Текст книги "Операция "Волчье сердце" (СИ)"
Автор книги: Дарья Снежная
Соавторы: Любовь Ремезова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
– Присаживайтесь, – пригласил вервольф и благовоспитанно отодвинул мне стул.
Я вздохнула и приняла приглашение.
Ну, вот что он за мужик такой? Был бы он хамло хамлом – и мне проще было бы его жалить. Так нет же, периодически как выскочит у него что-нибудь…
Совесть, никогда прежде не тревожившая по подобным пустякам, мстительно напомнила о своем существовании.
– О чем вы хотели поговорить, мастер? – обронил вервольф, устраиваясь напротив, и я спохватилась, что здесь вообще-то по делу, а не для того, чтобы терпеть угрызения совести. В конце концов, по завершении обеда перехвачу официанта и предупрежу, чтобы урезал счет вполовину, и сама свою часть покрою!
И, приняв это судьбоносное и в высшей степени великодушное решение, я ослепительно улыбнулась капитану:
– О, всего лишь хотела уточнить, нет ли у вас новостей по делу о гибели горничной в особняке Корвинов?
***
Светлые волосы опять мазнули кончиками по женскому горлу, и в его голове стало пусто и гулко. Проклятое полнолуние! Это из-за него всю дорогу в карете вервольф не мог отвести взгляда от женской шеи. Из-за него дергался каждый раз, когда видел, как волосы чертят по коже невидимые тонкие линии.
Ненормально короткая прическа мастера злила не меньше ее самой.
Вот и теперь… Он лишь хмыкнул, когда мастер Алмия попыталась совсем уж нагло передернуть тему разговора, и привычно подавил привычное же раздражение. Как правило, результатов экспертизы от управления не дождешься, и на все попытки ускорить процесс следует надменный ответ – «Ждите! Результаты прибудут в установленные законом сроки!». А тут – поглядите-ка! Стоило лишь злоумышленникам задеть интересы подруги мастера – и лаборатории вдруг обрели невиданную прыть, а сама мастер проявляет несвойственные ей прежде общительность и жажду сотрудничества.
– Надо же, – проговорил он и, дождавшись, пока вошедший в кабинет Аэда расставит тарелки с заказами перед гостями, продолжил: – а мне показалось, это вы хотели чем-то поделиться со следствием.
Мастер одарила его надменным взглядом, улыбнулась Аэде – уже куда приятнее – и совсем уж одобрительно взглянула на содержимое тарелок.
Какой-то легкомысленный салат у нее и – сюрприз! – здоровенный кусок слегка обжаренного мяса с гарниром из тушеных овощей у него.
Вольфгер мысленно цокнул языком уважительно и взял в руки приборы.
Пахло мясо одуряюще – так, что даже выбило навязший запах кое-чьих духов. Рот наполнился слюной, и как-то сразу само собой вспомнилось, что сегодня он весь день пробегал по разным не слишком приятным местам, и что еще столько же предстоит пробегать, и что с утра он успел лишь перехватить разнесчастный пирожок – вкусный, конечно, но на сколько того пирожка хватило?
Мясо было выше всяческих похвал, нежное, сочное. Ясное дело, что у рестораторов память на подобные мелочи профессиональная, но все равно приятно. И госпоже артефакторше хватило совести оставить собеседника в покое на некоторое время она молча и без энтузиазма ковырялась в собственном салате. Если она всегда так питается – не совсем понятно, на чем она живет. Но совершенно очевидно, отчего она такая су… сумрачная.
