Текст книги "Пианистка (СИ)"

Автор книги: Даша Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– Уже второй раз за эти полгода мне приходится стоять у гроба, под падающими осенними листьями и провожать в последний путь дорогого мне человека. Пожалуй, я начну, – кусая губы, она развернула белый лист бумаги, испещренный изящным почерком.

– Уходя, людям свойственно оставлять что-то после себя. И я сейчас говорю не о деньгах или имении.

В моем сердце, в моей душе, Рей не оставил ничего. Лишь тьма. Тьма, пришедшая со Средиземного моря, – как любил он повторять, цитируя успевший полюбиться нам роман.

Тьма и пустота, разрывающие мое существо изнутри. Вам не понять этого. Этого не в силах понять никто из тех, кто не любил и не терял дорогих ему людей. Вот так, получая на палец обручальное кольцо, я потеряла того, кто одевал его.

Я не знаю, что нужно сказать, и я не умею говорить красивых слов. Он не хотел, чтобы я скорбела о нем и носила траур. Прости, Рей, я не могу выполнить это твое желание. Я не могу заполнить пустоту внутри, с каждой секундой доставляющую мне все больше боли, – из рук Розмари на снег выпал листок бумаги.

– Никто не чувствовал меня так, как ты. Никто не мог понять, лишь взглянув мне в глаза. Я потеряла мать и отца, затем Зелмана и своего еще не родившегося ребенка, а теперь, я потеряла и тебя. Последнего дорогого мне человека…

Рей, ты слышишь меня? – поднимая глаза полные слез отчаяния, она взглянула на небо.

– Рей, я не знаю, что мне делать. Я разбита, уничтожена этой утратой. Я давно уже не читаю с листка заготовленный мною текст. И я не прочитала его собравшимся. Они никто для меня, для нас. Эти слова, Рей, они только для тебя, – лбом девушка уткнулась в крышку гроба. Мокрое дерево приятно холодило кожу. – Ты же верил в Бога? Зря, Рей. Он не уберег тебя, и не уберег мою душу. Господин Салэс, ждите меня по ту сторону стекла этого мира. Я скоро буду с Вами.

Розмари замолкла, глотая ртом морозный воздух. А затем осознала, что ноги ее более не держат. Опустилась на колени, медленно скользнув руками по влажному краю уже закрытого гроба, тут же пряча ладони в черном бархате юбки. Она глупо улыбнулась, мысленно все никак не отпуская своего возлюбленного.

– Я не могу, – раздался всхлип. Словно первый признак пробуждающегося ото сна сознания. – Пожалуйста, вернись. Не оставляй меня! Ты слышишь?! Не… не оставляй!

Она кричала, практически задыхаясь, до боли сжимая кулаки. Ногти впивались в бледную кожу, оставляя на ней красные следы и кровоподтеки. Но Розмари уже не чувствовала. Она ничего не чувствовала. Ни раздирающего холода, ни боли, ни страха.

Ничего. Осталась только сосущая пустота, с каждой секундой грозившаяся поглотить девушку полностью. И Роза была бы рада ей отдаться, только не могла. Сил уже не было.

– Пожалуйста, – на последнем выдохе, тихо шепнула она ветру.

И опустилась в снег. Просто упала. Сил не было даже на то, чтобы стоять на коленях. Холод внезапно стал приятным. Снег оказался мягким и не таким уж холодным. А желание жить сошло на «нет». Она просто лежала в снегу, тихо и спокойно дыша. Медленно закрыв глаза и понимая, что где-то сверху Рей все же смотрел на нее. Все также. С искренней любовью, так и сквозящей во взгляде. Возможно, с легким укором. Розмари понимала, что должна была отпустить его. Но все еще не могла найти на это силы.

А холод опустевшего кладбища в сумерках уже не казался раздражающим. Напротив. Он стал мягким, обволакивающим.

Глаза открывать уже не хотелось.

***

Снег хрустнул. Вначале один раз, затем второй. Сперва плавно, и тут же резко и быстро, раздались шаги.

– Подъем, дуреха!

Розмари практически уже ничего не слышала. Тело замерзло, ее клонило в сон.

Ее тут же кто-то подхватил, бесцеремонно встряхивая и тут же закутывая во что-то теплое. Взгляд не фокусировался. Она не могла разобрать, что и кто ей говорил. Только шевелила синими от холода губами, как рыбка, выброшенная на берег.

