Текст книги "Сердце с горьким ядом (ЛП)"
Автор книги: Бринн Уивер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Слышу всплеск в пруду. Волны нарушают поверхность воды, плещутся о берег.
Встаю, прижимаю дневник к груди. Плед падает к босым ногам. Отступаю медленно, шаг за шагом. Не хочу запутаться в его складках.
Ноздри раздуваются, ловя каждый запах: роса на траве, кондиционер для белья на одежде, дым костра.
Но ничего, кроме огня и треска дров.
Но я знаю, что не одна. Знаю.
Крадусь к сараю, нажимаю на железную защелку. Тихий щелчок – единственный звук, кроме огня.
Закрываю глаза. Дышу ровно. Когда дверь скрипит на петлях, приподнимаю ручку, чтобы ослабить давление. Как только появляется просвет, проскальзываю внутрь и прикрываю дверь, оставив щель для наблюдения.
Вынимаю кинжал, прижимаюсь лицом к щели, вглядываюсь в темноту. И жду.
Слышу раньше, чем вижу. Шуршание чешуи по земле.
Блестящая змея выползает из пруда, скользя по траве. Язык ловит отблески огня. Она огромна, больше анаконды. И точно не из этого мира.
Наблюдаю, как змея приближается к костру. Замедляется у моего пледа. Черт, надо было бросить его в огонь.
Язык змеи двигается быстрее. Она поднимает голову, пробует запах. Шипит от удовольствия.
Голова опускается, скрытая пламенем костра. Но мне не нужно видеть, чтобы знать – она пойдет по моему следу прямо сюда.
Закрываю дверь очень тихо. Боль в пальцах меркнет перед страхом и желанием выжить.
Оглядываюсь. Ночное зрение уже не то, что до встречи с Семеном, но лучше, чем у людей. Вижу полки с инструментами, горшки, старый трактор посередине, башню из покрышек справа.
Бегу к покрышкам, кладу блокнот на пол, не выпуская кинжал, беру покрышку. Я ковыляю обратно к двери и прислоняю ее к деревянным доскам, чтобы создать подобие баррикады. Присматриваюсь к щели и вижу, что змея ползет ко мне.
Хватаю следующую покрышку, ставлю на первую. Дышу часто, сердце колотится, готовое вырваться из груди.
Задерживаю дыхание, смотрю на костер.
Змеи нет.
«Черт», – беззвучно шепчу.
Отступаю от двери. Глаза мечутся по сараю, как птица в клетке, не понимающая как выбраться.
На мгновение ничего не происходит.
Тьма.
Только стук сердца.
И затем – резкий хруст.
Тишину разрывает треск дерева. Змея врывается в сарай, разбрасывая инструменты. Останавливается, чтобы встретиться со мной взглядом, оскаливает клыки. Брызги яда летят в мою сторону.
Увидев меня, змея яростно рвется вперед. Ее черное тело извивается в проеме, голова опускается на пол. Глаза не отрываются от меня. Я отступаю, легкие горят. Смотрю на свой кинжал – он меньше одного ее клыка.
Смеюсь. Даже когда расставляю ноги, готовясь к бою. Даже когда пот заливает глаза. Даже когда клыки выдвигаются, а зрачки светятся красным. Смеюсь и смеюсь.
Мне не убежать, не перепрыгнуть это чудовище. Не спрятаться. Остается один вариант.
Смириться и высосать из него силы, драться как вампир.
...Поняли?..
...Высосать из него силы?..
Ладно, знаю. Но если бы вас месяц пытали, тоже бы свихнулись.
Смех затихает, когда змея наконец проскальзывает внутрь.
Мы замеряем на мгновение, которое длится вечность. И затем она атакует.
Змея бросается вперед. Я уворачиваюсь вправо, ее пасть щелкает в воздухе. Промах. Снова бросается, я качусь влево. Чувствую, как зверь злится, когда у него снова ничего не получается.
Вскакиваю, замечаю топорик среди разбросанных инструментов. Бегу к нему. Змея отбрасывает назад свое массивное тело, извиваясь и сворачиваясь, а ее голова следит за мной. Она шипит, и я чувствую поток воздуха из ее легких, когда она наносит удар. Я не оборачиваюсь, но чувствую, что она промахнулась. Гладкий край зуба скользит по моей босой пятке.
Падаю, скольжу по полу, хватаю топорик и с размаху вонзаю в тело змеи.
Она бешено бьется, шипит, брызгает ядом. Запах крови наполняет воздух.
