Текст книги "Великая Отечественная на Черном море. часть 2 (СИ)"

Автор книги: Борис Никольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 47 страниц)

К вечеру, подтянув из резерва не менее батальона, враг при поддержке нескольких штурмовых орудий снова перешел в атаку и к исходу дня вплотную подошел к форту, готовясь взорвать ворота. Немецкие саперы находились во рву, в мертвой зоне, не простреливаемой из бойниц. Но командир опорного пункта послал нескольких бойцов на крышу форта, и они забросали противника ручными гранатами. Бой шел весь день, сам Евсевьев был ранен, были ранены или убиты многие защитники укрепления. В ночь на 24-е июня командованием СОР было дано разрешение частям Северной стороны покинуть опорные пункты, однако, плавсредств для эвакуации выделено не было. Переправлялись из всех опорных пунктов вплавь. Из 127 защитников форта Константиновский после переправы в живых осталось сорок три человека. При восстановительных работах в районе форта были найдены останки двадцати трех бойцов. Останки остальных защитников периодически находят в процессе земляных работ в районе нынешнего музея ВМСУ. При последнем ремонте Михайловского форта в одном из засыпанных помещений нашли останки семнадцати бойцов, однако, большинство защитников опорных пунктов по сей день считаются без вести пропавшими. Весь день шли бои и правее – в районе Сухарной балки, где также сражался небольшой гарнизон, поддерживаемый подразделениями 138-й бригады и 345-й дивизии.

В первом секторе 782 полк 388-й дивизии и 9-я бригада морской пехоты весь день вели бой за высоту с 4-м турецким редутом, но вернуть ее не удалось. Вообще данные о событиях 19-23 июня крайне противоречивы, у большинства авторов, описывавших события тех дней, нет четкого представления о местности, где происходили те или иные бои. Так Г.И. Ванеев пишет: «Усиленные танками и самолетами войска противника перешли под прикрытием артогня в наступление против 25-й стрелковой дивизии и батальонов 8-й бригады морской пехоты, защищавших рубеж Мартыновский овраг – Мартыновская балка».

На самом деле 8-я бригада морпехоты оборонялась правее, на горе Читаретир, а рубеж от обрыва в долину Кара-Коба до верховий Мартынова оврага занимали бойцы 3-го полка морской пехоты.

Противник действительно атаковал рубеж по Мартынову оврагу, занятый остатками 25-й дивизии, но в лес, прикрывавший правый фланг обороны, противник входить побоялся. Наиболее ожесточенным атакам подверглись подразделения 31-го и 54-го полков 25-й дивизии, а также в районе балок Трензина и Графская – оставшиеся части 345-й стрелковой дивизии и 138-й стрелковой бригады. Несмотря на превосходство врага все его атаки были отбиты. Тем не менее, противник почти прорвался к устью оврага и был остановлен огнем артиллерийского дота № 13. Контратакой чапаевцев противник был отброшен.

Чтобы предотвратить прорыв противника в полосе первого и второго секторов обороны генерал-майор И.Е. Петров решает в ночь на 24 июня перегруппировать и частично переформировать части. Он возлагает оборону первого сектора на 109-ю и 388-ю стрелковые дивизии. Два батальона 9-й бригады морской пехоты остаются в поддержке 3-го дивизиона дотов. Остатки 386-й дивизии, 7-й бригады морской пехоты поддерживались 2-м дивизионом дотов. 25-я стрелковая дивизия, 8-я бригада морской пехоты, 3-й полк морской пехоты поддерживались огнем 1-го дивизиона дотов.

Вновь созданный четвертый сектор (от ст. Инкерман до Павловского мыска) заняли 138-я стрелковая бригада, сводный полк (300 человек), созданный из остатков частей 95-й стрелковой дивизии, вновь сформированные части 79-й морской стрелковой бригады (187 человек), 2-го Перекопского полка (120 человек), сводного полка 345-й стрелковой дивизии (1543 человека). В поддержку участка обороны был выделен бронепоезд «Железняков. Задача сектора – не допустить высадку десанта с Северной стороны и прорыва противника вдоль Симферопольского шоссе.

