Текст книги "Верь мне (СИ)"
Автор книги: Дарья Острожных
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Я не сказала ей о тебе, – пояснила Арелла, – ей нужно привыкнуть.
– Я же не привидение.
«Для людей ты страшнее», – подумала она, но промолчала.
Женщина наблюдала, как Велор слез с кровати и направился к окну, кряхтя и потягиваясь на ходу. Его нагота и непосредственность радовали; было приятно оказаться в комфорте, не возвращаясь к строгим правилам. Это простое действие словно обозначало переход к новой жизни, но стоило Арелле задуматься о будущем, как вернулась тоска.
Оборотень замер у окна и положил руки на бедра. Почему-то вспомнилась картина, придуманная в домике эльфийского сторожевого поста: ледяные верхушки гор и Велор, окруженный своим племенем. Он обещал остаться с Ареллой, но тогда они были в опасности. Что, если решение изменится вместе с обстоятельствами?
Она подумала о своих крепостях с высокими стенами, огромными залами и длинными башнями. Старый, потемневший камень источал холод и выглядел мрачно; раньше женщине было все равно, но теперь она не хотела оставаться там одна. Какой смысл в разводе, если Велора не будет рядом? Она мотнула головой, прогоняя мрачные мысли. Нет, он не бросит ее. Зачем, ведь все будет хорошо, они поселятся рядом с горами и найдут способ пробираться к родным Велора. Она найдет, лишь бы порадовать его.
Сердце будто отвердело и тяжело билось о ребра. Надеясь успокоиться, Арелла огляделась, но вид комнаты только усилил грусть: низкий потолок и стены из огромных каменных блоков смотрелись угрожающе, чувствовалась их тяжесть и старость. Так выглядели помещения в любом замке, и их украшали гобеленами, картинами или тканью. Пол устилали коврами и мехами, везде расставляли извилистые подсвечники. Здесь же никто не жил, и воздух пропитался пустотой. Кроме кровати, в комнате стояли сундуки, длинный стол и несколько кресел с резными спинками, но они выглядели одиноко.
– Черный – плохой цвет, – сказал оборотень, разглядывая что-то снаружи.
Арелла подошла к нему и увидела крепостную стену, по которой ходили стражники в черных сюрко.
– Слово «черный» у предков обозначало «ничего». В данном случае это символизирует не цвет, а пустоту: магистрат никому не принадлежит. Так говорят.
– Говорят? А как дела обстоят на самом деле?
– На самом деле он погряз в дворцовых интригах, как и глава.
– Ты веришь большеглазому магу? – серьезно спросил Велор. – Возможно, нам стоит уйти.
– Не верю, но у него ключ от нашей свободы. Не разведясь по всем правилам, я останусь привязанной к мужу, да и тебя он не оставит в покое.
Арелла вздохнула, рассматривая нагромождение построек внизу. Эта крепость напоминала государство, повсюду торчали башни, ходили стражи и чародеи в красном – отдельный мир, которым правил Калсан. Это не могло нравиться королю. Маг обретал все больше власти, а двух королей в одной стране быть не могло. Глава открыто не претендовал на власть, но если он решит свергнуть правителя, его многие поддержат: король мог наказывать лишь смертью и одаривать золотом, чародей же обещал куда больше. Исцеление, знания – Калсану не потребовалось бы исполнять все просьбы, обделенным судьбой хватит и надежды.
Но против клинков бессильны даже чародеи. Калсан опасался гнева короля и нуждался в союзниках, поэтому Арелла не сомневалась, что он поможет ей получить Трианес и Кандунум. Слава Богам, крепости находились в глуши, за высокими стенами можно будет забыть о кознях внешнего мира. Осталось чуть-чуть потерпеть, и они с Велором уедут.
После завтрака Лелия принесла воду для умывания и помогла Арелле одеться. Старые платья висели на исхудавшей фигуре, и пришлось надевать вчерашнее. От вида желтой розы заболели глаза, и женщина бросила ее в угол – наверное, она до конца дней будет ненавидеть этот цвет. Неприхотливый Велор быстро влез в широкие красные штаны и рубаху. Он бурчал что-то, пока одевался, а Арелла не могла отвести глаз, ведь в одежде оборотень был еще красивее.