Хвост в неистовой ярости хлещет меня по лицу и ломает полку. Я хватаюсь за оружие и прижимаюсь к стене в поисках укрытия. Вокруг меня разлетаются щепки и сломанные инструменты. Проскальзывая под пролом, я прижимаюсь к стене, направляясь к дальнему концу полки в передней части сарая. Я пригибаюсь в укрытии, пока змея мечется по полу.
Смотрю на зверя. Его голова находится рядом с трактором, и он шипит в темноту, впадая в ярость. Я высовываюсь, чтобы посмотреть на дыру над полкой. Возможно, я смогу это сделать.
Сжимая в руках кайкен и топор, я выбираюсь из укрытия. Последний взгляд на змею. Глубокий вдох. Затем я поднимаюсь.
Я едва успеваю забраться на полку, как комнату наполняет злобное шипение. Не оборачиваюсь, но понимаю, что змея меня заметила.
Змея хлещет меня хвостом и сбивает с полки. Я лечу по воздуху и приземляюсь в грязь в центре комнаты. Топор падает рядом с моей рукой, но мне удается удержать кинжал. Я переворачиваюсь на спину и пытаюсь уползти, но змея хватает меня за ногу своим телом.
Мои пальцы касаются деревянной рукояти топора. Массивная голова змеи скользит в мою сторону. Может, у чудовища и нет выражения лица, но я чувствую ярость. Жажду мести.
Она замахивается головой, чтобы убить меня.
Я яростным шипением наносит удар как раз в тот момент, когда мне удается ухватиться за рукоять топора. Я бросаю его в раскрытую пасть змеи. Тупой конец ударяет по одному из клыков и ломает его, как ветку. Топор не попадает в цель, как я надеялась, но сбивает змею с курса. Это на мгновение отвлекает ее.
Я приподнимаюсь, когда змея бросается на меня, ее траектория слегка нарушена. Корпус уходит в сторону. Голова змеи так близко, что можно пересчитать каждую чешуйку.
Мой кайкен вонзается в глаз змеи, нанося смертельный удар.
Обеими руками вцепляюсь в рукоять, пока голова зверя дрожит. Тело извивается, бьется в хаотичных рывках. На языке – вкус пыли и сладкого яда победы. В ноздрях – сера, кровь и что-то знакомое, заставляющее замереть на мгновение. Что-то похожее на...
Вспышка света ослепляет. Кровь хлещет на меня пульсирующими брызгами. На миг задумываюсь – не моя ли?
Тяжелая змеиная голова насажена на клинок, но тело, отсеченное чистым дымящимся ударом, продолжает извиваться в темноте, словно все еще охваченное яростью. Запах опаленной плоти заполняет ноздри.
Отрываю взгляд от змеиной головы, пронзенной моим клинком. Взгляд сталкивается с глазами демона, чьи зрачки пожирает черное пламя.
Ашен опускает меч, адское пламя которого сжигает тени между нами.
Самый смертоносный хищник вошел в комнату.
ГЛАВА 7
Пламя течет по клинку, отбрасывая блики на извивающееся змеиное тело. Свет снизу освещает Жнеца, погружая сарай в тень.
Я не могу пошевелиться. Красота Ашена одинаково ослепительна и ужасна. Его кожа сияет в отблесках меча. Короткие темные пряди спадают на лоб. У ног клубится дым. Глаза горят самым темным пламенем, впиваясь в меня, словно скручивающиеся ножи. Он сжимает челюсти, метается между моих глаз.
Сердце бьется так, будто хочет вырваться из груди. Молнии пронзают мозг, ударяя в череп.
Тот Самый Жнец-Мудак-Ублюдок. Если бы не он, мне бы не пришлось терпеть эту постоянную боль. Не пришлось бы выносить месяц пыток. Я бы не менялась – возможно, не умирала бы. У меня бы, сука, были ногти.
Для полного унижения – я вся в крови и внутренностях, а Жнец, как всегда, безупречен. Рукава его черной рубашки закатаны до локтей. Из-под расстегнутого ворота выглядывают края татуировок. Ни капли крови на идеальных черных брюках и начищенных ботинкам.
– Вампирша...
Я оскаливаю клыки в беззвучном шипении.
– Лу... – он делает осторожный шаг ко мне.
Я отползаю назад, пальцами все еще сжимая рукоять кинжала, на котором торчит отрубленная голова змеи. Резким движением швыряю ее в Ашена. Он уворачивается от летящего куска мяса, а я разочарованно хмурюсь. Заношу руку с кинжалом, угрожая бросить.
