Текст книги "Операция "Волчье сердце" (СИ)"
Автор книги: Дарья Снежная
Соавторы: Любовь Ремезова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Эва внимала с благосклонной снисходительностью. Взгляд капитана прилип к ней намертво.
Она, словно ощутив это, оглянулась, повела взглядом по залу и, найдя капитана, изобразила лицом «надо же, как кстати!». Потом что-то сказала на ухо «невельскому родственнику», тот тоже оглянулся и попытался выразить что-то вроде «ба, какая радость!» – но получалось у него куда хуже, чем у Эвы. На предвзятый взгляд Лейта это больше походило на «все же он здесь, скотина!» А мастер, тем временем, ослепительно улыбнулась Валлоу (вид у него на краткий миг сделался осоловевший) и наконец-то повела Алемана к капитану.
Лейт подобрался, радуясь в душе, что закончилось, наконец, это бессмысленное времяпрепровождение и началась работа, и тут же мысленно выругался – вслед за Эвой к нему приближался и Валлоу.
Глухой рык задавить удалось с трудом – этот хлыщ что, через плечо ему собрался заглядывать? Контролировать опознание? Или, может, думает, что без его ценного руководства ни одна вода не освятится? Как только управление до его, Валлоу, прибытия из столицы и достояло…
Раздражение полыхнуло и опало, задавленное тренированной волей – Эва подплыла к капитану с очаровательной улыбкой.
Отношения – отношениями, а в былые времена такая улыбка означала стопроцентную гадость, и с его, капитанской, стороны было бы глупостью думать, что в этом вопросе что-то существенно поменялось.
Ожидаемая колкость привычно завязла в толстой шкуре, мастер пропела что-то в духе «ах, какая удача, что вы давно знакомы!», Вольфгер принял объект, Эва бросила на него насмешливый взгляд и собралась что-то еще сказать, но тут как раз подоспел Валлоу.
– Если госпожа Алмия вам больше не нужна, то я ее у вас украду! – и предложил ей локоть, – Позвольте, мастер, мне необходимо обсудить с вами несколько вопросов.
Лейт задавил рычание.
Эва обернулась к Валлоу с тем самым нежным выражением лица, с которым имела обыкновение откусывать головы проштрафившимся стражникам и собственным подчиненным, и шагнула следом за ним, повернувшись к капитану спиной. Вышибив Лейту тем самым дыхание из легких. Дракон на ее спине переливался магическим сиянием, скалился, ухмылялся и, кажется, жил активной, насыщенной жизнью…
Ну, Эфа!
Рядом раздался нервный хрип – это Алеман с трудом втянул в себя воздух. Полоснув его предостерегающим взглядом, Лейт тронулся с места. Валлоу вел куда-то Эву, не переставая токовать перед госпожой старшим экспертом. Эва внимала ему со сладкой улыбкой.
– Она не уйдет далеко? – нервно уточнил маг.
– Нет, – хмуро бросил Лейт, заставляя себя оторвать взгляд от женской спины, но не очень-то в этом преуспевая. – Здесь во всем зале меньше двухсот метров.
Очевидно, Эва все же не очень хотела демонстрировать татуировку всему высшему свету, потому что по игре бликов и магического сияния можно было подумать, что дракон – просто искусная иллюзия, наведенный рисунок. Но Лейт-то знал!..
Какого грандиозного дурака они сваляли при планировании операции, капитан понял уже спустя несколько минут. Два мужика, слоняющиеся между гостями, выглядели донельзя глупо.
Нужно было оставлять Эву. Она могла бы свободно представлять подопечного многочисленным знакомым, ведь знакомить родственника с нужными людьми и завязывать деловые связи – что может быть естественней? Так у них была бы возможность курсировать по помещению и не вызывать подозрений, а сейчас… Лейт мысленно ругнулся.
Ну ладно, не надолго же она ушла. Рано или поздно вернется: помелькать перед обществом рядом с родственником, подразнить капитана голой спиной – и тогда уже они нормально прочешут этот чертов прием, а пока…
Лейт выцепил взглядом Макса и направил стопы, свои и подопечного, к нему. Алеман вертел головой по сторонам, стараясь, чтобы это не слишком бросалось в глаза и выглядело естественно. Получалось у него в целом неплохо – сказывался большой опыт преступной жизни.
