Текст книги "Сердце с горьким ядом (ЛП)"

Автор книги: Бринн Уивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Ашен указывает в сторону окна, и ангел выпрямляется, окидывая взглядом раздавленную крышу фургона.

– Поблизости есть портал?

– Да.

– Отвези ее в свой мир и дай ей выбрать, куда идти дальше.

– А твоя сестра?

Выражение Ашена становится ядовитым.

– Убей ее. Это может быть наш единственный шанс.

Алорос оглядывает его тело, пока Жнец подавляет кашель.

– А ты? Ты поклялся в верности Дому Эсагила.

– Я ненадолго в этом мире. Сдержу слово, когда вернусь в Царство Теней.

Алорос смотрит на него долгим взглядом, затем кивает. Его крылья расправляются.

Одним резким движением он взмывает в небо – и мое сознание возвращается в Царство Света.

Я падаю вперед, упираясь лбом в холодный мрамор. Сжимаю веки, пытаясь проглотить ком в горле.

Все, что сказал Ашен, было правдой.

Мои ужасные слова всплывают в памяти: «Ты мастер рассказывать мне о том, чего не делал»

Но он никогда не говорил мне, что сделал.

Договор с ангелами.

Спасение моей сестры.

Защита меня.

Он пожертвовал своим выбором.

Я могла дать ему свою кровь в фургоне, чтобы исцелить его. Но вместо этого оставила умирать. Думала о нем худшее. Снова поверила, что он предал меня. Потому что он – злодей в истории каждого бессмертного. Особенно в моей.

Этот демон, живущий в сожалении, гневе и скорби, который, казалось бы, вообще не способен чувствовать то, что чувствует ко мне. Но он чувствует.

Он сказал, что любит меня, а я ответила, что этого недостаточно.

И все равно он использовал последние мгновения, чтобы спасти меня.

Тело содрогается от эмоций. Кулаки сжаты так сильно, что пальцы вот-вот сломаются.

– Ты достаточно страдала в горькой тьме, – голос Алороса внезапно становится теплым, почти добрым, когда он кладет руку мне на спину. – Может, теперь ты откроешь глаза?

Я моргаю, с трудом отрывая взгляд от пола. Ангел стоит на коленях рядом, указывая за спину длинными, изящными пальцами.

Я слабо отталкиваюсь от пола. Чувствую себя разбитой, будто внутри лишь осколки часового механизма, когда поворачиваюсь туда, куда он показывает.

– Все в порядке, вампирша?

Из моего рта вырывается звук, которого я никогда раньше не издавала. Я прикрываю ладонью губы. Кажется, отчаяние покидает мое тело, как злой дух, изгнанный светом.

У открытой двери стоит Ашен, сжимая бок, где сломаны ребра. Боль от пребывания в Царстве Света написана у него на лице. Дым клубится от его плеч, почти скрывая Эрикса, который стоит позади.

Я поднимаюсь на ноги.

В ответ на его привычный вопрос я впервые качаю головой.

– Нет, – выдыхаю я. – Не в порядке.

Его взгляд скользит по моему лицу, следит за слезами на щеках.

– Что ж, не удивлен, – говорит он, оглядывая меня с ног до головы. – Судя по всему, ты проиграла битву с пододеяльником.

Смех, больше похожий на рыдание, вырывается из груди. В следующее мгновение я уже бегу.

Ашен кряхтит, когда я врезаюсь в него сильнее, чем планировала, но все равно обнимает меня, прижимая к себе. Его пальцы впиваются в мои волосы, прижимая щеку к его горячему, бьющемуся сердцу.

– Моя Лу, – шепчет он, уткнувшись лицом в мою шею. – Я думал, больше никогда не почувствую тебя в своих руках.

Я сжимаю его сильнее. Он глубоко вздыхает, и я не хочу отпускать, даже если его тело обжигает меня. Кажется, под его кожей бушует огонь. Плечи трясутся, когда все, что я сдерживала, обрушивается на меня тяжелой волной. Но впервые за долгое время я не тону. Я поднята над этим морем – его объятиями.

Я отстраняюсь, не отрывая глаз от его, провожу руками по его рукам, плечам, касаюсь лица, притягиваю его губы к своим. Поцелуй – как глоток прохладной воды для человека в лихорадке. Его язык скользит по моим губам, и я открываюсь ему, целую глубоко, надеясь забрать его боль. Его руки медленно скользят по моей шее, плечам, останавливаются на спине. Когда поцелуй заканчивается, он все еще держит меня, будто я – его якорь в этом мире.

