Текст книги "Воскрешение"

Автор книги: Брайан Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Иди на хер, Крамер, – Скип плюнул в него кровью, перекатился по земле, а потом увидел перед собой приклад M-16 и отключился.

Пока Миччелли связывал Фрэнки запястья, она вскрикнула, когда первая птица спикировала вниз и ущипнула ее за волосы.

Джон Разноцветный выполз из машины и заскакал на месте, испуганно ухая.

– А с ним что? – спросил Миччелли, указав на бродягу большим пальцем, пока толкал Фрэнки в «Хамви».

Крамер навел на него оружие.

– Мест нет.

И открыл огонь. Джон Разноцветный заплясал на дороге, дергаясь всем телом, когда в него впивались пули. С его губ не сорвалось ни слова – лишь тихий вздох, – когда он упал на землю. На асфальте под ним сразу же собралась лужа крови.

Крамер сбил мертвую птицу, а потом прицелился в зомби, перелезавшего через ограждение, и разнес ему голову на куски. Затем они с Миччелли забросили в «Хамви» бесчувственное тело Скипа и закрыли за ним люк.

– А черная симпатичная, – заметил Миллер, ухмыльнувшись Фрэнки, когда они понеслись прочь. – Чур я первый.

Фрэнки закрыла глаза, и по ее телу пробежала дрожь. Она была в беде, это точно. Но она все еще была жива.

«Мы скоро все равно умрем», – говорил Джон Разноцветный.

«Я уж точно не умру. Я буду жить». Она задумалась, сможет ли сдержать свое слово…

***

Джон Разноцветный лежал, подергиваясь, на горячем асфальте. Птицы начали клевать его, но он этого не чувствовал. Они оторвали себе по куску его плоти и улетели. Затем его окружили остальные зомби и стали жадно лапать его тело.

– Я ошибся, – сказал он им и поднял перед ними свои окровавленные руки. Они потянулись к его пальцам. – Цвет смерти не черный. А красный. Мне не нравится красный.

Он увидел, как зомби отгрыз ему указательный палец, прокусив сразу и плоть, и кость, а потом у него в глазах перед глазами померкло.

– Красное. Все красное. Весь мир мертв.

Позже, когда его душа покинула тело и им овладела другая сущность, он понял, что был прав.

17

Дорогой Дэнни,

Не знаю, зачем это пишу, потому что даже когда я тебя найду, то не дам тебе это читать. Или, может быть, дам, когда ты подрастешь и сможешь понять. Наверное, я пишу просто, чтобы мне самому стало легче. Я все время о тебе думаю и что-то запоминаю.

Я скучаю по тебе, сын. Очень скучаю. Такое чувство, будто у меня что-то вырвали из груди и в ней осталась огромная дыра. Я ощущаю в себе эту дыру. И она болит. Я к этому ощущению привык. Я испытывал его каждый раз, когда отвозил тебя домой (то есть туда, где ты жил с мамой и Риком, – я не считал это твоим домом), и всякий раз, когда тебя не было рядом. Когда лето заканчивалось, я заходил в твою комнату, садился на кровать, смотрел на твои игрушки, книги, кассеты и знал, что они так там и пролежат, никому не нужные, пока ты не вернешься.

Иногда по ночам, пытаясь уснуть, я думал о тебе и вдруг терял способность дышать. Кэрри называла это паническими атаками, но дело было не в них. Я скучал по тебе постоянно и чувствовал себя опустошенным.

Сейчас еще хуже. Иногда я чувствую себя так же, как эти зомби. Произошло много плохого, Дэнни. Кэрри умерла и твоя сестричка тоже. Помнишь наших друзей Майка и Мелиссу? Они тоже умерли. Нашего дома больше нет, и я сомневаюсь, что мы когда-либо сможем туда вернуться. Жаль, я не додумался захватить что-то из твоих игрушек, когда уходил. Но когда я тебя найду, мы первым делом отправимся в магазин игрушек и в этот раз ты возьмешь там все, что захочешь. И нам не придется думать, смогу ли я это себе позволить. А потом мы найдем магазин комиксов, и там тоже возьмем все, что ты захочешь.

