Текст книги "Операция "Волчье сердце" (СИ)"
Автор книги: Дарья Снежная
Соавторы: Любовь Ремезова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Ужинали мы на кухне. Лейт сделал было героическую попытку накрыть к ужину в столовой, как должно, но я воспротивилась – ни к чему такие жертвы!
Прошлый раз, помнится, мы и на кухне устроились вполне уютно.
И не прогадала – а теперь разглядывала капитана, пользуясь, что он более увлечен трапезой, чем сотрапезницей.
Оборот, вытащивший нас с Лейтом из не самой приятной ситуации, не прошел для него бесследно – капитан похудел. Он не то чтобы осунулся, а стал как будто суше – как будто превращение вытопило из него все запасы подкожного жира, изначально не слишком-то обильные. Возможно, я бы и не заметила разницы – сравнивать мне было особо не с чем, а тот единственный случай, когда я видела Вольфгера полуголым у себя в квартире, не в счет. Но вот одежда на нем нынче сидела явно свободнее, чем прежде. И, зацепившись взглядом за эту деталь, я вспомнила и вычислила несоответствие…
Так что, да – нынче ему не до диет и соблюдений похвальной умеренности в еде, да и представляла я, как его должен грызть изнутри голод. Такая стремительная потеря веса…
Я придвинула к капитану блюдо с запеченным им лично мясом и улыбнулась.
– Вот скажи, твои волчьи игры что, не могли подождать ужина?
И напоровшись на возмущенный, негодующий взгляд, подняла руки, сдаваясь.
– Всё, всё! Вопрос отзывается, как неуместный!
До уместных вопросов дело дошло уже за чаем.
Я бы предпочла кофе – хоть целители и утверждают, что на ночь он вреден, но я бы их неодобрение как-то пережила – но Вольфгер взялся готовить чай лично, и когда по кухне поплыл пряный, травный, насыщенный аромат, пересмотрела свое мнение.
И теперь медленно, смакуя, вдыхала разлитый по чашкам аромат зрелого лета, напитавшегося солнцем луга, запутавшихся в травах ягод. Беззаботным, счастливым, доверчивым детством он пах.
– Как дела в участке? Как поживают наши невезучие похитители? – не отрываясь от своего занятия спросила я. И прибавила мстительно, – Особенно господин Калламэ! И тот, второй эльф.
– Вот господин Калламэ, так запавший тебе в сердце…
– Не только в сердце, он и до печенок достал, – буркнула я, и волк согласно хмыкнул.
– Так вот, как раз он поживает, скорее всего, вполне неплохо – он сбежал еще до нашего с тобой триумфального освобождения. Мы, конечно, соседям запрос направили, потому что головной болью всегда рады поделиться, но даже если веселых братцев и поймают, нам точно не выдадут, у себя судить будут. Вывоз ингредиентов и ввоз поддельных камней у соседей оч-чень не одобряется, и сидеть ему – не пересидеть. Как, собственно, и брату его.
Я разочарованно вздохнула. Признаться, кровожадные мечты о том, как доблестные стражи шестого отделения пинают ногами эту ушастую сволочь, изрядно скрашивали мне досуг...
– Но в целом, парни сработали на загляденье, – Вольфегр сделал глоток из своей чашки и мечтательно зажмурился.
И замолчал.
– Лейт! – я отчаянно возмутилась такой попытке утаить от меня информацию и даже попыталась пнуть ее носителя, но голой ногой это оказалось, во-первых, неубедительно, во-вторых – как-то неприлично, что ли.
По крайней мере, капитан вместо того, чтобы впечатлиться, проникнуться и выложить мне служебные тайны, заглянул под стол, выловил там мою щиколотку и пристроил ее себе на колени.Вторую я, подумав, закинула туда сама.
– Наловили мои ребята мелкой рыбешки, – констатировал Вольфгер. – Для того, чтобы закрыть канал поставки – достаточно, но чтобы накрыть всю сеть – мало. А хотелось бы именно всю…
Я понимающе кивнула и покачала босой ступней, которую тут же накрыла крупная ладонь.