Из воспоминаний генерала Жидилова: «23 июня нам приказывают отойти с Федюхиных высот на Сапун-гору. В центре нашего участка находится теперь Ялтинское шоссе, спускающееся серпантинной лентой вниз. Пятый батальон занял позицию левее дороги, четвертый – правее, первый – во втором эшелоне на склоне горы. Соседями с флангов у нас части 386-й стрелковой дивизии полковника Кутейникова (Скутельника – Б.Н.) и 9-й бригады морской пехоты».

Штаб 7-й бригады расположился в бывшем КП 1-й батареи 3-го дивизиона дотов, который располагался на склоне Сапун-горы.

На событиях, происходивших в районе Сухарной и Маячной балок, хотелось бы остановиться подробнее. На Северной стороне у советских войск оставался последний плацдарм. Это участок арсенала в Маячной и Сухарной балках. События в этом районе развивались следующим образом.

В ночь на 23 июня полковник Донец и заместитель начальника политотдела тыла батальонный комиссар В.А. Карасев переправились на катере в Сухарную балку для выполнения специального задания. По утверждению П.А. Моргунова именно Донец был уполномочен командованием принять решение по взрыву штолен с боезапасом.

Как пишет П.А. Моргунов: «Он (Донец) доложил, что получил задание командования тыла переправиться в Сухарную балку, организовать и проверить подрыв всех складов с боезапасом и другими взрывчатыми веществами. Я предупредил его, что сегодня части с Северной стороны, кроме Сухарной балки, отводятся и вернуться можно будет только ночью на шлюпке. Донец был также предупрежден, что враг может в любой момент прорваться к складам. В это время на подступах к штольням обеих балок шли ожесточенные бои, в которых защитники складов с большим трудом сдерживали врага».

Этот разговор между П.А. Моргуновым и Е.П. Донцом мог происходить только в ночь с 22-го на 23-е, т.к. полковник Донец в 3 утра был уже на территории Сухарной балки. Войска же были отведены в ночь на 24-е. В этой ситуации отсчет времени шел уже не сутками, а часами. П.А. Моргунов сам указывает дату: «В ночь на 24 июня по решению командования остатки 345-й стрелковой дивизии и 138-й стрелковой бригады отводились из района южнее ст. Мекензиевы Горы, где они прикрывали район от Сухарной до Графской балки, на южный берег Северной бухты, вследствие чего, задача прикрытия входов в балки и к складам ложилась теперь полностью на небольшие гарнизоны этих складов».

В связи с этим возникает вопрос: почему наши части поспешно отошли, оставив в Маячной и Сухарной балках лишь два маленьких гарнизона? Объяснение дается простое: «Разрешение на взрыв штолен было получено еще 24 июня, но в связи с тем, что не успели заминировать все штольни, было принято решение продержаться еще одни сутки, до утра 26-го июня». Все это конечно хорошо, но...

Склады в Маячной и Сухарной балках, так же как и все объекты севастопольской обороны (вплоть до дотов) были заминированы еще в марте 1942 г., о чем имеется официальный доклад. По версии наших историков штольни разминировали, опасаясь диверсии. Но документов, подтверждающих данный факт, пока найти не удалось. Даже если так, то на минирование 10 штолен в Инкермане специалистам понадобилось всего 8 часов. Е.П. Донец прибыл в Сухарную балку рано утром 23-го, т.е. до раннего утра 25-го у него было двое суток. Времени более чем достаточно.

24-го июня после отхода наших частей из двух старых земляных укреплений («форт Урал» и «форт Донец»), прикрывавших подходы к арсеналу, ситуация осложнилась: «...противнику ввиду значительного превосходства в силах и средствах удалось выйти к бухте и разъединить силы обороняющихся, находившиеся в Маячной и Сухарной балках». Но основной бой развернулся с другой стороны – севернее восточных внутренних ворот, противник прорывался со стороны бухты Голландия. С этой стороны подходы к складам прикрывали только 4 дота, которые занимали бойцы Местного стрелкового полка. Часть защитников закрепились в двухэтажном здании управления арсенала, превращенного обороняющимися в опорный пункт. Часть обороняющихся заняли позиции у ворот со стороны Маячной балки.

