Текст книги "Сердце с горьким ядом (ЛП)"

Автор книги: Бринн Уивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Я обхватываю руку Ашена и отвожу ее ото рта.

– Спроси меня, – шепчу я. – Спроси, как ты всегда спрашиваешь.

Взгляд Ашена задерживается на моих губах. Я вижу, как кадык двигается, когда он сглатывает. Теперь это не просто плохо скрытая шутка, и он знает это. Я слышу это по его сердцебиению.

– Ты уже любишь меня, вампирша? – спрашивает он, и его глаза встречаются с моими.

На моих губах появляется улыбка, сначала едва заметная, но каждое изменение на моем лице отражается в его глазах. Если мне казалось, что я видела его счастливым секунду назад, то сейчас это ничто по сравнению с тем, что я вижу, когда произношу вслух:

– Да, Ашен. Как бы я ни пыталась, я никогда не переставала. Я люблю тебя. И выбираю тебя.

Ашен смотрит на меня всего мгновение, потом опускает лоб на мое плечо, и его тело напрягается. Я знаю, он пытается не поддаться тому, что чувствует. Я глажу его по спине, целую в щеку, прижимаю к себе и шепчу снова:

– Я выбираю тебя, Ашен. Я выбираю тебя.

Ашен делает глубокий вдох, будто всплывает из самых темных глубин океана, а затем снова погружается, увлекая меня за собой. Его губы на моих, руки касаются каждого доступного участка кожи. Он отрывается, чтобы поцеловать мою челюсть, шею, плечо, а затем снова возвращается к губам. И говорит то, что чувствует. Шепчет о любви, облегчении и даже радости.

Потом мы просто лежим, обнявшись. Мои мысли возвращаются к тому, что Ашен говорил о десятилетиях, прожитых в тени сожаления и скорби. О том, как дни сливались в бесцветную массу. Для меня те годы в бегах были временем одиночества и тщетных попыток забыть все, от чего я отказалась ради выживания. Хотя мы шли разными путями, каждый наш шаг был просто еще одним днем существования, а не жизни. А потом мы оказались в одной точке и нашли нечто неожиданное. Несовершенное. Но, несмотря на все недостатки, это наше. Наш маленький мир, где мы выбираем друг друга. И я хочу принадлежать Ашену так же, как он принадлежит мне. Я не хочу терять больше того, что люблю, когда у меня есть выбор.

Ашен отстраняется и смотрит мне в глаза. Искры в них все еще горят, а кожа сияет, но я вижу и намек на нервозность. Чувствую ее по резкому оттенку цитруса и участившемуся сердцебиению.

– Как мы это сделаем? – спрашивает он, отводя волосы с моего лица.

– Очень осторожно, – отвечаю я и толкаю его в плечо, чтобы он перевернулся на спину. На нем только пижамные штаны, и я стягиваю их, бросая на пол. Он уже возбужден, и я беру его член в руку, начиная медленно двигать ладонью. – Обратного пути не будет. Мы будем связаны жизнью и смертью. Если один из нас умрет, умрет и другой. Ты уверен?

Взгляд Ашена не отрывается от моего.

– Больше, чем когда либо, вампирша.

Я не отвожу глаз, снова садясь на него, вынимаю, провожу головкой его члена по клитору, прежде чем повторить движение. Ашен стонет, когда я покрываю его влагой, а затем снова касаюсь набухшего клитора. Его руки скользят по шелку ночной рубашки, обхватывая мою грудь, пока я продолжаю двигаться, крепко сжимая основание его члена. Я слышала, насколько сильным должно быть чувство связи, поэтому после нескольких движений опускаюсь на него, содрогаясь, когда он заполняет меня.

– Кинжал, – говорю я, бросая взгляд на его клинок на тумбочке, продолжая медленно двигать бедрами. Он тянется и подает его мне рукоятью вперед.

Не замедляя движений, я впиваюсь клыками в запястье, держащее нож, прокусывая глубоко, чтобы кровь текла свободно. Она тут же стекает по руке, когда я отрываюсь.

– Сделай три долгих глотка, – говорю я, поднося запястье к его губам. – Представь то, что хочешь, чтобы я узнала о нас. Секрет или момент, который хочешь, чтобы я увидела твоими глазами. Держи это в голове. И приготовься к боли.

Ашен кивает и прижимает губы к укусу. Капли крови падают на его татуировки.