– Но есть у нас один задержанный, который, по его словам, несколько раз слышал, как Калламэ-старший разговаривает с человеком, который забирает подготовленные фальшивки – и именно этот человек, по показаниям задержанных, и занимался внедрением туфты в «чистые» партии… И даже один раз видел. Но тут есть проблема.
– Он не хочет сотрудничать? – предположила я.
– Хочет, прямо-таки жаждет! Эд его так обработал, что свидетель из шкуры выпрыгивает – так рвется сотрудничать. Но под его описание попадает кто угодно – даже у нас в участке добрая половина парней, включая Валлоу с некоторой натяжкой. Художник с ним пробовал работать, но на выходе «пшик» – парень неспособен толком сформулировать портретные описания. С пеной у рта клянется, что узнает, если увидит – но нам-то это чем поможет? Не предъявишь же ему весь высший свет Лидия для опознания…
– А почему – высший свет? – лениво уточнила я, пригревшись на своем месте, как кошка.
– А, – досадливо пояснил капитан. – Наш говорливый приятель услышал обрывок разговора, в котором Калламэ и неизвестный обсуждали сроки поставки реагента с островов. Их пришлось ускорить, потому что иначе они совпали бы с мероприятием в Ратуше. На котором наш неизвестный должен был быть непременно, в связи с некими вопросами бизнеса... Сама понимаешь…
Я задумчиво покивала, грея в ладонях свою чашку.
– А что за мероприятие, свидетель не уточнил?
– Ежегодный бал, – вздохнул Вольфгер.
– Он ведь через три недели… Верно?
Лейт пожал плечами. Откинувшись на спинку своего стула, он задумчиво поглаживал мои щиколотки и смотрел в стену. Что за мысли варились в его башке, мне было неведомо, а вот свою я озвучила.
– Ну так и предъявите ему не весь высший свет Лидия, а конкретно тех персон, кто приглашен на мероприятие!
– Да что мне, повесткой в участок вызывать всех, кто в список приглашенных попал? – по инерции проворчал волк. – На каком осно…
Я хмыкнула. Увидела – он понял мою затею и теперь бешено прокручивает варианты.
– Так. Надо придумать, под каким предлогом провести его в Ратушу, и кому еще из парней выбить разрешение…
– Не надо ничего выдумывать, – отмахнулась я. – И выбивать ничего не надо! Ты ведь, я так понимаю, приглашен? Ведь не могли же они не пригласить героя, раскрывшего в прошлом году заговор против короны…
Лейт скривился, как будто хлебнул уксуса, и я с трудом подавила улыбку – не ценит бравый капитан монаршую благосклонность! Да и приглашение на статусное мероприятие тоже, видимо, не очень-то оценил. И торопливо развила мысль.
– Так вот, оно ведь на две персоны?
– Да, – саркастично подтвердил волк. – На две. На Вольфгера Лейта и его спутницу!
Я пропустила мимо ушей весь вложенный в эти слова яд – у меня своего с избытком, буду я еще чужой на свой счет принимать!
– И у меня – тоже на две, – торжествующе выдала я. – Только твоего задержанного придется, как моего во всех смыслах дальнего родственника представить – с каким-то безвестным типом сомнительного положения мне появляться не по статусу. А так… приехал член семьи из отдаленной ветви в глубине материка, и я, выполняя долг гостеприимства…
– Так, морок, изменяющий внешность, мы на него наведем, – Лейт окинул меня взглядом. – Должно хватить легкого косметического. Вопрос с разрешением на операцию от начальства утрясем. Информационная поддержка легенды? – он вопросительно взглянул на меня.
Я пожала плечами.
– С отцом поговорю. Там всей легенды – пару раз упомянуть о близком визите.
– Отлично! Что еще?
Вольфгер спросил, судя по виду, сам себя, но напрасно, потому что я сделала вид, будто это был вопрос ко мне, и азартно включилась в обсуждение деталей предстоящей операции.
– Имей в виду, с чучелом на бал не поеду! – заявила я, когда все важные вопросы по предстоящему мероприятию вроде бы обсудили. – Костюм вашему задержанному будет за мой счёт, а то я представляю, что управление стражи может выделить!