Из книги немецкого главнокомандующего Э. фон Манштейна: «Особенно трудным оказалось выбить противника из его последних укрытий на северном берегу бухты. Для размещения боеприпасов и резервов Советы устроили в отвесных стенах скал глубокие штольни с бронированными воротами, которые были оборудованы для обороны. Их гарнизоны, находившиеся под властью своих комиссаров, не думали о сдаче».

По вопросу обороны Сухарной и Маячной балок вроде бы все ясно, но при внимательном изучении документов возникает много вопросов и нестыковок, поэтому опять обратимся к воспоминаниям: «...нас переправили на трех грузовиках к арсеналу на Северной стороне. Мы приехали ночью 20 июня. Железные ворота одного тоннеля были открыты, и краснофлотцы вытаскивали из них темные ящики со снарядами. На причале уже лежал штабель снарядных ящиков. Кроме нас прибыли красноармейцы и командиры из других частей. Грузили машины быстро, но в пять утра начало светать. Машины успели сделать три ходки. Четвертой должны были забрать нас, но машина не пришла. Мы хотели повалиться спать тут же в штольне, но главстаршина выгнал нас на солнце. Машина пришла только ночью, привезла по буханке хлеба и по банке консервов на двоих. Воды не привезли, зато выдали по бутылке вина на каждого. Было приказано оставаться в штольнях. В нашей штольне лежали 45-мм снаряды, их штабеля громоздились в пять-шесть рядов вдоль стен. Рядом с нами работала пехота, загружая 76-мм снаряды. На следующий день машина за нами не пришла. После вина жутко хотелось пить. Кто-то из краснофлотцев предложил консерву. Я сказал, что есть не хочу, хочу пить. Моряк усмехнулся «Эх, пехота...» и финкой пробил банку. В банке оказалась вода...

В ту ночь прибыл полковник из тыла флота и приказал: «Вы остаетесь здесь для погрузки боезапаса, в вашей части об этом знают». Два или три дня грузили снаряды на шлюпки, катера, плоты. Ящики были и флотские, серые и армейские, зеленые. Большие, маленькие, но все тяжелые. Под конец так вымотались, что даже небольшие ящики таскали вдвоем, не хватало сил. Харч давали сытный, но воды было мало, ее привозили на катерах в больших бидонах. Даже ночью было жарко, постоянно хотелось пить, а снарядные ящики стояли вдоль стен нескончаемой вереницей...».

День восемнадцатый, 24 июня.

Ночью 24 июня, сразу после переправы с Северной стороны был сформирован сводный полк Береговой обороны численностью около 1500 человек под командованием командира местного стрелкового полка подполковника Н.А. Баранова. Полку было приказано занять побережье от железнодорожной станции Севастополь до Карантинной бухты. В район Килен-бухты и Воловьей балки из Береговой обороны выделялись две роты, усиленные пулеметами и 45-мм пушками, и сводный батальон Черноморского флотского экипажа. Кроме того, комендант города из подразделений различного назначения организовал ударную группу в составе 100 человек для действия в городе в случае высадки противника с Северной стороны.

Реально ли было такими силами и средствами препятствовать высадке притивника? Больше года на всем побережье в районе Севастополя отрабатывались различные варианты противодесантной обороны… Единственный раз нужно было фактически выполнить поставленную задачу – не допустить высадку…

С утра 24 июня в приказном порядке за частями были закреплены новые рубежи. Линия фронта выглядела так:

I сектор – комендант – генерал-майор П.Г. Новиков; рубеж обороны: от Балаклавы до пересечения Ялтинского и Балаклавского шоссе. Силы 1-го сектора располагались в следующем порядке: 109-я дивизия – 388-я дивизия – 9-я бригада морской пехоты.