– В целом, работа по вашей находке завершена, – заговорила Алмия, выждав, пока капитан утолит первый голод. – Осталось проверить булавку на несколько самых медленных реакций, и я готова буду предоставить следствию отчет – но, если честно, не думаю, что там будут сколько-нибудь интересные результаты. На текущий же момент могу сказать следующее: это действительно ментальный артефакт, ориентированный на подчинение. Материалы – серебро и темно-коричневая шпинель. Работа интересная, сложная, но… как бы это сказать… не слишком тонкая, что ли? Сугубо по ощущениям – делал самоучка. Расу назвать затрудняюсь, но техника изготовления – человеческая. Несмотря на это, мастер может оказаться как человеком, так и гномом, орком, троллем… Даже эльфом, пожалуй, с некоторой натяжкой. Мастера любой из этих рас в такой технике работать смогли бы. Хотя…
Она задумалась, машинально покачивая вилкой на весу и крутя в голове какие-то факты и аргументы, и капитан подобрался.
– Пожалуй, эльфов можете если не исключить, то передвинуть в конец списка. Внешний вид у булавки уж больно простецкий, – и она обаятельно улыбнулась, словно приглашая разделить с ней этот легкий укол в адрес эльфийского эстетствующего снобизма.
Вольфгер сморгнул. Или эта женщина так зарылась мыслями в свои экспертизы, что забыла, кто перед ней, или ей от него что-то нужно. Одно из двух. А желание проверить третий вариант – обернуться и посмотреть, может, у него за спиной кто-то стоит – вервольф мужественно подавил. Ну, что бы он, не учуял, что ли?!
– Что еще интересно? Ну, схемы воздействия на ментальную составляющую я вам потом с отчетом пришлю, там ничего особенного, а вот на носитель можно обратить внимание. Во-первых, булавка наша – артефакт однозначно разовый. Во-вторых, заклинательная часть была привязана не к камню, как можно было ожидать, а к серебру. Если точнее – непосредственно к жалу. Воздействие на разум осуществлялось в два этапа. При помощи определенных магических воздействий серебру была придана хрупкость по строго определенной плоскости, и на первом этапе жертву просто укололи булавкой – это можно было сделать где угодно. На улице, на рынке, в любом людном месте – совершенно не привлекая внимания. От удара «жало» булавки раскололось вдоль и наискось примерно до середины длины, и меньшая часть осталась в теле жертвы, которая испытала легкую дурноту и кратковременную потерю ориентации. Чего проще в такой ситуации галантно подхватить девушку под локоток и увести в сторонку, подальше от толчеи? А там – дать нужную ментальную установку.
Мастер коротко и совсем не по-женски дернула углом рта – не улыбнулась, а скорее зло, невесело ощерилась, и Вольфгер понимающе усмехнулся в ответ. Тоже без малейших признаков веселья. Что ж, теперь, по крайней мере, очевидно, что отрабатывать связи погибшей не имеет смысла. На ее месте мог оказаться кто угодно. Любой человек из штата прислуги в доме Корвинов. Нет, они, конечно, проверят их на всякий случай и для очистки совести, мало ли – но большого улова там можно не ждать.
– В первые несколько секунд после укола жертва воспринимает любые слова того, к кому привязан артефакт, как приказ. А как только сознание проясняется – забывает и о происшествии, и о полученной установке. Часть артефакта, отколовшаяся от материнского изделия, уходит в тело, и обнаружить ее без спецсредств практически невозможно. Носитель ее не ощущает, и никаких изменений в поведении, кроме заложенной программы, она не вызывает. Сказали девушке раз в день приходить в условное место и рассказывать про распорядок обитателей дома – будет приходить и рассказывать. И даже не вспомнит об этом. Скажут в назначенный день провести в дом обладателя основы – не колеблясь проведет.
– Скажут открыть зачарованный сейф… – продолжил логическую цепочку капитан, и мастер кивнула.
Выражение лица у нее было нерадостным. То ли жалела девушку, то ли переживала за надежность чар на сейфах со своими брюликами…
– У этого типа ментального подчинения, к счастью, есть свои недостатки. К примеру, негибкость и ограниченность по срокам. После укола-активации воздействие держится не дольше недели. В идеале, по истечении этого срока жало должно выйти само собой, а память обо всем произошедшем затереться окончательно. Но, поскольку мы имеем дело с самоучкой, могло произойти что угодно – от полного восстановления воспоминаний до смерти в результате кровоизлияния. Чем дело окончилось бы в нашем случае – гадать не возьмусь. Если следствию эта информация важна, попробуйте потрясти патологоанатома.