Вольфгер неопределенно хмыкнул, и я сочла это согласием.
– Слушай! – вдруг вспомнила я то, о чём давно следовало спросить. – Ты получил ответы на запросы по беглым каторжникам?
Лейт поднял на меня непонимающий взгляд, и я нетерпеливо пояснила:
– Помнишь, в «Золотой короне» ты рассказывал о подмастерьях казненного артефактора-менталиста?
– А, это! – отозвался Вольф, – Давным-давно!
– И мне не сказал?! – до глубины души поразилась я волчьему вероломству.
– Да нечего там рассказывать. Сбежал самый толковый из учеников казненного шоркаля, три года назад, с Голых копей. Описание есть, кого искать – понятно… Но сомневаюсь, что он действовал один: ему на каторге ноздри вырвали, да и вообще, пять лет в таких условиях никого не красят. Появись подобный субчик в районе с дорогими особняками – его первая же собака страже сдаст. Нет, у него точно есть сообщник, способный появиться на той же Кирпичной и не вызвать подозрений. Так что, указания страже и уличным патрулям выданы, вместе с описанием установленного преступника. Ищем!
Лейт скептически хмыкнул.
– Но не верю я, что кого-то удастся найти… Если их до сих пор не повязали – значит, они либо успели уйти из города сразу после проваленного заказа, либо залегли глубоко на дно… – помолчав немного, он добавил, – Думаю, мы имеем дело с гастролерами. Такие ребята нигде подолгу не задерживаются, два-три удачных дела – и меняют место.
– Напакостили и скрылись, – задумчиво резюмировала я.
– Угу, – кивнул Вольф. – Еще вопросы есть?
– Так точно! – вскинулась я.
– Скажите, капитан, – мурлыкнула я, перебираясь со своего места на более удобное, капитанские колени, – а зачем вам медвежья шкура в гостиной перед камином?
– Это чтобы после оборота было где поваляться, девочка! – назидательно сообщил мне Серый Волк.
– Глупости какие! – фыркнула я, соскакивая на пол, и потянула оборотня за собой. – Пойдем! Я покажу тебе, для чего нужна шкура перед камином! И, Вольфгер… – ласково шепнула я ему на ухо, на миг прижавшись всем телом. – Оставишь на мне еще один засос – убью!
– Ты с ума сошла! – отец ощутимо злился. – Это невозможно!
– Почему? – воскликнула я.
К такой отцовской реакции я была не готова, ожидая почему-то, что он легко согласится выполнить мою просьбу под соусом гражданского долга.
– Эва, ты предлагаешь мне провести в приличное место под видом члена семьи преступника! Ты… Как ты вообще могла такое подумать?!
– Тебе это ровным счетом ничего не будет стоить! Пара упоминаний – а всё остальное я сделаю сама!
Разговор в отцовском кабинете накалялся. Отец, плотно укоренившийся за рабочим столом, среди корреспонденции и договоров, держал оборону – я не сдавалась. Старший братец Марион, с удобством устроившийся на диване, с интересом наблюдал за представлением.
– Папа, – вздохнув, начала я сначала – и осеклась под взглядом отца.
– Эва, давай начнем с того, что на ежегодном балу, кроме тебя, будем еще мы с матерью и твой старший брат. Скажи мне, пожалуйста, почему в присутствии такого количества старших родственников, сопровождать гостя будешь ты?
– Отлично, мы приедем все вместе! – согласилась я с доводом. – Так будет еще убедительнее. Вы поздороваетесь с мэром, я выжду несколько минут, извинюсь и проведу нашего гостя к его старому знакомому, капитану Лейту, который, по счастливому совпадению, тоже будет присутствовать! Это нужно для расследования!
– Дорогая, нет. Разговор окончен!
– Почему?!
– Потому что я не числюсь в штате управления стражи! – раздраженно рявкнул отец, и я встречно вскипела.
– Я тоже не состою в штате твоей компании, но тем не менее, когда ты просишь меня провести экспертизу – я приезжаю и делаю!
– Не надо сравнивать! Это семейное дело, в котором ты, между прочим, имеешь долю!
