Текст книги "Пианистка (СИ)"

Автор книги: Даша Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

– Смотрю, ты уже нашел себе вино, – хмыкнула девушка, поднимаясь на второй этаж и падая на диванчик у окна. – Ох, как же ноги гудят от этих каблуков.

– А я-то думаю, чего ты так быстро выросла, – фыркнул Кейдар, присаживаясь рядом. – Смотрю, ты тоже пристрастилась к алкоголю, – он кивнул на бокал в руке Розы.

– Вообще, я не пью, – призналась она. – Это идея Рея.

– Хочет официально назвать имя своей невесты и заставить большинство незамужних девиц города обзавестись желанием перегрызть тебе глотку? – работорговец изогнул бровь. – Хвалю, отличный план.

– Откуда ты знаешь?!

– Кольцо, – на этот раз он взглядом указал на руку Розы. – Неужели ты думаешь, что я слепой?

– Надеюсь, остальные не окажутся настолько неприлично внимательными, – Розмари покачала головой. – Я боюсь пить, на самом деле, – призналась она.

– Почему? Думаешь, что Рей решил от тебя красиво избавиться и подмешал тебе яду? Брось, – он взял бокал из рук девушки, разглядывая его.

– Когда отец напивался, он становился просто животным, – буркнула Роза.

– Поверь, с одного бокальчика шампанского ты станешь только слегка более расслабленной, – отмахнулся Кейдар. – Знакомые бокалы. Они, случаем, не из России привезены?

Розмари молча пожала плечами и прислушалась к шуму, доносившемуся с первого этажа. Внезапно голоса людей стали тише, и до чуткого музыкального слуха девушки донесся голос Рея. Так, кажется, они здесь засиделись.

– Пора идти, – коротко бросила Розмари, бросаясь вниз по ступеням.

– Шею не сверни, на каблуках-то! – донеслось ей вслед.

Девушка только отмахнулась, спускаясь по лестнице и окидывая взглядом практически замершую толпу. Все взгляды были устремлены на Рея, успешно расположившегося в центре гостиной и что-то увлеченно вещавшего.

– …а также сегодня я хотел бы сделать важное заявление! – констатировал Рей, поднимая свой бокал и разыскивая взглядом Розу.

Девушка аккуратно пробивалась сквозь толпу, стараясь никого не задеть. Ей было ужасно стыдно за то, что она задерживала всех, заставляла Рея ждать.

– Я хотел бы представить обществу свою пассию, – продолжил аристократ, делая шаг вперед и заставляя толпу слегка расступиться. – С радостью представляю вам мою невесту, дражайшую Розмари!

Он сделал еще шаг и тут же выхватил из толпы девушку, мгновенно прижимая ее к себе. Она с трудом натянуто улыбнулась, осознав, что теперь точно каждый взгляд в этой комнате был направлен на нее.

– Ты в порядке? Где твой бокал? – обеспокоено шепнул Рей, наклоняясь к Розе под громкие аплодисменты и возгласы собравшихся.

– И-извини, – ее голос дрогнул. – Все в порядке, я не думала, что все начнется так быстро. Случайно оставила его…

– Глупышка, – улыбнулся Рей, – ладно, это не проблема. Выпьем из одного?

Роза пожала плечами и тут же кивнула, дабы не подводить жениха.

– Поднимем же бокалы за прелестную невесту! – уже громко продолжил Рей, поднимая свой бокал и тут же делая из него большой глоток.

Девушка, приняв бокал из руки жениха, аккуратно принюхалась к аромату шампанского, а затем аккуратно сделала небольшой глоточек, тут же возвращая бокал владельцу.

– Я, пожалуй, пойду, – она сглотнула. – Заберу свой бокал, ладно?..

– Далеко ходить не надо, – к ним приблизился Кейдар, державший бокал Розы в руке. – Салэс, – он коротко кивнул, – поздравляю с официальной помолвкой. Мне в руки случайно попал бокал юной невесты, и у меня возник один вопрос. Могу задать?

– Конечно, – широко улыбнулся Рей, обнимая Розу.

– Я наслышан о французских обычаях. Так вот, слыхал, что в бокал невесты принято класть некий «жабий камень», дабы определить наличие яда в напитке, – хмуро продолжил Кейдар. – Верно?

