Текст книги "Пианистка (СИ)"

Автор книги: Даша Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

– Зелман, – задумчиво протянул его собеседник, – твой отец, – Аркур мгновенно помрачнел – он с тобой жестоко обращался, не так ли?

– Проехали, – коротко бросил он, отворачиваясь. Через несколько минут гробовой тишины, аристократ обернулся, встретившись с осуждающим взглядом Рея. – Достаточно. Рей, хватит! Не смотри на меня так, как он! – Зелман вскочил.

– Значит, я прав, – прикрыл глаза Рей. – Не поделишься? Сам же прекрасно знаешь, что если выговориться – станет легче.

– Что я тебе, девочка маленькая?! – прыснул Зелман, однако в глазах Рея он не видел насмешки.

– Помнится мне, шесть лет назад ты спокойно рассказывал мне все, что было у тебя за душою.

– Мне было плохо.

– А сейчас? – Рей вскинул брови, вновь впившись в друга осуждающим взглядом. – Тебе сейчас хорошо? Столько воспоминаний и нет возможности поделиться ими. Они же изнутри тебя пожирать будут, Зелман.

– Ну, хорошо! Я расскажу, – сдался аристократ, падая в кресло. – Вот и кто ты после этого, а?

– Небезразличный друг, – хмыкнул Салэс. – Итак, с тебя два рассказа. Первый – почему ты так ненавидишь последнего выжившего из детей семьи Орлонд, второй – о твоих отношениях с отцом.

– Они тесно переплетены, – вздохнул Зелман. – Орлондский старше меня, ты это прекрасно знаешь. Он был старшим из пяти детей их семьи. И в детстве – был главным хулиганом в округе. Точнее сказать, в юности. Это было восемнадцать лет назад. Если немного посчитать, то выходит, что сейчас ему тридцать пять. Вроде все сходится. Единственное, Вероне девятнадцать, не сойдется, я знаю. Но она ему не родная дочь, в подробности я не вдавался. Не важно.

Мне было пять, ему семнадцать. Я гулял в городе, прохаживался по району. Насвистывал какую-то детскую песенку, ел леденец на палочке – сказка. Но тут ко мне подходит компания каких-то взрослых парней.

Интересуются у меня о чем-то. Я, как самый добропорядочный ребенок, говорю, что мне со взрослыми «дядями» нельзя говорить. Они посмеялись надо мной, забрали все деньги и ушли. А отец он тогда дома побил меня, – Зелман поморщился. – За слабость. За трусость, ведь я бежал от них и плакал. В общем, позже, когда я был уже постарше – я выяснил, что Рауль сын такого же адвоката, как и мой отец. Что наши отцы были знакомы и даже сотрудничали. Далее, мне приходилось несладко, когда граф являлся чтобы обсудить дела с моим отцом, и оставлял меня наедине с сыном. Тот вечно надо мною смеялся, издевался и всячески унижал. А я накапливал обиду. Как-то раз, он меня ударил. Я не сдержался, и врезал ему в челюсть. Видел шрам у него на щеке? Моя работа. Я и не заметил, что тогда держал в руке ножницы, которыми вырезал гирлянды к празднику. В этот момент в комнату вошли наши отцы. Этот подлец начал рыдать, закричал, что я на него набросился. Казалось, что среди нас двоих я взрослый, а он ребенок у которого незаконно отняли конфетку. Тогда отец впервые избил меня. Думаешь, я оговорился? – он взглянул в грустные глаза Рея. Тот лишь молча слушал, не произнося ни единого слова. – Нет.

Да, до этого побои были, но не сильные. Вроде шлепка или удара линейкой по руке. А после того случая он именно избил меня. Мать плакала, умоляла его остановиться. Первые несколько минут я кричал и плакал… а потом просто молчал. Молча принимал эту боль. Знаешь, с тех пор я ненавидел отца. Он затем долго извинялся передо мною, за то, что сорвался. Говорил, что был пьян и все в таком духе. Пообещал более не трогать меня, даже картинно выкинул тот ремень, которым порол меня. Ну, а я, наивный дурачок – купился. Простил отца.