Девушка не сильно зафиксировала в памяти тот момент, когда кто-то бережно поднял ее на руки. Затем шаги. Пошатывание и внезапный резкий свет в глаза. И тут же обволакивающее с ног до головы тепло.

– Налей какого-то кипятку. Ее надо переодеть во что-то теплое, срочно!

Роза не совсем понимала, где она находилась. Но ее тут же услужливо привели в чувство, усаживая на какой-то табурет у старой, еще каменной, горячущей печки. По щекам похлопали и к губам какую-то кружку приложили. Девушка послушно сделала глоток, тут же начиная кашлять. Содержимое металлической кружки обожгло небо, и она бы его даже выплюнула, если бы кто-то спешно не зажал ей рот и нос рукой. Жидкость тут же хлынула в пищевод, опаляя все на своем пути.

– Что за черт?..

– О, есть. Роуз, очнись! Ты слышишь меня? – Кейдар схватил ее за плечи, с силой встряхнув. – Самоубийца малолетняя.

– Что ты здесь… стой, где мы? – откашлявшись, пробормотала девушка.

– Потом объясню, – отмахнулся работорговец. – Раздевайся. Ну же, живее!

– Что?!

– Я жизнь тебе спасаю, глупая! Поверь, голой я тебя уже видел.

Мужчина подхватил девушку, легко стягивая с нее теплое пальто. Затем ловко расправляясь с кофтой, второй кофтой и стягивая с нее юбку. Повозиться пришлось только с сапогами да теплыми колготами, ведь сама Розмари никакого содействия своему спасению не оказывала.

– Отлично. Позволь-ка.

Кейдар легко оторвал удивленную и тут же смущенную девушку от пола, мгновенно поднимая ее и усаживая на ту самую каменную печку. Сам он подхватил два каких-то одеяла, одно из которых было чертовски колючим, и тут же укрыл ее и даже укутал в них, сделав из девушки подобие куколки.

– А теперь выпей, – он протянул ей ту самую кружку.

– Не…

– Даже не смей. Иначе сверну твою худую цыплячью шею. Пей! Хотя бы глоток.

Розмари послушно приняла кружку из рук мужчины и сделала приличный глоток. На этот раз это оказался обычный чай.

– Что?..

– Сюрприз, – фыркнул работорговец. – Чай ты пьешь. Значит, глуши всю чашку залпом.

– А то, что было? – недоверчиво осведомилась девушка, припадая к чашке и жадно глотая чай.

– Водка, – пожал плечами мужчина. – Я, конечно, знаю, что так согревать противопоказано. Но выбора не было.

– Что ты делаешь?!

Мужчина, повесив на натянутую посреди небольшой комнатки веревку свой плащ, скинул пальто и сам легко запрыгнул на печку, укладываясь на лежавший там матрас прямо рядом с девушкой и тут же проскальзывая к ней под одеяло.

– Иди сюда.

Он бесцеремонно притянул Розу к себе, заставляя ладошками упереться ему в грудь да и в принципе прижаться к нему всем телом.

– Ты объяснишь мне в коем-то веке, что происходит? – пискнула Розмари, подчиняясь. – И где мы, в конце концов?!

– Охотно. Я почувствовал неладное, ведь ждал тебя в вашем особняке. А твой дворецкий сказал, что ты изволила пойти погулять, просила оставить тебя в одиночестве. Тогда я, разузнав, что да как, рванул сюда. Нашел тебя, дуру такую, полуживой в снегу!

– Что?.. – Роза удивленно округлила глаза.

Она этого не помнила, и даже близко не представляла, что нечто подобное могло случиться!

– Это не конец. Я тут же потащил тебя сюда, в эту сторожку к вашему гробовщику, или как его там! Тут же выведал у этого мужика, где у него одеяла, еда и питье. А его самого отправил в город, чтобы он привел с собой этого вашего… Жерара. И одежду тебе привез новую.

– А почему сюда потащил, а не сразу в город? – непонимающе буркнула Роза, поднимая глаза на… видимо, своего спасителя.

– Потому что ты могла бы и не пережить этого! – рыкнул он, только сильнее прижимая девушку к себе. – А все мои телодвижения с переодеванием, одеялами, водкой и горячим чаем – чтобы согреть тебя, чахлик. И это, – он накрыл руку Розы, которую она хотела было отдернуть, своей, – тоже. Легче всего согреться от тепла другого тела.

