Текст книги "Сердце с горьким ядом (ЛП)"

Автор книги: Бринн Уивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Говори со мной, Ашен.

– Ты сказала, что Галл… – Ашен делает напряженный вдох, ярость борется с печалью, искры сыплются на пол. – Ты сказала, что он разрезал тебя. Чтобы проверить, можешь ли ты выносить ребенка.

Воспоминание об этой пытке многогранно, как свет, преломляющийся в призме. Боль скальпеля. Запах крови в воздухе, обжигающий мое собственное горло голодом. Ощущение каждого слоя, который снимали. Не только кожи, мышц и органов, но времени, надежды, мечт, давно покинувших меня. Боль осознания, что если они проверяют, значит, что-то могло измениться. И отчаянная надежда, что ничего не изменилось.

Я сглатываю ком в горле.

– Да.

– Ты сказала, что они украли. Украли у тебя, – говорит Ашен, его ярость так горяча, что мне хочется убрать руки с его кожи.

Я киваю, слеза скатывается из уголка глаза. Кажется, в комнате не хватает воздуха. Я едва могу выдавить слово, но оно звучит, растянутое шепотом.

– Да.

– Что украли, Лу? Ты была беременна?

Я качаю головой. С чувством благодарности и ярости к судьбе говорю:

– Нет, я не была беременна.

Может, это был шанс, который мог бы быть, если я меняюсь в самых основательных аспектах. Проклятие всех вампиров – никогда не зачать, даже полукровку. Может, его можно было снять. Но Царство Теней украли даже эту возможность.

– Я никогда не смогу забеременеть, даже если стану чем-то новым. Галл и Эмбер…

Грудь сжимается, язык кажется слишком толстым. Сердцебиение отдается в ушах. Капли пота выступают на лбу. Ашен смотрит на меня со страхом, настоящим страхом – за то, что я уже сказала, или за то, что недоговорила. Я сглатываю и пробую снова.

– Они взяли… украли…

Боже, я просто не могу. Кажется, меня отравили воспоминаниями и воображением. Как будто пленка покрывает все, что видишь, тот ужасный момент, когда страхи, о которых ты даже не подозревала, разворачиваются перед тобой. Ужас, от которого скручивает живот, пока тошнота не поднимается к горлу. Мозг подбрасывает образы того, что могло бы быть. Ты видишь себя в летнем солнце, держа на руках свою мечту, а затем смотришь, как ее вырывают.

Я лишь качаю головой. Взгляд блуждает по темным углам комнаты. Ашен выдыхает долго и дрожит. Опускает голову. Клубы дыма раскрываются, становясь занавесом из искр и теней, прекрасным саваном, окутывающим нас. Они колышутся, как траурная вуаль на ветру. Это печально. Зловеще.

– Прости, Лу. Я не осознавал до этого момента, что такое возможно. Не до тех пор, пока не поцеловал твою кожу и не вспомнил твои слова. Все вдруг сложилось в ужасный кошмар.

Ашен проводит рукой по волосам. Плечи опускаются. Впервые он выглядит как человек, которого я могу сломать. Но я вижу, что он уже так же разбит, как я. Сколько бы раз я ни желала стереть его в порошок, сейчас не хочу этого. Не хочу и чинить его. Я просто хочу существовать с тем, кто знает, каково это.

Ашен берет мою руку, переворачивает ладонью вверх, проводит большим пальцем по линиям.

– То, через что ты проходишь… я пережил подобную потерю давным-давно.

– У тебя был ребенок?

Долгая пауза, пока густой дым окутывает нас, тяжелый, как одеяло.

– Почти.

Кости в груди будто проваливаются. Между нами витает горечь, скорбь и вина, но и общее горе, что связывает нас.

– Мне так жаль, Ашен. Очень жаль.

Некоторые из тех слоев времени, что копились, как толстый осадок, в глазах Ашена, будто стираются, когда он смотрит на меня. Не просто на меня, а в меня, прямо в душу, будто видит ее форму и цвет. Он сжимает мою руку.

– Знаю, я не давал тебе причин верить моим обещаниям, моя Лу. Но клянусь тебе, клянусь, я сделаю все, чтобы ты получила свою месть. Если захочешь сжечь все миры, я подам тебе спичку и буду стоять с тобой, пока не упадет последний пепел. Я заплачу за это обещание жизнью, если понадобится.