– Конрад, позволь представить тебе прима-мастера Максимилиана Шантея и его очаровательную супругу Нинон Шантей!
– Мы знакомы, – насмешливо блеснул глазами Макс.
– О да, – легко поддержала его жена, перенявшая у Макса худшие привычки, к примеру, ехидство. И светски поинтересовалась у «Конрада»: – Как вам его изделие?
– Весьма… надежно, – вынужден был признать тот. – Надеюсь, с радиусом воздействия казусов не произойдет.
– Ни с радиусом, ни со сроком! – жизнерадостно заверила его добрая девушка. – Сто лет прослужит!
Осчастливленный Максом клиент отчего-то ощутимо скис…
Взяв с подноса у скользящего мимо официанта что-то безалкогольное, Лейт повел Алемана к стене. Оттуда под предлогом утоления жажды можно будет спокойно изучить прилегающую часть зала, а потом диспозицию придется менять.
Ситуацию осложняло то, что гости свободно циркулировали по залу, и запретить им это было никак нельзя. Скорее бы уже Эва избавилась от Валлоу…
Он не удержался и оглянулся в ту сторону, где видел парочку в последний раз. Вокруг Эвы собралось небольшое столпотворение, а раздувшийся от гордости глава управления стражи держал ее под руку. У Лейта застучало в висках, почему-то в левом – сильнее. Твою ж мать, нашел, когда хвост распускать, павлин столичный!
– Здесь не вижу, – уныло сообщил Алеман.
За сотрудничество ему была обещана поблажка в суде, и он рассчитывал, что получит ее легко и просто. И, кажется, только теперь начал осознавать, что ничто не дается легко, мать его, и просто. Особенно – судебные поблажки.
Супруга градоправителя, Тереза Вардстон, перехватила их в лучших традициях коронных охотников за головами – подстерегла момент, когда добыча расслабилась, отвлеклась и не ждала нападения. Почтенная дама возникла рядом с ними под руку с племянницей так близко и так «случайно», что любая попытка избежать встречи выглядела бы уже нелепой попыткой к бегству.
– Добрый вечер, капитан!
– Добрый вечер, – покорно сдался Лейт на волю обстоятельств. – Чудесный праздник. Очень… грамотно организован. – С трудом нашел он слова, которые сошли бы за комплимент, но при этом имели хоть какое-то отношение к тому, в чем он разбирается.
– О, – польщено отозвалась госпожа Вардсон. – Чрезвычайно приятно услышать это от вас!
Лейт только беззлобно усмехнулся на эти слова, нисколько не задетый подтекстом.
– Позвольте представить вам мою племянницу, Селию Тиррей, – выдвинула она на передний план свою молодую спутницу, прелестную и свежую, с восторженным блеском в прекрасных очах.
Поскольку сам капитан стать причиной восторга в глазах девицы брачного возраста и высокого положения никак не мог – ни званием не дотягивал, ни происхождением с перспективами, да и староват уже для столь юной девицы – то вывод был очевиден.
– В свою очередь, позвольте вам представить моего старинного знакомого, Конрада Алмия, – произнес он, слегка сожалея о том, что нынче планы прекрасных дам дали осечку.
– Мы знакомы, – очаровательно улыбнулась Селия Тиррей, под снисходительно-одобрительную улыбку тетушки. – Господин Алмия представлял вас дядюшке… Я бывала в Невеле, у вас очень красивый город!
Вольфгер было напрягся, но Алеман вполне уверенно поддержал беседу и ловко свернул разговор на саму Селию.
– Не ожидала, что вы разбираетесь в организации светских мероприятий, – негромко заметила госпожа Вардстон, бдительно следя за оживленной беседой племянницы с перспективным холостяком.
