Текст книги "Пианистка (СИ)"

Автор книги: Даша Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Розмари вновь осталась одна. В полной безопасности, на втором этаже, в прохладной комнате с видом на закат. Легкий ветерок ласково гладил ее волосы, ее открытый наряд. Зелман позволял ей ходить по номеру в легкой блузке и такой же легкой юбке до колен. Все же жара Алжира не располагала к облегающим одеждам.

Девушка перевела взгляд на диван. На нем лежали перчатки Зелмана. Опять забыл. Роза улыбнулась, ожидая, что аристократ скоро вернется, ругаясь на неизвестном ей языке.

Так и случилось. Раздался стук в дверь. Розмари вскочила с места, подбежала к двери и повернула защелку замка.

«Но ведь Зелман никогда не стучит, у него же есть свой ключ…» – пронеслась в голове девушки тревожная мысль.

Но слишком поздно. Дверь уже была открыта. Даже глядя в пол, Розмари мгновенно заметила края фиолетового плаща, изрядно присыпанные дорожной пылью южного города.

– Роуз, – Кейдар улыбнулся. – Так и знал, что откроешь.

Розмари мгновенно потянула дверь на себя, попытавшись закрыть ее, но куда уж там. Кейдар легко удержал ее, делая шаг в комнату.

– Не хочу тебя учить, но это невежливо. Закрывать двери прямо перед носом гостя, – ласково улыбнулся мужчина, наблюдая за отступившей вглубь комнаты Розой. – Боишься меня, – протянул он не без наслаждения.

– Что Вы здесь делаете? – пискнула девушка, отступая к комоду. По ее предположениям в его верхнем ящике Зелман хранил пистолет. Хотя Роза понимала, что даже если она возьмет оружие в руки – она никогда не сможет выстрелить.

– Зашел повидаться. Специально подгадал момент, чтобы мы с тобой остались наедине. Разве не прекрасно? – Кейдар в один большой шаг преодолел расстояние между ним и Розой. – Только не дрожи как осиновый листочек, я чувствую себя монстром.

Это резкое движение работорговца заставило Розмари с удивительной скоростью отскочить назад и за считанные секунды выхватить пистолет из ящика комода. В следующий миг дуло пистолета уже смотрело на Кейдара.

– Выстрелишь? – работорговец скептично изогнул бровь, делая еще один шаг к девушке. Медленно, размеренно, спокойно. Он знал, что им не помешают. Что ничто в этом мире сейчас не способно было нарушить его план. – Я скучал по тебе, не вежливо так встречать гостя. Такое не гостеприимство совершенно не вяжется у меня в подсознании с образом юной девушки.

– Н-не приближайтесь, – сглотнула Роза, наблюдая за тем, как все же неумолимо, шаг за шагом, он становится все ближе к ней. – Я выстрелю…

– Не выстрелишь, – Кейдар покачал головой. В следующую секунду он рукой сжал дуло пистолета. – Пусти, – шепотом приказал работорговец, мягко заставляя девушку выпустить оружие из рук. – Умница, Роуз, – он улыбнулся, откладывая пистолет в сторону и прижимая девушку к комоду. – Не выстрелила бы, он не заряжен, – выдохнул он, с укором глядя на дрожащую девушку.

– Я не позволю Вам…

– Когда я тебя спрашивал? – вздохнул Кейдар, обняв девушку. – Я не собираюсь тебя похищать, убивать или насиловать. Успокойся. Я отпускаю, да? – прошептал он ей на ухо, мягко выдыхая каждое слово, прилагая все усилия, чтобы не напугать и без того напуганную Розу.

Розмари опешила. Зачем же он тогда явился? В голове у девушки не складывалось цельной картинки. Получался какой-то откровенный бред. С трудом поверив работорговцу, она прошептала ничтожно тихое «хорошо».

– Умница. Не нервничай, – Кейдар улыбнулся, отпуская девушку и отступая вглубь комнаты. – Неплохие апартаменты, вынужден признать. Аркур любит роскошь? Хотя, ему не привыкать. С детства ведь живет в таком.

– Вы ничего не знаете о его детстве, – буркнула Роза, отступая к дальней стене.

