Текст книги "Рыцарь бесчестия (СИ)"

Автор книги: Денис Украинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Я продолжал смотреть на Ольвина, его глаза совсем чуть заблестели, а на губах появилась еле заметная улыбка.

– Вот теперь я шучу – сказал Ольвин. – Второй вариант это научится тому, что поможет тебе влиять на события.

– Чему, например? – спросил я.

– Сестры хотят, чтобы я взял тебя в ученики. Они чего-то ждут и хотят, чтобы этот разговор состоялся позже, но я не вижу причин, чтобы это откладывать. Чем раньше мы начнем, тем больше у тебя шансов. Я наблюдал за тобой и думаю, ты сможешь осилить, то, чему я хочу тебя научить.

– Вот так просто? – спросил я. – Мне не придется проходить какие-нибудь испытания или выполнять дурацкие поручения в течении нескольких лет?

Ольвин оценивающе посмотрел на меня, а затем с серьезным видом сказал:

– Если в твоем понимании так должно происходить посвящение в ученики, то принеси мне чистой воды и одну морскую искру.

После этих слов Ольвин не улыбнулся. Я быстро спустился в трюм, взял деревянную кружку, зачерпнул из бочки питьевую воду и стараясь несильно шуметь подошел к полке на которой спал Кроникор. Осторожно потормошил его за плечо.

– Что случилось? – сквозь сон спросил Кроникор.

– Ты случаем не знаешь, что такое морская искра?

– Что? Не знаю. Ерунда какая-то – ответил Кроникор, дернул плечом стряхивая мою руку и поудобнее устроив голову, на заменявшем ему подушку, вещевом мешке, уснул.

По дороге обратно я встретил матроса, справлявшего нужду в ведро на верхней палубе, и задав ему тот же вопрос, получил тот же ответ. Когда я отдал Ольвину кружку, он принял ее, медленно выпил воду и вернул обратно.

– Что такое морская искра? – спросил я. – И где ее искать?

– Я не знаю, что это такое – улыбнувшись, ответил Ольвин. – И уж тем более понятия не имею где ее искать. Ты хотел трудностей ты их получил. Это первый урок. Продолжим разговор, когда принесешь мне морскую искру.

Весь следующий день я провел в поисках морской искры. Кроникор и Штурман не смогли мне помочь. Никто ничего о таком не слышал. Некоторые полагали, что это такой вид морской рыбы, кто-то говорил, что возможно слышал раньше о таком ювелирном украшении, но сейчас уже ничего не может вспомнить. Один вариант показался мне очень правдоподобным. Старый моряк гном сказал мне, что морская искра – это отражение звезды на морской глади во время штиля. Когда я попытался заговорить об этом с Ольвином, он сказал мне, что я должен принести ему это в своих руках и вариант сразу же отпал.

После полудня, ко мне подошел помощник капитана и поинтересовался все ли у меня в порядке. Я ответил, что все хорошо и задал ему тот же вопрос, которым озадачил уже больше половины команды. Он сжал губы, нахмурился, сказал, что никогда о таком не слышал и оставил меня в покое.

Чуть позже мне попался Грим. Оставив ненадолго расспросы о морской искре, я поинтересовался у него, что он тут делает и как он меня узнал. Грим ответил, что следил за нами. Ольвин преобразил наш облик настолько плавно, и настолько это вписалось в суету портовой толпы, что Грим чуть не потерял нас из вида. Облик изменился, но походка и жесты остались прежними. По ним-то он нас и вычислил. Узнав, к какому кораблю, мы направляемся, Грим опередил нас и договорился с помощником капитана о месте матроса.

– Зачем тебе это нужно? – спросил я.

– Я подумал, что если помогу тому, кто пользуется покровительством сестер, то возможно и мне что-нибудь перепадет. Дед говорил, что они не скупятся на блага, особенно тем, кто заслужил их милость.

– И чего ты хочешь? – глядя прямо в глаза Гриму, спросил я.

– Чего? – растерялся Грим, на его гладком лбу образовались две складки, похоже, что мой вопрос застал его врасплох.

– Чего ты хочешь от сестер? Какой милости?