II сектор – комендант – полковник Н.Ф. Скутельник; рубеж обороны: Скаты Сапун-горы до высоты в районе современного поселка 3-го гидроузла; силы: 386-я стрелковая дивизия, 7-я бригада морской пехоты, два батальона дотов (из состава сектора исключена 8-я бригада морской пехоты).

III сектор – комендант – генерал-майор Т.К. Коломиец; рубеж обороны: совр. р-н завода ЖБИ – Нов. Шули (Штурмовое) – подножье Сахарной головки – гора Четаритир – южный скат оврага Мартыновский – устье Трензиной балки – до бухты и далее вдоль бухты до ст. Инкерман; силы: 25-я стрелковая дивизия, один батальон дотов и 3-й полк морской пехоты, плюс – переданная в сектор 8-я бригада морской пехоты.

IV сектор – комендант – полковник А.Г. Капитохин; рубеж обороны: от ст. Инкерман до Павловского мыска; силы: остатки (?) 79-й стрелковой бригады и 2-го Перекопского полка морской пехоты, сводные полки 95-й и 345-й стрелковых дивизий и остатки 138-й стрелковой бригады. Сектору приданы: сводный батальон Черноморского флотского экипажа и две усиленные роты местного стрелкового полка. Во всяком случае, так указано в документах. На самом деле все вышеперечисленные части находились в казармах, убежищах и приводили себя в порядок после боев на Северной стороне. Следует признать очевидный факт – командование сектора и СОР не ожидало с немецкой стороны столь решительных действий по форсированию бухты. На побережье были выставлены лишь сторожевые посты. Так следует из воспоминаний. Эти факты, не придавая им глубинного, криминального значения, подтверждает и сам командующий в своей телеграмме: «...Остатки частей 345-й стр. дивизии, 138-й стр. бригады отведены на южный берег Северной бухты, сосредоточиваются и приводятся в порядок в Килен, Доковой и Лабораторной балках. 24 июня 1942 г. Октябрьский. Кулаков».

Правда, непонятно насколько можно верить командующему и насколько он владел ситуацией, т.к. спустя несколько часов он уже докладывал: «Москва, Генштаб, Бодину, Бокову копия: Краснодар, СКФ, Буденному, Исакову. Докладываю: Рубеж Карань – Карагач – Сапун-Гора – гора Суздальская обороняют: два батальона 9-й бригады морской пехоты, один батальон 7-й бригады морской пехоты, два батальона 138-й стр. бригады и три батальона 386-й стр. дивизии». Т.е. по утверждению командующего СОР 138-я бригада оказывалась сразу в двух секторах, что при наличии в ней 300 человек вызывает искреннее восхищение полководческим талантом адмирала Октябрьского. Поскольку из командования бригады в живых никого не осталось послевоенным фантазиям летописцев в генеральских погонах не было границ…

Почти все вышеперечисленные части артиллерии и тяжелых пулеметов не имели. Минометов в частях также почти не оставалось. Переправить их с Северной стороны было не на чем, и большую часть артиллерии пришлось при переправе оставить.

Пытаясь компенсировать отсутствие артиллерии у частей 4-го сектора, на побережье в срочном порядке устанавливали морские 45-мм орудия, для которых строили укрытия из бетонных блоков. Всего было установлено шесть орудий, сектору были оперативно приданы бронепоезд «Железняков», 2-й и 177-й отдельные артиллерийские дивизионы Береговой обороны. Однако, этого было явно недостаточно. Нужно сказать, что именно отсутствие артиллерии у частей 4-го сектора сыграло отрицательную роль в трагических событиях 29-го июня. Со слов офицеров-севастопольцев, оказавшихся в плену рядом с генералом Новиковым, последний неоднократно вспоминал, что предлагал Петрову и Октябрьскому перебросить часть артиллерии из 1-го сектора для защиты Корабельной стороны от немецкого десанта с Северной…

С утра 24 июня противник попытался отсечь выступ советской обороны в районе Инкерманских высот. Удар наносился в двух сходящихся направлениях. Первый удар наносился в район подножья горы Сахарная головка, где оборонялась 386-я дивизия. Второй удар наносился по позициям 3-го полка морской пехоты, который удерживал верховья южных скатов Мартынова оврага.

