Текст книги "Город смерти"

Автор книги: Даррен О'Шонесси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

inti maimi

На следующее утро я позавтракал с И Цзы в «Шанкаре». Он соорудил один из своих знаменитых сандвичей, про которые сам говорил, будто обязан им своей славой. «Съедобные легенды» – называл их И Цзы. Дайте ему два ломтя хлеба, полный холодильник еды и ножик – и он уже мнил себя доктором Франкенштейном. Глядя, как он громоздит ломти мяса один на другой, перекладывает их редиской и помидорами, посыпает специями, наваливает сверху соусы и фрукты, придавливает все это еще одним ломтем мяса, ты… Просто наблюдать за этим со стороны – и то было невозможно, если у тебя желудок не луженый, а уж решиться попробовать… Но результаты обычно с лихвой компенсировали первоначальный шок. У И Цзы был талант кулинара – он соединял ингредиенты гармонично, совершенно естественно. Как правило, едоки требовали добавки. Я редко баловал себя такими плотными кушаньями спозаранку, но в это утро меня мучил голод. Сами понимаете, после вчерашнего тенниса, напряжения и сладостных кувырканий на лестнице подзаправиться было просто необходимо.

Адриан опять не появился. Выйдя из «Шанкара», я позвонил в офис предупредить, что задержусь, и отправился к нему на квартиру. Он жил в районе полуреспектабельных трущоб, где в одних домах водились крысы, в других – тараканы, но жилища с крысами и тараканами сразу попадались редко. Томас довез меня быстро и молча, как обычно, храня безразличный вид.

Я несколько раз надавил на кнопку звонка. Нет ответа. Забарабанил в дверь кулаком. Гаркнул «Адриан!» в щель почтового ящика. Попытался заглянуть в окно – но оно было плотно зашторено. Всерьез задумался, не выбить ли стекло ногой, но тут невесть откуда раздался голос:

– Эй! Вы! Что у вас тут за дело?

Я ошалело огляделся. Никого не видно. Задрав голову, обозрел окна квартиры этажом выше – Адриан жил на первом этаже пятиэтажного доходного дома, – но они были закрыты. Затем я заметил слева от себя ступени, ведущие в полуподвал. Сделав несколько шагов вбок, заглянул в его сумрачные недра.

На меня злобно вытаращился толстяк – типичный домоуправитель из плохого района. Небритые щеки, немытые волосы, мешковатые брюки на подтяжках, мятая рубашка. Вылитый Берт Янг в роли злодея. Он сплюнул на пол – в озерцо слюны, явно не просыхающее уже много лет – и холодно кивнул вместо приветствия.

– Что у вас за дело? – повторил он.

– Вы домоуправ? – вежливо спросил я.

– He-а, Микки, мать его, Маус, – расхохотался он. – Что, комната нужна?

– Я ищу Адриана Арне. Вашего жильца. Он вот эту квартиру снимает.

– Эту? Да ну?! Эта свободна. Не знаю уж сколько месяцев.

Я снова покосился на номер на двери: квартира та самая. Задумался. Тут меня осенило: это же дети баловались и таблички перевесили! Я улыбнулся.

– Кто-то с дверями хулиганил, – сказал я домовладельцу. – Номера поменяли.

– Хрена с два, – пробубнил тот. – Я в оба глаза слежу. Я им все кости переломаю, если чего, и они это знают. Как вы там сказали, кого ищете?

– Адриана Арне.

Он замотал головой и опять сплюнул.

– Никакого Адриана Арне тут нет. Наверху живет Айдан Айрне. Может, это он вам нужен?

Смерив домоуправа недоверчивым взглядом, я вновь посмотрел на дверь квартиры. Под почтовым ящиком была царапина, возникшая на моих глазах – Адриан как-то ночью потерял открывалку, а выпить ему очень хотелось… Нет, квартира та.

Я сделал еще несколько шагов к ступеням. Домоуправ приставил «козырьком» ладонь ко лбу и слегка попятился, косо поглядывая на меня.

– У меня тут ничего ценного нет, – выпалил он. – Ни денег, ни дури.

– Да я не грабитель, – успокоил я его, демонстрируя, что руки у меня пусты. – Послушайте, вы не могли бы пустить меня в эту квартиру посмотреть?

– Зачем? – спросил он. – Там никого нет. Вы из мэрии, что ли? Меня проверяете?

