Текст книги "Сердце с горьким ядом (ЛП)"
Автор книги: Бринн Уивер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Выражение лица Эдии мрачнеет.
– Она не хотела причинить вред. Она хотела передать сообщение.
Ашен снова смотрит на меня, и я вижу, что ее слова только усиливают его тревогу. И раздражение.
– Кому? И о чем?
– Не знаю, но утром покажем это Бьянке, – говорит Эдия, поворачиваясь ко мне. – Может, она расшифрует, что ты пыталась сказать. В клубе она увидела что-то в твоей крови, связанное с заклинанием, возможно, и здесь сможет помочь.
– Да. Не могу дождаться. В прошлый раз было так весело, – отвечаю я с тяжелой долей сарказма, глядя Эдии в глаза. Рука тянется к влажной майке, прижимается к сердцу, которое, кажется, уже перенесло больше боли, чем стоило.
Ашен хмурится, пытаясь понять наш обмен репликами. Какие бы выводы он ни сделал, они только ухудшают его настроение. Он демон, для этого много не надо.
– Приведи ее в порядок, ведьма, – бросает он хрипло, мягко подталкивая меня к Эдии. – Ей нужен отдых.
– Во-первых, я здесь. Не говори так, будто меня нет, – огрызаюсь я, сбрасывая его руку и сверля его взглядом. Он хмурится, морщина между бровями углубляется. Ладно, признаю, он прав насчет чистоты и отдыха. Я чувствую себя отвратительно и смертельно усталой. – Во-вторых, я ускользнула прямо у тебя из-под носа, так что злиться стоит только на себя. А не на Эдию.
– Именно на себя я и злюсь, вампирша, – говорит Ашен, делая шаг вперед. Его горящие глаза согревают мою кожу. Взгляд полон ярости. Он наклоняется, поднимает кайкен с пола, смотрит на кровь на лезвии. – Это больше не повторится.
Он снова смотрит на меня, мышца на скуле дергается, когда он изучает мое лицо, задерживаясь на губах. Хочется отпустить колкость насчет его мотивов, но я сдерживаюсь. Все же бросаю на него злой взгляд, который становится только интенсивнее, когда наши глаза встречаются.
– Дай нам немного пространства, Жнец, – говорит Эдия, включая душ. Ашен ловит мой взгляд, но кивает в ответ. Задерживается на секунду дольше, чем нужно, затем разворачивается и уходит, направляясь в комнату.
– Странная ночка, – шепчу я со вздохом, бросая полотенце на раковину и снимая промокшую майку и шорты.
– Да, в последнее время много странных дней и ночей, – отвечает Эдия, пока я забираюсь в душ. Она закрывает занавеску, но я чувствую, что она не уходит. – Твой Жнец сильно перепугался, когда нашел тебя здесь, разрисовывающей стены.
– Он не мой, Эдия, – говорю я, наблюдая, как вода смывает кровь с порезов на пальцах.
Наступает тяжелая пауза молчания.
– Ты никогда в этом не убедишь себя, знаешь ли.
Я вздыхаю. Хотела бы, чтобы она ошибалась.
Эдия оставляет меня под струей горячей воды, возвращается с чистой пижамой и флаконом эликсира, оставляет их на раковине и уходит. Когда я вытираюсь, а волосы собираю в пучок, иду по темному коридору обратно в комнату.
Дверь приоткрыта. Жнец расхаживает у окна, погруженный в мысли, за ним тянется шлейф дыма и искр. Он замирает, услышав, как дверь закрывается, и поворачивается ко мне. Мы стоим, молча глядя друг на друга.
– Прости, – наконец говорит он.
– Это не твоя вина.
Хотя часть меня хочет обвинить именно его. Но он был рядом, на полу, держал мою руку. Ему не обязательно было это делать. И как бы я ни пыталась убедить себя держаться подальше, часть меня все равно тянется к нему. Я смотрю на него сейчас, стоящего у окна, и мне не нужны сверхъестественные чувства, чтобы увидеть боль и вину в его глазах, даже в темноте, даже на расстоянии.
Ашен опускает взгляд.
– Я не допущу этого снова.
– У тебя может не быть выбора.
– Я должен был бодрствовать. Или остаться у двери, – тихо говорит он, встречая мой взгляд. – Возможно, другой выбор привел бы к другому исходу.
– Не так уж все плохо. Всего пара порезов и новый декор.