– Да, есть такая древняя традиция, – кивнул Рей.

– Так почему же его нет в бокале юной Роуз? – хохотнул работорговец, возвращая бокал девушке.

– Что? – Салэс удивленно вскинул брови.

– Да ладно, – Кейдар отмахнулся, – сказки это все, шучу я. Расслабься.

– Камень был в бокале, Гильом обещал положить его туда, – продолжил Рей.

– Что? Никакого камня не было, – покачала головой Роза.

– Постой, – Кейдар обернулся. – Значит ли это, что твой слуга растяпа? Или… кому-то потребовалось его вынуть оттуда?

Рей кашлянул, пожимая плечами.

– Дай-ка, – работорговец забрал из рук Розы бокал, поднося тот к носу. – По запаху самое обычное шампанское. Только…

Он присмотрелся, поднимая бокал и глядя на свет сквозь него. Боковым зрением он заметил, как Роза неосознанно опустила руку на свой живот.

– Обычно в шампанском есть пузырьки, и в нем нечему прилипать к стенкам бокала… Роуз!

Девушка, вздрогнув, опустилась на колени, руками хватаясь за живот. А в следующую секунду Рей в очередной раз кашлянул, выплевывая сгусток крови и пачкая белую рубашку. Он тут же упал как подкошенный, чуть не сбив с ног Кейдара. Розмари было рванулась к любимому в попытке помочь ему подняться, но очередная вспышка боли пронзила все ее существо, заставляя девушку упасть рядом.

========== Тринадцатый сон – Сен-Санс ==========

Комментарий к Тринадцатый сон – Сен-Санс

>Camille Saint-Saëns – Danse Macabre

…как символично я впихнул сюда “Пляску смерти”, прямо сам себе не могу нарадоваться.

Как не вовремя.

В ушах набатом раздаются слова Кейдара о том, что кому-то могло потребоваться отравить меня. Черт, а что же произошло с Реем? Я же не выпила из своего бокала. Как много вопросов, да найти бы на них ответы!

Ладно, Розмари, держи себя в руках, успокойся. Осмотрись по сторонам, выдохни. Где это я?.. Это ведь одна из центральных улочек Шалле, я уверена. Слишком знакомы мне эти места, здесь ведь неподалеку и находится городской суд! С кем же мне предстоит встретиться, что меня занесло именно сюда?

– Роза.

Оборачиваюсь, удивленно глядя на ангела. Он, кажется, вообще не изменился. Только крылья с каждым разом становятся больше. Ох, как греет сердце мысль, что это моя заслуга. Постойте. Картафил не являлся в мои сны уже давненько. Да и место выбрал странное… неужели?!

– Я умерла?!

– Брось, глупости, – он отмахнулся от меня, приближаясь. – Нет, ты жива. Иначе мы бы уже не увиделись.

– Почему это?

– Ну, видишь ли, я ангел музыки, а не смерти. Не могу видеть покойников, – разводит руками.

– Так… зачем ты явился? – осторожно интересуюсь, опускаясь на первую же попавшуюся лавочку.

– Чтобы ответить на этот глупый вопрос, – Картафил с улыбкой пожимает плечами. – Скоро твои сны закончатся.

– Лестница? – я киваю в ее сторону. – Она…

– Да, почти закончилась, – он грустно вздыхает.

И тут же отводит взгляд, словно хотел сказать еще что-то. Но не успел? Или передумал? Я никогда не понимала этого ангела. Он, все-таки, кажется мне немного странным. Хотя, все мы не без греха. И я в том числе.

– Ты что-то знаешь, но не говоришь, – складываю руки на груди.

Черт, живот ужасно болит. Даже во сне, пронзает та самая боль. Ладно, не подаем виду, все равно ангел не найдет для меня таблеточку.

– Я много чего знаю и не говорю, – уклончиво отзывается Картафил, слегка улыбаясь уголками губ.

– Не хочешь поделиться чем-нибудь интересным? – закидываю ногу на ногу.

Ангел оборачивается ко мне, испытующе глядя прямо в глаза. Меня пугает этот взгляд. Он чем-то напоминает взгляд отца, когда тот еще был ко мне добр. Как же давно это было?..