– Ты все продолжаешь нарываться, – Кейдар ухмыльнулся, – думаешь, все аристократы с детства живут в полном шоколаде? – работорговец горько вздохнул, присаживаясь в кресло у стены. – Ты ведь тоже аристократка. В будущем, как я полагаю, станешь женой Рея, – он улыбнулся, наблюдая за удивлением девушки, – я, конечно, не Нострадамус, но считаю такой вариант развития событий вполне возможным. Так вот, твое детство было далеко не радужным. Точнее, самым обычным, если говорить точнее. Верно?

Роза кивнула, глотая ком, вставший у нее в горле. К чему он клонит? Зачем явился? Чего хочет, в конце концов?

– …все еще мучаешь себя вопросами о том, к чему я веду? – Кейдар прервал ее раздумья насмешливым взглядом.

Розмари отступила. К чему все эти разговоры, чего он добивается?

– Зачем Вы пришли? – девушка с опаской покосилась на работорговца.

Тот несколько секунд насмешливым взглядом мучил ее, а затем вполне миролюбиво выдал, зевая:

– Знаешь, все мои слова о том, что я подгадывал момент, дабы явиться к тебе – были ложью, – Кейдар пожал плечами, наслаждаясь полным удивления взглядом Розы. – Я шел по городу, заметил Аркура, который как раз вышел из этого отеля. Догадался, что ты осталась одна. А на улице, знаешь ли, жарко. Решил зайти, как знал, что в номере у вас относительно прохладно. Относительно улицы, я имею ввиду. Не дашь мне воды?

Розмари кивнула, направившись на небольшую кухню, которая входила в их номер. Набрав в стакан воды, девушка вернулась в комнату. Замедлив шаг, она приблизилась к Кейдару, протягивая ему стакан.

– Настолько боишься, – протянул работорговец, все еще наблюдая за девушкой. Ни одна ее эмоция не могла укрыться от его внимательного взгляда.

Спешно поставив стакан с водой на небольшой кофейный столик перед креслом, Розмари поспешила отойти от мужчины на безопасное расстояние. Не успела.

Со свойственной ему резкостью Кейдар схватил девушку за предплечье, удержав ее подле себя.

– Я хотел кое-что тебе отдать. На самом деле, за этим и зашел. Воды я мог спокойно выпить и у себя дома, если ты не забыла, поселились вы в предельной близости от моего жилья. Но у меня есть кое-что для тебя, – работорговец запустил руку в карман фрака, доставая оттуда подвеску на цепочке. – Это ведь принадлежит тебе, верно, Роуз?

У нее перехватило дыхание. Ее кулон, подарок матери. Кейдар нашел его. И решил вернуть?..

Розмари глазам своим не верила. От удивления она даже и ответить не смогла, лишь кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы радости. Она понимала, что это все могло быть лишь жестокой шуткой со стороны Кейдара. Что сейчас он спокойно может встать и уйти, оставив ее в таком ужасном положении. И Роза понимала, что за этим кулоном она даже отправилась бы к нему домой. Не одна, конечно, но отправилась бы.

– Я заметил, что каждую ночь ты доставала его. И когда тебе было грустно, ты смотрела на этот кулон, все время так осторожно сжимала его в кулачке, – вкрадчиво прошептал Кейдар. – Я запомнил это, понял, что для тебя эта вещь значит очень многое. Иначе не отдал бы его тогда. И сейчас не пришел бы. Но, раз так сложилось, забирай, – он вложил прохладный металл в руку девушки, которая не могла поверить своему счастью. – Больше не теряй.

– Спасибо. Огромное Вам спасибо! – девушка буквально взвизгнула и, не контролируя себя от радости, обняла работорговца.

Кейдар слегка опешил. Он не ожидал такой бурной реакции, хоть и предполагал, что девушка будет рада возвращению своей самой дорогой, как ему показалось, вещи. Работорговец довольно мягко обнял девушку в ответ, касаясь руками ее спины.

– Я понять не могу, – Кейдар с трудом сдержал смех, – так ты меня боишься, или нет?

Роза отпрянула, краснея.

– Простите, я позволила себе слишком многое…

– Брось, – работорговец отмахнулся. – Вижу, неплохо я тебя выдрессировал, – он хохотнул. – Можешь отбросить это. Я для тебя теперь никто.