– По ту сторону все ощущалось иначе.
Я наклоняю голову, обдумывая его слова.
«Ощущалось».
Ашен никогда не говорит о чувствах. Только о том, как есть, как было. Но не о том, что остается после. «Разрушая мои стены, оставляешь беззащитным». Но он не сказал, что боится или надеется. «Ты украла мое сердце, вампирша». Но он не сказал, что любит.
Может, поэтому я так легко влилась в Царство Теней. Я договаривала за него. Заполняла пробелы. Но сейчас все иначе. И это уже второй раз за ночь. Он злится на себя и признает это, а теперь добавляется что-то еще.
– Как это ощущалось? На той стороне? – мой голос тихий, усталый, полный ожидания, что мне снова придется заполнять пробелы.
Ашен отворачивается в темноту. Думаю, он не ответит, но затем его взгляд возвращается ко мне, челюсть напрягается.
– Как погружение в глубокую воду и утопление. Как беспомощность.
Тишина снова окутывает нас. Мы смотрим друг на друга из своих углов, не решаясь пошевелиться или разрушить это мгновение.
Постепенно искры гаснут, дым рассеивается. Ашен подходит к кровати, откидывает одеяло и жестом предлагает мне лечь. Сегодня у меня нет сил спорить. Между беспокойным сном, остатками алкоголя, эмоциональным хаосом и горячим душем я готова обменять перемирие на отдых. Так что я без возражений забираюсь под одеяло, почти постанываю, когда оно накрывает меня. Ашен устраивается рядом, но поверх покрывала. Он берет мою руку, поднимает ее, разглядывает пальцы в полосе лунного света.
– Не заживают, – замечает он. Порезы все еще открыты, но кровь уже не идет.
– В кайкене серебро. Займет немного больше времени.
Мой пульс учащается, когда Ашен изучает каждый порез. Его палец медленно скользит по линии сердца на ладони, будто он надеется, что я не замечу. Но я замечаю.
– Ты можешь взять мою кровь, чтобы ускорить заживление, – говорит он тихо, почти с надеждой.
Я не отвечаю, но и не отказываю. Сердце ведет разум туда, куда не стоит, и я думаю о том, каково было бы, если бы мы были парой. Принятие его крови было бы естественным. Обычным делом. Но мы не пара, и каждый глоток приближает меня к зависимости. И эта потребность односторонняя. Я вампир – неудивительно, что чья-то кровь может манить. Но я сомневаюсь, что та малость моей крови, которую он получил в нашей первой схватке, действует на него так же.
– Не могу, – наконец говорю я, но не отнимаю руку. – К утру все заживет. Завтра мне все равно придется охотиться. Сейчас мне просто нужен отдых.
– Тебе просто нужен отдых, – повторяет он. Тьма поглощает его слова, и на мгновение остается только тишина. Ашен переворачивает мою руку и подносит к губам, задерживая поцелуй на костяшках. Кости будто нагреваются от его прикосновения. – Спи спокойно, вампирша. Больше никуда не уходи.
По его тону я понимаю, что он говорит не только о лунатизме. Он имеет в виду бегство. От него. Кажется, он хочет этого для себя, а не ради великой цели или славы своего Царства. Хочется верить. Даже после всего, что доказывало обратное. Мысль согревает грудь, хоть я и не хочу этого.
Я разрешаю себе почувствовать хоть немного. Только тепло его прикосновения в этом моменте неопределенности. Так что я позволяю его руке сомкнуться вокруг моей. Позволяю ему положить руку на ребра. Я принимаю это утешение, чтобы наконец отдохнуть.
Снимаю часть доспехов с сердца и засыпаю под тяжестью его руки, с переплетенными пальцами.
ГЛАВА 19
Сквозь закрытые веки пробивается тусклый свет, когда я прихожу в себя. И мне совсем не хочется возвращаться в сознание. Мне невероятно комфортно. И тепло. Я отдохнувшая. Не так, как после траты сил на исцеление. А по-настоящему. И почему-то... в безопасности.
Именно это осознание запускает цепную реакцию мыслей. Ванная. Метель. Кровь.
Жнец.
Под моим ухом ровный стук сердца.
На спине тяжесть его руки.
И кожа. Много теплой кожи. Ритм дыхания, от которого шевелятся распущенные волосы на моих плечах.
А еще, утренний стояк. Утренний. Стояк. Прижатый. К моему животу.
Ну. Блять. Пиздец.