– Как ты здесь оказался? – шепчу я.

– Эдия кое-как меня подлатала для пути. Она с остальными отправились к крепости Валентины. А мне нужно было убедиться, что ты в безопасности. Увидеть тебя, – он отстраняется, касается моего лица, стирая слезы. Его глаза блестят в окружающем нас свете. – Я всегда буду приходить за тобой. Неважно, сколько времени займет путь или кто встанет у меня на дороге. Неважно, в каком мире. Я люблю тебя, моя Лу.

Его губы снова касаются моих, и я чувствую это каждой клеткой. Это не иллюзия. Эта любовь – правда. Она может сверкать, как медь на солнце, но на вкус – как мята и чернила.

ГЛАВА 30

Мы вызываем немало любопытства, следуя за Алоросом по улицам Дома Эсагила. Вампир и демон сами по себе уже заставляют прохожих останавливаться и пялиться, но идущие рука об руку? Это не просто диковинка – это исторический момент.

Вскоре за нами тянется целая процессия: ангелы и души присоединяются к нашему шествию. Ашен явно не в восторге. Он ворчит, притягивает меня ближе и время от времени бросает через плечо угрюмые взгляды, хотя разглядеть его лицо сквозь дым, стелющийся за ним, все равно невозможно.

Когда мы наконец проходим ворота Дома Эсагила и оказываемся у платформы, зеваки рассыпаются по сторонам, наблюдая, как демон и ангел стоят друг против друга.

– Благодарю за помощь, – говорит Ашен. Слова четкие, но сквозь них пробивается боль от пребывания в этом мире. Его кожа покрыта испариной, волосы потемнели от влаги.

– Не утруждай себя, демон. Просто сдержи слово, – отвечает Алорос. Ашен кивает, и ангел переводит взгляд на меня. Протягивает катану и маленький кожаный мешочек. – Твой меч, вампирша. И эликсир. Демон попросил достать его на случай, если ты решишь остаться.

– Что тебе и стоит сделать, – вставляет Ашен. – Как ни больно это говорить, здесь тебе безопаснее.

Я вздыхаю и бросаю на него недовольный взгляд. Мы уже трижды обсуждали это с тех пор, как покинули зиккурат и мою сестру.

– Нет. Я не останусь.

Ашен молча закатывает глаза, но его пальцы сжимают мои чуть сильнее. Как бы он ни противился, я знаю – он рад, что я остаюсь рядом.

– Спасибо, – говорю я Алоросу. Долго смотрю на него, затем отпускаю руку Ашена и неожиданно обнимаю ангела. К моему удивлению, он отвечает на объятия – жестко, но тепло.

– Счастливого пути, низшее существо, – произносит он, отстраняясь. Я фыркаю и поднимаюсь на платформу к Ашену и Эриксу. Последний взгляд – и нас поглощает свет, перенося в Мир Живых.

Пещера встречает нас холодом и мраком. Глифы больше не освещают стены. Но Эрикс светится изнутри, и мы молча выходим на закатное солнце.

– Я полечу к Валентине и вернусь на одном из транспортов, – говорит Эрикс.

– Мы подождем в том домике, – отвечает Ашен, указывая на коттедж, укутанный заснеженными деревьями. Снаружи он выглядит крепким, хотя дверь заколочена доской.

Эрикс улыбается и взмывает в небо, направляясь на север. Мы с Ашеном медленно поднимаемся к домику. Даже без жгучей боли из-за Царства Света, он все еще придерживает ребра, и мы еле движемся.

Вломиться в старый дом несложно. Внутри пахнет пылью и нафталином, но в целом он в хорошем состоянии: потертый синий стол на кухне, кресло и диван у каменного камина. Я складываю растопку в очаг, Ашен поджигает ее мечом и с тяжелым вздохом опускается в кресло.

Я вожусь с огнем, украдкой поглядывая на изможденного демона. Он сидит, запрокинув голову, глаза закрыты, рука прижата к боку. Каждый вдох дается с трудом, но в его позе есть облегчение – будто боль заменила непосильную ношу.

Мне нужно столько сказать ему, но все фразы кажутся жалкими. «Прости» – смехотворно мало. «Люблю» – будто не вовремя. «Эй, теперь, когда я точно знаю, что ты не мудак, вот что: я оказывается люблю тебя, любила и раньше, просто сейчас подходящий момент»... Боже, как же это тупо.