– Спасибо.

Девушка поджала губы, осознавая, что заставила Кейдара понервничать. Как он вообще догадался, где ее стоило искать? Зачем пришел? Почему так переживал? Роза не знала ответов, просто прижалась к телу мужчины еще сильнее, чувствуя приятное тепло, пробиравшее тело до кончиков пальцев ног.

Кейдар только тихонько вздохнул, запуская пальцы во влажные волосы Розмари. Он помнил об обещании, данном Рею. Хотя, по правде говоря, он и сам бы пришел. Эта девочка была самым дорогим и единственным близким ему человеком на всем земном шаре. И он готов был бы ободрать его целиком, если бы появилась такая нужда. Благо, таковой не было.

– Я могу подарить тебе еще одну ленту, – вдруг спонтанно улыбнулась Роза.

– Что?.. – настал через Кейдара удивиться.

– Ну, я подарила тебе золотую ленту, чтобы ты завязывал ею волосы. А ты носишь ее на руке, – она пожала плечами. – А я подарю еще одну, волосы сможешь завязывать.

– Я их вечно теряю, забудь, – он бы отмахнулся, да возможности не было.

– Ну, а у меня их много.

***

После случившегося Розмари несколько дней пролежала дома, под чутким присмотром Гильома и Жерара. Она все-таки подхватила простуду, да и последствия обморожения были не самыми приятными. Правда, приходивший к ней врач как-то заметил, что если бы Кейдар не нашел ее, то буквально через час-другой на кладбище было бы одним покойником больше.

Девушка была благодарна Кейдару. Но не могла смотреть ему в глаза после всего случившегося. Столько навалилось на нее, а вытаскивать ее из этого состояния должен был он? Увольте. Роза доверяла работорговцу, но не была уверена в том, что не станет для него обузой, если даже банально позовет его прогуляться по городу. А ведь очень хотелось. Она чувствовала себя брошенной и опустошенной даже в окружении трепещущих над ней слуг и докторов.

– В конце концов, пропусти меня!

– Даже не думай об этом!

Девушка оторвалась от своих записей. Когда на четвертый день ей позволили встать с кровати, она тут же поднялась и принялась писать что-то в своем дневнике. И писала она слишком много и слишком быстро. Но раздавшиеся за дверью голоса заставили Розмари поднять голову от дневника в кожаной обложке, и даже выйти из комнаты.

– Что здесь происходит? – девушка выглянула в коридор и удивленным взглядом окидывая сложившуюся ситуацию.

– Роуз, наконец-то.

Перед ней предстало дивное зрелище. Кейдар, недовольно глядя на расставившего руки в стороны Жерара, пытался пройти. Вперед. Значит, – Розмари осмотрелась, – значит, определенно к ее комнате.

– Еще раз. Что здесь происходит? – Роза недовольно скрестила руки на груди, опираясь спиной о дверной косяк.

– Он меня не пускает, – Кейдар кивнул на Жерара. – Уже третий день подряд!

– Что?! – девушка округлила глаза.

– Врач запретил кому-либо посещать тебя, – напомнил всадник, все-таки отходя с дороги гостя. – Это было вынужденной мерой.

– Вынужденные меры окончены? – хмуро рыкнул Кейдар, обходя Жерара. – Я хотел справиться хотя бы о твоем самочувствии.

– Можешь войти, – Розмари благодарно кивнула Жерару, пропуская Кейдара к себе в комнату. – Ты идешь? – она улыбнулась всаднику.

– Постою на стреме, – отмахнулся он. – Не забыла, что он со мной сделал?

Девушка кивнула, скрываясь в своей комнате. Она проследила взглядом за Кейдаром, который спокойно прошел к окну и, оперевшись о подоконник, наконец, соизволил взглядом скользнуть по спальне, и, по совместительству, кабинету девушки.

– Мило, – констатировал он, кивая на гербарий из сухих листьев и цветов, разложенный у нее на столе. – Мертвых зверей скоро коллекционировать начнешь, м?

– Фу, – Розмари скривилась, возвращаясь на свое место и убирая дневник в выдвижной ящичек стола. – С чем… пожаловал?

Она так старательно скрывала то, что чертовски рада была видеть работорговца, что напрягалась от каждого его взгляда в ее сторону. И Кейдар не мог этого не заметить. Все-таки он был очень внимательным человеком. И, как выяснилось, довольно понимающим.

