Текст книги "Апокалипсис (СИ)"

Автор книги: Даниил Аксенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

  – Наверное, этого кота не нужно трогать, – сказал Виталий Петрович. – Мало ли что? Он лежит на диване и пусть себе лежит. Пользы от него нет, но и вреда пока тоже нет.

  Я согласилась.

  Происшествие с котом не изменило наших планов отправиться в гимнастический зал.

  Этот зал действительно был недалеко, минут пятнадцать на машине. Когда мы приехали и я вышла, то поймала себя на том, что осторожно оглядываюсь по сторонам. Рядом с низким, но длинным желтым зданием все равно никого не было из посторонних, но у меня уже не получалось не оглядываться. Я превратилась в сплошной комок нервов, скоро могла бы вздрагивать от малейшего шороха за спиной.

  Виталий Петрович открыл старинную высокую дверь, выкрашенную начавшей облезать красной краской и мы вошли. В небольшом вестибюле сидел старик-вахтер. Его волосы были наполовину седыми, а наполовину рыжими. Он кивнул моему спутнику с многозначительным видом, бросил на меня любопытный взгляд и тут же углубился в черно-белую газету, которую держал в руках.

  – Пойдем, Анечка, – подбодрил меня Виталий Петрович. – Тут никого нет, кроме нас.

  Мы прошли по желто-белому коридору и очутились в гимнастическом зале. Сколько я перевидала этих залов в детстве! Большие и поменьше, с турниками, конями, кольцами, батутами, трамплинами, дорожками для разбега, обязательной мягкой ямой, заполненной поролоном... Когда я занималась спортивной гимнастикой, то специально приходила на занятия раньше, чтобы попрыгать в такой яме. Однако после того, как одна девочка из нашей группы поломала руку во время этих прыжков, развлечения прекратились.

  – На сколько ты прыгаешь, Анечка? – поинтересовался Виталий Петрович, заинтересованно оглядывая дорожку для разбега.

  – Что, с места?

  – Ну да.

  Я пожала плечами и, оттолкнувшись, прыгнула.

  – Три с половиной метра! – словно не веря самому себе, воскликнул Виталий Петрович. – Это же наверняка мировой рекорд! Ну-ка...

  Он прыгнул сам. Большой мужчина полетел вперед словно тяжелый баскетбольный мяч.

  – Три метра! Надо же... Попробуем с разбега?

  Мы пробовали разные варианты. Если мой спутник был похож на баскетбольный мяч, то по своим габаритам я напоминала мяч теннисный. Мы веселились, скача по гимнастическому залу, словно дети, хватаясь за перекладины и кольца, кувыркаясь в воздухе, как профессиональные акробаты. Я тогда поймала себя на мысли, что счастлива. Неужели Виталий Петрович прав и это чувство свободы должно быть присуще всем людям? Может действительно его просто кто-то забрал у нас? Очень несправедливо, если так.

  От прыжков нас отвлек возглас.

  – Вау! Никогда такого не видел! Сколько тебе лет, девочка?!

  Я едва не вывихнула ногу от неожиданности. Обернулась, чтобы посмотреть, кто там кричит, и заметила высокого длинноволосого атлета в синем спортивном костюме. Он стоял неподалеку от дверей и демонстративно хлопал в ладоши.

  Виталий Петрович показал мне знаком, что пора заканчивать. Мой спутник был прав – неизвестно, что уже заметил незнакомец, но было бы глупо давать ему дополнительную пищу для размышлений.

  – Я не девочка! – огрызнулась я. И, давая понять, что вступать с длинноволосым в разговоры не собираюсь, направилась к выходу.

  – Стой! Ты куда? Подожди! Я хочу кое-что спросить!

  Кажется, незнакомец собирался схватить меня за руку, но заметив тяжелый взгляд Виталия Петровича, передумал.

  – Ну подожди же! Я – тренер. Правда, не по гимнастике, а по легкой атлетике! Ты куда спешишь? Послушай, постой, я предсказываю тебе большое будущее!

  – Ты не первый мне его предсказываешь, – раздраженно процедила я, потому что длинноволосый бежал трусцой рядом, очень близко от меня.

  – Я серьезно! Ну, постой же! Это твой отец, да? Папаша, скажите дочке, чтобы она меня послушала! Это же такое дело! У девочки огромный дар! Она прославится!