Лейт давно расправился и с мясом, и с гарниром, а Алмия все сверлила взглядом листья своего салата.
– Значит, не дольше недели, – повторил капитан. – Надо будет действительно озадачить экспертов – пусть попробуют по состоянию тканей вокруг жала установить, когда именно девушку травмировали…
– Не уверена, что выйдет. Инородное тело жертву не беспокоило, и далеко не факт, что оно вызвало воспалительные процессы в тканях. – Мастер сделала глоток воды из стакана, и волосы снова мазнули по белой коже.
Вольфгер отвел взгляд, а затем встал и прошелся по кабинету. Три шага туда, три обратно. Картина с морским пейзажем на стене – бухта с высоты птичьего полета, парусник вдалеке...
– То есть воздействие осуществлялось через оставшееся в теле горничной серебро, верно? – уточнил Лейт, внимательно изучая картину. Судя по всему, изображена на ней была бухта Кабанья голова, расположенная в паре часов езды от Лидия. Вон и лидийский маяк вдали виднеется…
– Именно, – подтвердила мастер его слова и на сей раз – удивительно! – даже обошлась без демонстрации своего мнения о капитанском скудоумии.
– И под этим воздействием она бы выполнила любой приказ злоумышленника?
– Совершенно верно, – снова согласилась Алмия.
Несвойственное ей благодушие и человеколюбие начинало уже капитана всерьез беспокоить. Может, показать ее знакомому специалисту по-тихому? Как-то всё это на нее уже не похоже. Мало ли, чем могла та злосчастная булавка приложить старшего эксперта Управления по контролю магических проявлений…
Правозащитный мир Лидия не перенесет такой потери!
Капитан оторвался от изучения картины, обернулся к коллеге и поинтересовался:
– Так зачем же тогда преступник булавку ей на одежду приколол? Не было бы ее – глядишь, мы бы и не заметили воздействия, шерстили бы связи девицы на предмет преступного сговора…
– Во-первых, грош цена тому патологоанатому, который не заметит в трупе кусок зачарованного серебра, – хмыкнула в ответ Алмия. – А во-вторых, та самая негибкость. Единожды отданную в момент укола установку скорректировать нельзя. Если хочешь отдать новый приказ – волей-неволей придется воспользоваться материнским изделием.
Вольфгер Лейт задумчиво хмыкнул – мастер тревожила всё больше и больше. За минувший разговор она ни разу не воспользовалась возможностью уколоть собеседника, хотя оных беседа предоставляла достаточно. То ли опасалась злить тупого служаку без свидетелей (Хотя с чего бы? Раньше ей такая осторожность свойственна не была!), то ли переживает, что из злости лично на нее капитан завалит дело дорогой подружки – а вот это уже оскорбительно! Он почти уже было поддался искушению задать ядовитой змее прямой вопрос и вскрыть, к Бездне, этот нарыв, но тут некстати (или наоборот – как нельзя кстати!) вмешался Аэда.
– Десерты, госпожа, господин капитан… – и с ловкостью профессионального жонглера сгрузил тарелки на стол.
Вольфгер чуть слышно хмыкнул – несмотря на то, что Аэда приходился зятем ресторатору, владельцу «Короны», свой путь в этом заведении он начал с рядового официанта. Хотя и был к тому моменту уже солидным зрелым кобольдом с репутаций и опытом управления заведениями подобного толка. А супруга его, хоть и приходилась папе родной дочкой, и вовсе начинала с судомоек при кухне – и обреталась там, пока строгий родитель не решил, что можно дитятку доверить место поваренка.
