделю не удалось провести ее. Чем не слышнее пыталась быть Грета, тем настороженнее вело себя тело Эльсы. Чтобы добиться такого результата, маленькая девочка, которую все звали Эль, вообще не спала. Ее научили прибывать в полудреме, когда мозг и сознание отдыхают, тело расслабленно, но в любой момент готово перейти в боевой режим, когда можно моментально начать сражаться за свою жизнь или спастись бегством. Чтобы закрепить этот полезный навык, едва окрепшую Эль оставляли на ночь в лесу, совсем одну. Она должна была входить в состояния такой полудремы и ждать появления опасных хищников, после чего вовремя перейти в состояние бодрости и суметь спастись от голодного зверя.

Со временем Эльса научилась спать сном глубоким, но при этом тело всегда было начеку и появление любого существа было сигналом к тому, что надо проснуться и возможно начать сражаться не на жизнь, а на смерть.

Так же Эльса всегда вставала на рассвете, а если того требовали поставленные перед ней задачи, то задолго до того, как солнце появлялось над горизонтом. В такие дни как сегодня она поднималась, чтобы умыться, размяться и немного потренироваться.

– Вставай! – выбрался из памяти голос одного из ее учителей.

– Пока ты спишь, кто-то тренируется. Тренируется, чтобы лишить тебя жизни!

Сделав разминку и поупражнявшись в перемещениях с уходом от всех вариантов вероятного, а так же "невероятного" нападения, Эльза проделала дополнительно еще одно довольно нехитрое упражнение. Из разных точек комнаты, с максимальным ускорением в несколько прыжков она приближалась к камину и проверяя себя протягивала руку к его серой поверхности. И каждый раз между прямой рукой и камином оставалось двадцать сантиметров. Удовлетворенная результатом тренировки, Эльса подошла к кровати и несколько раз дернула шелковый шнур, висевший над ней.

Через минуту в комнату вошла Грета.

– Будете завтракать? – спросила служанка.

– Буду – заканчивая умываться, ответила Эльса.

Сейчас Эльсе не приходилось спать в лесу и умываться у ручьев и родников. И в ближайшее время изменения ситуации не предвиделось. Смерть настояла на том, чтобы Эльса задержалась в Адэне на неопределенное время. Тем не менее, менять свои привычки Эльса не собиралась. Один из ее первых учителей приучил ее к тому, чтобы за переходом из состояния полусна в бодрствование первым занятием была разминка и тренировка. Даже естественные нужды справлять приходилось после. В лесу теней и окрестностях для эльфов припасено немало опасностей и это не считая людей. И опасность может настигнуть и в кустах в стороне от места ночевки, и у ручья или родника. После пробуждения организм находится в расслабленном состоянии и если удалось пережить ночь без резких движений, то лучше подготовиться к утренней схватке заранее и постепенно, а потом уже все остальное.

Эльса еще не успела положить полотенце, а на столе, уже появился завтрак. Куриный паштет, кусочек свежего, еще теплого хлеба, овощной салат и золотой кубок с красным виной. Всего по чуть-чуть. Грета в точности выполнила пожелание хозяйки. Эльса всегда завтракала легко, а иногда и вообще обходилась с утра без еды, если тело не требовало пищи. Процесс пищеварения отнимает много сил и учителя привили Эльсе привычку не нагружать желудок и следить за тем, что она есть.

Закончив завтрак, сидя возле окна, за черным, как смоль столом из дерева шад, Эльса сделала глоток вина и через несколько мгновений испытала странное чувство. Она почувствовала себя настоящей эльфийкой. Странным в этом чувстве было то, что она знала о своих корнях, сознавала, что она из некогда сильной и благородной расы, но живя посреди враждебной для эльфов территории, под покровительством и властью Великой Тьмы она чувствовала себя совсем по-другому. Так же это чувство было навеяно не только текущим моментом и открывшимся перед ней миром благополучия и роскоши. Она чувствовала, что меняется не только ее судьба, но и судьба всего Квемера.