В течение дня противник, не считаясь с потерями, неоднократно атаковал позиции 3-го полка морской пехоты полковника С.Р. Гусарова и 386-й дивизии. Пользуясь удобной позицией и прикрываясь лесом, 3-й полк свои позиции удержал, хотя все сборные бетонные огневые точки на его участке были разбиты артиллерией. Атака на участок 388-й дивизии и 8-й бригады морпехоты оказалась так же неудачной. Значительное количество и удачное расположение дотов в этом районе позволило с большими потерями отбить атаки румынских войск. Части 18-й и 1-й румынских дивизий опять вели психические атаки на участках 8-й бригады морской пехоты и 386-й стрелковой дивизии. Сильным пулеметно-минометным и артиллерийским огнем все атаки врага были отбиты с большими для него потерями.

Пользуясь тем, что часть войск 3-го сектора была отвлечена на отражение атаки в верховьях Мартынова оврага, немецкие части неожиданно атаковали части 25-й дивизии (31-й полк), оборонявшиеся на участке от высоты с восточным Инкерманским маяком до бухты и отбросили их до Цыганской балки. Прорыв был осуществлен через железнодорожный тоннель. Вот как описывал Манштейн в мемуарах борьбу с гарнизоном Сухарной и Маячной балок: «…22-я дивизия во всей полосе своего наступления овладевает скалистыми высотами, обрывающимися у северного берега бухты. Особенно ожесточенный характер приобретают бои за железнодорожный тоннель на стыке между 22-й и 50-й дивизиями; из этого тоннеля противник значительными силами предпринимает контратаки. Наконец, прямым обстрелом входа в тоннель нам удается овладеть им...». Дот № 13 оказался в окружении. Вокруг дота до вечера сражалась группа из 30 бойцов. К 18 часам противник подтянул два 37-мм орудия, которые стали обстреливать дот. Доту удалось вывести из строя одно орудие, но попаданием в амбразуру дот был приведен к молчанию.

С 16.20 противник предпринял десять атак против 3-го полка морской пехоты полковника С.Р.Гусарова и 31-го стрелкового полка майора А.И. Жука. В ходе ожесточенных схваток все атаки вражеской пехоты были отбиты этими частями во взаимодействии с уцелевшими огневыми точками 4-го дивизиона дотов береговой обороны.

Поздней ночью 24 июня гарнизон Сухарной балки условным сигналом ракет получил разрешение взорвать штольни. Но поскольку минирование могло быть завершено лишь к полудню 25 июня, а в дневное время это сделать было невозможно, они решили продержаться еще день и в ночь на 26 июня взорвать штольни. Защитники арсенала с боем отходили к югу, т.е. к основным артиллерийским штольням. В этих боях погиб старшина В.И. Чугунов и много бойцов-арсенальцев. Враг захватил хозяйственный городок с мастерскими комплектации боезапаса, и к 24 июня прорвался к бухте между Сухарной и Маячной балками, разъединив обороняющиеся группы. Штурмовые группы немцев, поддержанные танками, повели наступление на артиллерийские штольни, расположенные на берегу бухты, и на склады в районе Маячной балки.

К ночи 24-го июня все доты были разбиты штурмовыми орудиями и наши бойцы вынуждены были отойти из здания за ворота арсенала, которые закрывали выход к причалам и штольням. В руках арсенальцев осталось 11 штолен и прилегающая к ним маленькая площадка до уреза воды. С утра 25-го июня возобновились атаки противника на склады в Сухарной балке. Гарнизон Сухарной балки состоял приблизительно из 130 человек (по состоянию на 25 июня). Мы уже вели речь о том, что кроме них на территории арсенала находились 70 человек из различных частей, присланных для погрузки боезапаса.