Мы отправимся туда, где безопасно и нет чудовищ.

Я иду к тебе, Дэнни, и мне нужно, чтобы ты продержался еще немного. Побудь сильным и смелым еще чуть-чуть. Папочка идет к тебе, и я знаю, ты это знаешь. Я знаю, ты сидишь на чердаке и ждешь меня.

Прости меня, Дэнни, что не мог всегда быть рядом. Я этого хотел, но не мог. Я никогда не говорил плохо о твоей маме и не хочу начинать сейчас, но надеюсь, ты понимаешь, почему меня не было, и все равно будешь меня любить. Сейчас тебе может быть тяжело, но когда-нибудь, я знаю, ты подрастешь и поймешь. Знаю, мама с Риком могли что-то тебе рассказывать, но ты умный мальчик и, я уверен, сам разберешься. И поймешь, почему меня не было рядом.

Но клянусь тебе, Дэнни, больше я никуда не денусь. Не будет больше ни судов, ни адвокатов. Я твой отец и я тебя люблю, поэтому, когда я тебя найду, то никогда больше не оставлю.

Я приду уже скоро, обещаю. Раньше доехать из Западной Виргинии в Нью-Джерси можно было за один день, но сейчас требуется чуть больше времени. У нас случились неприятности и произошло кое-что плохое. Я уже рассказал тебе про Кэрри и ребенка – их гибель почти сломала меня. Если бы не ты, Дэнни, точно бы сломала. Я бы уже сдался. Но я не сдался, потому что у меня есть ты. И я не подведу тебя снова.

У меня появился новый друг, его зовут преподобный Мартин. Думаю, он тебе понравится. Он хороший человек и говорит, ему не терпится с тобой познакомиться. Но у нас тут, как я уже сказал, случилось кое-что плохое, и мы задерживаемся. У нас было еще два друга – мужчина по имени Делмас и его сын Джейсон.

Мы думали взять их с собой, но теперь они не смогут с нами поехать.

Мы уже собираемся выезжать. Мартин сейчас спит, и я, как допишу, тоже немного посплю. По крайней мере, попытаюсь. Хотя я спать не хочу, даже часик, потому что это будет лишний час вдали от тебя. Но я устал, Дэнни, и ничего не могу поделать. Я очень устал.

Но когда проснусь – то все, хватит. Больше никаких задержек и накладок. Я иду, Дэнни. Папочка идет, а ты держись. Ты должен быть сильным. Я скоро буду, обещаю. И когда я приеду, то сразу обниму тебя крепко-крепко. И никогда не отпущу.

Люблю тебя, сын. Люблю больше бесконечности.

Папочка

18

Перед тем, как двинуться дальше, они похоронили Делмаса и Джейсона рядом с Бернис. Мартин произнес над их могилами молитву, а Джим с помощью досок из амбара и банки с краской соорудил два импровизированных надгробия.

– Наверное, это было не очень умно́, – заметил Джим. – Я имею в виду то, что пожилой человек с больной спиной и человек, которому недавно прострелили плечо, копали могилы. Не говоря уже о том, что мы на этом потеряли много времени.

– Мы поступили правильно, – ответил Мартин.

– Наверное… – Джим кивнул в ответ.

– Мы совершили много ужасных вещей, чтобы выжить. А мелочи вроде этой помогают нам сохранить в себе человечность.

Покинув ферму Кленденанов, оставив позади одинокие, печальные могилы хозяев, Джим и Мартин вернулись на трассу через лес. По пути им встретилось несколько зомби, и они уничтожили каждого из них. И священник, и строитель постепенно превращались в опытных стрелков.

– Практика ведет к совершенству, – пошутил Мартин.

Джим ничего не ответил. После самоубийства Джейсона Мартин заметил в поведении своего спутника перемену. Он стал тих и немногословен. Погрузился в себя.