Морщинки на лбу Грима расправились, взгляд прояснился, и он ответил:

– Хочу спокойной, сытой жизни, чтобы больше не пришлось воровать и скитаться по свету.

– Спокойной говоришь, и чтобы скитаться не пришлось – усмехнулся я. – Ну тогда тебе со мной точно не по пути.

– Ты, мне кажется, хочешь попасть в храм – сказал Грим. – я помогу тебе туда добраться, а там посмотрим, может после приношений и вознесения молитв сестры направят меня на правильный путь. Может жрецом стану как дед. Теперь-то я точно знаю, что это не сказки.

Чтобы прекратить разговор о храме, я вернулся к предмету моего поиска. Про морскую искру Грим ничего не слышал, но когда я рассказал, для чего она мне нужна, подал мне одну идею. Если Ольвин Кельд не знает, что такое морская искра и как она выглядит, то мне всего лишь надо найти вещь, о которой он ничего не знает, никогда не слышал и выдать эту вещь за морскую искру. Вслед за подброшенной идеей Грим вызвался мне помочь.

На следующий день, не успел я справить утреннюю нужду, как Грим принес мне что-то похожее на гайку, только из серого камня, а вместо резьбы внутри были две неглубокие вертикальные канавки. Грим сказал, что выиграл ее в кости у одного гнома. Это была реликвия его семьи, и сам гном понятия не имеет, как она на самом деле называется. Поблагодарив Грима, я тут же отправился на поиски Ольвина. Тот оказался в грузовом отсеке трюма. Убедив матросов, охранявших отсек, что Ольвин меня ждет, я вошел внутрь и нашел сидящего на полу Ольвина, на небольшом пяточке посреди накрепко заколоченных ящиков и аккуратно уложенных мешков. Его глаза были закрыты.

– Ольвин – позвал я.

– Что? – откликнулся маг.

– Я принес то, что ты просил.

– Да? – Ольвин открыл глаза.

С торжественным видом я протянул ему гномью штуковину.

– Вот, это морская искра.

– Странно – сказал, Ольвин разглядывая штуковину. – Я думал, морская искра выглядит немного иначе. С чего ты взял, что это она?

– Один старый моряк сказал – тут же соврал я. – Он сказал, что это какая-то корабельная снасть, сейчас почти не используется.

– Странно – повторил Ольвн. – Больше похоже на гномапундус.

– Что? – спросил я, уставившись на штуковину.

– Гномопундус, такая гномья штуковина – пояснил Ольвин и еще раз внимательно посмотрел на вещь, лежавшую на моей ладони. – Да точно! Это же гномопундус. Похоже, что моряк тебя обманул. Надеюсь, ты ему за это ничего не заплатил?

– Нет – ответил я, убирая гномопундус в сумку.

Пытаясь скрыть разгоревшееся во мне чувство досады, я развернулся и пошел к выходу.

– Тебе стоило врать немного убедительнее, еще немного, и я бы тебе поверил – бросил мне вдогонку Ольвин, и рассмеялся, да так громко и задорно, что, несмотря на горечь провала, я и сам улыбнулся.

Со своими расспросами я добрался даже до капитана, успев, перекинутся с ним парой слов, когда он вышел подышать свежим воздухом и посмотреть, что твориться на верхней палубе. И он, как и все не смог мне ничем помочь. К вечеру навалилась усталость. Со своими расспросами и размышлениями на тему, что мне делать с заданием Ольвина, я даже ни разу не поел. Возможно, я должен усвоить какой-то урок, какую-то мудрость, вот только, что это за мудрость такая понять не получалось.

– Слушай, а что такое гномопундус? – спросил я Штурмана, когда он спустился в помещение для пассажиров.

– Не знаю – ответил Штурман. – Судя по названию какая-то гномья штуковина.

Заснуть удалось быстро. Любая мысль начала вызывать головную боль, и сознание было радо провалиться в забытье. Разбудили меня крики и топот. На верхней палубе была какая-то суета. В пассажирском отсеке были только я и еще один толстый мужчина, который перед сном вставлял в уши пробки. Я встал и поднялся на верхнюю палубу. Переполох был вызван тем, что на встречу "Быстроходному" шло неизвестное судно. Такой же двухмачтовый корабль. Пассажирам порекомендовали спуститься обратно, а команда спешно вооружалась. Было неизвестно чего ждать от незнакомого корабля, без флагов.