  Я остановилась, чтобы посмотреть на лицо Виталия Петровича. Оно пошло красными пятнами.

  – Я ее жених! – рявкнул толстый рыцарь. – Остань от нее!

  Атлет на миг остолбенел, неуверенно улыбнулся, а затем расхохотался.

  – Жених?! Не верю! Ей же лет семнадцать, а вам за сороковник! Так женихи с невестами вместе не прыгают. Вы, должно быть, старший брат или дядя. Спортивная семья!

  – Прочь! – Виталий Петрович одним взмахом руки отодвинул незнакомца с дороги.

  – Что вы меня прогоняете?! – возмутился атлет. – Если она совершеннолетняя, то пусть сама ответит! Хочет она стать чемпионкой или нет. Тут же дело олимпийским золотом пахнет!

  Он слегка наклонился ко мне, чтобы заглянуть в глаза, и... выражение его лица изменилось. Веки чуть приоткрылись, темные брови приподнялись, а губы разомкнулись, образовав маленькую щель.

  'Попался...', – с тоской подумала я и тут же решила это дело пресечь на корню.

  – Послушай, не знаю как там тебя, но тут дело пахнет неприятностями, если ты не забудешь, что только что видел, – мой голос был нарочито грубоват. – Пока, парниша!

  – Меня зовут Роман, – тут же отозвался длинноволосый. Он теперь говорил не так решительно, а пытался поймать мой взгляд. – А вас как зовут? Вы очень красивая, знаете это? Хотя наверняка знаете! И такая гибкая, такая быстрая! А можно пощупать ваши мышцы? Ну, хотя бы икры! Их ведь не видно под спортивным костюмом!

  – Я тебе пощупаю, – Виталий Петрович показал атлету кулак.

  Тот, казалось, не обратил на это никакого внимания.

  – Девушка, ну скажите, как вас зовут? Вы далеко отсюда живете?

  – Пожалуйста, дай нам пройти, – подчеркнуто равнодушно сказала я, когда Роман загородил собою дверь, ведущую в вестибюль.

  – Конечно, простите... так что, вы разве не представитесь? Вам не нравятся тренеры? Не нравятся спортсмены?

  Мы с Виталием Петровичем, не оборачиваясь, быстро вышли из здания и направились к машине. Атлет бежал за нами, чуть приостав.

  – Я понимаю, что некоторым спортсмены не нравятся! – кричал он. – Считают, что спортсмены грубые и неумные! Это неправда!

  – Не оборачивайся, а то он не останет, – буркнул Виталий Петрович. – А бить морду ему не хочется, нам нельзя привлекать внимание. Вот же настырный тип.

  – А если и правда, что грубые, то что с того?! – раздавались вопли сзади. – Я ведь не такой! Да подождите! Я ведь музыку пишу!

  Мой спутник завел машину.

  – Или композиторы тоже не нравятся?! Но я хороший музыкант! Честное слово! Вы любите музыку?!

  – Сумасшедший, – пробормотала я, наблюдая в боковое зеркало, как длинноволосый размахивает руками.

  – Не обращай внимания, – сказал Виталий Петрович. – Бывает. Если человек не знает, тренер он или композитор, то с ним вот такое случается. Что собираешься делать дальше, Анечка? Есть какие-то планы?

  Я задумалась. Безумного атлета было нелегко выбросить из головы, но все же мне удалось настроиться на серьезный лад.

  – Поговорю с Владом, – произнесла я. – Посмотрю, он серьезно хочет заключить сделку или нет.

  Виталий Петрович прибавил газ. Впереди нас ждали Черная Книга и таинственный кот, а сзади остался атлет-музыкант с мозгами набекрень. Подумать только, еще несколько дней назад моя жизнь казалась скучной.

  В дом я входила с опаской. Там ведь оставался этот кот, да и вообще мало ли что. Но внутри ничего не вызвало подозрений. Кот дремал на диване, притворяясь обыкновенным зверюгой, работал кондиционер, тишь да благодать.

  Я посетила душ и переоделась – пусть Влад не думает, что сижу как мышка в норке, пора набивать себе цену.

   – Старик, соединишь с Владом? – несмотря на мой оптимистичный тон Черная Книга не напоминала барышню-телефонистку времен появления первых телефонов. С тем же успехом можно было бы сравнить Саурона с ювелиром.

