Текст книги "Город смерти"

Автор книги: Даррен О'Шонесси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

– Мисс Арне, – произнес Кардинал, – это Капак Райми. Ваш будущий сотрудник. Я хочу, чтобы вы обучили его вести бизнес. Введите его в курс дела. Познакомьте с нужными людьми. Постарайтесь, чтобы он знал назубок правила и секреты нашей профессии. – Он улыбнулся. – Я хочу, чтобы он стал вашим золотым медалистом, мисс Арне. Если он обучится быстро, отлично. Если нет, бейте его нещадно.

– Без проблем, – ответила она, окинув меня профессиональным взглядом. – Симпатичный – это уже хорошо. Менее агрессивный костюм, цветовое пятно, чуть подправить прическу… Позвольте мне услышать ваш голос, Капак.

– Легко. Как вам лучше – чтобы я просто так потрепался или наизусть что-нибудь прочесть? Из Китса, из Элиота, из «Сказок Матушки-Гусыни»?

Улыбнувшись, она одобрительно кивнула.

– Хороший голос. Сильный. Уверенный. Вселяющий доверие. Думаю, с этим юношей никаких проблем не будет. Несколько недель под моим заботливым крылом – и он станет одним из лучших агентов в нашем богоспасаемом городке. Гарантирую.

– Агентов? – Нахмурившись, я перевел взгляд на Кардинала.

– Мисс Арне возглавляет мое страховое подразделение, – пояснил тот. – Она – просто виртуоз. Мисс Арне научит вас продавать страховые полисы.

– По-ли-сы? Что за хе… А-а! – просиял я. – Понял. Стра-хов-ка. Ясно. Вы имеете в виду «крышу». Рэкет.

Его лицо побагровело, и я тут же понял свою оплошность. И поспешил на попятный.

– Нет-нет… Я имел в виду… Ну, вы понимаете… Если вы предпочитаете называть это «страховкой», я ничего против не имею. Я не…

– Мистер Райми, – зарычал он, – если бы я хотел сказать «крыша», я бы так и сказал. Ни единого раза в жизни я не стеснялся называть вещи своими именами. И ради вас этой привычке не изменю. Рэкет стал основой моего успеха: он позволил мне встать на ноги в бизнесе и все еще обеспечивает значительный процент моих доходов. Однако я не хочу, чтобы на данном этапе вы занимались такими делами. Это предстоит вам позднее – то ли как основное занятие, то ли как хобби. В данный момент вы сосредоточитесь на страховом деле. Мисс Арне научит вас, как продавать полисы и кому. Она ознакомит вас с широким спектром страховых услуг, которые мы предлагаем, научит ими хвастаться, а затем напустит вас – на самых что ни на есть законных основаниях – на добрых граждан нашего города. Уяснили?

Я вытаращился на него с недоумением, которое быстро перешло в гнев.

– Ах вот зачем вы меня к себе сегодня вызвали? – взревел я, забыв, кто здесь главный. – Чтобы страховщика, мать вашу так и так, из меня сделать? – Тут я услышал вскрик Сони и уголком глаза увидел, как она шокированно закрыла рот рукой. Плевать. Пусть эта сволочь меня прикончит. Торговым агентом в крахмальной рубашке я не стану – ни ради Кардинала, ни ради Бога, ни ради Дьявола. В этот город я приехал, чтобы стать гангстером, – и свою мечту за стабильный доход и законную профессию не продам. Делайте со мной что хотите!

– Послушайте, – начал я, но Кардинал погрозил мне властной рукой, и у меня отнялся язык.

– Мистер Райми, – прошипел он, – не стоит так нервничать. Я понимаю ваши тревоги. И осознаю, что эта перспектива не вяжется с ожиданиями, которые возникли у вас за последние два часа. Но вы должны научиться полагаться на мой ум. Я старше вас и гораздо опытнее. Я знаю, что делаю.

Видите ли, поправить свое положение в этом городе вы можете двумя путями. Вы можете начать снизу и постепенно подняться наверх… также вы можете начать сверху, а затем научиться скрести дно бочки: поверьте, это не так противно, как вам кажется. Мисс Арне, не соизволите ли поведать мистеру Райми, как началась ваша карьера в этой компании?