Глава 4.

Северный Квемер.

Дверь нам открыла Норма, так Геста представила свою свекровь. Дом оказался огромным. В темноте я не смог этого увидеть, но за внушительной дверью нас встретили три длинных коридора. В руках Нора держала лампу, и света лампы хватало, чтобы рассмотреть два коридора, похожих на тоннели, ведущие под уклоном вниз уходящих влево и право. И один ведущий прямо от двери вверх.

– Осторожно ступеньки – предупредила Норма и пошла к моему радости по коридору ведущему вверх.

Ступенек я насчитал пять. Не высокие шириной в один шаг они были основанием подъема. Пройдя в полутьме двенадцать шагов по сырому коридору, Нора открыла дверь ничуть не уступающую своей массивностью входной, и мы оказались в просторном светлом помещении. Земляной пол сменили толстые доски. Стены, комнаты также обдели деревом и каждую, кроме дальней с камином, украшали обрамленные рамками вышивки, со всевозможными сюжетами. Начиная от восхода на морском горизонте, и заканчивая охотой одетого в меха мужчины с седой бородой.

В комнате было просторно и светло. Под черным от копоти потолком висела люстра с четырьмя лампами. Справа от двери прямоугольный стоял стол и четыре стула. Слева, в самом углу тоже стоял стол, но поменьше, заваленный швейными принадлежностями, и только с одним стулом. Шкафов здесь не было, только полка с глиняной посудой справа, ближе к камину. Рядом с камином лежала большая, толстая шкура. Метра два в длину и почти столько же в ширину. Головы у звериного покрова не было, по размерам и бурой окраске я решил, что раньше эта шкура принадлежала медведю. Либо зверю очень похожему на него.

Слева от камина, в углу, расположился большой добротный стул с высокой спинкой и подлокотниками, обитый шкурами мелких животных. Стола рядом не было, а на полу вокруг в нескольких стопках лежали книги. Левый подлокотник стула напоминал скорее полку, на которой стояла небольшая высокая лампа. Сейчас она не горела.

Войдя в комнату, как по команде Геста, Хегвин и я кинулись к горящему в камине огню, чтобы отогреть окоченевшие конечности. Нора вздохнула и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Попав со стужи в теплое помещение, я испытал головокружение от резкого перепада давления. Но головокружение приятное, как будто выпил немного вина. Снял шубу и шапку и положил их рядом со шкурой, а сам пристроился поближе к огню. Денек выдался не из легких, еще и рана на плече начала ныть, прикрыв глаза я не заметил как задремал.

Проснулся я от того, что Норма слегка толкнула меня в здоровое плечо. Открыл глаза и увидел, что она протягивает мне глиняную чашку с чем-то испускающим пар внутри.

– Попейте отвара, вам нужно согреться.

Сладковатый отвар, пахнущий неизвестными мне травами, мягко растекался по телу своим теплом. Пока я маленькими глотками пил согревающую тело жидкость и грел руки о кружку, Хегни взахлеб рассказывал своей бабушке о том, что случилось.

На дне кружки осталось еще несколько глотков, когда каменные стены коридора донесли до нас громкий, тяжелый стук. Никто кроме меня не вздрогнул и потому, как Норма спокойно взяла лампу, и пошла открывать дверь, я понял, что пришел хозяин дома. По крайней мере, мне бы хотелось, чтобы это был он, а не очередная парочка недружелюбно настроенных обитателей этих лесов.

Я слышал, как открылась и закрылась входная дверь. После этого в коридоре наступила тишина. И продолжалась она долго, по моим ощущениям слишком долго. Но тревоги не ощущалось. Доверившись интуиции, я прикрыл глаза и снова задремал.

Очнувшись от боли в левом плече, не сразу понял, где я и немного засомневался по поводу того, кто я. Но увидев рядом с собой Норму и ощутив ее руки на своем плече, начал понемногу вспоминать.