Им пришлось идти от 64-й магистрали к тому месту, где она соединялась с 81-й, прежде чем они нашли подходящий транспорт. На это ушел еще один день, и Джим сильнее замкнулся в себе.

Когда они наконец нашли машину с ключами – старый серый «бьюик», – то были вынуждены пуститься в путь уже в темноте. Джим предпочел не включать фар, заявив, что иначе они станут маяком для всех тех тварей, что сейчас рыскали в ночи. Мартин нехотя с ним согласился.

К счастью, полосы на трассе были широкими и большей частью свободны, поэтому препятствий они не встречали.

Останавливаться, чтобы поспать, Джим отказался, и Мартин задремал на пассажирском сиденье, как только Джим пообещал ему, что разбудит, если почувствует усталость.

В машине было душно, и Джим опустил стекло, позволив прохладному ветру трепать его волосы. Ночь стояла тихая. Ни грузовиков, ни машин на встречной полосе. Ни светящихся остановок с придорожными кафе. Ни жужжания насекомых, ни гудков клаксонов, ни бормотания радио, ни гула самолетов.

Мертвая тишина. Мартин заворочался на своем сиденье.

– Спите-спите, – мягко проговорил Джим. – Вам нужен отдых.

– Нет, я все. – Мартин потянулся и широко зевнул. – Почему бы тебе не пустить меня за руль ненадолго? А сам отдохнешь?

– Я в порядке, Мартин. Честно говоря, мне сейчас лучше быть за рулем. Это отвлекает от мыслей.

– Джим, я знаю, сейчас все выглядит печально. Но ты должен доверять Господу.

Джим хмыкнул:

– Мартин, вы мой друг и я вас уважаю, но после всего, что мы видели, я не уверен, что до сих пор верю в Бога.

Мартин пристально смотрел на него.

– Ничего. Тебе не обязательно верить в Бога, Джим. Просто знай, что Он верит в тебя.

– Вы серьезно? Это же так избито.

– Избитая фраза – не значит лживая.

Джим покачал головой, и старик, тихо усмехнувшись, продолжил:

– Мы ведь уже далеко зашли, да? Не знаю, как ты, но я бы сказал, мы добились невероятного. Мы уже давно должны были погибнуть, Джим, но мы живы. Как мне кажется, Он помогает нам на протяжении всего пути.

– А мне кажется, Он только ставит нам преграды.

– Нет, это не Он. «Бог помогает тем, кто помогает себе сам», помнишь? Вот он и помогает нам выкручиваться из передряг.

– А как Он помог Делмасу и Джейсону? Как помог моей жене и ребенку? Если это так Бог нам помогает, Мартин, то не обессудь, но пошел Он тогда нахрен!

Мартин на минуту умолк.

– Знаешь, – проговорил он, – мне доводилось слышать, как молодые люди шутят об аде, не имея понятия, что говорят. «Мне плевать, если попаду в ад. Там же все классные люди, крутая будет гулянка». И когда я слышал эти слова, мне хотелось то ли смеяться, то ли плакать. Иисус описывал ад как вечный огонь, исполненный скрежета зубов. Это место очень реально, и там происходит все, что угодно, но только не развеселая гулянка.

– И?

– Я хочу сказать, когда дело касается Господа, нельзя бросаться такими словами, Джим. Бог – он средоточие любви, но и Бог мести из Ветхого Завета.

– Тогда это уже похоже на раздвоение личности.

Мартин сдался, поняв, что дальнейший спор ни к чему не приведет. В сердце его товарища скопилось слишком много горечи. Говорить о вере с тем, в ком ее не осталось, тяжело.

Мартин закрыл глаза, притворившись, будто уснул, а сам тихо молился о вере Джима – и о своей собственной.

***

Наконец изнеможение вынудило Джима пустить Мартина за руль. Перед самым рассветом уровень бензина приблизился к нулю, и Мартин разбудил его.

– Нам нужно поскорее найти новую машину.