  Влад появился вскоре. Он был в прежней одежде, а вот на мою отреагировал бурно:

  – Фантомас, где ты взяла этот желтый сарафан? Через него же можно читать! Ты, что, меня соблазнить хочешь? Даже не пытайся. Не выйдет!

  – У меня и в мыслях нет такого, – я отвергла беспочвенные обвинения.

  – Зачем же ты меня тогда позвала? Неужели согласна на мое предложение? – лицо Влада слегка вытянулось и стало похожим на морду старого прожженного лиса.

  – Может быть. А как ты себе представляешь обмен?

  Собеседник ухмыльнулся.

  – Все, как договаривались. Я тебе сообщаю об этажах, а ты говоришь свое настоящее имя и адрес, где сейчас находишься.

  – Не пойдет! – отрезала я.

  – Ну, Фантомас, – в голосе Влада послышалась укоризна. – Должны же у меня быть гарантии, что выполнишь условия, когда пройдешь этажи? А так я буду знать, кто ты и где была, чтобы в случае чего найти тебя.

  – А почему думаешь, что я скажу правду об имени?

  – Мне скажет Черная Книга. С твоего разрешения. Верный вариант, – Влад смотрел на меня с ожиданием.

  Да, Черную Книгу я как-то упустила из виду. А ведь это – идеальный посредник.

  – У меня встречное предложение, – сказала я. – Мы заключаем договор через старика. Ты мне – информацию, а я тебе – помощь. Но не самоубийственную, конечно. Если я не выполняю условий, то Книга имеет право раскрыть мое местоположение.

  – О-о, – во взгляде Влада мелькнуло уважение. – Откуда ты узнала, что так можно? Или догадалась?

  – Старик сказал, – соврала я. Лестное мнение Влада обо мне тешило тщеславие, но не шло на пользу здоровью. Пусть лучше не принимает меня всерьез.

  – Такой договор меня устроит. Заключим немедленно?

  – Не торопись, – я чувствовала нетерпение собеседника, поэтому решила выжать из него все, что можно. – Я тебя плохо знаю, мне известно лишь, как хорошо ты огненными шарами бросаешься в женщин...

  – И что? Я же промахнулся!

  – Н-да... промахнулся... Мне бы не помешали дополнительные гарантии. Скажем, отзыв о тебе от постороннего.

  – Это от кого? – тут же насторожился Влад.

  – От другого принцепса. И лучше – от девушки. Есть у тебя такие знакомые?

  Мужчина задумчиво пожевал губами. Его короткая бородка задвигалась.

  – А тебе палец в рот не клади, Фантомас, – сказал он. – Ха! Захотела с другой принцессой поговорить? А вдруг вы за моей спиной...?

  – И что? Боишься? Думаешь, что две слабые девушки что-то смогут?

  – Это вы сейчас слабые, – буркнул Влад. – А после шестого этажа будете ого-го! Ну... ладно. Даже вдвоем вы ничего мне не сделаете. Хранители – главное!

  – Согласен? – я даже не пыталась скрыть свою радость.

  – Ладно-ладно. Ее зовут Зорро.

  – Что? – я была готова расхохотаться.

  – А ты, Фантомас, думала, что только у тебя с воображением порядок? Если бы ты слышала, какие клички другие взяли... Я даже предполагаю, что Книга сознательно выбирает творческих претендентов.

  – Пока, Влад. И... спасибо!

  Мой собеседник исчез, превратившись в фигуру старца. Я так и не поняла, нужно Владу мое спасибо или нет, но решила не терять времени.

  – Старик, можешь показать мне эту Зорро?

  – Я ей скажу имя, которым ты себя назвала, – последовал бесстрастный ответ.

  – Да, говори.

  Я ожидала, что прямо сейчас увижу сестру по несчастью, но, увы, пришлось подождать. Я бродила по дому и выглядывала в окна. Солнце давно уже миновало зенит, дома и деревья отбрасывали длинные тени. Рядом с дачей росло два огромных клена, один из них доставал ветвями до самого окна и иногда шлепал по стеклу большими трехпалыми листьями.