– Но ведь…

– Молчи, – Кейдар поднялся с места. Он понимал, что лучше ему не оставаться с этой девочкой наедине надолго. Зелман мог вернуться в любую минуту. – Один умный бродяга как-то сказал мне, что если ты не уверен в своих словах – лучше оставить их при себе. Можешь воспользоваться этим принципом, разрешаю.

– Бродяга?..

Кейдар поморщился, словно ему пришлось прожевать лимон. Он явно сболтнул лишнего, впервые, за все время общения с Розой.

– Кто ты такой?

– Что? – работорговец вскинул брови, не совсем понимая суть вопроса. – Что ты…

– Кейдар, – Розмари сглотнула. Она никогда не обращалась к нему по имени. – Ты же не родился в семье аристократов, я права?

Кейдар отвел взгляд. Уйти сейчас было бы удачно, но очень некрасиво.

– Права, – работорговец кивнул. – Не бойся, спрашивай. Я отвечу тебе.

– Я ничего о тебе не знаю. Откуда ты родом? Расскажи о себе.

– Думаю, мы больше никогда не увидимся. Пусть будет так, – Кейдар вновь опустился в кресло. – Розмари, мне тридцать три года. И я повидал в жизни столько зла, сколько ты, надеюсь, не увидишь никогда. Знаешь же, кто такие бедуины? Так вот. Я не знаю своих родителей, знаю только, что они были бедуинами. В чем-то я даже понимаю их, но не прощаю. Они бросили ребенка у ворот одного небольшого городка. Ночью, в пустыне. Я помню, что мне было очень страшно, ведь мне было всего лишь около пяти лет. А я так просил маму остаться. Она сказала, что скоро вернется, просила подождать ее там, на камне у ворот. Как ты понимаешь – не вернулась.

Я родом не из этих мест, хотя многие так подумают. Нет, я не из Алжира и даже не из Египта. Моя родина – маленькая страна на юго-западе Африки. Она называется Малави, слышала когда-нибудь? Хотя, не отвечай. Уверен, что ты не слышала. А между тем, ее название переводится с одного из множества диалектов как «свет, сияющий над озером». Красиво? Не спорю. Только то самое озеро я в жизни видел от силы раза три. И то, уже в зрелом возрасте, когда я возвращался на родину. Чтобы посмотреть, откуда я так мечтал сбежать. Я понимал, что мог бы вернуться. Мог бы жить там, но на тот момент уже ничего нельзя было изменить, – Кейдар осуждающе взглянул на Розмари. Та боялась дышать, чтобы не сбить его.

Я провел несколько дней, собирая крохи по тамошним базарам и ютясь холодными ночами в узких переулках. Законы строги. И, в конце концов, меня поймали, да. Поймали, продали в рабство. Знаешь, что детей продают богатым шахам? Некоторым они служат, а кому-то нужны и… для других целей, – работорговец сжал кулаки. – Я видел жестокость каждый день. Мне повезло попасть на фабрику, на которой нас сутки напролет заставляли ткать ковры. Ты даже не представляешь, какой дивной красоты были те ковры! Но я и по сей день не могу смотреть на них без дрожи. Видел, как такие же дети как я страдали. Те, кто был слабее, не справлялись с работой, умирали от жажды и истощения.

В душе я лелеял мечту сбежать. И я сбежал. Мне было восемь. Тогда я был глуп и наивен, думал, что смогу легко убежать из страны. Думал, что за ее пределами царят радость и добро, – Кейдар сжимал кулаки все сильнее. Костяшки пальцев уже побелели. Казалось, еще немного, и он сорвется. Но его лицо не выдавало ни единой эмоции. Маска, как говорил Зелман. – Как же я ошибался. Убежав в пустыню, я несколько дней брел по ней в поисках той самой страны, в которой все хорошо и радостно. Дальше я ничего не помню. Мне рассказывали, что меня нашли в нескольких километрах от фабрики. Говорят, еще немного, и я бы погиб. На фабрику меня так и не вернули, и я радовался этому избавлению. Я был слишком слаб для работы.

А затем началось самое страшное. Рабовладельческий рынок, черный человек, купивший меня, корабль, на котором меня увозили за море. И тот самый человек, который говорил мне о том, что если я буду послушным «хозяин выберет меня». Я был послушным. Слишком послушным.