– Все закончится только так, как должно закончиться, – расплывчато бормочет Картафил, словно боясь, что кто-то может нас подслушать. – И если тебе внезапно покажется, что что-то пошло не так… отбрось эти мысли. Все происходит ровно так, как должно происходить, – он с силой сжимает зубы, глядя мне в глаза.

О чем это он бормочет?..

– Что происходит? – отзываюсь подобно эху, и тут же разум пронзает назойливая мысль. – Картафил, что с Реем?

– Я не его ангел, – уклончиво отзывается он, отводя взгляд и отступая.

– Но ты же знаешь!

– Мне пора, – он тут же отстраняется, мгновенно щелкая пальцами и спешно исчезая.

Гад. Я было вскочила, чтобы поймать его. Да, куда уж мне на своих двоих против его ангельских штучек. Остается только грустно плюхнуться на лавочку и дожидаться прибытия композитора. Главное, чтобы сам композитор не забыл о том, что его тут кто-то ждет.

На мое плечо ложится чья-то теплая рука. Ощущаю это даже сквозь тонкую ткань платья. Белое платье, купленное специально для торжества. Раньше мои наряды во сне никак не совпадали с реальной одеждой. И это еще один повод испугаться и заволноваться.

– Доброго утра, Розмари, – улыбается мне мой гость, присаживаясь около меня. – Скучаете?

– Да уж, – оборачиваюсь к нему, пытаясь вспомнить имя этого человека. – Как-то не весело.

– Хм, – он поглаживает бороду, глядя на меня с какой-то дивной задумчивостью во взгляде. – Ваша печаль кажется мне знакомой, Розмари.

Мне неловко оттого, что все они изначально знают мое имя. В то время как мне приходится вспоминать их портреты в учебниках музыки или же просто выспрашивать имена у своих гостей. Картафил! Хоть бы шпаргалку для меня сделал.

– Правда? – склоняю голову набок, делая вид, что рассматриваю небо.

На самом же деле пристально вглядываюсь в лицо композитора, пытаясь воскресить в памяти учебник по музыке и вспомнить, наконец, с кем я говорю.

– Да, – он кивает, легко и грустно улыбаясь. – Я прошу прощения, но я слышал ваш разговор с ангелом. Не сочтите за грубость, так вышло. Вот, и я подумал, что вы переживаете за судьбу какого-то близкого вам человека…

Как же он чертовски прав. Стоит мне представить, что с Реем что-то случилось, как сердце обливается кровью. И как только можно было допустить, чтобы с ним что-то случилось? Я буквально чувствую себя виноватой, хотя точно знаю, что ничего дурного не совершила. Но внутри все щемит от одной мысли о любимом человеке.

– Вы боялись смерти? – смотрю ему прямо в глаза.

– Ровно до тех пор, пока я не написал свою «Пляску смерти». А затем ко мне во сне явился ангел смерти, который и посоветовал мне больше так не поступать, – он поджимает губы.

– Ах, если бы мне с ним поговорить, – о да, хотелось бы. – Извините. И что же потом стало?

– Ничего, – композитор пожимает плечами. – Спокойно прожил еще почти пятьдесят лет, затем поехал как-то на зиму в Алжир и, что вы думаете? Все, скончался от инфаркта. Когда затем я встретил того ангела смерти, он смеялся надо мною как сумасшедший.

Мне бы сейчас засмеяться, да вот только не до смеху. Ангелы смерти, оказывается, существуют. И этот композитор даже повидал одного из них.

–…как в ближайшем будущем встретите моего ангела смерти, а он один для всех музыкантов, потрудитесь передать ему от меня привет, – коротко бросает мужчина, вставая.

Меня мгновенно прошибает холодный пот. О чем это он?.. В ближайшем будущем?!

– Постойте! – хватаю его за рукав. – Как вас зовут?

Он удивленно смотрит на меня, а затем улыбается, медленно растворяясь в воздухе.

– Камиль. Сен-Санс, если вам угодно.

Удивленно смотрю в пустоту, туда, где секундой ранее еще стоял великий композитор. Камиль Сен-Санс?.. Конечно же, он же говорил о своей знаменитой «Пляске смерти». Дурья твоя голова, Розмари, стареешь, забываешь все вокруг.