После того случая прошел год. Несколько раз я видел, как он поднимал руку на мать. Но я ничего не мог сделать, старался лишь не попадаться ему на глаза в моменты ярости. А потом он сорвался, – Зелман отошел к стене, разглядывая корешки книг стоящих в шкафу у нее. – И еще раз. И снова. Побои продолжались, все чаще и чаще он поднимал на меня руку, бил всем, что попадалось под руку. А зачастую – просто руками. Как-то раз, я учился верховой езде, и мой учитель накричал на меня за то, что я держал спину неровно. Отец выхватил у него кнут и… – аристократ пальцами провел по корешкам книг. – Я никому этого не рассказывал.

Даже мать не знала. Я не буду продолжать, можно? – он сглотнул, чувствуя возвращающуюся боль.

– Прости, – Рей опустил голову. – Не думал, что все настолько серьезно.

– О, друг мой, ты даже не представляешь, насколько, – хохотнул Зелман.

Он расстегнул рубашку и слегка приспустил ее, открывая свою спину. Ее пересекали несколько десятков шрамов от кнута. Вдоль, поперек.

Рей на мгновение опешил, а затем закашлялся. – Это он сделал?!

– Кому же еще? – хмыкнул Аркур, вновь скрывая спину под рубашкой и застегивая пуговицы. – Знаешь, Рей, возможно, из-за этого я почти не чувствую боли. Привык в детстве. А еще именно это, плюс моя детская травма от смерти матери послужили толчком к пробуждению во мне каких-то садистских наклонностей. Я хоть и не люблю избивать людей и все в таком духе, но мне приятно чувствовать их страх. Беспомощность. Беззащитность. Власть. Они порою доводят меня до какого-то состояния, которое сродни безумию. Видишь, как много ты обо мне не знал? – рассмеялся Зелман. Но это не был радостный смех. Скорее это было похоже на смех смешанный с болью. Ужасной болью.

Рука Рея легла на плечо друга.

– Каждый из нас многое пережил. И я рад, что ты поделился со мной, – вздохнул он.

– Каждый? – Зелман заинтересованно обернулся, встретившись взглядом с другом. – Раз у нас «вечер откровений» – поведай-ка и ты мне о своем прошлом, – он улыбнулся, и вновь уселся в свое кресло, закинув ноги на стол.

– Минутку, – улыбнулся Рей. Он подошел к двери и плавно потянул ее на себя. За ней стояла Роза. – И давно ты здесь, малышка?

– Подслушиваем, – рассмеялся Зелман. – Слухач, что слышно? Что удалось выведать о моем прошлом, заяц?!

– Я почти с самого начала тут, – виновато отвела взгляд Розмари, разглядывая ковер под ногами. – Прости, что узнала твою тайну. Мне просто не спалось, вот я и…

– Забудь. Услышала, так услышала, чего уж теперь? – отмахнулся Зелман. – Проходи, присаживайся. Сейчас вдвоем будем слушать байки от господина Салэса. Или что там у нас в расписании, Рей?

Аристократ улыбнулся, пропуская Розу в кабинет. Девушка уселась в кресло напротив стола Зелмана. Обняв колени, она внимательно смотрела на Рея, ожидая интересных подробностей о жизни своего любимого человека.

– Тем, у кого нет старших братьев – будет сложнее понять меня. Говорят, что зачастую маленьких любят больше и им во всем потакают, но не в моем случае, – начал Рей, присев на подоконник. – Франсуа рос окруженный любовью и заботой. Ему многое спускали с рук.

– Напомни-ка, насколько он был старше тебя? – поинтересовался Зелман, вставая и накрывая Розу пледом, удачно обнаружившимся на диване.

Девушка благодарно что-то шепнула ему.

– На полтора года, всего лишь, – пожал плечами Рей. – Так, я тебя не перебивал! Уважай чужой труд. В общем, я всю жизнь учился. Право, основы дипломатии. Иностранные языки, которых, я, к слову, знаю на два больше, чем ты! – победно улыбнулся Рей, глядя на друга.

