Текст книги "Пианистка (СИ)"
Автор книги: Даша Львова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
– А на что похоже? – уже более спокойным голосом осведомился аристократ. – Не бойся, зайчонок. Прошу, – дрожь не уходила, руки Розмари продолжали трястись как на морозе. – Молю тебя, не бойся…
Опешившая девушка на мгновение, казалось, забыла, как дышать.
Зелман. Никогда она не видела его таким. В глазах его читались усталость и боль. Она не знала такого аристократа. Это была та его сторона, которую девушка никогда ранее не видела.
– И не мечтай, Аркур, – прошептала Розмари, – я не боюсь тебя. И никогда не буду бояться.
Зелман лишь благодарно посмотрел на девушку, а затем, приподняв ее над кроватью, обнял. Сколько они так полулежали – никто не знал. Роза молча зарылась пальцами в светлые волосы парня, про себя отметив, что они у него такие мягкие. Какое-то до боли знакомое чувство всплывало в подсознании…
– Спасибо, – улыбнулся аристократ.
Розмари чувствовала, как по его щеке, которой он прижимался к плечу девушки, текла слеза.
Даже самые сильные порою плачут…
Комментарий к 3.08
Конкретно эта глава (точнее ее первая часть) посвящается Фоксу, как истинному любителю Жерара.
========== 3.09 ==========
– Малышка, надо поговорить, – постучав, в комнату вошел Рей.
Девушка как раз заканчивала подготовку ко сну. Она уже успела принять душ и теперь сидела на краю кровати в своей беленькой ночной рубашке, заплетая еще влажные волосы в косу.
– Почему я уже нервничаю? – улыбнулась Розмари.
Рей ответил улыбкой на улыбку. Приблизившись к девушке, он придвинул к кровати пуфик и уселся напротив Розы.
– Ты же знаешь, что мы через неделю возвращаемся в Шалле? – девушка кивнула. – Отлично. Роза, я получил еще одно письмо. Оно о твоем отце.
– Он в порядке? Рей, что с ним? – Розмари попыталась встать, однако аристократ удержал ее за руки.
– Спокойно-спокойно, малышка. Я никогда не знал, как правильно подать такую новость, но… твой отец умер, Розмари.
И как на такое надо реагировать? Роза не знала. Да и я не знаю. И никто не знает.
Даже те, кто хоронил близких и дорогих им людей, те все равно не знают, как пережить следующую такую потерю. Хочется, на самом деле, чтобы таких потерь в жизни не было. Но, как бы ни прискорбно это было, они есть. И всегда будут. Так заведено с давних времен.
Розмари замерла, казалось, она даже не дышала, такой гробовой была тишина, повисшая в комнате. Рей не спешил ее нарушать, Роза не спешила приходить в себя после полученного шока. Она лишь молча комкала в руке ткань ночнушки, жадно глотая воздух.
– А он, – девушка сглотнула, кусая губы, – встретит там маму?
Роза с надеждой и слезами в глазах взглянула на Рея. Аристократ в недоумении приоткрыл рот, чтобы возразить девушке о том, что не существует жизни после смерти.
– Конечно, встретит, – раздался голос Жерара. Скрипнула дверь, впуская в комнату гостя. – Прошу прощения, что вторгаюсь, но я не мог не ответить на такой вопрос.
Вошедший в комнату всадник окинул Рея осуждающим взглядом. Он словно знал о том, что тот собирался сказать малышке совсем неутешительные вещи. Присев на край кровати, жалобно пискнувшей под его весом, Жерар обнял Розу, позволяя той свернуться калачиком у него в руках. Почувствовать себя защищенной.
Всадник знал, каково это – терять близких. Ведь Жерар, хоть и не говорил об этом слишком часто, точнее, он вообще не говорил об этом, еще в детстве потерял отца и мать, их убили бандиты. А затем он потерял и своего господина, дававшего ему все в течение многих лет. После смерть его сына и всадник осознал, что из близких ему людей в этом мире оставался лишь Рей. И тот в любой момент мог погибнуть, получив пулю в спину. Смерти аристократов в Шалле были обычным делом. Стоило Рею сделать один неверный ход, навредить кому-то, пойти против кого-то сильнее него и все, это могло стать последней каплей яда в его чаше с вином. Теперь же в жизни всадника появилась еще и Роза. Маленькая, веселая, такая хрупкая и беззащитная, она всем своим существом нуждалась в поддержке и помощи. И Жерар готов был давать ее этой девочке до тех пора, пока не перестанет биться его сердце.