Внуки же старого господина Розенберга были хитрее, действовали в обход – и старались приходить в семейное дело уже с солидным опытом работы в хороших домах и с отличными рекомендациями.
Получить хорошие рекомендации от посторонних было всяко легче, чем добиться признания у родного деда – кобольды всегда славились умением создать уют, накормить и навести порядок…
Десертов капитан и Алмия не заказывали. Но у Аэды на это счет было свое собственное сверхценное мнение, и на столе перед старшим экспертом красовалось блюдце с горкой взбитых сливок в окружении разноцветия ягод и ломтиков фруктов. Второе такое же заняло место убранных тарелок перед капитаном.
– Не припомню, чтобы я это заказывала, – надменно обронила Алмия, и капитан успокоился – всё в порядке с мастером, а временные помутнения со всеми случаются!
– Комплимент от заведения! – расцвел профессиональной улыбкой Аэда и исчез за дверьми кабинета.
Волк прошелся до своего места за столом, потрогал краешек блюдца и, подхватив его на ладонь вместе с прилагавшейся вилочкой (маленькой, двузубой и какой-то несерьезной), вернулся к созерцанию Кабаньей Головы. Боги знают как, но художник передал ее поразительно точно, изобразив даже огромный валун неправильной формы – в прошлом году за ним нашли запутавшееся в сетях тело купца и мецената Отто Блюмбери, и по этому факту возбудили сразу два уголовных дела – об убийстве и о браконьерстве…
Нет, с художником определенно надо будет поговорить – как он сумел так изучить местность? Вот они, к примеру, если бы знали про во-о-он то укромное местечко, то совсем по– другому организовали бы засаду – и глядишь, обошлось бы без огнестрельных ранений. А так Адам Тайберг несколько дней провалялся на больничной койке.
– Знаете, мастер Алмия, я ведь не всегда служил в Лидии, – задумчиво сообщил капитан, с удовольствием изучая полотно. – Изначально меня определили в Ройст. Мерзкий городишко, грязный, вонючий, и живет в основном рыбным промыслом. Лов, обработка… Торговля. Из достопримечательностей только герцогская резиденция.
– Майоратное владение герцогов Алвирийских?
– Оно самое... В каком году старший наследник герцога женился?
Мастер, смотревшая на капитана с интересом и явно пытавшаяся понять, к чему он клонит, легко вспомнила:
– В сорок шестом.
– Восемь лет, – посчитал капитан. – Одного умника тогда казнили, а учеников его всех на каторгу пожизненно отправили… Мастер Алмия, вы не одолжите мне подчиненного потолковее? И если не затруднит, то как можно скорее.
– Отчего же не одолжить, – милостиво отозвалась главная змея всего управления. – Я для вас достаточно толкова?
– Нет, – жестко отрезал капитан, игнорируя насмешку, подтекст, контекст и что там еще вкладывала в свою реплику сияющая блондинка. И прежде, чем она успела сказать что-то столь же злое, как ее взгляд, ставший бритвенно-острым, он пояснил: – Я не потащу по опасным помойкам женщину!
– Ну так представьте, что я мужчина! – раздраженно бросила Алмия, и капитан не сумел сдержать свирепо-мечтательного выражения лица.
Если бы на месте Алмии был мужчина, дело бы давно кончилось мордобоем.
Мастер раздраженно скомкала салфетку, лежавшую у нее на коленях, собираясь встать и продолжить спор, но Вольфгер отвернулся к пейзажу, демонстративно и недвусмысленно, ясно давая понять, что разговор окончен.
– Капитан Лейт! – требовательно позвала его Алмия. – Капитан, мы не закончили! Либо с вами еду я – либо вы обходитесь своими силами, без консультанта от нашего ведомства!
– Как вам будет угодно, мастер Алмия, – отозвался Вольфгер, стараясь не взорваться. – Но я все же направлю запрос вашему начальству. Надеюсь, он будет рассмотрен в законном порядке.