Он спокойно воспринял реакцию девушки на свое появление. Примерно чего-то такого работорговец и ожидал, поэтому удивлен он не был. Ну, разве что немного. Ведь он даже и не подозревал, что Роза будет действительно рада его визиту.

– Прогуляемся? Если ты, конечно, нормально себя чувствуешь, – спокойно спросил Кейдар, косо глядя на девушку.

Он свято верил в то, что готов был принять отказ. Нет, правда, если она сейчас скажет, что у нее дела или запланирована встреча с кем-то, он ведь совершенно не обидится.

– С удовольствием! – Розмари радостно улыбнулась.

Ей следовало развеяться еще с того дня как… ну, вы понимаете. Но девушка не могла себе этого позволить из-за болезни, так что теперь Кейдар, он стал для нее той самой отдушиной, человеком, который действительно готов был позволить ей скрыться от реального мира.

– Переоденься, – он улыбнулся. – Не хочешь надеть что-нибудь, к примеру, фиолетовое?

Он хитро ухмыльнулся, глядя на то, с какими удивлением и задорной улыбкой девушка смотрела на него. Она кивнула, скрываясь за ширмой.

– Да, есть фиолетовое платье… – Кейдар довольно хмыкнул, – …с золотой оторочкой.

Работорговец кашлянул. Чертовка.

***

– Куда мы выдвигаемся?

Работорговец пожал плечами. Он давно уже заявил Розе, что отлично знает центральную часть Шалле, ведь ему довелось провести здесь в общей сложности несколько лет, за время его работы с компанией Рея. Правда, сейчас он решил не упоминать об этом сотрудничестве. В конце концов, Розмари улыбалась в его компании далеко не потому, что он бороздил ее все еще свежие раны на душе. Нет, работорговец напротив не затрагивал тем, которые могли бы заставить Розу почувствовать себя хуже хоть на мгновение. Он… просто был рядом. И ничего не требовал взамен.

– Слушай, – Роза посреди улицы остановилась как вкопанная.

– Внимательно, – спокойно отозвался Кейдар, тут же за предплечье стягивая девушку с проезжей части.

– Не знаешь, случайно, где находится улица Дон?

Работорговец изогнул одну бровь.

– Ну… – Розмари замялась, – ладно. Вопрос ребром! Не слышал про чудный ресторанчик в подвале, который находится в квартале слегка правее улицы Дон?

Кейдар фыркнул, улыбаясь. Вот, значит, какое место она выбрала для визита? А у нее, оказывается, неплохой вкус не только в одежде.

– Улица Доу, – исправил он, потирая пальцами переносицу. – Да, я знаю этот ресторан. Знакомый когда-то умудрился затащить меня туда. Тихое, незаметное местечко. Удивляюсь тому, что вы с… – он кашлянул, – что ты его посещала.

– Я не была там, – отозвалась Роза, отводя взгляд. Она тут же постаралась опередить следующий вопрос Кейдара, который уже буквально повис в воздухе. – Зелман как-то о нем говорил!

– Ах… вот, как.

Работорговец слегка нахмурился. Он знал о том, что девушку с Зелманом связывали отношения. И, конечно, подозревал, что они были далеко более чем просто дружескими.

Друзья не выкупают наложниц из рабства, а просто дают за них залог, ожидая приезда настоящего хозяина. Друзья не гуляют по садам графов, обнимаясь в их углах. А, со слов Рауля, Кейдар во всех красках представлял себе подобные «объятия».

О кончине Аркура работорговец узнал с запозданием, уже после похорон. Орлондский не спешил делиться с другом этой новостью. Однако, в конце концов, упомянул об этом за обедом. И, не поверите, Кейдар даже наведался на могилу того человека, благодаря которому он и познакомился с Розмари.

На могиле он видел десятки букетов, большинство из которых еще даже не успело завянуть. Но кое-что выделялось из общего набора одинаковых венков, купленных в ближайшем магазинчике у флориста. Рядом с букетом из еловых и сосновых ветвей, о котором Кейдар уже слышал от Рауля, работорговец заметил что-то странное. В том плане, что подобные вещи на могилу обычно не кладутся. Это была записка, и что-то подсказало Кейдару, что ее писала именно Розмари.