Конечно, все это время у него был верный друг на все времена, его конь. Но сейчас и он был занят другим делом. Общением с любимой Лаской, которая, по расчетам Жерара, должна была по возвращении в Шалле принести им жеребенка.
– Когда, – Роза сглотнула, поднимая голову и вытирая глаза рукавом – похороны?
– Об этом я и хотел сказать, – Рей прикрыл глаза. – Похороны уже были. Он умер неделю назад, письмо о смерти долго шло из Шалле.
– Но… кто же заплатил за похороны? – девушка удивленно округлила глаза, глядя на Рея.
– Не знаю, – Рей хмуро покачал головой, стараясь придать своему голосу максимум уверенности. – Все будет хорошо, Роза. По прибытии домой мы сразу же…
– Нет, – Розмари оборвала Рея, глотая ком, вставший в горле. – Рей, а мы можем не возвращаться туда? Хоть немного, молю.
– О чем ты? – аристократ опешил.
– Я не смогу, – глотая слезы, шептала девушка. Она была на грани нервного срыва. – Не смогу больше терпеть этот город… мои отец и мать, они умерли там. А я даже не простилась с ними должным образом. Да я права не имею возвращаться домой, – расплакавшись, Роза сжимала в руках края плаща Жерара.
Всадник лишь молча гладил девушку по волосам, неустанно наблюдая за реакцией Рея. Он был готов в любой момент оборвать того, дабы он не сделал больно малышке. Нельзя. В такие моменты даже Салэс бывал неосмотрительным, он легко мог сказать то, о чем думает. Розе это сейчас бы не помогло.
– Хорошо. У отца был домик в небольшом городке, я поменяю билеты на поезд, – Рей все еще хмуро кивнул.
Ведь он знал причину смерти. Но не знал, кто же оплатил эти похороны.
Аристократ в этот момент не понимал лишь одного. Кому потребовалось бы стрелять в обычного пекаря? В вариант случайного убийства, шальную пулю или смерть в перестрелке он не верил.
***
– Да, мы сразу отправляемся в Ольсен. Это небольшой городок, портовый. Но находится он далеко, ехать придется чуть дольше, чем до Шалле, – констатировал Рей, глядя на билеты.
Роза сидела на полке в поезде напротив аристократа. Жерару было позволено отправиться в Шалле, дабы приглядывать за особняком Рея в ближайшее время, а также ухаживать за лошадьми. Он сам изъявил такое желание, препятствовать ему не было ни малейшего повода.
– Рей, на сколько времени мы сможем там остановиться? – Роза сглотнула, взглянув на перрон.
Отпрянув от окна, она мгновенно задернула шторку. Благо, аристократ не заметил этих действий. А стоило бы.
– Сколько потребуется. Я обещаю, что все будет хорошо, малышка, – присев около девушки, Рей обнял ее.
Он понимал, что она сейчас испытывала. Хоть и не в полной мере, но понимал. Он считал своим долгом защитить девушку от всего, что их окружало. От серости и злости, коими наполнен этот мир. От всех, кто желал ею обладать.
***
Мужчина на перроне недовольно закурил сигару.
– Где же мне теперь тебя искать, цветок пустыни?
Он сплюнул на колею, провожая взглядом удаляющийся поезд.
– Я прошу прощения, – мужчина одернул станционного смотрителя, – куда направляется этот поезд? – жестом он указал на необходимый ему состав.
– О, господин, это скорый поезд до Ольсена.
– Ольсен? – мужчина удивленно вскинул брови.
«Не Шалле? Что ты задумал, Салэс? Думаешь спрятать ее от меня?..»
========== Шестой сон – Моцарт ==========
Комментарий к Шестой сон – Моцарт
>W.A.Mozart – Lacrimosa
Я заметила странную закономерность. Если засыпать в поезде – с великой вероятностью во сне появится какая-то странная вещь. Зачастую, появлялся Картафил. Но в этот раз окружающие меня «декорации» на удивление пусты и безжизненны.