– Я была проституткой, – сообщила она. Тут я заткнулся. Вытаращился на нее огромными, с футбольные мячи, глазами. Эта чистая, аккуратная, культурная женщина – и проститутка? Поверить невозможно.

– Это правда, – ответила она на мой немой вопрос. – Я обратилась сюда в надежде занять вакансию секретарши. Кардинал увидел меня, оценил положительно, отвел меня в сторонку и предложил должность в сфере проституции. Он описал мне условия контракта, потенциальный доход, часы работы, возможности карьерного роста и так далее. Это было соблазнительное предложение и, хотя ранее я никогда не думала об этой профессии, я решила принять его.

– Много ли клиентов у вас было? – спросил Кардинал.

– Достаточно. Я принимала всякого, кого вы мне присылали. Я хорошо справлялась. Шла нарасхват.

– А каким образом вы теперь оказались здесь, мисс Арне, в одежде, которую мистеру Райми не по карману даже пощупать?

– Я копила деньги, – ответила она. – Накопив достаточную сумму, чтобы уйти на пенсию, я пришла и сообщила вам, что с меня достаточно, а затем попросила предоставить мне другую должность в компании – законную. В свободное время я ходила на курсы, многому научилась у своих клиентов-бизнесменов и пришла к выводу, что могу предложить людям что-то еще, кроме своего тела.

– Так и вышло, – переключился Кардинал на меня. – У мисс Арне невероятные математические способности, а также дар проникать за несколько секунд в тайный смысл любого, даже самого мудреного документа. Я устроил ее в одну из моих страховых компаний, что в цокольном этаже, и пять лет спустя она оказалась в директорском кресле.

Прекрасная история успеха, мистер Райми. Из девок – в директора. Славный взлет. В этом городе случается много похожих историй. Они случаются, случались и будут случаться. Если таковы и ваши чаяния, удачи вам: желаю всего наилучшего. Но в этом случае вы мне ни к чему. – Вновь подавшись вперед, он пригвоздил меня к стулу колючим взглядом. – С такими взлетами беда одна – у них есть свой потолок. Поднимаешься на самую вершину – а дальше уже некуда. У мисс Арне здесь отличная должность, огромный оклад, обеспеченное будущее. Но в число моих генералов ей не войти. Она так и останется всего лишь служанкой, одной из самых богатейших моих пешек. Ей некуда идти дальше. Она достигла своей максимальной высоты и теперь лишь коротает время, пока старуха-смерть не унесет ее на тот свет. – Обернувшись к Соне, он осклабился. – Не в обиду вам, мисс Арне. Я просто аргументирую свою мысль.

– Да я не обижаюсь, – отмахнулась она. – Господи, я совсем не против быть пешкой. На таком-то окладе!

– Что ей обижаться, – подтвердил он. – У нее есть все, чего она решила достичь. И даже больше. Только дурень тянется за солнцем и рискует обжечься, когда луна у него уже в руках. Тупая, бессмысленная, глупая жадность…

Вот что мне нужно, мистер Райми, – заявил он, сощурившись. – Мне нужны жадные дурни. Целые орды. Я их обожаю. Жадные, глуповатые парни – но смекалистые и сильные духом. А их на свете можно посчитать по пальцам. Тупая жадность редко сочетается с профессионализмом. Людей, у которых есть только одно из этих свойств, сколько угодно. Но чтобы сразу оба… Таких-то я все время и высматриваю: тех, кому всегда мало, тех, кто вечно ненасытен, тех, у которых хватает энергии и ума, чтобы гоняться за мечтами их жалких алчных душонок. Вот каковы они, мои ненаглядные.

Мистер Райми, я полагаю, что ваш ум, сила духа и жадность мне подходят. Доказательств у меня нет – в таких случаях их никогда не бывает, – но покамест вы производите на меня хорошее впечатление, и я готов на вас поставить. Вот почему я с самого начала даю вам такую хорошую должность. Стра-хов-ка, – проговорил он по слогам. – Звучит скучновато, так? Наводит на мысли о занудах, которые только и могут, что языком трепать. Мне понятно ваше нежелание связываться с этой профессией.