Лелия проводила их в уже знакомую комнату с камином и парой кресел, обитых бархатом. В одном из них сидел Калсан, а во втором… Боги, во втором устроился Гильем. Женщина не видела его лица, но узнала волосы с выгоревшими прядями. Их цвет был таким же родным, как собственное отражение в зеркале – не перепутать.
Глава 11. Козни чародея. Часть 2
Арелла наблюдала, как брат медленно поворачивал голову. Взъерошенные волосы и отросшая борода выглядели так, будто он только что проснулся. Бордовый хук съехал набок, а нижняя рубаха сидела неопрятно, делая образ отталкивающим – не таким она помнила Гильема, гордого лорда Вастонар. Сейчас брат напоминал вымокшего под дождем кота, испуганного появлением хозяев. Встретившись взглядом с его карими глазами, Арелла прочла в них смесь растерянности и готовности напасть, как у загнанного хищника.
Но Гильем не был животным, наверняка он запутался и раскаивался. Она вспоминала, как брат всхлипывал в доме Эвальта – не мог, не мог он оказаться негодяем! Захотелось обнять его и сказать, что все уладится, однако мысли прервал свирепый рык. Краем глаза Арелла заметила тень… Велор кинулся на Гильема.
– Нет! – крикнула женщина.
Она шагнула вперед и запнулась о собственную юбку. Брат дернулся, едва не упав с кресла. Оборотень был уже рядом с ним и вытянул руки, как вдруг ударился о невидимую стену. С криком Арелла бросилась вперед, наблюдая, как он машет руками и пятится назад. Сделав несколько шагов, Велор рухнул на пол и тут же попытался встать.
– Нет, прошу тебя! – Женщина упала рядом и всем телом навалилась на его грудь.
– Не прячься, трус! – прохрипел оборотень и закашлял.
Он дрожал и сильно напрягся, ерзал, однако не отталкивал Ареллу и не вставал. Отстранившись, она заметила, что Велор нахмурился и с силой сжал зубы. На его шее вздулись вены, а дыхание стало отрывистым.
– Ты в доме Богов, будь добр уважать их. – Голос Калсана заполнил комнату, как звон колокола.
– Что вы сделали с ним? Прекратите! – крикнула Арелла, беспомощно хватая оборотня то за плечи, то за лицо. Его взгляд стал мутным, а сквозь зубы вырывались стоны.
– Хватит! – Она снова закричала и посмотрела на чародея.
Калсан поднялся на ноги и медленно приближался. Ткань узкой красно-оранжевой котты расширялась на бедрах и тянулась до колен, извиваясь при ходьбе, как пламя. Пуговицы на груди ослепительно блестели, словно чьи-то разъяренные глаза. Презрительным выражением лица и ленивыми движениями маг демонстрировал, что наказывает Велора. Арелла готова была разразиться проклятьями, но терпела – пусть сперва закончит ворожить.
Наконец чародей взмахнул рукой, и блеск пуговиц дополнило сияние перстней. Оборотень расслабился и громко втянул воздух. У Ареллы защемило в груди, но прояснившийся взгляд Велора успокаивал.
– С тобой все хорошо? Скажи мне, – причитала она, гладя его взмокший лоб.
Оборотень растерянно озирался. Краем глаза женщина видела, как к ним подходил Калсан. Его черные сапоги скрипели издевательски громко, пока он не замер возле Велора, явно готовый повторить заклинание.
– Держи себя в руках, – твердо велел чародей.
– Я всего лишь хочу поговорить, – сказал Гильем.
Он стоял за креслом и так крепко сжимал подлокотник, что побелели пальцы. Казалось, брат уменьшился в росте, а волосы и борода распушились.
– Однажды уже поговорил! – выдохнул оборотень и подался вперед.
Арелла навалилась на него, заставляя лежать на месте. Сказанное напомнило, как она распласталась у камина, отравленная, почти слепая из-за огня. Родной брат сделал это. Он убил бы ее, остановился только из страха лишиться прибыли. Арелла смотрела на Гильема и видела мальчика, с которым играла в детстве. Он же всегда был приветливым, успокаивал ее, давал советы – что изменилось?!