– Крыло Ангела, – его голос звучит напряженно. Я замираю, не выпуская клинок. – Ты уверена, что на лезвии нет яда?
Бросаю взгляд на кинжал. Хм. Возможно, он прав... хотя вряд ли он так рискнул. Скорее всего, очистил его, прежде чем вернуть мне. Но на всякий случай – не готова расстаться с ценным оружием. Он быстр, я могу промахнуться. И я нахрен не вернусь в Царство Теней.
Алый отблеск ярости в моих зрачках отражается в стали моего клинка. Перевожу взгляд на Ашена, сужаю глаза. Свет в них вспыхивает ярче, предупреждая. И пусть этот чертов умник попробует не понять мою сверхвыразительную физиономию, над которой мне надо поработать. Я берегу яд на кинжале не для его блага, а для своего.
«Как ты меня нашел?» – спрашиваю жестом.
– Я всегда найду тебя, вампирша.
В это обещание я почему-то верю. Ашен слегка наклоняется, будто готов шагнуть вперед. Я направляю острие кайкена в его сторону.
«Держись нахуй подальше», – произношу я, медленно, чтобы не осталось сомнений. «Ninmen Elsal», – выдыхаю, надеясь, что этот шепот, этот воздух из легких, станет призывом. Расплатой.
Ашен наклоняет голову. Он понимает древние слова, но не их смысл. Я оскаливаюсь, а он хмурит брови.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он.
Я моргаю, раздраженная, и указываю кончиком клинка на дергающееся тело змеи позади него.
«Убивала твоего питомца, тупица».
– Я велел тебе оставаться внутри.
«О чем ты вообще?» – беззвучно бросаю я, подкрепляя слова резкими жестами, которые могу сделать, не выпуская кайкен. Пусть он не понимает языка жестов, но суть уловит.
– Моя записка.
Как будто это что-то объясняет. Ярость взмывает до новых высот, когда Ашен окидывает меня взглядом: тонкая белая майка, прилипшая к телу от пота и змеиной крови, темно-синие шорты, оставляющие мало для воображения. Ноги в грязи, брызгах крови, синяках и порезах. Ашен снова встречает мой жесткий взгляд, и я вижу, как тонкая нить злости разжигает пламя в его глазах.
Я поднимаюсь с пола, пронзаю Жнеца своим самым свирепым взглядом. Мои руки дрожат от гнева.
«Ну что, Ашен?» – шепчу, наигранно улыбаясь, и мое дыхание клубится в холодном воздухе. «Разве не шедевр?»
По его лицу пробегает тень.
«Не нравится, что ты сделал со мной? Тогда пошел ты, Жнец».
– Твой дневник… – говорит он, замолкает и опускает взгляд, скользя по моему телу, потом на пол, осматривая пространство вокруг нас, замечая блокнот в пыли у колес. Ашен бросает на меня мрачный взгляд и подходит, чтобы поднять с пола дневник. – Где записка?
«Там, где ей место», – указываю кинжалом на дверь. «В огне».
– И что… все? Ты поверила моей сестре? Эмбер, которая угрожала тебе? Забрала Аглаопу? Привела Молпе в цепях и тащила ее душу по коридорам Дома Урбигу? Украла тебя из Мира Живых и спалила дом Эдии?
Я вижу тот самый момент, когда все цвета в глазах Ашена рушатся в бездну отчаянной тьмы. Пламя в его зрачках гаснет на мгновение, прежде чем он моргает. Так быстро, что я почти сомневаюсь, было ли это. Но как только его глаза снова открываются, огонь возвращается – неприступный жар, хранящий его тайны.
– Ты никогда не доверяла мне, да? В этом ты хотя бы была честна, – говорит Ашен, швыряя блокнот к моим ногам. Его челюсть напрягается. – А я тоже. Это была правда, Лу. Каждое слово.
Слышу, как его хватка сжимает рукоять меча. Мой взгляд скользит к этому движению, и я замечаю что-то новое: татуировки на его пальцах, черные буквы, обведенные мерцающим золотом. Вертикальные линии, шевроны, треугольники древнего языка, который мало кто из нас еще помнит. Шумерский язык. Это даты. Конкретно – два дня назад. Снова смотрю ему в глаза, хмурюсь, пока перебираю все возможные значения.