Он взял со стола какую-то марионетку и начал с ней забавляться. Виртуозно дергая за ниточки, заставлял ее плавно двигать руками, ногами и головой. Сделал так, чтобы она потанцевала. Усадил ее. Принудил вскочить. Играя со своей куклой, он умиленно улыбался, а мы с Соней, прикусив языки, не сводили глаз с этой детской забавы. Натешившись, Кардинал швырнул марионетку на пол и продолжал свою речь как ни в чем не бывало:

– Но это увлекательная сфера, мистер Райми. Поучительная. Страховое дело научит вас всему, что только следует знать о людях. Успешные страховые агенты – не наша мисс Арне и ей подобные, а те, кто после нескольких лет работы уходят в другие области, где можно продвинуться куда как дальше – это те, кто считает работу учебой, кто, изучая своих клиентов, постигает тайные пружины их характеров, их страхи, их сокровенные грезы. Они познают, почему люди ведут себя именно так, а не иначе. Это развивает интуицию, проницательность, интеллект, подает мысли. Рэкетиры ходят себе, бряцая оружием и играя мускулами, и собирают деньги. Никакой утонченности, никакого стиля, никакой системы познания. Наемные отморозки. Пугаешь человека – имеешь бабки. Просто до примитива. Вы можете всю жизнь заниматься рэкетом, сколотить капитал, создать свою личную мини-империю – и все же мне от вас будет куда меньше толку, чем от жадного недомерка с месячным опытом страховщика.

Вот почему я хочу, чтобы вы сначала прошли путь законопослушного человека. Я хочу, чтобы вы учились, мистер Райми. Я хочу, чтобы вы приобрели опыт в мире законности, правопорядка и честных людей. Затем, когда вы дойдете до кондиции, я попрошу вас нырнуть в глубину, в подводный мир, мир желаний, мечтаний и смерти. Мир этот темен и опасен; он испепелит вас, если вы сунетесь в него раньше срока. Сначала страховое дело. «Крыша» – и другие сферы – потом. Я хочу, чтобы так было. И так будет. Согласны?

Я был не особенно доволен. Говорил он дельно, но за много лет Кардинал побывал сутенером при многих тысячах политиков и наверняка перенял кое-какие их ловкие, коварные уловки. «Страховой агент». Противно. Но, учитывая время, место, характер человека, сидящего передо мной, и наличие трупа за моей спиной… разве я мог перечить?

– Согласен, – процедил я, сам об этом жалея.

– Хорошо. – Потирая руки, он мигнул в сторону Сони. Та, уловив намек, встала и замерла, ожидая разрешения удалиться. Он в последний раз за этот вечер обернулся ко мне – король, отпускающий слугу.

– Можете идти, мистер Райми, – заявил он. – Завтра, как только мисс Арне за вами пришлет, выходите на работу. Предполагаю, это будет утреннее совещание у «Шанкара». – Кардинал покосился на мисс Арне. Та кивнула в знак подтверждения. – Сейчас мистер Тассо сопроводит вас в ваше новое жилище. Также в ближайшем будущем он свяжется с вами и преподаст вам ряд уроков, не имеющих отношения к сфере страхования. Это все, мистер Райми. Учитесь, не мешкая. Работайте, не жалея сил. Не забывайте свои мечты.

Доброй ночи.

На сем аудиенция завершилась. Он утратил ко мне интерес, и я был волен уйти. Я встал – мое сердце стучало, как тамтам средней величины, колени дрожали, но не сильнее, чем следовало ожидать в данной ситуации – и вслед за Соней вышел в приемную, где ожидал меня Форд Тассо.

– Жив еще, курилка? – нагло подмигнул он.

– Боже, – выдохнула Соня, проводя по лбу накрахмаленным белоснежным платком. – Сколько тут ни проработай, привыкнуть невозможно. Четыре года с лишним, как там не бывала – и уже было думала, что смогу противостоять ему, как большая девочка, не обмирая от страха. – Она улыбнулась, смеясь над собой. – Это у меня типичная мания величия, наверно. Погодите, а ведь вас он не выбил из колеи, верно? – Она испытующе уставилась на меня. – Никогда не слышала, чтобы с Кардиналом разговаривали таким тоном, да еще и в его собственной берлоге. По крайней мере если кто и разговаривал, то в живых не остался и поведать об этом не смог. Вы ему нравитесь, Капак. Надо же, он даже назвал вас «мистером Райми».