– Это хорошо, что вы целый день ничего не ели – голос у Нормы был мягким, почти бархатным, похоже, что Хегвину очень повезло с бабушкой – Пока Геста накроет на стол, я приведу в порядок твою рану. Ее надо обработать и зашить.

– Зашить? – поежившись, переспросил я.

– Да, зашить – ответила норма – Не бойся, я хорошо владею иглой. Видишь вышивки на стенах?

Я внимательно пригляделся к вышивкам. Все они были, безусловно, работой настоящего мастера, особенна та, что изображала двух охотников поджаривавшим на костре ногу оленя. Она висела слева от камина, как раз над массивным стулом с подлокотниками.

Отдавшись в руки мастера иглы, я расслабился, постаравшись ни о чем не думать. Норма опять вышла из комнаты, а Геста с Хегвином уже вовсю накрывали стол. Похоже, что Геста чувствовала себя в доме свекрови спокойно и уверенно, сняв посуду с полки, она отдала, ее Хегвину и пока тот расставлял глиняные тарелки, вышла.

Через пять минут Геста вернулась. В руках у нее был глиняный горшок, над которым поднимался пар. Хегвин к тому времени уже все расставил и беспокойно заерзал на стуле, учуяв запахи из горшка. Следом за Гестой вошла Норма. Я подивился, как много эта женщина смогла уместить в своих сравнительно небольших руках. Она несла деревянный тазик, большой кувшин, длинный кусок серой ткани, кувшин поменьше и что-то вроде деревянного ковша.

Подойдя ко мне, Норма поставила тазик рядом со шкурой и попросила немного сдвинуться, чтобы, чтобы промывая мою рану не намочить шкуру. Я предложил вообще переместиться в другое место, чувствуя себя неудобно в комнате, где накрывали на стол и собирались есть. На что Норма мудро ответила, что неудобно, это когда дети на мужа не похожи, а все остальное это мелочи, на которые не стоит обращать внимания.

Норма дала мне выпить горький отвар. Давясь, я выпил все, что Норма мне предложила и уже через две минуты, когда над деревянным тазиком она промывала мою рану, я почувствовал, как немеют руки и ноги. Норма заверила, что так и должно быть и это всего на несколько часов.

Когда Норма зашивала мою рану, я уже не чувствовал боли. Как будто в мое плечо тыкали большой палкой, несмотря на то, что игла была и тонкой. Наложив четыре шва, Норма намазала мою руку тем самым снаком, который мне обещала Геста. На удивление запах этой смеси трав был душистым и приятным. Под конец процедуры, когда рана скрывалась под серой тканью, появился хозяин дома.

В комнату вошел Кладак. Он был примерно моего роста, где-то метр восемьдесят пять сантиметров. Плотного телосложения. Черные длинные волосы и бороду наполовину разбавила седина. Вся его одежда была сплошь из серого меха. Сапоги, штаны и одетая поверх рубахи с длинным рукавом из такой же серой ткани, какой Норма забинтовала мое плечо, безрукавка из того же серого меха. Бросив короткий взгляд из-под косматых, седых бровей на Гесту и Хегвина он только кивнул им в знак приветствия, и прошел к камину.

– Приветствую тебя чужеземец! – обратился ко мне Кладак.

Его твердый, ровный голос отлично сочетался со строгим, спокойным взглядом. Этот человек своим видом внушал уважение. Он протянул мне руку и когда я начал поднимать свою, то он схватил ее за предплечье рядом с запястьем и крепко пожал. Я ответил тем же.

– Сильный, он поправится – сказал Кладак Норме, уносящей тазик с водой.

Я хотел встать и возразить, что поправляться незачем, но так как онемение конечностей не прошло до конца, сделать этого не получилось. К тому же я почувствовал сильную слабость. Что не удивительно с потерей крови, без отдыха и еды даже кони долго не живут.