Я развалилась на Жнеце, как вампирское одеяло, даже не пытаясь сохранить приличие. Кто знает, куда делось покрывало. Наверное, я сбросила, чтобы прижаться к нему. И он, наверное, не спал, когда я это делала. Готова поспорить, ему это понравилось. Моя щека лежит на голой груди Ашена, а я точно помню, что вчера он лег в футболке. Так что давайте просто представим худшее, ладно? Наверное, я и ее с него стащила. Возможно, даже зубами.
Блять.
Ашен дышит глубоко и ровно. Он не шевелится. Так что, может, если мне повезет, я смогу убежать до того, как умру от стыда.
– Доброе утро, солнышко.
Бляяяяяяяяяяять.
Вот и все. Я официально мертва. Снаружи, конечно, я выгляжу живой – румянец это подтвердит, – но внутри я уже разложилась в лужицу позора.
Что еще хуже, я даже не пошевелилась. И теперь, кажется, не могу. Застыла на месте.
– Приятный сюрприз, – в голосе Ашена звучит улыбка. – Хотя мне, наверное, стоит опасаться за жизнь, учитывая, чем обычно заканчивается для меня близость с тобой.
Наконец я отрываю лицо от его груди и откидываю волосы со лба. Глубоко вдыхаю, прежде чем бросить на него яростный взгляд, который четко дает понять: это твоя вина, ублюдок.
И, черт возьми, он так прекрасен, даже утром, даже после того, как на нем всю ночь лежал вампир. Это просто... нечестно. Он выглядит, как ангел, а у меня, я уверена, под глазами остатки туши. Но Ашен идеален, и все только усугубляет его довольная ухмылка, которую он даже не пытается скрыть. Золотые искры в его глазах танцуют от удовольствия. Он выглядит совершенно расслабленным: одна рука под головой, другая все еще на моей спине.
Его хватка слегка усиливается, ровно настолько, чтобы я это заметила. Мой взгляд становится еще злее.
– Где твоя футболка?
– Ты попросила ее снять. Я просто выполнил просьбу, – говорит он. Мои глаза сужаются. Его – вспыхивают. Мы смотрим друг на друга.
– А теперь я прошу надеть ее нахрен обратно.
Мгновение тишины.
– Не могу.
Я сдерживаю рык.
– Почему?
– Ты мне мешаешь.
Пытаюсь отодвинуться. Моя майка задралась во сне, и теперь мой голый живот прижат к его. Кожа липнет от утренней итальянской жары. Ашен прижимает меня чуть сильнее.
Вот же ж мудак.
Мой взгляд становится ярче. Улыбка Ашена – шире. Он явно наслаждается, думая, что выиграл какую-то битву. Но я, блять, сирена. Никто не обыгрывает меня в игре желаний. Привлечение и Уничтожение, и все такое. Думаю, пора начать играть на победу. Но для этого нужно преимущество. А сейчас у меня его... нет.
Мне нужно взять себя в руки. Быстро. Очень быстро.
Убираю вторую руку с его ребер и складываю ладони под подбородком, опираясь на его грудь. Заглядываю в глубину его глаз, пытаясь найти там что-то настоящее. Сейчас я вижу только самодовольство.
– Выглядишь очень довольным собой, – говорю я, стараясь сохранить лицо, хотя раздражение скребет под кожей.
– И не без причины. Ты не пыталась сбежать. Скорее наоборот. Казалось, тебе вполне комфортно оставаться на месте. – Улыбка Ашена становится чуть шире, когда мои глаза снова сужаются. Он думает, что выбил меня из колеи. Знает, как задеть. Так что пора уровнять шансы, ведь и у него есть слабое место.
Резко упираюсь ладонями в его грудь, сажусь верхом, зажимая его твердый член между бедер. И вот он уже... выглядит потрясенным.
Отлично.
– Для Мастера Войны ты слишком радуешься мелким победам, – говорю я, глядя сверху вниз.
– Любая победа над тобой – достижение, – отвечает он, и хотя слова звучат гладко, я все равно ловлю в его взгляде настороженность. В прошлый раз в такой позе я перерезала ему горло. Недоверие вполне оправдано.
Я оскаливаюсь. Его глаза сужаются, когда я убираю руки с его груди. Медленно, мучительно медленно, хватаюсь за подол майки и снимаю ее. Мои волосы рассыпаются по плечам. Он рассматривает мою грудь, и я слышу, как его дыхание сбивается, кровь пульсирует. Его руки скользят по моим бедрам, затем по бокам. Желание почувствовать, как он заполняет меня, как тело подстраивается под него, почти невыносимо. Почти.