Форд вскинул голову:

– Он тебя мистером Райми назвал?

– Ну да, – недоуменно подтвердил я. – А что в этом такого? Конечно, звучит как-то слишком учтиво, чопорно, но…

Форд расхохотался над моим невежеством.

Кардинал не питает уважения к представителям рода людского, – пояснил он. – Большинство нагоняет на него скуку. Кое-кто раздражает. Людей, которые ему нравятся, он зовет по имени. Людей, с которыми ведет дела, – по фамилии. И только самых близких – людей с верхушки нашего корпоративного дерева, тех, кого он знает и уважает – он именует «мистер», «миссис» или «мисс». Обычно проходит много лет, прежде чем он решается на такой шаг: я проработал на него восемь лет, прежде чем он начал меня звать «мистером Тассо», а не «Фордом». Это типа хорошей оценки, знак, что ты достиг вершины и прочно на ней уселся. Никогда не слышал, чтобы он обращался так к безвестным мальчишкам, только что притащенным с улицы.

Защемив мой подбородок своими длинными пальцами, Форд наклонил мне голову направо, затем налево, отпустил, хмыкнул.

– Похоже, ты далеко пойдешь, сынок. Думаю, правильно я сделал, что не дал Винсенту тебя замочить. Поскакали. – Он добродушно шлепнул меня по руке. – Устроим тебя переночевать. Как тебе понравится номер в «Окошке»?

– Дело хорошее, – пробубнил я и побрел вслед за ним вниз, где мы получили назад обувь и отправились по своим делам.

* * *

«Окно в небо», «Шанкар», «Парти-Централь» – три здания, три колонны, на которых держалась империя Кардинала. Одно, чтобы спать, второе, чтобы есть, третье, чтобы заниматься бизнесом. Еще шесть часов назад я и мечтать не мог, что буду курсировать между ними.

Отель «Окно в небо» был размером с большой поселок: колоссальный куб из алюминия и стекла, окруженный морем сверкающих машин. Отелей в городе было полно, но только в «Окне» останавливались самые что ни на есть сливки общества. Работая у Тео, я немало о нем слышал. Мелких гангстеров хлебом не корми, только дай порассуждать о всем шикарном, а «Окно в небо» было – всем шикам шик.

Например, широкоэкранный телевизор в каждом номере, связанный кабелем с видеотекой – звонишь и заказываешь, что душа пожелает. Четыре бара. Три бассейна. Два тренажерных зала. Ресторан. Самые безопасные во всем городе телефонные линии – защиту от «жучков» регулярно осуществляли лучшие эксперты. Бесплатные наркотики – подарок отеля (полиция «Окно» не обыскивает; полиция на «Окно» и взглянуть не смеет). На четных этажах – по массажному салону. На каждой двери электронный замок. Никаких краж, никаких девиц, без спроса навязывающих свои услуги, – «Окно» охранялось тем же Контингентом, который обеспечивал личную безопасность Кардинала.

Девушке-портье Форд не сказал ничего. А та улыбнулась, взяла у меня отпечатки пальцев и образец подписи, спросила, есть ли у меня при себе фотография паспортного формата, а услышав отрицательный ответ, проводила к будке-фотоавтомату, втолкнула внутрь и задернула занавеску. Блеснула вспышка, запечатлев на пленке мою ошарашенную рожу. Девушка отдернула занавеску и велела мне где-нибудь присесть – она меня позовет, когда все будет готово.

В вестибюле мы провели семь-восемь минут максимум. За это время я увидел двух телезвезд, знаменитую актрису, вокруг которой в любом другом месте столпился бы народ, десятерых находящихся в розыске бандитов, знакомых мне по фото (каждый из них был по меньшей мере раз в пять могущественнее покойного Тео), и столько миллионеров, сколько я за полгода жизни в городе не повидал.

Портье подозвала нас к стойке и вручила мне мою гостевую карточку. На меня пялился обалдевший Капак Райми; слева от фото красиво располагались его имя, отпечатки пальцев и номер комнаты.