========== 5.08 ==========

Перед глазами прыгали черные точки. Рей поднял голову, осознавая, что не может встать. Он чувствовал ужасное головокружение, легкую тошноту и… О, черт, в ушах звенело. И, судя по слабоватому аромату крови, все было совсем плохо.

Мужчина попытался приподняться на локтях и тихо выругался, что-то простонав. Белые стены, задернутые плотные шторы, слабое освещение от одинокой лампы на прикроватной тумбочке. И…

– Лежите-лежите, – хрипловатый мягкий голос.

Рей повернул голову, окидывая взглядом сидевшего на стульчике у его кровати врача. Тот что-то увлеченно записывал в медицинскую карту, изредка посматривая то на своего пациента, то на часы.

– Можно… встать?

– Да, пожалуйста. Только без резких движений, желательно, – отозвался врач, не отрываясь от записей.

С трудом спустив с кровати ноги, Рей встал, слегка пошатнувшись и тут же хватаясь рукой за стену. Несколько шагов к стене, около которой оказалась спасительная раковина с живительной влагой. Провернув кран по максимуму, аристократ неумелым движением брызнул водой в лицо. Полегчало. И тут же пришел очередной приступ кашля.

– Доктор, что это было? – Рей откашлялся, выплюнув в раковину сгусток крови.

– Яд. Вас попытались отправить, господин Салэс, – спокойно констатировал врач, наконец поднимая голову от истории болезни.

– И? – он тяжело выдохнул. Воздуха катастрофически не хватало.

– У них получилось. Яд медленнодействующий. Я даю вам, господин Салэс, от силы двое суток. Но уже к сегодняшнему вечеру вы, скорее всего, не сможете стоять на ногах. Мы могли бы ввести вам инъекцию сильнодействующего яда, и избавить вас от…

Рей отрицательно качнул головой, расстегивая заляпанную кровью рубашку. Дышать стало легче, но особо ничего не изменилось. В голове все также курсировали гудящие вертолеты.

– Что с девушкой? – он сделал шаг в сторону выхода. – Где она?

– С девушкой все немного сложнее. Она сейчас в соседней палате, переживает последствия…

– Последствия чего?! – воскликнул Рей, в очередной раз перебивая врача.

Тот стерпел и это.

– Господин Салэс, успокойтесь. Присядьте, она все равно спит, – доктор кивнул на кушетку. – Девушка была беременна. Второй месяц, – аристократ мгновенно почувствовал у себя все симптомы астмы. – Она отпила из вашего бокала совсем немного, и ее жизнь не находится под угрозой, в данный момент. В сущности, беременность выручила ее, если можно так выразиться.

– Поясните, – сухо прошептал Рей. Ему вдруг стало еще тяжелее дышать.

– Плод погиб, приняв на себя действие яда. У нее был выкидыш, и сейчас девушка отдыхает. Ее здоровью, как я уже сказал, ничто не угрожает. Но… она не сможет больше иметь детей, – вздохнул врач, откладывая на стол записи и ручку.

– Я вас понял. Благодарю за разъяснение, – Рей, пошатываясь на каждом шагу, пулей вылетел из палаты, спеша к своей любимой.

Обнаружив ее спящей, с капельницей в вене, лежащей на кровати и слегка прикрытой одеялом. Даже так, но, увидев ее живой и невредимой, аристократ вздохнул с облегчением. Он присел около нее, опустил голову на грудь девушки и прислушался к биению ее сердца. Тихо и гулко раздавались мерные удары. Словно часы, отмеряя время, оставшееся ей. И ему, тем более.

– Она спит уже почти сутки, – констатировал врач, войдя в палату вслед за Реем. – Лучше ее не тревожить, господин Салэс. Тем более, вас ждут.

– Кто? – нехотя отозвался аристократ.

– Ваш друг, – он приблизился к кровати, поправляя капельницу, – он ждет вас с момента вашего к нам прибытия.

Рей удивленно изогнул бровь, недоумевая, кого так сильно могла интересовать ее судьба. Однако виду он не подал. Потому молча покинул палату, осматривая тускло освещенный коридор больницы. Сзади раздался тихий свист. Рей обернулся и окинул взглядом прислонившегося к стене гостя.

– Ты как? – подавив зевок, вопросил Кейдар, отлепив себя от стены.