Привязанная к одинокой веточке яблони, цветы которой так любил Зелман, на могиле лежала маленькая записочка, свернутая и аккуратно сложенная в оригами. Кейдар, конечно, не стал ее читать. Но все-таки поднял. Это было оригами журавлика, кропотливо сложенное Розой. А Кейдар был начитанным человеком и знал, что означал этот символ. Он тут же не выдержал, глядя на написанное на крыле у журавлика послание.

«Я обдеру весь земной шар, но не найду того, кто смог бы прочесть роман так, как ты».

Кейдар сглотнул.

– Идем, я отведу тебя в этот ресторанчик.

***

Ресторанчик действительно оказался очень милым заведением. В духе Зелмана, как выяснилось. Под стенами стояли несколько стеллажей с потертыми переплетами книг, тесно жмущимися друг к дружке. Несколько накрытых скатертями цвета смарагда столиков. Барная стойка из дерева, с вырезанными на ней кельтскими узорами. Несколько уютных диванчиков у огня, потрескивавшего в камине. Люстра с настоящими свечами, с которых в центр зала то и дело стекали капли воска, почему-то похожие на слезы. И…

У Розмари перехватило дыхание, когда под ее ногой скрипнула последняя ступень. Девушка увидела притаившееся в уголке, за стеллажами, фортепиано. Она, конечно же, не подала виду, но была очарована каким-то поистине домашним уютом этого места. Здесь все, даже цвет скатертей, напоминало ей о Зелмане. И от этого в груди щемило с удвоенной силой.

– Выпьем чего-нибудь? – робко спросила она, поднимая взгляд на Кейдара.

– Угощу тебя глинтвейном, – спокойно отозвался он, направляясь к бару.

Розмари благодарно улыбнулась, догоняя мужчину и тут же запрыгивая на высокий барный стул. Не получилось. Она соскользнула с его кожаного покрытия. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом.

– Неплохо, – хмыкнул, улыбаясь с какой-то затаенной грустью, Кейдар. – Помочь?..

– Нет!

С шестой попытки девушке все-таки удалось одолеть высокий стул. Главной задачей стало удерживание своей пятой точки на нем, ведь соскользнуть вновь не хотелось. Тогда работорговец точно рассмеялся бы.

Он протянул девушке бокал глинтвейна, с зачем-то глупо торчащей из него трубочкой и плавающем в бордовой жидкости кусочком ни то апельсина, ни то грейпфрута. Розмари не разбиралась.

– А оно… сильно алкогольное? – осторожно поинтересовалась Роза, первый раз принюхиваясь к аромату.

Кейдар прыснув, чуть не подавившись своим напитком. Работорговец вино если и чтил, то не сильно. Посему взял себе стакан виски безо льда. И этим-то дивным напитком он поперхнулся, закашлявшись.

– Сильно алкогольное, – повторил он, качая головой из стороны в сторону и явно пытаясь запомнить это. – Есть такая единица измерения «сильно-алкогольности», называется градусом.

– И сколько в нем градусов? – еще осторожнее, чтобы не вызвать очередной приступ смеха, пискнула Роза, осторожно прикасаясь губами к краю бокала. – Ай, да здесь не меньше семидесяти! Я язык обожгла…

Не удалось. Работорговец залпом осушил свой стакан, тут же кивнув бармену, чтобы тот повторил. И рассмеялся так звонко и заливисто, что одинокий посетитель, уплетавший какую-то курицу за столиком в уголке, даже вздрогнул.

– Не те градусы, Роза, – он с улыбкой смотрел на девушку, обиженно поджавшую губы. – Пей, в вине не больше двадцати из ста.

Она отвела взгляд, все еще смущенно глядя на свой бокал и зачем-то гоняя трубочкой несчастный кусок цитруса. Тот не был против, легко и активно плавал по бокалу. Девушка все-таки сделала несколько глотков. Горячий алкоголь приятно обжег небо, затем горло и, кажется, все тело. Мягкое тепло разливалось до кончиков пальцев, а, может, даже волос. Розе это понравилось, потому что второй бокал глинтвейна ей подали уже минут через пять.

– Странный привкус. Это же не только апельсин и вино? – поинтересовалась она, переводя взгляд на Кейдара.

Тот отвлекся от изучения местного меню. Особенно его интересовали мясо и выпечка, но, кажется, девушка решительно собиралась не давать ему спокойно читать.