Утром 25-го июня противник со стороны пос. Голландия прорвался к штольне № 1. Атаковали пионерные (саперные) части противника, освободившиеся после захвата форта Константиновский, и части 22-й дивизии. Подрыв первой штольни Александром Чикаренко на время остановил противника. Из истории 22-й немецкой дивизии: «Очистка северного побережья бухты Северная была особо трудной, так как враг укрепился в казематах. Входы к обширному в несколько этажей хранилищу боеприпасов были защищены двухметровыми бетонными стенами. Когда саперы приблизились к одному из входов в данное сооружение, он взорвался вместе со всеми находившимися там детьми и женщинами. Завалы погребли под собой и саперов. Призыв к капитуляции, посланный в каземат с одним из ранее захваченных пленных ни к чему не привел».

После взрыва первой штольни в Сухарной балке, были взорваны штольни в Маячной балке. Как пишет Г.И. Ванеев: «Главный старшина И.Н. Руденко с группой краснофлотцев подорвали штольни другой части блокированного гарнизона в Маячной балке. Ошеломленный противник вынужден был отступить, чем и воспользовались арсенальцы. Переправившись вплавь на противоположный берег бухты, они оттуда с интервалом в 30 минут взорвали все штольни, в которых находился боезапас». Подробности взрыва штолен неизвестны, т.к. в живых участников акции почти никого не осталось. Вызывает некоторое сомнение факт дистанционного подрыва штолен с противоположного берега бухты. В Севастополе не было радиоуправляемых взрывателей, которые бы сработали в штольнях при их толстенных стенах. Переплыть же бухту с катушкой кабеля весьма проблематично. Скорее всего, в штольнях были установлены взрыватели с часовыми механизмами.

Далее, по воспоминаниям события развивались так. Разрешив всем желающим переправиться через бухту вплавь, майор Н.К. Федосеев с небольшой группой остался в Сухарной балке. Среди оставшихся находились заместитель начальника артиллерийского отдела Черноморского флота полковник Е.П. Донец, воентехник 2 ранга В.К. Виноградов, а также около 20 бойцов и рабочих, раненые и контуженые во главе с военфельдшером С. Николаевой. Дальнейшая судьба оставшихся на территории арсенала неизвестна. Никто из них на Южную сторону не переправился, но спустя два часа взлетела на воздух штольня № 11, а спустя два часа еще две штольни. Оставшиеся бойцы и командиры до конца выполнили свой воинский и служебный долг.

Севастополь продолжал бороться.

Из Новороссийска прибыл эсминец «Бдительный», который доставил две роты 142-й стрелковой бригады (командир – полковник Ковалев) в количестве 364 человек, пулеметов ДШК – 3, пулеметов станковых – 2, ручных пулеметов – 7, винтовок – 200, противотанковых ружей – 12, автоматов ППШ – 60, 75-мм пушек – 4 и зарядов к ним – 1600, а также 20 т боезапаса для Приморской армии. Эсминец вынуждены были принимать в Камышовой бухте. Северная бухта простреливалась артиллерией противника. После разгрузки «Бдительный» вышел из главной базы в Новороссийск.

В 23.00 в Севастополь из Новороссийска прибыли лидер «Ташкент» и эсминец «Безупречный». На лидере доставлено 1142 бойца, вооружение и боезапас 142-й стрелковой бригады и 10 т концентратов; на эсминце – 365 бойцов, вооружение и боезапас для 142-й стрелковой бригады, 5 тонн концентратов. 142-я бригада была сформирована в поселке Владимировка Астраханского района Сталинградской области. По составу это тоже была морская стрелковая бригада, сформированная в основном из моряков-каспийцев и запасников флота.

Девятнадцатый и двадцатый дни, 25 и 26 июня.