Гильем думал о том же. Сидя на полу, сестра выглядела маленькой, и он вспомнил, как в детстве сажал ее на плечи, чтобы помочь нарвать яблок в саду. Эти воспоминания грели, но после брака с Тафлом их пути разошлись. Проблемы и дела так крепко завладели сердцем Гильема, что для сестры не осталось места. Однако жалкие всполохи былой любви еще не угасли; из прически Арель выбилась непривычно короткая прядь, и сердце сжалось. Страшно подумать, что она пережила, и все из-за него. Только сейчас Гильем убедился, что не желает сестре смерти.
Чего нельзя сказать о ее звере, который рычал и орал что-то с пола. Калсан преграждал ему путь, но оборотень злобно таращился на лорда и скалился. Его зубы недобро блестели. Гильем крепче сжал подлокотник – единственную защиту. Жаль, что у него забрали меч, тогда бы тварь не посмела огрызаться. О чем вообще думал Калсан, выпустив его из клетки?
Гильем старался не двигаться и не провоцировать оборотня. Он слышал голоса, но не понимал сути слов, обратив все внимание на Арель; она выглядела невыразимо печальной с вуалью вместо роскошных волос. Серо-голубая юбка собралась в мерцающие складки, навевая мысли о слезах. О множестве слез, пролитых сестрой. Проклятье, почему Гильем не встретился с ней, прежде чем все решить? Возможно, тогда бы он передумал.
Лорд окончательно запутался и не заметил, как Калсан успокоил оборотня и проводил за дверь. Он лишь поймал на себе печальный взгляд Арель, прежде чем остался вдвоем с чародеем.
– Зачем вы позвали его? – возмутился Гильем.
– Я звал только леди Тафл, думаю, ее служанка все перепутала, – бросил маг, устраиваясь в кресле.
Он сдвинул брови и задумчиво уставился на камин, подперев подбородок ладонью. Плавное дыхание и спокойствие выглядели правдоподобно, однако не верилось, что сам глава мог ошибиться. С другой стороны, шпионы донесли о новой служанке Арель, не местной, судя по говору – возможно, и впрямь напутала?
Чтобы оправдать долгое молчание, Гильем провел рукой по волосам, затем принялся поправлять свой хук. Он бездумно дергал ткань и искал повод убраться отсюда: мнимое благополучие поддерживалось только словами Калсана. Новые амулеты горячо пульсировали на груди, но лорду нужны были города Арель.
– Дадим им время успокоиться, а затем я устрою вам встречу с леди Тафл, – протянул чародей и откинулся в кресле.
– Пошлите за мной, когда все будет готово, – сказал Гильем.
Он в последний раз дернул хук и собирался отвернуться, когда Калсан улыбнулся:
– Непременно, но я не могу обещать, что она не передумает к моменту вашего прибытия.
– О чем вы?
Маг улыбнулся шире и положил затылок на спинку кресла. Он неотрывно смотрел на лорда и будто ждал чего-то.
– Вы не нравитесь нашему оборотню, а он имеет влияние на леди Тафл. Уверены, что он не заставит ее передумать?
– Имеет влияние?! – крикнул Гильем. – К чему вы ведете?
Он сжал кулаки и шагнул вперед, а Калсан рассмеялся:
– Так ничего и не поняли? Тогда забудьте и подумайте о переменчивом настроении вашей сестры.
* * *
После заклинания колдуна у Велора болело все тело. Он чувствовал, как расширяются легкие при дыхании, биение сердца и сокращение мышц – все мучительно пульсировало и горело. Хотелось оказаться в лесу под тенью крон, или на траве, мягкость и запах которой быстро возвращали силы. Но вокруг был только камень. Толстая, бесконечная глыба камней, источающих холод. Узкие коридоры будто готовились сомкнуться, на стенах висели какие-то тряпки с вышитыми картинками, оружие, железные доспехи – все мертвое, пустое.
И ему придется жить здесь? Рядом с ублюдком, едва не погубившем их с Арель? При мысли об этом хотелось кинуться обратно и разорвать его вместе с колдуном. Велор даже забыл о боли, но сдержался – здесь была какая-то тайна, иначе колдун не столкнул бы их.