Бросаю майку на пол и смотрю на Ашена, чувствуя, как под бедрами бьется его сердце. Его член пульсирует подо мной, пока он изучает мою кожу. Теперь нас разделяют только тонкие шорты и его боксеры.
– Не привыкай, – шепчу я, наклоняясь ближе. Его руки ласкают мою кожу, движения медленные и осторожные. В глазах огонь. – Ты проиграешь больше битв, чем выиграешь. Эту в том числе.
Резким движением я соскальзываю с кровати и отхожу. Разрыв с его теплом физически болезнен. Желание того, что могло бы быть, грызет меня изнутри. Но я отбрасываю это чувство, бросая Ашену дьявольскую ухмылку через плечо. Я вижу в его взгляде такую же яростную, мучительную жажду, какая живет во мне.
– Ты говорил, что Зида охотится на меня, – меняю тему, чтобы выбесить его еще сильнее, достаю флакон эликсира и выпиваю. Затем беру лифчик и надеваю, все еще повернувшись спиной. Снимаю шорты и выбираю самые соблазнительные трусы из своего скудного гардероба. Ашен долго молчит, но я чувствую его взгляд.
– Верно.
Его глаза все еще пылают, когда я поворачиваюсь. Он садится, пока я выбираю белую рубашку в шкафу.
Смотрю на него с холодным выражением, пока застегиваю пуговицы. Он выглядит так, будто готов сорвать ее с меня, но остается на месте.
– Ты послал ее за мной? И Нинигиша?
Выражение его лица мрачнеет, желание исчезает, будто я окатила его холодной водой.
– Конечно нет.
Разворачиваюсь к нему полностью. Медленно застегиваю рубашку.
– А кто?
– Эшкар, – говорит он, и я не вижу лжи в его глазах. Хотя раньше тоже не видела, и это меня уже подводило.
– Может, ты и не посылал их, но воспользовался ситуацией. Ты проследовал за Нинигиш ко мне. Так ты нашел меня в первый раз, – упираю руки в бока и наблюдаю.
– Да. Неподалеку от твоего портала был еще один. Он быстро вышел на твой след. – Черты Ашена мягче в утреннем свете. Но глаза все равно горят. Я отворачиваюсь, чтобы не увидеть в них то, что сожмет мое сердце.
Взгляд скользит к татуировкам на его груди – геометрической морде шакала. Надпись под ней: Shalasu Ningsisa. «Милосердное Правосудие». Смотрю на Ашена, и уголки губ кривятся в усмешке. Милосердное Правосудие. Что за бред. Может, тысячелетия назад Царство Теней и было таким, но сейчас там нет и намека на милосердие.
Отворачиваюсь, пока ярость не зажгла все внутри меня. Роюсь в шкафу, пока не нахожу джинсовые шорты.
– Твой мир, наверное, скучает по Мастеру Войны. Разве у тебя нет приспешников, чтобы тащить меня обратно? Хотя, может, они и не нужны. Зачем тратить ресурсы, если можно просто заманить меня в ловушку, – слышу, как скрипит кровать, но не оборачиваюсь. – Вот твой план, да? Ошибаешься, если веришь, что я сама приду в твое чертово подземелье.
Гнев нарастает с каждым словом. Натягиваю шорты и слышу шаги Ашена по ковру. Черт, шорты такие узкие. И короткие. Практически как трусы. На улице даже не жарко, зачем я их выбрала?
Едва успеваю застегнуть шорты, как он останавливается рядом. Я смотрю на него снизу вверх, он – сверху вниз. В его взгляде идеальный баланс ярости и желания.
– Ты знаешь лишь малую часть, вампирша, и почти все остальное – неправда, – говорит он, и запах его кожи заполняет пространство между нами.
– Очень обнадеживает, Жнец. Прямо сейчас я готова доверить тебе свою жизнь. Пожалуйста, унеси меня отсюда.
Грудь Ашена поднимается и опускается в глубоком вдохе. Челюсти напрягаются.
– Я не причиню тебе вред.
Делаю шаг ближе. Мы стоим в напряженном молчании.
– Докажи, – говорю я и разворачиваюсь, выхожу из комнаты, хлопнув дверью.