Я пытаюсь улыбнуться, но это кажется неестественным.

– Гениальный план. Если я уничтожу все миры, ты останешься единственным, кого можно любить.

– В этом есть плюсы, если пощадишь меня.

Долгая тишина, прежде чем мы обнимаем друг друга. Мое тело впитывает его тепло. Его гнев остывает под моей кожей. Я смотрю через его плечо, как мои пальцы проходят сквозь дым, клубящийся у его спины. Искры следуют за рукой, а Ашен держит меня крепче, будто находя облегчение в прикосновении.

– Уведи нас, – шепчу я, пока его пальцы скользят вдоль позвоночника. – Заставь забыть. Закрой от остального мира, чтобы не было прошлого и будущего, только мы в этой комнате. Хотя бы на одну ночь.

Мы покачиваемся, как два дерева, чьи стволы переплелись за десятилетия бурь.

– Хорошо, моя вампирша, – говорит он. Когда момент настает, Ашен поднимает нас с колен. Его крылья все еще окутывают нас густым черным туманом, будто миры давно исчезли, и мы остались в своем измерении. – Но я не могу обещать, что одной ночи будет достаточно.

И когда Ашен подхватывает меня на руки, а я обвиваю ногами его спину, искры дождем сыплются на мою кожу, и я понимаю, что он прав. Одной ночи не хватит. Когда он кладет меня на кровать, целует и ласкает каждый дюйм моего тела, шепча восхищения на древних языках, я знаю, что недели в этой комнате будет мало. Когда он стягивает трусики и возвращается губами к моему центру, чтобы пировать мной, а мир и время исчезают, пока я разваливаюсь на части, я понимаю, что года здесь будет слишком мало. И когда он входит в меня, глядя в глаза с теплотой, а мое тело принимает его, я понимаю, что он уже осознал. Любого времени в мире никогда не будет достаточно.

ГЛАВА 24

Еще темно, когда я просыпаюсь и тянусь к Ашену, но его место в постели пусто. Однако я слышу его сердцебиение в комнате. Чувствую запах его кожи, теплых чернил. Но есть и что-то еще. Другое сердце, запах другого мужчины. И крови.

Я отбрасываю волосы с лица и сажусь, включая лампу у кровати. Мой взгляд сталкивается с испуганными глазами человека.

Альберто.

– Какого черта? – Я прижимаю простыню к обнаженному телу, пока Ашен бросает мужчину на пол. Тело Альберто обмякает, будто уже безжизненное, но он стонет, когда его голова ударяется о ковер. Кинжал Ашена воткнут в основание его шеи с хирургической точностью. Альберто в сознании, но полностью парализован.

– Ты что, кот, который таскает домой птичек?

Ашен пожимает плечом.

– Подумал, ты проголодалась.

– Так ты просто принес мне еду на вынос?.. И перерезал ему спинной мозг?..

Он смотрит на плачущего мужчину с таким же интересом, как на жука или камень.

– Ты говорила, что все становится грязно, когда ты не поешь. Я решил сделать процесс... чище.

– Как ты вообще его нашел?

– Взял Уртура. Тот был не против. Шакал, кажется, к тебе неравнодушен.

Сердце сжимается в груди, пока я наблюдаю, как Ашен смотрит на Альберто. Никто раньше не приносил мне такой «еды». Ни среди других вампиров, ни в те дни, когда я была с сестрами на Анфемоэссе, еще не понимая, кто я и как питаться. Даже Эдия приносила мне чаши и кувшины с кровью, чтобы поставить на ноги. Но не притаскивала настоящих подонков. За столько веков никто не приносил мне добычу так, как это сделал Ашен.

Жнец замечает мое оцепенение и переводит взгляд на меня.

– Что?

– Это очень... мило, – говорю я, и Ашен отвечает мне теплой улыбкой, от которой становится тепло внутри. Я снова смотрю на мужчину на полу и прижимаю простыню чуть выше к груди. Альберто смотрит на меня с лицом, мокрым от слез, хнычет, моля о пощаде.

Улыбка Ашена исчезает, когда он понимает, в чем проблема. Он бормочет что-то о выколотых глазах, переворачивает Альберто лицом в другую сторону.

– У него странный член, – ворчит он, и я взрываюсь смехом.

– Ты разглядывал его член?