Я сунул руку в карман пиджака и выудил полусотенную купюру. Помахал ею в воздухе.

– Не фальшивая? – спросил он и, подскочив ко мне, ухватил купюру своими заскорузлыми толстыми пальцами. Поднес к носу, внюхался в ее складки. Так австралийские аборигены нюхают муравейники.

– Честные деньги, – сказал я. – Ну так как – пустите?

Он высморкался, сплюнул в свое озерцо и поднялся наверх, бормоча что-то о пропущенном по телевизору матче и чокнутых торчках, что навязываются на его голову. Вытащил здоровенную связку ключей, потратил несколько секунд на поиск нужного, сердито открыл дверь, включил свет и жестом пригласил меня войти.

Комната была пуста. Никакой мебели. Ни телевизора, ни видео, ни ковров. С репродукции на стене больше не ухмылялась усатая Мона Лиза. Кровать и зубные щетки исчезли. Коллекция пивных бутылок испарилась. Казалось, здесь уже лет сто никто не жил.

Меня захлестнуло негодование. Я обернулся к домоуправу:

– Это еще что за хрень? Кто это сделал? Где Адриан?

Тот, пожав плечами, расплылся в хамской усмешке.

– Я ж говорил, никто здесь не живет уж с год, – самодовольно заявил он. – Но денег я вам назад не отдам, и не… – Прежде чем он договорил свою фразу, я начал лупить его по морде. – Ты чё! – завизжал он. – Ты чё это! А ну отвяжись, а то…

Он прикусил язык, когда я схватил его за шкирку и с силой шваркнул об стену. Потом, не жалея сил, защемил между пальцами его жирный сосок. Он запищал, как мышонок. Я защемил другой, а потом целеустремленно потянулся рукой к его потному члену.

– А ну отвечай, жирная свинья, – прошипел я. – Что с ним случилось?

– Не знаю, – выговорил он, ошарашенный моей неожиданной атакой; губы у него дрожали. Да я и сам был ошарашен своими действиями. Моя рука сама собой размахнулась и отвесила ему еще одну плюху. – Не зна-а-аю! – жалобно взвыл он. Когда я расстегнул ширинку на штанах домоуправа, он зарыдал. – Мать твою… – завопил он, когда я залез в трусы, вытащил наружу член и, вставив его между зубчиками расстегнутой молнии, потянул язычок кверху. Капкан сомкнулся – надежно и очень болезненно.

– Адриан Арне, – ровным голосом повторил я, еще немного поддернув язычок. – Твой жилец. Человек, который здесь живет. Где он?

– Псих! – зарыдал он. – Козел позорный! Я тебе ни слова не… – Я опять энергично дернул за язычок, и его лицо налилось кровью.

– Больно, да? – сказал я. – Еще несколько раз дерну, и ты никогда уже не будешь ссать по-человечески. Тебе в желудок вошьют трубку, чтобы мочу спускать. Вместо мочевого пузыря и почек получишь краники и баки. Ну как – ты меня заставишь продвинуться еще на ярд или поговорим по-хорошему?

– Ради Бога! – взмолился он. – Не знаю я никакого Адриана Арне. Клянусь! Жизнью своей клянусь, друг. Жизнью матери клянусь. Жизнью…

– Жизнь твоя какашки сушеной не стоит, а свою маму ты, наверное, имел, когда она в гробу лежала, – отрезал я. – Ты мне зубы не заговаривай, толстая скотина. Я здесь был меньше недели назад, а до того – еще раз сто. Я сейчас повторю свой вопрос. Если верного ответа не услышу – надейся, что телефон работает и «скорая» не опоздает.

– Нет! Клянусь! Блин, не надо! Я вам все скажу, все, чего ни спросите! Что вам хочется услышать, говорите, только не надо… Адриан Арне? Знаю, еще как знаю, признаюсь, только не надо, пожалуйста…

Я выпустил его член и не стал мешать, когда он принялся засовывать его назад в трусы, пытаясь дрожащими руками вернуть к жизни свою драгоценную снасть. Он возбуждал во мне любопытство. В его голосе звучали какие-то этакие нотки. Страх, конечно, надежда запудрить мне мозги… но с ними уживалась еще и… ИСКРЕННОСТЬ. Складывалось впечатление, что он и вправду не знает Адриана.