Вырваться оттуда удалось мне только к семнадцати моим годам. У меня уже были силы, но все еще не было мозгов. Я не вернулся на родину, отправился в Алжир. И здесь я попытался начать новую жизнь. Продавал фрукты и овощи на каком-то базаре. Там я и увидел того бродягу. Он каждый день приходил на базар и просил милостыню. Я угостил его абрикосом, как сейчас помню. Хозяин тогда жестоко избил меня за то, что я отдал один несчастный фрукт тому человеку.

Так прошло несколько лет. Я пытался помогать другим, вспоминая ту боль, которую испытал сам. Но от этого было лишь хуже мне.

– И тогда ты решил причинять другим боль, чтобы загладить свои душевные раны? – сглотнула Роза, впервые осторожно коснувшись руки работорговца. – Извини, но это никак тебя не…

– Много ты понимаешь, – Кейдар вновь отмахнулся от нее. – Сижу и думаю, зачем я вообще тебе это рассказываю?

– Потому что ты не хочешь быть один.

– Да что ты несешь, Роуз? Ты вообще в своем уме?

Девушка кивнула, глядя прямо в глаза Кейдара. Только сейчас она поняла, что все это время скрывалось под тем ледяным, холодным взором. Невыносимые одиночество и боль, вкупе с ужасными воспоминаниями.

Он человек, потерявший все. В том числе и веру в человека. В самого себя. Добрый человек, по прихоти этой жалкой судьбы ставший тем, кем он представал сейчас перед Розой. Она не раз замечала, как сквозь эту напускную злобу и гордость проглядывали человеческие чувства. Сострадание, жалость, вера.

– Мне очень жаль, – выдохнула Розмари, не замечая, как по ее щеке скатилась серебряная слеза.

– Даже не смей рыдать за меня. Я поклялся когда-то, что не позволю себе слезы, как бы больно мне ни было.

– Я не давала такой клятвы, – девушка пожала плечами, все еще касаясь руки Кейдара.

Она держала его за руку, улыбаясь и отчего-то плача.

Кейдар не мог понять, что она чувствует. Что чувствует он. Но это точно было что-то, ради чего стоило жить.

========== 4.07 ==========

– Ну, а затем я выкупил ее у того наглого парня, – взахлеб рассказывал Зелман, наблюдая за потугами Рея справиться с пуговицами на рубашке.

Алжир радовал стабильно жаркими днями. Для привыкшего к этому Зелмана жара не была новинкой, а вот только прибывший Рей испытывал явный дискомфорт. Хотя, в данный момент все его мысли были заняты только Розой.

– Долго еще? – он одернул друга за рукав.

– Тебе так не терпится повидаться с ней? – Зелман лукаво улыбнулся, одарив Рея взглядом, полным гордости за то, что именно он вернул ему любимую.

– Не задавай глупых вопросов, прошу, – Салэс лишь покачал головой.

– Ладно, думаю, вам лучше будет остаться наедине. Мне вернуться к вечеру? – аристократ рассмеялся, вложив в руку собеседника ключи от номера. – Отдохните, поговорите. Чаю выпейте, в крайнем случае. Вернусь к полуночи, не раньше. Тебе до конца улицы, упрешься в здание из кирпича. Тут такие редкость, не ошибешься. Удачи, – подмигнув другу, Зелман развернулся на каблуках, направляясь в противоположную от отеля сторону.

Рей не стал останавливать друга. Сейчас его мысли были заняты совершенно другим человеком.

Розмари.

Уже приближаясь к единственному зданию из кирпича, Рей ускорил шаг. Он заметил у входа в отель кого-то очень знакомого. Темно-фиолетовый плащ, белая рубашка, широкие черные брюки. Этот человек даже со спины показался Рею до боли знакомым. А еще эти каштановые волосы. Что-то заставило Рея окликнуть мужчину.

– Уважаемый! – закашлявшись от пыли, поднявшейся в переулке, аристократ с трудом выплюнул арабское слово.

Мужчина обернулся. Он его узнал.

– Салэс, – сквозь зубы прошипел Кейдар, одергивая плащ.

Сейчас у него был выбор. Сбежать, навсегда исчезая из жизни этого человека, и тем самым обрекая Розмари на расспрос по поводу того, что же он тут делал. Или же, пойти на контакт с Реем и пережить этот допрос лично.