– Выбора не было. Он обосрался и обмочился, а я не собирался тащить его к тебе в таком виде. Пришлось обмыть и переодеть, – Ашен бросает Альберто презрительный взгляд и возвращается ко мне. – Маленький. Загибается влево.

Я хлопаю ладонью по постели.

– Так и знала!

Мы ухмыляемся друг другу. Теперь, когда Альберто не пялится на меня с мокрыми от слез глазами, я отпускаю простыню. Взгляд Ашена скользит вниз, к моей груди, и его зрачки вспыхивают пламенем.

– Вампирша, – рычит он, голос низкий и опасный, пока он приближается ко мне.

Медленная улыбка расползается по моему лицу, когда я ловлю в его глазах хищный блеск.

– Жнец.

Ашен берет мою лодыжку, проводит пальцами по икре, сжимает ее и притягивает меня ближе.

– Иди поешь свою птичку, а потом я отлижу тебе.

– Ты ужасный. И ненасытный, – я визжу от смеха, когда Ашен наклоняется и кусает меня за чувствительное место возле колена. Он проводит носом по внутренней стороне бедра, поднимается выше, пока его губы не касаются нежной кожи у самого верха ноги. Альберто на полу кричит громче, умоляя о помощи, которая не придет.

– Иди, – шепчет Ашен, обхватывая мою ногу рукой и стаскивая меня с кровати. – Не хочу слушать его хныканье. Только твое.

Одной рукой он поднимает меня, другой накидывает на меня халат, ждет, пока я просуну руки в рукава, затем завязывает пояс. Закончив, он оставляет долгий поцелуй на моей щеке и отходит, усаживаясь на кровать с книгой на коленях.

Я наблюдаю за ним. Он быстро погружается в чтение, прижимает пальцы к нижней губе, задумавшись. Кажется, он не замечает моего взгляда, пока я не вижу, как уголки его рта дергаются в улыбке.

– Иди, вампирша. Пока я не придумал, как наказать тебя за то, что ты медлишь вернуться в постель.

Он бросает взгляд поверх книги, и когда наши глаза встречаются, его черты смягчаются в тусклом свете. В них не только любовь и нежность, но и капля гордости. Будто он совершил что-то важное, отправившись в ночь и принеся мне этот подарок. Я отвечаю ему мимолетной улыбкой и отворачиваюсь, прежде чем он успеет прочесть слишком много по моему лицу.

Я сажусь на колени рядом с Альберто. Клыки вытягиваются при звуке его тихих всхлипов. Сладкий яд наполняет мой рот.

– Тихо, птичка, – шепчу я ему на ухо. Он хнычет и умоляет, пока я не прикрываю его рот ладонью, но сопротивления в нем уже нет. Он как загнанный олень. Знает, что умрет, даже если еще не готов. – Если доберешься до загробного мира, запомни: единственное, что сделало тебя особенным, – это то, что он принес тебя сюда для меня.

Последние мольбы Альберто вибрируют о мою ладонь, когда мои клыки вонзаются в его кожу. Я прокалываю яремную вену и вздыхаю, когда его кровь устремляется в мое горло. Длинными глотками я пью его сладкую, сочную жизнь. Она не похожа на кровь Ашена, даже близко. Ничто не сравнится. Но голод утихает, жжение в горле прекращается.

Альберто постепенно замолкает и вскоре теряет сознание, его сердце замедляется. Последние удары пульса жизни текут в мой рот, и я все еще держусь, высасывая каждую каплю из его бледнеющей, холодеющей плоти. Закончив, я вытаскиваю клинок из его позвоночника и вытираю о его рубашку. Поворачиваюсь к кровати и вижу, как Ашен наблюдает за мной.

– Лучше? – спрашивает он. Я киваю. Его глаза следят за каждым моим движением, когда он закрывает книгу и откладывает ее на тумбочку.

Я держу клинок Ашена и встречаю его взгляд, развязывая пояс халата и позволяя ткани соскользнуть с плеч на пол. Его зрачки вспыхивают, когда я взбираюсь на кровать и подползаю к нему. Я ползу по его телу, пока не оказываюсь верхом на его животе, а его теплые ладони согревают мои бедра.

– Ты выглядишь немного нервным, Жнец, – говорю я с хищной улыбкой, проводя лезвием по его груди и поддевая кончиком одну из черных пуговиц на рубашке. Его взгляд скользит вниз, затем возвращается к моим глазам. Когда я поднимаю кончик ножа, пуговица отрывается от ткани, звонко падая в темноту.