– А скажи-ка мне, жирный, – проговорил я вполголоса, – ты его действительно знаешь? Смотри не ври. Соврешь – еще хуже будет.

Он замялся, чуть было не повторил: «Я его знаю», но предпочел помотать головой, испуганно прикрывая руками ширинку.

– Нет, я его не знаю. Только ради Бога, не надо меня больше… Ради Бога. На колени встану.

– Кто снимал эту квартиру в последнее время? – спросил я.

– Никто. Тут одна семья жила, Моры, кажется, их фамилия, вот они жили последние, а может, не они, или Саймы, или… Блин, точно не скажу: давно дело было. Уже почти год как пустует. Нет, конечно, этой комнатой интересовались, но владелец дома мне говорит: не сдавай, вот я и не сдаю. Блин, я человек подневольный. Тут не я решаю. – Теперь, когда непосредственная опасность миновала и он понял, что я понял, что он не врет, он вновь начал наглеть.

– Блин, да пойдемте по книге посмотрим, – продолжат он. – Там все написано. Сами увидите. Пошли. Она у меня внизу. Я докажу.

Мы опять спустились в полуподвал. В его жилище воняло пивом и мочой, блевотиной и гнилью. Негде было ступить от пустых банок «Будвайзера» и затрепанных порнографических журналов; на стенах красовались похабные картинки; с места, где я стоял, можно было заглянуть и в кухню, но я предпочел не смотреть, памятуя о судьбе Лотовой жены; работал телевизор – престарелая трескучая модель с зыбью на экране.

Домоуправ выудил из-под кома грязных простыней книгу учета жильцов, сел на диван, раскрыл.

– Вот, – гордо объявил он. – Видите? Миляеры. Это были последние. Теперь-то я их припомнил. Дочка у них была – за такую и в тюрягу не жалко. Двенадцать годочков, а буфера во… – Он показал руками величину буферов на своей груди. – Пива хотите? – поинтересовался он. – Тут у меня полный холодильник. Как говорится, пива много не бывает. Сейчас вам баночку открою.

Пока он возился на кухне в поисках пива, я внимательно рассматривал книгу. Она казалась подлинной. Заполнена от руки, ни тебе вырванных страниц, ни подозрительных клякс. И никаких следов Адриана Арне. Домоуправ не врал. С формальной точки зрения в нужной мне квартире никто не жил уже много месяцев. Тут вошел домоуправ, этот потный дебил, на ходу открывая банки. Я смерил его взглядом. Скорее всего он ничего не знает, но я решил на всякий случай его прощупать.

– Ты что, меня за дурака держишь? – взревел я. – Здесь подчищено. Подлог. Слепой – и тот заметит.

– Чего-о? Быть не может, блин. А ну дайте! – Он вырвал у меня книгу и пристально уставился в нее. – Не-ет, все как было. Это мой почерк, я ж его знаю. А вот пятно от варенья – я помню, сам его посадил. Вы чего это под меня копаете, блин? Чего надо?

– Чей это дом? – спросил я. – Кто тебе платит зарплату?

– Какой-то тип, – пожал он плечами. – Корпорация какая-то. Не знаю даже. Платят наличными. Они мне не представлялись, а я не расспрашивал. Уже шесть лет работаю – и никогда никаких проблем. У меня тут порядок. Со мной не повыступаешь. Ну ладно, посмотрели и уматывайте к ед…

– Плевал я, что там в твоей книге понаписано, – отрезал я. – Я здесь уже бывал. С Адрианом. И нечего мне толковать, будто эта комната полгода пустует – я же знаю, что это брехня, Даже если он жил нелегально – самозахватом, – ты должен был его слышать. Или скажешь, будто ни разу не слышал, как наверху шумят?

– Вот именно – ни хрена я не слышал, ясно? – ответил он, прикладываясь к пиву. – Вот что, мистер, – продолжал он. – Я вам кой-чего скажу, честно-откровенно. У вас в башке винтиков не хватает. Либо вы не в тот дом приперлись, либо не в тот город, а может, и вообще не на ту планету. После Миллеров тут никто не жил. Я бы заметил. Я раза два в неделю проверяю – и днем, и ночью. Я вам не сачок какой-нибудь. Спросите любого жильца. Шпану я гоняю, патрулирую лучше всяких копов. Да хоть сегодня: я же мог вам не мешать – пожалуйста, лезьте в квартиру, переломайте там все на фиг. Все равно пустует, да? Но я не из таковских. Поверьте мне: нет здесь никакого Адриана Арне. Ошиблись вы, ясно?