– Вот именно! «Имею долю», а не «состою на окладе»!
Гнев уже явно грохотал в отцовском голосе, плескался вровень с краями, грозя пролиться на непокорную голову. Я тоже закусила удила – и боги знают, чем бы это закончилось, не вмешайся Марион.
– Эва, брось! Какое тебе дело до их расследований, ты ведь даже консультируешь их совсем по другому вопросу!
Братец Марион, ласковый мерзавец и светлая голова, славился умением вползти змеей в любую душу, проникнуть в голову и развешать там лапшу плотными рядами. Поскольку проделывал он это изнутри, у оппонента даже с ушей ничего не свисало, и он счастливо пребывал в уверенности, что это его личная, родная лапша. Его собственное мнение, то бишь.
– Что мне за дело?! Марион, они меня похитили и заперли в подвале! И ты спрашиваешь, что мне за дело?! А теперь добавь к этому тот факт, что это кто-то из приглашённых, а значит, вполне вероятно, кто-то из наших знакомых – а, может даже, и друзей!
Он досадливо поморщился, и я буквально увидела, как он мысленно вычеркивает из списка аргументов пункт первый.
– Я понимаю, что ты жаждешь справедливости и мести, и чтобы никто не остался безнаказанным, – вкрадчиво зашел он на второй круг, – но подумай о семье! Ты представляешь, как долго после этого будут ходить слухи про преступников в семействе Алмия?..
– Минут пятнадцать, – злорадно отбрила я. – Пока не найдут новую тему – представляете, кого-то из городской знати арестовали прямо во время ежегодного городского бала!
Отец и брат синхронно поморщились, хоть отец и делал вид, что увлечен бумагами. А Марион, вычеркнув мысленно пункт номер два, укорил:
– Эва, пожалуйста, пожалей хотя бы маму… Ты, ее единственная дочь, собираешься сопровождать опасного преступника... Представляешь, что с ней будет…
Горестная физиономия подлеца могла растрогать даже святого. Но я святой не была, более того, этому подлецу приходилась родной сестрой, потому решительно пресекла эмоциональные манипуляции.
– Марион, на два слова!
И оказавшись за дверью кабинета, выдала:
– Я не хотела этого делать, но… Либо ты уговоришь отца, либо я всем расскажу о той брюнетке, для которой ты просил меня проверить артефакт! – и мстительно улыбнулась.
– Что?! Не было никакой брюнетки! – шепотом взвыл брат, – Я не просил тебя ничего проверять!
– Вот именно! Представляешь, как долго ты будешь доказывать это матери?! – я покачала указательным пальцем. – Подумай об этом, Мар!
Брат зажмурился и выдохнул, проглотив всё то непечатное, что хотел сказать, дав мне повод гордиться его выдержкой и нашим общим воспитанием. А затем молча развернулся и прошел к в кабинет.
– Отец… – услышала я из-за неплотно прикрытых дверей.
– Как она это сделала? – в голосе отца было больше буднично-делового интереса, нежели протеста.
– Шантаж, манипуляция слабыми местами и откровенная ложь, – обреченно признался Мар.
Я победно улыбнулась.
Глава 9. Бал в Ратуше, или о преувеличенной пользе свежего воздуха
Впервые за долгие годы, готовясь к балу, я испытывала волнение. Правда, это было не то трепетное чувство, которое поражает многих дам, от дебютанток до девиц в активном поиске мужа – мое волнение было куда больше похоже на азарт. Нет, в чем-то папенька был прав – притащить на бал в Ратушу уголовника – это просто невероятная наглость. Но именно это почему-то и заставляло меня ждать мероприятия с куда большим нетерпением.
Возможно, дух волчьей охоты – это заразно. Остается надеяться, что я не начну обрастать шерстью и выть на луну – все же это не самое подходящее поведение для женщины моего происхождения и круга!
Дверь благородно зашедшему за мной Вольфгеру я открыла уже в накидке с пушистой меховой оторочкой – улыбаясь в нее и предвкушая грядущий эффект, а в итоге сама застыла на пороге, с трудом затолкав поглубже уж слишком явное восхищение.