Хотя, они и раньше не блистали обилием жизни. Но теперь кажутся совершенно мертвыми, словно кто-то до капли выкачал из них всю жизнь, всю радость.
Я сейчас нахожусь около какого-то старого поместья. Или это дворец? Не знаю. Вокруг полуразрушенные колонны, части склепов, редкие надгробия которые как-то ненавязчиво напоминают мне о том, что я нахожусь на кладбище.
Это место стояло одним из последних в моем списке локаций, в которых я бы хотела побывать. Тем более во сне. Мне никогда не снятся кошмары, просто потому, что я пью снотворное. По идее, из-за снотворного ничего не должно сниться в принципе. Так говорил мой врач. Но он ошибался. Вот почему-то Картафилу абсолютно ничто не мешает крутить моим сном так, как хочется ему. Или его начальству. Интересно, а у него в принципе есть таковое?
Оглядываюсь. Ко мне кто-то приближается. Ну, будем надеяться, что в моем сне над временем властна лишь я. Можно же как-то заставить его идти быстрее? Нет? Обидно.
Стоит фигуре приблизиться ко мне, как в сознании мгновенно, буквально молниеносно, проскакивает тревожная мысль. Я знаю этого человека. Не лично, конечно, но точно где-то видела его портрет. Скорее всего, в учебнике музыки. Большинство моих гостей можно найти именно на их страницах.
Тот самый человек, которому удавалось творить легко и просто. Для него это не было в тягость, лишь в удовольствие. Гений, признанный, но погибший в юном возрасте. Даже Жерар старше. А сколько гениальных творений он мог создать, проживи дольше? Неизвестно. Великое, великое множество!
– Доброй ночи, господин Моцарт.
Вольфганг останавливается в нескольких метрах от меня, оценивая мой весьма неуклюжий реверанс. Одобрительно хмыкнув, он приближается и, обхватив ледяными пальцами мое запястье, целует его. Какая галантность. Ничего иного и не стоило ожидать от воспитанного человека из Австрии. Поговаривают, тамошние жители весьма хорошо воспитаны. Возможности проверить у меня не было, да и пока не представится. Но, все же я склонна верить книгам.
– Рад видеть Вас, мисс Салэс.
– Прошу прощения, – краснея, я перебираю в голове все культурные выражения, – но моя фамилия Вэлис, – мило улыбаюсь ему.
– Ох, прошу меня простить, я, кажется, что-то перепутал. Ах, – он прикладывает руку ко лбу, бормоча себе под нос, – этот ангел дал мне неправильную информацию.
Я очень удивлюсь, если Картафил ошибся не специально. Быть того не может! Хочет посмеяться надо мной.
– Это не страшно, – продолжаю улыбаться. Главное не переигрывать, ведь улыбаться мне сейчас совершенно не хочется.
– Думаю, мы смогли бы загладить это досадное недоразумение за бокалом чудного французского вина. Вы не возражаете? – он кивает на столик.
Откуда тот здесь взялся? Кажется, секунду назад его и в помине не было. Значит, Моцарт тоже может контролировать происходящий во сне бред. Плетеные кресла, маленький столик накрытый малиновой скатертью. Она такого же цвета, как и вино, отблескивающее в бутылке. А еще два бокала и вазочка с какими-то фруктами. Я сразу замечаю лишь виноград, с явным намерением насладиться этой ягодой.
– Нисколько, – присаживаюсь, на услужливо отодвинутый мужчиной стул.
Насколько же он вежлив. Надеюсь, во сне невозможно опьянеть. Он ловко разливает вино по бокалам, и только затем присаживается напротив меня.
– Что ж, в ваших глазах я вижу вопрос. Можете задавать его, – он мягко улыбнулся, лишь слегка пригубив вино.
– Господин Моцарт, – кажется, для смелости перед столь великим композитором мне придется выпить. – Не могли бы Вы рассказать мне о своем… реквиеме?
Мужчина несколько секунд в упор смотрит на меня. Словно ищет что-то взглядом. У меня уже появляется нестерпимое желание поправить прическу или отвести взгляд. Со мной точно все в порядке?..
– А Вы его слышали? Играли? Чувствовали?