Я хватаюсь за его плечо, когда он делает первый глоток. Чувствую его присутствие в своих венах.

Он пьет еще. Моя рука крепче сжимает кинжал, пока удовольствие поглощает. Оно разливается по телу, как лесной пожар. Я раздвигаю ноги шире, пытаясь принять его глубже, продолжая двигать бедрами.

Ашен сжимает мою руку. Его грудь вздымается от прерывистого дыхания. Он закрывает глаза и делает третий глоток.

Я отрываю запястье от его губ.

И вонзаю кинжал ему в грудь.

Мои чувства улавливают каждый звук. Хруст плоти, скольжение рассеченной кожи. Каждую мышцу, напрягающуюся от боли и наслаждения.

Я ввожу клинок, пока острие не пронзает его сердце, а затем резко выдергиваю. Наклоняюсь и прижимаю губы к ране, чтобы пить прямо оттуда.

Мгновение – и я вижу то, что он хотел мне показать.

Я просыпаюсь в переулке в Сэнфорде.

Добыча вампирши лежит рядом.

Голова пульсирует. Я сажусь и прикладываю руку к виску, затем к груди. Она горит. Когда я опускаю взгляд, татуировки на груди перечеркнуты красной линией. Непонимание давит на меня, как туман оборотней. Их уже нет. И ее нет.

Меч лежит рядом, но я не беру его. Я прокручиваю в голове все, что произошло. Помню, как увидел вампиршу, увлекающей жертву в переулок. Помню панику на ее лице, когда я развернул ее. Ее глаза стали такими большими и круглыми при виде меня, что я чуть не рассмеялся.

Ее плечо было приятно прохладным под моей ладонью. Она отказалась говорить, но ей и не нужно было. Ее яркие карие глаза, пухлые губы. Черты лица – нежные, но сильные. Современные, но древние. Так красивы. Она передавала каждую мысль, провокацию, каждый страх одним лишь взглядом.

Я помню схватку с волками. Она была бесстрашной. Ей было... весело. В ее глазах вспыхивали искры, когда она поворачивалась ко мне, улыбаясь с окровавленными клыками. И она была сильной. Быстрой. Гибкой и грациозной. Более искусной в бою, чем любой вампир, которого я видел за последние столетия.

Я помню укус на ее руке. Я вытащил ее из боя. Ее живот был таким холодным под моей ладонью, и я не хотел отпускать. Мне не стоило даже задумываться о смерти вампира в зубах оборотней, если только они не утащили бы ее живой, чтобы создать очередное чудовище. Но я не чувствовал безразличия. Было неправильно позволить им забрать ее. Я не мог позволить ей погибнуть.

Я взял ее руку, когда битва закончилась. На ее лице была боль... а затем тревога.

След от клинка волчицы все еще горит на моей спине, проходит через грудь и выходит с другой стороны.

Яд Крыло Ангела. Боль, какой я никогда не знал. Ощущение неминуемой, вечной смерти. Я помню, как думал, что вампирша оставит меня умирать, как поступил бы любой бессмертный, столкнувшись с Жнецом.

Но она не оставила.

Все всплывает из тумана. То, как она смотрела на меня, будто считала, что поступает правильно. Так храбро и безрассудно. Она прокусила свою руку, я помню это. Как ее густая кровь капала в мою рану. Ее древняя сила согревала мою грудь. Ощущение ее, живой, в моих венах. И ее слова. Ее заклинание.

Ее голос. Этот потусторонний, зачарованный, пугающий голос.

Теперь я вспомнил.

Это была Леукосия из Анфемоэссы.

Этого не может быть, но это правда.

Я хватаю меч и с трудом встаю. Пламя оживает на клинке, когда жертва начинает шевелиться.

Я найду ее. И буду защищать.

Мне нужно знать, почему она спасла меня. Последняя из первых сирен, самая редкая из бессмертных.

Мне нужно знать, чувствовала ли она то же, что и я, хотя бы на мгновение.

Я вздрагиваю, когда моя кровь стекает по клинку в руке и попадает в рану Ашена, начиная затягивать повреждение, которое только что нанесла.

– Ты знал. С самой первой ночи ты знал, кто я.

Ашен кивает. По его лицу видно, что боль начинает ослабевать по мере заживления раны.

– Почему ты не сказал мне, когда вытащил меня в сад церкви на следующий день? Или в любой из последующих дней?