– Я могу перекачать, если надо, – сказал Джим. – Я так делал в школе.

Они остановились недалеко от Вероны, что в штате Виргиния, приметив рядом с магистралью заброшенную молочную ферму. Путники свернули на съезд и немного проехали назад по пыльной однополосной грунтовой дороге. Но, не успев добраться до цели, они услышали страшную пронзительную какофонию – звуки доносились из амбара.

– Коровы? – спросил оторопевший Мартин.

– По-моему, да, – ответил Джим, – но вряд ли они еще живы.

Поблизости стояли трактор «Джон Дир», огромный комбайн, мини-фургон со знаком «Инвалид» и старый ржавый грузовик.

– Думаю, где-то здесь мы сможем набрать бензина, – сказал Джим. – Если он, конечно, остался в баках.

Выйдя из «бьюика», они осмотрелись, нет ли поблизости признаков живых мертвецов. Затем, удостоверившись в их отсутствии, прислушались к жутким звукам. Дикий вой странным образом манил людей и они медленно подошли к амбару. Не успели они подойти к дверям, как в нос ударил резкий запах и Мартин закашлялся. Выставив перед собой оружие, Джим толкнул дверь и подождал, пока та распахнется. Петли громко заскрипели.

Коровы стояли аккуратными рядами в стойлах. Причина их смерти была очевидна. У одних, без фермеров, которые бы их доили, взорвались набухшие вымя. Другие умерли от голода. Теперь они стояли и гнили, запертые в своих загонах. По их шкурам и в плоти ползали насекомые.

Мартин закашлялся и поспешил прикрыть нос тыльной стороной ладони. Затем, поморщившись, попятился из амбара и его вырвало прямо на сорняки, что росли у стены.

Джим медленно прошелся между рядами, методично отстреливая коров и делая паузы только для того, чтобы перезарядить ружье. Закончив свою страшную работу, он тоже вышел на улицу. В ушах у него звенело, а глаза от оружейного дыма налились кровью.

– Давайте осмотрим дом. Поищем ключи от того грузовика или фургона.

– Может, нам лучше просто откачать бензина и убраться отсюда подобру-поздорову, – сказал Мартин, вытирая с губ желчь, но Джим уже пошел к дому.

Простучав ботинками по деревянным ступенькам, они приблизились к входной двери. Сбоку крыльца был установлен пандус для инвалидных колясок. Мартин вспомнил знак «инвалид», который заметил на фургоне.

Джим дернул за ручку – не заперто. Дверь со скрипом открылась, и они ступили внутрь. Джим щелкнул выключателем, но без толку.

– Здесь света тоже нет.

Они очутились в опрятной, симпатичной гостиной. Всё здесь покрывал слой пыли, но в целом дом выглядел нетронутым. Справа находился коридор, который вел на кухню, а слева – открытый проем, завешенный белыми кружевными занавесками. На второй этаж вела лестница, к перилам крепился моторный подъемник – он остановился на середине пролета, и Мартин предположил, что площадка застряла там, когда отключилось электричество.

– Эге-гей, – прокричал Джим, – есть кто?

– Перестань, – шепнул Мартин. – Что на тебя нашло?

Джим будто и не замечал тихих возражений пастора.

– Выходите. У нас для вас кое-что есть!

Ответом была лишь тишина. Джим принялся рыскать по полкам и столам, ища ключи. А повернулся к Мартину.

– Посмотрите, на кухне и в той боковой комнате, нет ли там ключей от фургона. Я буду искать наверху. Только осторожно.

Мартин, сглотнул комок, кивнул и прокрался по коридору, выставив перед собой винтовку и положив пораженный артритом палец на спусковой крючок.

На кухне все вещи также оказались покрыты толстым слоем пыли. В белых буфетах стояли фарфоровые тарелки и было разложено столовое серебро. Из холодильника доносился тошнотворно-сладкий запах гниющей еды, и Мартин заметил, что вокруг шва его дверцы тянулись тонкие нити белой пушистой плесени. Но желания заглядывать внутрь у него не возникло. У задней двери находилась вешалка, где на петлях висели дождевик и фланелевая куртка. Он проверил карманы, но те оказались пусты.