Я в принципе отродясь не видела Лейта в форме – мастера сыска в страже не обязаны были ее носить в повседневной работе – в конце концов, им часто необходимо было проводить мероприятия, не привлекая всеобщего внимания. А уж в парадной форме…
Безукоризненно черное, строгое сукно, посеребренные эполеты, справа – посеребренный же аксельбант с острыми металлическими иглами на конце шнуров, слева – золотой знак Мастера сыска, медаль и орден с крупным сапфиром – знак монаршей признательности. Бандитская рожа? Да кто бы и когда мог такое сказать? Я?! Не далее, как вчера?..
Помилуйте, подлая клевета, разве смогла бы я выдать такое в адрес блистательного офицера?..
Ах эта осанка, ах этот разворот плеч, ах эти благородные волевые черты!..
Отогнав томный туман вместе с желанием ухватить волка за этот строгий воротник и утащить в свое логово (или позволить утащить себя – в его, так уж и быть), я ослепительно улыбнулась и шагнула навстречу, пожалев мимоходом, что все же сопровождать меня сегодня будет не Вольфгер, а мерзкий типчик, по которому плачет каторга.
…Интересно, а он танцует? Танцевать ему, конечно же, будет некогда, но – если просто представить?..
– Эфа!
– Ш-ш-ш-што? – ядовито отозвалась я. Дурацкая кличка бесила, но парадоксально льстила самолюбию.
– Ты меня не слушаешь.
– Потому что ты повторяешься, – отмахнулась я. – Вольфгер, я все это слышала от тебя уже десять раз. Я оценила и твою заботу, и твое занудство, причем последнее – куда больше, чем хотелось бы! Успокойся, ради всего святого! Все будет хорошо.
Для того, чтобы предстоящая операция стала возможна, моему капитану пришлось здорово потрудиться.Сперва глава управления стражи взвился, когда узнал, что капитан собирается привести преступника на главное светское ежегодное мероприятие Лидия – бал в Ратуше.Нет, пожалуй, сперва он был потрясен тем фактом, что его подчиненный, оказывается, на такие мероприятия вхож. Но королевская милость – это королевская милость. С ней не поспоришь.
Потом Валлоу уперся, когда узнал, что пропуском в Ратушу для Алемана послужу я. Он буквально исходил пеной, доказывая, что никак нельзя в столь опасное действо втягивать гражданское лицо – особенно мое, и так изрядно пострадавшее из-за капитанского непрофессионализма, разгильдяйства, безответственности, недальновидности, халатности, некомпетентности…
Вольфгер терпеливо пережидал словесный поток, привычно давая начальству выговориться, хоть мне со стороны и казалось, что капитанское терпение, щедро отмеренное богами, мало-помалу начинает давать трещину. Раздражение то и дело мелькало в глазах, которые обычно в таких ситуациях были совершенно оловянными.
Мне же боги терпения отмерили куда как меньше, и я безапелляционно перебила милейшего Джуниора, заявив, что как раз лицо у меня в прошлый раз не пострадало, одни только нервы, и после той ситуации я просто не сплю ночами (капитанская физиономия дернулась на мгновение в ухмылке, подтверждая – не сплю! – и снова застыла дубовой маской). И для того, чтобы восстановить мой спокойный ночной сон, непременно нужно дать мне поквитаться с мерзавцами, нанесшими мне такую чудовищную душевную травму. И я должна, просто обязана принять участие в этой операции, чтобы собственноручно, так сказать, воздать негодяям по заслугам.
Во время дальнейшего обсуждения господин полковник еще несколько раз порывался встать на дыбы, но, хвала богам, его как-то удавалось приземлить на все четыре копыта.
Наблюдая за этой вольтижировкой со стороны, я размышляла о том, насколько приятнее было работать с его предшественником, ушедшим в отставку для того, чтобы освободить дорогу столичному хлыщу.Он, конечно, тоже был далеко не святой, но, по крайней мере, знал свое дело.
Единственное, в чем Лейт и Валлоу хоть как-то сошлись, оказался вопрос моей безопасности. Они немного пособачились о методах обеспечения оной, но к единому решению всё же пришли.