– И не без причины, – отвечает он.

Я срезаю следующую пуговицу, и она отлетает в изголовье, прежде чем скатиться на пол.

– На этот раз, надеюсь, ты будешь внимательнее. Кажется, я хорошо тебя проучила в Каире, но, уверена, ты позволил мне и Эдии убить тебя еще до этого.

– Думал, если дам тебе выпустить пар, тебе надоест.

– Это никогда не надоест.

Пуговицы одна за другой летят в темноту, пока не остается ни одной. Кончиком клинка я раздвигаю края его рубашки, провожу лезвием по коже, достаточно, чтобы вызвать дрожь, но не чтобы порезать. Я возвращаю клинок к его груди, останавливаюсь над татуировкой в виде шакала. Могу представить, как вгоняю лезвие между его ребер, достигаю сердца. Все может измениться навсегда, если сделать это правильно. Я оставлю свой след, получу собственный шрам. Он будет моим. По-настоящему. На всю вечность. И я буду его.

Я переворачиваю нож и протягиваю ему рукоятью.

Не сегодня. Может, никогда.

Ашен берет клинок, но не сводит с меня взгляд. Я вижу, как в его глазах вспыхивает пламя. Ощущаю облегчение, когда он откладывает кинжал и проводит руками по моим бокам. Но искра уже зажглась. Он знает, что я думала о связи кровью, пусть и мгновение. И, возможно, сейчас он оставит это, но сомневаюсь, что навсегда.

Значит, мне просто нужно его отвлечь.

Я опускаюсь к его ногам, расстегиваю ремень, затем пуговицу и молнию. Он приподнимает бедра, и я стягиваю с него штаны, бросая на пол. Дыхание Ашена прерывается, когда я снова взбираюсь по его ногам и беру основание его эрекции в крепкую хватку. Шелковистый кончик блестит от влаги, и я провожу языком по нему, наблюдая, как он закатывает глаза и запрокидывает голову.

Я сильно сжимаю губы на кончике и медленно опускаюсь, заставляя его содрогнуться. Работаю рукой у основания, с каждым движением погружаясь глубже, пока он не касается задней стенки моего горла. Он стонет, вплетает пальцы в мои волосы, задавая ритм. Я провожу языком по нижней части его головки, затем снова втягиваю его, снова и снова. Хватка Ашена на моих волосах становится жестче, глаза слезятся, но мне это нравится – ощущение распухших губ вокруг его длины, то, как я свожу его с ума. Я дразню его, довожу до края, затем замедляю ритм, когда чувствую, что он вот-вот взорвется. Когда провожу ногтями по его яйцам, он рычит и вгоняет себя глубже в мое горло.

– Вампирша, – шипит он. – То, что я сделаю с тобой...

Я провожу его твердым стволом по своему подбородку, шее, между грудями, вокруг соска.

– Тебе не позволено давать обещания, Жнец.

– Я их сдержу, – говорит он, тяжело дыша, протягивая мне запястье. Шевелит пальцами. – Пей, и я расскажу, какие.

Я смотрю на его запястье, пытаясь подавить нарастающее желание, пока мой язык медленно скользит по кончику его члена.

– А если откажусь, ты все равно их выполнишь?

– Несомненно, – он стонет, когда я снова беру его в рот. – Но мне нравится, когда ты пьешь.

– Хм, – произношу я, и звук вибрацией отдается вокруг его члена, затем вынимаю. – Ты не уточнил, что именно я должна пить.

Я даю ему дьявольскую улыбку, прежде чем взять его как можно глубже, работая ртом, скребя ногтями по его яйцам, пока он не начинает повторять мое имя, как молитву. Его член пульсирует, и он кончает мне в горло. Даже это что-то во мне пробуждает. Не то же, что его кровь, но я чувствую его. С каждым глотком он становится частью меня, и мне интересно, чувствует ли он то же самое от того, что я ему даю.

Когда я проглатываю последние капли, Ашен подтягивает меня к своей груди, обнимая всей силой. На мгновение мне кажется, что все, мы отдохнем, и я, может быть, засну с полным животом и телом на полу. Но как же. Мы бессмертны. У нас выносливость другого уровня. Ашен переворачивает нас, прижимает мои запястья над головой, и я понимаю, что он намерен сдержать слово.