  Когда старик позвал меня, я бросилась на кухню. Уж не знаю почему, но Черная Книга выбрала именно это место своим штабом. Может быть старику понравился черный холодильник? Непонятно. Но когда я уже морально приготовилась к встрече с таинственным Зорро, в кухню неслышно вошел кот. Он лениво посмотрел на меня синими глазами, уселся в уголке и стал изучать свой хвост так внимательно, словно видел его в первый раз в жизни.

  Когда я узнала, что этот кот – не совсем кот, а может быть и совсем не кот, то мое отношение к животному перешло из разряда 'милой симпатии' к 'крайней подозрительности, граничащей с легкой паникой'. Вот и теперь мне захотелось попросить старика провести сеанс связи в другой комнате. Я с трудом подавила это глупое желание – такой кот, если ему надо, войдет куда угодно.

  – Если другая согласна, то начинаем, – мой голос звучал приглушенно, я волновалась, как волновался бы каждый перед первой встречей с важным для него человеком.

  Старик медленно кивнул и стал расплываться. Сначала изменился цвет его волос – из седых они стали светло-желтыми, потом стертые черты лица стали четче и вскоре на меня смотрела миловидная блондинка лет тридцати со слегка вздернутым носом и длинными волосами, закрывающими уши. Она была одета в короткий красный махровый халат с нарисованным на нем черным драконом.

  – Ты ведь совсем еще молоденькая! – воскликнула блондинка, округлив серые глаза. – Тебе, что, шестнадцать?! О чем думала Книга, когда выбирала тебя?

   Начало было оригинальным. Чего-чего, а сочувствия с первых же слов я никак не ожидала.

  – Не знаю, о чем думала, – мой голос был простодушен. Если уж сразу приняли за неопытную девочку, то лучше разыгрывать роль до конца. Отец бы одобрил.

  – Так ты не знаешь?! Ты вообще хоть догадываешься, во что ввязалась?

  – Ну, примерно догадываюсь, – я развела руками, пытаясь скрыть восторг. Похоже, что мне удалось напасть на золотую жилу. Осталось только подставить тазик под водопад информации.

   – А сколько этажей ты прошла?! Вообще какие-нибудь проходила?!

  Это уже был конфиденциальный вопрос. Я даже на секунду заколебалась, отвечать на него или нет, но решила на всякий случай соврать. Ведь передо мной могла быть просто шпионка Влада.

  – Прошла, но один. А ты сколько?

  Глаза блондинки едва заметно сузились, но тут же пришли в норму. На ее лице было написано мнение обо мне – малолетняя недотепа, попавшая в переделку по недоразумению.

  – Я – два: восьмой и девятый. С восьмым мне помог Влад. Это ведь он сказал мое имя?

  – Да. Неплохой мужчина, правда? – даже не знаю, что со мной. Обычно хитрость не была в числе моих качеств до того, как я прошла седьмой этаж.

  – Ты с ним осторожнее, – посоветовала блондинка. – Он ведь свои цели преследует. Мы ему нужны лишь до поры до времени... А потом, когда он разделается с Хранителями, то примется за нас.

  – Неужели? – мне хотелось верить, что не переигрываю. – Но мне-то ничего не грозит. Я пройду еще несколько этажей, а потом остановлюсь. Сделаю все, как он скажет.

  – Вот как? И дальше не пойдешь?

  – Куда дальше-то? – я превратилась в олицетворение простодушия и наивности.

  – До конца.

  – А ты разве пойдешь?

  – Возможно.

  Я посмотрела на собеседницу по-новому. Если она не врала, то передо мной находился потенциальный властелин мира женского пола. Вот это сюрприз! Правда, Влад тоже был таким, но он ведь мужчина... ему по рангу положено.

  – Так о чем должна была подумать Книга, когда выбирала меня? – я решила ковать железо, пока горячо.

  Блондинка покровительственно улыбнулась.

  – Книга выбирает лишь тех, у кого есть весомый шанс победить, – сказала она. – Кто-то очень силен, кто-то крепок духом... должны быть какие-то способности, умения, опыт! А что есть у тебя? Ты ведь совсем молоденькая. Ни опыта... ничего!

  – А что есть у тебя? – мой вопрос звучал невинно. – Какие способности?

  Блондинка улыбнулась, а потом рассмеялась.