– Ты же знаешь шесть языков, так? – Зелман кивнул. – Ну вот. Мне в голову их вдолбили немного большее количество. Так вот. В то время пока я учился, Франсуа развлекался. Все время он гулял с друзьями, а у меня из таковых был лишь Жерар, часто рассказывавший мне свои истории и катающий меня по городу, рассказывая о его секретах. Он относился ко мне лучше, чем к брату, ведь я не был таким легкомысленным и проявлял стремление к знаниям. А еще, я очень любил его истории. Не знаю, правда, какой процент из них был вымыслом, ведь Жерар большой фантазер. Ему бы романы писать. Но я отошел от главной темы, – Рей стянул с волос ленту, позволяя им темным водопадом струиться по его спине. Когда он так делал – это означало, что аристократ расслаблен. – Отец болел последние десять лет своей жизни. Меня отправили в спец.школу для одаренных детей, хоть я таковым и не являлся. Мне было тяжело тянуть программу, но я старался, не хотел подвести отца. Закончив ее с отличием, и даже сдав некоторые экзамены экстерном, я вернулся домой. Отец был еще не совсем плох, но отчего-то очень злился на меня в последнее время. То я не так держал вилку в руке за обедом, то читал не угодные ему книги, в общем – он стал придираться к мелочам, а старший братец лишь посмеивался надо мною. Когда появился Зелман, Франсуа вообще запрещал мне с ним общаться, мол, это заботы отца. Знаешь, – Рей взглянул на друга, – когда я общался с тобой, мне было двадцать лет. И я делал это втайне от старшего брата, словно маленький ребенок. А по ночам, я иногда уходил из дому, чтобы полюбоваться ночным городом. Я любил гулять в одиночестве, и так к этому привык, что одиночество стало частью меня самого. Когда отец умер – брат запил, получив в распоряжение все его акции и счета. А я только и делал, что с утра до ночи разбирался в бумагах, дабы не потопить нашу компанию. Ему было на это наплевать. Как бы ни больно было это признавать – я рад, что компания больше ему не принадлежит. Не рад, конечно, смерти брата, ведь он был последним моим родным, не считая дальних родственников.

Но у меня был Жерар, и я тогда надолго забылся, погрузившись в пучину работы. А потом… я нашел ее, – он кивнул на Розу. – Она была для меня лучиком света в беспроглядной тьме моего бытия. И я благодарен тебе, малышка, – улыбнулся он, подойдя к девушке и погладив ее по волосам. – Как видишь, Зелман, моя история не настолько трагична, хоть и не лишена того самого трагизма. Я рос в слишком суровых условиях, не мог и шагу ступить без указки, до определенного возраста. Считай, детства у меня не было, как такового.

Зелман шагами мерил комнату, о чем-то размышляя про себя и шевеля губами. Он искоса смотрел на Розу и Рея и улыбался. Возможно, что-то задумывал…

– Розмари, – он внезапно обернулся. – Ты выслушала нас. Давай-ка мы выслушаем тебя, а? – Зелман подмигнул девушке, усаживаясь на диван. Минутой раньше он успел выхватить с полки какую-то толстую книгу в коричневом переплете.

– Я не умею рассказывать! Да и история у меня короткая и самая обычная! – затараторила девушка, ловя на себе заинтересованный взгляд Рея. – Что читать собрался?

– Не знаю. Еще не глянул, – пожал плечами Зелман.

– То есть, ты берешь книгу чтобы почитать, даже не взглянув на название и автора? И не ознакомившись с описанием? – удивленно вскинул брови Рей.

– Это называется книжный червь, – рассмеялся Аркур. – Я почитаю вам. Располагайтесь, публика!

– А если тебе не понравится, ты отложишь книгу? – не унимался Рей, оккупируя себе глубокое кресло Зелмана.

– Нет, зачем? Просто дочитаю ее, для общего ознакомления. Итак, – он прочистил горло, – что мы имеем? Стивен Кинг сборник! Поздравляю, господа, у меня в руках один из сборников мастера ужасов! Что читаем?

– Огласи список, – улыбнулась Роза, предчувствуя веселую ночь.

– «Зеленая миля», «Оно», «Необходимые вещи». Я бы предпочел третье.

– Положимся на выбор профессионала, – рассмеялся Рей.

Зелман же молча пролистнул оглавление.

***

– Она нужна мне! И как можно скорее! – восклицал Кейдар сидя в слабоосвещенном помещении.

– Девушку ты не получишь, – покачал головой его собеседник. – Эти двое тебя уничтожат.