Когда Арель привела оборотня в их комнату, стало легче. Простор и воздух успокаивали, однако низкий потолок угнетал. Сундуки стояли в ряд у стены, кровать уже была заправлена и накрыта темно-синей тканью – все казалось идеальным, ровным… отвратительным!
Скрепя зубами и давя стоны, Велор подошел к окну. Он по пояс высунулся наружу и глубоко вдохнул чистый воздух, позволяя ветру трепать волосы. Солнце мягко грело лицо, а где-то вдалеке чирикала птица: если не смотреть вниз, можно забыть о том, где находишься. Оборотень представил, будто стоит на вершине холма, чувствуя ногами теплую землю и траву. Воображение нарисовало бескрайний лес с ярко-зелеными кронами, колыхавшимися на ветру. Они тянулись до самого горизонта, у которого виднелась кривая линия гор. Ледяные верхушки отражали свет и ярко мерцали.
Велор вырос, глядя на это. Скоро ему почудились детские голоса и глухие постукивания деревянных инструментов – звуки родного племени. Боль и гнев отступили, он бы еще долго так стоял, но грезы развеял нерешительный голос Арель:
– Тебе лучше?
Он вздохнул и открыл глаза, с сожалением замечая каменные постройки и воинов в черном. Арель прижалась сзади, такая маленькая, слабая; как можно было поддаться гневу? Стоило сдержаться и охранять ее, мало ли что задумал большеглазый колдун.
– Забудь о Гильеме, пожалуйста, – тихо сказала Арель, – он мой брат, я не хочу, чтобы ему было плохо.
Велор обернулся и увидел растерянность в ее взгляде. Выбившиеся пряди обрамляли лицо, придавая ему грустный вид. Боги, неужели она ничего не понимает? На мгновение сердце наполнилось гневом, захотелось встряхнуть ее, напомнить о пережитом. Но оборотень быстро понял, что от Арель не стоило ждать благоразумия; он вспомнил свою семью и множество случаев, когда на брата или отца кидался разъяренный зверь. В такие моменты Велор не думал и бросался на выручку, рискуя напороться на клыки или быть затоптанным – это не имело значения, главным было помочь. Все, что угодно, только бы любимые жили.
Представить кого-то из них на месте Гильема не получалось. Они бы так не поступили, ни за что. Однако понять Арель можно было – любовь слепила и навязывала глупые мысли. Решать проблему с этим негодяем придется самому.
– Я постараюсь, – заверил оборотень и погладил женщину по щеке.
Она улыбнулась и закрыла глаза, кажется, успокоившись. Да, пусть не думает ни о чем, ей и так досталось, а Велор найдет выход.
* * *
День прошел как в тумане: невнятные разговоры, блуждания по комнате и пугливый взгляд девчонки из эльфийской темницы. Время от времени она приходила, принося еду, воду или помогая Арель копошиться в одежде. Велор не обращал на них внимания и страдал от дурных предчувствий. Казалось, что воздух вибрировал и напоминал дрожащую струну, иногда оборотень слышал гул. Краем глаза он видел, как стены и мебель двигались, но стоило повернуться, как все возвращалось на место.
Эта была иллюзия: тоже самое ощущалось дома, в пещере колдуна. Старик объяснил, что так проявлялась магия, и остерегаться нечего. В родном племени было легко отрешиться от странностей, но не здесь. Оборотень так и видел коридоры замка, нескончаемые комнаты, наполненные таким же вибрирующим воздухом, темнотой и тайнами; что скрывалось за тяжелыми дверьми? За одной из них сидел Гильем, наверняка затевая недоброе. Уж не помогал ли ему Большеглазый?
Хотелось плюнуть на все, забрать Арель и убраться отсюда. Но Велор понимал, что идти некуда, а человеческие законы слишком сложные. Приходилось молча наблюдать и терпеть. С наступлением ночи в комнате сам собой вспыхнул огонь. При этом воздух зазвенел, и оборотень принял образ волка, готовясь кинуться на врагов. Оказалось, что в углу комнаты затесался крошечный камин, больше похожий на один из сундуков, поэтому его не сразу заметили.