  – У меня только одна способность, – сказала она. – Я отлично использую мужчин. Ни дня в жизни не работала, а есть почти все... А теперь даже больше, чем все. Если мы подружимся, то расскажу о себе.

  Мое воображение до сих пор не подводило, поэтому я сразу же поняла, что собеседница может рассказать: рано вышла замуж, удачно развелась, потом снова вышла замуж, снова удачно развелась, или была любовницей, затем поменяла ухажера (тоже удачно), затем снова поменяла (и снова удачно).... Все эти истории похожи одна на другую, как две капли воды. Передо мной была стерва, хищница, зарабатывающая своим телом, но берущая за это несусветные суммы. Такие суммы, которые разом переводят женщину легкого поведения в категорию приличных и уважаемых леди.

  – Может и подружимся, – я пожала плечами. – Но если ты пойдешь до конца...

  – То возьму тебя под свое покровительство, – закончила блондинка. – Или ты обязательно хочешь быть в лагере Влада?

  О, меня уже вербовали! Я промямлила что-то невнятное и хотела перейти к новому витку допроса о Владе и прочем, как заметила, что кот приблизился, уселся в полуметре от моей ноги и, не мигая, смотрел на мою собеседницу.

  – Слушай, а к тебе недавно не приблудились никакие животные? – внезапно спросила я. – Ну, там собака, например, или хомячок или хамелеон какой...

  Глаза блондинки расширились от удивления.

  – Почему ты спросила? – произнесла она. – Так странно! Ты что, ее видишь?

  – Кого?

  – Ну, ворону. Она неподалеку от меня сидит. Вчера прилетела и никак не выгнать. Похоже, что чья-то... ручная. Только что ест – не пойму.

  – Ничего не ест, – буркнула я и тут же пожалела об этом.

  – Что? Откуда ты знаешь?

  – Да у меня такое же...

  – Кто? Тоже ворона?

  – Ага. Серая только, с синими глазами, умеет облизываться.

  – Круть! Никогда таких птиц не видела!

  – Я тоже.

  Мы болтали еще долго о том о сем. Выяснились, что блондинка не теряла времени даром и создала полноценный ковен, состоящий целиком из мужчин. Я не знаю, почему Влад позволил нам познакомиться. Или он не принимал ее всерьез? Если так, то сделал ошибку. Я бы приняла! Такие, как она, твердо идут к своей цели, позволяя мужчинам расчищать себе путь и уверенно ступая по спинам упавших. Но я ее не могу осуждать. Этот мир принадлежит мужчинам, несмотря на всеобщее избирательное право и прочую лабуду. А стервы создают приятное разнообразие.

  Из разговора я поняла, что Владу доверять можно. Как раз потому, что ему не до нас. Мы – мелочовка... ну, может быть. Значит, договор с ним не за горами.

  – Малыш звонил, – доложил Виталий Петрович, когда мы с блондинкой попрощались, договорившись поболтать завтра. – Сообщил, что все готово.

  – Что готово? – не поняла я.

  – Можно идти за мечом. Завтра.

  Я прислонилась к косяку двери, ведущей в кухню. Одно дело просто думать о том, что тебе предстоит залезть в охраняемый дом, а другое – точно знать, когда это случится. И скоро!

  – Когда завтра? Утром?

  – Ну ты даешь, утром! – Виталий Петрович улыбнулся. – Вечером. Поздно вечером. После заката.

  Мне спалось плохо в ту ночь. Снилась всякая ерунда, словно я стала королевой Испании и вынашиваю планы вторжения в Италию и захвата Неаполя. В этом мне помогали Виталий Петрович, Валера и кот. Кот правил подводной лодкой, смотрел в перископ, поворачивая его мохнатыми лапами, и командовал: 'Торпеды, товсь! Огонь!' Валера засовывал торпеду в торпедный аппарат, Виталий Петрович дергал за какой-то шнур, украшенный игривым розовым бантом с надписью 'Мисс Вологда', и... торпеда взрывалась на месте. Потом начиналось все сначала. Под этот грохот я и проснулась.

  В окошко светила полная луна, было почти светло. Я встала, потерла глаза и направилась к окну, чтобы выяснить, откуда же на самом деле доносится невыносимый грохот, разбудивший меня. Выглянула в окно, присмотрелась и... снова потерла глаза.