– Каким ветром тебя сюда занесло? Мне никто не предвещал штормовое предупреждение с северным ветром и налетом иностранцев, – Мохсен сделал шаг навстречу Рею.

– Так я не ошибся, – аристократ хмуро взглянул на работорговца, – это ты ее похитил.

– Я, – Кейдар пожал плечами. – Это моя профессия. Насколько я знаю, ты тоже далеко не на продаже цветов зарабатываешь. Не так ли, Рей Салэс, владелец крупнейшей рабовладельческой и торговой системы «Око»?

Рей сплюнул на пыльную дорогу, рукавом закрывая лицо от песка, который ветер так нещадно бросал ему в глаза.

– Зайдем внутрь, если ты настроен на разговор, – Мохсен кивнул на отель.

Рей молча согласился, проследовав за работорговцем в холл здания. Останавливаясь в нескольких метрах от входа, он одарил Кейдара взглядом, полным ненависти.

– Во Франции я вызвал бы тебя на дуэль и застрелил, – констатировал Салэс, – но здесь, насколько я знаю, нет такого обычая.

– Я не стану специально ехать во Францию, ради возможности постреляться с тобой, уж извини, – Мохсен хохотнул. – Местный житель скорее бы нанял банду головорезов, которые бы зарезали меня по дороге домой.

– Неплохая идея. Что ты сделал с моей Розой?

– Формально, она не была твоей все это время. В данный момент принадлежит твоему другу, так что не разбрасывайся словами.

Рей хмуро взглянул на работорговца, заставляя того отвести взгляд. Хоть Кейдар и умел вызывать мурашки своим холодным взглядом, сейчас это явно не сработало бы. Рей же был зол. Он был в бешенстве.

Хоть и не показывая этого, Салэс сейчас готов был голыми руками задушить работорговца. Разговор по душам с этим человеком явно не входил в его планы. Но, если бы что-то пошло не так, Кейдару пришлось бы туго. Самые спокойные и уравновешенные люди срываются в сто раз страшнее тех, кто делает это постоянно. В данный момент только от работорговца зависела его дальнейшая судьба.

– Что ты здесь делаешь? – аристократ взглянул на часы, прикидывая, сколько времени он способен выделить на перепалку с этим нежелательным субъектом.

– Живу.

– Не верю.

– Твое дело, – Мохсен пожал плечами. – Живу в соседнем здании. Заходил сюда…

– За солью и спичками? Я слишком хорошо распознаю ложь. Что ты здесь делал, Мохсен?

– Сколько же от вас проблем, – Кейдар раздраженно потер пальцами переносицу. – Да, я живу поблизости. А сюда я заходил в надежде вновь выкрасть твою подружку, но ты явился очень вовремя, браво.

Он уже понимал, что несет сейчас полнейший бред. В планы Кейдара не входило никакое похищение. Но это было то, что Рей готов был принять.

– Все еще не верю, – Салэс сверлил работорговца взглядом черных глаз.

Мохсен опешил. Он был готов к тому, что Рей не поверит в какую-то выдумку, но это было тем, что можно было понять и оправдать. Он и сам был готов придумывать себе оправдания.

– Эх, – работорговец сложил руки на груди, – а эта версия чем тебе не по душе? Хорошо. Давай так – мне нужно было кое-что отдать

Розмари. Все. Удовлетворено ли ваше любопытство?

Рей несколько секунд медлил с ответом. Он не мог поверить в то, что такая откровенная на первый взгляд ложь, при тщательном разборе, казалась правдой.

– Вполне, – Салэс сглотнул, не особо веря своим же чувствам. Они ни разу не подводили его в его карьере, с чего бы им сейчас выйти из строя?

– Чудесно. Если это все, я думаю, нам не о чем больше говорить. Всю свою пламенную речь полную ненависти можешь отправить мне почтой. А у меня еще дела, – отвернувшись от Рея, Кейдар направился к двери. На несколько секунд сжав в руке ручку, он все же обернулся. – Увезешь ее во Францию?

– А, – Рей немного удивленно воззрился на собеседника. С каких пор он стал интересоваться судьбой Розмари? Не собирается ли он вновь ее похитить? Хотя, нет. У него уже была такая возможность. Значит, этот южанин уже отбросил надежды продать Розу на аукционе. – Да. Найдем ближайший корабль и вернемся.