– Плевал я, у меня есть друзья повыше них! Я скоро отбываю в Алжир, и эта малышка должна быть на моем корабле. За такую маленькую, хрупкую и невинную девушку на аукционе можно получить семь тысяч, не менее.

– Я бы дал больше, – отвечал его собеседник с явным акцентом. – Меньше чем за восемь я бы ее не продавал.

– Да ну? Неужели настолько хороша? – задумчиво протянул Мохсен, выпуская кольцо дыма. – Ты же ее и не видел то почти. За восемь тысяч можно купить небольшой корабль.

– Я знаю толк в таких девушках. Посуди сам. Светлые волосы, бархатная кожа, иностранка, совсем юная – да богачи ее с руками у тебя оторвут. Но все же, тебе настолько нужна эта девушка, что ты готов рискнуть своей жизнью?

– О чем ты?

– Я же сказал. Аркур и Салэс влиятельные люди, оба адвокаты. Они тебя с грязью смешают. В лучшем случае – попадешь за решетку, – тихий голос эхом отражался от стен сырого подвала. – В худшем – на виселицу.

– С чего бы Аркуру лезть в это дело? – хмыкнул Кейдар, взглянув на цепи на стенах. Это местечко вполне напоминало камеру пыток, коей, по сути, и являлось.

– Они вроде бы старые друзья с Салэсом. Тем более, если мне не изменяет память, ты сам видел их вместе. А еще и этот владелец фирмы сладостей прикрывал девушку, притворяясь ее хозяином. Разве не так, Мохсен?

– И ты отказываешься мне помогать?

– Не совсем. Твои связи не спасут тебя от них, пока ты здесь. Но, что если ее выкрасть? Подослать человека, когда они вернутся в Шалле, выкрасть девчонку и доставить сюда, отобрав документы. Они не смогут связать это с тобой.

Кейдар задумчиво взглянул на своего собеседника. Да уж, а он дело говорит.

– Да, наверняка в Шалле множество наемников. В крайнем случае…

– Я сам туда направляюсь в ближайшее время. Незаметно проберусь в дом, или же выманю девочку на улицу. Но, ты же понимаешь, что я не сделаю этого бесплатно. Даже для тебя, Мохсен, – покачал головой его собеседник, тряхнув светлыми кудрями.

– Сколько ты хочешь?

– Когда продашь ее – тридцать процентов мои. И никакого торга, – этой фразой он оборвал Кейдара, уже хотевшего что-то возразить. – Итак?

– По рукам, – кивнул работорговец. – Все равно раньше я не продавал местных девушек такой наружности. Посмотрим, сколько этой пташке осталось еще щебетать на свободе…

========== Пятый сон – Бах ==========

Комментарий к Пятый сон – Бах

>Adagio – Johann Sebastian Bach

Стоит мне заснуть под спокойное чтение Зелмана, как тут же ко мне во сне является композитор. Даже и не могу предположить, кто же это будет сегодня?

Ну, пока он не соизволил явить мне свою персону – осматриваюсь. Опять облака, да сколько можно? И среди облаков вновь та самая лестница, только теперь уже не устланная красной ковровой дорожкой. Да и цвет мрамора слегка сменился, стал более темным. Интересно, этим кто-то заведует или лестница меняется под настроение? А под чье настроение? Или она имеет собственное мнение по поводу своего внешнего вида? Да нет, бред какой-то. Так недолго и угодить в комнату с мягкими стенами.

Поднимаюсь по ступеням, мысленно считая их. Мне же интересно, сколько «таланта» прибавила мне встреча с Бетховеном?

Много, я даже и не ожидала такого результата всего лишь от осознания смысла одной композиции и ее последующего исполнения.

– Здравствуй, Розмари. Сколько? – интересуется появившийся за мной Картафил.

А самому посчитать не судьба? Или ангелов в школе счету не учат?

– Двадцать семь.

– Я в восхищении, – он слегка опускает подбородок в знак одобрения. – Как тебе это удалось? Всего одна мелодия.