– Ты подойдешь сюда, вампирша, или будешь весь вечер сражаться сама с собой? – голос Ашена прерывает мои мысли. Глаза все еще закрыты, но один он приоткрывает, чтобы увидеть мою реакцию. Щеки предательски пылают. – Я почти слышу, как ты думаешь.

Я встаю, безобразное платье раздувается вокруг меня, будто я – гигантский зефир.

– Да? И что же, по-твоему, я думаю?

Ашен протягивает руку, приглашая сесть к нему на колени. Я оседлываю его бедро, а его ладонь обхватывает мою руку.

– Наверное, что-то вроде «Я ошиблась насчет тебя, Жнец» против «Не скажу ему этого, потому что вампиры никогда не ошибаются», – передразнивает он мой голос.

Я фыркаю, проводя пальцами по его груди, ощущая рельеф мышц под рубашкой. Он вздрагивает от прикосновения и закрывает глаза.

– Что еще?

– Хм... «Я обожаю тебя, Жнец» против «Ты мудак за то, что не сказал мне о сестре».

Я замираю, жду, пока он откроет глаза.

– Почему ты не сказал?

Его взгляд скользит по моему лицу, и кожа горит от этого.

– Я хотел, чтобы ты выбрала то, что лучше для тебя, а не из-за того, что ты якобы, обязана отплатить мне. Я не собирался манипулировать тобой через тех, кого ты любишь.

Я долго смотрю на него, затем наклоняюсь и целую его в щеку.

– Спасибо, – шепчу. – Я видела, как ты страдал, плывя через Бухту Душ. Тебе не нужно было этого делать.

– Я хотел, чтобы у тебя был кто-то рядом. Не выносил мысли, что ты останешься одна, – его пальцы медленно скользят по моей руке.

Я прижимаюсь к его шее, чувствуя ровный пульс под кожей. Знаю, что сказала недостаточно, но эти прикосновения значат больше любых слов.

– Ты уже любишь меня, вампирша? – в его тоне игривость и серьезность. Я приподнимаюсь, и он морщится от резкого движения, хватаясь за бок.

Я игнорирую вопрос и хватаюсь за подол его рубашки.

– Покажи.

– Все заживет.

– Конечно, звучит убедительно. Перестань ныть и покажи.

Ашен хмурится, закатывает глаза и наклоняется, чтобы я могла стянуть рубашку. Мои пальцы скользят по боку, нащупывая темные синяки. Под кожей осколки сломанных ребер, не меньше пяти.

– Ашен, – протягиваю я, касаясь его лица.

– Через пару дней заживет. Скорость регенерации жнецов.

– Возможно, но у вампиров быстрее. Я могу помочь.

Он снова дергается, но боль не унять. Не отвечает, только смотрит на меня с нахмуренным лбом.

– Магия есть не только в твоих жилах, – закатываю рукав и подношу запястье к губам. Клыки удлиняются. Я не отвожу взгляда, пока впиваюсь в кожу. В его глазах – любопытство, капля страха перед неизвестным и море боли. Протягиваю руку: густая кровь стекает по коже. Он смотрит на ранку, затем на меня. – Пей, Ашен.

Жнец берет мою руку, поднимает. Воздух в хижине будто заряжен электричеством. Его взгляд прикован к моему, словно мы связаны этой секундой.

Ашен ловит струйку крови языком, не давая ей упасть на платье. Слизывает ее с моей кожи, оставляя алый след на губах. Сердце колотится, когда он приближается к запястью.

Когда его губы наконец смыкаются над раной, и он делает первый глоток, мое тело вспыхивает. Я чувствую, как ему становится легче. Слышу, как осколки костей начинают срастаться. Он закрывает глаза и вздыхает.

– Как на вкус? – шепчу я. Дышу часто, внизу живота тугая спираль желания. Чувствую, как моя промежность смачивает ткань его брюк, и едва сдерживаюсь, чтобы не потереться о его бедро.

Ашен делает еще один глоток, и волна удовольствия окутывает мои кости. Губы дрожат.

Он открывает глаза, в них пляшут самые яркие огни.

– На вкус как рай, вампирша.

На мгновение мы застываем, будто превратились в камень. Не дышим, не моргаем. Затем он резко обхватывает меня рукой, поднимает, не отпуская запястья.