– Я благодарю тебя чужеземец, за то, что ты спас Гесту и Хегвина! Я в большом долгу перед тобой. Как твое имя?

– Максим.

– Меня зовут Кладак, и ты не соврешь Максим, если скажешь кому-нибудь, что Кладак твой друг!

Я ничего не ответил. Только кивнул в знак одобрения его слов. Голова поплыла, и я прилег на шкуру.

– Не засыпай – толи, усмехнувшись, толи кашлянув, настоятельно посоветовал мне Кладак – сначала ты должен поесть, а потом спи хоть весь Ретвин.

*****

Завернувшись в свой коричневый плащ, Ольвин Кедльд, как обычно, ранним утром шел по еще не проснувшимся улицам Сиента. Прибрежного города, раскинувшегося на южном побережье северного Квемера. Короткие темно каштановые волосы Ольвина трепал холодный ветер, дующий с моря, а взгляд был устремлен не на дорогу, которую Ольвин мог бы пройти с закрытыми глазами, а куда-то вглубь, не оставляющих его ни на минуту размышлений.

Еще с вечера у Ольвина появилось предчувствие перемен. Плохих или хороших он, пока что, понять не смог. Ясно было только одно, перемены будут и произойдут они скоро. Возможно уже сегодня.

Несмотря на то, что город еще спал в его центре, как в большом муравейнике уже началась суета. Торговцы центрального рынка, уже начинали раскладывать свой товар, готовясь встретить первых покупателей. Никто из торговцев не обратил на Ольвина внимания. Тот прошел через несколько рядов и остановился у здания, вокруг которого в одно мгновение, как грибы, четыре года назад выросли торговые прилавки.

Три каменных этажа здания примыкали к высокой башне. Когда-то ее стены дышали магической мощью, и простые смертные боялись подойти к ней ближе, чем на полсотни шагов, чувствуя энергию магических таинств, свершавшихся здесь. Теперь же ее практически не замечали, воспринимая как досадное недоразумение отнимающее место у рынка. Городской глава Мириэль Лори и местная гильдия торговцев пытались прибрать ее к своим рукам, но открыто вступить в противоборство с Ольвином Кельдом, главой гильдии магов Сиенса никто не решался.

Прежде чем открыть дверь Ольвин обернулся и посмотрел на возню вокруг прилавков. Боявшиеся этого места как огня в прошлом, эти люди уже не испытывали уважения к магии. Силе, которая дала возможность существовать Сиенту, отстоявшей право жить на этом побережье, у буйных викингов. Поморщившись, он вставил ключ в замочную скважину и повернул на два оборота. Железный замок щелкнул и тяжелая дверь, поддаваясь рукам Ольвина, ушла внутрь, открывая вход в холодные, пустые помещения.

Пройдя по коридору первого этажа, мимо давно пустующих, запечатанных учебных классов, Ольвин поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж. На втором этаже находился его кабинет, единственное не запечатанное помещение в этом здании.

Остановившись у двери кабинета, Ольвин постоял несколько мгновений, прикоснулся к двери, словно прощаясь, и пошел к лестнице, ведущей на самый верх башни. Ощущение, нашептывающее о неминуемых переменах, стало сильнее. Стараясь не поддаваться ностальгии, он шел по лестнице, вспоминая своих коллег и учеников, чьи ноги когда-то касались этих ступеней.

Ольвин поднялся на смотровую площадку. Подошел к парапету и устремил свой взгляд на юг. Там за неспокойными водами Холодного моря скрывались ответы на многие его вопросы. Оставив когда то южный Квемер, он знал, что вернется туда и закончит то, что начал много лет назад.

– Время пришло – глядя на волны прибоя, негромко сказал Ольвин.

Всего через мгновение снизу послышался крик. Это был голос Мириэля Лори, городского главы.

– Ольвин! Вы здесь?