– Ты там хотел что-то со мной сделать?.. – спрашиваю я. Один уголок его рта дергается в грешной улыбке, взгляд скользит по моему лицу. Я прикусываю губу, делаю самые невинные глаза. Его зрачки вспыхивают в ответ. – Ты выглядишь так, будто готов сожрать меня целиком, исчадие ада.

Улыбка Ашена озаряется, он целует мою грудь, скользит языком по коже, пока не берет сосок в рот. Моя спина выгибается, его хватка на запястьях становится жестче.

– Именно это я и собираюсь сделать, – говорит он, отпуская. – Затем я войду в тебя так глубоко, что ты не поймешь, где заканчиваюсь я и начинаешься ты. А когда ты кончишь так много раз, что моя сперма будет стекать по твоим ногам, я переверну тебя и вгоню свой член в твою тугую попку, и буду трахать, пока не заполню тебя полностью.

Я притворно ахаю, пытаясь не засмеяться, ерзаю.

– Грязный демон. Отпусти. Сила Христа тебя изгоняет.

– Кроме меня, тебя никто не слышит, вампирша, – Ашен отпускает мои запястья, но сжимает руку на моей шее, удерживая на месте, пока целует мой живот. – Отныне и до рассвета любая часть меня будет внутри тебя.

– Бесстыдник. Отпусти меня, ибо я благочестивая и непорочная дева.

Ашен замирает, бросает выразительный взгляд на тело на полу, затем на меня, прежде чем укусить мягкую кожу рядом с пупком. Я визжу и смеюсь, а из его груди вырывается рык желания.

– И ты будешь пить мою кровь, пока скачешь на мне, крича мое имя.

– Какой ты требовательный.

– Требования только начинаются, моя вампирша, – говорит он, раздвигая мои бедра и прижимая одно колено к матрасу. Он проводит языком по моей киске, кружит вокруг клитора. – Кроме того, ты обожаешь мои требования. Я чувствую это на вкус.

Мой костный мозг превращается в лаву. Спина выгибается, когда он пожирает мою плоть. Я извиваюсь, но Ашен держит меня крепко за горло. Он скребет зубами по клитору, вгоняет язык внутрь, сосет, пирует мной.

– В этот раз будешь вести себя хорошо? – спрашивает он, отрываясь. Его взгляд скользит по моему телу, он смотрит в мои глаза с проницательностью хищника, вводя один палец, затем другой.

Я молчу, пока он скользит пальцами внутри, заставляя меня стонать. Выражение Ашена становится мрачнее. Дьявольская улыбка мелькает на его губах. Он не сводит с меня глаз, зажимает клитор зубами и кусает. Я взвизгиваю, затем стону, когда он снимает боль, оставляя только удовольствие.

– Я задал вопрос, – требует он, ускоряя ритм.

– Я не умею быть хорошей, – говорю я прерывисто.

– Вот это моя вампирша. А теперь я хочу, чтобы ты терлась этой сладкой киской о мое лицо и скакала на моей руке, пока не кончишь.

Мое сердце будто взрывается и лопается одновременно.

Ашен набрасывается на меня, как голодный. Он вгоняет пальцы в мою киску. Проводит плоским языком по моим губам, пьет мое возбуждение. Кружит вокруг клитора, иногда кусает, но всегда целует. Затем он сосет этот чувствительный, набухший бугорок, не отпуская, пока я не кончаю. Мои бедра отрываются от матраса, но он держит мою шею. Выжимает из моего оргазма каждую каплю, пока я не становлюсь бездыханной.

Но, верный слову, едва он вынимает пальцы, как его член уже скользит внутрь. Он подносит блестящие пальцы к моим губам.

– Вылижи, – требует он, вгоняя в меня член длинными, мощными толчками.

– Я могу сделать лучше, – отвечаю я с коварной улыбкой, прежде чем взять его пальцы в рот и вонзить клыки. Ашен шипит от боли и удовольствия, я держусь, сжимаю челюсти, пью его кровь.

Ашен трахает меня с яростью. Его ладонь все еще на моей шее, хватка становится жестче. Я чувствую напряжение, сжимающее мою кожу, перекрывающее воздух. Улыбаюсь вокруг его пальцев, вонзаю клыки чуть сильнее. Пью, ощущая сладость, как ядовитый мед, дымчатый аромат его кожи, искрящуюся кровь, и вся моя боль растворяются.