Не спуская парусов, уйдя немного вправо от нас, корабль проплыл мимо метрах в трех ста. Гномы, из которых состояла команда встречного судна, дружелюбно помахали руками. Этим контакт и ограничился. Когда гномий корабль показал корму, то я увидел большие медные буквы. Я смог прочитать два слова, но значения их не понял.

– Что значит маринэ шентилла? – спросил я у Кроникора.

– Похоже, что это именно то, что ты искал – ответил он. – Марине шентилла на одном из диалектов кеммера означает – морская искра.

От косых взглядов мне стало неуютно. Кто-то смотрел с интересом и улыбкой, а кто-то задумчиво и хмуро. Ольвина на палубе не было, я спустился в трюм и снова нашел его в грузовом отделении, сидящего на полу с закрытыми глазами.

– Должен признать, все получилось лучше, чем я ожидал – сказал Ольвин, не открывая глаз.

– Ты просил принести тебе это в руках – сказал я.

Ольвин вздохнул.

– Понял – тут же спохватился я. – Молчу.

– Я думал, что-то подобное случится гораздо позже. Но, то что случилось, показывает, что не только сестры, но и сама Элэй Дан'а благосклонна к тебе. Я сам только начинаю понимать ее механизмы. Теперь я ясно вижу, что все заклинания, магические формулы, обряды – это все костыли на которые маги Квемера опираются всю жизнь, боясь бросить их и пойти быстро и ровно на своих ногах. Чистые, не замутненные состояния способны приводить в движение силы Элэй Дан'а, без всей этой мишуры. Прямое воздействие чистого сознания. Магия состояний...

Ольвин открыл глаза. Его взгляд охватывал все пространство вокруг, и мне на секунду показалось, что он распространялся далеко за пределы корабля. Белки его глаз вдруг стали черными, потом загорелись огнем, огонь сменил цвет морской волны и наконец, вернулся естественный цвет. Я почувствовал, как в моей сумке что-то зашевелилось. Я посмотрел на нее и в этот момент оттуда выскочил гномопундус, та самая каменная гайка, которую я пытался выдать за морскую искру. Гномопундус завис в воздухе и начал вращаться. На моих глазах гномопундус превратился в кольцо огня, сделал четыре оборота и превратился в кольцо воды, затем через четыре оборота снова стал самим собой и еще через четыре оборота растворился в воздухе.

– Заклинания нужны для того, чтобы настроить сознание на определенный лад. Повторяя их снова и снова, маг достигает состояния сознания, в котором он может воздействовать на окружающий мир. Мои учителя не хотели этого понять. Кому-то легче настроится на управление огнем, кому-то водой или другой стихией, но при определенном упорстве и практике любой маг может научиться переходить из одного состояния в другое без особого труда. Магия сокрыта внутри нас. Магия – это управление окружающим миром. Простые люди делают это при помощи примитивных орудий, у магов таких орудий больше, и они эффективнее. Но способность к управлению на высшем уровне заложены, и в тех и в других, магам это дается легче. Ты нашел морскую искру быстрее, чем я ожидал. Ты действовал в слепую, действовал неправильно, но в итоге ты настроил свое сознание таким образом, что оно дало толчок силам Элэй Дан'а. Итог мы видели.

Ольвин посмотрел на меня. Я молчал, боясь опять взболтнуть лишнего и получить новую порцию трудностей.

– Кве?нту элта?ра ойн – тихо сказал Ольвин.

– Что? – спросил я.

– Это заклинание, с помощью которого, можно заставить воспламениться то, что легко горит, начни с пуха или бумаги, если получится, попробуй на дереве. Помни заклинание это всего лишь набор звуков, который настраивает твое сознание на нужный лад. Направь внимание на предмет, и повторяя заклинание наблюдай. Как только найдешь состояние, которое заставило воспламениться предмет, запомни его и используй для второй попытки и для третей и для всех последующих. Как только это войдет в привычку "Квенту элтара ойн" станет ключом, который в нужный момент будет отпирать дверцу, за которой прячется огонь.