Оная беседа, на взгляд капитана, очень походила на перетягивание каната – Селия пыталась выяснить о своем собеседнике хоть что-то, а тот менял тему на любую, потенциально близкую юной госпоже Тиррей, и засыпал ее комплиментами. Пожалуй, из него вышел бы ловкий брачный аферист, отметил Вольфгер и честно признался.
– В организации балов – не разбираюсь. Но я разбираюсь в безопасности. Охранные системы мероприятия на высоте. У вашего супруга очень толковый маг.
И неожиданно попал в точку – почтенная дама расцвела, будто сама была тем самым магом.
– Это наш сын. Младший. Я познакомлю вас при случае…
Лейт мог бы сказать, что уже знаком с младшим сыном четы Вардстон – именно он, скорее всего, и зачаровывал ключ для нужд управления – но сдержался, потому что, во-первых, это противоречило бы требованиям конспирации, а во-вторых, именно в этот момент Селия Тиррей вознамерилась куда-то утащить капитанского задержанного. К счастью, всего лишь представить своему отцу – а не под венец. Пока что.
Повиснув на локте Алемана, она беспечно щебетала о том, какое это чудесное совпадение, что у ее нового знакомого пеньковый завод, потому что ее отец связан с кораблестроением, и им непременно нужно познакомиться – двум таким умным мужчинам обязательно найдется, о чем поговорить!
– Оставьте, – вмешалась Тереза Вардстон, когда Лейт дернулся пресечь похищение. – Пусть молодежь общается… Лучше расскажите, как продвигается расследование гибели Аморелии Ревенбрандт?
Вольфгер примерно понял, как чувствует сейчас себя Алеман, не имея возможности увильнуть от вопросов собеседницы, но и не сошедший с ума в достаточной степени, чтобы говорить ей правду.
– Вы были дружны? – поинтересовался он с умеренной долей сочувствия.
– Были, – задумчиво согласилась госпожа Вардстон. – У нас были разные интересы, но тем не менее, отношения между нами были неплохие. Это редкость для людей с такими разными взглядами на жизнь, как у нас…
– Какой она была? – спросил Вольфгер, ненавязчиво ведя свою собеседницу по залу так, чтобы держать в поле зрения Алемана.
– Нетерпимой, – не задумываясь ответила та. – Требовательной. Она всю жизнь провела во власти, руководила не из-за спины мужчины, а занимая солидную должность, с которой ее не могли сковырнуть до тех пор, пока она сама не приняла решение уйти на покой – а желающие были, и немало! Но и тогда она сумела посадить на свое место того, кого сама желала – а это было непросто, возможно, даже сложнее, чем самой в нем усидеть. И это сказалось на ее характере не самым лучшим образом… Я достаточно требовательна к обслуживающему персоналу, капитан. Но Аморелия легко дала бы мне сто очков вперед. И совершенно не считалась с мнением специалистов, которых сама нанимала – им надлежало подгонять свои рекомендации под ее требования, а не ей согласовывать свои действия с советами специалистов.
Она на миг выпустила племянницу из поля зрения, повела взглядом по залу и обратилась к капитану.
– Давайте пройдем туда. Они с Эдорой часто общались…
– Аморелия? Да дура она была, – хладнокровно приговорила Эдора Шантей, вовлеченная в разговор супругой градоправителя. – И да простят меня боги – о покойных либо хорошо, либо ничего – но я отлично понимаю, почему Роберт отказался вести её. Когда пациент вызывает целителя дважды за ночь по три раза в неделю, но при этом игнорирует любые рекомендации, кроме разве что приема лекарств... Как целитель вам говорю – это худшая из всех возможных разновидностей пациентов!
Вольфгер усмехнулся. Ему как-то не встречалось людей, которые посмели бы игнорировать рекомендации Эдоры Шантей. Возможно, и с подругой она бы справилась, но на ее несчастье, отказалась от активной целительской практики за несколько лет до того.
– С Тоби ей очень повезло, – продолжила госпожа Шантей. – Он безмерно терпелив, и мало того, что весьма неплохой целитель, но и готов сносить капризы пациенток. Он очень добрый, мягкий человек. Когда умерла его пациентка, у которой никого не было, он взял на себя организацию ее похорон… А почему вы об этом заговорили?