Весь мир будто смещается в его хватке и в моей. Есть только этот мужчина, это чувство, этот вкус. Только то, как он смотрит на меня. Его рука на моей шее, мое тело, растягивающееся вокруг него. Мое доверие к своему сердцу. Мое доверие к его. Как я оказалась здесь, не знаю. Но в отсутствии шума и мыслей, печали и боли, есть только то, чего я хочу. Чего я действительно хочу. И сейчас я хочу только этого – чувствовать Ашена в каждой части себя. В теле. В венах. В душе.

Ашен вытаскивает пальцы из моего рта. Мои клыки рвут его кожу, оставляя две чистые линии, острие скользит по суставам, прорезает ноготь. Он рычит, но я знаю, ему это нравится – ему нравится немного боли, наказания, нравится видеть, как его кровь наполняет мой рот. Это видно по тому, как его тело дрожит от желания. Как напрягаются мышцы пресса. Он выходит почти полностью, затем вгоняется с силой.

– Высунь язык, – говорит он, голос хриплый, рука горячая, как раскаленное железо, на моей шее.

Моя кожа покрыта потом. Я так близка к оргазму, что едва могу думать, осознать его требование. Я стону, проглатывая кровь.

– Сосредоточься, вампирша, – его команда звучит густо и сладко, как растопленная карамель. Он вдалбливается в меня с каждым словом. – Высунь. Свой. Язык.

Я слишком близка к краю, чтобы сопротивляться, потому что он прав – я обожаю его приказы. Так что я подчиняюсь. Высовываю язык.

– Вот моя вампирша, – говорит он снисходительно, держит окровавленные пальцы над моим ртом. Его горячая кровь стекает по коже, покрывает мой язык, скользит по горлу нитью искрящегося жара. Его толчки длинные, глубокие, он наблюдает, завороженный. Я стону, мои стенки сжимаются вокруг него. – Теперь скажи мое имя и кончай.

И, черт возьми, его слова, его кровь, его имя на моих губах, его толстый член, входящий так глубоко, как он и обещал… и я теряю себя. Совершенно. Кончаю с ослепительной яркостью, как взрывающаяся звезда. Это прожигает вены, плавит кости, стирает разум, оставляя только ощущение моего тела, сжимающегося вокруг Ашена, пока он изливается в меня. Я слышу только его отчаянный рев, когда он падает в бездну вслед за мной.

Мы падаем друг на друга, его грудь прижимается к моей, дыхание учащенное, и мое сердце, кажется, рвется из груди, лишь бы приблизиться к нему. Оно стучит в костях, в ушах, в мозгу, захватывая мысли, пытаясь слиться с ритмом пульса Ашена. Я не могу думать ни о чем, кроме покалывания под кожей, этого пульсирующего гула крови.

– Я чувствовал твое присутствие в себе с момента, когда твоя кровь впервые смешалась с моей, – признается Ашен медленно, осторожно, его дыхание все еще неровное.

Словно голос во сне, слова, которые не имеют смысла, мой мозг пытается выбраться из этого тумана. Он отпускает мою шею, опирается на локоть, смотрит на меня, наблюдая, как слова проникают в мысли. Он все еще внутри меня, все еще твердый. Мое сердце все еще бешено бьется, кожа покалывает. Ашен смотрит мне в глаза, будто ищет меня. Я моргаю, замечаю, что мои зрачки светятся ярким вампирским блеском, красный отблеск отражается в поту на его лице.

– Я все еще чувствую тебя, когда ты пьешь. Будто ты пробуждаешься в моих венах, – его другая рука скользит по моему плечу, течет по бицепсу, оставляя кровавый след. Он смотрит мне в глаза, каждое движение, каждое слово будто тщательно продумано. – Ты тоже чувствуешь меня в своих.

Да. Я прикусываю нижнюю губу, провожу языком по крови на коже. Закрываю глаза. Даже эти капли как глоток искр. Я киваю, открываю глаза.

Рука Ашена скользит к моему запястью, затем сжимает кулак.

– Это уже началось, вампирша, – говорит он, его взгляд почти раскаянный, умоляющий. Он разжимает мою руку, освобождая рукоять кинжала. Я резко вдыхаю, смотрю на свои пальцы, раскрывающиеся, как цветок, выпуская лезвие.