– Нет, – отвечаю лишь на последний вопрос, но он явно это понимает.
– Оно и видно. Иначе Вы бы не радовали сейчас мир живых, – задумчиво изрекает Вольфганг. – Если Вы его слышали, то наверняка не знаете о том, что я не закончил его. А я уверен, что слышали Вы дописанную версию. Но они, эти писаки – не я. Пусть один из них и был моим учеником, это не дает ему права заканчивать за меня мои произведения. А я вот, не смог дописать свой «Реквием» Ре минор!
Он хмурится. Видимо, я затронула не самую любимую его тему. Композитор почти залпом допивает вино, затем отправляет в рот несколько виноградин.
– Попробуйте виноград, – он кивает мне на ягоды, – он восхитителен.
– Прошу Вас, – послушно беру виноградину, – расскажите мне о том, как Вы создавали свой реквием.
– Вы говорите так только потому, что знаете, что он стал для меня последним. Забавно, не правда ли? Я писал реквием, и он стал моим реквиемом в прямом смысле. Что ж, я удовлетворю Ваше любопытство, Розмари.
Как-то раз, ко мне пришел неизвестный мне посланник. Одетый в серый плащ и шляпу, он не внушал доверия. Он не представился, не назвал заказчика. Лишь сделал заказ на заупокойную мессу. Я тогда согласился, тем более, я получил неплохой аванс. Он обещал заплатить столько же по окончанию работы, но я никогда не узнаю, лгал ли он мне.
Я писал это произведение чертовски долго. Неоднократно прерывал его из-за занятости, мне приходилось работать над срочными заказами.
Затем я все же решился закончить Реквием. Работал не покладая рук. А вскоре начал болеть. Моя Констанца даже как-то пыталась отобрать у меня партитуру произведения, считая, что именно Реквием пагубно влияет на мое здоровье.
Конец Вы знаете и сами, не считаю целесообразным вдаваться в подробности. Я писал Реквием для незнакомца, однако же, судьба распорядилась мною так, что я написал его для себя, – Моцарт тяжело вздыхает, прикрывая глаза.
– Прошу прощения, я не думала, что это произведение имело для Вас такое большое значение, – отвожу взгляд. Я чувствую себя виноватой, это ужасно.
– Бросьте, Розмари. Я удовлетворил Ваше любопытство?
– Благодарю, господин Моцарт.
========== Седьмой сон – Шопен ==========
Я прячусь под зонтом. Замечала, что люди под зонтами похожи на спешащих куда-то черепашек. Вокруг туман, холодный дождь льет как из ведра и мне определенно не хочется под ним промокнуть. Хотя ноги мои и так уже в воде по самую щиколотку. А из одежды у меня лишь легкое летнее платьице да тот самый пресловутый зонт, от которого не так уж и много толку, учитывая ветер, хлесткими ударами подобно бичу секущий меня по ногам и голым рукам.
Мне очень хочется посмотреть в глаза тому, кто выбирал для моего сна подобную атмосферу. И виновник сего дивного, милого и невероятно дождливого денька не заставляет себя долго ждать.
Он сидит на одной из каменных лавочек, что с трудом можно разглядеть в плотном как вата тумане. Без какого-либо намека на зонт, мужчина лишь кутается в черный плащ, отчего со стороны становится похож на нахохлившуюся ворону, давно уже промокшую, но все еще преданно ожидающую чего-то на своем не менее промокшем месте.
Плащ внезапно шевельнулся, стоило мне только приблизиться. А вода под ногами, оказывается, не такая уж и холодная. Мужчина поднял голову, исподлобья глядя на меня.
– Как ты уснула? Выглядишь измученной.
Какая бестактность. Он даже не удосужился представиться.
– Не помню.
Отзываюсь на автомате и только сейчас понимаю, что я на самом деле этого не помню. Нет, не то, чтобы я не помнила последний день. Но не помнится ни возвращения домой, ничего, словно кусок вечера напрочь вырезали из памяти. Отрезали ножницами как кусок ненужной пленки.
– Значит это и не важно, – собеседник пожимает плечами.
– Кто…
– Любишь дождь? – он кашляет в кулак, перебив меня.