Ашен забирает кинжал из моей руки и смотрит на смесь наших кровей на лезвии. Мое сердце несколько раз нервно бьется о ребра.

– Я хотел, чтобы ты доверилась мне, и сама рассказала.

Замедляю движения и долго смотрю на него. Искры в его глазах разгораются ярче, когда он запускает пальцы в мои волосы и притягивает к себе для поцелуя. Наша кровь смешиваются во рту, пробуждая покалывание в венах. Не прерывая контакта, он переворачивает нас и поднимается на колени, входя в меня с мощными толчками.

Я передаю ему кинжал. Он подставляет запястье. Сердце стучит в висках, когда я целую его вены, прежде чем впиться клыками в плоть.

Делаю первый глоток, а он продолжает двигаться, рыча от желания.

Пью еще, и он оживает в каждой клетке.

Последний, глубокий глоток – и я отпускаю. Он колеблется, и я вижу проблеск страха в глазах Ашена.

– Сейчас, Ашен. Я скажу, когда остановиться.

Он вонзает клинок мне в грудь, и я не могу сдержать крик от боли. Но наслаждение так же глубоко и всепоглощающе.

Ритм Ашена сбивается, и клинок замирает.

– Не останавливайся, – шепчу я, впиваясь пальцами в его бедра. Он входит в меня, и я стону, стараясь не двигаться под ним. Второй рукой я накрываю его ладонь, сжимающую рукоять. – Глубже, Ашен.

Он вводит клинок дальше. Я дышу короткими вздохами, впиваюсь ногтями в его талию и удерживаю в голове момент, который хочу показать ему. Первый раз, когда он дал мне свою кровь в Саккаре, как я почти наклонилась, чтобы поцеловать его, когда он держал мое лицо в руках с теплотой и гордостью во взгляде. Я хочу, чтобы он знал, что это значило для меня. Хочу, чтобы он увидел это моими глазами.

Он вонзает клинок, и наконец я чувствую, как он касается моего сердца.

– Вытащи и пей, – сжимая зубы, говорю я, отпуская его руку.

И он делает это. Прижимает губы к моей груди и делает долгий глоток крови из моего сердца. Затем отстраняется, чтобы капнуть своей в рану, как сделала я для него.

Но на этот раз, когда его кровь касается моей, эффект ошеломляющий. Это разрушение.

Все мои века жизни разворачиваются, и Ашен вплетается в ткань моей истории. И во всех возможных вариантах будущего он – часть меня, в каждом успехе и неудаче. Судьбы нашли две нити и отрезали от ткацкого станка, связав вместе, чтобы соткать новый узор. Мы сплетены, тень и свет.

Тьма, возможно, все еще живет в нас обоих, но я могу любить ее так же, как и искры звезд, внезапно окружающие нас, поднимающиеся с пола, вырывающиеся из скрытых уголков комнаты, падающие с потолка, как сверкающий дождь.

И эти звезды не просто падают вокруг нас. Они оживают под моей кожей. Каждое движение Ашена внутри наполняет меня светом.

Я переплетаю пальцы с его и поднимаю наши руки, наблюдая, как крошечные вспышки разноцветных звезд поглощают нас. Мы переводим взгляд с соединенных рук друг на друга, и Ашен прижимает мою ладонь к подушке, наклоняясь, чтобы поцеловать меня с теплотой, которая проникает прямо в душу.

С нарастающей потребностью Ашен ускоряется. Его толчки становятся сильнее. Он прерывает поцелуй, подставляя запястье. Мои клыки вонзаются в его плоть, а он прижимает губы к заживающей ране на моей груди. Мы пьем друг друга, и эти искры воспламеняют даже самые тонкие вены и капилляры, расходясь от груди, как паутина. Удовольствие сжимается и сплетается внутри, лишая дыхания.

Я стону, впиваясь в его кожу. Он сжимает мою руку, прижимая ее к подушке. Входит глубже, и я приподнимаю бедра, чтобы принять его полностью, насколько это возможно. Мое тело подстраивается под него.

Я делаю долгий глоток крови, и наслаждение нарастает, Ашен продолжает двигаться, и его стон желания резонирует в моих легких. Напряжение борьбы сдерживаться делает его лицо прекрасным в своей муке. Мы приближаемся к краю, цепляясь за каждую секунду боли и удовольствия этого момента.