Ольвин подошел к проему в полу, но не стал спускаться по ступенькам. Вместо того, чтобы крикнуть в ответ, он поднес к губам сжатый кулак и шепнул слово "да". Потом разжал пальцы в направлении ступенек и дунул на ладонь. Через несколько секунд снизу снова донесся голос Мириэля. Связки городского главы напрягались до предела.

– Ольвин, вы можете спуститься?

Ольвин снова поднес кулак к губам, прошептал слово "нет" и снова дунул на раскрытую ладонь. При этом он улыбнулся так, словно это доставляло ему удовольствие. Ольвин представил, как сверх меры упитанный Мириэль будет подниматься по многочисленным ступенькам. Если раньше у Ольвина возникало желание испепелить это пресмыкающиеся, как он его про себя называл, то теперь, успокоившись, он решил дать выход давним обидам и неприязни, немного поиздевавшись над этим скользким типом.

Спустя пятнадцать минут, тяжело дыша на смотровую площадку, в буквальном смысле вывалилась тяжелая, обросшая жиром туша Мириэля. Пропитанные морской солью доски, застонали под такой тяжестью, но все же выдержали. С ненавистью глянув на стоящего к нему спиной мага, Мириэль немного отдышался, нацепил на свое лицо до тошноты официальное выражение и обратился к Ольвину.

– Я к вам по делу, уважаемый господин Кельд.

– Разумеется, господин Лори, иначе бы вы не стали беспокоить себя встречей со мной – не поворачиваясь, проговорил Ольвин.

Городскому главе сильно не понравился такой прием, но он не стал огорчаться, предвкушая реакцию мага, когда он расскажет ему о сути дела. Вытерев от пота свое гладкое, круглое лицо, городской глава достал бумагу из-под пол своей длинной одежды и протянул ее магу.

– Я официально уполномочен вручить вам письменную форму решения городского совета.

На этот раз Ольвин все-таки повернулся, но демонстративно сложив руки на груди, не стал даже прикасаться к протянутой бумаге.

– И какого же решение городского совета, упал намоченный?

Мириэль хотел бурно возмутиться такой формулировке своего статуса и отношению к нему как к официальному лицу в целом, но увидев грозный взгляд карих глаз мага, воздержался от выражения недовольства. Этот взгляд Мириэль видел незадолго до последней битвы с викингами состоявшейся семь лет назад и тогда он не предвещал ничего хорошего. Уткнув свои бегающие глазки в пол, на одном дыхании Мириэль пробубнил заготовленную заранее речь. Правда она прозвучала, совсем не так как тот рассчитывал, когда отправился в академию.

– Учитывая, что академия простаивает в запустении, а Сиент благодаря научным разработкам не нуждается в защите магов, городской совет принял решение прекратить финансирование и использовать это здание для нужд города, в частности учитывая удачное местоположение, отдать его под муниципалитет.

Мириэль прервался, чтобы поднять глаза и посмотреть на реакцию Ольвина, но увидел совсем не то, что ожидал. Взгляд мага уже не был грозным, но оставался таким же пронизывающим, а на его губах заиграла улыбка. Снова опустив глаза, Мириэль продолжил:

– Так же, ввиду того, что в Сиенте, кроме вас не осталось ни одного мага, было принято решение снять с вас обязанности главы гильдии магов, упразднив гильдию как таковую.

– Хвала Великим Сестрам! – облегченно вздохнув, сказал маг.

– Вы как будто рады? – придя в замешательство, спросил глава.

– Вы не представляете насколько, дорогой господин Лори. Это все?

Мириэль немного замялся, спрятал бумагу обратно под одежду и, смотря куда-то в сторону, озвучил последний пункт решения:

– Если вы согласитесь обучать боевой магии людей из городской стражи, людей по вашему выбору, то в ваше распоряжение будет выделено помещение и, конечно же, небольшое, но достаточное для жизни жалование.