– Кве?нту элта?ра ойн – повторил я.

– Только будь осторожен и не начни во сне бормотать это заклинание. Делай перерывы в течении дня – предупредил меня Ольвин. – В годы моего обучения, в общей спальне сгорели две подушки и одно одеяло.

Ольвин улыбнулся, видимо вспоминая минувшие дни, и закрыл глаза, а вот у меня началось беспокойное время. Полночи я не мог уснуть, боясь, что засевшее в голове, за день безуспешных попыток заклинание сработает, и начнется пожар. Вторую половину, когда наконец-то удалось заснуть, начали сниться сны про то, что корабль горит и из-за этого я постоянно просыпался.

Ничего не получилось и на следующий день и через день тоже. Днем, я немного читал и писал на кеммерском, несколько часов тратил на упражнения с мечом, иногда Штурман, и первый помощник капитана Вейнл составляли мне компанию, и моя тренировка оканчивалась тренировочным поединком. Ветер немного поутих и время пути увеличилось. До Сихавена мы не добрались. Когда до порта оставался один день "Быстроходный" зашел в пустынную бухту, чтобы пополнить запасы пресной воды. Ветер мог совсем стихнуть, и капитан решил перестраховаться. Ольвин, Штурман и я сошли на берег вместе с матросами, отправленными к источнику, скрытому за каменистыми скалами. Перед тем как покинуть корабль я условился с Гримом встретиться в Бэдроке. Для встречи Грим предложил трактир под названием "Полная чаша".

Шли весь день без остановки. Местность была не самой подходящей для пешего перехода. Кругом сплошная равнина, постоянно дул сильный, холодный ветер. Местами до сих пор лежал снег и ни одного деревца. Ночевали в овраге. Костер развести было не из чего, но Ольвин соорудил неподвижный, бездымный огонь. Удалось согреться и поспать.

Плавание, длившееся в общей сумме больше месяца, сказалось на всех троих. Но на Ольвине в меньшей степени. Идти на второй день было мучительно тяжело. Я и Штурман прихрамывали и волочили ноги всю дорогу. Походка Ольвина выровнялась уже через полчаса, после того как мы двинулись в путь. Болели не только ноги, но и все тело, отвыкшее от долгой ходьбы. После полудня Ольвин привел нас к небольшой, грязной деревеньке с низенькими домами и не очень приветливыми, чумазыми жителями. Когда жители узнали, что у Ольвина есть деньги, они подобрели и у них нашлись припасы и три еле живых лошади. После долой зимы трава здесь только-только начала тянуться к солнцу, и подножного корма было мало, поэтому кормить проданных нам голодных лошадей, пришлось за свой счет.

До Бэдрока, благодаря чутью Штурмана и всеведущему взгляду Ольвина добрались без проблем. Чем дальше мы забирались на юг, тем теплее становилось. Ветер здесь был приятнее и разы теплее. Ближе к Бэдроку снег пропал, зазеленела трава. Через неделю, проведенную в седле, я снова услышал шум большого города, но я не видел перед собой ни его домов, ни суетящихся жителей. Все тело болело от непривычных нагрузок, а в голове была только одна мысль: – "Кве?нту элта?ра ойн", за которой я пытался скрыть мысли о храме сестер.

– Здесь мы ненадолго задержимся – сказал Ольвин, когда мы разместились в одной из комнат трактира "Полная чаша", по словам Ольвина единственного приличного места в городе. – У меня есть кое-какие дела. Это займет четыре-пять дней.

У Штурмана тоже нашлись дела, и я очень удачно остался предоставленным самому себе. На следующий день за завтраком меня нашел Грим. Ольвин оставил мне немного серебра, на него я купил в дорогу соленой рыбы, сыра, хлеба и вина для нас с Гримом, после чего мы отправились к храму сестер.

Дорога к храму тянулась через лес. Деревья в нем уже начали покрываться зеленью. Чистый воздух, отсутствие шума и то обстоятельство, что теперь не надо прятать мысли от Ольвина и Штурмана подняли мне настроение. Теперь мысли устремились к Валери и пока еще маленькому комочку у нее в животе. Два дня Грим развлекал меня рассказами из воровской жизни, о том, как ему все это надоело, при этом, он не упустил возможности украсть цыпленка в деревне, где мы останавливались на ночлег. Я был против таких поступков, но поджаренного на костре цыпленка ел с удовольствием. К концу второго дня, в сумерках, мы подошли к первому храму сестер.