– Сказал бы, что жить буду. Но это не так, – отмахнулся Рей, опускаясь на диванчик. – Ты привез нас сюда?

Работорговец молча кивнул. А затем, немного подумав, присел около Рея.

– Сколько тебе осталось? – сухо спросил он, косо глядя на собеседника.

– Не больше двух суток, – тихий вздох. – Спасибо. Правда, большое спасибо. Розмари могла не выжить, если бы вовремя не попала сюда. А мне уже ничего не поможет.

– Скажешь ей? – Кейдар прикрыл глаза, силясь совладать с подступающими зевками. Он не спал уже практически двое суток.

– Придется, – Рей откинулся на спинку дивана. – Не хочу еще сильнее травмировать ее психику.

– А Роуз… она в порядке? – на одном дыхании выпалил работорговец.

Его уже не сильно заботило, прознает ли Рей о его странном чувстве к девушке. Все и так лежало на поверхности, отблескивая всеми оттенками спектра. Глупо было скрывать очевидное. Особенно очевидное для лучшего адвоката если не во всем мире, то в Европе уж точно.

– Да, – Рей улыбнулся, запуская пальцы обеих рук в черные волосы. – С ней все будет хорошо.

– Отлично, – сухо бросил Кейдар, поднимаясь с места. – Спать хочу.

Он отвернулся, окидывая взглядом пустой в это время суток коридор. Он провел здесь практически сутки, за это время успел идеально изучить больницу. И его не радовали подобные познания. Хотя, кто знает, когда они еще могут пригодиться. Если бы Кейдар был верующим, он обязательно сейчас трижды бы сплюнул через плечо да постучал костяшками пальцев по какой-то деревяшке. Но работорговец не отличался набожностью. Лениво зевнув, он направился к лестнице, ведущей на первый этаж больницы, планируя прибыть в гостиницу и выспаться за все то время, что он провел на ногах.

– Кейдар.

Работорговец остановился. Он чувствовал, что Рею есть, что еще ему сказать. Но боялся, впервые за долгие годы, он действительно боялся это услышать.

– Ты никогда не был моим другом, – вздохнул Рей, – но Розмари очень тебя ценит. Поэтому, можно я в первый и последний раз попрошу тебя об услуге?

Кейдар с силой сжал зубы. Ценит? Пальцы его мимолетно скользнули по золотистой ленте на запястье.

– Я знаю, что ты носишь на руке, – хмыкнул Рей, криво улыбаясь, – значит, и она для тебя не пустое место, значит…

– Проси.

– Когда меня не станет, помоги ей, прошу. Жерар не станет ей той опорой, которой она будет искать, – сквозь боль прошептал Рей. – Он просто не сможет.

Ему так не хотелось этого делать. Но обстоятельства обязывали. Он понимал, что Розе как никогда нужна будет чья-то поддержка. И Рей бы не пересилил себя, если бы где-то внутри не всколыхнулось воспоминание о том, как Розмари улыбнулась, тогда, в Рэмайро. Впервые после смерти Зелмана она улыбнулась только в присутствии этого человека. И это… все-таки что-то это определенно значило.

– Я не объявлюсь, пока она сама не позовет, – максимально сухо отозвался Кейдар. – Пока та самая опора ей не потребуется.

– И как она тебя найдет?..

– Меня не надо искать. Я почувствую, что она нуждается во мне, – рука работорговца легла на грудь. – Редко с кем такое бывает.

– Не подведи.

***

Запах ладана щекотал нос. Розмари, сменив белое платье на темный платок и более зимнюю одежду с длинной юбкой в пол, робко вошла в двери собора. Она никогда не была религиозным человеком. Но когда на тебя сваливается подобное… хочешь, не хочешь, а бежать будет уже некуда. Вот и ей некуда было бежать от неумолимого времени, дамокловым мечом нависавшего над ее возлюбленным.

Как только девушка очнулась, Рей тут же посвятил ее во все тонкости происходящего, максимально мягко постаравшись донести то, что его скоро не станет. Спокойно воспринять это было невозможно. Слова Рея били не хуже бича. Он ведь и не хотел…

Боль. Ужасная боль горячей, обжигающей все нутро волной прокатилась от грудной клетки по всему телу, мгновенно заполняя все существо Розы. Какой могла быть первая реакция на подобное заявление? Пять общепринятых стадий принятия вмиг сжались до трех, а от этого становилось только больнее. Правда, началось все до дрожи стандартно.