Он еще раз отхлебнул из банки, ожидая, что я теперь буду делать. Может быть, так оно и есть? Неужели я ошибся домом? Нет! Быть не может, черт побери! Пусть в этом районе все дома на одно лицо – но не до такой же степени. Дом Адриана я узнал. Не обознался. И с ума я не сошел.

Значит, домоуправ врет. Я поглядел на него. Никчемный жирный боров. Все с ним ясно – у его души никаких тайных уголков, все как на ладони. Но кто-то его запугал. Кто-то такой жуткий, что он теперь не расколется даже ради спасения своего мужского достоинства. Его обработал специалист, принял меры, что теперь этот толстяк про своего жильца будет молчать как рыба. Дело нелегкое. Может, у этого пузанчика где-то семья? Или есть страшная тайна, которую он старается скрыть любой ценой? В любом случае от него я ничего не узнаю.

– Скажи им, – проговорил я, направляясь к выходу. – Скажи, что Капак Райми напал на их след. Кто бы они ни были. Скажи им, что у Адриана Арне есть друг, которого просто так с дерьмом не съешь. Скажи им, что я до них доберусь. Я их найду, и они еще пожалеют. Кто бы они ни были. Скажи им. Усек? – С этими словами я ушел.

Домоуправ высунулся за дверь и проводил меня взглядом.

– Псих вонючий, – услышал я его смешок и чуть было не вернулся, но игра не стоила свеч.

Около моей машины отирался нищий с консервной банкой на шее. Он был в темных очках, с длинной тонкой тросточкой.

– Подайте сколько можете, – вежливо проговорил он. Обычно я на такую публику время не тратил – в городе их было столько, что пришлось бы каждый раз выходить из дому с мешком мелочи, – но тут, задумавшись, я рассеянно швырнул в банку пару монеток. – Спасибо, мистер Райми, – проскрипел нищий.

Только отойдя на четыре-пять шагов, я сообразил, что именно услышал. Замер. Медленно обернулся.

– Откуда вы знаете…

– Ваше имя? – договорил он за меня. И с улыбкой снял очки. Вместо глаз у него были громадные белые бельма, и я внезапно вспомнил слепца, которого видел у вокзала в первый свой день в городе, и другого, на стройплощадке, в тумане. Если память мне не изменила, все это были разные люди. Нищий, стоявший передо мной, был гораздо выше ростом, да и одет по-другому – но вот глаза у них у всех одинаковые.

– Я знаю много имен, – благодушно продолжал незнакомец. – Капак Райми. И Цзы Ляпотэр. Адриан Арне.

– Вы знаете Адриана?

– Кого?

– Адриана. Адриана Арне.

– Никогда о нем не слышал.

– Но вы только что…

– Никакого Адриана Арне не существует, – продолжал слепец таким же приятным, как и в начале разговора, голосом, но я начал различать в нем зловещие нотки. – Никогда не было никакого Адриана Арне. Никогда не будет. Есть земля. Воздух. Кровь. Нити. И ничего кроме.

– Жуть как поэтично, – скривился я. – А ну хватит языком чесать. Говори, что ты знаешь об Адриане. – Я шагнул к нему. Трость немедленно взлетела кверху – слепец перехватил ее обеими руками, держа горизонтально.

– Твои поиски только начинаются, – произнес он. – Идти придется далеко, дорога тяжела, но первый шаг всего трудней. Ищи своего друга, Адриана Арне. Но не слишком долго, не слишком упорно. Тут надо беспокоиться о людях поважнее.

– Послушай-ка, – сказал я, сделав еще один шаг вперед. Слепой метнул в меня тростью. Я вскинул руки, чтобы оттолкнуть ее, но внезапно она словно бы обернулась чем-то иным… и меня облепил большой лист целлофана. Обвился вокруг тела, упрятав меня в кокон от макушки до пят. Прилип к коже, заткнул рот, стреножил ноги. Я отчаянно принялся стаскивать его с себя, раздирать руками – и спустя секунд десять-пятнадцать освободился. Но слепец исчез бесследно. Улица хорошо просматривалась в оба конца – но она была пуста и тиха.

Добежав до машины, я спросил Томаса, видел ли он, что со мной случилось. Он наморщил лоб. Переспросил:

– Слепой, сэр?