– Еще, – шепчу я. Голос звучит и отчаянно, и требовательно. Ашен смотрит мне в глаза, мои окровавленные губы касаются его запястья. – Возьми больше. Дай больше. Я хочу все. Хочу быть наполненной тобой.

Темная улыбка скользит по его окровавленному лицу. Я никогда не видела ничего более желанного, и теперь это мое. Он мой.

Ашен выходит почти полностью и резко входит снова. Я вскрикиваю, настолько близко к краю, что мне приходится цепляться за него.

– Моя вампирша. Ты же знаешь, я никогда не откажу тебе.

Он прижимает запястье к моим губам, а рот к ране на моей груди, и мы пьем друг друга. И затем он снова входит, снова и снова, пока экстаз не охватывает меня, пока искры не пожирают каждую клетку моего тела. Свет нашей связи поглощает меня, тело и душу. Он окутывает каждую частицу моего сердца, когда я разлетаюсь на части. Мои мышцы сжимаются вокруг Ашена, когда он наполняет меня. Оргазм вызывает вспышки света на краях зрения, и он не прекращается, волна за волной, никогда не ощущала подобного раньше.

Искры трансформации горят так ярко, что я чувствую их запах, прежде чем они рассыпаются вокруг. Элементы жизни. Звездная пыль, вспыхивающая пламенем.

«Моя стихийная вампирша», – слышу я в голове.

Время распутывается вокруг меня. Теперь я понимаю, что бесконечные петли живут в каждой нашей клетке. Мы можем чувствовать будущее. Ощущать прикосновение судьбы к коже. Прошлое – это эхо в наших венах. А настоящее – призма, в которой сталкиваются наша история и надежды.

Теперь я понимаю. Мы оба знали. Может, и не осознавали, но знали, что наши нити связаны.

Бьянка была права.

Кровная судьба – это правда. Нам было суждено встретиться, даже если для этого потребовались десятилетия одиночества или века страданий. Нам было суждено оказаться именно здесь.

– Вампирша, – шепчет Ашен, все еще твердый внутри меня, продолжая медленные, нежные движения. – Посмотри на меня.

Я открываю глаза, даже не осознавая, что закрыла их. Багровый огонь пылает в его зрачках. Но он другой. Огонь выглядит как жидкость, а не пламя. Его взгляд перебегает между моими глазами, пока он нависает надо мной. Выражение на его лице – то, чего я никогда раньше не видела. Это изумление. Благоговение.

– Что ты видишь? – спрашиваю я, касаясь его щеки ладонью.

– Пепел, мерцающий в красном свете твоих глаз, – он наклоняется и целует мою скулу, затем другую. – Так прекрасно.

Я ничего не говорю о перемене в нем, просто провожу пальцами по его лицу, вдоль челюсти, вниз по яремной вене, затем по ключице. Мои пальцы скользят по грудине под татуировками и мышцами, пока не достигают свежего шрама над его сердцем.

– Теперь у тебя не только отметки твоего дома. Теперь есть и мои, – говорю я, стирая засохшую кровь с раны. Брови сдвигаются, когда под пальцем открывается шрам.

– Что? – спрашивает Ашен, наклоняясь.

– Я... никогда не видела такой метки связи.

Я стираю еще кровь. Под ней проявляется татуировка золотого и черного цвета. Это вертикальная линия, сужающаяся к низу. По обе стороны от нее расходятся изображения двух львиных голов, смотрящих в противоположные стороны.

– Булава Нергала. Символ мира и войны. Жизни... и смерти, – шепчу я, проводя пальцем по мордам львов.

Ашен хмурится, встречает мой взгляд, затем смотрит на мою грудь. Он облизывает палец и стирает им нашу смешанную кровь с отметины на моей коже. Как и у него, она темно-золотого цвета, но с оттенком лазурита. Это тоже жезл, но наверху – синий полумесяц, охватывающий восьмиконечную золотую звезду.

– Скипетр Эрешкигаль. Сила повелевать светом и тьмой, – говорит Ашен. Он поднимает глаза и кладет руку на мое сердце. Я чувствую его в каждом ударе под его ладонью. – Что это значит?

– Не знаю. Наверное, то, о чем стоит волноваться, учитывая нашу историю, – говорю я, глядя ему в глаза, переворачиваю его на спину и прижимаю ладони к его груди. – Но сегодня ты вытрахаешь эти мысли у меня из головы.