Улыбка расцветает на моем лице, пока я иду по коридору.
Хищников вроде Ашена всегда заводит провокация. И нет лучшего способа разжечь желание, чем отказ. Подойти так близко к тому, чего хочешь, и вдруг потерять... Скажите, разве это не заставляет хотеть еще сильнее?
Да, обожаю играть в эту игру.
ГЛАВА 20
Захожу на кухню как раз в тот момент, когда Кассиан наливает себе кофе. Он поднимает взгляд, улыбается и добавляет в чашку крови.
– Доброе утро, zanne dolci10.
Я фыркаю и направляюсь к шкафам, роюсь в них, пока не нахожу блендер на верхней полке. Беру его и споласкиваю кувшин.
– Хорошо спалось?
– Лучше, чем тебе, судя по слухам. Ты всегда любила ночные прогулки, – говорит он, раздувая пар над кружкой и наблюдая за моими действиями с ухмылкой. Я знаю, он чувствует, как мои щеки пылают. – Давина в главном доме, скоро приведет Бьянку, чтобы та взглянула на надписи, которыми ты, похоже, разукрасила ванную.
Разворачиваюсь к холодильнику, достаю масло, снимаю фольгу и шлепаю весь брусок в миску. Ставлю в микроволновку на две минуты.
– Где остальные?
Кассиан кивает в сторону окна, выходящего в сад. Коул сидит в тени, читает сегодняшний выпуск «Corriere della Sera», а перед ним разложены другие газеты. Эрикс и Эдия резвятся на солнце, перекидывая фрисби, а Уртур носится между ними, высунув язык.
Я стою и наблюдаю за ними. Кассиан присоединяется ко мне, и я улавливаю нюансы его запаха – новые и незнакомые. Шалфей и анис в одеколоне. Более древний, едва уловимый аромат кожи, похожий на айву и мирру.
Мы молчим. Кажется, мы оба понимаем, как много нужно сказать, и как сложно это сделать. Возможно, эти слова так и останутся невысказанными. Но приятно снова держать в руках эту петлю времени, будто однажды я смогу замкнуть разорванную цепь.
– Рада снова тебя видеть, – бросаю я, взглянув на него. Его добрые глаза улыбаются в ответ, но я вижу в их теплом коричневом оттенке старую боль, новую неловкость и вопросы.
Я глубоко вдыхаю и хочу сказать, что мне жаль, так жаль за ту боль, что причинила ему триста лет назад. Я поступила с ним несправедливо, и письма не смогли этого исправить. Может, ему было легче верить, что я умерла. Может, мое возвращение хуже, чем вечная потеря.
Но прежде чем я успеваю заговорить, Кассиан улыбается и отходит к острову.
– Значит, Жнец, да? Ты всегда умела находить неприятности.
– Как и ты, – улыбаюсь я в ответ, беру кофейник и несу его к блендеру.
– Эдия рассказала мне немного о том, что случилось с вами в его мире. Ты в порядке?
Я поворачиваюсь и облокачиваюсь на столешницу. Мы смотрим друг на друга. Радость исчезает из его глаз, сменяясь беспокойством.
– Нет. Но со временем все наладится. И я сделаю все, чтобы с тобой такого не случилось.
– От чего ты никогда не убегала, так это от борьбы. Я верю тебе.
Я не позволяю себе поморщиться от этого заслуженного укола, скрытого в комплименте. Просто слегка киваю и возвращаюсь к кофе, оставляя в кофейнике лишь глоток.
– Что ты задумала? – спрашивает Кассиан с опаской.
Я бросаю ему улыбку через плечо, услышав, как в коридоре закрывается дверь.
– Войну, – тихо говорю я, и улыбка становится хищной.
Он смеется, закатывает глаза и подносит кружку к губам.
– Ты ни капли не изменилась.
Мы улыбаемся друг другу, когда на кухню входит Ашен. Он, как всегда, в черном – от полированных туфель до дорогого костюма. Мы выглядим полной противоположностью: я в белой рубашке и обтягивающих коротких джинсовых шортах, а он – словно сошел со страниц романа о мафии, с новыми татуировками на костяшках.
– Доброе утро, – говорит он Кассиану низким хриплым голосом. Если бы я не знала его лучше, могла бы подумать, что в нем есть капля ревности.
– Жнец. Надеюсь, моя создательница не мешала тебе спать своими ночными прогулками, – подмигивает он мне за спиной Ашена, достает из хлебницы два ломтя и кладет их в тостер.