Мы стоим в тишине, которая длится будто пять тысяч лет, не отрывая взглядов друг от друга. Из-за змеи и этой напряженной встречи со Жнецом, стресс начинает разрушать мой хрупкий контроль над телом. Сердце бьется слишком громко в ушах. Пот стекает по позвоночнику. Хочу, чтобы он ушел, пока еще могу держаться.
«Ты попросил прощения. Как мило. Для меня это ничего не значит. А теперь исчезни нахрен», – шепчу, снова указывая на дверь.
Кожа горит, будто пленка огня над ледяной водой, невыносимое, невозможное противоречие ощущений. Сдерживаю желание прижать свободную руку к вискам, пока глаза покалывает. Не хочу казаться слабой. Но ладони уже немеют. Не чувствую пальцев ног. Левый глаз дергается. И Ашен все замечает.
– Что бы ты ни думала обо мне, тебе нужна моя помощь, – говорит он, голос все такой же тихий. Делает маленький шаг вперед, и я отступаю, неуверенно. – Я могу забрать тебя сейчас.
«Ты никуда меня не заберешь», – шепчу сквозь учащенное дыхание. Зрение плывет. Не свожу с Ашена глаз, будто он акула в бушующем море. Даже с отравленным клинком я не смогу его остановить.
Слезы от бессилия жгут глаза.
«Ninmen Elsal», – выдыхаю, сдерживая рыдания.
– Вампирша…
Ноги подкашиваются, падаю на одно колено, изо всех сил борюсь с онемением, ползущим вверх по икрам. Ашен делает еще шаг, и я запрокидываю голову. Прижимаю нож к своему горлу. Удивление вспыхивает в его глазах, когда взгляд падает на клинок.
«Я не вернусь», – беззвучно говорю, трясу головой. Хотела бы крикнуть это. Если это мои последние слова, они разорвут ночь. Расколют тьму пополам и выплеснут в мир последнюю вспышку яростного света.
Больше не пытаюсь скрыть отчаяние на лице. Слезы текут по щекам. Ашен переносит вес, готовясь к следующему шагу, но я вонзаю лезвие глубже. Чувствую запах крови. Не отвожу глаз от Жнеца, сильнее вдавливаю острие в плоть.
По его лицу вижу: Ашен очистил лезвие.
Здесь нет «Крыла Ангела». Какой же он мастер обмана. Но я больше не поверю в ложь.
«Ублюдок. Я знала. Здесь нет яда».
– Лу, опусти его.
«Возвращайся к Давине. Я никуда не пойду с тобой».
Искры вспыхивают в пламени его глаз.
– Боже, Лу. Я пытаюсь…
Треск.
Точечный свет разрывает время и материю. Молнии расползаются от центра, медленно, пожирая тьму сарая, оставляя за собой черноту – холодную, как сердце вселенной. Вдали мерцают звезды, кружатся галактики. Гравитация сжимает нас.
И из самой глубины тьмы выходит Эдия.
Ее глаза – омуты комет и звезд. Кожа, темная как полночь, светится, гудит от гнева.
– Ты дал мне обещание. Я сказала: верни ее невредимой, или я приду за тобой, – цедит Эдия, и ее голос сотрясает доски и сломанные инструменты вокруг. – Уходи, или я исполню свой долг, Жнец.
Смотрю на Ашена. Он неподвижен, как глыба гранита. Но где-то в глубине ярости, пылающей в его глазах, мне кажется, я вижу завихрение скорби.
– Я пытаюсь помочь ей, – говорит он, голос низкий, размеренный. Меч в руке, но пламя на лезвии и в глазах – не ярче свечи в холодной комнате.
– Ты и так достаточно помог.
Демон и ведьма замирают, словно каменные статуи. Я изо всех сил цепляюсь за сознание, переводя взгляд между ними. Уже знаю: Ашен не отступит. Но когда его взгляд впивается в мой и не отпускает, понимаю – он не нападет на нее. Даже если мог бы. Несмотря на силу Эдии, он все еще может убить ее. Но она может забрать его жизнь на время.
– Считаю до пяти, – говорит Эдия.
Ашен не отводит глаз от моих. Вижу, как пламя в его зрачках разгорается, но он не движется. Звезды за Эдией растягиваются, будто мы – гравитация, искривляющая их свет. Они становятся лезвиями созвездий в ночи. Их острия направлены на Ашена.
– Раз…
– Лу, я…
«Два» не звучит.
Есть только лучи света и кровь.