– Да.

– Здесь, сэр? Только что?

– Да, – взревел я.

– Не могу сказать, что я его видел, сэр. Если желаете, я выйду и посмотрю.

Я раздосадованно сплюнул на мостовую. Забрался в машину.

– Отвезите меня назад в офис, – распорядился я и прикрыл лицо рукой от солнца. Всю дорогу я размышлял и тревожился, впервые радуясь молчанию водителя.

* * *

Я взял в нашем архиве досье Кафрана Рида и попытался уйти в него с головой. Полное имя – опять же Кафран Рид, пятьдесят два года, четырнадцать лет назад развелся, в брак больше не вступал, несколько романтических связей, но ничего компрометирующего или тайного; более двадцати лет держит собственный ресторан – маленькое, популярное в узких кругах пожилых гурманов заведение, средний годовой доход…

Тут перед моим мысленным взором предстал непрошеный образ. Адриан. Адриан в багажнике угнанного автомобиля, согнувшийся в три погибели, из-под век в уголках глаз сочится кровь, холодный, всеми покинутый, мертвый. Адриан в реке, в обществе рыб, кишки развеваются лентами, неотличимые от впившихся в его тело угрей. В чистом поле за границей города, из него растет крапива, в грудной клетке поселилось семейство лис.

Но, может быть, он жив? Он жив, а я ошибся. Может быть, он выскользнул из города, натянув нос врагам? Залег на дно и выжидает удобного момента, чтобы со мной связаться. Елки, в таком случае он обо мне, наверно, и не думает – не так уж близко мы дружили. У него были другие друзья, целая жизнь помимо работы. Но почему же он мне и слова не сказал? И на что намекал тот слепой нищий?

Я отпихнул бумаги в сторону. Сосредоточиться не удавалось. Голова была забита другим. Пальцы моей правой руки машинально согнулись, и мне припомнилось, как ловко она держала теннисную ракетку. Вот что мне нужно, чтобы прочистить мозги. Побегать несколько часов по корту, задать работу мускулам и легким. Физическая нагрузка – вот способ привести в норму головной мозг. Я схватился за телефон, чтобы вызвать Томаса… и лишь в этот момент вспомнил о Соне. Она наверняка в курсе. Если она здесь, а не рыдает дома, не занимается организацией похорон. Если водоворот беды не затянул и ее. Если она не отправилась рыбам на корм вместе с братом.

Я рысью взбежал на два этажа и влетел в офис, где работала Соня. Сердце у меня бешено стучало, к шее и вискам прилила кровь. Я вломился в дверь, перепугав секретаршу, и без стука ворвался в Сонин кабинет.

Она была на месте. Встревоженно вскинула голову. Ее рука уже тянулась к звонку селектора, чтобы вызвать охрану. Но тут Соня осознала, что перед ней я, и успокоилась.

– Господи, Капак, – рассмеялась она и отодвинула ящик – взять сигарету, – придержи лошадей. Меня чуть удар не хватил, когда ты сюда заявился.

Когда Соня всмотрелась в мое багровое лицо и мои глаза, ее движения замедлились. Она закурила. Затем ровным голосом спросила:

– Что стряслось?

– Адриан. Он… – Я совсем запыхался. Соня указала мне на стул. Поднесла к губам палец, когда я снова попытался открыть рот, – дескать, подожди-ка, отдышись. Я молчал, пока не ощутил, что вновь овладеваю собой. – Дело в Адриане, – вновь начал я. – Он пропал. Я заехал к нему домой – а его нет. Его нигде нет, Соня! – сорвался я на крик.

– Ну хорошо, – ровно проговорила Соня. – Успокойся. Капак. Давай обсудим все не спеша, подробно. Хорошо? – Я кивнул, радуясь ее спокойствию и собранности. – Молодей. Повтори, пожалуйста, кто именно пропал?

Я недоуменно сдвинул брови.

– Адриан. Адриан исчез. – Неужели от расстройства я заговорил так невнятно?

– Хорошо. – Соня постучала по своим зубам накрашенным ногтем. – Какой Адриан? – поинтересовалась она.

У меня глаза полезли на лоб. Я помолчал.

– Ты шутишь? – недоверчиво спросил я. – Нашла, блин, повод для шуток?! Послушай, Соня, не действуй мне на нервы. Я…

– Какой еще Адриан? – повторила она с интонацией, в которой не было и намека на шутку.