Академия не случайно простаивала в запустении. С тех пор, как викинги оставили в покое мысли о завоевании Сиента, а наука шагнула вперед, потребность в магах упала и маги сделали из этого соответствующие выводы. Кто то подался на заставу восточной стражи, отделявшую населенную людьми часть северного Квемера от той, где жили гоблины, устрашающий своим колдовством создания, звавшие себя фелисами. Кто-то после известия о смерти Григориана вернулся на родину. Многие из них очутились в северном Квемере не по своей воле.

Новых учеников принимали, но учить их только боевой магии Ольвин отказывался и запрещал делать это другим магам. Он считал, что прежде чем изучать разрушительную силу заклинаний человек должен знать основы не только магии стихий, но всего что связано с этой воистину великой силой. Желающих посвятить свою жизнь изучению всех этих таинств целиком, в Сиенте, не нашлось.

Ольвин усмехнулся, проведя рукой по коротким усам и бородке такого же, как и волосы, темно каштанового цвета.

– Это исключено.

Ответив на предложения главы, маг протянул ему связку ключей, с которой не расставался вот уже тринадцать лет и снова отвернулся, устремив свой взгляд на воды Холодного моря. Почувствовав, как за спиной переминается с ноги на ногу городской глава. Строгим тоном, маг обратился к нему как к одному из учеников, которых у него давно не было:

– Идите, господин Лори.

Ольвин знал, что больше никогда не увидит этого скользкого типа. И был очень рад этому обстоятельству. Мириэль стал главой города благодаря присмыканию перед несколькими влиятельными фигурами, которые разбогатели за счет того, что вкладывали деньги в науку и производство оружия, которое в избытке требовалось в бесконечных войнах южного Квемера. И удерживался на этом посту благодаря выполнению их воли. Этим фигурам, маги, стояли поперек горла, так как составляли серьезную конкуренцию развивающейся науке. Они всеми силами стремились приблизить момент, который поставит точку в пребывании магов в черте города, облюбованного выше упомянутыми лицами.

Шаги городского главы стихли, а Ольвин еще около часа неподвижно стоял, пытаясь разглядеть берега южного Квемера на горизонте. Ольвин понимал, что это бесперспективное занятие, но уж очень захватывал вид. Чувствуя морской ветер обдувавший его лицо, он начал понимать, что начавшиеся в его жизни, это только основание волны, которая поднимется настолько высоко, что накроет весь Квемер, как северный, так и южный. В какой-то момент, внезапно даже для самого себя Ольвин развернулся, спустился по ступенькам и вышел из задания академии, для того чтобы уже никогда не вернуться.

Глава 5.

Старые раны.

С серого неба начал срываться снег. Жители Адэна уже приготовились к весне. Городские дренажные каналы проводили растаявший снег, но он оказался не последним. Поднявшиеся столбики диковинных в этих краях, ртутных термометров резко упали ниже отметки ноль. Неспешно постукивая каблучками по вымощенной камнем улице, Эльса услышала, что один из мальчиков рассматривавших витрину кондитерской лавки поделился опасениями со своими приятелями по поводу того, что новый год может обидеться на такой холодный прием и уйти обратно. Мальчик постарше отвесил ему звонкий подзатыльник, прикрепив к нему словесное убеждение в том, что такого не может быть и вообще ему не очень хочется переживать прошедший год еще раз, потому что отец всего несколько дней назад нашел работу и больше не придется рыскать по городу в поисках объедков.

Время шло к обеду. До того, как упитанные банкиры засядут за ломящиеся от разнообразных блюд столы, Эльса хотела провернуть одно маленькое дельце. В банках Адэна можно было не только открыть счет или получить заем, но еще заложить или продать ценные вещи. Банкиры становятся банкирами не по случайному стечению обстоятельств, они любят сытно поесть, хорошо поспать и вообще получать от этой жизни все что мило их сердцу. От других людей их отличает только то, что у них есть стремление получать все выше перечисленное и забираясь в самые глубокие и сильные течения финансовых потоков они стараются сделать свое дело центром этих потоков, а потому в отсутствии каких либо ограничений местные банки были банками, ломбардами и даже, с разрешения короля содержали собственную "монетную стражу". Стражники отвечали за безопасность банков, следили за тем, чтобы заемщики вовремя возвращали деньги и конечно же следи за тем, чтобы мошенники и фальшивомонетчики не тревожили законопослушных граждан.