Кажется, мои кости тают, плоть растворяется под его прикосновением. Ашен садит меня на край стола, вжимается между ног, продолжая пить. С каждым глотком наша связь крепнет, будто через кровь он соединяется с той частью себя, что живет во мне. Вся его сила, история, потери и тоска. Он – в моих жилах.

Делает еще один глоток, и он отпускает руку. Смотрит на меня, будто открыл новый мир. Мы замираем: тяжелое дыхание, бешеный пульс. Затем он наклоняется и целует меня глубоко, как океан. На губах – вкус моей крови, в носу – его дурманящий запах, а его сердце бьется в унисон с моим.

Его пальцы находят шнурок на шее платья, развязывают. Вырез распахивается, ткань сползает с плеч, обнажая грудь. Я стону, когда он касается сосков.

– Кажется, я начинаю видеть преимущества этого ужасного платья.

– Подожди, пока не спустишься ниже.

Он замирает, затем ведет руку вниз, туда, где я уже мокрая. Смазывает пальцы возбуждением, кружит над клитором.

– Вампирша, – голос низкий, укоризненный. – Без белья в Царстве Света? Даже для вампирши это распутно. Надеюсь, ты не собиралась трахать ангелов.

Я хихикаю, но смех превращается в стон, когда он щиплет меня.

– Тебя это беспокоит?

– Еще как, – рычит он, вводя пальцы внутрь. Я сжимаюсь вокруг них. – Ты моя, вампирша. И я ни с кем не делюсь. Особенно с ануннаками.

– Хорошо, – мое дыхание прерывисто. Он двигает пальцами, выписывая волны удовольствия. – Потому что я хочу только тебя. Всегда только тебя.

Ашен замирает. Мы смотрим друг другу в глаза. В его взгляде – все. Покой. Жажда. Тоска. Это разбивает и собирает мое сердце заново. Мы как два лоскута, сшитых вместе, словно в древних мифах. Процесс нелегкий: некоторые швы кривые, некоторые приходится распарывать и делать заново. Здесь есть боль и прогресс, вина и красота, тени и свет. И теперь я знаю: я хочу все это.

Тянусь к его поясу, не отрывая взгляда, расстегиваю ширинку, освобождаю его. Он приподнимает слои моего платья, я направляю его к себе, вздыхаю, когда он входит. Снова впиваюсь клыками в запястье.

– Пей, – умоляю я, когда он заполняет меня полностью. – Я хочу почувствовать, каково это.

Он берет мою руку, выходит почти до конца. Губы смыкаются над раной, язык скользит по дырочкам. Затем он вновь входит в меня, делая глоток.

Я кричу от наслаждения, на грани слез. Он стонет, повторяет снова и снова. Я извиваюсь под ним, он закидывает мою ногу на плечо, входя глубже. Я шепчу его имя, когда мы приближаемся к краю.

– Я чувствую тебя, – говорит Ашен, отпуская запястье. Его рука скользит по бедру к груди, ритм толчков не сбивается. – Вкушаю все, что ты скрываешь. Даже если не говоришь, я знаю.

Я не отвечаю, но комок в горле – это невысказанные эмоции. Киваю, снова подношу запястье к его губам. Это мое признание, и он понимает. Когда мы вместе падаем в пучину удовольствия, он знает.

Даже если я не говорю этих слов, он завоевал мое сердце.

ГЛАВА 31

Эдия приезжает за нами. Уже стемнело, когда она поднимается по заснеженной тропе и стучит в дверь коттеджа. Ее лицо светится облегчением, но в глазах потерянность. Сердце сжимается при мысли о том, как они нашли Кассиана, брошенного в снегу, рядом с телом убийцы.

– Это был мой клинок, – шепчу я, обнимая ее.

– Но не твоя рука, – она сжимает меня крепче. Мы стоим так, пока ладонь Ашена не касается моей спины.

– Нам пора, – его голос тверд, но мягок. – Ты видела других Жнецов? – спрашивает он, когда мы с Эдией перестаем обниматься.

– Да. Двоих убили, одного захватила Валентина. Он подтвердил: они следили за Семеном и поняли, что мы близко. Их предупредила ведьма из Кымпулунга, когда мы арендовали машины.

Брови Ашена сдвигаются, когда он закрывает дверь, и мы идем к машине. – Она убила последнего Жнеца?