– Могу помочь, – Мохсен, обернувшись, насладился полным недоумением Рея. – Я плыву во Францию завтра вечером. Если хотите

– присоединяйтесь.

– Почему ты думаешь, что…

– Рей! – звонкий крик Розы долетел до ушей мужчин за несколько секунд до того, как появившаяся на лестнице девушка повисла на шее у Салэса.

Кейдар отвел взгляд, все еще мучаясь в сомнениях, стоит ли помогать аристократу. Ему выдавалась уже вторая возможность уйти. Но он продолжил упорно стоять на месте, прокручивая в голове слова, сказанные Розой несколько минут назад: «…чтобы сделать мир лучше, стоит начать с себя и тех, кто рядом. Все равно тебе не изменить всего, так почему бы и не начать менять с малого?».

– Что здесь происходит? – девушка удивленно взглянула на Кейдара, затем на крепко прижимающего ее к себе Рея.

– Не важно, малышка. Уже ничего не важно, – Рей покачал головой, вдыхая аромат волос девушки, еще сильнее вжимая Розу в свою грудь.

– Я предлагал помощь, – процедил Кейдар, наблюдая эту картину не без толики ревности. – Могу завтра «подвезти» вас до Ольсена. Там и расстанемся.

– Рей? – девушка перевела взгляд на возлюбленного. – Это же хороший шанс не оставаться тут надолго!

– То есть, – Салэс, немного опешив, взглянул на девушку, – ты не против отправиться с этим человеком?

Роза покачала головой.

– Но ведь ты его совсем не…

– Я знаю его дольше, чем ты, – Роза рассмеялась. – Он не плохой. Просто прикидывается.

– Ты мне это потом расскажешь, договорились? – Рею уже не терпелось отделаться от работорговца и остаться наедине с любимой девушкой. – И, если ты согласна, тогда и я не имею ничего против.

– Пусть будет так, – Кейдар кивнул. Слова девушки смутили его, и сейчас он был бы рад любой возможности по-тихому уйти. – Тогда завтра в девять вечера я буду ждать вас у входа в порт.

Взмахнув полами плаща и прикрывая рот воротником, Мохсен вышел на улицу. В эту ночь он не собирался спать. Ему предстояло собрать своих матросов.

Ведь он не собирался покидать Алжир в течении следующего месяца.

Но обстоятельства подталкивали его к другим действиям.

***

Рей буквально на руках затащил девушку в номер. Обнимая уложил ее на кровать. Он целовал ее, наслаждаясь этой близостью. Какая радость. Вот она, она рядом, она жива. Рей словно не верил в то, что они вновь вместе. Он знал, что больше никакая сила в мире не способна будет их разделить. Нет, не придумали еще такого. И не придумают, он был в этом уверен.

Как можно разделить две души, которые любят друг друга? Можно. Но влюбленные души будут всегда и везде стремиться друг к дружке. И если не в этой жизни, то в другой уж точно.

– Роза, Розмари, дорогая моя, – Рей шептал беспорядочно, так тихо и ласково, в перерывах между поцелуями.

Он не говорил больше ничего, продолжая целовать Розу. А она и не была против. Наконец-то.

Стоило ли вынести весь этот кошмар, чтобы ощутить на себе настоящую, подлинную любовь Рея, выдержанную временем? Она не знала. Сейчас она не знала ничего. Лишь осознавала то, что отныне и навсегда – он никогда не отпустит ее. Не позволит никому забрать или причинить боль. И плевать, что Рей не всесилен.

А скоро еще и возвращение в Шалле. А там Жерар. Она так надеялась, что с ним все хорошо. Но сил и времени спросить не было. А ведь вскоре в Шалле вернется и Зелман. И он обязательно устроит что-то «из ряда вон», это ведь его специализация. А еще там где-то Моника, Ласка и Кошмар. И вечно вежливый дворецкий Рея, который с вечно невозмутимым лицом спросит у хозяина, не желает ли тот выпить чаю.

Как же давно Розмари не пила обычный черный чай, который так уважал Рей. Но сейчас им обоим было не до чая. Утопая друг в друге они были готовы на все, ради своей любви.