– Адриан! – завопил я. – Твой брат, будь он проклят! Адриан Арне. Помнишь его, Соня? Тебе это имя ничего не напоминает? Его нет. Он исчез.

Соня вытаращила на меня озадаченные глаза.

– У меня нет брата, – проговорила она.

– ЧТО-О?

– Я единственный ребенок в семье, – пояснила она. – Мама умерла, когда меня рожала, отец меня бросил, и выросла я в приюте.

Онемев, я уставился на Соню. На глазах у нее выступили слезы, хотя она очень старалась удержаться от рыданий.

– Если это что-то типа розыгрыша, Капак, то у тебя очень дурной вкус.

– Розыгрыш! – взорвался я. – У тебя брат пропал, а ты…

– Прекрати! – вскричала она, заливаясь слезами. – Совершенно не смешно. Зачем ты со мной так жестоко…

– Соня, ну что ты говоришь, а? Ты же знаешь, что у тебя есть брат. Ты же нас и познакомила, Господи ты Боже мой!

Ее лицо побелело как мел.

– Хватит шутить, Капак, – отрезала она. – Не знаю уж, кто тебя подначил, и знать не хочу. Я всегда очень переживала из-за того, что у меня нет семьи. Все бы отдала, лишь бы иметь сестру или брата или… – Тут слезы полились рекой. – Вон из моего кабинета, кретин, – тихо произнесла она сквозь рыдания.

Я попытался было что-то сказать.

– Немедленно! – возопила она.

Я встал и прошел к двери. Голова у меня шла кругом. Напоследок я сделал еще одну попытку.

– Кто тебя запугал, Соня? У кого хватило мощи сделать так, чтобы ты отказалась от собственного брата? Как ты могла обойтись так с Адрианом?

– Если ты не уйдешь сию же минуту, – проговорила она дрожащими губами, – я вызову охранников. И плевала я, что ты любимчик Кардинала.

Помедлив, я решил воздержаться от дальнейших вопросов.

– Будь по-твоему, – произнес я с горечью. – И все-таки не понимаю я этого. Одно дело – толстый боров-домоуправ, дрянной человек, но… Ладно, Соня. Предавай Адриана. Бери пример с Иуды. Но меня не согнуть. Слышала? Я не буду кланяться никому, черт подери, угрожайте чем хотите, уговаривайте как хотите. И я этого дела так не оставлю.

И вот еще что – положи-ка трубку, положи: я разберусь. Я докопаюсь, кто за этим стоит, Соня. Узнаю, кто это и почему, и они заплатят. Потому что любой, кто моих друзей тронет, живым не уйдет. Любой!

С этими словами я выбежал из кабинета и спустился обратно по лестнице, крепко стиснув кулаки, колотя по стенам: Кое-где даже штукатурка треснула, ну и пусть – плевал я на нее с высокой колокольни!

* * *

После такого я не мог оставаться в этом здании. Рядом с этой… Родного брата бросила! Кто-то сделал так, чтобы Адриан исчез бесследно – теперь я уже в этом не сомневался, – а она им подыгрывает. Зачем? Чтобы спастись самой? По ней не скажешь, что она запугана. Чтобы подняться на следующую ступеньку в карьере? До своего нынешнего поста она добралась, не жалея собственного тела; может, на Адриане она еще повыше взберется. Это не было похоже на Соню Арне, которую я знал и уважал, но часто ли мы видим истинное лицо человека прежде, чем он сбрасывает маску? Волки носят овечьи шкуры с тех самых пор, когда на снег появился первый ягненок.

Блин, ну и денек! Утром я ждал от него так много. Кардинал, меня поддерживает. Мне представился замечательный шанс блеснуть. Да и тело мое все еще пело после вчерашнего умопомрачительного и беззаконного экстаза с девушкой на лестнице. Я думал заняться проблемой моей таинственной незнакомки – несомненно, ее удастся найти, если взяться за дело с умом, – а сам погряз в куда менее приятном расследовании. Кто бы она ни была – пусть подождет.

Но досье Рида было важнее всего, и я прихватил его с собой, выходя из офиса. Прямые приказы Кардинала не игнорируют ни при какой погоде, что бы ни случилось. Он велел мне навестить Кафрана Рида и, будь что будет, это поручение оставалось для меня первоочередным.