– Да. Но не навечно. У нее не было средств. У Валентины серьезная защита, но задерживаться не стоит. Особенно с Семеном поблизости. Думаешь, убитые Жнецы вернутся с подкреплением?

Ашен молчит, пока мы подходим к машине. Открывает мне дверь, затем садится на сиденье.

– Возможно, нет. Они были преданы Эмбер, когда она пыталась укрепить влияние в Совете. С ее смертью они могут отступить. Но гарантий нет, – он касается моей руки, будто проверяя, что я реальна. – Ты права. Здесь оставаться нельзя.

Мы едем в тягостном молчании. Горный серпантин, и с каждой встречной фарой по спине пробегает холодок, вдруг нас снова столкнут с дороги? Но пальцы Ашена на моем локте успокаивают. Эдия замечает это, ловит мой взгляд в свете приборной панели и улыбается. Я отвечаю ей, и это ощущается как легкая искра среди тяжести утраты.

– Давина, – говорю я, когда пересекаем мощный магический барьер. Значит, убежище близко. – Она в порядке? Она и Кассиан... казалось, между ними что-то было.

Эдия хмурится.

– Не знаю. Она держалась в стороне. Собранная, но явно подавленная.

Я вздыхаю.

– Перед аварией мы поняли: Давина знала Аглаопу и мстила Бобби Сарно. Он их связывал, – говорю я, смотря на темную дорогу впереди.

– И полубог, – добавляет Ашен, избавляя меня от необходимости хранить секрет от лучшей друзей. Я благодарно улыбаюсь, он сжимает мою руку.

Эдия поворачивается с недоумением.

– Полубог? Я думала, это просто мифы.

– Оказывается, нет, – говорю я. – Аглаопа что-то затевала. Теперь ее душа в Царстве Света, ждет воскрешения.

– Что? Как она туда попала?!

Я указываю на Ашена.

– Аглаопа хотела сердце и кости полубога, добытые Косой. Предложила Давине захватить Сарно в обмен. Поэтому ее и забрали в Царство Теней.

– Кто ее забрал?

Ответ вспыхивает, как фары среди деревьев. В одно мгновение я вижу все.

Чувствую запах конюшни: навоз, сено. Слышу птиц за дверью, вижу солнечные лучи, освещающие пылинки, как звезды.

Слышу их спор, будто стою рядом. Как Давина призналась в содеянном. Как Ашен умолял ее бежать, но она отказалась.

«Если ты отпустишь меня, они поймут, что это ты мне рассказал. Я поступила неправильно», – ее голос дрожит, слезы катятся по щекам. «Это должен сделать ты».

«Ты не можешь просить меня об этом. Беги!» – его голос полон ярости и отчаяния. Сердце бешено бьется, я чувствую это в его запахе.

Затем – ослепительная вспышка магии.

Ашен теряет контроль над клинком. Его рука движется по воле Давины, пока острие не оказывается у ее сердца.

«Жаль, что иначе нельзя», – шепчет она. Крупные слезы катятся по лицу, пока Ашен трясет головой. Она бросается на клинок, не дав ему слова сказать.

Я чувствую это так, будто нахожусь внутри него. Ощущаю, каково это – забрать душу. Как энергия пронзает тело. Присутствие духа. Ее страх и скорбь. И вдруг понимаю.

Видение обрывается. Я знаю каждую деталь. И сердце разрывается от боли за этого молчаливого человека, который смотрит в окно, не решаясь встретиться с моим взглядом.

Когда душа Давины прошла сквозь его ладонь в Царство Теней, от нее отделилась другая.

Та, о которой он не знал. Пока она не просочилась сквозь его пальцы, как вода, растворившись в мире, будто ее и не было.

Та, что росла внутри нее. Ребенок, который почти стал его.

Я отстегиваю ремень и перебираюсь на заднее сиденье, прямо на колени к Ашену. Обвиваю руками его шею, прижимаюсь. И через мгновение он позволяет себе принять это утешение, обнимает меня, как спасательный круг в шторме. Я запускаю пальцы в его волосы, прижимаю его голову к своей шее. Знаю: слов, способных унять его боль, нет. Но если горе не отпускает его, то и я не отпущу. Поэтому обнимаю. Обнимаю, пока мы не приезжаем на место.

Мы подъезжаем к каменному поместью Валентины. Магия пульсирует в воздухе. Эдия была права: порталом сюда не пробраться. Энергия нарастает, когда мы останавливаемся у массивной стены. Ворота открываются, заклинание расступается, пропуская нас.