Сверху раздались шаги Джима, который обшаривал комнаты второго этажа, и Мартин вздрогнул от неожиданности. Затем он вернулся в холл, пересек гостиную и дулом пистолета раздвинул кружевные занавески.

Спальню окутывала темнота. Шторы на окнах были задернуты, и Мартин остановился, чтобы дать привыкнуть глазам. А спустя мгновение начал различать находившиеся в комнате предметы: кровать, шкаф, тумбочку… Дверь в глубине спальни была чуть приоткрыта – за ней виднелся туалет. Рядом вырисовывались очертания инвалидного кресла.

– Наверху ничего, – прокричал Джим со второго этажа.

Держа ружье на сгибе руки, Мартин обшарил тумбочку, сбросив на пол баночки с лекарствами и монеты. Затем его пальцы сомкнулись на связке ключей.

– Эй, Джим! Кажется, я нашел!

Он втянул носом воздух. С кухни воняло сильнее, чем ему показалось сначала. Теперь запах чувствовался везде. Он снова услышал шаги Джима – тот возвращался к лестнице.

Мартин повернулся, собираясь уходить, когда из туалета донесся электронный гул. Открылась дверь, и Мартин, вскинув ружье, увидел, как моторная инвалидная коляска резко вылетела из туалета и устремилась к нему. Сидевший в ней зомби улыбался беззубым ртом, показывая сморщенные белые десны, и размахивая перед собой одноразовой бритвой.

– Я, конечно, без зубов, но тебя, я вижу, все-таки можно пожевать, – пуская слюни, проговорил он. – Придется только сперва порезать на кусочки.

Мартин нажал на спусковой крючок, и ружье громыхнуло, пробив дыру у зомби в груди. Но коляска не остановилась – она летела прямо на старика. Он выстрелил еще раз – твари оторвало кусок шеи. Пока он вынимал гильзы, зомби врезался в него, отбросив назад. У Мартина щелкнули зубы, когда он ударился головой о пол, во рту появился привкус крови.

Зомби при ударе вылетел из кресла. Упав прямо на Мартина, тварь захихикала. Старик ощутил зловонное дыхание у себя на лице и завопил. Затем, услышав крик Джима, попытался сбросить с себя тварь. Та заизвивалась в его хватке, будто змея, и лизнула ему щеку своим отвратительным шершавым языком.

Сжав кулак, Мартин ударил тварь по лицу. Мерзкая беззубая пасть сомкнулась вокруг костяшек его пальцев и стала жевать руку. Затем тварь ударила священника бритвой по лицу, вонзив в щеку и яростно надавив. Мартин почувствовал, как тупое лезвие царапает кожу, и снова завопил.

Обхватив скользкой рукой горло старика, тварь выдернула лезвие и лизнула его.

– Мм... Вкусненько. Хотя и маловато. Это может немного затянуться.

Зомби снова полоснул свою жертву, а потом вдруг Мартин почувствовал, как ему стало легче, пальцы, сжимавшие горло, исчезли.

Ухватив зомби за жесткие волосы, Джим швырнул тварь о стену. А затем, не успел мертвец и шевельнуться, развернул в руках ружье и, ухватившись за ствол, ударил прикладом по лицу.

Нос зомби расплющился, кость вонзилась прямо в мозг, и Джим приложил нежить еще раз. Когда он нанес третий удар, послышался влажный треск и у зомби раскололся череп.

После чего, отбросив ружье на кровать, Джим схватил инвалидную коляску, с усилием оторвал ее от пола и обрушил на изуродованные останки. А затем еще раз и еще.

– Джим, он мертв! – Мартин вытер кровоточащую щеку уголком покрывала.

Джим встал над тварью, восстанавливая дыхание.