Утром 25 июня противник, сосредоточив до пехотной дивизии с танками, после авиационной и артиллерийской подготовки перешел в наступление из долины Кара-коба в направлении горы Сахарная головка. Огнем 8-й бригады морской пехоты, пулеметных и артиллерийских дотов № 40, 42, 44, 48, атака 18-й румынской дивизии была остановлена. Атаковавшая 3-й полк морской пехоты 4-я горнострелковая румынская дивизия вклинилась на 200-400 метров в боевые порядки полка, отбросив его к верховьям соседней балки. Однако, полк не потерял связи с соседями, и противнику прорваться на его участке не удалось. Третий удар наносился вдоль бухты. Здесь в бой была введена пополненная новыми маршевыми батальонами и одним свежим полком 132-я пехотная дивизия немцев. Немецкие части в большинстве своем понесли серьезные потери, и командующий 11-й армией вынужден был вводить в бой войска вспомогательного корпуса румынских союзников.

Но и наши войска были истощены. Артиллерия СОР не могла в полную силу поддержать пехоту – не хватало снарядов, особенно, у артиллерии 3-го сектора, куда днем невозможно было доставлять боезапас. Да и самой артиллерии оставалось совсем немного. Создавалась ситуация, когда ни одна из сторон не могла добиться решительного успеха. В лесистых районах Инкерманских высот артиллерия и авиация противника была не столь эффективны, как на открытой местности, а советские войска смогли закрепиться на новых рубежах. Рано утром 26 июня противник силой до пехотной дивизии продолжал атаки в направлении на поселок и станцию Инкерман. Наступление поддерживалось артиллерией, танками и авиацией. Весь день шел кровопролитный бой, доходивший до штыковых ударов и рукопашных схваток. Противнику удалось прорваться к устью Черной речки, но там он был остановлен огнем береговой батареи № 703 и полевых батарей со скатов Сапун-горы.

Двадцатый первый день, 27 июня.

За время штурма части СОР понесли серьезные потери. По сводкам отдела укомплектования Приморской армии на 26-27 июня 1942 года в Приморской армии всего числилось 28 786 человек без учета сил Береговой обороны ЧФ. Береговая оборона ЧФ насчитывала в своем составе 5162 человека, т.е. общая численность войск СОР составляла чуть более третьей части войск, находившихся в строю к началу штурма. По состоянию на 26.06.42 г. в немецком плену находилось 5374 советских бойцов и командиров. Т.е. потери убитыми ранеными и пленными в СОР на тот день, с начала обороны, составляли около шестидесяти тысяч.

Ночью 27 июня генерал Петров и П.А. Моргунов выехали в новый, IV сектор. В секторе возводили дзоты, рыли окопы, кое-где устанавливали 45-мм орудия, так как у них еще был боезапас. Полковник Капитохин находился в частях, руководя подготовкой к отражению ожидаемой переправы противника. С утра 27 июня, противник попытался ударами с двух направлений срезать выступ советской обороны на Инкерманских высотах. С одной стороны атаковали румынские 18-я стрелковая и 4-я горнострелковая дивизии. Атака велась силами двух батальонов в направлении на Сахарную головку. Целью атаки: позиции 8-й бригады морской пехоты и 3-й батареи 3-го дивизиона дотов. С другой стороны, в направлении Инкерманского монастыря атаковали два немецких батальона из состава 22-й дивизии. Атака велась на участке 25-й дивизии (31-го и 54-го полков). Утренняя атака противника была отбита. Во второй половине дня противник, подтянув резервы из состава 50-й и 132-й немецких пехотных дивизий и 4-й румынской горнострелковой дивизии, снова атаковал на тех же направлениях, введя в бой на каждом из направлений до полка пехоты, при поддержке танков. Пулеметные доты у подножья горы Сахарная головка были разбиты и советские войска оставили фронтальные скаты этой позиции. Под ударами 4-й горнострелковой дивизии 3-й полк морской пехоты полностью оставил гору Читаретир, заняв оборону в верховьях Первомайской балки. 25-я дивизия свои рубежи удержала, но создалась угроза полного окружения войск. Противник уже простреливал второй мост через реку Черная (в районе современного ж/д моста), единственную переправу через реку, так как ближний мост был разрушен. Захват противником вершины горы Сахарная головка привел к тому, что переправить через реку артиллерию 3-го сектора стало невозможно. Удержание же этого выступа было крайне важно, т.к. он прикрывал подступы к штольням «Шампанстроя«, где была сосредоточена большая часть боезапаса, в том числе и боезапаса, вывезенного из Сухарной балки.