– В глинтвейн еще добавляют корицу, – спокойно констатировал он, перелистывая очередную страницу. – Зачастую. Или любые другие пряности.

– Ты как Зелман, – грустно улыбнулась Розмари. – Тоже можешь говорить и читать одновременно.

– Скорее нет, чем да, – отозвался работорговец, – я смотрю картинки, – честно признался он, без тени улыбки. – И не рос в роскоши.

– Ты не знаешь его детства, – пожала плечами Роза, отводя взгляд.

– А он не знал моего. Но это же не помешало ему меня оскорблять, – спокойно фыркнул Кейдар.

Девушка сглотнула, тут же с силой сжимая зубы. Она знала, что Зелман никогда не был святым. Но Кейдар неосознанно все же задел ту струну ее души, на которую лучше было бы даже не дышать, не то, чтобы ее трогать.

– Он был отличным человеком!

– О покойниках либо хорошо, либо ничего, кроме правды, – работорговец отложил меню.

– Я ведь тоже могла умереть, если бы ты не забрал мой бокал, – сглотнула девушка. – Ты словно что-то почувствовал.

– Случайность.

– Но ведь…

– Не более, правда.

– Я больше так не могу, – соскочив со стула, Роза направилась в сторону туалета.

Ее бодрый шаг легко остановил Кейдар, одним только невесомым движением схватив девушку за запястье. Он почувствовал, что диалог ушел в слегка ненужное им обоим русло. Правда, не знал, как все выровнять.

– Мы не закончили, – спокойно констатировал он.

– Закончили, – чуть не всхлипнув, Роза вырвала руку.

– Розмари, – сквозь зубы рыкнул Кейдар.

Ответом ему стали лишь молчание и звук удаляющихся шагов, цокот маленьких каблучков по паркету.

– Роза! – выделив букву «р».

– К черту! – огрызнулась девушка. Внутри все перемешалось. Она была готова заплакать.

– Роуз.

Она замерла. Какой контраст. Кейдар бил наотмашь. Невероятно больно и метко, до протяжного воя. Он ненавязчиво напомнил Розе о своем положении. Не как работорговца, лишь как сильного мужчины в компании слабой девушки, которая слишком много о себе возомнила.

Ночь на корабле. Воспоминания нахлынули подобно лавине, и Роза вновь вспомнила ее. Слезы словно вмиг исчезли. Как и тогда, когда она была лишь жертвой, прикидывалась невинным ангелочком в объятиях самого дьявола. Этого чертового Сатаны с юга.

Роза сжала зубы. Зелман и Кейдар… они ведь даже чем-то похожи. Зелман доказал девушке ее собственную развратность, Кейдар же дал ощутить последствия глупости.

По телу пробежалась стайка мурашек, стоило ему лишь приблизиться и легко коснуться открытых плеч девушки удивительно горячими пальцами. Розмари тихо всхлипнула, делая шаг назад и прижимаясь к мужчине.

– Я скучаю по нему, – прошептала она, больно кусая губу.

– Знаю.

– Мне иногда кажется, что умереть должна была я, – тихо продолжила девушка. – Зелман провожал меня домой. Если бы не я, на него бы не напали. Если бы не моя идея с шампанским для гостей, никто бы не отравил Рея. Я… просто ужасный человек! – она всхлипнула еще громче, тут же скрывая лицо в ладонях.

– Ты ни в чем не виновата, – непривычно было говорить мягко, но Кейдар очень постарался.

– Правда?..

– Клянусь.

Девушка молча обернулась, утыкаясь в грудь мужчины и редко вздрагивая. Она позволила себе плакать рядом с ним. Значит, Кейдар умудрился каким-то образом заслужить себе прощение.

Просто Роза боялась, что и она может уйти, не успев что-то закончить. И прощение, дарованное работорговцу еще тогда, в последний вечер в Алжире, пригодилось только сейчас. Как бы корыстно это не звучало.

Пальцы Розмари скользнули по запястью мужчины, задев золотую ленту. Для себя она давно уже поняла, что Кейдар ее ценит. Хотя бы за эту ленточку.

– Зачем ты ее носишь?..

– Дань уважения человеку, которого я ценю намного больше, чем остальных.

В голове пронеслось мимолетное: «он тоже так сказал». И Роза тут же лишь с большей силой обняла Кейдара, словно не желая его отпускать. Нет, не смей исчезать!