Ашен отвечает зловещей ухмылкой. Я подношу руку к губам и впиваюсь в уже почти зажившие следы на запястье.

– Ты же знаешь, я ни в чем не могу отказать тебе, моя вампирша.

ГЛАВА 33

Я протираю полотенцем зеркало в ванной и долго смотрю на себя в приглушенном свете штормового рассвета. Меня снова оставили без гребаного фена, а за пределами нашей комнаты замок будет холодным как ад из-за снежной бури, назревающей снаружи.

Наклоняюсь и разглядываю новую татуировку на груди. Надо признать, выглядит она чертовски круто. Золотые и синие детали мерцают, будто подсвечены изнутри. Из нас двоих я точно получила более впечатляющий рисунок, и мне не терпится позлить Ашена этим. Как я уже говорила ему, никогда не видела таких отметин связи, но, честно говоря, сомневаюсь, что вампир и демон из Царства Теней когда-либо создавали связь раньше. Бессмертные враги, сомнительные моральные принципы, взаимное недоверие… в общем, все то, что обычно не способствует долгим отношениям. Видимо, Ашен и я этот принцип пропустили. Слава богу.

Я знаю, что в наших странных отметинах, наверное, кроется нечто большее, чем просто необычный союз. И да, понимаю, что упрощаю ради своего же спокойствия. Но, серьезно. В последнее время у меня был чертовски паршивый период. Это были американские горки, и, за исключением перерыва с Эриксом в парке аттракционов, совсем не веселые. Разве вы не стали бы просто плыть по течению? Что я вообще могу изменить в судьбе или предназначении, если эти высшие силы уже се начали? Я всего лишь существо. Могу просто держаться и посмотреть, куда это меня приведет.

Неудивительно, что мой подход «се ля ви» не совсем по душе Ашену.

Выхожу из ванной с полотенцем на голове и вижу Ашена, сидящего посреди кровати в окружении пыльных кожаных книг и пахнущих стариной свитков.

– Вижу, ты нашел библиотеку, – говорю я, когда Ашен поднимает взгляд от книги, лежащей у него на коленях. Его глаза скользят к отметине на моей груди, слегка сужаются, а затем снова встречаются с моими.

– Да... У Валентины впечатляющая коллекция, – его голос звучит отстраненно, пока он переводит взгляд обратно на страницы.

Я достаю из шкафа серый свитер и джинсы.

– Ну, конечно. Она же нечасто выбирается наружу. Нужно же как-то развлекаться, помимо своих человеческих игрушек, – надеваю одежду и возвращаюсь к кровати, беру том о шумерской мифологии. Это не человеческий текст с попытками интерпретировать древние цивилизации, а наша собственная хроника, записанная бессмертными, которые там действительно были. – Нашел что-нибудь?

Ашен глубоко вздыхает.

– Ничего, чего мы уже не знали бы о значении символов. Нет никаких записей о том, что они появлялись на других бессмертных или что это могло бы означать.

Я чувствую его разочарование из-за пустых поисков. Его эмоции – словно рябь под моей кожей. Как вода, натыкающаяся на границы озера и возвращающаяся с рассказами о противоположном берегу.

Забираюсь на край кровати, вынимаю книгу из рук Ашена и кладу ее рядом.

– Все в порядке, – говорю я, усаживаясь к нему на колени. Его брови едва заметно поднимаются от подозрения, когда я провожу пальцами по рубашке до места, где под темно-синим хлопком скрывается его новая татуировка. – Понимаю, ты завидуешь, потому что моя отметина куда круче твоей. Не бойся, могучий Жнец. Современные человеческие технологии спасут тебя. Мы можем сводить тебя на лазерное удаление.

Ашен закатывает глаза и фыркает.

– Или найдем тату-мастера, и он перекроет ее. Добавим пару кружков внизу, изгиб сверху, несколько линий... и получится член с яйцами.

– Господи, – стонет он.

– Нет, нет, у меня есть идея лучше, – я извиваюсь, чтобы схватить его кинжал с тумбочки, и снова сажусь ему на бедра. – Я просто воткну его в тебя еще раз. Уверена, сработает. – Ашен пытается выхватить клинок, но я уворачиваюсь. – Просто... не... двигайся... а то получится как у Альберто...