  На небольшой лужайке прямо напротив моей спальни стоял мотоцикл. Его ярко-зеленый окрас был хорошо виден в свете фонаря. Рядом находился какой-то мужчина, в котором я с некоторым трудом узнала знакомого длинноволосого атлета. Но на этот раз он предстал не в качестве тренера, а в своей второй ипостаси – как композитор. Атлет сжимал в руках красную блестящую электрогитару, подсоединенную к мотоциклу, бил по струнам и пел. Грохот раздавался неимоверный, но никак не мог заглушить пронзительные вопли исполнителя. Клянусь, ему бы позавидовал сам Бон Джови! Как он орал! Эти крики в сочетании с безумной музыкой вызвали бы в моей душе самые нехорошие чувства, если бы не одно 'но'. Это ведь была серенада. Серенада для меня!

  – Что такое, Анечка?! Что случилось? Ты жива? – за спиной раздались шаги взволнованного Виталия Петровича.

  – Ничего не случилось, – ответила я. – Просто слушаю музыку.

  – Что?!

  – Вот, – я показала на исполнителя. – Прекрасный Ромео поет под окнами своей возлюбленной.

  – Я убью его! – Виталий Петрович взревел и, забывшись, рванул за ворот своей пижамы, видимо, перепутав ее с прочной рубашкой. Пижама оказалась хлипкой и мгновенно порвалась, обнажив волосатые грудь и живот.

  Толстый рыцарь всхрапнул и бросился вниз, к выходу. Я устремилась за ним, чтобы спасти исполнителя изящной, тонкой музыки от лап разгневанного вандала. Если искусство требует жертв, то пусть этой жертвой окажется не атлет, а хотя бы его мотоцикл.

  Виталий Петрович первым выскочил из дома, но я быстро догнала его и к атлету мы прибыли вровень. Музыка сразу стихла. Роман стоял, сжимая в руках гитару, и растерянно смотрел на разгневанного мужчину и на меня в пижаме.

  – Ты что тут делаешь?! – процедил мой 'жених', изо всех сил сдерживая гнев. – Что это такое?!

  Атлет с недоумением обернулся, взглянул на мотоцикл и пояснил:

  – Это – Кавасаки зи-икс-десять-эр. У него двенадцать динамиков. Электрогитара тоже подключается.

  О последнем он мог и не говорить. Это и так было понятно. А насчет динамиков – полезная информация, объясняющая неимоверный грохот. Интересно, зачем сделали такой мотоцикл? Чтобы какой-то лихач пытался ехать на нем, играя на электрогитаре?

  – Как ты нас нашел? – я поспешила задать логичный вопрос, опасаясь, что Виталий Петрович отберет гитару и ударит ей по голове моего нового поклонника. Мне ведь всегда нравились хорошие инструменты. Зачем их портить?

  – Сел на мотоцикл и поехал за вами на некотором удалении, – радостно ответил мне Роман.

  – Выследил, значит? – нехорошо прищурился Виталий Петрович.

  – Выследил, – согласился атлет. – А ты правда ее жених? Или обманул меня, чтобы я отстал?

  – Убирайся!

  – Но, папаша, дай мне хотя бы закончить композицию.

  – Убирайся, я сказал! – взревел Виталий Петрович.

  – Нет!

  – Нет?! Ах ты...!

  – Я ведь написал эту музыку для нее! – это было последнее, что успел воскликнуть атлет перед тем, как повалился на землю. Толстый рыцарь все же совершил то, чего я опасалась – выхватил гитару и ударил ею прямо в лоб музыканта.

  – Зачем ты это сделал? Зачем?! – я была возмущена. Все произошло так быстро, что мне не удалось остановить Виталия Петровича. А ведь очень хотелось. Просто подумайте – на земле передо мной лежит человек, который только что сыграл музыку, написанную для меня! Мне еще никто не писал музыки. Конечно, жаль, что она получилась не очень хорошей, но на первый раз я решила быть нетребовательной. Не всем же быть Моцартами? Кому-то надо и тренером по легкой атлетике работать.

  – Ну, не рассчитал слегка... должно быть я сильнее стал... Анечка, он же привлекает к нам внимание! – Виталий Петрович выложил, как ему казалось, неотразимый аргумент. – Все равно это нужно было прекратить как можно скорее, пока соседи не сбежались.