– Не сомневайтесь! – медово отозвалась мастер, и стало совершенно очевидно – кратковременное перемирие, порожденное вспышкой несвойственного Элисавифе Алмии благодушием, подошло к концу. – Но имейте в виду – как эксперту это дело поручено именно мне и… И на что вы там смотрите!
Она внезапно оказалась за спиной, совсем близко, и капитан с трудом подавил желание отшагнуть и встряхнуться от пробежавшей по позвоночнику – от поясницы до холки – дрожи.
Он промолчал, но госпоже эксперту ответ был и не нужен: мазнув полотно быстрым взглядом, она заключила:
– М-да, пейзажи Нико удаются куда лучше, чем портреты!
И на капитанское недоумение пояснила хорошо знакомым тоном «какие же вы все убогие»:
– Это работа Николаса Аллисторра, популярного современного художника, и в верхнем левом углу стоит его подпись! И…
Не дав мастеру вернуть разговор на предыдущий круг, капитан уточнил:
– Вы закончили обед?
Раньше Вольфгер не позволял себе так откровенно затыкать коллегу, и глаза Алмии гневно сверкнули.
– Да! – она явно не думала, что разговор исчерпан, но продолжать его на глазах явившегося Аэды, слава богам, возможным не считала. Зато считала возможным иное:
– Разбейте счет на двоих, пожалуйста.
И это было уже мелочностью. Капитан устало вздохнул. Женщины – невозможные существа!
– Что вы, как можно! – округлил синие-синие, как у всех кобольдов, глаза Аэда, – Как можно! Все за счет заведения, мы всегда рады видеть вас, капитан, и вашу очаровательную спутницу!
– Аэда, – предупреждающе обронил Вольфгер.
Взгляд управляющего метнулся в сторону, и он попытался сделать вид, будто не понимает, о чем речь.
– Счет, – повторил Вольфгер, стараясь удержать низкий горловой рык.
На сегодня полную дневную норму головной боли ему уже доставила мастер Алмия, и вносить туда же лепту Аэды было бы перебором.
– Капитан! – заюлил кобольд, – Я вас прошу, войдите в мое положение! Ведь вы уйдете, а я останусь, и мне здесь еще работать, и когда господин Розенберг спросит, как я принимал его гостя – что я ему скажу?!
– Что жизнь полна несправедливостей, – хмыкнул капитан и в упор уставился на старого знакомого.
Тот, поняв, что переубедить волка не получится, покорно исчез, чтобы появиться снова через несколько мгновений и с выражением непередаваемых страданий на лице протянуть капитану счет. Кобольды славились хорошей памятью, как на зло, так и на добро. И за то, и за то умели платить. Так что капитану, единожды выручившему старого Розенберга, в «Короне» всегда были рады, только злоупотреблять этим гостеприимством Вольфгер тоже не любил.
А требование мастера Алмии, что показательно, прохвост Аэда проигнорировал.
Беззвучно хмыкнув – мелочь, а приятно! – капитан расплатился и покинул кабинет, напоследок мазнув взглядом полотно с пейзажем.
Нет, как все-таки он это сделал?!
– Капитан, послушайте! – мастер Алмия успела подумать и сменила тактику. – Я вам обещаю, что буду вести себя ниже воды, тише травы и буду слушаться вас во всем! Поверьте, для меня это очень важно! Диана так переживает, она была просто сама не своя…
И у него даже ворохнулась слабохарактерная мыслишка – а может, пусть ее? Специалист она, в конце концов, стоящий, а грязные закоулки и вонючие дыры – это, на самом-то деле, не смертельно...
Но в общем зале «Короны» его поджидал сюрприз, уже который за сегодня (и хоть бы один оказался приятным!).
Старый приятель Аэда почтительно, но с достоинством обхаживал Джуниора Валлоу, сопровождая его в кабинет, соседний с тем, из которого они только что вышли.