– Пожалуйста, хоть ты не бросай меня, – раздалась тихая мольба, сквозь рыдания девушки.

– Они и не бросили тебя, маленькая дурочка, – с трудом подбирая добрые слова, отозвался работорговец. Он не умел поддерживать людей, но ради этой девочки готов был попробовать. – Все бы отдали за еще один день с тобой. Только не получилось. Не всегда получается. Но ты не вини их, хорошо?

Розмари лишь сильнее разрыдалась, а Кейдар горько улыбнулся. Да, вот так, плачь. Именно это и было ей нужно. Выплакаться. И он готов был слушать. Хоть до самой… смерти.

========== 5.10 ==========

Отзвенела Новогодняя ночь, которую Роза соизволила провести в гордом одиночестве. Девушке не здоровилось, а потому она закрывалась у себя в комнате, изредка выбираясь оттуда дабы удостовериться в том, что у Жерара все в порядке. Ну и, конечно же, дабы стащить что-то вкусное с кухни. Всадник отсиживался в конюшнях, сетуя на то, что зима в этом году выдалась на диво холодной. Мужчина был обрадован тем, что Розмари, последовав примеру Рея, устроила для слуг новогодний пир. Однако его расстраивало то, что сама девушка на пиру не объявилась. Продолжала отсиживаться в компании своего дневника, подаренного Реем.

Жерару было поручено следить за лошадьми, а потому для него стало большим ударом то, что любимая лошадь Розы не так давно скончалась. Узнал он об этом еще по приезду из Алжира, однако от шока все еще не отходил. Кошмар с тех пор перестал слушать даже своего лучшего друга, частенько отказывался от еды и питья, не давал себя оседлать. Словно кто-то свыше прогневался на Розу и всех, кто ее окружал. Неприятности нависли над ними буквально ощутимым черным покрывалом.

Девушка этого не замечала. Из дому она практически не выходила, лишь иногда доводилось выбираться во двор. Она даже слепила с Моникой снеговика, которого наутро обнаружили двое соседских ребятишек, перебравшихся через забор поместья. Они не стали разрушать творения Розмари, а потому девушка попросила Жерара не слишком кричать на нарушителей порядка.

Но морозным утром первого января, когда все слуги уже спали, с позволения Розы, отсыпаясь после вечернего празднества, у ворот поместья остановился всадник на гнедом жеребце. Не заметив никакого шевеления в окнах дома и в принципе не наблюдая никакой реакции на собственное появление, он недовольно покачал головой, оценивающим взглядом окидывая окна на втором этаже поместья. Роза никогда не оставляла окна закрытыми, если она не спала. Также девушка обладала привычкой опускать тяжелые бархатные шторы и тогда, когда она уходила из дому. Слегка призадумавшись, Кейдар сделал для себя вывод, что Роза, как истинный жаворонок, не может спать в такое время суток. Значит, хозяйки поместья не было дома. Но куда любой адекватный человек может уйти по полудни первого января? Похмеляться в бар? Нет, это не для Розмари. Все же остальные заведения в это время были уже закрыты. Людям тоже хотелось отдыхать.

Зная девушку, Кейдар мог предположить, что она просто ушла на прогулку и сейчас блуждает где-то по пустынным, засыпанным остатками хлопушек и завешанным мишурой улицам города. Но тогда из дому ушел бы и Жерар, ведь он не позволял Розе гулять самой, в целях ее собственной безопасности, конечно же. В конце концов, она была единственной владелицей несметного богатства, а прямых наследников у девушки не было. Но Жерар без коня все-таки не уходил, а его верный Кошмар преспокойно разгуливал по лужайке перед домом. Следовательно – Розмари ушла сама. Но куда?

Кейдар с прищуром оглядел окрестные улицы. Затем, подавив вздох, вновь запрыгнул на коня, разворачивая того в сторону центральной части города. Он подозревал, что найти девушку сейчас можно было только в одном месте.

***

Скрипнула дубовая ступенька. Каблуки мужских сапог несколько раз стукнули о паркет, эхом гулко отражаясь от стен практически пустого подвального помещения ресторанчика с одним посетителем. С тем самым посетителем, который сейчас наигрывал ноктюрн Шопена на фортепиано. Кейдар вздохнул, вытирая лоб платком и стягивая с рук черные перчатки.

– Как знал, что найду тебя здесь, Роуз.