Взглянув на часы, я решил, что могу отложить дело Рида на парочку часов. Начну заниматься исчезновением Адриана, потом перехвачу что-нибудь в кафе, приведу себя в порядок и ближе к вечеру нанесу визит Риду.

Я зашел в «Парти-Централь» и покопался в архивах на трех разных этажах. Я намеревался узнать, что известно о прошлом Адриана, с кем он водил знакомство, не замешан ли в каких темных делах, нет ли в его прошлом ключа к разгадке.

В результаты поисков я поверил далеко не сразу, но наконец был вынужден смириться с поразительным выводом: в архивах Адриан не числился. В самых подробных архивах всего города о нем не было ни словечка. Ни свидетельства о рождении, ни номера водительских прав, ничегошеньки – словно он не работал, не учился, не имел дела со страховкой. Я искал дважды на каждом этаже, но на каждый запрос получал все тот же ответ: с официальной точки зрения Адриана Арне никогда не было на свете.

Невероятно. Где-нибудь да есть информация – может быть, в папках, спрятанных на верхних, секретных этажах. Но туда я доступа не имел, и мне оставалось лишь смириться с фактом несуществования Адриана в бюрократических анналах.

Тут мне вспомнился вчерашний вечер и встреча на лестнице. Может быть, в этом замешана она, женщина в черном? В «Парти-Централь» чужие просто так не заходят. Чтобы внедрить сюда полицейского соглядатая, понадобились бы огромные усилия – не меньше, чем для изъятия всей информации о каком-нибудь человеке. Значит, она – связующее звено между Адрианом и его неведомым врагом?

Похоже, мне придется отправиться на поиски незнакомки раньше, чем я думал, только не из романтических соображений. Это сложно – где ее искать без имени, без единой зацепки? – но я ее найду. С собаками отловлю и выпытаю имена подельников. Ради Адриана, если не ради себя самого.

Я позвонил в фирму Адриана и поговорил с менеджером, Джоном Д’Аффрейном. Мы с ним пару раз виделись. Он меня вспомнил и – прямо-таки чувствовалось – приветливо заулыбался в трубку.

– Джон, у вас в списке числится Адриан Арне? – спросил я, выждав некоторое время. Теперь я действовал осмотрительно.

– Адриан Арне? Сейчас посмотрим. – Я услышал, как он набирает имя на клавиатуре. – Что на конце – «е» или «и»? «Е»? Ага. Арне нет. Есть, правда, Адриан Арнольд. Подходит?

– Вы мне его не опишете?

– Рост шесть футов два дюйма, негр, за тридцать, с густой бородой.

– Нет, это не он. Скажите, Джон, а у вас записано, кто именно меня возил в последние месяц-два?

– Конечно. Минуточку… Черт. Ненавижу компьютеры. Пока все это делалось на бумаге, было куда как легче. Конечно, дело чуть медленнее шло, но… Ага, есть. В данный момент у вас, разумеется, Томас. Старина Томас. Молчун, но один из наших лучших водителей. Настоящий мастер. До него у вас был Пэт Берк. А еще раньше – Грег Хейпс. Вообще-то это только ваши постоянные. Вас обслуживали и другие – на ночных вызовах и все такое. Полный список нужен? Могу прислать по факсу. Конечно, если разберусь, какой стороной в него листок засовывать.

– Нет, все нормально. Спасибо, Джон. Впрочем, хорошо бы мне сейчас поговорить с Пэтом или Грегом по телефону.

– Конечно. Погодите секунду. Какая, интересно, кнопка…

Пэт Берк работал в другую смену, но Грега Хейпса мне нашли. Я спросил, помнит ли он, как меня возил.

– Конечно, мистер Райми, – жизнерадостно отозвался он. – Вы у меня стоите в графике на будущую неделю. По-моему, в ночную смену.

– Отлично. Послушайте, Грег, вы помните, когда вы меня в последний раз возили?

– Конечно. В тот четверг, верно? Или в пятницу?

– Да, типа того. А жену мою помните? Высокая дама в зеленом платье?

Краткая пауза – если бы я ее не ожидал, я бы и не заметил.

– Конечно, мистер Райми, – столь же жизнерадостно воскликнул водитель. – Очень милая леди. Приятно таких возить.

– Я того же мнения, Грег. Так вот, она потеряла сережку. Мы думаем, что в машине. Во всех других местах мы уже поискали. Ничего такого не находили в последнее время?