Квадратные колонны, высотой около пяти метров поддерживали треугольную каменную крышу. Деревья росли почти вплотную к стенам. Основание храма покрывал темно-зеленый мох, а верхнюю часть стен и крышу облюбовал плющ. Плющ, как и деревья, только начал покрываться листьями. К массивной деревянной двери вели широкие каменные ступени. Чистые, без единой травинки, упавшего листочка или пыли. Несмотря на то, что лес подступил к стенам вплотную, храм не казался заброшенным или неухоженным, здание гармонично сливалось с окружающей его природой.

– Да-а – протянул Грим. – В таком месте не грех и помолится. Раньше он мне казался совсем другим.

Грим зашагал по ступеням к двери на одной створке, которой было вырезана звезда, опоясанная языками пламени. Судя по названию храма это была Найдэ. На второй створке – спутник Квемера Ирис. Грим поднялся по ступеням и толкнул незапертую дверь.

– Двери всегда открыты – улыбнулся Грим. – Дикие звери обходят это место стороной, а тех, кто пытался осквернить или обокрасть храм сестры жестоко покарали, по крайней мере, так говорят. Люди в это верят, и я с недавнего времени тоже...

Мы вошли внутрь, и попали в большой, пустой зал. Внутри было темно и прохладно. Но не холодно и темно настолько, чтобы можно было видеть, куда ставишь свои ноги. Впереди у широкой арки в двух чашах, стоявших на высоких тумбах, горел огонь. На потолке играли тени от языков пламени.

– Что привело вас в храм великих сестер? – раздался голос справа.

Глаза привыкли к темноте, и я смог разглядеть невысокого, сухого старика. Короткие седые волосы, кривой нос, который судя по всему, не раз ломали, шрамы на лбу слева и на выбритых скулах с обеих сторон. Было похоже, что жизнь старик прожил бурную. Цепкий, строгий взгляд немного задержался на мне и тут же перекинулся на Грима.

– Я знал, что рано или поздно ты вернешься... – сказал старик.

– Не знаю, надолго ли – улыбнувшись, сказал Грим. – Это Максим, он очень хотел попасть в храм сестер. Правда для чего ему это, он мне так и не сказал.

– Я еще сам не знаю для чего – честно признался я. – Я могу здесь осмотреться?

– Конечно – ответил старик. – Двери открыты для всех. Мое имя Сэнем, я слежу за этим храмом. Если тебе хотелось бы больше узнать о сестрах ты можешь задавать мне вопросы. Прошу.

Сэнем вытянул руку, приглашая меня пройти. Не спеша я пошел к арке. Прошел мимо огненных чаш и оказался в просторном зале. Здесь под потолком были небольшие окошки. Остатки вечернего света еще проникали через них, и это было все освещение. Второй зал был таким же пустым, как и предыдущий, только метрах в двадцати от входа стояли две огромные статуи. Я подошел к статуям. Слева под облегающим стройную фигуру балахоном, с капюшоном, полностью закрывающим голову и лицо, угадывалась Ирис. Справа в длинном, обтягивающем пышные формы платье, стояла улыбающаяся Найдэ, такая же, какой я видел ее в доме Норда. Статуи стояли на квадратных, полутораметровых постаментах, и смотрели на меня почти из-под потолка.

– Я здесь – прошептал я. – И что дальше?

Темно и тихо. Только еле слышное дыхание Сэнема за спиной. В голове одна за другой скакали мысли. О том, что возможно придется заночевать где-нибудь поблизости, о том, что делать, если от Борора не будет никаких вестей, о том, что может быть это была просто шутка северного бога. В какой-то миг мысли схлынули, как волна, ударившаяся об берег, и откатившаяся назад в море, и пока она не успела вернуться, я почувствовал, что меня тянет в темноту зала. Я медленно, чтобы не обо что не споткнуться и ни во что не врезаться, прошел между статуями сестер. Света, проникавшего из небольших окошек под потолком, становилось меньше с каждой минутой.