– Не просто мелодия, – качаю головой. – А целая история в одной мелодии. Господин Бетховен научил меня тому, чему не учат в музыкальных школах, – присаживаюсь на перила и съезжаю по ним. Картафил лишь устало улыбается, с укором глядя на меня. Ну, а что вы хотели? Можно мне хоть во сне развлекаться, не рискуя наткнуться на патруль, или, того хуже, на сумасшедшего работорговца? – Он объяснил мне не ноты, не правила игры на фортепьяно. Господин Бетховен донес до меня сам смысл музыки. Я, конечно, еще не полностью в него вникла, но, надеюсь, у меня получится. Я же должна оправдать его надежды.

– Ты добрый человек, Розмари, – Картафил уже появляется около меня. Я тоже хочу так быстро перемещаться! Пожимаю плечами. – Не спорь, ты действительно довольно добра. Хоть и можешь скрывать это. Ведь, это одна из тех черт, которые в тебе нравятся людям.

– В последнее время я заметила, что люди все больше смотрят на внешность, и не спешат особо заглядывать в душу. Почему-то не каждый хочет ознакомиться с моим богатым внутренним миром, с чего бы? Может, потому что людям это и не нужно?

– А еще многие считают, что миловидные девушки вроде тебя достаточно глупы и беззащитны. Хотя, со вторым я соглашусь. Ты же не сможешь постоять за себя в случае опасности, верно?

– Смотря, какая опасность!

– Допустим, тебя поймал тот работорговец, у тебя при себе нет документов. Сможешь защититься? – ангел скептично изгибает бровь.

– Не напоминай мне о нем.

Мне довольно неприятно вспоминать о встречах с этим человеком. Он внушает мне какой-то животный ужас, заставляя кровь стынуть в жилах. Пугает. До дрожи. Сил не остается.

– Думаю, встреча с твоим сегодняшним собеседником покажется тебе более приятной. Я знал его при жизни, – Картафил мягко улыбнулся мне, покачивая головой. – Рад буду представить тебе господина Иоганна Себастьяна Баха. Сегодня ему позволено выбирать декорации вашей встречи.

В последний раз Картафил улыбается, исчезая. Как чеширский кот. Стоит отдать Кэрроллу должное, его образ глубоко врезался в память.

– Чудная погодка, фрау.

Он легонько кивает мне, слегка оценивающе глядя на «декорации», возникающие буквально из воздуха.

– Чудесный город, – он улыбается. – Вы бывали в Германии, Роза? – я в ответ лишь качаю головой. – Совершенно напрасно, побывайте обязательно! Считайте это последней волей покойника, – он продолжает улыбаться мне.

– Вы отсюда родом? Или просто знаете это место? – окидываю взглядом улочки. Они самые обыкновенные, такие же, как и в Шалле.

– О, я помню каждый кирпич в старом замке Вартбургска, каждую плитку на мостовой. Этот старик зовется Айзенах, великолепный город!.. – он на минутку задумался, а затем выдохнул: – я здесь родился.

Эта фраза явно далась великому композитору с трудом. Забавно, я даже не знаю, есть ли у нашей деревеньки какое-то название.

– Вы умеете играть на органе? – интересуется композитор, вновь окидывая меня оценивающим взглядом.

– Нет, прошу прощения, только на фортепьяно, и, как выяснилось, рояле, – слегка виновато пожимаю плечами. Чувствую себя буквально виноватой перед ним.

– Зачем же тогда ангел направил меня к вам? – он удивленно вскидывает брови.

Хотелось бы и мне знать. Сдается, что виноват во всем не Картафил, а только Зелман. Ну да, в любой непонятной ситуации можно обвинить Зелмана во всех смертных грехах.

Почему бы и нет? Ведь именно он виновник того, что я так сладко заснула, позволив Картафилу вторгнуться в мое сознание.

– Попробуете подняться по лестнице? – внезапно вопрошает Бах.

У меня было стойкое желание отказаться, ведь я делала это буквально несколько минут назад. Но он смотрит на меня с таким восхищением, что я решаю порадовать великого композитора, пусть уже и мертвого.

– Многие не стали великими при жизни, и это пришло к ним лишь после смерти. Мне вот интересно, а мою музыку люди помнят? – Бах смотрит на меня, пока я медленно поднимаюсь по ступеням. Он идет рядом, словно для него это обычная лестница. Хотя, поскольку это лестница именно моего таланта, то для него она, вполне возможно, будет обычной лестницей. Вроде тех, которыми под завязку напичканы древние замки и дворцы.