Магическое, бело-желтое пламя не излучало тепла и служило для освещения. Арель переоделась в длинную сорочку и легла в кровать. Она закуталась в одеяло, изнутри покрытое кроличьим мехом, и быстро заснула, Велор же не чувствовал усталости и еще долго сидел на стуле перед камином. Вид огня успокаивал, но тишина обострила все звуки, и гул напряженного воздуха стал невыносимым. Он заполнял голову, словно кто-то сидел внутри и колотил по черепу, думать не удавалось, и оборотень просто прислушивался к этому звуку.
Так было легче, и гул перестал раздражать. У него появился ритм, сперва напоминающий музыку, затем слова. Чем дольше оборотень вникал, тем явственнее слышал свое имя – его звали. Понятно кто, но уходить было рискованно, ведь Велора неспроста выманивали. Гневно рыкнув, он встал на ноги и потянулся к завязкам на манжете, решив лечь спать, однако рука повисла в воздухе – к чему тайны? Когда оборотень кинулся на Гильема, то будто налетел на огромного ежа. По телу разлилась невыносимая боль, он горел изнутри и не кричал лишь потому, что не мог.
Если Большеглазый задумал причинить зло Велору или Арель, то без труда сделал бы это открыто. Его поганый гость вряд ли умел ворожить, иначе воспользовался бы этим еще в подвале. Оборотень так и стоял перед камином и искал опровержение догадкам. К сожалению, их не было; он беспомощен, значит, лучше подчиниться зову и попытаться использовать то, что удастся узнать. Языки пламени мягко двигались, словно искушая, призывая не спорить с колдуном. Оборотень нахмурился и взглянул в окно, на безмятежную синеву неба и белый диск ночного светила. Их холодный свет дарил умиротворение, и мысли потекли яснее.
В конце концов Велор поцеловал Арель и вышел из комнаты. В стенах коридора были вытянутые углубления для магического огня. Светящиеся точки напоминали духов, играли бликами на щитах и прочих железяках, украшавших проход. На камне плавно извивались тени, маня, указывая направление…
Велор потряс головой и надавил пальцами на виски. Это место вытягивало силы и наводило ужас, как поток стрел у леса, где люди напали на оборотней. Тогда он видел опасность и знал, где искать спасения, а сейчас терялся и мог надеяться лишь на Богов.
Быстрее, чем хотелось бы, коридор закончился высокой дверью из светлого дерева. Открыв ее, оборотень не сразу узнал комнату мага: стены потерялись в темноте, а окно закрывали шторы, делая ее похожей на подвал. Велор знал, что находился в башне, но почему-то ощущал себя зарытым в мокрую, промерзшую землю, даже запах ее чувствовал.
Не хотелось знать, как так вышло, и оборотень повернулся к светлому пятну справа. Там был камин, у которого стоял низкий столик и три кресла. В одном из них сидел Большеглазый и наблюдал за Велором со странной нежностью во взгляде. Иногда отец смотрел так же, и эта схожесть заставила сердце мучительно затрепетать.
«Нет! – приказал себе оборотень. – Никаких воспоминаний, не сейчас».
– Я не был уверен, что ты услышишь меня, – колдун улыбнулся. – Поразительно. Твой народ так чувствителен к магии, даже эльфы на такое не способны.
Он откинулся в кресле и нагло рассматривал гостя, а тот не знал, куда деть руки. Неведение злило, как и сама ситуация.
– Пытаешься задобрить меня?
– Нет, что ты. Даже мне редко удавалось повстречать оборотня, я всего лишь удивляюсь. Зря, конечно: ты ведь знаешь, как появился ваш народ?
– Разумеется.
Велор хмыкнул и покачал головой, скрывая волнение. Рассказы предков никто не записывал, с годами их забывали, возможно, коверкали, поэтому он не был уверен в своих знаниях. Наверняка колдун разбирался в этом, но лучше поговорить с Арель и не позволять отвлекать себя.
Вдруг Большеглазый кивнул и заговорил, растягивая слова:
– Животных создал Виссар, а первым его творением был волк. Он оставил его подле себя и любил, наверное, как ребенка. – Маг вздохнул и помолчал. – Волка убил Арантак, не нарочно, в приступе гнева. Это произошло во время первой ссоры Богов, когда они раскололись на два лагеря. К сожалению, у Виссара не было сил, чтобы оживить волка, но и расставаться он не хотел, поэтому снял с него шкуру и хранил. Когда у Виссара и Ирит появился сын, он очень полюбил играть с ней, и Бог сделал так, чтобы сын смог надевать шкуру волка когда захочет.