Мощеная дорога ведет к фонтану с ангелом, изъеденным временем. Дом больше похож на замок: круглые башни, дубовая дверь с аркой. Она открывается, когда мы выходим.

Из дома выходит женщина с натянутой улыбкой. Ее длинные черные волосы ниспадают до талии свободными локонами. На ней богато расшитый жакет, черные кожаные брюки и ботильоны. Ее изящная рука покоится на локте красивого мужчины с волнистыми светлыми волосами и в таком же безупречном и эффектном бордовом костюме. Они стоят на верхней ступеньке крыльца, и по мере нашего приближения их улыбки становятся чуть более приветливыми, если не сказать, что их забавляет мое глупое платье.

– Приветствую, друзья. Я Валентина, а это мой супруг Флорин, – говорит она, жестом указывая на человека, который склоняет голову. Мои брови поднимаются от интереса. Я никогда не слышала о человеке, который остался человеком после союза с вампиром. Обычно их сначала превращают, ведь они так хрупки по сравнению с нами. Но кто знает, какие у них фетиши. Или, может быть, Валентина просто устала от бессмертия, кто знает? Это странно, но, учитывая всю ее сверхскрытность, она и сама странная, даже среди наших.

– Приятно наконец познакомиться, – говорю я, поднимаясь по ступеням, чтобы пожать ее протянутую руку. – Я Леукосия, а это Ашен из Дома Урбигу.

Улыбка Валентины расширяется.

– Я рада встретить последнюю из первых сирен. Для меня честь принимать вас в нашем доме. Пожалуйста, проходите.

Пара разворачивается, и мы следуем за ними в прихожую. Высокие стены украшены древними доспехами и гобеленами, пол устлан потертыми персидскими коврами. Валентина излучает гордость, объясняя планировку дома. Мы идем по коридору мимо формальной гостиной и библиотеки в более уютную гостиную, где Коул и Эрикс сидят у камина, пьют красное вино за игрой в шахматы. Они оба выглядят облегченными, увидев нас, и встают, чтобы тепло поприветствовать, но я чувствую тяжесть дня, лежащую на всех нас. Поэтому мы не задерживаемся. Флорин и Эдия остаются в гостиной, пока мы с Ашеном продолжаем путь с Валентиной к спальням.

– Я уверена, ты уже догадываешься, что мы не сможем остаться здесь надолго, – говорю я Валентине, пока мы поднимаемся по винтовой лестнице башни. – Прости, что принесли неприятности к вашему порогу, но уверяю, они уже были на пути. Им нужны старейшие из нас, чтобы создавать гибридов.

Валентина оглядывается на меня через плечо и улыбается. Она выглядит как вампирша из кино: изящная, но суровая. Красивая, загадочная и опасная.

– Не извиняйся. Мой дом переживал атаки и раньше. Мы хорошо защищены.

– Но не если отряд Жнецов нагрянет одновременно со стаей оборотней, – говорю я. Вижу, как ее улыбка на мгновение меркнет, прежде чем она отводит взгляд. – Нам нужно обсудить следующие шаги и быть готовыми уйти как можно скорее. Если Семен уже в этом районе, мы не имеем преимущества. Нам придется найти способ уйти и перегруппироваться.

Мы достигаем площадки и останавливаемся у двери. Валентина поворачивается и смотрит на нас обоих с напряженной улыбкой. Я чувствую огорчение от необходимости вырвать ее из места, которое она явно любит, но никакая защита не будет хороша. На мгновение я задумываюсь, могу ли использовать какое-то вампирское старшинство над ней, но я одета как парашют и пахну сексом и кровью, так что... вероятно, нет.

– Давай обсудим это утром. А сейчас, уверена, вам нужно отдохнуть, – говорит она, открывая дверь в просторную комнату. И, честно говоря, она права. Я чертовски измотана. Валентина замечает мое томное выражение, когда я смотрю на эту роскошную кровать с тысячей подушек, и ее улыбка становится теплее. – В гардеробе есть одежда, бери все, что нужно. Поговорим завтра.