Оборвалась, на секунду зависнув в воздухе, нота.

– Как я надеялась, что ты станешь искать, – тихий всхлип и Роза, вскочив, упала в объятия работорговца, носом утыкаясь ему в грудь.

– Сегодня ты по-особенному божественно играла, – он улыбнулся, прижимая к себе девушку. – От одиночества ли?

– Быть может, – Розмари неловко пожала плечами. – Потанцуем?..

Кейдар вновь подавил тяжелый вздох. В его холодных глазах плескалась грусть. Он принес весть, которая могла стать слишком горькой, разбавив сладковатый вкус этого дня.

– Конечно, – мужчина улыбнулся.

Он легко подхватил Розу под руки, даже слегка приподнимая ее над полом, чем вызвал заливистый смех девушки, с глаз которой постепенно пропадали слезы. Вспоминая мотивы ноктюрна Шопена, того самого, который он так бесцеремонно прервал своим появлением, Кейдар кружил Розу в нежном танце, искусно лавируя меж пустых столов. И, вот оно, крещендо! Подняв девушку максимально высоко, Кейдар с улыбкой смотрел на нее несколько секунд, впервые, кажется, снизу вверх, не сильно спеша опускать ее на пол.

– Можно украсть тебя? – он хмыкнул, ставя Розу на пол с такой легкостью и аккуратностью, словно все это время он держал в руках фарфоровую куколку.

– Увезти в Алжир? Увольте, – девушка покачала головой, запрыгивая на стул у барной стойки.

– Я и так чувствую себя мелким воришкой каждый раз, когда гляжу на тебя, – улыбнулся работорговец, опираясь о стойку возле Розы.

Он кивнул скучавшему в углу бармену, коротко бросив название алкогольного напитка.

– О чем это ты? – Розмари непонимающе изогнула брови, опуская подбородок на сложенные руки.

– Когда ты улыбаешься – я потихоньку краду твою грусть, складываю себе в карманы, – глядя куда-то в пустоту, грустно вздохнул мужчина. – А что мне еще остается? Ты всегда принадлежишь другому человеку всецело. Я лишь ворую.

– Кейдар, я…

Розмари буквально на секунду отвлеклась, принимая у бармена из рук какой-то коктейль, заказанный работорговцем. Но она отвлеклась. А он продолжил.

– Я каждую секунду краду твой запах, образ, – он с легкой ухмылкой сделал какой-то неопределенный жест рукой, словно проводя пальцами по запотевшему стеклу. – Я приходил к тебе в дом и крал тебя на разговор, на прогулку. Жалел тогда, что хорошо знаю город. Хотелось с тобой потеряться, а потом сказать, что так и было задумано. Что так я и планировал… украсть тебя на чашку кофе, на снег в твоих волосах, на румянец этих щек. Потому что ты настолько живая, что рядом с тобою тепло даже в самый морозный день.

– Даже когда я была при смерти? – Розмари сглотнула, отводя взгляд.

– Да, – понуро хмыкнул Кейдар, продолжая улыбаться. – Глупо это все как-то, не находишь?

Девушка молча покачала головой. Она понимала чувства Кейдара, ведь ощущала нечто подобное рядом с Реем. Когда он еще был рядом. Роза с силой сжала кулаки, позволяя ногтям впиваться в ладони. Боль настойчивой волной прокатилась внутри, пересчитав ребра и плетью ударив по ёкнувшему сердцу.

Ей всегда казалось, что Рей скоро исчезнет, даже когда этот миг расставания был еще так невероятно далек, Розмари словно чувствовала, что не успеет получить достаточно счастливых моментов. Внутренняя боль уже казалась практически физической. Ее иглы впивались в тело, разрывая его на сотни мелких лоскутков. Розмари раньше даже не осознавала, что весь ее маленький мир крутился вокруг одного человека. А остальные… они оказались обычными спутниками в нем. Она чувствовала себя самой последней эгоисткой этого мира, но никак не могла прекратить думать лишь о том, что во всем виновата была лишь она сама. Ведь кто же еще?.. И даже если бы сейчас прибежал Жерар и сказал, что убийца Рея наказан, его вздернули на виселице, четвертовали или отдали на корм собакам – Розе бы не стало легче ни от одного из этих вердиктов. В конце концов, она в последнюю очередь винила в смерти близкого человека именно того, кто его, собственно, убил.