  – А тела бездыханных гитаристов на лужайке внимания не привлекают? – скептически спросила я, радуясь, что атлет жив и даже шевелится. – Тащи его теперь в дом!

  – Что?

  – Тащи, я сказала! – мне еще не приходилось так разговаривать с Виталием Петровичем, но ситуация не оставляла выхода. Не самой же его тащить?

  Мой 'жених' подчинился. Со вздохом он взял длинноволосого музыканта за ноги и даже сделал первый шаг.

  – Стой! – приглушенным голосом скомандовала я. – Ты что?! Его голова по траве волочится!

  – Так мягко же, – возразил Виталий Петрович с невинным видом.

  Я досчитала до трех, чтобы успокоиться. Похоже, что толстый рыцарь сильно невзлюбил моего нового поклонника.

  – Пожалуйста, возьми за плечи, – я демонстративно подняла гитару, чтобы показать, что тоже тружусь.

  Виталий Петрович с еще более тяжелым вздохом подхватил музыканта за плечи и потащил в дом. Я решила, что если длинноволосому не станет лучше, то отвезем его в больницу. И плевать на конспирацию!

  Однако стоило поместить Романа на диван и приложить мороженую курицу к огромной шишке на лбу, как он открыл глаза.

  – Где я? – спросил атлет слабым голосом. – Что со мной?

  Я сидела рядом, мягко придерживая его голову.

  – Ты у меня в гостях, успокойся, – мой голос был даже ласков. – Все в порядке.

  – Ох... Это ты?

  – Я. Ты как себя чувствуешь?

  – Н-не знаю... все кружится. Это твоя рука у меня на лбу? Как приятно! Какая прохладная!

  – Это курица.

  – Что?

  – Курица, говорю.

  Лицо атлета вмиг стало печальным. На нем явственно читались сомнения в собственном психическом здоровье. Роман снова закрыл глаза.

  – На твоем лбу курица из морозилки, чтобы шишка спала, – поспешила пояснить я, чтобы мой гость не отчаивался.

  – Да что ты с ним возишься? – вспылил Виталий Петрович, вскакивая с кресла. – Он уже здоров! Симулянт! Пусть встает и уматывает!

  Судя по покрасневшим щекам толстого рыцаря и пылающему взору, он явно ревновал.

  – У него, наверное, сотрясение мозга, – ответила я. – А при этом нужно лежать. Пусть лежит! Я с ним посижу.

  – Я сам с ним посижу, – прошипел Виталий Петрович сквозь зубы. – Сделаю все в лучшем виде! Только ты к нему не прикасайся. Зачем гладишь его волосы?!

  – Ну, они длинные, красивые, – сказала я. – К тому же он написал для меня музыку.

  – Какую музыку? – злобно прищурился толстый рыцарь. – Эту какофонию?

  – Это была сюита, – тихо прошептал атлет.

  – Ху..., – Виталий Петрович осекся. – Я тоже такую могу написать!

  – Пиши, – предложила я, глядя в глаза моего поклонника. – Я это оценю.

  Толстый рыцарь тихо выругался и в припадке бешенства выскочил за дверь. Мне еще не приходилось видеть его в таком состоянии. Надо же, как меняет мужчин присутствие другого мужчины!

  – Тебе лучше? – я участливо наклонилась к музыканту. – Голова перестала кружиться?

  – Лучше, спасибо, – его губы едва двигались, но темно-зеленые глаза распахнулись и уставились на меня. – Так хорошо лежать... когда ты рядом.

  – Я побуду еще тут, не волнуйся, – его волосы были действительно очень хороши на ощупь.

  – Мне можно остаться с тобой? – он попытался приподняться, но, сжав зубы, тут же рухнул обратно.

  – Оставайся, – сказала я. Хотела еще добавить 'пока не сможешь идти', но не успела. Резкий удар пронзил мою грудь, словно кто-то воткнул в меня длинную и холодную рапиру. Роман тоже вздрогнул, его зрачки сузились, словно увидели что-то ужасное. Но ничего ужасного в комнате не было... кроме меня, конечно. Наверное, мне не стоило гладить его голову в этот момент. А может быть не стоило с ним сидеть и даже знакомиться. Ведь между нами протянулась нить! Волею случая я обрела еще одного слугу... или рыцаря? Ирония судьбы: мой ковен разрастался даже помимо моего желания.