Ашен падает на колени, пронзенный двумя дюжинами осколков звезд.
Кинжал выпадает из моей руки. Слезы жгут щеки, когда его взгляд отрывается от моего. Он смотрит на кровь, текущую из тела. Поворачивается ко мне в последний раз.
И падает без движения.
«Ты сказала до пяти», – жестами показываю я Эдии, когда она подходит.
Она поднимает мой клинок и дневник, пока мы наблюдаем, как тело Ашена превращается в пепел.
– Он лгал, – говорит она, беря меня за руку и поднимая на ноги, хватая за плечо и направляя к черному полотну ночного неба, раскинувшемуся перед нами. – Я тоже.
ГЛАВА 8
Эдия опускает меня на диван в гостиной, кричит Эриксу и Коулу, а затем исчезает в вихре магии – черной пустоты и сверкающих звезд. Сверху доносятся торопливые шаги, зажигаются светильники, освещая лестницу. Коул появляется первым, щурясь от резкого света.
– Какого черта, Лу. Ты в порядке?
Я киваю и смотрю на Эрикса, который замирает в дверях, уставившись на меня. Черный портал клубится, и из тьмы выходит Эдия.
Громкий треск разрывает тишину – она бросает голову змеи на журнальный столик, разбивая стеклянную вставку.
– Что, во имя богини, это?
Еще один грохот раздается в углу комнаты. Будто кто-то уронил поднос с ножами. Мы поворачиваемся к Эриксу: он лежит без сознания на полу, крылья раскинуты по деревянным доскам.
– Он... он упал в обморок? – голос Эдии звучит одновременно раздраженно и недоверчиво.
Коул морщится, стискивая зубы, снимает плед с дивана и подходит, чтобы положить его на Эрикса, чей халат распахнут, открывая неприглядный вид на его яйца. Не то чтобы у яиц было много привлекательных сторон, если подумать... И если хотите знать мое мнение, то это не самые эстетичные части тела. Думаю, ангельские яйца – это лучшее, на что мы можем надеяться, и теперь я могу авторитетно заявить, что они ничем не лучше обычных яиц. Я ухмыляюсь при мысли о том, чтобы предложить высшим силам, правящим в Царстве Света, сделать яйца ангелов блестящими. И назвать это Сверкающими Шарами.
– Да... – говорит Коул. Его подозрительный взгляд в мою сторону отвлекает меня от этой мысли, прежде чем я успеваю слишком увлечься. Он поправляет голову Эрикса, чтобы тот не храпел. – У него фобия на кровь. Все в порядке.
– Я что-нибудь с этим сделаю, когда он очнется, – бормочет Эдия, хмурясь. Она указывает на столик. – Но сначала – это. Откуда оно здесь? Оно явно не из нашего мира.
Коул смотрит на отрубленную голову с одним глазом и раздвоенным языком, лежащую среди осколков.
– Его зовут Нингиш. Звали. Служебное создание Совета Царства Теней.
– Служебное? В каком смысле?
– Доставлял души, вершал правосудие... Развлекался убийствами. Но я никогда не слышал, чтобы он покидал Царство Теней. И у него есть близнец – белая змея по имени Зида.
Эрикс шевелится, и Эдия бросает Коулу тревожный взгляд, потом смотрит на меня.
– Близнец наверняка не обрадуется, что мы убили его брата.
– Скорее всего.
Эдия тяжело вздыхает и поворачивается ко мне, проводя пальцем по тонкой полоске крови на моей шее. Ее лицо спокойно, но во взгляде – настороженность.
– Расскажи, что произошло.
Я выдыхаю. Эдия переводит мои жесты для Коула, и я не упускаю деталей: как Нингиш выследил меня, как ворвался сквозь стену, каждый промах, каждую каплю яда. Между бровей Эдии залегает тревожная складка, когда мои жесты становятся медленнее, пока слова окончательно не застревают у меня в горле. Останавливаюсь на том мгновении, когда мой клинок пронзил глаз чудовища. Но Эдия не торопит меня. Она просто ждет, ее взгляд скользит к моей руке, которая непроизвольно тянется к кайкену, пальцы то сжимают, то разжимают рукоять. Когда я перевожу взгляд на Коула, а затем снова на нее, в ее глазах читается странная смесь – гордость и облегчение, будто она наконец-то может выдохнуть.
«Змея убила я. Ашен отрубил ей голову», – показываю я, наконец отпуская кинжал.