– Помнят, – я улыбаюсь.

Удивленно переступаю тридцатую ступеньку. Но как?..

– Благодарю Вас, Розмари.

Он склоняется передо мной в немом поклоне. И я чувствую, что вот-вот проснусь. Что-то так мягко щекочет спину…

========== 3.08 ==========

– Проснись…

Рей ласково погладил спину спящей Розмари. Девушка так и заснула вчера в кабинете Зелмана. Собственно, как и сам Рей.

Аркур читал довольно медленно, вдумчиво, но от его спокойного голоса так и клонило в сон. Закончив книгу, он укрыл друга принесенным пледом, а Розу отнес в ее комнату, бережно уложив на кровать.

– Малышка, время завтрака, – он потрепал девушку по волосам. – Подъем.

Розмари нехотя открыла глаза и потянулась, как кошка. Так не хотелось вставать, сил не было противиться себе.

– Не хочу, – лениво улыбнулась девушка, взглянув в глаза Рея.

Салэс задумчиво хмыкнул, продолжая перебирать спутавшиеся пряди светлых кудрей. – Встанешь сейчас – помогу расчесаться, – он подмигнул девушке, наблюдая, как та почти мгновенно вскочила.

Роза, конечно, и сама была в состоянии управиться со своими волосами, но когда ей с этим помогал Рей – процедура становилась втрое приятнее. Аристократ всегда был ласков и нежен с ней, старался не причинять присущей этому процессу боли, тщательно вычесывал каждую прядь. Розмари при этом любила напевать себе под нос мамину колыбельную.

– Знаешь, я почти не помню ее, – как-то сказала девушка, в очередной раз, мурлыча слова из песни. – Мелодию. Если бы помнила – сыграла бы ее

для тебя, – улыбнулась она тогда.

Рей в ответ лишь тихонько рассмеялся. Он уже представлял себе картину, как Роза играет ему на фортепьяно и напевает колыбельные перед сном.

Вот и сегодня, стоило девушке присесть у зеркала и щетке коснуться ее волос, как она вновь начала повторять слова этой детской песенки.

– В сумерках ночной тиши, милая, уснуть спеши. За окном уж бродит ночь, сну она пришла помочь. Там во тьме печальных снов, нету мест для громких слов. Там играет мама, не фор-те-пья-но…

Раздался стук в дверь.

Не дождавшись ответа, в комнату вошел Зелман. Волосы аристократа на редкость были распущены и светлым потоком струились по его плечам. Не каждая женщина города могла похвастаться такими великолепными волосами, такой потрясающей длины. Оно и не удивительно, волосы Зелмана достигали его бедер.

– Если вдруг кто-то еще не одет – я закрыл глаза, – констатировал он, опираясь о дверной косяк. Получив разрешение на просмотр, он окинул взглядом пару, удивленно разглядывающую его наряд.

Одет он был «по домашнему», как и в предыдущие дни, когда парень безвылазно сидел в поместье, лишь изредка прохаживаясь до пляжа и обратно. Темные брюки и красная рубашка. Однако теперь поверх рубашки красовался ярко-зеленый галстук в синюю полосочку. Завидев эту картину, Рей рассмеялся.

– Отставить смех! – воскликнул Зелман, с трудом сдерживая улыбку. – Пока вы двое не соизволили спуститься к завтраку – мы играли в карты на желания! В общем, я проиграл.

– Готов спорить, что проигрался ты Жерару, – хмыкнул Рей, зацепляя волосы девушки фигурной заколкой с цветами. – Где ты только достал такой галстук?

– Да он просто монстр, этот твой Жерар! С ним можно в казино зарабатывать. Играет как бог, и почти не пьянеет. Споили всех оппонентов, обчистили и ушли. Хм, а надо будет над этой идеей подумать, – развел руками Аркур. – Идем, с нами поиграете. Завтрак задержан не только из-за вас. Слуги забыли сходить за продуктами. Сейчас отправились, скоро должны вернуться.

На лестнице троица потешалась над Зелманом. Он сказал, что: «мне еще мало досталось!». Фантазии Рея не хватило, чтобы предположить – чем же они там занимались, в его то отсутствие?