– Видишь ли, – иронично поделилась госпожа Вардстон. – Я собиралась допросить капитана, но так вышло, что он допросил меня...
Капитан заверил собеседниц, что и в мыслях не держал допрашивать таких очаровательных дам и постарался направить градоправительницу в сторону Алемана – благо, та и сама решила, что пора забрать племянницу под свое крыло… Помимо отца Селии Тиррей, в той же компании обнаружился ее дядюшка-градоправитель, Николас Корвин и глава гильдии корабелов. Пройдоха чувствовал себя меж ними, как рыба в воде.
– Здесь нет, – сообщил Алеман, когда они удалились от компании государственных мужей. Вольфгер с трудом сдержал ругательство.
И что теперь делать? Добывать список приглашенных и выяснять, кого Алеману успели показать, а кого нет? Таскать преступника по городу, разыскивая всех, кого сегодня не увидели?
Для начала – найти Эву и попросить потаскать «родственничка» по залу, потому что к ней стянутся все, кто от капитана шарахается. Если неизвестный не проявится – просить Валлоу. Есть помещения, в которые Эву не допустят – там собираются исключительно мужские компании из сливок общества. Он как раз те самые сливки, пусть потрудится.
Оглядевшись, Лейт двинулся в направлении самого большого скопления разряженных хлыщей, на ходу инструктируя Алемана:
– Значит так, сейчас мы ищем госпожу Алмию, и дальше вас сопровождает она. Если так никого и не опознаешь – будем думать по обстоятельствам.
– Не стоит, – странным тоном отозвался тот. – Вижу.
Лейт поднял голову в направлении его взгляда.
Почему-то мельком отметил бледное лицо Дианы Корвин с абсолютно больными глазами, стоявшей у колонны в компании своей надзирательницы.
Эва, в центре шумного круга обожателей, улыбающаяся искренне и тепло. Джуниор Валлоу, со снисходительной улыбкой жестикулирующий бокалом и вещающий что-то на публику. И Кевин Ревенбрандт, на которого смотрел Алеман.
Вольфгеру очень хотелось, скрипнув зубами, гаркнуть – «Я так и знал!». Но знать он, к сожалению, никак не мог, а подлую натуру и дурные предчувствия к делу не пришьешь.
Тут же пришло облегчение – операция закончена, преступник опознан и будет арестован, вопросов к нему у капитана имелось множество – и в свете подделки драгоценных камней Вольфгер с огромным интересом повторно расспросит Кевина Ревенбрандта и о том, как все же скончалась его любимая тетушка и куда с ее шеи исчез ценный артефакт. Но это – чуть позже. Возможно, даже завтра. Ревенбрандт теперь уже никуда не убежит, а капитан не был дураком и не собирался брать на себя такую ответственность, как арест представителя старой знати посреди ежегодного бала.
Сейчас надо выловить и предупредить Эву, забрать у нее контролирующий артефакт и увезти с бала Алемана – обратно в уютную камеру.
Определившись с порядком действий, капитан снова бросил взгляд туда, где только что видел мастера, но в кругу поклонников ее не отыскал, а потом заметил, как магический дракон сверкнул возле дверей, ведущих на балкон.
– Жди здесь, – бросил капитан Алеману у самых дверей. Раз уж так удачно совпало, он был бы не против выцепить Эву хоть на несколько минут наедине – хотя, конечно, наедине потом будет целая, ночь, но…
С этой прекрасной мыслью, вызвавшей даже улыбку, капитан вышел на балкон и понял, что просчитался – его опередили. Опередил Джуниор Валлоу, при виде которого у Вольфгера все мышцы свело – от дикого желания, но полной невозможности размазать столичного хлыща по стеночке. За последние недели полковник успел достать капитана настолько, насколько не удавалось даже той же Элисавифе за несколько лет. Проверенная годами и многими начальниками тактика – не реагировать – с Валлоу совершенно не работала.
При виде вервольфа глава управления, очевидно, испытал схожие чувства, потому что мгновенно взвился.