– Ты убила Нингиша в Мире Живых, но Ашен помешал ему возродиться, – говорит Коул.
Я задумываюсь. Он прав: голова здесь, пепла не было. Значит, Ашен добил его чем-то большим, чем просто адское пламя своего клинка. Либо так, либо на моем кинжале все еще оставалось достаточно «Крыла Ангела», чтобы совершить еще одно, последнее убийство.
«У Ашена были новые тату на костяшках. Дата – два дня назад. Что это значит?»
Коул хмурится, его взгляд скользит к моей шее, на которой я сама себе оставила рану.
– Совет создал армию. Ашена назначили Мастером Войны. Это знак его статуса.
По коже пробегает холод, но я фыркаю.
«Мастер Войны?»
Коул коротко кивает. По его серьезному выражению ясно – он не считает этот помпезный титул таким уж смешным.
– Это дает ему не только больше политической власти в Царстве Теней, но и физической силы. Он стал быстрее. Сильнее. А Эмбер... ее назначили в сам Совет.
«Бляяяять», – беззвучно растягиваю я. Никому от этого не станет лучше. «А кровь в термосе? Как ты ее достал?»
– Он отдал ее Имани. Сказал добавить специи и подогреть перед тем, как дать тебе.
– Имани? – переспрашивает Эдия, переводя взгляд между нами.
– Она владеет «Bit Akalum», клубом, где собираются все Жнецы, независимо от Дома. Не входит в Совет, но обладает влиянием... и интересами за пределами Царства Теней. Она помогала нам организовывать убежища вроде этого.
– А кинжал и блокнот?
– Тоже от Ашена.
– Если он передал все это... знал ли он о нашем плане побега?
Коул выдыхает тонкую струйку воздуха через сжатые губы.
– Если и знал, то ничего не сказал. Я почти не видел его после вашего пленения.
Эдия сохраняет невозмутимость, но в ее глазах на мгновение вспыхивает искра.
– Скорее всего, он догадывался. Но зачем так рисковать? Галл бы заметил, если бы Лу почувствовала себя лучше.
Ее слова пробуждают во мне темную мысль. Семен накормил меня перед взрывом в «The Maqlu». Он знал, что кровь понадобится, чтобы выжить. Может, Ашен действовал так же. Может, хотел, чтобы я стала оружием для Мастера Войны.
Эдия пристально смотрит на меня. Я откидываюсь на диван, пожимая плечами. Теперь, когда я высказала эту мысль, не хочу углубляться в то, что могло побудить Ашена отдать свою кровь или забрать мои вещи.
Может, он хотел помочь. Может, преследовал свои цели. Уже неважно. Факт остается фактом: он стоял на том помосте и не сказал ни слова в нашу защиту. Не опроверг обвинения Эмбер в том, что заманил меня сюда, ни в том, что выпустил этих проклятых гиен, ни в том, что привел меня к Семену. Из всего, что он сказал тогда, я запомнила лишь одно.
Давина.
Ашен наблюдал за происходящим... и прибрал власть к рукам.
Ублюдок. Как бы я хотела переиграть нашу встречу в сарае. Швырнула бы кайкен прямо ему в яйца.
– Он еще что-то сказал или сделал? – Коул сужает глаза, изучая мое лицо.
Только сейчас я замечаю красное свечение в своих зрачках. Кулак судорожно сжимает рукоять клинка, дрожа от ярости. Коул произносит мое имя, и я с усилием смягчаю выражение лица.
Кивнув ему, я обращаюсь к Эдии:
«Он спросил, что я там делаю. Сказал, что велел мне оставаться внутри – это не имело смысла. Потом упомянул записку».
– Записку? В дневнике? – ее взгляд переключается между мной и лежащим рядом блокнотом.
«Да. Там было лишь „Прости“. К нему была приклеена подвеска, которую ты мне дала».
– Ты уверена, что больше ничего?
«Не увидела».
– Может, он написал невидимыми чернилами. Где теперь записка?
Я скривлюсь в подобии улыбки, поднимая брови.
Эдия смотрит на меня с плоским раздражением. Слишком хорошо знает меня.
– Ты уничтожила ее, да?
Киваю.
– Дай угадаю. Смыла в унитаз? Наверное, заодно и насрала на нее, да?
Фыркаю. Черт. Жаль, не додумалась.
Мотаю головой.
– Сожгла?
Ухмыляюсь. Еще раз киваю.
Эдия вздыхает, устало глядя на Коула.