Статуи остались за спиной. Один шаг, второй. Зал оказался больше, чем я думал. Темнота стала непроглядной. Я вытянул руку вперед, чтобы ни на что не наткнуться и продолжал медленно идти. Через два десятка шагов моя ладонь наткнулась на прохладный камень. Я ощупал возникшее препятствие. Похоже, что еще одна статуя, на таком же, как у сестер полутораметровом постаменте. Внезапно у меня перед глазами мелькнул как будто небольшой клубок. Картинка мелькнула и пропала. Я сделал шаг назад и снова увидел этот клубок, он появился у меня перед глазами, потом удалился на несколько метров за статую. Когда он снова начал приближаться, я вытянул правую руку и схватил его. Клубок был осязаем, он вибрировал.

– Квенту элтара ойн – засевшая в мозгу фраза, воспроизвелась сама собой.

В двух метрах за статуей вспыхнул огонь. Там в стене, в небольшой нише стояла каменная чаша, такая же, как перед входом в зал, только немного поменьше. Вспыхнувшая в чаше солома подожгла сухие дрова. Темнота немного рассеялась. Я сделал еще один шаг назад, чтобы рассмотреть статую. Статуя изображала мужчину в плаще, его голову и лицо закрывал капюшон, его руки в толстых перчатках покоились на рукояти меча, стоявшего перед ним. Острием меч упирался в постамент у ног статуи, а рукоять находилась на уровне пояса. Это была всего лишь фигура из камня, но от нее веяло каким-то странным спокойствием. Хотелось просто стоять здесь, глядя на эту статую и ни о чем не думать.

– С тех пор как великий Брат перестал отвечать на молитвы и принимать подношения, в эту часть редко кто заходит, особенно маги.

От звука голоса Сэнема я вздрогнул.

– Я не знал, что у великих сестер есть брат.

– Про это мало кто уже помнит – сказал Сэнем. – В новых храмах его статуи нет. С тех пор, как великий Брат престал напоминать о себе, в Квемере тролль знает что твориться. Сестры капризны, как любая женщина они сами не всегда до конца понимают, чего на самом деле, и по какой причине хотят. – Сэнем опасливо посмотрел по сторонам, и немножко понизив тон продолжил. – Они воистину велики, но иногда им не хватает выдержки и спокойствия, которыми обладал их брат. Он всегда стоял между Найдэ и Ирис, между сестрами и Квемером, храня равновесие и не позволяя никому совершить непоправимое. Думаю, будь он все еще жив Григориан никогда бы не сотворил того ужаса в долине Тысячи голосов.

– Что случилось с братом? – спросил я.

– Не знаю – со вздохом ответил Сэнем.

Я разглядел длинную надпись на постаменте. Без знаков препинания, все слова начинались с заглавной буквы.

– Брат, Брудэр, Брур – начал читать я. – Брауд, Фрато, Бровир, Борор...

– Каждое слово означает брат – пояснил Сэнем. – Всего сорок три по одному из каждого языка народов населяющих Квемер.

– Борор... – повторил я.

– Если память еще мне верна, то это из северных наречий кеммера – сказал Сэнем. – Прости меня Максим, но я должен встреть еще одного гостя.

Я кивнул.

– Сегодня необычный день – удаляясь, сказал Сэнем. – Не помню, когда последний раз в храм приходило столько посетителей.

Я остался один на один с великим братом, который уже давно не отвечает на молитвы и не принимает подношения. Мысли снова заскакали внутри моей головы, перепрыгивая друг через друга. Есть ли связь между великим братом и Борором, один и тот же это человек или кто он там на самом деле или просто самозванец. Почему он перестал отвечать на молитвы и перестал поддерживать равновесие, допустив такой кавардак, и какого гоблина я тут делаю. Еще одна загадка.

В зале было прохладно, но не холодно, пусто, если не считать трех статуй, но в то же время комфортно и даже уютно, темно, но темнота не пугающая, мягкая я бы сказал. Одним словом – храм. Я подумал о том, что может мне и не следует в этот раз метаться, вслепую ища морскую искру, а попробовать найти правильный способ поиска, о котором говорил Ольвин. Бросил сумку на пол, на том месте, где стоял и сел сверху, скрестив ноги. Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов успокаивая мысли. И только собрался закрыть глаза, как из темноты за моей спиной раздался знакомый голос.