– Это ваша кредитная полоса, – пояснила она, указав на вставленную в карточку узкую металлическую нить. – Предъявляйте ее во всех учреждениях досуга – барах, бассейнах и так далее, и вас обслужат.

– И какова сумма моего кредита? – спросил я.

– Кредит неограниченный, – сообщила она.

– Мне это по карману? – спросил я у Тассо.

– Кардиналу – да.

– А что, обо всех его подданных так пекутся?

– Только о любимчиках. Пошли. Мне еще надо поспеть в кроватку.

Лифт по сравнению с «Парти-Централь» выглядел заурядно. Просторный, современный, чистый – но без лифтера, без всех этих занятных манипуляций рычагами.

Вышли мы на восьмом этаже. До номера идти было недалеко. Я провел карточкой по сканеру у двери. Дверь с резким звонком отъехала в сторону, и мы вошли. После пышного вестибюля комната удивила меня своей теснотой и непримечательной обстановкой. Несколько картин, растиражированный в миллионах экземпляров коврик, в углу – ваза с пластмассовыми цветами.

– Ну, как тебе? – спросил Форд и привернул регулятор: светильники слегка потускнели.

– Сойдет, – произнес я, пытаясь скрыть разочарование.

– Если хочешь, можешь еще что-нибудь подзаказать, – пояснил он. – Новую кровать, если эта тебе не катит. Побольше картин. Статуи. Лишний телик. Другой ковер. У них есть каталог – там, в комоде найдешь – на все вкусы.

– М-м-м… – Вот это уже другое дело! – В любом случае лучше того места, где теперь прохлаждается дядя Тео, – пошутил я.

– Похоже, не очень-то тебя расстроила его смерть, – заметил Тассо.

Я философски пожал плечами:

– Я знал его всего несколько месяцев. Он мне нравился, но наш бизнес – грязный бизнес, мы знали, чем рискуем. Так уж заведено.

Форд понимающе кивнул.

– Правильный у тебя взгляд на жизнь, – сказал он. – Людей убивать приходилось?

Я помотал головой.

– Интересно будет посмотреть, как ты себя поведешь, когда час придет. Одно дело – закрывать глаза на чужую смерть и другое – когда сам причиняешь смерть другим. На этом и проверяется, создан ты для бандитской жизни или не создан, кто ты – лотошник два-на-грош или серьезный человек.

– Кардинал думает, что я гожусь.

– Угу.

– А он редко ошибается.

– Нет, – возразил Форд, – ошибается он часто, как все люди. Только кто ему посмеет об этом сказать? Вот и вся разница. – Он подавил смешок. – Да ты не волнуйся: когда он кадры подбирает, то промашек не дает. Конечно, и фуфловые ребята наверх пролезают, но редко. Если он в тебе что-то нашел, значит, так оно и есть. Хорошо в людях разбирается.

– А по-вашему, какие виды он на меня имеет? – спросил я с любопытством.

– Не знаю, сынок. Говорю как на духу. Пусть я – Кардиналова сильная правая рука, но это еще не значит, что он мне тайны доверяет. По большей части он – закрытая книга. Научись свыкаться с этим и не обижаться – либо сваливай, пока не поздно. Попробуешь раскачать эту лодку – пойдешь на обед акулам.

Обдумав его слова, я ухмыльнулся и указал на потолок:

– Но все равно вряд ли я попаду слишком высоко. Если бы он задумал сделать из меня шишку, он бы мне дал номер люкс на верхнем этаже.

Форд неохотно улыбнулся.

– Да, сынок, амбициями тебя Бог не обидел, – заметил он. – Обычный человек скакал бы от радости, если бы его подпустили к дверям отеля. А ты получил отдельный номер на восьмом и страдаешь, что не выше. – Он покачал головой. В его голосе выражалась смесь удивления и досады. – На верхотуре «Окна» селят королей, президентов и всяких там религиозных шишек. Ты не из их компании, так что веди себя как нормальный: встань на колени и поблагодари бога, которому молишься, и хорошенько его попроси не выдергивать из-под тебя ковер, а то, сынок, с восьми этажей высоко падать. – Он погрозил пальцем, щелкнул меня по носу и, подмигнув, удалился.