– Что бы там ни было, теперь ее нет. Нам нужно уходить как можно быстрее. Мы не знаем, как близко его портал или где прячется Зида. Даже если он помог нам – не факт, что бескорыстно.
– Согласен, – Коул протягивает руку. – Пойдем, Лу. Тебе стоит принять душ перед входом в Царство Света.
Я слабо улыбаюсь и вкладываю ладонь в его. Он поднимает меня, обнимает за плечи и смотрит на Эрикса. Ангел мирно спит под вязаным пледом.
– Можешь сделать так, чтобы это не повторялось? – кивает Коул в его сторону.
– Не волнуйся, – Эдия подмигивает. – Когда я закончу, он сможет стоять в комнате, заваленной отрубленными головами и даже красивыми глазками не моргнет.
– Слава богу, – бормочет Коул. Останавливается возле Эрикса, отпускает меня, чтобы нежно поцеловать ангела в щеку. Затем снова берет меня за плечо и ведет наверх.
В коридоре он оставляет меня у ванной, проверяет комнаты и возвращается с одеждой – простой белой рубашкой и джинсами. Передает их, но задерживается в дверях.
– Не знаю, утешит ли тебя это... Но я из царства любви. Я вижу, когда чувства настоящие. Ашен действительно заботился о тебе. Может, все еще заботится.
Мы замираем. Не только его слова, но и боль в его глазах – так контрастирующая с юными чертами – тяжелым комом оседает в груди. Мир будто смещается вокруг меня, но я не готова отпустить ни капли своей ярости. Я чувствую, будто он выбил меня из равновесия, и когда я пытаюсь восстановить опору, все вокруг выглядит уже не так, как прежде.
Но даже если весь мир перевернулся с ног на голову, я не готова расстаться ни с каплей этой жгучей измены и ярости, что пылают у меня в груди. Мой взгляд скользит вниз по собственному израненному телу, а затем впивается в Коула – алый, обжигающий, полный немого обвинения. Свободной рукой я провожу вдоль искалеченного торса. Указываю на горло, имитирую речь и резко трясу головой. Поднимаю дрожащие израненные пальцы. И с каждым этим безмолвным жестом в глазах поднимается прилив горьких слез.
Его сочувствующий взгляд почти добивает мое разбитое сердце. Он кладет руку на мою и слегка сжимает.
– Знаю, Лу. Он подвел тебя. Но я верю, что человек может совершать ужасное, не будучи ужасным. Я должен в это верить.
Коул наклоняется, целует меня в щеку, затем прячет руки в карманы и уходит по коридору.
Когда я закрываю дверь ванной, кажется, будто мир вращается вокруг, а я остаюсь на месте – неподвижная точка в водовороте событий.
ГЛАВА 9
Путешествовать с ангелом… унизительно.
Иначе и не скажешь.
Во-первых, это не совпадает с моими феминистскими чувствами. Слушайте, я не против, чтобы меня иногда спасали. Мне нравятся рыцарские поступки. Пример 1: когда Ашен отрубил Джесси кисти рук. Это было чертовски горячо, если честно. Я бы залезла на него прямо в той луже крови, если бы не голод и неподходящий момент. Но висеть на Эриксе, как детеныш коалы, пока он несет нас по небу, – так себе.
Во-вторых, я – вампир. Так что вы, наверное, уже подумали…
...Ну же, скажите это. Я подожду.
Держись покрепче, обезьянка2.
Ух. Вот и оно. Еще лет пятьдесят мне это будет мерещиться.
В-третьих, я не люблю высоту. Мне вполне комфортно управлять вертолетом, но это – чертова машина. А не я, пассажир, у которого теперь случаются припадки, и который прилип к потенциально сумасшедшему ангелу, регулярно теряющему сознание. Все это – не лучшее сочетание.
И наконец, Эрикс пахнет, как сладкая булочка с корицей. Наверное, звучит заманчиво, но, поверьте, когда твое лицо два часа подряд вжато в запах приторной корицы и кремовой глазури – очарование улетучивается. В результате мне стало нехорошо... чуть укачало... я сейчас...
Ага, вот оно. Я только что блеванула прямо вниз на лес. Кажется, я попала и в ни в чем не повинного кролика. Бедняжка. Прямо на его пушистую задницу.
– Твоя подруга Эдия – просто благословение, правда ведь? Если бы не ее заклинание, мы бы уже врезались в деревья. Единственное, что хуже крови, – это блевотина, – говорит Эрикс с веселым смехом. Меня это совершенно не успокаивает. Я стискиваю его крепче в своем коала-захвате, и он снова смеется. – Не бойся, я тебя не уроню. К тому же, мы почти на месте.