В гостиной наблюдалась вполне банальная картина. Жерар докуривал сигару, рассказывая Монике одну из своих многочисленных историй. При этом он умудрялся раскладывать пасьянс.

– О, доброе утро, Розмари, Рей! – улыбнулась Моника, лишь завидев их. – Не хотите послушать историю о веселом случае на Диком западе?

– А ты там был? – Роза удивленно взглянула на предполагаемого рассказчика.

– Розочка, я много где был, и не везде законно, – хмыкнул Жерар, отпивая из стакана виски. – Присаживайтесь поудобнее. Моя история будет долгой, – он достал из-за пояса револьвер и погладил его, словно это была волшебная лампа. На удивление – джин не появился.

Жерар прочистил горло, окинув собравшихся оценивающим взглядом. Моника, допивавшая утренний кофе, стояла около камина. Зелман устроился около окна, старательно поправляя мешающий ему галстук и поглядывая на часы – оставалось еще сорок минут позора. Рей занял глубокое кожаное кресло напротив Жерара. Роза же присела на подлокотник, около Салэса. Однако тот счел необходимым внезапно обнять девушку, заставив ту упасть ему на колени. Розмари взвизгнула за время секундного полета, но не поспешила сменить место дислокации. Ей понравилось так беззаботно лежать на коленях Рея и слушать рассказ Жерара, который он уже успел начать…

– Помню, я тогда был еще так дьявольски молод. Думал тогда, что люди до сорока вообще не живут, мол, это слишком долго! Так вот, знойный летний денек, на улицах пусто, следующий поезд до нужного мне города приедет только вечером, и я решил прогуляться по городку, в котором вынужден был остаться на ночь. Ну, гостиница, стоит сказать там вполне пристойная. Пьяным соседям я быстро объяснил, что хочу спать. Они же объяснили, что у них есть две бутылки пятизвездочного коньяка. В общем, у нас была веселая ночь. Свет, правда, у них не работал – электричества не было. Со слов моих соседей – это было даже к лучшему, а то набежали бы в комнату насекомые.

Итак, знойный день, палящее солнце, по улице несется перекати-поле, где-то ржут лошади. Шериф не сунет носа из дому, как и все остальное население городишки. Поскрипывают двери салуна. Мимо меня прошествовали двое местных жителей. Такое чувство, что сошли они со страниц вестернов. Сапоги, на поясах кобуры с револьверами, джинсы, клетчатые рубашки, у одного на шее платок. И у обоих шляпы, конечно же! Ну, я у них поинтересовался, где тут можно выпить? Как-то недобро

они не меня посмотрели, но кивнули на тамошнюю таверну.

Захожу я, значит, в таверну. Тут же все, кто был внутри, оборачиваются ко мне. За столиками сидела пара-тройка человек, у барной стойки расположился помощник шерифа, играющий в карты с барменом. Подхожу к ним, здороваюсь, выпиваю стакан виски за знакомство. Справляюсь о расписании поездов, о делах в городе и о прочих мелочах. Бармен оказался мужиком толковым, выпил со мной, сыграли в карты, он мне рассказал много интересного об этом маленьком городишке. Заметил я, что чем меньше городок, тем больше люди знают друг о друге, и тем интереснее там Санта-Барбара!

Спрашиваю, почему нигде не видно мэра города? А он мне и рассказывает, что была у мэра дочь. Умница, красавица, желанная невеста для многих в городе. Ну, мне же интересно, почему это «была»? А куда она делась?

Отсюда начинается самое интересное! Рассказывает он мне, что мол, был у нее один ухажер из какой-то банды, известной во всей округе. А любила эта дамочка другого, чему я не был удивлен, выслушав описание характера этого ее ухажера. Говорили, что хлестал он виски ведрами, устраивал дебоши в городе, всех подряд вызывал на дуэли, пьянствовал, да и вообще вел разбойничий образ жизни. В один прекрасный вечер, в очередной раз, напившись до чертиков, заявился этот разбойник к своей возлюбленной, да и выкрал ее.

Ну, через несколько дней нашли этого парня на сеновале. Арестовали. Он говорит, мол, что не видел любимую уже две недели. Не поверили, папаша переговорил с шерифом, и повесили того беднягу за убийство. У них там все просто было. Виновен – повесить. Повесили, да выяснилось, что не виновен? Ну, так исторически сложилось, не обессудьте.