– Я уже сомневаюсь в своих жизненных выборах, – говорит он, вырывая кинжал и швыряя его через комнату. Я улыбаюсь, беру его лицо в ладони и целую. Когда отрываюсь и смотрю в его коньячные глаза, то знаю – он чувствует меня так же, как я его. Вижу, как тревога и раздражение смягчаются в его взгляде, когда он обнимает меня.

– Ты видел Валентину, когда брал книги? – спрашиваю я, проводя пальцами по отметине под его рубашкой.

Ашен качает головой.

– Нет. И Флорина тоже. Но нам нужно найти их и обсудить, как безопасно убраться отсюда.

Киваю и целую его еще раз, прежде чем мы покидаем кровать и книги.

Наши поиски почти бесполезны. Флорина мы находим внизу, в кабинете, склонившимся над бумагами. По словам партнера Валентины, вампирша уехала в Кымпулунг прошлой ночью, чтобы выследить ведьму, которая выдала нас Эмбер. Ашен раздраженно вздыхает, узнав, что она вернется не раньше полудня, а возможно, и позже, из-за снега, который с утра валит тяжелыми мокрыми хлопьями.

Оставляем Флорина за работой и бродим по дому, как призраки, осматривая комнаты. Это напоминает мне первые дни знакомства с Ашеном, когда он изучал гостиницу, выискивая камеры и проверяя аварийные выходы. Я улыбаюсь воспоминанию о том, как он докладывал мне о своих находках в отеле и городке Сэнфорд. Провожу пальцами по отметине связи, скрытой под мягкой шерстью свитера, кажется, с тех пор прошла целая жизнь.

После нескольких часов в библиотеке мы наконец оставляем поиски знаний, чтобы трахнуться у книжного шкафа (почему бы и нет?), а затем направляемся в гостиную, где собрались остальные. Эрикс и Коул сидят у огня за очередной партией в шахматы. Давина устроилась в кресле у высокого окна с книгой на коленях. Она поднимает на нас взгляд, когда мы входим, и свет из окна подчеркивает темные круги под ее глазами и красноту век. Она смотрит на меня мгновение, на губах мелькает печальная улыбка, а затем снова погружается в чтение.

Слышу звон льда в шейкере и поворачиваюсь к мини-бару в другом конце комнаты. Эдия стоит там и готовит коктейли. Если она не может варить зелья – делает напитки. Я улыбаюсь и иду к ней, разрываясь между желанием рассказать ей все о прошлой ночи и страхом произнести хоть слово об этом.

– Привет, детка, – говорит она, замечая мое приближение. – Ты в порядке?

Киваю и целую ее в щеку, пока она наливает напиток в бокал и посыпает сверху съедобными блестками.

– Что на этот раз приготовила?

Эдия широко улыбается и протягивает мне бокал.

– В нем нет крови, но он напоминает мне тебя, так что я назвала его «Сирена». Кальвадос, коньяк, лимонный сок и кленовый сироп.

Делаю глоток. Сладкий, но с мощным ударом.

– Чертовски вкусно.

Эдия сияет от успеха нового рецепта.

– Забирай. Сделаю еще.

Я иду к дивану, где Ашен устроился с бокалом вина от Эрикса и Коула. Сажусь справа от него, и его рука естественно ложится на спинку дивана за моей спиной, пальцы касаются моего плеча, будто так и должно быть. Это такая мелочь, но для она значит не меньше, чем прошлая ночь. Не скрываться. Быть любимой среди других. Это чувство так давно было мне незнакомо. Эдия тоже это видит. Может, она и не знает всех деталей, а может, знает. Но по ее улыбке, несмотря на все, что происходит вокруг, я понимаю – она счастлива за меня.

Валентина входит в комнату как раз в тот момент, когда Эрикс и Коул присоединяются к нам на диванах для игры в вист. Она выглядит спокойной, но я ощущаю напряжение: сердце бьется чуть быстрее, дыхание поверхностное. Она бросает взгляд с Ашена на меня с натянутой улыбкой, и я стараюсь не вздыхать. Бессмертные всегда строят предположения о Жнеце. Я и сама так делала. И почти чувствую, как каменные стены его крепости снова вырастают вокруг него.

Я переплетаю наши пальцы, чтобы отвлечь от фальши в улыбке Валентины, когда она наливает ему вина.