Лезвие, которое я взяла с тумбочки, даже не задумываясь.

Лезвие, которое я использовала бы не для убийства, а для скрепления.

Я смотрю на Ашена в замешательстве и шоке, а он бросает кинжал через комнату, не сводя с меня глаз.

– Это уже началось. Но мы не закончим сегодня. Только когда ты поймешь свой выбор.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то... о том, как это может быть выбором, если оно уже началось, или как я могу решать, если мое тело и сердце действуют раньше мозга, или просто... что угодно. Но ничего не выходит.

– У тебя все еще будет выбор, – говорит Ашен, и это звучит как клятва. Правдиво. Он проводит пальцами по моей скуле, будто впечатывая обещание в кожу. И с ножом, лежащим где-то в тени, я чувствую облегчение в этом потоке смятения. Я смотрю на него, все еще возвращаясь к себе из тумана желания.

– А если я выберу не тебя? – спрашиваю я. Пытаюсь вложить в это силу, но голос звучит хрипло, чуть больше шепота.

Кровавая рука Ашена оставляет след на моих ребрах, когда он поднимает ее, опираясь на предплечья. Его пальцы проводят алую линию по моим губам, он смотрит с пылающими глазами, как мой язык скользит по этой пряной сладости.

– Может, и не выберешь. Может, убьешь меня. Но я вернусь. Я буду возвращаться к тебе снова и снова, – говорит Ашен, двигаясь внутри меня, медленно выходя почти полностью, затем входя так глубоко, как только могу принять. Огонь в его глазах разгорается, когда я стону и провожу ногтями по его спине. Его движения начинаются медленно, но я уже чувствую желание, скручивающееся внизу живота. – Но ты должна знать секрет, моя вампирша.

Я ловлю мимолетный вздох в груди. Стараюсь, чтобы голос звучал ровно, хотя все остальное уже тает.

– Какой?

Движения Ашена становятся мощнее. Толчки сильнее, и я знаю, удовольствие будет только нарастать, пока не поглотит меня целиком.

– Я не говорил, что тебе будет легко выбирать кого-то, кроме меня.

ГЛАВА 25

Все, что он обещает, он выполняет. И даже больше.

Я скачу на его члене, пью из его шеи и шепчу его имя, пока он сжимает мою грудь.

Я заглатываю его всю длину, пока он впивается пальцами в мои волосы и рычит мое имя, как отчаянную мантру.

Мы трахаемся, пока я не наполняюсь его спермой и собственным возбуждением настолько, что оно стекает по моим ногам.

Затем он переворачивает меня и медленно входит в мою попку, его тело содрогается – сначала только головка, неторопливые, ленивые толчки.

– Я не из стекла, Жнец. Я выдержу, – говорю я через плечо с хищной улыбкой, пока рука Ашена скользит по моему позвоночнику. От моих слов он снова вздрагивает.

– Я хочу не спешить с тобой, – отвечает он, входя сантиметр за сантиметром, пока постепенно не заполняет меня полностью. Он выжидает долгий момент, мы оба тяжело дышим, кожа блестит от пота. Он выходит наполовину, затем снова входит, снова ждет. – Боже, – шепчет он, проводя рукой по моему бедру, вниз к тазу, сквозь короткие волоски, пока не достигает клитора.

– Я думала, ты говорил, что божества не подчиняются, – шепчу я, пока его пальцы скользят внутрь, затем возвращаются к клитору.

Он выходит, снова медленно, на этот раз полностью. На мгновение мне кажется, что он нарушит слово, но его пальцы входят в меня, как только он покидает мою попку. Он опускает голову мне на спину, его дыхание обжигает кожу прерывистыми волнами, будто он едва сдерживается.

– Я ошибался, – говорит Ашен, входя снова, наслаждаясь тем, как мое отверстие сжимается вокруг головки его члена. Он погружается до конца, пока его бедра не прижимаются ко мне, затем начинает медленные, ленивые толчки. – Здесь есть еще одно божество. Ты – чертова богиня, посланная, чтобы уничтожить меня.

И, как и обещал, он не спешит. Он задает ритм, который нарастает, и вскоре он уже вгоняет в меня с силой, его яйца шлепаются о мою киску, а пальцы кружат вокруг клитора.