Мы с Ашеном входим в комнату, и усталость накрывает меня с новой силой, когда дверь закрывается за нами. Мы стоим в тишине мгновение, прежде чем разложить наши скудные пожитки, оружие рядом с кроватью и мой мешочек с эликсиром на одной из тумбочек. Головная боль начинает усиливаться от усталости, поэтому я беру флакон с собой, пока ищу в гардеробе и достаю черную атласную ночнушку с кружевами и тонкими бретельками. Я бросаю свое ангельское платье в огонь и наблюдаю, как оно вспыхивает, прежде чем забраться на огромную кровать. Ашен принимает душ в соседней комнате, пока я устраиваюсь, и он напевает незнакомую мелодию своим глубоким тембром. Есть что-то навязчивое в мрачной мелодии минорных нот. Может, он слышал это когда-то в «Bit Akalum». Может, это колыбельная Жнецов.

Я закрываю глаза и быстро проваливаюсь в сон.

ГЛАВА 32

Мне снятся странные сны о снеге, змеях и заклинаниях. Иногда я осознаю, что сплю, и подхожу так близко к пробуждению, что чувствую, как рука Ашена сжимает меня крепче. Я слышу, как он шепчет мне на ухо, но лишь однажды различаю слова:

– Спи, вампирша. Единственный крепкий сон ты найдешь в моих объятиях.

Со временем сны меняются.

Я иду по дороге возле Дома Урбигу в Царстве Теней. Туман кажется гуще, чем раньше. Будто его можно подтолкнуть. Управлять им. Может, даже приподнять. Снять, как кожуру апельсина. Интересно, что скрывается под ним? Скорее всего, ужас. Страдание. Ни одно другое место не знает такой тьмы, и, думаю, оно может предложить куда больше, чем я уже видела. Но мне интересно: а если бы туман рассеялся, если бы все оказалось под солнцем – каким бы оно было?

Я продолжаю идти. Ни душ, ни жнецов. Тишина ощущается почти физически. Мне это не нравится. Она густая, как туман.

Я начинаю напевать, чтобы заполнить пустоту звука. Мой голос звучит иначе, чем после Каира. Ближе к тому, каким был раньше, но богаче. Темнее. Кажется, он проникает в туман, пытаясь что-то найти.

Вдалеке раздается звук. Я замираю. Это повторяющийся напев, который становится громче с каждым ударом моего сердца, окружая меня из серой, безграничной глубины тумана.

Это мой собственный голос, отвечающий мне.

Сделай это сейчас. Пришло время.

В этих шепчущих словах есть сила, которая заставляет мои глаза широко раскрыться. Я чувствую себя полностью проснувшейся, под кожей будто бежит ток. Я перевожу взгляд на часы на противоположной стене. Чуть больше трех утра.

Я лежу неподвижно. Минуты тянутся бесконечно. Этот голос продолжает шептать с каждым тиком секундной стрелки.

Сделай. Это. Се-айча-ас.

При-ишло. Время.

Я пытаюсь подавить эти мысли, но не выходит. Какое-то срочное чувство заставляет меня моргать в темноте, а мышцы – напрягаться под тяжелой рукой Ашена. Чем дольше я сопротивляюсь, тем настойчивее становится мой собственный голос.

– Ты собираешься лежать без сна всю ночь или поговоришь со мной? – Ашен шепчет в темноте, и в его голосе слышится насмешка. Я закрываю глаза, медленно выдыхаю через нос и переворачиваюсь к нему лицом.

– Как ты узнал, что я не сплю?

Он фыркает, и его дыхание окутывает мое лицо сладким теплом.

– Ты думаешь, я не знаю ритма твоего спящего сердца? Или как медленно поднимается и опускается твоя грудь, когда ты спишь?

Я улыбаюсь в темноте, но улыбка мгновенно исчезает. Этот настойчивый шепот в голове становится громче.

«Не теряй ни секунды. Сделай это сейчас».

– Что случилось? – Ашен спрашивает, и в его голосе появляется тревога. Он отводит прядь волос с моего лица, и его рука скользит вниз по шее. Мой пульс учащенно бьется под его пальцами, а внутри все сжимается, будто туго затянутый узел. – Лу?.. Что не так?

Я сажусь и перекидываю ногу через Ашена, оказываясь у него на бедрах. Его теплые ладони ложатся на мои ягодицы, и кожа под шелком ночной рубашки покрывается мурашками. Сердце бешено колотится в груди, и я уверена, он это слышит, – от этого румянец, уже разливающийся по моей коже, становится еще ярче. Я мысленно благодарю все святые гребаные силы за то, что свет выключен, как Ашен щелкает выключателем лампы на тумбочке. Я с драматическим вздохом закрываю лицо руками.