Задействовали Шантея, выделили двоих наиболее благообразных (читай – наименее похожих на бандитов) молодцев из личного состава управления, обговорили еще некоторые детали и нюансы… И готово – разрешение было получено, план операции утвержден.
До бала пришлось еще несколько раз навестить задержанного, съездить к портнихе, посоветоваться с матушкой, съездить к портнихе, пообщаться с Эльзой, съездить к портнихе…
Мама глядела неодобрительно, но молчала. Эльза была в восторге и желала знать, ради кого такие решительные шаги. Алеман… Впрочем, вот как раз Алемана никто и не спрашивал!
И вот день настал. Час пробил.
До управления было решено добираться моим экипажем. Там капитан переберется в карету управления, а ко мне подсадят Алемана, уже, надеюсь, подготовленного к выезду. Сопровождать нас будут те самые, не похожие на бандитов, молодцы под видом грумов – и мы отбудем к родовому особняку Алмия, чтобы уже оттуда выехать чинным семейством. А капитан со своими людьми отправится на бал – к моменту нашего появления Лейт уже должен был быть на месте.
Костюм сидел на арестованном маге, как влитой. Перед сегодняшним мероприятием его заблаговременно вынули из камеры, помыли, побрили, сдали парикмахеру и благополучно получили обратно.
Алекс Корнвел мельком взглянул на меня, пристально вгляделся в Алемана и плавно повел руками, выпуская заранее выполненную заготовку.
Черты мужчины поплыли, меняясь, и приобретая отдаленное, но вполне ощутимое сходство с моими. Фигура стала зрительно тяжелее, неуловимо изменилась осанка и что-то еще из тех мелочей, которые и создают образ.
Поверх маски маг-криминалист так же филигранно навесил чары, рассеивающие внимание. Две артефактные запонки, скрывающие магическое воздействие от магов, которым вдруг придет в голову изучить родственника Алмия в магическом спектре. Магию же ему самому заблокировали сразу после заключения.
Золотую цепочку плетения «снейк», предоставленную Шантеем, Вольфгер надел на Алемана самолично. Заботливо поправил воротник, смятый шейный платок и предупредил:
– Если попробуешь чем-то навредить госпоже старшему эксперту – хребет вырву, – фраза прозвучала ласково, задушевно, но маг почему-то дернулся в сторону, сглотнул и побледнел. – И это не метафора.
– Не стоит, – успокоила я вервольфа и попросила, – Пожалуйста, отойдите все от арестованного.
А когда стражники выполнили просьбу, обратилась к нему:
– Два шага назад и подпрыгнуть на месте.
– Что… – не понял Алеман, и я легонько сжала кольцо, вторую часть выданного Максом артефакта.
Он выдохнул и захрипел, как будто что-то перехватило ему горло, на лице появились капли пота, он схватился за шею, царапая ногтями жесткий воротник и платок…
Я отпустила кольцо, и повторила:
– Два шага назад и подпрыгнуть на месте.
В этот раз приказ он выполнил без вопросов.
– Радиус действия артефакта – около двухсот метров. Отойдешь дальше – удавит, – просветила я своего подопечного.
Я не садистка, и наблюдение за чужими мучениями не приносит мне удовольствия, но и сочувствия я не испытывала.
Я доверяю своему капитану. Я доверяю его людям. Я не сомневаюсь – если он сказал Алеману, что вырвет ему позвоночник за причиненный мне ущерб, то так и сделает. Но и садиться безоружной в одну карету с преступником, которого ожидают долгие годы тюремного заключения, а между ним и свободой нахожусь я – не собиралась. И продемонстрировать это лучше было сразу – чтобы не вынуждать Вольфгера выполнять обещания.
До особняка родителей мы доехали без осложнений. Мой спутник был молчалив и сдержан. Родители ожидали в холле. Марион небрежно постукивал по ладони тросточкой, которой раньше не пользовался, отец смерил недовольным взглядом моего спутника, а мама – мою накидку.
– Эва, мне совершенно не нравится эта затея, – финально уведомил меня отец.
«И мне!» – скорбным выражением лица сообщила мама.
– И мне, – добавил Мар. – Поэтому я еду с тобой.