– Не ожидал увидеть тебя здесь.

Я поднялся на ноги и обернулся. Обладатель голоса подошел ближе, и я узнал в нем Ольвина, в его естественном обличье. Высокий с каштановыми волосами, такого же цвета короткой бородкой и усами, со спокойным мудрым взглядом.

– Признаться, я тебя тоже – сказал я. – У тебя же вроде были какие-то дела?

– Да и одно из них привело меня сюда. А что ты делаешь в храме?

– Пытаюсь найти ответ на один из своих вопросов – ответил я.

– Как далеко тебе удалось продвинуться в своих поисках? – спросил Ольвин.

Я не стал отвечать. Вместо этого задал вопрос.

– Скажи Ольвин, морская искра, ты предвидел, что она должна была пройти встречным курсом?

Ольвин улыбнулся.

– Судя по всему, ответов ты пока не нашел. Но, по крайней мере, начинаешь задавать правильные вопросы. Как ты думаешь, сколько шансов из ста на то, чтобы встретить в огромном море корабль гномов, которые в принципе не строят кораблей и уж тем более не собирают команды, чтобы ими управлять, к тому же эти гномы плыли не из Сихавена и явно не хотели встречать кого бы то ни было.

– Думаю шансов не много – ответил я.

– Ты прав – улыбнулся Ольвин.

– Так что же все-таки это было? – спросил я.

– Ты очень сильно хотел найти морскую искру – ответил Ольвин. – И ты нашел ее, но что самое важное в этом тебе помогла Элэй Дан'а, помогла быстро и таким необычным образом.

– Не мудрено – обладатель женского голоса донесшегося со стороны статуи Ирис был чем-то сильно не доволен. – Он же теперь ее любимчик.

– Кто здесь? – спросил я.

– А кого ты еще ожидал встретить в храме сестер? – раздался другой женский голос со стороны статуи Найдэ, не такой недовольный, но и дружелюбным его назвать было нельзя.

– Если он ее любимчик, и вы об этом знаете, то почему тогда выбрали меня? – спросил Ольвин.

– У нас есть на это причины – донеслось со стороны Найдэ.

Темнота дернулась и из нее, бесшумно появился Штурман.

– Приветствую всех, дамы и господа! – сказал он улыбаясь. – Слышал, что место вакантно, но не думал, что наберется столько претендентов.

– Вакантно? – переспросил Ольвин.

– Свободно – поясни я и начал понимать, что происходит и зачем Борор отправил меня сюда.

– Тебе нечего здесь делать, Знающий путь! – со злобой в голосе сказала Ирис.

– Я так не думаю – взгляд Штурмана похолодел, а улыбка исчезла с его лица – Я узнал правила, есть только один закон, перед которым все равны и любой может занять место хранителя равновесия. При определенных условиях конечно...

– Это должен быть Кельд! – твердо сказала Ирис.

На секунду я испугался, мне показалось, что если кто-то вздумает ей перечить, то каменная статуя оживет и прихлопнет наглеца.

– Но Элэй Дан'а похоже иного мнения – не согласился с ней Штурман. – И я тоже. Зря вы мне мешаете. Неужели вы думали, что эта девчонка сможет меня остановить?

– Попытаться стоило – ответила Ирис.

– Не вздумай играть с нами Знающий путь – сказала Найдэ. – Ты всего лишь гость в этом мире, как и это жалкое недоразумение. Место брата должен занять Кельд!

– Не очень приятно это слышать – обиделся я. – Особенно, после всего, что между нами было.

На несколько секунд в храме повисла тишина. От уюта и спокойствия в зале не осталось и следа. Мне показалось, что тени от языков пламени затеяли зловещий танец, за безликой фигурой брата.

– Мне здесь кое-что нужно – сказал Штурман. – Я заберу это, а потом можете продолжать свой спектакль хоть до утра.