– Я не думаю, что…
– А я ненавижу, – вновь перебивает. Чувства такта ему не занимать. – Стоило мне приехать в Лондон, и что мы имеем? Я умер от какого-то воспаления легких. А ведь здоров был как бык. Это все ужасающий лондонский климат свел меня в могилу, пусть и погиб я не там, не суть. Никогда не езжайте в Лондон!
– Вы умерли от болезни? – присаживаюсь рядом, совершенно не заботясь о том, что платье вмиг промокнет. Это ведь сон, в конце концов.
– Хроническое воспаление легких. Но я не зря сетую на ужасный климат, мисс. Вот вы бывали в Лондоне? И не езжайте! Я это уже сказал, и повторюсь еще сотню раз. Эти туманы и дожди сведут в могилу даже самого здорового человека, а я никогда не отличался здоровьем, хоть и держался молодцом.
– Как вас зовут? – улыбаюсь, с трудом сдерживая смех. Он действительно кажется забавным.
– Фридерик, юная Розмари, верно?
– Да…
Отзываюсь подобно эху. Шопен? Так это о нем говорил Картафил? Его ангел сошла с ума после смерти своего композитора.
– Вы прошли свою лестницу таланта? – сглатываю подступивший к горлу ком. Общаться с этими ребятами – одно удовольствие.
– Нет, – он пожимает плечами. – Хотя ангел и убеждала меня в том, что я бы смог это сделать. Возможно. Она никогда не признавалась в том, что никто не достигал ее вершины. Ни разу.
– Но как?!
Ушам своим не верю. К чему же мы все стремимся? Ну, в данный момент я, как истинная эгоистка, думаю конкретно о себе.
– Дорогая моя, – Шопен, не сильно заботясь о своем состоянии, скидывает с головы промокший насквозь капюшон, – почитайте учебники по истории. И вы увидите, что все талантливые композиторы умирали или погибали в молодости. Такова наша судьба. И каждый думает, что он станет тем самым единственным исключением. Но не становится.
Повисает неловкая тишина. Мне на мгновение показалось, что я слышу звон капель, сталкивающихся в воздухе, еще в полете.
– Поскольку вы живете в реальном мире, Розмари, не могли бы вы уточнить для меня одну вещь? – композитор склоняет голову набок. – Удостоверьтесь в том, что мое завещание беспрекословно исполнено.
– И что же вы завещали потомкам?
– Я умер вдали от своей родины, Розмари, – он горько вздыхает. – Я чувствовал дыхание смерти, ее приближение. Неумолимо. Я не мог не подчиниться, и потому лишь завещал, чтобы мое сердце после смерти отвезли ко мне на родину, в Варшаву. Наведаетесь туда при случае?
Киваю.
Нам осталось недолго ворковать. И я не хочу портить впечатление от встречи, показавшись бестактной. Не хочется ему объяснять то, что его любимый город был стерт с лица земли в недавней войне. Но я не стану портить нашу встречу.
– Конечно.
Я не настолько бестактна, чтобы отказать уже давно умершему человеку.
– А вы, мисс Розмари, та еще лгунья.
Я лишь успеваю открыть рот, дабы что-то ответить, как внезапный порыв ветра сбивает меня с ног, заставляя упасть в воду, коей тут все щедро залито.
Когда я подняла глаза, Шопена, конечно же, уже не было.
А я бы хотела стать исключением.
Комментарий к Седьмой сон – Шопен
>Frederic Chopin – Mysterious Forest
Тут у нас такая диллема.
Ворд говорит, что правильно писать ФрЕдерик (на французский манер), а википедия настойчиво заявляет, что Шопен был ФрИдерик, ибо он поляк и им закон не писан. На деле мне глубоко до ближайшей фени, но если найдутся знатоки – милости прошу, поясните простому люду есть ли разница и кто тут не прав.
========== Часть 4 – Потерянный ангел ==========
4.01
Розмари не сразу поняла, что произошло. Она не помнила, как вчера заснула, не помнила, как оказалась в спальне. Она вообще смутно могла представить себе вчерашний вечер. Все было словно в тумане, сквозь который разум упорно отказывался прокладывать себе дорогу. Мягкая перина, какой-то скрип, чьи-то голоса наверху. Хотя, казалось, что они повсюду. Шум, мерный и успокаивающий.