– Конечно, – согласилась я сразу со всеми.
В конце концов, эту битву я уже выиграла – можно и подсластить пилюлю проигравшим.
– Это наш дальний родственник из Невела, Конрад Алмия, приехал в Лидий решить некоторые торговые вопросы, – изложила я нехитрую легенду. – Мой отец, ваш троюродный дядя, Шепард Алмия. Ваша тетушка, Анна Алмия. И ваш кузен Марион.
Братец отсалютовал тростью, глядя на «Конрада» весьма выразительно. Я подавила тяжелый вздох – вот так я и ждала, пока ты соизволишь со своим грозным оружием встать на мою защиту!Но мужчины – это всегда мужчины, их не переделать, только смириться.
– Чрезвычайно приятно, – попытался проявить галантность Алеман.
Отец смерил его, наведенную маскировку и сшитый за мой счет костюм одним цепким неприязненным взглядом.
– И что же за дела привели тебя в Лидий… племянничек?
– Мы не прорабатывали этот вопрос тщательно, – пожала я плечами, ощущая кожей шелковистую подкладку накидки.
– Понятно, – папа вложил в это слово всё свое пренебрежение к нам, как к специалистам и к затее в целом. – В Невеле у нашей семьи пеньковый завод. Марион, просвети!
Безапелляционный приказ не подразумевал обсуждения.
Пятнадцать минут, понадобившиеся нашему скромному кортежу, чтобы добраться до Ратуши, я провела, слушая короткий и емкий инструктаж Мара: кто такой Конрад Алмия, зачем прибыл в Лидий и что планирует вынести из этой поездки в целом и визита на бал в частности.
В просторном светлом холле было пусто. Мы удачно попали в затишье между гостями. Высокие зеркала меж колон сияли, предлагая дамам поправить прическу и проверить наряд перед тем, как предстать перед обществом. Рядом дежурили расторопные лакеи, готовые принять верхнюю одежду.
Я сбросила накидку на услужливые руки. Мар оглянулся на меня и обронил прижатую локтем тросточку. Отец издал звук, похожий на предсмертный хрип и начал наливаться нехорошей краснотой. Мама с неодобрением покосилась на меня.
– Дорогая, по-моему, ты слишком близко к сердцу принимаешь нужды следствия, – и вернулась к изучению своего отражения.
Верх платья был прозрачным. Совсем. Но легкая, сама по себе совершенно ничего не скрывающая ткань, была вышита узором из драгоценных камней. Он вился, змеился, изгибался, сверкал, скрывая все, что нужно, и в то же время… Зато низ был абсолютно пристойным – темно-сиреневая волна шелка и газа.
Это платье надевалось с мыслями о том, кто его будет снимать.
Отец одарил меня свирепым «дома поговорим» взглядом – и взял себя в руки. Всё верно, мне уже не восемнадцать лет, и я не дебютантка, явившаяся на первый бал в вызывающем наряде – я взрослая женщина и знаю, что делаю. Более того, я состоявшийся мастер и делаю ровно то, что могу себе позволить, но…
Бедный папа!
Пришедший в себя братец взглянул с веселым изумлением – «ну ты, мать, даешь!» – и надел невозмутимую маску, готовясь к грядущему представлению.
Матушка, единственная из моего семейства, кто был предупрежден о моих планах (всё же сердце у нее уже не девичье, да и совет умудренной опытом женщины лишним вовсе не был), коротко вздохнула:
– По возможности, сделай сегодня вид, что ты не с нами, дорогая. И поправь слева складку. И величественно подала руку супругу, готовясь с достоинством нести свой крест – взрослая дочь внезапно лишилась рассудка.
Алеман нервно сглотнул, не решаясь предложить мне локоть, и одновременно не отводя глаз от моего наряда… Я многозначительно улыбнулась и поправила кольцо.
В бальный зал мы вплыли чинной группой.
***
«Бездна, Бездна, Бездна!» – думал капитан Лейт, стараясь прийти в себя и не трясти при этом головой. – «Эва, я не это имел в виду!»
С этим опознанием изначально было понятно, что придется повозиться, продираясь через преграды.