  Роман остался с нами, хотя я слегка опасалась за его здоровье и даже жизнь. Виталий Петрович так на него смотрел, что, казалось, стоит мне отвернуться, как толстый рыцарь постарается задушить музыканта, а потом заявить, что тот просто умер от вчерашнего удара по голове. Я, как всякая девушка, мечтала о соперничестве между мужчинами за свою персону, но никогда не думала, что это окажется столь обременительным.

  Роман понимал, что ему угрожает опасность, но покидать дом не желал. Он оказался храбрецом, этот атлет. Свои новые способности принял стоически и даже поверил объяснениям. Хотя что ему оставалось делать? Он стал связанным со мной, со всеми нами. Я могла бы его отпустить, но Роман сам воспротивился этому, а Виталий Петрович просто сказал: 'Конечно, отпусти его, Анечка. Я провожу его до дома... прослежу, чтобы все было в порядке. Буду для него как врач. Стану к нему относиться, как добрый доктор Айболит'. Я подумала, что Виталий Петрович точно решил прикончить нежелательного свидетеля и оставила все как есть. Пусть у меня будут двое. В конце концов есть же многодетные матери, которые справляются со своими сорванцами? Справлюсь и я. Мои заблуждения можно было извинить только молодостью.

  Мы поставили мотоцикл в гараж. Все-таки красивая машина. Может быть потом как-нибудь прокачусь на ней с Романом. Я неосторожно высказала вслух это пожелание и Виталий Петрович недобро зыркнул в сторону нашего музыканта.

  Зато Роман оказался на высоте. Несмотря на то, что он плохо себя чувствовал, пытался быть полезным. Предлагал свою помощь, порывался убрать в зале и даже хотел вытереть пыль со шкафов. Но для этого ему нужно было встать на шаткую табуретку и, чтобы не упасть, попросил меня подержать его за ноги.

  Виталий Петрович сказал, что охотно поможет в деле вытирания пыли и подержит Романа, сколько нужно. Атлет тут же заявил, что справится сам и, действительно, очень ловко вытер пыль под бдительным взглядом Виталия Петровича, который периодически осведомлялся, не начал ли Роман падать и не нужно ли его ловить. А то он, Виталий Петрович, готов это сделать в любую минуту.

  Мне в то утро даже почудилось, что они подружатся, но, увы, проблемы начались за завтраком. Сначала все шло хорошо. Виталий Петрович, казалось, смирился со своей участью и пытался даже быть любезным – объяснил Роману, где находится печенье и посоветовал его мазать жирным маслом, чтобы побыстрее умереть от склероза. Я в тот момент как раз наливала в миски овсяную кашу и восприняла это как шутку. Зря.

  Виталий Петрович на протяжении всего завтрака сосредоточенно расспрашивал Романа, не скучает ли тот по дому, не ждет ли его срочная работа в Сибири или на Камчатке и не хочет ли он поехать отдохнуть за границу прямо сейчас. Музыкант отвечал 'нет' и не сводил с меня глаз.

  – Это невежливо – не смотреть на собеседника, – в конце концов выдал Виталий Петрович со странной улыбкой.

  – Но я разговариваю с ней, – ответил Роман, даже не обернувшись к толстому рыцарю. И напрасно – Виталий Петрович покраснел от гнева, но все-таки сказал спокойным голосом:

  – Мужчинам всегда есть о чем поговорить.

  Атлет проигнорировал эту фразу. В тот момент он начал рассказывать мне невероятную историю об одной девушке, которая однажды потеряла кошелек на улице, а потом в тот же день в магазине нашла чужой бумажник, принадлежащий человеку, в свою очередь, обнаружившему ее кошелек. Девушку, как и меня, звали Аня.

  – Я тоже знаю забавные истории, – встрял Виталий Петрович, раздосадованный тем, что оказался задвинут на второй план. – Когда я служил в армии, то у нас отъявленным трепачам раскрашивали физиономии ночью.

  – Я не вру, – обиделся Роман. – Эта девушка Аня училась в консерватории. Пианистка! А жила в общежитии. У нее еще был парень, который мне все рассказал. Его звали Виталий. Толстый такой... смешной. Недотепа.