– Я же вижу, что ты проснулась.
Этот спокойный, довольно громкий и грубый голос мгновенно согнал с девушки остатки сна. Подскочив на кровати, она встретилась взглядом со своим собеседником. Холодные глаза с насмешкой изучали девушку, словно не он сидел тут все это время, и не он разглядывал ее уже несколько часов.
– Что ты здесь делаешь?! – воскликнула Роза, с трудом выдерживая пристальный взгляд Кейдара.
– Какое неуважение. Ты же не видела меня почти целый год, не хочешь даже поприветствовать?
– Ты что, похитил меня? – девушка осмотрелась.
Каюта. Довольно большая, с широкой кроватью, дубовым шкафом и мягким ковром на полу. Из-за небольшого окна бил тусклый лунный свет, создавая в каюте таинственный полумрак, разбавляемый лишь свечой, одиноко горевшей у двери.
– Не без помощи, но – да, – пожал плечами работорговец. – Я же обещал тебе, что заполучу тебя. Вот и все. Советую не совершать никаких глупых поступков. Ты же умеешь, я это знаю. Роуз.
– Не…
– Поздно. Теперь я здесь командую. И ты подчиняешься мне, – ухмыльнулся Кейдар, глядя на удивленную девушку. – Тебя, верно, мучает вопрос о том, что же я намерен с тобой делать? У меня в каюте приглашение на самый большой торг на алжирском аукционе, и я намерен отправиться туда с тобой. К сожалению, в прошлом году вы крайне не вовремя уехали в Шалле, и тот аукцион мне пришлось пропустить. А теперь нам придется несколько месяцев подождать. Но я терпелив, – Мохсен облизнул пересохшие губы и искоса взглянул на Розу, отступающую к двери. – Далеко собралась?
– Туда, где тебе меня не найти! – выпалила Розмари, выбегая из каюты.
Она была удивлена тем, что никто даже не попытался остановить ее. Пробежав длинный коридор и поднявшись по лестнице, девушка выскочила на палубу. Волосы тут же спутал порыв соленого морского ветра. Оглядевшись, Роза сглотнула, осознавая свое положение.
– Мы уже сутки как отплыли, Роуз. Куда ты собираешься бежать дальше? – раздался за ее спиной насмешливый голос Кейдара.
Обернувшись, девушка встретилась взглядом с работорговцем. Разглядывая его костюм, Роза подумывала о побеге. Белая рубашка, темно-фиолетовый плащ, высокие кожаные сапоги. На поясе позолоченная пряжка, пистолет и, – Розмари похолодела, – плеть.
Проследив испуганный взгляд девушки, Мохсен улыбнулся, положив руку на плеть.
– Боишься? И правильно делаешь. Страх – залог верности, – подметил он, приблизившись к Розе. – Итак, правила. Я обращаюсь к тебе как хочу, запомни. Ты ко мне можешь обращаться только на «Вы», можешь звать хозяином. Ни в коем случае не по имени, теперь ты моя собственность, и я твой хозяин. Поняла?
Розмари сдавленно кивнула. Придется смириться с ситуацией и своим положением. Неужели так все и закончится? Ее продадут какому-нибудь богачу, и он будет вытворять с девушкой все, что ему захочется? В голове не укладывалось такое развитие событий. Страх сковывал движения и мысли, заставляя их поток замедлиться.
– На корабле никто не имеет права к тебе прикасаться, имей ввиду. Они мусульмане, для них это страшный грех, но я не думаю, что матросы не видевшие женщин годами – смогут себя сдерживать. Кто-то будет домогаться – скажешь мне. Понятно?
Вновь кивок. Девушка не могла оторвать взгляда от плети, которую Кейдар для пущего устрашения еще и сжал в руке. Интересно, неужели он будет ее бить за непослушание? Или это для рабов? А, в сущности, кто она сейчас? Такая же рабыня, как и все остальные. Разве что те принадлежат непосредственно работорговцу, а она на продажу.
– Чего ты, – работорговец опустил взгляд на свое оружие. – Ах, ты об этом. Не волнуйся, тебя я бить, не намерен. Если, конечно, не выкинешь что-нибудь весьма безрассудное.
– Будете портить товар? – Роза сглотнула.