Велор почти не слышал мага и с подозрением изучал его добрую улыбку и сияющий взгляд. Колдун выглядел расслабленным, будто в кругу семьи, и это настораживало.
– Ты понимаешь, что это значит? – Он встрепенулся и поглядел наверх. – Оборотни не просто создания Богов – они их дети…
Большеглазый втянул воздух и осекся. Он закрыл глаза и тихонько рассмеялся, а затем посмотрел на Велора уже собраннее.
– Прости мою говорливость, это от вина. Проходи, садись.
Проклятье! Кажется, разговор будет долгим. Велор стиснул зубы, чтобы не застонать, и подошел к камину. Он хотел сесть на кресло, стоявшее напротив мага, но тот протестующе поднял руку и указал на соседнее.
– Хочешь вина? Мне помнится, ты любил его, – спросил он, беря со столика блестящий кубок.
– Нет.
Ответ прозвучал резко – Велор не собирался любезничать.
– Ах, да, это не ты любил его, а ваш предводитель, – Большеглазый отпил и мечтательно улыбнулся. – Мы с ним частенько сидели по вечерам и беседовали, когда вы только прибыли из-за гор.
Оборотень подался вперед и едва сдержал крик. Лжец! Предводитель, Варамас, не стал бы тратить время на болтовню с этим. Он был честным и сразу распознал гнилую натуру колдуна. Велор открыл рот, но промолчал: хоть взгляд мага и затянула поволока, смотрел он внимательно, будто проверяя что-то.
– Прости, кажется, я разбудил грустные воспоминания, – сказал Калсан и поднял брови.
Фальшивое раскаяние в голосе казалось оскорблением. Да он издевался! Играл с Велором и ждал, что тот поддастся, станет обсуждать друзей. Память издевательски напомнила о смерти Варамаса – бесстрашного воина убила толпа людей, ни за что. Бедняга закончил свои дни в образе волка на каком-то поле у леса. Из него торчали стрелы, в темноте напоминая кости изломанных крыльев. Ночное светило озаряло слипшуюся от крови шерсть и приоткрытую пасть с вывалившимся языком. Глаза сверкали, в них застыла ярость; Велор пытался приблизиться к Варамасу, и вдруг заметил, что тот не моргал.
Эта ночь еще долго приходила во снах, заставляя сомневаться, действительно ли предводитель был мертв. Он мог впасть в забытье от боли, а Велор не понял, ушел… Боги, вдруг он бросил живого друга?
Колдун со звоном поставил кубок на стол, и оборотень очнулся.
– Не хочешь узнать, за что с вами так? – спросил Большеглазый.
Это пугало, ведь правда могла заново открыть рану. Велор чувствовал необходимость все выяснить и отомстить, но не был уверен, что сумеет добраться до негодяев. Возможно, лучше не знать. Он растерялся.
– Я давно бросил попытки понять людей. Но тебе, смотрю, самому не терпится рассказать.
– Это так. – Колдун хохотнул и поудобнее устроился в кресле. – К сожалению, вас изначально не собирались оставлять в живых, вы слишком много запросили за свою помощь…
– Много?!
Сердце забилось быстрее, оно пылало и нагревало кровь. Скоро все тело жгло, в висках пульсировало. Велор сжимал и разжимал кулаки, пока перед глазами мелькали образы прошлого: ночь, поле, тела, безжизненные глаза, трава скользкая от крови, еще теплой.
– Разве много? Мы попросили научить нас делать хотя бы самое простое оружие! – Он не заметил, как закричал.
Чувства смешались в один ком. Оборотень вскочил на ноги и огляделся, не зная, куда выплеснуть гнев.
– Вы до сих пор наши враги. Не мог же король вооружать вас. – Колдун вздохнул так искренне и печально, что стало легче.
Наверняка он притворялся, но Велору хватило этого, чтобы угомонить ярость. Боги, до чего наивными они были. Люди подлые, безжалостные, а за горами оборотни привыкли к милосердию. Знать бы заранее.