Для начальника Управления Лидийской стражи эта встреча тоже стала сюрпризом. Еще бы! Кажется, последним, кого он ожидал бы увидеть в одном из самых дорогих ресторанов города, был его подчиненный, капитан Лейт!
Капитан отчетливо ощутил, как начальник наливается гневом, но прежде, чем изо рта Джуниора Валлоу вылетело хоть слово, вмешалась Алмия, произнеся самым стервозным тоном:
– Добрый день, господин Валлоу, какая удачная встреча! Может быть, вы объясните, почему ваш капитан отказывается исполнять свои обязанности и свои отказом от сотрудничества дискредитирует экспертов Управления по контролю магических проявлений!
Кажется, Джуниора Валлоу успели просветить, кто же все-таки такая Элисавифа Алмия, и, самое главное, каково положение ее семьи в городе. Что они – ровня и более чем. Полковник пошел пятнами, и взгляд у него стал… бешеным.
– Ну и как это понимать? – тихо-тихо уточнил он, глядя в упор на Лейта. И тут же, не давая ответить, рыкнул, – Молчать! Немедленно прекратить саботаж и принести извинения госпоже старшему эксперту!
И сам тут же рассыпался в извинениях и заверениях перед госпожой старшим экспертом. Та принимала их с гордым видом оскорбленной добродетели и в конце даже изволила допустить Валлоу к ручке.
Капитан закрыл рот и отказался от мысли что-то прояснить. Отлично! Если эта гадюка так хочет лезть в помойку – пусть лезет. Но полковник-то каков, а!
Нет, похоже, тут дело отнюдь не в одном только положении и происхождении змеи. Как бы наш столичный хлыщ не надумал приударить за прекрасной госпожой…
– Капитан, вы всё еще здесь? – напоказ удивился Валлоу. – Идите работать!
– Есть идти работать! – Вольфгер развернулся через левое плечо и удалился в указанном направлении. Работать.
– Простите, господин полковник, мне нужно идти! – льдистым колокольчиком пропела за его спиной Алмия. – Служба!
И Лейт мимоходом пожалел, что не успел слинять, пока благородные господа обменивались любезностями, по-мальчишески оставив старшего эксперта ни с чем.
Резкий порыв ветра хлестнул по лицу, остужая голову, и капитан остановился, вдохнул полной грудью соленый морской воздух. Злость отступала, как и желание убить кого-нибудь.
Кого-нибудь белобрысого, наглого и бессовестного…
Почувствовав, как раздражение снова разрастается, капитан волевым усилием его задавил, постаравшись сосредоточиться на текущем деле.
Так, сейчас проехаться опросить информаторов – раз уж Управление по контролю магических проявлений было столь любезно, что предоставило толкового специалиста по первой просьбе и без бумажной волокиты!
«Толковый специалист» тихо стояла за левым плечом, не влезая в мысли разговорами, но и не уходя.
– Мастер, зачем вам понадобилось это… этот цирк?
– Потому что это мое дело, – спокойно ответила она. – Я нашла эту булавку. Я ее исследовала. Я принесла вам информацию – ту самую, что натолкнула вас на мысли, после которых вам потребовался специалист. Я не прошу вас делиться сведениями. Я даже не спросила, зачем вам консультант – я просто сразу изъявила готовность содействовать.
Она помолчала, тоже подставив ветру лицо и не спеша прятаться от него в карету.
– Это дело важно для меня, капитан. Я не знаю, чем гибель этой девушки так потрясла Диану, но она действительно сама не своя. Николас меняет всю охранную систему в особняке, и больше злоумышленникам не удастся пробраться в дом таким способом. Диана отказалась покидать особняк, она испугана…
Алмия задумчиво помолчала, и Вольфгеру на минуту стало почти жаль и ее, и Диану Корвин, и неожиданно для себя самого он спросил:
– Как зовут потерпевшую?
– Диана Корвин, – непонимающе нахмурившись, отозвалась Алмия.