Похоже на красивую сказку, не правда ли? Ну, а в сказках так и бывает. Прекрасный принц заберет принцессу из замка, отвергнув злого дракона, и под красивую музыку, например под мелодии Моцарта, увезет принцессу в закат. Туда, где все будет хорошо.

Картафил видел все это. И он был искренне рад за девушку. Ведь он лелеял надежду, что, вернувшись домой, Роза не оставит без внимания и фортепьяно, что терпеливо дожидалось ее в библиотеке.

Просто он знал, что это еще не конец. Далеко не конец.

Мелодия на этом не заканчивалась.

Комментарий к 4.07

На этой славной ноте можно было бы и закончить.

Но я не останавливаюсь, ведь впереди еще многое предстоит услышать, увидеть и почувствовать. Не буду спойлерить.

Просто хочу сказать, что сюжет давно написан. И я давно знаю, где будет стоять последняя, самая жирная точка.

========== Десятый сон – Чайковский ==========

Комментарий к Десятый сон – Чайковский

>П.И.Чайковский – Танец Феи Драже

>П.И.Чайковский – “Щелкунчик”Адажио

Я действительно не смог выбрать. Сюда бы по-хорошему вообще ссылку на весь балет влепить, но мне стоит учиться сдержанности.

Моему шоку вперемешку с восторгом нет предела. Сон! Вновь! Я думала, что их больше не будет. Что Картафил ушел в долгий запой, успешно забыв обо мне. И, честно, я готова признаться, что соскучилась по этому ангелу. И по лестнице.

Глазам своим не верю. Я даже не обращаю внимания на общую обстановку, а она сегодня очень странная, стоит это признать. Помнится мне, несколько месяцев назад, во время моего последнего подобного сна, я умудрилась пробежать девяносто ступеней разом. Думаю, нет смысла пока рисковать, все равно с того нашего разговора ничего не изменилось. В моем таланте уж точно.

Теперь можно и осмотреться. Такое чувство, что я попала в дом какого-то очередного аристократа. После явно веселого праздника. Повсюду разбросаны конфетти, серпантины, мишура и содержимое десятков хлопушек. И все это присыпано то ли снегом, то ли сантиметровым слоем блесток. Но я склоняюсь к снегу.

Босыми ногами я его чувствую, и это не самое приятное ощущение. Но, о мой бог, я в который раз за несколько минут не верю своим глазам. В уголке притаилось фортепьяно. Наконец-то, давай Роза, вперед и с песней!

Падаю на деревянный табурет, по-видимому, его забрали с кухни или из старой кладовой. Но это не важно. Тут же хватаю с пюпитра ноты, заботливо подготовленные для меня Картафилом. Или не подготовленные. Кажется, ангел явно решил поиздеваться надо мной. Среди нотных строк лишь одна надпись: «Щелкунчик не предназначен для орехов, дай ему послужить высшей цели».

Меня словно молнией прошибло. Эти декорации. Они ведь так похожи на сцену из старого балета о Щелкунчике.

– Доброй ночи.

Оборачиваюсь. Ну, это не было удивительно.

– Господин Чайковский, – поднимаюсь с места и приседаю в слегка более изящном реверансе, нежели тот, который посчастливилось увидеть Моцарту. – Прошу прощения, а у вас случайно нет с собой никаких нот?

– Юная леди, а вы куда-то спешите? – композитор улыбается.

– Нет, – опускаю взгляд. Да, думаю, я была слишком резка. – Просто, не поймите меня неправильно. Я уже несколько месяцев не прикасалась к клавишам никакого инструмента.

И сейчас я чувствую себя алкоголиком, которому не наливают в баре очередную кружку пива. Я хочу играть. Почувствовать пальцами клавиши, душой отдаться мелодии и почувствовать ее своим сердцем.

– А вы знакомы с моим творчеством? – он не перестает улыбаться. Я его забавляю? Ну, пусть. – И, если да, то, что бы вы хотели сыграть?

Он дает мне выбрать. До этого обычно мелодии выбирали за меня. Да и композиторов за меня тоже выбирает Картафил. Интересно, а как бы я среагировала, если бы и в реальной жизни мне кто-то подсовывал собеседников одного за другим? Это же дурной тон. Но ангелу это не ведомо, скорее всего.