Впервые за эту длинную невероятную ночь я остался один.

Двигаясь медленно, как во сне, я бродил по комнате, снова и снова прокручивая в голове свой разговор с Кардиналом. Со склада – в лимузин, из лимузина – в «Парти-Централь». Порой мне казалось, что все это наваждение, что я погиб там, в порту, а все это – последний затянувшийся момент моей жизни, мой финальный сон. Так не бывает. В любую минуту я проснусь и…

Я осознал, что не справлял нужду почти что – я взглянул на часы – девять часов. Спешно посетив соответствующее помещение, я вымыл руки, почистил зубы и собрался лечь спать. Когда я уже забирался под одеяло, до меня дошло, что за все месяцы жизни в городе я еще не видел восхода солнца. Я подтащил к окну стул, раздвинул шторы, уселся и приготовился любоваться лучшим зрелищем в природе. Голова у меня по-прежнему шла кругом, пальцы била дрожь от запоздалого шока. Я на минутку откинул голову назад, чтобы отдохнула шея, и внезапно, не успев совладать с собой, заснул.

paucar wami

В восемь меня разбудила горничная и сообщила, что ровно через сорок пять минут мисс Соня Арне будет ждать меня к завтраку в «Шанкаре». В случае опоздания я останусь голодным до обеда.

Сполоснув лицо водой, я промыл глаза, смыл с ресниц гнойную коросту – недосып сказывался; зачесал волосы назад, рассудил, что бриться не буду – сделаю вид, что щетина нынче в моде, попрыскал дезодорантом под мышками и между ног, облачился во вчерашние шмотки и был таков.

Я мог бы поехать как большой человек, на лимузине, но счел неблагоразумным лишний выпендреж в первый день работы и просто остановил такси. Затылок водителя показался мне знакомым; чем больше я к нему приглядывался, тем меньше сомневался, что за рулем сидит тот же самый таксист, который вез меня полгода назад, когда я впервые оказался среди этих надменных сооружений из кирпича и металла.

– А что, здесь, у «Окна в небо», вы много пассажиров сажаете? – спросил я, чтобы услышать его голос.

– Какое там, – угрюмо проворчал он. – Которые здесь живут, у них почти у всех лимузины да «роллс-ройсы». Нос дерут – ух! – а на мою грязную жестянку и глянуть побрезгуют. – У него была странная привычка делать ударение на словах как бы наугад, выплевывая их изо рта, точно надоедливых мух. Отсюда я заключил, что таксист тот самый. Мы остановились у светофора.

– Ну а у вокзалов? Много там на… – начал я, но он прервал-меня на полуслове.

– Вот что, – взревел он, – помолчите-ка, ладно? Я вашу породу хорошо знаю и никакого дела иметь с такими, как вы, не желаю, идет? Я вас посадил и отвезу, куда приказали, и все дела, идет?

– Зачем так агрессивно? – обиделся я. – Я же по-хорошему хотел поговорить. Я и не думал!..

– А мне без разницы, чего вы там думали, – отрезал он, испепеляя взглядом мое отражение в зеркале. – Я вашу породу знаю. «Окошко», «Шанкар» и его Высокопреосвященство Кардинал сидят у вас на плечах, как сам Боже Правый. Только меня этим не возьмешь, ясно? – Он нажал на клаксон, припугнув безвинного прохожего, и уже собрался опустить стекло, чтобы напуститься на того с руганью, но тут загорелся зеленый и нам пришлось трогаться с места – иначе поток идущих за нами машин мигом вытеснил бы нас на тротуар.

– Кардинал, – рычал он. – Большая шишка. Деньгами швыряется, как конфетти. И все их ловят, улыбаются, тянут губки целовать его шелудивый зад. Аж блевать хочется. К его деньгам я за все золото мира не притронусь… да хоть приставь мне ствол ко лбу, не притронусь, нет. Отравленные это деньги. Чумные.

– Вас послушать, так он вам какую-то большую гадость сделал, – заметил я. – Он что: разорил вас, ограбил, болонку вашу изнасиловал?

– Мне? Да он ко мне в жизни и на километр не приближался. Будет он напрягаться, как же! Я простой шоферюга. Ему на меня тьфу!