– Спасибо, – поблагодарил Мартин, после чего, испустив стон, поднялся с пола.

– Иисусе, ну он вас и порезал. Вы в порядке?

– Да, пожалуй. – Мартин нащупал у себя на затылке шишку, но крови не было. Сплюнув на пол, он увидел красное пятнышко. Второй плевок оказался розовым, третий – снова прозрачным. – Хорошо хоть бедро не сломал.

– Вы нашли ключи от фургона?

– Да, но я их выронил, когда эта тварь на меня бросилась. – Мартин ощупал пол вокруг себя. – А… вот они.

– Осмотрите туалет. Может, найдете что-то дезинфицирующее для вашей щеки и кусок марли.

Мартин так и сделал и вскоре уже промывал рану дезинфицирующим средством. Затем выдавил бо́льшую часть мази, найденной в аптечке, на щеку и наложил марлевую повязку.

– Швов, думаю, не понадобится, – сообщил он Джиму, – но таким красивым, как прежде, мне уже не быть.

Джим ухмыльнулся. Это была первая его улыбка, что заметил Мартин после гибели Делмаса и Джейсона. Но она исчезла так же быстро, как появилась.

– Идемте, – коротко бросил Джим.

***

Вскоре после рассвета они наткнулись на караван выживших, которые направлялись на юг. Разношерстная группа путешествовала на жилом фургоне, нескольких машинах и, судя по виду, усовершенствованном самосвале. Увидев друг друга, люди остановились, опасливо присматриваясь через поросшую кустарником разделительную полосу.

Потом наконец из главного фургона вышел мужчина. Через плечо у него висела AR-15 – гражданская версия M-16. Ладони он при этом выставил перед собой в осторожном приветствии. Джим и Мартин выбрались из фургона и сделали то же самое.

– Выглядит знакомо, – прошептал Мартин, когда они немного приблизились. – Это какая-то знаменитость?

Джим подумал о том же. Мужчина был атлетического телосложения и выглядел узнаваемо. Его лицо было из тех, что, по определению Кэрри, обладало «мужской красотой» – так же, как и у самого Джима.

– Приветствую, – проговорил мужчина. – Может быть, вы, ребята, хотите чем-нибудь обменяться?

– Может быть, – пожал плечами Джим. – А что у вас есть?

– Есть свежие овощи, – с гордостью заявил мужчина. – Мы позавчера нашли теплицу.

От одной мысли об овощах у Джима и Мартина потекли слюнки. Они не ели с тех пор, как покинули дом Кленденанов.

– Можем обменять их на оружие и патроны, – предложил Джим. – А может быть, и кое на какую информацию.

Мужчина рассмеялся.

– Что ж, тогда, джентльмены, позвольте мне пригласить вас на обед.

– У нас мало времени, – сказал Джим.

– У нас тоже, – ответил мужчина. – Но мы могли бы по-быстрому перекусить.

Они прошли к задней части самосвала, и Джим вздрогнул, когда заметил две фигуры, сидевшие наверху, – мальчика и женщину, которые держали их с Мартином на мушке. Но они тут же расслабились и опустили оружие – Джим последовал их примеру.

Самосвал у них был хорошо укрепленный. Некогда открытый верх теперь закрывала крыша, сделанная из металлических листов, благодаря которой машина превратилась в некое подобие жилого фургона. Мужчина провел их внутрь, и они увидели там группу людей всех возрастов и рас.

– Я Глен Клингер, – представился мужчина.

– Джим Тёрмонд. – Они пожали руки. – А это преподобный Мартин.

– Рад знакомству, – ответил Клингер и представил остальных девятерых человек, сидевших в самосвале.

– Послушайте, – проговорил Мартин, – а вы случайно не тот сёрфер из шоу «Экстрим-спорт»?

Клингер застенчиво улыбнулся.

– Я. Боюсь, вы меня раскусили.

Джим изумленно повернулся к Мартину.

– Вы смотрели «Экстрим-спорт»?