– Капитан, какого беса?! Прекратите уже преследовать госпожу Алмию и займитесь делом, наконец! Неудивительно, что от вас нет никакого толка, если вместо того, чтобы работать, вы носитесь за юбками! Не беспокойтесь, дорогая Элисавифа, этот пес вас больше не потревожит… – с этими словами он приобнял в защитном жесте стоящую рядом Эву.
Возможно, Валлоу перебрал с шампанским. Возможно, случайная благосклонность прекрасной женщины сыграла с ним дурную шутку, и он принял то, что было простой вежливостью, за знаки заинтересованности. Возможно, если бы ни то и ни другое, он бы подумал и не позволил себе прямых оскорблений в адрес подчиненного.
Но увы.
А капитанское терпение все же оказалось не безгранично.
Вольфгер ударил коротко и без замаха, но с огромным удовольствием. Взвизгнула Эва. Валлоу неуверенно шагнул и даже не упал – обмяк: сначала подогнулись ослабшие колени, а потом завалилось набок грузное массивное тело. Капитан сжал и разжал кулак, хрустнул костяшками. Слепая волна ярости схлынула так же мгновенно, как и набежала, оставив после себя острое раздражение, ноющую злость и горькое сожаление.
– Вольфгер!
А вот Эва была в ярости. Серый взгляд полыхал и искрился поярче камней на лифе платья.
– Ты что творишь?! – она бросилась к Валлоу, ощупала его, убедилась, что тот жив – и снова взвилась. – Что за плебейские замашки?!
Вопрос хлестнул, как кнутом – наотмашь. Звериная злоба, разбушевавшаяся внутри, которая могла бы подутихнуть от ровного спокойного тона, на рычание ответила рычанием:
– Мы, госпожа Алмия, люди простые, к балам неприученные…
– Не передергивай! – Эва окончательно разбушевалась. – Что ты вообще здесь делаешь? Я прекрасно контролировала ситуацию, пока ты не появился! Я просто вышла на минуту – на минуту! – подышать воздухом, а ты устроил! Где Алеман? Почему ты не с ним? Все же обговорили! Я на своем месте – ты на своем!
И чем дальше она говорила, тем каменнее становилась физиономия капитана. На ней проступало то самое, хорошо известное всем, оловянное выражение, с которым он выслушивал головомойки от начальства.
Она спохватилась, кажется, замолкла. А может быть, просто хотела перевести дух, чтобы обрушить на голову вервольфа новый поток соображений, где и что он сделал не так, и где находится его место. Вольфгер решил, что не хочет этого знать, а потому воспользовался паузой, чтобы протянуть руку и сказать.
– Артефакт отдай.
Эва взялась за кольцо, одновременно с этим с некоторым недоумением вскинув брови.
– Алеман опознал Кевина Ревенбрандта. Дай мне артефакт, я должен вернуть преступника за решетку.
Мастер Алмия стащила кольцо и вложила его в протянутую ладонь, пальцы у нее были ледяные. После этого капитан повернулся на каблуках – четко, как на строевой подготовке, и чеканным шагом покинул балкон. Алеман, нервно переминающийся у стены, радостно вскинулся при его появлении.
Планы поменялись. Сейчас Вольфгер предупредит ребят сопровождения, прибывших с ним и с госпожой Алмией, и Кевина Ревенбрандта придется брать здесь и сейчас, просто по возможности максимально тихо. Потому что завтра капитана уже может не быть на этой должности.
О том, что осталось за стеклянными дверьми, ведущими на балкон, Вольфгер старался не думать.
***
«Бездна! Бездна! Бездна!»
Я сделала два шага к дверям, за которыми скрылся Вольфгер, и тут же себя одернула. Если у капитана сорвало крышу в адрес начальства (не то, чтобы его совсем нельзя было понять), то это еще не значит, что все вокруг должны творить глупости. Оставим эту привилегию бешеному вервольфу!
Да что на него нашло? Что он себе позволяет?
Я рывком развернулась – юбка хлестнула по ногам – и присела рядом с Валлоу.