– Ты такая узкая, моя богиня. Такая чертовски узкая, – шепчет он мне в ухо снова и снова, пока моя спина выгибается, и я кончаю, стоная его имя. Он изливается в меня, мы отдыхаем, лишь чтобы начать снова, и снова, пока рассвет не окрашивает небо.

В коридоре все еще тихо, когда мы идем в ванную, чтобы принять душ вместе. Мои ноги липкие, тело расслабленное и приятно ноющее, кожа покалывает от крови, которую я пила у Ашена. И все же в душе мы занимаемся любовью еще раз – я обвиваю ногами его талию, он прижимает мою спину к прохладной плитке, а я слизываю кровь с его пальцев, размягченных теплой водой. И испытываю последний ослепительный оргазм за ночь, которая, как мне хочется, никогда не закончится.

Мы перевязываем его пораненные пальцы, возвращаемся в комнату, переступая через холодный труп на полу, и забираемся на простыни, пропахшие сексом и обещаниями. Я ложусь на грудь Ашена, пряча голову под его подбородком. Он натягивает одеяло, обнимает меня за спину, медленно перебирает пальцами мои волосы – звук и ощущение его прикосновений мелодичны, как колыбельная.

– Я люблю тебя, Лу. Моя прекрасная, неземная, волшебная богиня Лу, – шепчет он.

Люблю. Он говорит это так легко, будто это и привилегия, и облегчение. Как бросить раненую птицу в небо и смотреть, как она исчезает вдали – исцеленная, дикая, свободная. И хотя я не могу ответить тем же, он, кажется, не против. Даже осознание, что он готов ждать, вытягивает из моего сердца еще немного яда. Наша кровь – это жидкое терпение. И пока он ждет, я могу говорить вещи, которые значат для меня не меньше, чем любовь.

– Не уходи, если не сможешь уснуть. Я не хочу просыпаться одна, – признаюсь я, голос усталый и вялый. Все, что я не хочу озвучивать, кошмары, страх, доверие, комфорт, висит в воздухе.

Ашен крепче обнимает меня. Он оставляет поцелуй в моих волосах.

– Я буду здесь, когда ты проснешься, – шепчет он.

И тогда я погружаюсь в глубокий, безмятежный сон.

Просыпаюсь от шепота в ухо и щекотки на шее от дыхания Ашена.

– Вампирша. Просыпайся.

Тихий приказ Ашена вызывает во мне желание сделать прямо противоположное. Я прижимаюсь ближе, впитывая его тепло, которое разливается по моей спине.

– ...Не-а.

– Уже почти полдень.

– Не важно.

– Остальные готовят обед.

– Я на диете из мудаков, а они не учитывают мои предпочтения.

– Они будут гадать, где мы.

Я фыркаю и притягиваю его руку крепче к своему животу, все еще отказываясь открывать глаза.

– Они прекрасно знают, где мы.

Я зарываюсь глубже под одеяло, Ашен пытается осторожно его стянуть, но мертвая хватка на краю покрывала не ослабевает. Я прижимаю его к шее, переворачиваюсь к нему лицом.

Ашен – первое, что я вижу, открыв глаза, и в этот момент понимаю: я могла бы просыпаться рядом с ним тысячу лет подряд, и каждый раз это было бы как удар током – просто смотреть на него. Эти темные ресницы и тепло в глазах цвета коньяка. Сияние его кожи, блеск коротких темных волос в утреннем свете. Эти линии черных татуировок, спускающихся по шее и плечам, исчезающих под одеялом.

Окутанная его запахом, его прикосновениями, его внимательным взглядом, я чувствую, как часть боли, тревоги и гнева, которые я таскала на себе, как петлю, отступает. Хотя бы ненадолго. Как будто я наткнулась на целебные воды и вышла на другом берегу чуть более спокойной.

«Вот что делает любовь, дурочка», – шепчет мне внутренний голос.

«Нет, вот что делает хороший секс, дурочка», – отвечаю я.

«Это был не просто секс, и ты знаешь. Ты не подпустила бы его близко, если бы ничего не чувствовала».

«Заткнись нахрен. У тебя даже голоса нормального нет», – огрызаюсь я, и эта мысль колет сердце, как раскаленная игла.

«Так зачем отнимать у себя еще что-то, когда у тебя и так уже столько отняли?»