У Эльсы не возникло ни каких проблем с тем, чтобы поселиться в Адэне и войти в доверие к местным денежным баронам, как любят называть в этих краях владельцев банков. Эльса появилась в Адэне под именем Иланда, так звали дочь одного из богатейших местных ювелиров Геммариуса, который вопреки всем советам и предостережениям не стал объезжать окраину Леса Теней. Годы проведенные в безопасном районе для городской элиты и надежда на свою охрану, притупили его чувство опасности и он решил не делать крюк. Его мать жила в Бэдроке и была при смерти, а кротчайший путь пролегал как раз мимо этого злополучного для людей леса.

Геммариус взяв с собой маленькую Иланду, чтобы бабушка хотя бы перед смертью могла полюбоваться на внучку. Не забыл он и про дела финансовые взяв с собой не малую сумму и тяжелую шкатулку со своими изделиями. Узнав, что такой известный ювелир приехал в Бедрок, местные богачи обязательно захотят приобрести пару его изделий. Надо ли говорить о том, что умирающая женщина не дождалась сына и так и не увидела маленькое, прелестное, темноволосое дитя?

Это было не самое простое задание Тьмы, но Эльса блестяще его выполнила. Вместе с тремя эльфами из числа "почитателей" Тьмы, она расправилась с охраной и лично лишила жизни беспечного ювелира. Девочку и ценности она доставила Тьме. Впервые Тьма была удивлена тем, что ее приказ не выполнили в точности. О пленных речи не шла. Но видя хороший улов и слыша слова Эльсы о том, что девочка очень энергичная Тьма не стала бушевать по этому поводу. Позже Эльса сильно пожалела о том, что не убила девочку сразу.

Эльса не получала удовольствие от того, чем занималась. Ее вырастили как убийцу и исполнительницу воли Тьмы. С самого детства ее учили всему, что может помочь выследить и уничтожить цель. Любыми средствами, начиная от ядов и заканчивая оледенением на дорожке к туалету и железных штырей вместо подстилки. Эльса знала, где упадет жертва, но вместо соломы ставила на все точки возможного падения стальные заточенные на конце штыри. Она привыкла ко всему, но глядя в глаза маленькой Иланды, она первый раз задумалась о том, что то, что она делает неправильно и уж точно не подходит ей.

Иланда так и не превратилась из прелестного ребенка в прелестную молодую женщину. На свою беду Эльса подружилась с ней, и с болью в сердце наблюдала за тем, как девочка худеет, как под ее открытыми, лучистыми глазами появляются темные пятна, а взгляд тухнет. Когда Эльса вернулась после очередного задания, принеся с собой подарок для Иланды, но узнала, она та умерла, она не плакала. Такое случалось и раньше, Эльса знала, что рано или поздно это случится. Но где то в глубине ее души появилась еще одна ранка из которой вместо крови сочилась неумолимая тоска.

Эльса неторопливо шла по улице назваванной в честь основателя торговой гильдии Него Цианта. В народе улицей цианитов. Проходя мимо одной из лавочек, Эльса остановилась и даже на мгновение забыла о том куда шла. Витрина этой лавки была сделана из огромного цельного куска стекла. Эльса никогда раньше не видела такого стекла. Окна в деревнях, где ей приходилось бывать были затянуты бычьими пузырями, а то стекла, что она видела были маленькими и мутными. Здесь же, почти двухметровая по высоте витрина из прозрачного цельного стекла.