– А чего же вы так кипятитесь?

– За город обидно. Как он его, а… Я еще застал времена, когда здесь было хорошо жить. Блин, конечно, и тогда дела обстояли не как в сказке. Не как в Изумрудном городе каком-нибудь. Проблемы – они везде проблемы. Но мразь знала свое место и не рыпалась. А теперь благодаря ему она всем заправляет. Полицией, мэрией, профсоюзами. Всем-всем-всем. Куда ни глянь, одна погань. Все куплены, все замазаны. А кто постарался? Этот козел.

Вокруг таксиста самый воздух трепетал от возмущения и ненависти. Его обличительные слова пробудили во мне стыд, но проглатывать их я не собирался. Раз уж мне предстоит работать на Кардинала, ругать его – все равно что ругать меня. Я счел своим долгом дать ответ.

– А что же вы не уезжаете, если вам здесь так противно? – спросил я.

– Чтоб я уехал? – Будь у него во рту сигара, он выплюнул бы ее в припадке бешенства. – Кто, я? Чего это я уеду? Это и мой город тоже. Налоги плачу. На жизнь зарабатываю. Натаниэль Мид под чужую дудку не пляшет. Его не запугаешь и не купишь.

– Натаниэль Мид, – повторил я. – Это вы?

– Да.

– Я запомню.

– Запоминайте-запоминайте.

Я постарался удержать имя в памяти на всякий случай – как вчера сказал Кардинал, никогда не знаешь, какой ошметок информации тебе на что-то пригодится. Среди многомиллионного населения города очень мало людей, которые не побегут с доносом к Кардиналу при малейших признаках бунта против его власти. В это свежее солнечное утро я и в мыслях ничего подобного не имел, но приятно было знать, что в случае чего я могу положиться как минимум на одного человека, удрать, если понадобится, на его такси.

Мид высадил меня у «Шанкара»; я ожидал, что от антихристова слуги он чаевых не примет, но он взял деньги молча: верно, считал, что убеждения убеждениями, а бизнес – бизнесом.

Как только я представился администратору, он рассыпался передо мной мелким бесом: выскочил из-за стойки и, отмахнувшись от своих ассистентов, чьей обязанностью вообще-то было сопровождать клиентов, повел меня в главный зал, к столику номер девятнадцать, где ждала Соня. Со мной он обходился как с почтенным завсегдатаем.

«Шанкар»… Его хозяйкой была Леонора Шанкар, женщина, которая, как считалось, стояла за спиной Кардинала в годы, когда он только поднимался наверх. Крупнейший ресторан города в смысле престижности, заведение, куда стремились попасть все, кто что-то собой представлял. Но если ты не принадлежал к команде Кардинала, ты за все богатства мира не купил бы ни одного места за столиком; ресторан был зарезервирован для его людей, от чистильщиков сапог и рядовых бойцов Контингента до высшего руководства. Отличная кухня, замечательная атмосфера и неограниченный кредит, покрываемый исключительно из кармана Кардинала, – такая вот служебная привилегия для членов организации. Порой двери открывались перед человеком со стороны: Кардинал, Форд Тассо и Леонора могли приглашать кого хотели – но происходило это редко, и за чужаками следили в оба.

Внутри это огромное здание состояло из одного-единственного зала, разделенного на два яруса. Пол верхнего яруса был сделан из прозрачного стекла. Женщины в юбках и с чувством собственного достоинства обычно вкушали пищу внизу.

Зал был отделан стеклом, мрамором и алюминием. Леонора Шанкар славилась своей любовью ко всему холодному: суровое однообразие ее ресторана было прямой противоположностью изнеженной роскоши штаба Кардинала. Тут не было никаких ковров, которые, приятно стелясь под ноги, смягчали бы общее впечатление мрачности. На декор посетители частенько сетовали, но когда тебя кормят бесплатно, излишняя разборчивость неуместна.