– Боюсь, что здесь наши интересы пересеклись – голос Ольвина звучал невозмутимо и без угрозы. – Я не могу позволить тебе забрать рукопись.

Взгляды Штурмана и Ольвина встретились. Они долго смотрели друг другу в глаза. Сестры все это время молчали, я тоже. Первым заговорил Штурман.

– Что ж, Кельд, сегодня твоя взяла, но не надейся, что так будет так.

Штурман развернулся и бесшумно скрылся в темноте.

– Замечательно – раздался довольный голос Ирис.

– Я думаю, он не отступиться и будет искать способ – сказала Найдэ.

Ольвин повернулся к постаменту, прикрыл глаза рукой и что-то зашептал. Через пять секунд камни в основании постамента разошлись в стороны открыв небольшую нишу в которой лежало, что-то темное. Ольвин подошел к постаменту, достал из ниши сверток. Развернул его. В свертке оказалась внушительная пачка исписанной бумаги.

– Хорошо – сказал Ольвин, перебирая листы, затем завернул листы обратно в ткань и положил сверток в свою сумку, затем посмотрел на меня и сказал. – Квинту олтэ ойл.

– Чего? – спросил я.

– Это заклинание позволяет изменять состояние воды, как задать нужное состояние тебе придется понять самому. Думаю, второй раз тебе будет проще.

– Посмотрим – сказал я, всматриваясь в темноту.

Я чувствовал, что сестер здесь уже нет, точнее их материального проявления. Думаю, чтобы следить за нами, им не обязательно проявляться.

– Пойдем – сказал Ольвин. – Нам больше нечего здесь делать.

Я посмотрел на развороченный монумент. Ольвин проследил за моим взглядом, достал из кошеля на поясе три золотые монеты и положил их к ногам брата.

– Любое использование магии отнимает силы – сказал Ольвин. – чем чище сознание, тем меньше сил уходит, но уходят силы всегда.

На выходе нас встретил Грим.

– Вот так-так, они обе были здесь! – воскликнул он. – Похоже, что в жизни жреца есть все что мне нужно.

– Решил остаться? – спросил я.

– Возможно – ответил Грим.

– Прощай – сказал Ольвин Гриму, и пошел к выходу.

– Прощай Грим, спасибо за все – сказал я.

– Прощай Максим, может быть, еще свидимся.

Мы пожали руки друг другу, сжав предплечья возле локтей, и разошлись. Снаружи было темно. Грим рассказал мне, что на юго-западе от храма есть небольшая заброшенная деревушка, люди там давно не живут, но дома неплохо сохранились и там иногда останавливаются посетители храма.

*****

– Ты знаком с астрономией? – спросил Ольвин.

– Мало – ответил я. – Но из книг Кроникора знаю, что вытянутый треугольник, который образует созвездие Единорога, находится строго на севере, Молот гнома на западе, на востоке ничего примечательного, а вот на юге ветвь Акадиса.

– Что ж, неплохо – похвалил меня Ольвин. – Если мы будем держать путь между Молотом гнома и ветвью Акадиса, этой ночью нам не придется мерзнуть и спать на земле.

Похоже, что Ольвин знал о заброшенной деревеньке. Он уверенно зашагал, через темный лес по заросшей тропинке. Я пошел следом, сосредоточенно глядя себе под ноги. Растущая Ирис давала много света, но часть его задерживали листья, и мне приходилось прикладывать большие усилий, чтобы не вступить во что-нибудь или не споткнуться о пересекающие тропинку корни или упавшие ветки. Когда на пути встречалось что-то серьезное вроде ямы или поваленного дерева, Ольвин предупреждал меня. Примерно часа через два мы вышли к небольшой деревне.

Лес расступился, и перед нами открылась поляна, на которой расположились небольшие, бревенчатые дома с соломенными крышами. Всего около десятка. Пространство между домами поросло высокой, высохшей травой. Я беглым взглядом окинул деревню. Перед глазами справа мелькнуло что-то непонятное. Присмотрелся и понял, что мне не показалось. Сквозь один из домов я видел очертания другого дома, находящегося за ним. Стены часть крыши и особенно отчетливо увидел, как в доме горит огонь. Присмотрелся к пространству над крышами, и увидел слабый дымок.