– Прошу прощения за мой внезапный отъезд прошлой ночью, – говорит Валентина, глядя на меня, и ее улыбка становится теплее. – Решила, что лучше сразу разобраться с той ведьмой в Кымпулунге. Я ценю безопасность здесь, особенно когда у нас гости.

Делаю глоток и неотрывно смотрю на Валентину, пока она не отводит взгляд и не принимается наполнять следующий бокал.

– Это очень мило с твоей стороны, но у нас есть другие проблемы, если Семен Абдулов где-то рядом. У него большая и сильная стая, и он охотится на нас обоих.

Валентина бросает на меня взгляд, который говорит больше, чем слова.

– Мой дом переживал угрозы оборотней и раньше. Нам не о чем беспокоиться. Здесь множество заклятий, и я наняла лучшие местные ковены для защиты периметра. Они не пробьются.

– Семен – не обычный оборотень, – говорю я, сверля ее взглядом, сдерживая красный блеск в глазах. – Он собрал союзников не только среди оборотней. Он в сговоре с ведьмами-оборотнями. С ангелами. Он успешно создал гибридов. Он выжег мой голос. И он даже не единственная наша проблема, если за нами еще и группа мятежных Жнецов. Нам нужно убраться отсюда и найти безопасное место, чтобы собраться с силами и придумать, как получить преимущество.

Валентина смотрит на меня и вздыхает. Она явно настроена держать оборону в этом замке. И я понимаю – бежать тяжело. Если начать, можно никогда не остановиться. Но риск того стоит. Я считаю себя экспертом в вопросах «делай все, чтобы тебя не поймали».

Ашен сжимает мои пальцы, пока я делаю большой глоток коктейля.

– Думаю, будет мудро последовать совету моей жены.

Я фыркаю, и напиток прямиком летит через нос. Господи Иисусе, жжет, будто туда вылили лаву.

– Про-простите? – голос Эдии звучит слаще сахара, а на лице расцветает ухмылка. Я щурю слезящиеся глаза, пытаясь подавить кашель. Щеки горят. – Ты... ты только что сказал «жена»?

Все мысли о Семене, оборотнях, безумных ангелах и гибридах с огромными членами мгновенно испаряются, когда я поворачиваюсь к Ашену.

– Твоя кто? Я не твоя жена.

– Разве? – он притворно невинно поднимает брови.

– Нет. Ты помнишь свадебную церемонию? Потому что я – нет, а я вампир. Я помню аб-со-лют-но все. А мы, вампиры, – драматичные существа, которые всерьез воспринимают всякие романтические обручения, – я щелкаю его прямо по соску. – Так что нет, Жнец. Я тебе не жена.

Ашен фыркает, потирая грудь.

– Тогда что, моя девушка? Звучит нелепо.

– Мы не...

– Партнер по жизни? Еще хуже.

– Ашен... – шиплю я.

– Что, вампирша? Я лишь следую твоим правилам.

– Ашен...

– Ты сказала в ресторане, что «спаривание» – это «прошлый век». «Супруг» подойдет больше? Я не знаком с современной вампирской терминологией отношений.

– Это было про секс с Энди Картрайтом, а не про связь!

Эдия громко смеется.

– У тебя был секс с Энди Картрайтом?

– О боже, нет. Какого хрена?

– Вне зависимости от предпочитаемой терминологии, это восхитительное создание и я – связаны, – говорит Ашен, пока я провожу рукой по лицу. Я чувствую волну его самодовольства, которая тянет за ниточки под моей кожей, а Эдия ликует, бормоча я так и знала, предчувствовала, и устраивает мини-фейерверк над журнальным столиком.

– Господи. Да ты прям с размаху залетел, – шепчу я ему на ухо под треск фейерверка. Пытаюсь улыбнуться Коулу в ответ на его поздравления, пока Эрикс хлопает в ладоши с сияющими глазами.

– Карма – сучка, правда, вампирша? – шепчет он в ответ, целуя меня в скулу.

– Карма за что?

– Ну, например, за попытку превратить мою татуировку связи в член.

Я фыркаю, но смех затихает, когда взгляд падает на Давину. Стараюсь не кривиться, но она встречает мой взгляд легкой улыбкой. Боль от потери Кассиана все еще читается на ее лице, но сейчас это скорее облегчение, чем новый груз. Часть меня хочет увести ее и засыпать вопросами об Аглаопе и теле, которое она забрала, но оставляю это на потом. Она и так страдает, не стоит вскрывать старые раны, по крайней мере, не сегодня.