Эльса подошла вплотную и нечаянно уткнулась носом в холодную, прозрачную поверхность стекла была слегка выпуклой. Эльса сняла перчатки и провела пальцами по гладкой поверхности. Насмотревшись на это чудо, сотворенное неизвестными мастерами Эльса обратила внимание на то, что находится за стеклом. Там в деревянных рамках на специальных подставках стояли две картины. И обе завораживали еще больше, чем необычная витрина.

На одной был изображен пожар. Горела деревушка, где-то на берегу Несущей свои воды в никуда. Ночной пожар полыхал под льющим с неба дождем, а небо над горящими домами разделяла на двое грозовая вспышка. Несмотря на то, что эта картина была живописней той, что стояла рядом именно та, другая заставила остановить на себе взгляд и удерживала его несколько минут.

В окружении гор, притаилась покрытая зеленой травой низина. Солнце стоит в зените и от того наползающая на низину зловещая тень, кажется еще более не естественной. Что именно отбрасывает такую тень, Эльса так и не поняла. Да и пейзаж раскинувшийся на картине на первый взгляд казался ярким и радостным. У Эльсы появилось ощущение, что чего то на этой картине хватает, чего то, что должно располагаться в низине, на согретой ярким солнцем зеленой траве. Чего именно не хватает, как бы Эльса ни приглядывалась, понять она не смогла. Но зато заметила другую деталь. На одной из возвышенностей окружавших низину, лежало упавшее дерево. На стволе сидел человек в коричневом плаще, рядом с ним стояли еще двое. Фигурки в сером и черном плащах. Лиц не было видно, но сразу создавалось впечатление, что они внимательно наблюдают за тем, что происходит внизу. Больше всего Эльсу заинтересовала фигурка в черном, бархатном плаще, блестящем под яркими лучами. Очертания кого-то ей сильно напоминали.

Оторвавшись от картины, Эльса сделала шаг в сторону двери и тут же столкнулась с седым мужчиной. Дверь резко открылась и только благодаря хорошей реакции, ей удалось быстрым движением уйти в сторону и избежать столкновения двери и своего лица.

– Простите – не особо извиняющимся тоном, сказал мужчина.

– Остановившись на пороге лавки, он не спешил выйти на улицу или уступить дорогу новому посетителю. Внимательно рассмотрев Эльсу, мужчина мужчина произнес имя, к которому Эльса уже начала привыкать:

– Иланда? Если не ошибаюсь...

– Да, это я – с любопытством разглядывая мужчину, ответила Эльса..

Он был среднего роста. Примерно метр семьдесят восемь сантиметров. Эльса умела с точностью угадывать рост и почти без погрешности определяла вес, когда человек начинал двигаться. Но этот мужчина стоял на месте, и Эльса остановилась на числе восемьдесят четыре. На его поясе висел меч. Металлических доспехов на нем не было, но куртка из грубой кожи, под черным плащом вполне могла защитить от скользящих ударов грубых мечей и ударов ножом. Штаны из такой же кожи и черные, начищенные сапоги. Седые волосы, коротка еще пока черная борода и цепкий, строгий взгляд.

Мужчина в свою очередь так же внимательно разглядывал Эльсу. Сегодня на ней был коричневый замшевый плащ, обшитый изнутри козьим мехом и высокие сапожки под цвет плаща. Меховая пошивка делала ее тонкое тело более объемным, но лицо не давало внимательному наблюдателю обмануться по поводу комплекции девушки.

– Меня зовут Кастос, я глава монетной стражи.

– Мое имя вы уже знаете – мило улыбнувшись, ответила Эльса.

– Много лет прошло... – грустно произнес Кастос, опуская глаза – Но я должен вам сказать, что сожалею о том, что случилось. Геммариус был хорошим человеком. Я уговаривал его выбрать самую безопасную дорогу, но он никого не хотел слушать. Но как бы там, ни было я рад, что вы живы и вернулись домой.