Хозяевами на ежегодном городском балу в Ратуше традиционно были градоправитель Дамиан Вардстон и его супруга Тереза. Событие это было значимым в жизни города, по долгу службы либо по зову сердца здесь собирались наиболее влиятельные персоны Лидия – верхушка местного чиновничества, главы гильдий и представители старых семейств, которые нередко, впрочем, входили в первые две категории.
Безопасность мероприятия обеспечивалась на соответствующем уровне – нечего было и думать о том, чтобы протащить туда кого-то, обмотанного чарами с ног до головы, и не поставить на уши охрану.
Пришлось договариваться с градоправителем (предварительно предъявив его портрет Алеману, чтобы убедиться – не он) и получать добро. Потом связываться с управителем (предварительно аккуратно предъявив его Алеману, и убедившись – не он) и требовать содействия, потом…
Отдельной строкой стояла Эва, которую следовало защитить от возможной угрозы со стороны арестованного. И подстраховаться на случай, если вдруг Алеману ударит в голову кажущаяся близость свободы.
К тому моменту, как бал подошел вплотную, у Вольфгера ныли зубы от любого упоминания о нем. То есть безостановочно.
Следует, правда, отдать должное Валлоу – добиваться своего он умел. И если уж постановил, что операции «Опознание» быть, то все бюрократические препоны взял на себя, большей частью сметая их, как несущественные.
И теперь у Вольфгера в кармане лежал ключ, переданный Алексом Корнвелом по окончании работы с заключенным. Явившись на место проведения операции, Лейт первым делом подошел к магу, отвечавшему за систему безопасности. Тот чуток поколдовал над металлическим жетоном размером с монету и клятвенно заверил капитана, что ни один сторожок на их фигуранта не пискнет.
Вольфгеру очень хотелось в это верить. Не хватало еще, чтобы при появлении Эвы в компании Алемана сторожевые системы сошли с ума.
Впрочем, при появлении Эвы все и так сошли с ума – а некоторые, капитан шестого отделения стражи, к примеру, так до сих пор и не смогли в него прийти. Ощущения были примерно те же, когда его головой об лестницу приложили.
Капитан, конечно, сам попросил Эву оттянуть на себя внимание гостей, чтобы не слишком пристально разглядывали ее «родственника», но так-то уж…
Он попытался оттянуть воротник-стойку, который внезапно начал душить.
Семейство Алмия ненадолго задержалось у лестницы, общаясь с градоправителем – незамужняя племянница Терезы Вардстон смотрела на госпожу старшего эксперта во все глаза, и Лейт явно видел, как приличествующее случаю выражение сдержанного осуждения борется в ней с завистливым восторгом и досадой, то и дело сдавая позиции.
Эва на девицу особо не глядела, присутствовала рядом с отцом с видом скучающей безмятежности. Да, девочка, тебе еще учиться и учиться носить маску с такой непринужденностью.
Вольфгер лениво, нарочито рассеянно обвел взглядом зал. Гости курсировали по залу, собирались и распадались смешанные группки, вокруг гильдейских глав то и дело образовывались небольшие водовороты, почтенные матроны держались компаниями по интересам. Чета Корвинов прибыла незадолго до семейства Алмия, и Николас сдержанно кивнул, встретившись взглядом с капитаном. Сухопарая дама в возрасте держалась рядом с его женой безликой тенью.
То тут, то там (а иногда, по ощущениям – в нескольких местах разом) мелькала темноволосая макушка Макса в сопровождении кудряшек его своенравной супруги – и с ними обоими капитану хотелось бы переговорить, но выловить пока не удалось. Госпожа Эдора Шантей величаво проплыла в круг своих сверстниц, ответив на его поклон благосклонным наклоном седовласой головы.
Клан Ревенбрандтов был представлен сразу несколькими ветвями, и Кевин, на взгляд капитана, очень заметно старался не пересекаться траекторией движения со старинным приятелем Николасом. Полковник Валлоу, который уже перекинулся с подчиненным парой слов, спешил засвидетельствовать почтение батюшке госпожи старшего эксперта – и рассыпался в комплиментах ей самой.