Насколько я успела заметить, удар пришелся почти в ухо, на стык челюстей, но никаких видимых следов повреждений я не обнаружила. Ведомая злостью, я бесцеремонно потрясла пострадавшего, а потом еще и похлопала по щекам. Ну же, Валлоу! Вот уж мне обморочная девица. Веки мужчины дрогнули, он открыл осоловелые глаза, дернулся – а, разглядев меня, попытался вскочить, но, конечно же, не преуспел.
– Не торопитесь, полковник, – ласково пропела я. – Дайте себе минутку.
Джуниор пробормотал, кажется, что-то благодарственное. Чуть тряхнул головой, подвигал челюстью и предпринял еще одну попытку. Подхватив мужчину под мышку, я напрягла силенки и помогла ему неуверенно встать на ноги, привалившись к перилам. В целом, надо отдать ему должное, полковник довольно быстро пришел в себя и попытался изобразить сильного и независимого мужчину.
– Благодарю вас, госпожа Алмия, – произнес он уже четче.
Кажется, он хотел сказать что-то еще, но я его перебила все тем же, полным нежности тоном.
– Как вы себя чувствуете, полковник? Голова не кружится? Идти можете или позвать кого-нибудь из целителей? Ай-ай, такая неприятность, я чувствую себя такой виноватой…
– Что вы, мастер Алмия! Вы…
– Все эти кошмарные юбки! Право слово – ах, кто придумал эти длинные юбки, за которые запинаются почтенные господа!
– Что?..
– Запинаются и падают, аж до потери сознания! Кошмар! – я трагично заломила руки. Во взгляде Валлоу, наконец, мелькнуло понимание, и лицо его тут же сделалось злым и жестким.
– Послушайте, дорогая Элисавифа…
– Мастер Алмия, пожалуйста, – перебила я. – И нет – это вы послушайте. Вы споткнулись и упали. И Вольфгер Лейт не имеет к этому происшествию совершенно никакого отношения. И если я услышу хоть краем уха, что капитан несправедливо пострадал от ваших рук, то… Поверьте, если вы планируете задержаться в Лидии, с семьей Алмия вам ссориться совершенно ни к чему.
Полковник выглядел теперь даже не столько злым, сколько огорошенным.
– Вы – вы! – защищаете его?! Он меня ударил!
– Вы назвали его псом. На этом объявляю ничью. А теперь прошу меня извинить, полковник. У меня есть обязательства на этом приеме. Всего доброго.
Вот вам и сходила подышать воздухом!
Мне правда сделалось вдруг душно в зале, и голова закружилась, но такое на подобных мероприятиях у дам-с случается тут и там. Не я первая, не я последняя – но именно я при этом нарвалась на скандал распустившего хвост павлина с бойцовым петухом!
Дурноту, конечно, как рукой сняло, хороший скандальчик – он всегда бодрит.
Я вылетела с балкона стрелой, но сейчас же замедлила шаг – первые яркие эмоции от столкновения схлынули, и до меня вдруг дошло то, что было сказано вервольфом, но померкло в горячке спора.
Кевин. Кевин Ревенбрандт!
Да это просто сумасшествие какое-то! И у этого хлыща лощеного еще хватило наглости держать меня в подвале? Где эта тварь?
В зале не было видно ни вервольфа, ни Алемана, ни Ревенбрандта (по крайней мере, того, который мне был нужен). Чтобы напрасно не тревожить людей расспросами – «а не видели ли вы?...» – я решила проверить одну догадку и торопливо покинула зал, спустилась вниз, вышла на улицу – и не ошиблась. Доблестные стражи порядка во главе с капитаном как раз запихивали недовольного, но не делающего попыток вырваться или разораться Кевина в карету.
Надо отдать должное Лейту – он сумел провернуть арест без шума. Видимо, как-то выманил Ревенбрандта из зала, а там уже и он сам, услышав список собственных прегрешений, наверное, предпочел пока сохранять молчание и не устраивать громкую сцену.
Меня кольнуло иголочкой вины. Ладно, может, так кричать на него и не стоило. Но сам хорош! Ведь и зашибить мог идиота! Да даже если и не прибил бы – эта выходка могла стоить капитану работы и в принципе карьерного будущего в городе. Чем он только думал? А если бы у меня не получилось надавить на Валлоу?