Акустика в зале была занятная. Такому звучному эху позавидовал бы любой собор. Каждое движение отзывалось отголосками. Звуки шагов по кафельному и стеклянному полу, смех, кашель, нашептываемые на ухо тайны, звуки скребущих по тарелкам ножей и вилок, звяканье стаканов, разнообразные кухонные шумы: все это пробегало по залу волнами и сливалось воедино, отражалось от стен, кружилось между людьми роем сердитых жуков. С непривычки это раздражало. Сначала тебе казалось, будто ты в зоопарке, в час кормежки, запертый вместе со зверями. Мысли путались: в уши лезли разговоры за десятым от тебя столиком; мирно хлебая суп, вдруг слышишь ключевую фразу анекдота, рассказанного пять минут назад; чокнешься с сотрапезником бокалами – и мелодичный звон не утихает несколько часов.

В «Шанкаре» невозможно было уединиться или поговорить по секрету. Все, кто там находился, служили Кардиналу. Бояться им было некого. Ежедневно успеваешь подслушать, как обговариваются операции, планируются убийства, решаются чьи-то судьбы. Это было самое безопасное место во всем городе, не считая «Парти-Централь». Прослушивание невозможно. Осведомителям вход заказан. Существовал неписаный закон: то, что услышано в «Шанкаре», за его пределами не обсуждается, а если столкнешься с делом, которое к тебе прямого отношения не имеет, молчи в тряпочку. Этот закон мы свято выполняли: его нарушение каралось смертью на месте.

Рядом с Соней сидел какой-то мужчина. Вид у него был престранный: закутан в какие-то просторные бурнусы и шарфы, на ногах сандалии, в длинные волосы вплетены цветные ленты, лицо покрыто татуировками, которые издали казались настоящими, но при ближайшем рассмотрении оказались просто гримом. Когда я подошел к столику, он вскочил и, прежде чем я успел открыть рот, указал на меня костлявым пальцем.

– Капак Райми? – спросил он, закатив глаза в притворной истерике. Я кивнул. – И-и-и-и! – взвизгнул он, театрально воздев руки. – Больно рано! – возопил он. – Больно рано! – И, сделав пируэт, без каких-либо других слов унесся в другой конец зала.

– А это еще что за хрен? – спросил я, озадаченно глядя ему вслед.

Видя мое изумление, Соня усмехнулась.

– В нужный момент он сам представится, – заметила она. – Не хочу портить эффект.

– Этот парень работает на Кардинала?

– Работал раньше, – пояснила она. – Между прочим, занимал довольно высокий пост, пока все не забросил, и теперь он никто. Кардинал велел его не трогать: так что он свободно входит и выходит, куда только пожелает. В этом городе много людей, которые предпочли бы видеть его мертвым. Форд Тассо, например, его не переваривает: кого-кого, а отступников Форд ненавидит больше всего на свете.

Впрочем, хватит об этом. Мне этот человек нравится, и вам, я думаю, тоже будет по вкусу, когда решит представиться: у него оригинальные мысли по поводу жизни, города и Кардинала. Спали хорошо?

– Не очень. Прикорнул на стуле, ожидая рассвета. – Я потер затекший затылок. – С тех пор как проснулся, чувствую себя курицей на плахе у мясника. А вы?

– Как обычно. Приняла таблетку и заснула сном младенца. Лучшая гарантия крепкого сна. Вы уже решили, чем будете завтракать, или доверитесь моему вкусу?

– Отдаюсь на вашу милость.

Она заказала поджаренный хлеб и кукурузные хлопья с диетическим маслом и снятым молоком.

– И все? – спросил я.

– Начни с простого – вот мое кредо.

Я намазал маслом хлеб, плеснул в хлопья молока и начал есть.

– Скажите… вы меня, пожалуйста, прервите, если я буду невежлив, но я все думаю о вчерашней ночи, о том, что вы говорили. Это правда?

– О проституции?

– Ага.

– Правда, – подтвердила она.

– Ой.

– Вы ее не одобряете? – улыбнулась она.

– Я всегда считал, что до этого опускаются, когда ничего другого не остается. А вы так говорили, словно речь идет о ступени в карьере, ничуть не отл…

– Это и есть ступень в карьере, – заявила она. – Большинство людей торгуют собой метафорически. Я делала это в материальном смысле. Ничего особенного в этом нет. Тело есть тело. Я никогда не вернусь к этому занятию, и я за него бы не взялась, если бы считала, что не смогу бросить, но я не стыжусь своей биографии. Я поступила так, как следовало.