– Раз уж мы в таких дивных декорациях, – пожимаю плечами. Зачем я тяну резину? Знаю же, что время композиторов ужасно ограничено. Я ведь изначально знала, какую мелодию я хочу сыграть. – Танец Феи Драже.

– Я отдам вам эти ноты, – кивает композитор. – Но, если можно, не могли бы мы сейчас поговорить? После моего ухода я оставлю вам время для более близкого знакомства с этим инструментом.

– Да, конечно, – радостно улыбаюсь. Чуть не подпрыгиваю на месте. – Мы можем поговорить на абсолютно любую тему, которую вы изволите назвать, – как же я порою становлюсь галантна. Самой страшно.

– Поговорим о Пианистке? – он кивает мне на пол, внезапно опускаясь прямо в этот странный снег.

– Что? – опешив, я тоже падаю на пол, усаживаясь напротив композитора.

– Мне райская птичка напела о том, что вы, мисс, возможно, станете первой Пианисткой. Так ли это?

Он говорит это с таким придыханием, словно перед ним живая легенда. Словно сам оказался на моем месте и говорит с кем-то настолько великим, что даже кровь стынет в жилах от одного осознания того, что перед тобою этот человек. Что ты можешь с ним говорить, а многие мечтали бы лишь к нему прикоснуться. Это непередаваемое чувство.

– Первой?..

– А вам никто не сказал?

Да кто бы мне сказал, если мой любимый ангел музыки отмалчивается как самый заправский партизан.

– …раньше никто еще не достигал той самой вершины, которая зовется пределом. Пределом всех человеческих возможностей, – он горько улыбается. – Все, кто приближался к этой отметке…

– Скоропостижно скончались при самых странных обстоятельствах? – нечто подобное мне уже рассказывал Шопен. Я не забываю прошлых уроков, иначе это будет означать, что они прошли зря.

– Вроде того, – хмыкнул, отводя взгляд.– Я бы не назвал это проклятием, но со стороны именно так это и выглядело, если вдаваться в сухие факты. Поэтому мне чертовски хочется спросить. Розмари, вы действительно не боитесь и хотите стать Пианисткой?

И тут я задумываюсь. Ну, в сути, меня никто не спрашивал. Просто Картафил поставил перед фактом, мол, так и так, есть такая возможность, маму повидаешь да на пианино играть научишься. А я что? Я согласилась. И теперь, судя по всему, уже не имею возможности отказаться от данной участи, уготованной мне добрым ангелом музыки.

– Думаю, что да.

В конце концов, не мне жаловаться. В реальной жизни у меня все складывается донельзя отлично, поэтому вешать нос во сне – не комильфо.

Он смотрит на меня с каким-то затаенным восхищением. А затем лишь молча протягивает мне несколько нотных листов, сшитых воедино.

…И с улыбкой исчезает, а образ его рассыпается снегом. Но вместе с ним не исчезают окружающие меня декорации сна. Неужели он действительно позволит мне сыграть на фортепьяно? Хотя бы во сне, но это будет прекрасно, я уверена.

Переворачиваю листки и провожу пальцами по чернилам. Эта бумага выглядит потрепанной и старой. Неужели у меня в руках оригинал?

Вдыхаю запах бумаги, и одними губами шепчу заветные слова:

– Щелкунчик. Танец Феи Драже.

========== 4.08 ==========

Впервые за все время пребывания Розмари в Алжире над городом сгущались тучи. Это вполне могло окончиться дождем, хотя шансы и были ничтожно малы.

Рей и Роза стояли на причале, ожидая, пока матросы услужливо справятся с багажом аристократа. На палубе стоял Кейдар, нетерпеливо ожидая, пока эти двое распрощаются со своим провожатым. Зелман сам словно олицетворял сейчас пасмурное небо. Он был зол. Старался не подавать виду, но ему это удавалось просто ужасно.

– Рей, вы серьезно собираетесь отправиться обратно вместе с этим подонком? – Зелман непонимающе смотрел на друга.

Тот лишь пожимал плечами. Он не видел в нем никакой злобы или враждебности. Но не Зелман. Тот, лишь увидев работорговца в порту, заподозрил неладное. Слишком спокойным казался ему владелец судна.

– Ты не считаешь, что это может быть опасно? – аристократ придержал друга за рукав.