Отрицание.

Розмари лишь молча мотала головой, не веря в то, что это могло быть правдой. Что живой, такой теплый, улыбчивый Рей, который сейчас мягко держал ее руки в своих, так аккуратно, словно боялся повредить, мог внезапно… умереть?

Затем пришла очередь торговаться.

Девушка пулей метнулась к врачам, буквально со слезами на глазах умоляя их сделать хоть что-то. Но в ответ получила лишь сухую констатацию ужасного факта того, что они не могли отсрочить кончину Рея. Лишь вколоть ему обезболивающего, чтобы облегчить последние часы. Или вручить яду.

И пришло время третьей стадии, Розмари должна была впасть в депрессию, минуя гнев, ведь она физически не умела злиться, слишком мягкосердечным человеком она была. Да и… на кого злиться? На себя, за то, что не почувствовала? За Жерара, что не уберег? На Гильома, что не досмотрел? На того идиота, который ударил Зелмана ножом? На кого, кто, черт побери, был всему виной?!

Но девушка не сдавалась. Так и сейчас, пока Рей спешно отправился на фирму, пообещав Розе провести все оставшееся время с ней, и сорвавшись лишь на час, дабы решить организационные вопросы и пересмотреть свое завещание, девушка выпросила у Жерара один краткий визит в церковь. Она опустилась на колени перед распятием, складывая руки в молитве.

Розмари не знала ни одной молитвы. Но она просто говорила. Сама с собой, казалось. Тихим шепотом, практически не разнимая губ. Девушка верила в то, что Бог готов услышать любого. Для этого не обязательно было, кстати, вообще ехать в церковь. Иисус, к слову, вообще молился в пустыне.

Слова редко срывались с губ Розы. Со стороны это выглядело так, словно она была в трансе, или читала какую-то мантру.

– Почему я должна умирать второй?

Как же больно осознавать то, что я остаюсь совсем одна. Друзья мертвы, мне остается лишь ждать жнеца, который придет за Реем. И я знаю, что он придет. И придет очень скоро.

Как страшно умирать второй. Страшно осознавать не приближение смерти, а свою беспомощность. Отсутствие возможности что-либо противопоставить приближающемуся серпу жнеца, отрывающему душу от тела.

Раздался надрывный всхлип. Она не могла, сил не было терпеть. Внутри все крутило, выворачивало наизнанку. Боль цепкими лапками обняла сердце, сжимая его с своих смертоносных объятиях. И ничто не могло ее заглушить.

– Но почему?! Господи, почему? Мы через столькое прошли вместе, мы столько пережили и ради чего?! Ради того, чтобы я хоронила своего жениха? Ради того, чтобы увидеть его смерть? Ради того… да ради чего, Господи? За что нам эти испытания?

Она не заметила того, как с шепота перешла на громкий плач. Затем и на крик. Прихожан ранним утром практически не было, но вот ведущий службу священник прислушался к рыдающей девушке. И, приблизившись к ней, зачем-то решил помочь.

– Дитя мое, испытания даны, дабы проверить на прочность ваши души.

– Вот как?! – вскочила Роза, роняя черный платок. – Он зашел слишком далеко!

Она сорвалась. Готова была кричать и истерить. Пальцем указывая куда-то в своды храма, она с яростью воззрилась на того, кто так не вовремя решил помочь.

– Господь дает жизнь, он вправе ее и отобрать, – мягким, но непоколебимым эхом отозвался священник.

– Моя жизнь не принадлежит ему! – раздался очередной крик Розы.

Крик, полный отчаяния и боли. С окровавленных, искусанных губ сорвался стон, гулко отразившийся от сводов собора. Закрывая лицо руками, она опустилась на каменные плиты, тихо всхлипывая.

Розмари так и осталась бы там, на холодных мраморных плитах, если бы Жерар, заподозрив неладное, не явился за ней. Не сгреб девушку в охапку, тут же помогая ей покинуть собор и проклиная себя за то, что только ее послушал и привез сюда.

А Роза молчала. Просто молча цеплялась пальцами за кожаный плащ Жерара, тихонько скуля от боли, пламенем жертвенного костра обнимающей все тело.