– Поздравляю с вашим союзом, – говорит Валентина, отвлекая мои мысли от Давины. – Мы должны отпраздновать за ужином.

Флорин входит в гостиную с приветливой улыбкой.

– Я слышал «праздновать»? Если так, достану из погреба «Шато Марго».

– Ценю жест, но нам нужно уезжать, – голос Ашена вежлив, но тверд, не оставляя места для возражений. – И как можно скорее. Если Семен уже здесь, мы в опасности.

Мысли о том, что нужно сделать для побега, вызывают головную боль, которая ползет от основания шеи, растекается по черепу и давит на глаза. Я прижимаю пальцы ко лбу.

– Эликсир? – шепчет Ашен. Я киваю, понимая, что забыла принять его утром. Может, из-за процесса связи и количества выпитой крови, но я проснулась с необычно хорошим самочувствием. Видимо, просто вылетело из головы.

Допиваю коктейль и проверяю карманы в поисках флакона. Валентина забирает мой бокал, прежде чем я успеваю поставить его на стол.

Мои пальцы касаются ее.

В мгновение прикосновения я вижу. Вижу, кто она на самом деле.

Валентина отворачивается с бокалом, не подозревая о моей способности.

Эдия встречает мой взгляд. Я говорю с ней без слов. Прежде чем я поворачиваюсь к Ашену, он уже вкладывает рукоять кинжала мне в ладонь.

Клинок вылетает из моей руки, и Валентина падает на пол. В момент смерти иллюзия рассеивается.

Она превращается в Милу Каррас, ведьму-оборотня.

ГЛАВА 34

Глаза Эдии темнеют, когда она пригвождает Флорина к стене лезвиями из звезд. Он кричит, больше от ярости, чем от боли. Иллюзия спадает и с его черт: светлые волосы укорачиваются, становятся рыжими, по носу рассыпаются веснушки. Яркие, полные гнева голубые глаза метаются от одного к другому. Он прекрасен. Ангельски прекрасен.

– Лиандр, – шепчет Коул, сжимая кулаки. – Так вот где ты прятался.

Лиандр фыркает с презрением и сплевывает кровь на ковер.

– Не прятался. Творил. Спасал. Обеспечивал будущее Царства Света.

– Развязывая войну между мирами, – говорит Ашен. – Отдавая Мир Живых стае оборотней, которым нечем править, и заставляя их платить за это уничтожением Царства Теней.

– Ты говоришь так, будто твой Совет веками не строил планов по уничтожению Царства Света. Именно поэтому наши старейшины отправили его, – Лиандр кивает в сторону Коула. – Он должен был раскрыть планы Эшкара и Имоджен о войне.

Коул наклоняется к падшему ангелу, дым клубится у его плеч.

– Я отдал свои крылья, чтобы остановить войну, а не начать ее. Ты же отдал свои за яд.

– Неужели ты думаешь, моя цель была менее благородна? В Царстве Света и так слишком много душ. Слишком многие проходят. Мы должны закрыть наши врата и защитить древних, тех, кто заслужил место среди аннунаков.

– В Царстве Теней тоже есть души, нуждающиеся в защите.

Лиандр смеется, будто Коул только что произнес нечто невероятно смешное. Он хохочет до слез. И, честно говоря, я его понимаю. Меня тоже чуть не прорывает на хохот. Мысль о том, что Царство Теней кого-то защищает, нелепа. И не нужно быть провидцем, чтобы предугадать его ответ.

– Защита? В Царстве Теней? Ты видел, как они обращаются с душами. Обрывки человечества, дрейфующие в агонии, заполняющие Бухту Душ, пока они не доберутся до вашего Черного моря, чтобы столкнуться с ужасами его бездны. Души бессмертных, обращенные в рабство, пока не исчерпают свою пользу, а затем сбегают, как дикие звери, становясь добычей для забавы, – за спиной я чувствую, как Ашен напрягается, и Лиандр замечает это, его взгляд скользит между Жнецами. – О да, я слышал об играх Жнецов. Ямы. Гонки. Охоты. Имоджен обожает воскрешать ради забавы. «Милосердное Правосудие» не так уж милосердно в реальности, да? Неужели ты думаешь, что Царство Теней заслуживает снисхождения за ваше варварство?