– Ивонна, – вздохнул Вольфгер. – Потерпевшую звали Ивонна Эшли. Человек, двадцати двух лет, не замужем. Именно она пострадала в этой истории, а не ваша Диана. Пойдемте в карету. Если вы не возражаете, сегодня я воспользуюсь транспортом вашего управления – другой ловить лень.
– Лень, – согласилась Алмия. – Да и зачем? Моя карета в вашем распоряжении.
Булыжные мостовые Лидия звонко ложились под копыта и колеса.
– Восемь лет назад, когда я служил в Ройсте, тамошним управлением стражи было раскрыто громкое дело – похищение драгоценностей из герцогской резиденции. И тогда в деле фигурировала похожая булавка. Та же шпинель, только красная, то же оставшееся в теле младшего лакея «жало». Погиб он, кстати, не из-за конфликта заклинаний, а от рук злоумышленника, который решил свалить вину на парня. Он, кстати, долго числился у нас в главных подозреваемых, да вот беда – не было у юнца никаких связей, нужных, чтобы провернуть это дело. А потом нашли труп лакея, и никаких драгоценностей при нем, что характерно, не было, зато был осколок булавки… В общем, виновных тогда нашли относительно быстро – и уже через них вышли на артефактора, который изготавливал ментальные подавители. Почтенный мастер, уважаемый, не бедный – никто и подумать не мог. Его казнили, а ученикам – их у мастера трое было – смертную казнь заменили пожизненной каторгой.
– Хрен редьки не слаще, – меланхолично прокомментировала изысканная и высокородная спутница капитана эти сведения.
– Ну, не скажите, – откликнулся Лейт, ухмыльнувшись просторечной присказке. – После казни пока никто не удирал, а вот с каторги – по-видимому, удалось кому-то из той троицы. Завтра утром отправлю запросы и выясню, кому именно. Но, сами понимаете, это займет время. Поэтому, чтобы его не терять, параллельно будем искать сами. От вас, как от консультанта, мне требуется следующее: список материалов и инструментов, необходимых для создания нашей булавочки. Отдельно выделите редкие и дорогие компоненты, если при изготовлении нужны какие-то особые условия – тоже укажите. Где-то он все это покупал, попробуем вычислить след заказа. Это первое. Второе – достаточно часто ваша братия на глазок способна определить, кто из коллег приложил руку к конкретной цацке. Пока я буду расспрашивать нужных людей – вы постарайтесь посмотреть на витрины, прилавки и прочий ассортимент, вдруг, да опознаете ту же руку.
Алмия невозмутимо слушала и выражала полную готовность соответствовать требованиям. А получив задание, достала из-за сидения блокнот и начала набрасывать список, сосредоточенно хмурясь и обдумывая пункты.
– Насчет опознания, кстати, не обещаю, – оторвалась мастер от составления списка на его последнее замечание. – Иногда авторство действительно можно установить без труда, но только тогда, когда у мастера есть свой почерк. Стиль, класс. В данном случае – ярких, характерных особенностей у изделия, увы, нет. Вот возьмете мастера – с гарантией скажу, он или не он ту булавочку сваял. Установить общее авторство двух изделий тоже можно – но увы. Только в лаборатории.
Вольфгер против воли вздохнул.
Тащить ее в по-настоящему неприятные места не хотелось – женщина все же, хоть и змея. А избавиться в ближайшее время не представлялось возможным. Ладно, начать можно с относительно приличных заведений, и как раз к вечеру их объехать. А все остальные, менее респектабельные, обнюхать уже завтра, самостоятельно – все равно список она ему сейчас набросает, а опознать изделие неизвестного артефактора на глазок, без экспертизы, не сможет – сама сказала.
А больше ему от нее ничего и не нужно!
Бездна, мысленно ругнулся капитан. Что стоило прояснить эти детали сразу, еще в «Короне»? Обошлось бы без совместного выезда…
Так нет же, так торопился получить другого мастера...
Совсем ему голову задурила стервозная баба!