Всего несколько минут, и Эрикс замедляется, опуская нас на поляну у берега реки, в том месте, где она скапливается у Голубого Водопада. Солнце только начинает окрашивать облака розовыми и желтыми оттенками, предвещая рассвет.
Отхожу от Эрикса и оглядываюсь, вдыхая запах прохладной воды, падающей на камни и с шумом разбивающейся о гладь внизу. Здесь нет ветра, только пение птиц в тени и покой времени, еще не перешедшего из тьмы в свет. Лучшее время дня.
Я смотрю на Эрикса, который уже улыбается. Может, это от полета, или оттого, что я блеванула в последний раз за сегодня, но я чувствую, как мне становится легче, когда отвечаю ему такой же улыбкой.
– Пойдем, – говорит Эрикс, протягивая руку. Я беру ее, и он тянет нас к воде. – Солнце вот-вот покажется из-за горизонта. Сейчас лучшее время для путешествия.
Мы идем сквозь высокую траву, роса мочит одежду. Когда наши ступни касаются грубого песка на берегу, сердце начинает биться быстрее, в голове стучит сильнее. Я впервые осознаю, что никогда не беспокоилась о том, достойна ли я Царства Теней, хотя знала, что мне там не место. Мне не место и в Царстве Света, но, может, я немного боюсь быть там нежеланной. Мой свободный пропуск в обитель ангелов не ощущается как нечто заслуженное, хотя, наверное, технически это так.
Эрикс сжимает мою ладонь. Только тогда я понимаю, что вцепилась в его руку мертвой хваткой.
– Не бойся, Лу. Тебе понравится. Обещаю.
Я сосредотачиваюсь на водопаде впереди и глубоко вдыхаю, очищая мысли, прежде чем ступить в воду. Мы входим в водоем, направляясь к каскаду, и прохладная река поднимается по моему телу до самой груди. Ее успокаивающее прикосновение – облегчение для горячей кожи, и даже не осознавая, ныряю под рябь волн.
Когда всплываю, то вижу, как Эрикс плывет под водой, его острые крылья рассекают течение. Он появляется рядом со мной и улыбается, его кожа светится. Прежде чем он успевает стереть капли с глаз, я бью по поверхности, брызгая его в лицо. Его смех звенит вокруг.
– Сирена или ангел, делайте ставки! – кричит Эрикс и окунает меня с головой. Я ныряю глубже и тыкаю его пальцем в подмышку. Когда всплываю, он все еще смеется. Я скалюсь и бросаюсь на него, топя в ответ. И как только мне кажется, что я одержала верх, он швыряет меня в воздух, и я с размаху падаю обратно в воду, чуть не захлебнувшись от беззвучного смеха.
Мы плещемся, швыряем друг в друга фонтаны воды, хватаем друг друга за руки и ноги, пока щеки не начинают болеть от улыбок. Когда наконец замечаем, как рассвет бросает длинные тени сквозь деревья, мы наперегонки бросаемся к водопаду, хохоча и цепляясь за скалу, стараясь взобраться на выступ.
– Если тебе это понравилось, подожди, пока не увидишь, что нас ждет по ту сторону, – говорит Эрикс, встает и поднимает меня на ноги. Он смотрит на меня сверху вниз, и я улыбаюсь, осознавая, что это первый по-настоящему веселый момент за долгое время. И хоть он отвечает мне улыбкой, в его глазах я замечаю проблеск печали. Думаю, он понимает, насколько редкой для меня стала радость в Царстве Теней. Возможно, даже раньше.
Эрикс заходит под поток водопада и тянет меня за собой, прижимая к своей груди. Вокруг – запах корицы и сирени.
– Держись крепче, Лу. Сейчас начнется.
Крылья Эрикса складываются вокруг нас – сверкающие и смертоносные, острые и переливающиеся. Вода стекает по остриям его перьев. Я прикрываю глаза рукой и смотрю вверх, на струю воды, сияющую, как жидкое золото, словно теплота рассвета растворилась в потоке и наполнила его светом. У меня перехватывает дыхание, когда водопад начинает замедляться, и каждая капля застывает в воздухе. Я тянусь рукой и касаюсь золотой капельки, смеясь, когда она отлетает от моего пальца и сталкивается с другой каплей.