Ноги ослабли, и Велор упал обратно в кресло. Гнев сменила тоска – ничего не исправить, нужно было думать раньше. Обратились бы за советом к тем, кто связывался с людьми до этого, или отложили бы разговоры о награде. Наверняка убийство можно было предотвратить. Велор зажмурился и приказал себе не думать об этом, когда маг снова заговорил:
– А Гильем Вастонар мало отличается от большинства людей.
Картины прошлого рассеялись, и оборотень насторожился. Он взглянул на колдуна и увидел, что черты его лица заострились, а между бровей появилась складочка.
– Откровенно говоря, я не думаю, что твоя леди сумеет поладить с братом. Ты лучше меня знаешь, на что он способен. Да, сейчас лорд Вастонар тихий и покорный, ведь от него все отвернулись, но когда-нибудь он захочет получить и те крепости, где собирается жить леди Тафл.
– Ты так считаешь? – спросил Велор.
После случившегося он видел в брате Арель только вредителя, и не удивился бы ничему. Но открыться колдуну, который и сам был немногим лучше… нет, не стоит.
– Я не провидец, но кое-что понимаю в людях, и этот лорд совсем не вызывает доверия. – Большеглазый вздохнул и отвернулся к огню, изображая то ли задумчивость, то ли грусть. – Он требовал тебя, чтобы передать королю на растерзание. Помнится, ты уже рассказывал, что он запер тебя, а не убил.
– Помню, – кивнул Велор и замолчал, не собираясь поддерживать разговор.
– И ты сможешь спокойно уехать с леди Тафл, зная, что оставляешь здесь безжалостного врага, готового уничтожить вас ради своих целей.
Оборотень слабо улыбнулся: в глазах мага отражался огонь, а по лицу скользили тени, делая его похожим на злого духа во плоти. Однако не стоило отрицать верность сказанного – Гильем был опасен.
– Какое тебе дело до этого?
– Мне безразлична эта ситуация, как и вы трое. – Колдун брезгливо скривил губы и впервые показался искренним. – Я выполню свою часть сделки и хочу получить дружбу твоей леди, которая мне обещана. Лорд Вастонар может серьезно помешать моим планам, поэтому я сейчас говорю с тобой.
Он повернулся к оборотню, в глазах по-прежнему плясало пламя, а слова напоминали удары молотка:
– Если хочешь, я найду причину выдворить его отсюда. Лорд боится и наверняка поедет объездной дорогой, мимо леса, где полно хищников, волков.
Произнося последнее слово, маг коротко улыбнулся. Он буравил Велора взглядом и хмурился, явно требуя ответа.
– Не думаю, что волки здесь самая большая опасность. Люди и сами губят друг друга…
– Да, – перебил колдун, – но поблизости нет никого, кому было бы нужно губить лорда больше, чем волкам. В конце концов, люди всегда найдут общий язык, даже если не нравятся друг другу.
Он подался вперед. Каков хитрец – сперва прикинулся добреньким, затем напомнил Велору о погибших друзьях, вывел из равновесия и сыграл на беспокойстве за Арель, чтобы уговорить убить Гильема! «Люди всегда найдут общий язык» – дешевая отговорка. Не нужен ему этот лорд, иначе оборотень давно был бы мертв или в цепях. Наверняка Большеглазый хотел заставить его оступиться, а после шантажировать.
– Да чтоб тебя духи разодрали, – выплюнул Велор и встал на ноги.
Быстрым шагом он направился к выходу и уже потянулся к дверной ручке, когда за спиной раздался голос:
– Подумай хорошенько. Мне все равно, с кем заключать союз, но ты мне нравишься, поэтому я и предоставил тебе выбор.
Оборотень толкнул дверь, и та с грохотом ударилась о стену. Напоследок он обернулся и увидел колдуна, окруженного пламенем.
– Скоры вы уедете. Подумай, сможешь ли ты спать спокойно, зная, что этот паук плетет здесь свою паутину. Зная, что твоя леди может запутаться в ней, – сказал Большеглазый и отвернулся.