– Мне когда-то это нравилось, – усмехнулся священник. – И этот парень был там знаменитостью!

– Ну, – проговорил Клингер, – не знаю, насколько уж знаменитостью. В сёрфинговых кругах – может быть. Но не более.

Они обменяли оружие и патроны на спелые помидоры, огурцы и арбузы.

– Куда вы едете? – спросил Джим.

– Да хоть куда. – Клингер неловко пожал плечами. – У нас нет особого плана. Туда, где лучше, чем там, где мы уже были. Туда, где есть жизнь. Я был в Буффало, занимался кое-какой благотворительностью, когда все началось. Я бы полетел назад в Калифорнию, но к тому времени, как я это решил, Нацсовет по безопасности на транспорте отменил все рейсы из-за того пилота, у которого в воздухе случился сердечный приступ.

– Я о таком не слышал, – проговорил Джим. – До Западной Виргинии новости доходили нерегулярно. Что случилось?

– Он умер во время полета где-то над Аризоной. У них, наверное, есть специальный протокол для таких случаев, но реанимировать его не удалось. Второй пилот взял управление на себя, а потом мертвый капитан ожил и напал на него. Самолет разбился и упал в центре Финикса. Потом все эти события восстановили по сообщениям диспетчеру и черным ящикам. И, конечно, пока все выяснилось, проблемы в мире росли как снежный ком. А вы что, ребята? Куда едете?

– В Нью-Джерси.

– Джерси? – Клингер усмехнулся. – Это самоубийство, дружище. Проще уж сдаться зомбакам прямо сейчас. Все, что ближе к Нью-Йорку, сплошь занято мертвецами.

– Вы там были?

– Нет, но слышали. Мы ехали из Буффало и по пути подбирали выживших. Судя по их словам, там нехорошо. Нью-Йорк, Филли, Вашингтон, частично Питтсбург и Балтимор – совсем плохо. Там жило много людей, и они остались там после смерти. Причем не только зомби.

– Что вы имеете в виду? – спросил Мартин.

– Там сейчас творится всякая дичь. Бандиты, скинхеды, боевики, какие-то военные психи творят все, что им заблагорассудится. Черт, мы слышали даже, то ли армия, то ли еще кто пытается захватить юг и центр Пенсильвании. Правительства больше нет, понимаете? Нет власти. Каждый предоставлен сам себе. Вам лучше уезжать туда, откуда приехали. Или ехать с нами, если хотите. Нам бы помощь не помешала. В группе, вроде нашей, у вас, по крайней мере, есть шанс. Что скажете?

– Спасибо за предложение, – ответил Джим, – но в Нью-Джерси есть кое-кто, чей единственный шанс – дождаться нас. Поэтому нам уже нужно ехать. Спасибо за еду.

– Это верная смерть.

– Да ну? – мрачно усмехнулся Джим.

Мартин не сказал ничего.

***

Они ехали в тишине, жадно поедая арбуз, лежавший на сиденье посередине, и сплевывая косточки в окно. В какой-то момент птица спикировала вниз, и Джим подумал, что она летит за косточкой, но потом заметил, что у нее не было лап и она летела прямо к открытому окну. Он прибавил газу, и они быстро оторвались от преследовавшей их твари.

– Есть во всем этом один плюс, – проговорил Мартин.

– И какой же?

– Сбитых животных поубавилось. Трупики на дорогах теперь встают и уходят.

Джим рассмеялся, и звук его смеха принес Мартину облегчение. Этот смех, вместе с улыбкой на молочной ферме, служили сигналами того, что его друг начинал выходить из того мрачного состояния, в которое впал после самоубийства Джейсона. Однако Мартин заметил, что, хоть смех и был искренним, взгляд Джима оставался мрачным.

***

Спустя час, когда они въезжали в Мэриленд, Джим заметил впереди группу мотоциклов.

– Они мирные? – спросил Мартин. – Или правильнее спросить: они живые или мертвые?

– Сейчас выясним, – ответил Джим и вдавил педаль газа.