***

Вслед за вылитыми слезами пришло принятие факта неизбежности этой смерти.

– Пожалуйста, подпишите здесь и здесь.

Рей спокойно, словно и не ему оставалось жить чуть больше суток, принял перо из руки Розмари, ставя свою подпись на документе.

– Теперь вы можете обменяться кольцами.

Он с улыбкой надел обручальное кольцо на палец Розы, которая стала совсем тихой. Рей попросил ее расписаться с ним, если она не будет против. Девушка не возразила ни слова. Сил не было. Хотя она и старалась улыбаться. Эта роспись в ЗАГСе действительно имела для него какое-то значение? Пусть так. Розмари не привыкла доверять сухим бумажкам и каким-то подписям.

Она доверяла только себе. Своим чувствам и эмоциям. Которые настойчиво твердили ей разрыдаться прямо сейчас, когда ее голова покоилась на груди Рея. Они сидели в гостиной, потягивая принесенный Гильомом глинтвейн. Девушку впервые абсолютно не волновало, что она делала и пила.

И все это понимали. Рей, трепетно прижимавший свою уже жену к груди. Жерар, сидевший в кресле напротив и молча следивший за гулявшей за окнами бурей. Он о чем-то говорил с Реем, так легко и беззаботно, словно ничего не знал. Хотя аристократ сразу во всем ему признался.

Роза сжалась в комок. Ей очень не хотелось выглядеть так, словно это она умирала, а не улыбающийся Рей. Но получалось у нее донельзя плохо. Нервы не выдерживали.

– Как. Как вы можете так спокойно говорить обо всем на свете? – всхлипнула она, лишь сильнее притягивая к себе Рея, и сжимаясь в его руках, словно пытаясь стать меньше. – Это же так больно!

– Милая, прошу, не плачь, – мужчина лишь склонился над ней, сжимая зубы. – Мне больно видеть твои страдания. Больнее, чем умирать.

Жерар, наконец потеряв обязанность отвечать спокойно, наконец закурил сигару. Даже ему, матерому всаднику не хватало сил смотреть на эту картину. На умирающего лебедя в объятиях маленькой пташки. Самой дорогой для него пташки. Сердце кровью обливалось. Он ведь был с Реем большую часть его жизни. А теперь?.. Не в силах слушать Розу, он встал и отошел к окну. Она говорила такие правильные вещи, что от этого хотелось реветь, подобно раненому зверю. Но он не мог.

– Рей?..

– Да, милая?

Жерар слегка обернулся. Голос Розы внезапно выровнялся. Она перестала всхлипывать. Что. Что такого девушка хотела спросить, чтобы это придало ей таких сил?!

– А это страшно?..

Умирать. Она не могла закончить фразу, надеясь на то, что Рей ее поймет. И он, конечно же, понял.

– Нет. Ну, разве что совсем чуть-чуть, – спокойно выдохнул он, слегка кашлянув.

Когда Роза засыпала на груди Рея, она слышала стук его сердца. Так близко.

Проснувшись, девушка уже не услышала этих мерных ударов. Врач ошибся.

Рей Салэс умер.

Умер во сне. Возможно, это даже к лучшему. Он ничего не чувствовал, не мучился. В какой-то мере ему повезло. Но лишь наполовину. Ведь он так и не увидел свою невесту, в ее прекрасном платье. Не добился справедливости для многих людей и не выполнил множество поставленных им целей. Ему было двадцать девять лет. Рей совсем немного не дотянул до своего юбилея.

Но все же, ему повезло. Он не видел смерти своей любимой.

Комментарий к 5.08

>Артём Семёнов – Адажио

сцепили зубы

автор за последнюю арку выплакал слезок больше, чем за весь Титаник /ибо на нем автор не плакал/

я на самом деле очень долго к этому шел. к тому моменту, когда я бы осознал, что готов это написать. до сих пор не уверен, что уже можно было браться за… ЭТО. мне кажется, что я делаю что-то до дрожи постыдное, что так нельзя. что если это кому-то и делать, то точно не мне. я не умею, не могу, не достаточно опытен. мне действительно больно и страшно. потому что вместе с этими персонажами я живу уже больше двух лет. и… вот так отпускать их? это нелегко.