– Кажется, вампиры и сон плохо сочетаются по разным причинам, – парирует Ашен с намеком, пока идет к холодильнику.
Я скольжу мимо его широкой спины, хватаю сливки и пакет с кровью.
– Звучит так, будто ты эксперт. Должно быть, провел много ночей с моими сородичами, – говорю.
– Было дело, – отвечает он. Мне даже не нужно смотреть на него, чтобы увидеть загадочную ухмылку в его голосе. Наглый ублюдок.
Микроволновка пикает, и моя радость мгновенно затмевает ядовитые ростки ревности. Я почти подпрыгиваю к блендеру, выливаю сливки, затем кровь. Не спешу, наблюдая, как Ашен роется в холодильнике и ничего не находит. Он закрывает дверцу, когда выскакивают тосты, и разворачивается – прямо ко мне, к моей руке на ручке микроволновки. Его глаза сужаются: теперь он чувствует этот запах, перебивающий аромат тостов.
Топленое масло.
Ох, как же он любит масло.
Но сегодня ему не видать его.
Он смотрит на меня с ненавистью, когда я открываю микроволновку и с слащавой улыбкой достаю миску. Отступаю к блендеру и, не отрывая взгляда, выливаю все содержимое в кувшин.
– Что, черт возьми, ты готовишь? – морщится Кассиан, наблюдая, как я закрываю крышку и включаю блендер.
– Пуленепробиваемый крофе, – отвечаю я, не сводя глаз с Ашена. Он скрещивает руки на груди и прислоняется к столешнице, наблюдая за работой блендера.
– Понятно, – Кассиан соскальзывает с табурета с кружкой в руке. – Звучит отвратительно. Я пойду подожду Бьянку и Давину снаружи. Чао.
Мы остаемся на месте, пока он уходит. Я слащаво улыбаюсь, наливаю свое творение в большую кружку и с самым невинным выражением лица делаю первый глоток. Кассиан прав – это гадость. Жирный кофе просто отвратителен, и я не понимаю, как люди это придумали. Но мое лицо не выдаст ничего, кроме восторга от «самого восхитительного напитка в мире».
– Проблемы, Жнец?
Ашен отталкивается от столешницы и делает шаг вперед, забыв про тост. Его взгляд становится опасным. Мне внезапно хочется запрыгнуть на столешницу и позволить ему трахнуть меня до беспамятства. А потом убить его ножом для масла.
Но это не по плану. Он должен потерять голову от желания, а я – дергать за ниточки, пока он не попадет в мою ловушку. Какую именно, я еще не решила. Наверное, снова пырнуть ножом, это же весело. Но этот его убийственный взгляд переключает во мне вампирский режим, и я хочу начать опасную игру быстрее.
Все равно запрыгиваю на столешницу. В этом нет ничего страшного. Сижу вполне невинно, даже если слегка раздвигаю бедра. Хотя бы эту часть фантазии я могу воплотить.
– Кажется, что-то не так. Помочь найти? – делаю глоток крофе, пока он приближается.
Ашен останавливается передо мной. Вынимает кружку из моих рук, подносит к губам, нюхает и делает маленький глоток. Морщится от отвращения и возвращает ее.
– Это пиздец как мерзко.
– Тогда возьми свое. Я оставила тебе, – киваю на кофейник, где осталось глотка два.
Ашен бросает взгляд на кофейник, затем возвращает пылающие глаза ко мне и делает шаг ближе. Его бедра касаются моих коленей, а руки ложатся на столешницу, загораживая меня. Греховная ухмылка трогает его губы, когда он останавливает взгляд на моих.
– Ты забыла, что случилось в прошлый раз, когда ты не играла по правилам?
Я делаю глоток и провожу пальцем по его горлу.
– А ты?
Мы смотрим друг на друга в тишине. Ашен наклоняется ближе, его глаза скользят по моим губам. Я чувствую их жар. Вижу, как поднимается и опускается его грудь. Чувствую его знакомый запах – чернила, нюхательный табак и мята.
На язык капает капелька яда, и я проглатываю, ощущая жжение в горле. Ашену стоит наклониться еще на пару сантиметров – и наши губы соприкоснутся. Этот поцелуй будет яростным, как и желание, клокочущее в груди. Или же я могу разорвать его горло зубами, выпить всю кровь и вонзить нож в сердце, отправив обратно в Царство Теней. Могу раскрасить кухню в цвет его жизни, пока его плоть не превратится в пепел. Или позволить ему сорвать с меня одежду, раздвинуть ноги и пировать на мне прямо здесь, на холодной столешнице.