Фургон ускорился – впереди ехало шесть фигур. Последний байкер обернулся – он был без шлема и голый по пояс. На груди и спине почти не осталось кожи и виднелись ребра и ободранные мышцы. Глаза были скрыты под криво сидящими зеркальными очками.

Джим скорчил гримасу.

– Как по мне, они все мертвы.

– Значит, не мирные, – вздохнул Мартин.

Мотоциклы занимали обе полосы, и Джим решительно двигался прямо на них, держа курс по разделительной линии.

Мартин взялся за дробовик и высунулся из окна. Он выстрелил – попал зомби в обнаженную грудь.

– В голову, Мартин! Стреляйте в голову!

– Я целюсь! На ходу это не так просто!

Второй зомби сунул руку в карман кожаной куртки и вытащил небольшой пистолет – это был «ругер». Раздался треск, и в пассажирское сиденье фургона врезалась пуля.

– Они по нам стреляют! – Мартин нырнул обратно в фургон.

Он выбросил гильзу и, высунувшись из мчащегося фургона, выстрелил еще раз. На этот раз у зомби слетели солнечные очки, а вместе с ними и голова. Мотоцикл упал, врезавшись во вторую тварь и отправив обоих к аварийной полосе.

Зомби, у которого был пистолет, выстрелил еще раз – в лобовом стекле появилась маленькая дыра.

– Черт! – воскликнул Джим. – Держитесь!

Он свернул на правую полосу, ту, по которой мчался стрелявший. Остальные зомби уже сбрасывали скорость, пропуская фургон вперед. Стрелок прицелился через плечо – снова в лобовое стекло.

– Приготовьтесь! – Джим увел фургон на обочину.

Зомби недоуменно повернулся, махнув пистолетом в сторону Джима.

– Сейчас!

Джим, насколько мог, вжался в спинку сиденья, и Мартин вытянулся в его сторону, высунув дробовик в водительское окно. Выстрел снес тварь с мотоцикла, и Джим, вильнув, чтобы в него не врезаться, вернулся на трассу.

Заднее окно взорвалось, забрызгав осколками весь салон.

– Пригнитесь, – приказал Джим, и Мартин сполз под сиденье. Сам Джим втянул голову в плечи и вдавил в пол педаль газа.

– Долбаный четырехцилиндровый! Ну почему мы не могли угнать старую добрую восьмерку?

Сзади фургон окатило еще одним залпом. Мартин поморщился, ожидая, когда все успокоится, а потом выскочил над сиденьем и выстрелил в ответ. Зомби съехали в сторону, и фургон промчался вперед мимо них.

– Я пустой, – сообщил Мартин. – Сможешь выиграть минутку?

– Садитесь за руль.

– Не думаю.

– Тогда перезаряжайтесь, только быстро!

Джим погнал вперед, отрываясь от зомби, а затем в последний момент пересек поросшую травой разделительную полосу и выскочил на встречную полосу, направившись к съезду. Мотоциклисты пронеслись мимо, отчаянно стреляя. Фургон свернул с трассы и умчался прочь.

– Мы оторвались? – спросил Джим.

– Пожалуй, – выдохнул Мартин, высматривая, нет ли погони. – По крайней мере, я их не вижу.

– Тогда проедем немного по 81-й на всякий случай.

– А где мы?

Джим задумался, пытаясь припомнить поездки с Дэнни по этим местам.

– Если я правильно помню, по этой дороге мы въедем в Пенсильванию и попадем в Геттисберг через 30-ю трассу. А там вернемся на 81-ю, либо добравшись до Чемберсберга, либо проехав через Йорк по 83-й до Гаррисберга. В любом случае в Гаррисберге надо будет перестроиться на 78-ю, и она выведет нас в Нью-Джерси.

– И сколько времени нужно, по-твоему?

– Часов шесть-семь, – ответил Джим. – Или чуть больше, если встанем отлить или опять наткнемся на этих тварей. Если нет, то на месте будем к вечеру.