Глава 12 Свобода близко
Велор почти бежал обратно в комнату, спасаясь от вездесущего огня. Тени на стенах казались живым существом, которое извивалось, готовясь отделиться от камня и преградить дорогу. В ушах снова раздавался гул… или шепот? В этом замке все могло быть.
Бессонные ночи напомнили о себе, и веки отяжелели. Ноги стали неподъемными, но когда оборотень подошел к спальне, усталость исчезла – дверь была приоткрыта. Это он не закрыл? Арель выходила? Или кто-то вошел к ней?! На голову будто упал камень. Не думая, Велор ворвался в комнату и огляделся. Пульс стучал в висках, перед глазами все дрожало. Он искал врага и не дышал, но ничего не происходило: в камине по-прежнему горел огонь, Арель мирно спала, и опасности не было.
Понимание этого вернуло усталость, и оборотень мгновенно поник. Ему необходимо отдохнуть, иначе тело может предать в ответственные момент, но как заснуть рядом с Гильемом? Велор закрыл глаза и подумал, что Большеглазый мог и соврать насчет него. Тогда выходило, что днем тоже нельзя отдыхать, чтобы беречь Арель от его поганых речей. Замкнутый круг какой-то.
Оборотень пытался размышлять, но в голове было пусто. С трудом переставляя ноги, он подошел к кровати. Больше всего хотелось раскинуть руки и упасть на нее, но останавливал вид спящей женщины, которую не хотелось будить. Ее силуэт терялся в складках мехового одеяла, виднелись только кисти рук и лицо. Велор нахмурился, вспоминая, как беспокойно она спала в лесу: словно слепой птенец. Иногда ее приходилось отодвигать от огня; в такие моменты Арель до боли впивалась в него пальцами и громко дышала, то ли испугавшись, то ли надеясь на защиту.
Неудивительно, она ведь такая нежная. А Гильем хотел воспользоваться этим, напал на слабую, еще и чужими руками. Нет, Велор не позволит ему снова вредить. Он сжал кулаки, хотя не знал, как добьется этого. Неважно, что-нибудь придумает, и Арель всегда будет спать спокойно, как сейчас. Оборотень улыбнулся, глядя на ее расслабленное лицо и приоткрытые губы. Ноздри слегка раздувались, и это выглядело забавно, как и волосы, беспорядочно лежащие на подушке.
Сняв сапоги, Велор устроился на кровати. Низкий потолок давил даже с расстояния, тени плясали бешеный танец, снова раздался гул… отвратительное место. Это напомнило о беседе с колдуном, и мрачные мысли вернулись. Большеглазый неспроста хотел убить Гильема, но зачем? Его россказни об обещанной дружбе казались правдивыми – проще управиться с женщиной, чем со взбалмошным лордом.
Оборотень накрыл ладонью пальцы Арель, ощущая их тепло и мягкость. Теперь она была не одна, что, если колдун опасался влияния Велора и собирался подчинить его с помощью общей тайны?
«А что, если прямо сейчас Большеглазый уговаривает Гильема убить меня? – мелькнуло в голове. – Что, если он собирается натравить нас друг на друга?»
От этой мысли даже спать расхотелось. Сердце быстро забилось, и кровь бросилась в голову. В мотивах колдуна разобраться не получалось, однако Велор знал, что не может уехать и оставить этих двоих без присмотра.
К рассвету силы закончились, и оборотень уснул. Казалось, что он закрыл глаза на мгновение, а солнечные лучи успели из золотистых превратиться в белые. Велор пошарил рукой по кровати, но Арель не обнаружил. Она исчезла, осталась только смятая простыня.
Оборотень подпрыгнул на месте и огляделся. Тяжелый сон не придал бодрости, распухшие веки так и падали на глаза, все кружилось. Нет, ее здесь не было. Боги, хоть бы она нашлась в соседней комнате. Ноги запутались в одеяле, Велор яростно дергал его и молился, чтобы с любимой ничего не случилось. Не могли же ее забрать так тихо. Он едва не рухнул на пол, когда дверь открылась, и в комнату зашла Арель. Ее лицо казалось спокойным, волосы были собраны и ничего не указывало на насилие. Даже ткань зеленого платья выглядела идеально гладкой и блестела при малейшем движении.