– В твоих глазах бушует война, вампирша, – шепчет Ашен, забирая кружку и ставя ее на стол. – Интересно, что происходит в этой устрашающей голове.
– Думаю, убить ли тебя.
Ашен смеется. Этот звук... Я забыла, какой он теплый, драгоценный и редкий. Он преображает его лицо. Он всегда прекрасен, но когда смеется – сияет. Потусторонне и величественно. Вся эта серьезность и скрытая скорбь исчезают, хоть и на мгновение.
– Не сомневаюсь, что убийство у тебя на уме. Но есть и кое-что еще, я так думаю.
– Ты прав, – киваю я, сверля его серьезным взглядом. – Как убить тебя. Это тоже на уме.
Ашен снова смеется, морщинки появляются вокруг его глаз. Он наклоняется еще ближе.
– Ты забываешь, какое у тебя выразительное лицо, вампирша.
– Да, серьезный недостаток, надо над этим работать, как мне говорили.
Мы застываем в тишине, глядя друг на друга, следующие слова и не сделанные движения висят на лезвии ножа. Возможно, у меня выразительное лицо, но язык тела шепчет вампиру куда больше. Я слышу, как кровь Ашена быстрее бежит по венам. Вижу румянец на его щеках. Не пропускаю легкий оттенок ванили в его запахе или как расширяются зрачки, когда его взгляд перебегает между моими глазами.
Ашен приближается. Его глаза опускаются к моим губам. Пальцы скользят по моему бедру, тело прижимается ко мне, а мои ноги раздвигаются, давая ему место.
– Второй Жнец, полагаю, – раздается насмешливый голос Бьянки. Ашен медленно выдыхает и отстраняется, поворачиваясь к ней. Мое сердце бешено колотится. Бедное, сколько же оно уже страдает. И скоро станет еще хуже. Я уже понимаю это по тому, как Бьянка держит одну руку за спиной.
За ней в кухню входит Давина, а следом – Кассиан. Давина переводит взгляд с меня на Ашена, затем останавливается на ведьме, будто это единственное безопасное место. Все веселье Ашена испарилось, и это, кажется, самый неловкий момент в истории. А для того, кто прожил пять тысяч лет, это о чем-то говорит.
– Buon giorno, – говорит Ашен, вежливо склоняя голову. – Sono Ashen, di Casa Urbigu.
Улыбка Бьянки становится шире от его приветствия на итальянском, но в ней есть напряженность. Как лидеру могущественного ковена, в чьем убежище появился древний и опасный Жнец, ее можно понять.
– Добро пожаловать, Ашен. Надеюсь, во время твоего визита все будет в порядке.
Ашен лишь кивает в ответ. Весь свет, что я видела в нем минуту назад, исчез. Это не только грустно, но и пугающе. Я чувствую холод. Не знаю, какой из этих людей настоящий Ашен – тот, что дразнит и смеется, или тот, что отстранен и полон тьмы. Так легко убедить себя видеть то, что хочется, я уже не понимаю, что реально.
Я все еще разглядываю Ашена, пытаясь разгадать его, когда Бьянка останавливается у края столешницы. Чувствую ее пристальный взгляд, со вздохом спрыгиваю вниз.
– Ciao, vampira. Слышала, ты переделала мою ванную, – говорит она с неизменной ухмылкой. Ее не смущает, что я испачкала кровью белые стены. Скорее, она выглядит немного виноватой. И я догадываюсь, почему.
– Да, прости за это. Хочешь посмотреть?
– Не нужно, – улыбка Бьянки становится шире.
Блять.
Быстро, как змея, она вонзает мне в грудь иглу, пронзая сердце.
– Черт! – хриплю я, хватаясь за окровавленную рубашку. Прислоняюсь к столешнице, но Ашен оттаскивает меня назад, вставая между мной и Бьянкой. Черный дым стелется по плитке.
– Объяснись, ведьма, – шипит он, но она уже пробует иглу, медленно проведя по ней языком. Ее глаза становятся серыми, наполненными туманом.
– Она Провидица, – сквозь зубы говорю я, задыхаясь. Ашен оглядывается на меня через плечо. Его глаза уже пылают, когда он замечает кровь, проступающую через ткань. – Так она видит.