========== 5.09 ==========

Комментарий к 5.09

я уже приближаюсь к своему апогею

для всех желающих привез чипсы со вкусом стекла. они еще понадобятся на все оставшиеся главы.

На этот раз слезы были. И их было много, даже с избытком. Розмари изъявила желание лично заняться похоронами, хоть ее и отговаривали все, кому было не лень. А не лень было Жерару, Монике и Гильому.

Формально, все владения Рея, включающие в себя и бывшие владения Зелмана, теперь перешли под контроль девушки. Перед смертью Рей заморочился тем, чтобы написать девушке точную инструкцию о том, как функционирует производство на фабриках Зелмана и вообще как все это вокруг работает. Он специально не поставил своих заместителей в известность о своей же кончине, чтобы те продолжали работать в обычном режиме, и не попытались срубить денег, воспользовавшись неопытностью Розмари во всех финансовых вопросах. Рей надеялся на то, что Кейдар сможет чем-то помочь девушке в этой области. Он отправил письмо Орлондскому, с просьбой прибыть в Шалле как можно скорее и помочь девушке. Также он, конечно же, оставил Розмари свою записную книжку со всеми номерами и адресами его партнеров, в сжатой форме, но объяснил, к кому можно будет обратиться за помощью… но это все пока не требовалось.

Девушка сама, не прибегая к какой-либо помощи со стороны окружавших ее людей, организовала похороны. Пригласила она, в основном, слуг и приближенных Рея. Тех, кто уже знал об его уходе. Она думала, что организация, да любые дела по дому, отвлекали ее от мыслей об уходе единственного любимого человека. Последнего, кто был для нее опорой. Больше ей не было, на кого положиться.

Третий день.

Снега почти не было. Он уже успел замести все округи с помощью вьюг и метелиц, бушевавших здесь больше недели. И именно в день похорон не было ни одной снежинки, которая бы вознамерилась упасть с неба. Но и солнце тоже не появлялось. Все словно замерли, боялись.

Явившийся на похороны священник предоставил слово каждому из присутствующих. Но… никто не проронил ни слова. А Розмари вновь мяла в руках листок, с заготовленной речью.

– Слово предоставляется вдове усопшего…

Она встала со своего места. Приблизилась к гробу, в последний раз в жизни глядя на любимое лицо. Тело пронзила легкая дрожь. И внезапно пришло осознание какой-то неправильности. Ужасного несоответствия.

Сделав вид, что она вытирает платком слезу, Розмари ловко свернула листок с речью, спрятав его в рукав. А затем, окинув взглядом всех собравшихся, начала.

– В смерти любимого человека я могу обвинить кого угодно. Списать все на высшие силы. Но… я виню только себя. И мне плевать, если это не так, – она сглотнула, пальцами случайно касаясь края гроба и тут же отдергивая руку как от жара огня. – Что было, то, что уже случилось, нам никогда не вернуть. Я бы сказала, что не смогу жить без него. Но это было бы враньем, – она наигранно пожала плечами, с трудом сдерживая подступившие к горлу всхлипы, – живу ведь. Хоть я и была бы рада отправиться туда, – девушка мотнула головой, поднимая взгляд к свинцовому небу, – вместе с ним.

По окончанию церемонии, она попросила всех уйти. Просто уйти, оставить ее наедине на этом сыром и пустынном кладбище. И даже могильщик удалился, сказав, чтобы девушка вызвала его, когда потребуется.

Оказалось, что у семьи Рея было свое кладбище. За чертой города, вдали от суеты. Тут даже была небольшая сторожка, в которой и обитал могильщик, нанятый еще отцом Рея для того, чтобы ухаживать за семейным кладбищем.

Розмари впервые осмотрелась. Здесь было более ста могил. Какой же длинный род Салэсов. Был, судя по всему. Даже если она родит наследника, он уже не будет носить ту же фамилию. Да и родить она уже не сможет.

Девушка, убедившись в том, что все покинули кладбище, приблизилась к гробу. Достала свернутый и припрятанный в рукаве листок.

Как заставить сердце перестать биться с ужасающей силой. Сделать так, чтобы оно перестало изнутри ломать ребра и дробить их, упиваясь кровью и болью, превращая все внутреннее спокойствие в мелкое крошево.