Поздним вечером 27 июня у Ф.С. Октябрьского на флагманском командном пункте СОР собрались И.Е. Петров, И.Ф. Чухнов, П.А. Моргунов, В.Г. Фадеев. Октябрьский и Н.М. Кулаков дали указания формировать роты и батальоны из годных для боя бойцов всех тыловых частей; немедленно доставлять на позиции боезапас, который подается на самолетах, подводных лодках и эсминцах. Из анализа боев декабря 1941 года, это решение по формированию батальонов запаздала, как минимум на две недели. Редко Филипп Сергеевич собирал в своем бункере на совещания всех членов СОР, похоже, для всех присутствовавших стало очевидным, что удержать Севастополь не представляется возможным.

Двадцать второй день, 28 июня.

Бой не прекращался и в ночь с 27 на 28-е июня. За счет сокращения линии фронта противник смог высвободить резервы и переформировать части. Наши части никто не менял, и они уже по многу дней не выходили из боя. Против ослабленной 25-й стрелковой дивизии и 3-го полка морской пехоты все время наступало более пехотной дивизии, поддерживаемой танками и сильным артиллерийско-минометным огнем. Более того, авиация противника теперь действовала и в ночное время. В результате части III сектора вынуждены были отходить, неся большие потери. К утру, они отошли за реку Черная. Большая часть артиллерии сектора, находившейся на правом берегу, была потеряна, т.к. переправить тяжелые орудия по узкому, полуразрушенному мосту не было невозможности. У дивизии оставались лишь две батареи, позиции которых располагались на высоте Суздальская и прикрывали отход.

П.А. Моргунов и Г.И. Ванеев указывают, что на совещании у командующего 27 июня И.Е. Петровым была высказана мысль, о том, что части 3-го сектора удержать своих позиций не смогут. Однако никаких действий с целью усиления рубежа вдоль северных скатов Сапун-горы предпринято не было. С этого момента командование СОР более было озабочено укреплением Рубежа обеспечения эвакуации, по остальным направлениям заняв позицию стороннего наблюдателя. Вместе с тем, отход 25-й дивизии поставил в очень опасное положение 8-ю бригаду, которая до сего момента прочно удерживала свои позиции. Переправиться днем под огнем противника она не могла и, вместе с тем, она не могла долго удерживать свои рубежи, т.к. ее левый фланг и тыл оказались открытыми. Благодаря тому, что противник сам был занят перегруппировкой войск, во второй половине дня батальоны 8-й бригады начали отход с позиций. Переправляясь днем под огнем противника, пришлось оставить три 76-мм орудия.

 28 июня с 8 до 12 часов противник подтягивал резервы в район железнодорожного моста через реку Черная. Во второй половине дня противник возобновил наступление силой до пехотной дивизии на участке фронта от станции Инкерман-2 до поселка Инкерман. В ожесточенном бою 8-я бригада, остатки 138-й стрелковой бригады и частей III сектора отразили все атаки. Обратите внимание, 138-я стрелковая бригада фигурирует и в сводках боев, ведущихся в 3-м секторе, и числится на позициях в 4-м секторе. Скорее всего, связанные боем батальоны бригады физически не могли выполнить требования директивы СОР по формированию 4-го сектора и продолжали сражаться в составе 3-го сектора. В районе пос. Инкерман противнику удалось переправиться через реку и вклиниться в наши боевые порядки. С этого направления оставались два полноценных, хорошо оборудованных рубежа и «рубеж прикрытия эвакуации», состоявший из двух линий земляных укреплений. 1-я линия обороны, имевшая в своем составе большое количество бетонных огневых точек, проходила по линии Карагач-Сапун-гора. Второй линией являлся собственно Тыловой рубеж обороны СОР.