– Шрамов не останется, – холодно ответил Кейдар. Рука его легла на плечо девушки. – Уж поверь мне, я смогу обработать рану так, что не останется ничего кроме горьких воспоминаний.
Отступив на шаг назад, Розмари оперлась о перила корабля. Черт, и как он только ее сюда затащил? Но… постойте-ка, он сказал, что работал не один. Значит, ему помогал кто-то из тех, с кем Роза виделась накануне.
– Как Вам вообще удалось меня сюда перенести в бессознательном состоянии? – сглотнула девушка, подумывая о том, что плавает она неплохо. Вдалеке виднелась полоса земли, видимо, корабль плыл неподалеку от суши, чтобы вскоре пристать где-то и запастись провиантом.
– Это была импровизация, – Кейдар оперся о перила около девушки. – Твой похититель случайно оказался в Ольсене, мой корабль случайно оказался в порту Ольсена. Стечение обстоятельств. А еще у твоего похитителя случайно оказался пузырек хлороформа, – ага, значит предположения Розы были правильными. Ее усыпили и затащили на корабль. Видимо хлороформ применяли несколько раз, ибо он не может вырубить человека на сутки. – Но, поскольку мы действительно импровизировали, у нас недостаточно припасов. Придется сделать остановку в ближайшем порту.
– А раньше, почему не сделали? Пока я спала.
– Если бы ты проснулась – ты бы сбежала в мое отсутствие.
– Но я же и так сбегу, как только корабль пристанет в порту любого города.
– Да ну? – Мохсен расхохотался. – Не сбежишь. Список причин могу привести с лету. Во-первых, – работорговец многозначительно опустил руку на плеть. – Во-вторых, мы причалим в городе вроде Рэмайро. Там без документов ты попадешь в какой-то бордель, или того хуже, на виселицу. Хотя, я не знаю, что хуже. В-третьих – я запру тебя в каюте. Достаточно? – Кейдар вновь окинул девушку взглядом. – Замерзла?
– Да, – Розмари поежилась. Из одежды на ней было лишь тонкое платье, которое уж никак не помогало согреться при холодном морском ветре. Глупо было отрицать очевидное. Девушка уже была морально готова к тому, что Кейдар позлорадствует и все-таки запрет ее в каюте. Прямо сейчас. На голодный желудок.
– Накинь, – работорговец протянул Розе темно-фиолетовый плащ. Девушка удивленно взяла ткань в руки. О, теперь понятно, почему ему не было прохладно, в одной рубашке. Плащ был плотным и с бархатной, очень приятной на ощупь, подкладкой. – Чего ты на него так смотришь? – Кейдар изогнул бровь.
– Удивилась, – призналась Розмари, накидывая подарок на плечи. Поскольку она была намного ниже своего собеседника – плащ пришелся ей слегка не по длине, и ткань частично лежала у ног девушки.
– Чему? Думала, что я изверг без каких-либо человеческих чувств? – осведомился работорговец, недобро усмехнувшись.
Роза промолчала. Взглядом она окидывала палубу, которую драили несколько матросов. На капитанском мостике стояли двое мужчин. Первый, видимо, боцман – изредка оборачивался к матросам и что-то прикрикивал им на неизвестном девушке языке. Его собеседник все это время стоял спиной к девушке. Он что-то высматривал на карте, лежавшей перед ним. В одной руке мужчина сжимал подзорную трубу, в другой держал компас, с которым он частенько сверялся.
Странно, но этот человек казался Розе знакомым. Она не видела его лица, но эти плавные движения, жесты, какая-то отрешенность в голосе, русые волосы…
– Граф?.. – девушка окликнула его, со слабой надеждой на то, что она ошибается.
Орлондский обернулся. Встретившись взглядом с Розой, он удивленно округлил глаза. Что-то коротко бросив боцману, он спустился к девушке.
– Розмари? Ты-то как здесь оказалась?! – на лице Рауля читалось неподдельное удивление. Неужели, он не знал, кого Кейдар перевозит? Неужели работорговец не сообщил другу о цели их плавания?
Искоса взглянув на Кейдара, Розмари заметила на его лице легкую раздраженность. Ага, значит, он планировал скрыть от графа цель круиза.