В конце концов, я просто за него испугалась!
Попеременно вспыхивая то раздражением и злостью, то желанием обнять и поцеловать, я приблизилась. Спина, на которую я глазела, по мере моего приближения становилась все напряженнее и напряженнее, будто Лейт на моих глазах заковывался в броню.
– Капитан, можно вас на два слова?
Он даже не обернулся, только дернул плечом и загнал в карету Алемана. Судя по виднеющимся из окна физиономиям, ехать им всем будет тесновато… Поколебавшись мгновение, а потом махнув рукой на видимость, я проговорила, лишь чуть понизив голос.
– Вольфгер, поехали домой. Ты свое дело сделал. Не прямо сейчас же ты будешь его допрашивать…
Вервольф обернулся – резко, всем телом, так, что я даже мелко вздрогнула от неожиданности. Взгляд его, брошенный на меня сверху вниз, был нечитаем.
– Спасибо, мастер Алмия, но я способен самостоятельно решить, когда и как мне выполнять мою работу. Благодарю за содействие. Развлекайтесь.
С этими словами он вскочил на козлы к кучеру, и карета тронулась по бульвару, прочь от здания ратуши, оставив меня на ступеньках одну.
Дунул ветер, все тело содрогнулось от озноба, а я все равно несколько мгновений не могла пошевелиться, глядя вслед удаляющемуся экипажу. Не веря тому, что только что случилось. Что Вольфгер со мной… так. Фактически на глазах у сослуживцев, лакеев и даже преступников, бездна его забери! Да даже если они ничего и не слышали, что вполне вероятно – все равно!
Все равно!
Я стиснула зубы и почувствовала, как губы сжимаются в некрасивую тонкую линию. Ну, Вольфгер! Я сделала знак рукой, и ко мне тут же подскочил один из лакеев.
– Мою накидку. И карету.
– Как будет угодно, госпожа Алмия.
Уже сидя в теплом, обитом бархатом нутре экипажа, я почувствовала, как глаза защипало. Слезы, которых я сама от себя не ожидала, покатились по щекам. Одна слезинка за другой, безостановочно. Я шмыгала носом, как девчонка, вытирала их ладонями, но все равно продолжала реветь, проклиная бал, Алемана, Валлоу, Кевина, Диану, Николаса, втравившего меня во все это. И капитана.
Капитана – особенно.
И особенно за то, что я, Элисавифа Алмия, мастер-эксперт, представительница одной из старейших семей всего королевства, умница и красавица – вместо того, чтобы купаться в восхищении и обожании, трясусь одна в карете по дороге домой и рыдаю.
На этой мысли проклятия – и рыдания – начинались по новому кругу.
Повинуясь какому-то дурацкому бунтарскому духу, я стянула туфли еще на первом этаже и медленно потащилась по лестнице босиком, не жалея дорогущих чулок и подола платья, безжалостно задранного и смятого в кулаке.
О платье было думать нельзя. Мысли о платье вызывали новую душащую слезливую волну. Сколько я носилась с этим платьем, сколько предвкушала взгляд, которым на меня будут смотреть глаза с волчьим призраком за зрачками, сколько упивалась грядущим торжеством! Как сладко сжималось все внутри от мысли о том, чем мне отольется это платье потом, после…
Дура.
Я шагнула в квартиру, и шелковый камень обласкал босые ступни. Обида и злость вспыхнули с новой силой. Я зло топнула, швырнула туфли, стянула с себя платье прямо там, в коридоре, бросив метры шелка и горку драгоценных камней бесформенной грудой на полу.
Ну, Вольфгер! Попробуй только заявиться ко мне под утро с извинениями! Я тебе такое устрою!..
Я долго не могла заснуть, ворочалась с боку на бок, прокручивала в голове случившееся, вертела так и сяк. И даже не поняла, когда провалилась в какой-то мутный, больше похожий на дрему сон. А когда проснулась с больной головой и с отвратительным настроением, отстраненно подумала о том, что устраивать ничего не придется.
Потому что не заявился.