– Но не только я, да, vampira? – ее глаза проясняются, и она смотрит на меня поверх плеча Ашена. Ее улыбка полна тайн. – Ты тоже видела, сама того не зная.
Я едва успеваю осознать вопрос, когда она повторяет первые слова моего заклинания:
– Gasaan tiildibba me zi ab.
Королева, дарующая жизнь умирающим.
Я моргаю – и оказываюсь уже не на кухне.
Я в метели.
Стою на перепутье старых троп. Может, это небольшая поляна, сложно сказать. Вокруг кружит снег, цепляясь за голые ветви деревьев и вечнозеленые лапы. Он покрывает мою кожу. Опускаю взгляд, сугробы почти по колено.
Я знаю, что не одна.
Знаю, что бежала, потому что выбора не было.
Легкие горят. Острие катаны исчезает в снегу рядом со мной. Сжимаю рукоять крепче. Ладонь потная, но лицо ледяное, будто я на морозе уже давно.
Чувствую запах хвои. Дым костра въелся в волосы, которые хлещут по лицу. Чувствую нюхательный табак и чернила – запах Ашена. И что-то еще. Мускусное. С легкой серной ноткой.
Черт.
Снег передо мной движется, приближаясь змеиной тропой. Я отступаю. Поднимаю меч.
Хватит бежать.
Из снежного покрова вырывается розовая пасть. За ней тянется тело белых чешуй.
Я падаю на спину, когда Зида целится в мою грудь. Закрываю глаза, готовясь к смертельному удару.
Но когда открываю их снова, над головой – кристально-синее небо. Слышу море. Оно омывает мои босые ноги. Чувствую его вкус на губах. Упираюсь пальцами в теплый песок, а не снег.
Сажусь, сбитая с толку и мокрая насквозь, в тонком льняном платье, прилипшем к коже. Волосы стали длиннее, до талии, и покрыты мокрым песком. Оглядываю узкую полоску пляжа и острые скалы, торчащие из воды. Я хорошо знаю этот остров. Знаю эти утесы.
Анфемоэсса. Остров сирен.
Смотрю в море. К горизонту удаляется корабль. Его парус ловит ветер, весла убираются, когда судно набирает скорость. Я поднимаюсь на ноги, шатаясь, будто земля должна качаться подо мной, как волны.
Делаю несколько шагов в воду. Паника заполняет грудь так же быстро, как вода поднимается по ногам.
Они оставляют меня здесь. Я не знаю, где должна быть, но не одна.
Вижу мужчину и женщину на палубе, наблюдающих за мной, пока корабль исчезает вдали. Чувствую, как воспоминания ускользают вместе с ними. Боль в груди такая, будто сердце разорвалось пополам.
– Ummum, – шепчу, приподнимая платье, которое мешает идти. Делаю шаг глубже. – Ummum! Batiltu!
«Мама!.. Подожди!..»
Я зову их, зову снова и снова. Но они не отвечают. Только смотрят.
Иду вперед, пока не начинаю плыть, но волны возвращают меня обратно. Вскоре корабль исчезает в закате.
Отчаянные слезы смешиваются с соленой водой на коже, пока море выбрасывает меня на берег. Рыдаю, лежа на песке, горло горит. Все, что я знала, уходит, как нити из рваной ткани. Закрываю лицо руками, будто могу удержать себя между ладонями. Плачу, пока все не стихает, даже предательство этого одиночества. Корабль уплывает, забирая все, кроме моего имени.
И тогда я слышу голос. Самый сладкий, самый добрый из всех.
– Akhatu, – говорит девушка. Сестра. Ее сухая рука ложится мне на плечо. Поднимаю взгляд на улыбающееся лицо Аглаопы. – Не бойся, любимая. Я позабочусь о тебе.
Как только она убирает руку, видение исчезает.
На кухне стоит шум. Голова снова гудит, как от шершней. Прижимаю ладони к вискам, и из губ вырывается стон. Его заглушает яростная тирада Ашена.
– Не знаю, что ты сделала, ведьма, но ты исправишь это, или я вырву твой позвоночник через глотку!..
– Назад, Жнец, – голос Кассиана напряжен, но я не вижу его сквозь дым и искры крыльев Ашена.
– Клянусь, сделаю это голыми руками!..
– Отойди, черт возьми!..
– У тебя ровно три секунды!..