Наклоняюсь и выключаю свет.

Ашен включает его снова.

Я шиплю, но звук получается скорее отчаянным, чем угрожающим. Тянусь, чтобы снова выключить лампу или, может, вообще сбросить ее на пол, но Ашен ловит мою руку за запястье. Когда я пытаюсь сделать то же самое второй рукой, он ловит и ее.

– Вампирша, – он произносит с неуверенным смешком. – Что на тебя нашло?

– Выключи свет, Жнец.

– Нет. Ты краснеешь, и мне это нравится.

Я снова шиплю, а он смеется, и этот теплый, насыщенный звук немного смягчает мое раздражение.

– Хватит срываться на лампу. Она ничем не заслужила твой гнев. Скажи, что происходит.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями. Теперь в голове звучит и голос Кассиана: «Любить – смелый поступок». Та смелость, которая, по его мнению, живет в моем сердце, явно выпрыгнула в окошко и сбежала в румынскую деревню, чтобы жить долго и счастливо без меня.

– Ты дрожишь, – говорит Ашен. В его голосе снова нарастает тревога. Он смотрит на мои плечи, и я действительно дрожу. Я сражалась столько раз, что уже сбилась со счета, а теперь дрожу в его руках, как потерянная мышка. Господи. Я едва не закатываю глаза на саму себя. – Лу, какого черта...

– Я хочу создать связь, – выпаливаю я. Ох уж эта моя красноречивость. Просто вывалила это в ночную тишину.

И воцаряется молчание.

– С тобой, – уточняю я. – Прямо сейчас.

Молчание затягивается.

Боже правый. Кто-нибудь, убейте меня. Румянец пылает так сильно, что, кажется, моя кожа вот-вот загорится. Знаете что? Я бы хотела, чтобы это было правдой. Хотела бы, чтобы вампиры действительно не переносили солнечный свет. К черту загар, я бы вышла на улицу и дождалась утра, чтобы сгореть, как пережаренный бургер на гриле.

Я стону и обмякаю, как жалкий воздушный шарик, пытаясь слезть с Ашена и найти место, где можно умереть от стыда. Но он крепче сжимает мои запястья.

– Лу, – он тянет мое имя, и в этих двух буквах слышится удивление. Его голос чуть громче шепота. – Ты серьезно?

– Нет, конечно, это просто ужасная шутка, неудачная...

– Лу...

– Давай просто спать, это всего лишь кошмар...

– Лу...

– Просто наполовину гибридное заклинание, ничего страшного, просто жалкая иллюзия...

Меньше чем за мгновение я оказываюсь на спине. Губы Ашена прижаты к моим. Его язык проникает в мой рот, руки скользят по бокам, и он поглощает все мои слова своим прикосновением. Он целует меня так глубоко, что напряжение в теле постепенно уходит, и он, кажется, уверен, что я больше не попытаюсь выкарабкаться из ямы, которую только что вырыла.

Хотя это меня не останавливает.

– Давай просто не будем...

Ашен закрывает мне рот ладонью.

– Замолчи... – его глаза перебегают между моими. В зрачках вспыхивают искры. Запах табака и чернил наполняет мои ноздри от его руки. – Ты хочешь создать связь со мной?

Он не убирает руку, поэтому я лишь после паузы киваю, слегка дрожа.

– Не потому что увлечена моментом? Ты действительно хочешь этого? Со мной?

Я снова киваю. Из глаз будто бегут слезы, но я сдерживаю их.

– Лу, – произносит он, и его лицо полностью преображается, когда мое имя слетает с его губ. Улыбка достигает глаз, морщинки лучами расходятся от уголков. Его кожа сияет в тусклом свете. Зрачки горят. Он выглядит... счастливым. Я понимаю, что никогда раньше не видела его по-настоящему счастливым.

Все складывается, как стянутая нить, которая превращает рваное полотно в вытканный узор.

Каждую улыбку, которую он пытался скрыть, каждый стыдливый взгляд, который отворачивал... Он никогда не думал, что заслуживает что-то подобное. Сколько бы он ни говорил о том, как сложно выбрать кого-то кроме него, или что процесс уже начался, он на самом деле не верил, что это случится. Он готов был провести всю свою бессмертную жизнь, тянуться к тому, что никогда не сможет удержать.