– Нет, мистер Райми. Как раз вчера в машине убирался.

– И все-таки, если сережка найдется, вы ее мне перешлете?

– Само собой, мистер Райми. По-моему, я даже помню, о каких сережках вы говорите. Такие длинные и зеленые, верно, под стать платью?

– Они самые, Грег, – сказал я. – Под стать платью.

Повесив трубку, я не сразу овладел собой. Поблагодарил администратора холла за разрешение воспользоваться телефоном, сходил в туалет, спустился в лифте на цокольный этаж и отправился к Кафрану Риду.

Даже до шоферов добрались. ЗАЧЕМ? Ради чего так прогибаться? Информацию стерли, всем, кто его знал, заткнули рот, изгладили все оставленные им следы. Какой смысл? Ради какой цели не жалко таких расходов, времени и усилий? И вот самое интересное: если они зашли так далеко – подкупили домоуправа, коллег по работе и даже родную сестру, перетянули на свою сторону всех его знакомых, всех припугнули… – но почему же ко мне даже не сунулись?

* * *

И Цзы позвонил, когда, пообедав и переодевшись, я уже ехал в ресторан Кафрана Рида.

– Здорово, – взревел он. – Как жизнь молодая?

– Прекрасно, И Цзы, – ответил я. И Цзы, известный ненавистник телефонов, позвонил мне впервые. Похоже, на меня настучали.

– У тебя точно все нормально? Мне тут звякнули, и я так понял, что сегодня у тебя словно бы крыша поехала. В чем дело?

Да, И Цзы сразу берет быка за рога, ничего не скажешь.

– А кто звонил? – ответил я вопросом на вопрос. – Соня?

– Капак, тыща чертей тебе в глотку, сколько еще дам ты сегодня до обморока довел? Она была сама не своя – чуть ревом своим меня по телефону не оглушила, обозвала тебя бессердечным козлом и грозилась уволить. И голос у нее был пьяный – а Соня вообше-то и капли в рот не берет.

– Значит, она меня обвиняет! Вот сука! – взвился я. – Она сама виновата, что им подыгрывает. И Цзы, она отказалась от Адриана. Он ей родной брат, а она сегодня сидела передо мной, стерва, и говорила, что никакого брата у нее нет – она, говорит, сирота! Веришь? Оттуда я в «Парти-Централь» – а всю информацию о нем уже стерли. Звоню в его фирму – мне говорят, что он там никогда не работал, и сочиняют фальшивый список шоферов, которые меня как бы возили все это время. И еще…

– Эгей, сынок, – засмеялся И Цзы в трубку. – Капак, да ты трещишь как сорока. Возьми себя в руки. Теперь мне ясно, что она имела в виду. Вломился к ней в кабинет и обвинил ее в том, что у нее есть брат. Ты сейчас не под кайфом?

– И Цзы! – заорал я во всю глотку. – У Сони есть брат! А я не под кайфом! И с ума я не сошел! И шуточки не шучу! Его зовут Адриан, он был моим водителем и лучшим другом с тех самых пор, как я начал здесь работать. Дня два назад он не явился на работу, а теперь его словно бы никогда и не было, словно он мне приснился. Никто не признается, что с ним знаком, и нет никаких следов того, что он вообще жил на свете. Как я должен был поступить, И Цзы? Что еще ты мне прикажешь делать?

– Послушай, Капак… нет-нет, пожалуйста, без анчоусов, – сказал И Цзы кому-то на своем конце провода, – давай включим твои мозги, ладно? Во-первых, Соню я не слишком хорошо знаю, но мы общаемся, а несколько лет назад, помнится, был такой междусобойчик: сидели всю ночь и говорили: она, я, Леонора, еще кто-то. Зашла речь о том, что мы повидали в жизни, о сокровенных глубинах наших душ – ну сам знаешь, о чем в пять утра бздят. И я помню: она сказала, что семьи у нее никогда не было и что ей ужасно хотелось бы иметь младшего брата или сестру, чтобы любить их и заботиться. И совсем расклеилась. Если честно, всю пирушку нам испортила.

– Но я его видел! Каждый день, блин! И Цзы – мы не о каком-нибудь анонимном террористе говорим. Мы вместе работали, вместе оттягивались, полагались друг на дружку. Ты хочешь сказать, это все галлюцинация была?