– Да вот, решила прогуляться с вами, – наигранно улыбнулась девушка. – Это же так романтично – плыть на корабле со своим врагом номер один, который является тебе в ночных кошмарах.
Работорговец прыснул в кулак.
– Можете пока пообщаться, – хмыкнул он, и, убрав руки в карманы, скрылся в трюме.
Удивленный граф провел его взглядом, а затем испытующе воззрился на Розу. Девушка лишь, насколько это было возможно, дабы не уронить плащ, пожала плечами.
– Как ты сюда попала? – Рауль присел на ступени, ведущие к капитанскому мостику.
– Да кто бы знал, – вздохнула девушка. – Еще скажите, что Вы на моей стороне – и мне станет хорошо.
– Я то, возможно, и на твоей стороне. Но тебе ничем помочь не могу, – покачал головой Орлондский. – Капитан корабля Кейдар. Я плыву с ним только из-за того, что нам по пути. Я сойду на первой же стоянке в Алжире.
– Прошу Вас, господин Орлонд! Помогите мне бежать, умоляю! Я не хочу, чтобы меня продали! Вы же знаете, Рей…
– Тише, Роза, прошу, – граф погладил девушку по волосам. – Догадываюсь, что имей я возможность сообщить обо всем Рею – он незамедлительно поднял бы на уши береговую охрану. И, возможно, даже выкупил бы тебя. Но Рея здесь нет, и он навряд ли сможет найти тебя. Я подумаю о своих возможностях. Утром, перед нашей остановкой в порту, приду к тебе в каюту. Договорились?
Девушка согласно кивнула, поспешив скрыться в направлении каюты, ибо на палубе вновь появился Кейдар.
На столике в каюте обнаружился заботливо принесенный кем-то…ужин? Завтрак, обед? Не важно, обнаружилась еда. Хлеб, чашка с каким-то чаем, большой кусок сыра и несколько кусков уже остывшего, но все еще выглядевшего аппетитно, бифштекса. Весьма недурно.
Видимо, Кейдар не заинтересован в том, чтобы Розмари чем-то отравилась или сильно похудела от недостатка пищи. Конечно, он же собирается продавать почти идеальную, на его взгляд, девушку. Была бы еще девственница – вообще с руками бы оторвали еще в порту. Но, по мнению работорговца, это не было самым необходимым нюансом, для многих богачей Алжира. Вообще, на аукционе редко продавали иностранок. За всю свою долгую карьеру – Кейдар еще ни разу не наблюдал торгов за белую, молодую девушку со светлыми волосами. Сейчас он вез настоящее сокровище. Драгоценный самоцвет, которым любой богач был бы рад украсить свой гарем.
Спать не хотелось, и Розмари принялась за чтение. Книгу она обнаружила в небольшом шкафу, предназначенном для одежды. Удивительным ей показалось то, что книга была на французском. Неужели Кейдар любитель почитать такую литературу? Или просто прикупил, чтобы Розе было не скучно в плавании? «Маленький принц».
Как и было обещано – Рауль постучал в каюту уже под самое утро. За окном уже виднелась полоса рассвета. Войдя в комнату, граф остановился в метре от кровати девушки. Окинув ее взглядом, он вздохнул, и начал разговор.
– Я помогу тебе бежать. Но, что ты можешь предложить мне взамен за мою услугу, м?
– Господин Орлонд, Вы на что намекаете? – Роза сжалась на кровати, смутно представляя себе единственный возможный сценарий развития событий.
– Да я, кажется, не намекаю. Я открыто говорю, – вздохнул граф. – Послушай. Я не стукач, и поэтому Рей ни о чем не знает. Но, я видел тебя с Зелманом в саду, тогда, на приеме. Помнишь?
По спине Розы побежала стайка мурашек. Черт, она как знала, что добром эта выходка не закончится! И надо же было именно графу увидеть это происшествие. Девушка кивнула.
– Отлично. Так вот – я не Аркур, и не обладаю его способностью запугивать бедных девушек. Хотя у меня множество других черт и особенностей, отличающих меня от этого подлеца.
– Например, Ваш шрам? – вырвалось у Розы прежде, чем она успела подумать.
Рауль нахмурился, проведя пальцами по шраму на щеке. Видимо, это было не самое светлое его воспоминание.