Показали мне фото той девушки, красивая, не спорю. Ну, я выпил за упокой ее души да и отправился на поезд. Забыл уж совсем о том случае, как наткнулся на эту дамочку в соседнем городке. Вспомнил историю бармена, пораскинул мозгами. В итоге загрузил ее на поезд и отвез домой.

Выяснилось, что разбойника-то и повесили, считайте, не за что. Дамочка

сбежала со своим возлюбленным, даже не оставив никакой записки любящему отцу. Их видел шериф, уезжающими на лошади, да только вот мужик пьян был, и привиделось ему, что девушку выкрали. Ну, а кто как не главный дебошира округи мог это сделать? Вот и вышло как-то неудобно.

Отец ее под домашний арест посадил, а мне заплатил за то, что я ему дочь вернул. А я то просто проездом в городке был, а вон оно, как бывает!

– Весело же там было, – улыбнулась Розмари, наблюдая, как Зелман встал с подоконника и направился к себе в комнату. – Я на минутку!

Она вскочила и тихонько пошла за аристократом. Хотелось разузнать, откуда же он достал такой забавный галстук? А еще, девушка хотела поблагодарить его за вчерашний вечер. Все же, он успокоил ее, когда она была на грани нервного срыва. И это ему ровным счетом ничего-то и не стоило, но он сделал это.

Остановившись около дверей в его комнату, Розмари уже хотела задать свой вопрос, но он просто застрял у нее в горле. Минутой ранее, вошедший в комнату Зелман снял галстук и рубашку. А теперь, он схватил свои длинные волосы темной лентой, обнажив спину с несколькими десятками шрамов от кнута.

– Зелман… – опешив, выдохнула Роза.

Аристократ обернулся, мгновенно помрачнев. Он схватил удивленную девушку за руку и втянул в комнату, захлопнув за ней дверь.

– Любопытство тебя погубит, – прошипел он. – Что ты здесь делала?!

Розмари сглотнула. Она не знала, что и отвечать-то. Как она раньше не замечала этих шрамов на его спине? В поезде, на пляже!

Предположим, в поезде он сидел лицом к ней. Вот почему так старательно не оборачивался к ней спиной. А на пляже? Они тогда плескались так быстро, что ничего и не было заметно. Да и волосы у него такие, что нужно было бы приглядываться, чтобы заметить что-то. Вот чему вчера так удивился Рей?

– Зайчонок, отвечай! – Зелман рукой сжал воротник девушки, потянув ее на себя.

– Я просто… прости! Я не знала – прошептала Розмари, со страхом глядя на Зелмана.

– Догадываюсь, что не знала, – хмуро буркнул аристократ, отпуская ее. – Допрос окончен. Уходи.

Розмари замерла. Она не знала, что ей нужно было сделать в такой ситуации. Зелман отвернулся от нее, отойдя к своей кровати. Роза сделала шаг к нему.

– Я же сказал – уйди! – воскликнул он, обернувшись к девушке. Схватив ее за руки, он поднял ее над полом и встряхнул, как котенка. – Что непонятного я сказал?!

Сорвался.

– Зелман, пожалуйста, – голос Розы был до ужаса слаб, она дрожала.

Боялась.

Сейчас действительно стоило бояться аристократа. Он мог ударить девушку, изнасиловать. Да что угодно. Сейчас он наверняка и сам не знал, на что был способен.

– Что?!

– Не гони меня. Прошу, – прошептала Розмари, зажмурившись.

Ожидая самого худшего, девушка и не заметила, как он опустил ее на пол, а сам отошел к кровати и сел на ее край, закрывая лицо руками. Зелман сидел, бормоча что-то бессвязное. Навряд ли он и сам то в полной мере знал смысл своих слов.

Дрожа, и мысленно проклиная себя, за желание зайти к нему в гости, Роза медленно приблизилась к кровати. Присев около Зелмана, девушка осторожно, с опаской коснулась рукой его спины. Он вздрогнул и замер. Розмари также замерла, не зная, что же делать дальше?

Внезапно Зелман обернулся и повалил девушку на кровать, нависая над ней.

– Что ты делаешь?! – воскликнула Роза, срываясь на писк. Страх сейчас полностью овладевал ею.